Текст книги "Сказки мертвого Чикаго"

Лорейна, не задумываясь, прошла к вип-зоне: охранники пропустили её, ничего не спросив. Значит, Брэд передал сообщение и её ждут.

Леди Ли была ослепительна. Её человеческий облик соответствовал благородной и яркой красоте высокородной ши: потрясающая матовая кожа, не нуждающаяся ни в какой косметике, тёмно-рыжие волосы и невозможные ореховые глаза, в которых хотелось утонуть. И хотя на ней был обычный чёрный топ на тонких бретельках и брюки простого покроя, она казалась одетой по-королевски. Каждый увидевший её понимал: она знает, что такое власть, и не только власть красоты – за леди Ли стояли тысячелетия аристократии фейри, острый ум и большие деньги. И всем этим она прекрасно умела пользоваться.

При появлении Лорейны свита неблагой ши отхлынула: где-то по краям балкончика вип-зоны по-прежнему хихикали, целовались, болтали, шептались, но женщины – хозяйка и гостья – остались наедине.

– Лорейна! – леди Ли счастливо улыбнулась в ответ на почтительный кивок Ло и небрежно махнула рукой, предлагая ей сесть. – Как ты выросла!

«Последний раз она видела меня, когда мне было двадцать пять, «выросла» – небрежный эвфемизм для «постарела».

Лорейна прекрасно знала правила игры:

– А вы, как всегда, немеркнуще красивы, леди Ли.

Ей даже не пришлось кривить душой для комплимента: не все фейри хороши собой, но прекрасные эльфы из человеческих легенд на самом деле, конечно, ши и есть.

– Я почти не покидаю фригольд, значит, не меняюсь, – небрежно ответила ши.

Леди Ли была достаточно молода, моложе Ронана, это точно. Однако не стоило задаваться нескромным вопросом, сколько ей лет. Впрочем, выглядела она на двадцать с небольшим.

– Почему ты так редко бываешь у нас? – в голосе леди Ли звучало чрезмерно искренне сожаление.

«Потому что здесь я нужна ещё меньше, чем на «полустанке Мечты».

– Это великолепное место ничего не теряет от моего отсутствия, леди Ли, – вежливо ответила Лорейна.

– Развлечения необходимы!

– Я не очень хочу быть развлечением.

– Развлечения необходимы тебе, дурочка! – засмеялась хозяйка «Сладкой бездны». – Жизнь смертных так коротка, не всю же её тратить на работу! По глазам вижу, ты всё ещё одна!

Лорейна решила, что на это можно не отвечать. Тем более что это было правдой.

– Стоит поторопиться: одиночество старит женщину. Но, может быть, ты стесняешься того, что ты не китейн? Напрасно, дорогуша! Фейри часто заводят отношения со смертными. Некоторые китейны даже женятся на людях, а в тебе так много крови фей.

«Как она не устала? За три минуты она пять раз успела напомнить мне, что я не китейн. Это рекорд». Пора было направить беседу в нужное русло:

– Вы любезно согласились принять меня, леди Ли…

– Да-да, мне сказали, что ты ищешь китейна, опустившегося до «рапсодии». Почему ты пошла с этим в железнодорожное депо, а не к нам?

Лорейна не стала задаваться вопросом, означает ли это «нам» неблагих или саму леди Ли? Что ж, настал черёд повторить то, что, как она была уверена, леди Ли уже слово в слово передал её мальчик на побегушках:

– Я не знаю, китейн ли тот, кого я ищу. Пропал молодой мужчина, меня наняли для его поисков. В процессе я узнала от мёртвых, что он высасывает жизнь из женщин во время любовных наслаждений. Таких женщин только в прошлом году было шесть, – она не знала наверняка, но была не прочь слегка преувеличить для убедительности. – В этом году он завёл новые… отношения. Я пришла с этим к нескольким благим и неблагим китейнам, которых знаю лично. В депо я отправилась потому, что знаю Ронана с детства и потому, что он – правитель города.

Хозяйка «Сладкой бездны» чуть поморщилась на последних словах, но в остальном, похоже, была удовлетворена:

– Значит, меня неправильно информировали. Хорошо. Но ты говоришь, шесть женщин в прошлом году, а в этом?

– Пока известно об одной.

– Значит, могут быть ещё жертвы… Его наказание будет страшным, я позабочусь об этом. Если это китейн… Не стану изображать невинность, но нельзя опускаться до… такого… Поверить не могу… Ради нас всех, ради спокойствия Чикаго надеюсь, что это не один из нас!

– Хотите увидеть фотографию парня, которого я ищу? – дождавшись передышки в монологе, спросила Лорейна.

Леди Ли умерила пафос:

– Конечно.

Лорейна положила перед ней снимок. Ши изучала его медленно и предельно внимательно, как Ронан за несколько часов до того.

– Нет, – сказала она, наконец, – я его не знаю. Но если он китейн и если он в городе, я его найду. Не сомневайся.

– Благодарю вас, что уделили мне время, леди Ли. Оставить вам снимок?

– Нет, не стоит. Я его запомнила. Что ж, приятно увидеть тебя. Заходи, когда сможешь. И лучше поторопись: красота смертных скоротечна.

Лорейна улыбнулась и стала спускаться по лестнице из мира вип-персон в галдящий, танцующий, задыхающийся мир простолюдинов. Леди Ли злится, это несомненно. Никто не скажет, что эта ши – хорошая девочка, но она очень уж старалась сделать Лорейне больно. Никто не будет так затрудняться без причины.

Оказавшись в зале, Лорейна огляделась. Так, на всякий случай: вдруг попадутся знакомые лица. Знакомых не было, но кое-кто обратил на себя её внимание: лысеющий сухопарый человек со спокойным взглядом и лицом столь же некрасивым, сколь и обаятельным. В своём деловом костюме он выглядел здесь, в ночном клубе, участником маскарада, и смотрел этот ряженый прямо на неё. Лорейна подошла.

– Ты должна осторожнее задавать вопросы, – вместо приветствия сказал он, – кое-кто уже получил сегодня сорок ударов плетью.

– А вы кто?

В своём истинном обличии он был ниже ростом, черты его лица казались асимметричнее и тяжелее, лысина была заметнее, кожа старше и обветреннее: несомненный богган. Назвать богганов трудоголиками неправильно, скорее, они – трудоманы, наслаждающиеся работой. Интересно, какая работа у этого?

– Королевский золотарь – убираю дерьмо за высокородными.

– «Убирать дерьмо» – понятие растяжимое.

– Не слишком. Дерьмо – это всегда продукты жизнедеятельности.

– Про сорок плетей, надеюсь, это эвфемизм?

Он прищурился, глядя на неё:

– Ах да, ты же не китейн. Глядя на тебя, так легко забыть. Нет, девочка из мира восторжествовавшей демократии, кое-кого выпороли. Из-за твоих вопросов.

– Почему вы считаете, что это случилось из-за моих расспросов?

– Потому что не поленился выяснить.

– Слушайте, я говорила с несколькими благими и неблагими, и мне никто не ответил ничего заслуживающего внимания. Никто не раскрыл мне страшного секрета, заслуживающего порки. Я бы запомнила, честно. На что же она так разозлилась?

– Подумай. Ты женщина, ты должна понимать. До встречи, Лорейна Суини. Не сомневаюсь, что она состоится.

Лорейна пожала плечами и вышла из клуба. До самой машины ей удалось сохранять небрежный и спокойный вид.

Как такое могло случиться? Как?! Как это могло случиться?!

Больше всего ей хотелось поехать к Маккене.

Сорок ударов плетью.

В какой-то книге, кажется, про древних римлян, она читала, что это было самым тяжёлым наказанием для солдат, если, конечно, солдата собирались оставить в живых. Окровавленная спина, на которой не осталось живого места, кожа слезает полосами, человека мучительно лихорадит…

Дилан Маккена. Быть с ним, прикладывать лёд к его ранам. Что ещё делают с ранами? Смазывают арникой? Это тоже из книжек.

Проклятые книжки…

Проклятая леди Ли…

А в жизни? В жизни, кажется, нужно промыть их? Кажется, нужно прижечь? Или перевязать? Или не надо перевязывать? Нельзя представить более бестолковой сиделки… Любой из его парней справится лучше.

Скорее всего, они и помогают ему – его люди. Или? Или кто? Она ничего не знала о личной жизни Дилана Маккены. Его мать? Его любовница?

Приехать и сидеть рядом с ним. Согреть его собой. Утешить.

В этом не было ни смысла, ни логики, только инстинкт: с ней ему будет не так больно, если она придёт, боль отступит, если она будет рядом, ничего плохого не случится.

Подарить ласку вместо страдания, нежность вместо жестокости.

Сорок поцелуев за сорок плетей.

Он ей даже никогда не нравился, Дилан Маккена. Она никогда не смотрела на него как на мужчину, но его боль и её пронзительная жалость словно внезапно заставили её увидеть его.

Поехать к нему… Понравится ли ему это?

Не все любят, когда узнают об их слабостях. Не все хотят утешения.

Она ничего не знает о Дилане Маккене.

Может быть, у него есть женщина? Или он вовсе не интересуется женщинами?

Она бы поехала к нему, всё равно поехала, но сейчас… сейчас она не могла, хотя ей хотелось этого больше всего на свете, хотя его боль отзывалась в её теле, как её собственная… Не могла она во всём полагаться на Ронана и его китейнов, будь они хоть трижды благие. Ей нужно помочь Вивиан Флойд. Нужно закончить дело.

Только тут Лорейна поняла, что Эдварда рядом не было, не было с того момента, как она вернулась в машину. Значит, он увидел кого-то или что-то «на той стороне» или в мире живых. Это не слишком её обеспокоило: Эдвард умел позаботиться о себе.

Она заставила себя успокоиться, переобулась и поехала в офис: там, наверное, ждёт парень от Ронана. Лучше, если он будет под рукой. Подсказок было много, но они не давали точного ответа. А только точный ответ был гарантией, что смертей больше не будет. Даже если не все шесть женщин – жертвы Брэнда Дэниэла (фальшивка: смертельно опасно!), даже если только одна из шести… Даже одной слишком много.

Леди Ли зачем-то позвала её. Зачем? Высокородная ши не спросила и не сказала ничего стоящего.

Допустим, леди Ли связана с «Брэндом Дэниелом». «Королевский золотарь» сказал ей об этом почти открытым текстом: «Подумай. Ты ведь женщина». Но покрывать китейна в таком деле? Кто бы на это пошёл и почему? Леди Ли не похожа на носительницу жертвенной любви, которая всё стерпит от любимого. Однако она стала бы покрывать «Брэнда», если бы тот оказался… допустим, её братом. Не потому что пообещала мамочке в детстве, что будет всегда заботиться о нашем малыше, но для того, чтобы не навлечь неприятности на себя. А если «Брэнд» Великолепный всё-таки её парень? Скажем, она не знала о его… выходках? Выглядело бы правдоподобным, вот только… Совершить самое страшное для китейна преступление мог или обнаглевший, или сумасшедший. Но вот гулять от леди Ли мог только заведомый самоубийца. Или он не гуляет, а у них есть славное общее развлечение? Он, скажем, доводит до смерти женщин, она мужчин, а по вечерам они подсчитывают трофеи. Эдвард предположил нечто подобное. Могло быть такое? Наверное, могло. Вопрос в том, было ли это на самом деле? Как далеко способна зайти леди Ли? И почему?

С другой стороны, «королевский золотарь» необязательно делал правдивые намёки: по крайней мере, на связь леди Ли с «Брэндом». Кто его знает, что у этого «золотаря» за счёты к леди Ли? А может быть, он так защищает свою повелительницу, отводит любопытство Лорейны от чего-то ещё, что могло бы привлечь её внимание? Такое тоже могло быть. Или он намекал на что-то другое, чего она просто не понимает?

Леди Ли, действительно, разозлилась: Лорейну она так и старалась ужалить. Но вот на что именно? Может быть, на то, что кто-то обвёл её вокруг пальца? Ши считала, что Чикаго, по крайней мере, неблагая его часть, у неё в кармане, она всё знает, всех контролирует, ничего не упускает. И вдруг выяснилось, что кто-то, о ком она представления не имела, вылюбливает людей до смерти. Кто-то, кому наплевать на её власть, на законы китейнов, которые нельзя преступать даже ей, на её влияние в городе. Неприятный сюрприз? Более чем. Это не только незнание, это слабость: если за её спиной можно проделать такое, то… Сам факт и разговоры об этом – прямая угроза власти леди Ли.

Лорейна вернулась к тому, с чего начала: зачем леди Ли понадобилось, чтобы Лорейна к ней пришла? Только для того, чтобы не выглядело так, будто к Ронану она приходила, а к неблагой ши нет? Может быть, за это она взъярилась и на Маккену? Что Лорейна пришла к нему, а не к ней? На стороне благих явилась к Ронану, а на стороне неблагих почему-то к Дилану Маккене? С леди Ли сталось бы. Или Маккена разозлил её тем, что заговорил о её слабости: о том, что она не знала, что происходит в её городе? Запросто.

Или всё же она выпорола Маккену за то, что он намекнул Лорейне, что Брэнд – китейн? Или Маккена сказал что-то такое, что было куда значительнее, чем ей – Лорейне – казалось, просто она этого не поняла?

В любом случае Маккену выпороли из-за неё.

Дилан Маккена… Дилан Маккена… Нет, нет, не думать об этом…

Но кто их сдал? Лорейна была уверена, что в «Старбаксе» не было ни одного китейна: даже охрана Маккены – сплошь люди. Кто донёс на них леди Ли? Кто-то ведь донёс. Откуда-то она узнала. Не только о встрече – в этом ничего предосудительного не было, но и о содержании разговора.

Если кто-то из телохранителей Маккены, он сам с ними разберётся. А вот если кто-то другой…

– Я должна тебе, Дилан Маккена, – прошептала Лорейна, сидя одна в пустой машине возле своего офиса. – Я тебе должна.

Она поднималась по лестнице, когда её догнал Эдвард:

– Ло, я нашёл его! – в голосе призрака были торжество и беспокойство. – Прямо сейчас он едет к Вивиан! Мы должны остановить его, Ло.

– Да, конечно, – Лорейна потянулась к мобильнику.

У дверей офиса сидел китейн: негативная копия того, что приходил часа полтора назад: тот был юным и светловолосым, этот – темнокожий с усталым лицом много пережившего человека. Впрочем, Лорейна отреагировала на него точно так же: остановилась чуть поодаль и незаметно приготовила дубинку. А вот китейн при виде женщины встал:

– Лорейна? – спросил он, она кивнула в ответ. – Меня послал Ронан. Он просил передать… «твёрдый хлеб». Или что-то в этом роде. Кажется, я забыл. Меня зовут Исайя, я буду вам помогать.

Исайя-китейн выглядел необычно: зубы его не отличались ровностью, а черты правильностью. Он был очень высоким, выше Ронана, но то был не тролль. Тролли, вообще говоря, сложены гармонично: они похожи на идеальное представление о воине, воплощённую мечту о рыцаре. Их женщины тоже выделяются высоким ростом, но в них нет ни толики мужеподобности, скорее, наоборот: женщины-тролли отличаются какой-то победительной женственностью. А ещё у троллей голубоватая кожа, оттенка зимнего неба в горах. Исайя-человек был крупным афроамериканцем. В китейновском обличии он не обладал ни идеальными пропорциями, ни красотой сложения, его громадность выглядела громоздкой, а кожа была заметно зеленоватой, вызывающей ассоциации скорее с болотной ряской, чем с зелёной листвой или травой. Таких китейнов Лорейна раньше не видела.

– Твердыня и хлеб, да, – она почти улыбнулась. – Спасибо, Исайя. Вы знаете телефон кого-нибудь из тех, кого послали к Вивиан?

– Да.

– Позвоните им, пожалуйста. Мёртвые предупредили, что туда едет парень, которого мы ловим. Я позвонила в депо и передала информацию для Ронана, но… боюсь, как бы у них там не было слишком медленно.

Они вошли в офис, и Исайя набрал номер:

– Гэвин, привет! Как вы там? Погоди, я сделаю так, чтобы Лорейна могла слышать.

Он поставил телефон на громкую связь, и они услышали мужской голос, чуть более напряжённый, чем ожидаешь во время обычного разговора:

– Он был здесь – её бывший парень. Мы с Рисом сделали всё, как договаривались: когда он стал открывать дверь своим ключом, Рис забрал девушку и прыгнул. А я его встретил. Мы подрались, очень крепко подрались. Но он сбежал, – в голосе Гэвина слышалась вина и сожаление.

– Гэвин, это Лорейна, – сказала Лорейна. – Вы ранены?

– Да, мэм. Но ничего страшного: жить буду. Не беспокойтесь об этом.

– Вам помощь нужна?

– Нет, мэм, нет. Не беспокойтесь. Но я его упустил, к сожалению. И ещё кое-что: он тоже ранен.

– Он обратится в больницу? Чем вы его ударили?

– Шкафом. Думаю, он ши, этот малый. Не знаю, даст ли это что-то, просто имейте в виду. И нет, он вряд ли пойдёт в больницу: на нас всё хорошо заживает. Он просто отлежится где-нибудь.

– Тебе помощь точно не нужна? – спросил Исайя.

– Я в порядке. И я позвонил: меня кое-кто заберёт отсюда. Ищите подонка. В этот раз он не добрался до девушки, но кто сказал, что он больше не зайдёт?

В том-то и дело. Гэвин был прав.

Он сидел на капоте машины, подставив лицо дождю со снегом, свободно проходившим сквозь него, когда увидел «Мазду» покойной миссис Андррады, которая на крейсерской скорости вырулила из-за ночного клуба. Времени на раздумья не было, и Эдвард перескочил в чужую тачку. Мёртвые не могут послать эсэмэску, поэтому он надеялся, что Лорейна поймёт: он кое-что нарыл, когда закончит, вернётся к ней. А пока, пока следовало осмотреться.

Реальный Брэнд Дэниел, которого они искали меньше суток, отличался от прилизанного парня с фотографии: на этой версии из другой его жизни были кожаные брюки с низкой посадкой, чёрная рубашка, волосы уложены в агрессивную причёску. А лицо… лицо у Брэнда Дэниела было как у самого последнего торчка в самой страшной ломке. И ехал он так, будто торопился за дозой. Ехал, как вскоре понял Эдвард, к Вивиан Флойд.

Эдвард помедлил, переходя к самой неприятной части рассказа:

– У него на лице печать смерти, Ло. Этой ночью его убьёт женщина, которая будет жалеть об этом до самой своей смерти.

Лорейна на секунду прикрыла глаза: не так уж много тут было вариантов. Его убьёт или Вивиан Флойд, доведённая до отчаянья, выбравшая вместо самоубийства убийство (так очень редко, но случалось с теми, чьи мечты разбивали вместе с их жизнью). Или это будет она сама – Лорейна Суини, она убьёт, защищая или защищаясь. Ей никогда не приходилось отнимать жизнь и очень хотелось не приобретать этот опыт.

– Я сделаю всё, чтобы это оказалась не Вивиан. И сделаю всё, чтобы не совершить этого самой.

– Если ты всё же убьёшь его, Ло, ты будешь об этом жалеть.

– О таком всегда жалеют, разве нет? Если только я смогу встать между ним и Вивиан, я на это готова: я готова жалеть до конца своих дней. Но надеюсь, до этого не дойдёт, – упрямо повторила Лорейна.

Она покосилась на Исайю, смотревшего, как она говорит с собеседником, безмолвным и невидимым для него:

– Простите. Я думала, Ронан предупреждал вас: я умею разговаривать с мёртвыми.

– Предупреждал… Извините, что я так смотрел: я просто никогда не видел такого, только слышал и только в сказках о слуагах. Ваша мать была слуагой, я прав?

– Да. Исайя, здесь с нами сейчас один мёртвый парень, я буду порой обсуждать с ним кое-что.

– Да я не против, говорите, конечно.

– В любом случае нам надо его найти – беглого жениха Вивиан Флойд. У нас есть только один шанс…

Сорок минут спустя они ехали, как все надеялись, домой к Брэнду Дэниелу. Точнее, к Фергюсу О’Коннеру.

В «Мазде» миссис Андррады не оказалось ничего, что могло бы помочь в поисках его убежища. Эдвард сначала рассчитывал, что парень отправится домой, а когда стало ясно, куда он едет, Эдварду пришлось выбирать: следить за ним или попытаться предупредить Лорейну, чтобы защитить Вивиан. Нельзя сказать, что Эдвард Картер не колебался, и даже сейчас он не был уверен, что сделал правильный выбор.

К счастью, сработала наводка от Бадди. К ещё большему счастью, эта наводка помогла: даже в самом элитном видеоклубе есть охранник. И даже самый надёжный охранник поделится с симпатичной девчонкой совершенно конфиденциальной информацией о месте жительства одного из клиентов видеоклуба. Особенно если у девчонки в руках ещё более симпатичные портреты американских президентов на новеньких долларовых бумажках.

Конечно, был риск, что в графе «адрес» Фергюс указал дом покойницы Андррады, или квартиру потенциальной покойницы Вивиан Флойд, или просто несуществующий номер по Вестерн– авеню – самой длинной улице не только в Чикаго, но и в мире.

Но им повезло.

– Как ты думаешь, эта Ли замешана? – спросил Эдвард по дороге.

– Думаю, да, но я не объективна: мне она просто не нравится, – «Дилан Маккена… после того, что она сделала с ним, мы – враги». – Ты слышал, Гэвин сказал, что парень Вивиан – тоже ши. И его машина была возле клуба леди Ли. С другой стороны, это слабоватые доказательства.

– Ну, нам же не в суд её тащить.

– Давай сначала разберёмся с Брэндом-Фергюсом? А потом поищем, кто знал о его делах, кто не знал?

При виде дома, где обретался Фергюс О’Коннер, Исайя присвистнул: отличное здание – элитная застройка, накачанный консьерж и подземная парковка.

В такой дом просто так не попадёшь, это не кодовый замок на старом подъезде, пропахшем мочой. По пожарной лестнице тоже не поднимешься: вокруг неё камер, как в Голливуде.

– Я осмотрел его машину, – сказал Эдвард, возвращаясь с парковки. – Этот говнюк заляпал кровью всё переднее сидение, ваш тролль его здорово приложил.

Лорейна не удивилась, что Эдвард понял, кто именно Гэвин: не так уж многие, даже среди китейнов, способны ударить противника шкафом.

– Это нам на руку, – сказала она, переведя сначала короткий рапорт Эдварда Исайе.

Лорейна набрала номер Дэвида Марша. Она немного опасалась, что он уже уединился с её бутылкой джина: к счастью, в этот вечер детектив Марш дежурил.

– Детектив Марш, добрый вечер.

– Привет ещё раз. Я поставил фотку твоего парня в поиск по базе, но пока ничего: ты же понимаешь, это не делается так быстро.

– Спасибо, но я пока не за этим. Есть повод прямо сейчас сделать подарок ребятам из отдела по борьбе с мошенничеством.

– Как у тебя всё быстро меняется. И что, хороший повод?

– Отличный: скажите им, что позвонил ваш осведомитель, и сказал, что нашёл машину покойной госпожи Андррады: перед тем, как машина въехала на подземную парковку, ваш осведомитель хорошо разглядел, что у неё передние сиденья в крови. Может быть, дело даже посерьёзнее, чем мошенничество с присвоением активов другой личности. Может быть, этот парень зашёл дальше.

Детектив Марш одобрительно хмыкнул:

– Ладно, Ло. Почему бы и нет? Где машина?

Лорейна назвала адрес.

– Я сижу в своей «Тойоте» напротив парковки – на тот случай, если он уедет куда-нибудь. Его квартира на пятом этаже, так что вряд ли он выберется в окно. Но на всякий случай я и за окном приглядываю.

Серебристый «Роллс-ройс» леди Ли подлетел к воротам парковки так быстро, что автомат, проверяющий пропуска, едва успел сработать, а Лорейна Суини еле успела сделать фотографии рыжеволосой женщины, высунувшей руку из дорогого автомобиля. Машина высокородной ши ворвалась в подземный гараж, чуть не протаранив двери. А через несколько минут, показавшихся человеку, китейну и мертвецу в машине бесконечными, на пятом этаже раздался выстрел. И почти сразу ещё один.

Ветер стих. Вокруг подъезда стали собираться люди: любопытные прохожие, вышедшие из дома соседи.

Первыми приехали патрульные.

Следующими были ребята из отдела по борьбе с мошенничеством.

Последним прибыл «королевский золотарь» собственной персоной. Он вышел из машины и подошёл к автомобилю Лорейны, припаркованному напротив въезда в подземный гараж. Она опустила стекло и незаметно включила диктофон в кармане.

– Детектив Филипп Кейси, – сказал он, показывая ей значок. – Ну вот мы и встретились, Лорейна Суини. Всё как я и говорил. Теперь ты дашь показания, и мы всё уладим.

– Какие показания? – она полагала, что он захочет «отмазать» свою хозяйку, и точно знала, что не пойдёт на это.

– Ты и твой помощник сидели в машине, выслеживая многоженца. Вас наняла одна из его жертв. К дому подъехала другая его жертва, она поднялась наверх, и вы услышали два выстрела. Вы сразу поняли, что стреляли из квартиры Фергюса, твой помощник побежал наверх – к счастью, дверь в квартиру оказалась не заперта – и с риском для жизни отнял у преступницы оружие. Так мы объясним наличие второго человека в квартире.

– Консьерж знает, что он не входил в подъезд.

– Ничего, это я улажу.

Лорейна кивнула: это нравилось ей гораздо больше, чем объяснять, что Исайя с лёгкостью влез по отвесной стене дома. «Я бы взял тебя с собой, но ты не китейн… Прости, я не хотел этого говорить. Просто… с тобой у меня не получится». Да, не все китейны умеют творить своё волшебство в присутствии людей.

– Зачем это вам? – спросила она.

– Мы посадим её за предумышленное убийство. Её адвокат вцепится в ревность и состояние аффекта, мы будем напирать на то, что она принесла оружие с собой и сделала два выстрела, а не один, а также угрожала твоему подручному.

– Зачем это вам? Я думала, вы – «королевский золотарь».

У Филиппа Кейси были усталые глаза, которые никогда не улыбались:

– Она зашла слишком далеко, Лорейна. Она помогла ему уйти от правосудия. Дважды. Такое нельзя прощать.

Лорейна Суини выключила в кармане диктофон и ответила:

– Можете на меня рассчитывать. Я дам показания.

Дилан Маккена позвонил ей через три дня после убийства.

Первую ночь и кусок следующего дня она провела в полицейском участке, давая показания. Вечером отправилась с докладом домой к Вивиан Флойд, телефон которой весь день молчал.

На второй день идея поехать к Дилану Маккене вызывала ещё больше сомнений. Её по-прежнему тянуло к нему, она жаждала утешить его, но… Она понятия не имела, с чем можно прийти к тому, кого выпороли из-за тебя. Что ему предложить? Пирог с ежевикой? Себя? Услугу?

Маккена сидел в «Старбаксе» на том же месте. На этот раз охраны с ним не было. Лорейна села напротив.

– Вот теперь можно и поговорить, – сказал он с некоторым, как ей показалось, удовлетворением в голосе. – Ты хотела о чём-то меня спросить? Спрашивай.

Она хотела начать не с этого, но всё же спросила, повторяя свой прежний вопрос:

– Кто этот парень, этот Фергюс?

– Давай, я расскажу тебе одну историю, – предложил Дилан Маккена. – Ты же знаешь, я эшу, а мы жить не можем без историй.

– Давай.

– Жили-были мальчик и девочка, и когда они были ещё подростками, они полюбили друг друга. Это были, конечно, не совсем Ромео и Джульетта. Во-первых, их семьи не враждовали: просто семья девочки вернулась из Аркадии в тысяча девятьсот шестьдесят седьмом. А семья мальчика только в начале войны Соответствия. Небольшие трения по поводу того, кто высокороднее. Мало для вендетты, но вполне достаточно для скандала с лишением наследства. Во-вторых, мальчик и девочка считали, что им всё же позволят пожениться без проблем, если выбрать удачный момент. И они ждали этого момента. А пока они ждали, выяснилось, что у мальчика есть одна очень плохая привычка, – Маккена отхлебнул кофе из стаканчика, – он трахает других баб.

– Она что, не спала с ним? – удивилась Лорейна.

– Почему? Спала. Ещё как. Но ему хотелось…

– Разнообразия.

– Именно. И ещё ему хотелось, чтобы женщины любили его до смерти.

– Я думала, не найдётся идиота, готового обманывать леди Ли.

– Нашёлся. И попался. Когда она узнала, она была вне себя. Она понимала, что его надо бросить. Порвать с ним навсегда. Но он был таким виноватым. Он стоял на коленях, целовал ей руки, просил прощения. Он умолял позволить ему остаться. Умолял разрешить ему ещё раз завоевать её доверие.

– Она узнала год назад? Узнала, что он довёл до самоубийства нескольких женщин? Что для этого заводил романы и привязывал их к себе волшебством, заставлял мечтать о себе, а потом бросал?

– Да. Ему нравилось. Красивые истории с трагическим финалом. Эдакая старомодная классика, которую он разыгрывал в жизни: любовь и смерть, а у него – главная роль в созданной им же трагедии. А может быть, это был способ доказать себе что-то. Или в чём-то обойти её – совершенную и независимую леди Ли, вокруг которой вертелся неблагой Чикаго. Не знаю. Можно спросить у психиатров, наверняка есть какой-то синдром мужчины при слишком превосходящей его женщине. Важно другое: ей это не понравилось, но она простила его в прошлом январе. Он клялся, что завязал навсегда.

– И продержался полгода.

– Да.

– Вот почему в этом году он завёл только одну женщину: надеялся скрыть это от леди Ли. Надеялся, что в этот раз она не узнает.

– Именно. Кстати, ты уверена, что в этот раз женщина была только одна?

– Да. Мы с Кейси навели справки.

– Хорошо, это совпадает и с тем, что узнал я.

– Как же ей удалось его скрывать? Я даже не знала, что у леди Ли есть любовник.

– Ну, ты не настолько дружна с китейнами, особенно с неблагими. Но вообще говоря, да, скрывала она его неплохо: я же говорил об их семьях. В тот день она вызвала тебя, чтобы убедиться, что он снова стал ей изменять.

– Вот почему она не спросила меня о фотографии. Там был такой момент… заминка. Она говорила, что накажет его, если это китейн, но не торопилась узнать, как он выглядит. Я даже обратила внимание на эту странность, но не сообразила сразу, не задалась вопросом, как же она узнает его, чтобы наказать. Я сама предложила ей посмотреть фотографию, она не просила меня об этом. Боялась. Оттягивала момент.

– Ей нужно было убедиться, что он ей изменяет. Я ожидал, что она этого захочет. Для этого я и рассказал ей о твоих расспросах, о том, что ты ведёшь расследование.

Лорейне удалось не измениться в лице. Она спросила вполне спокойно:

– Ты знал, что она сделает после этого?

– Я знал, что она сделает что-нибудь, что повлияет на расклад в этом городе. Что именно сделать – был её выбор. Она могла сдать его, чтобы отомстить, это сильно подорвало бы её престиж, но она могла сохранить часть уважения, которое питали к ней наблагие, и со временем восстановить репутацию. Она могла покинуть Чикаго. У неё взрывной характер, но она умна. Но она выбрала то, что выбрала.

– Как ты думаешь, почему она его убила? Из мести или чтобы спасти?

– Кто же это знает? Если бы она не убила его, ему могла грозить истинная смерть от холодного железа. Но для этого нужно было доказать, что он в самом деле довёл этих женщин до самоубийства. Теперь, когда его нет, а она в тюрьме, сделать это гораздо труднее. Его семья, разумеется, старается замять дело, но Ронан уверяет, что однажды его найдут и он будет наказан.

Они помолчали немного.

– Я всё думала, кто же нас сдал, – всё же произнесла Лорейна Суини.

Дилан Маккена кивнул:

– Я. Конечно, я. Я понимал, что будут последствия. Это было неприятно, но я это пережил.

– Зачем?

– Видишь ли, я не слишком люблю ши. И леди Ли – не лучшая, вокруг кого могут объединяться неблагие Чикаго.

«Так уж устроен этот проклятый город, где всё построено на обмане ради выгоды, где все надежды и обещания оказываются пустыми, – с горечью подумала Лорейна. – Даже Городом Ветров его прозвали не из-за ветра, то и дело рвущего на клочки улицы, расположенные по сторонам света, и тучи высоко над ними, а из-за лжи политиков». Она вспомнила Чарльза Дану, первого, кто в сердцах поименовал так Чикаго: язвительный репортёр «Нью-Йорк Сан» вышел из себя из-за пустых обещаний политиков на Колумбийской выставке. Это было в 1893 году, но с тех пор ничего не изменилось: ради наживы и власти люди по-прежнему готовы на всё.