Текст книги "К оружию! К оружию!"

Ваймс на мгновение задумался.

– Ладно, это сейчас неважно, – сказал он. – В любом случае, «нарушеньице» это далеко не «рушница».

– Так точно, сэр.

– Я имею в виду, пишется совсем по-другому. Даже с учетом пропавших букв.

Он задумчиво повертел картонку.

– Надо быть полным идиотом, чтобы незаконно проникнуть в Гильдию Убийц, – сказал он.

– Согласен, сэр.

Гнев выжег из организма остатки винных паров. Он снова почувствовал… нет, не азарт, это неудачное слово… скорее предчувствие чего-то. Но чего именно? Оно было уже рядом и звало его…

– Сэмюэль Ваймс, что происходит?

Госпожа Овнец закрыла за собой дверь столовой.

– Я наблюдала за тобой, – сказала она. – Ты вел себя очень грубо, Сэм.

– Я изо всех сил сдерживался.

– Лорд Эорльский – мой давний друг.

– Неужели?

– Ну… я знаю его уже очень давно. И, признаюсь, не выношу. Но ты заставил его выглядеть глупо!

– Он сам неплохо справлялся. Я лишь слегка помог.

– Но я не раз слышала, как ты отзываешься… грубо о гномах и троллях.

– Это другое. У меня есть на это право. Но этот идиот не узнал бы тролля, даже если бы тот на него наступил.

– О, если бы по нему прошелся тролль, – услужливо вмешался Моркоу, – он бы точно это понял. Некоторые тролли весят до…

– Так и что такого важного произошло? – перебила его госпожа Овнец.

– Мы… ищем того, кто убил Пухлика, – нашелся Ваймс.

Выражение лица госпожи Овнец мгновенно смягчилось.

– Безусловно, это совсем другое дело, – сказала она. – Такие негодяи заслуживают публичной порки.

«Зачем я это сказал? – подумал Ваймс. – Может, из-за того, что это правда? Сначала эта… «рушница»… пропадает невесть куда, а потом гном-ремесленник со сквозной дырой в груди бросается в реку. Между этими двумя событиями наверняка существует связь. Надо только ее найти…

– Моркоу, ты можешь сходить со мной еще раз к Крюкомолоту?

– Конечно, капитан. Но зачем?

– Я хочу осмотреть мастерскую изнутри. Если я приду с гномом, попасть туда будет проще.

«Более того, – мысленно добавил он, – я приду с капралом Моркоу. А капрал Моркоу нравится всем без исключения».

Ваймс прислушивался к беседе на гномьем языке. Словесная схватка шла упорная, но, кажется, Моркоу брал в ней верх. Гномий клан сдавался не из благоразумия или уважения к закону, а просто потому… как бы это сказать… потому, что просил их об этом лично Моркоу.

Наконец капрал поднял голову. Поскольку он сидел на гномьем табурете, его колени почти касались ушей.

– Капитан, вы должны понимать, что мастерская гнома – это не просто мастерская.

– Хорошо, – ответил Ваймс. – Я понимаю.

– А еще вы… э-э… слишком большой.

– Извини?

– Большой. Больше, чем гном.

– Хмм…

– Ага. Мастерская для гнома – это почти как… внутренняя сторона одежды, если вы понимаете, о чем я. Они говорят, вы можете войти, если я буду с вами. Но не трогайте там ничего. Они и так не очень довольны, капитан.

В руках одного из гномов – возможно, это была сама госпожа Крюкомолот – откуда-то появилась связка ключей.

– Вообще-то я всегда неплохо ладил с гномами, – проворчал Ваймс.

– Они недовольны, сэр. Хм… Считают, что мы не способны ничего сделать.

– Мы сделаем все от нас зависящее!

– Хм. Кажется, я неверно перевел. Хм. Они считают, что мы не сможем ничего сделать. Это не оскорбление, сэр. Просто они думают, что нам ничего не дадут сделать, сэр.

– Ой!

– Прошу прощения, капитан, – ответил Моркоу, который шел следом, согнувшись буквой «Г». – После вас. Берегите голову…

– Ой!

– Пожалуй, будет лучше, если вы присядете, а я пока осмотрюсь.

Мастерская оказалась длинной и, конечно же, с низким потолком. В дальнем конце комнаты виднелась маленькая дверь. Прямо под световым окном стоял большой верстак. У противоположной стены располагалась кузница и стеллаж для инструментов. А еще странная дыра.

В паре футов над полом отвалился большой кусок штукатурки, обнажив кирпичную кладку, по которой во все стороны разошлись трещины.

Ваймс ущипнул себя за переносицу. Сегодня ему так и не удалось поспать. И это представляло определенную проблему. Теперь придется учиться спать в темноте, а ведь Ваймс уже забыл, когда в последний раз спал ночью.

Он принюхался.

– Чую запах фейерверка, – сказал он.

– Может, пахнет из кузницы? – предположил Моркоу. – Кроме того, тролли и гномы сегодня запускали фейерверки по всему городу.

Ваймс кивнул.

– Ну ладно, – сказал он. – И что же мы здесь видим?

– Кто-то довольно сильно ударил по стене – прямо сюда, – констатировал Моркоу.

– Это могло случиться когда угодно, – возразил Ваймс.

– Никак нет, сэр. Здесь до сих пор валяются пыль и куски штукатурки, а гном всегда содержит мастерскую в идеальной чистоте.

– Неужели?

На полках рядом с верстаком лежали различные образцы оружия – некоторые недоделанные. Ваймс взял в руки недоарбалет.

– Хорошая работа, – сказал он. – Крюкомолот неплохо разбирался в механизмах.

– Да, он этим славился, – согласился Моркоу, бесцельно подвигав инструментами на верстаке. – Руки у него были золотые. В свободное время делал музыкальные шкатулки. Он обожал решать механические задачки – особенно заковыристые. М-да… А что мы вообще ищем, сэр?

– Не знаю. О! Вот это вещь!

Рука Ваймса опустилась под тяжестью боевого топора. Все лезвие было покрыто замысловатым узором. Должно быть, работа над ним заняла много недель.

– С таким инструментом можно повеселиться от души, как считаешь?

– Вряд ли, сэр, – ответил Моркоу. – Это похоронное оружие.

– О да! Ни секунды в этом не сомневаюсь.

– Я имею в виду, его реально сделали для того, чтобы положить в могилу. Каждого гнома хоронят с оружием, вы не знали? Чтобы покойник мог взять его с собой… туда, где окажется.

– Но это же очень тонкая работа! У него лезвие, как… хм… – Ваймс сунул палец в рот. – Как у бритвы!

Моркоу посмотрел на капитана с изумлением.

– Ну конечно! Будет печально, если гном столкнется с ними, имея при себе негодное оружие.

– С какими еще «ними»?

– Со всеми плохими, которые встретятся на его пути после смерти, – слегка нескладно пояснил Моркоу.

– А…

Ваймс замялся. В этой области знаний он чувствовал себя не слишком уверенно.

– Это древняя традиция, – добавил Моркоу.

– А я думал, гномы не верят в дьяволов, демонов и всякое такое…

– Так и есть, но… мы не уверены, что нечисть об этом знает.

– О…

Ваймс отложил топор и взял с полки другое изделие. Это был рыцарь в доспехах, около девяти дюймов высотой. В спине рыцаря торчал ключ. Ваймс повернул его и чуть не выронил, когда ноги рыцаря зашевелились. Он поставил его на пол, и тот зашагал вперед, неуклюже размахивая мечом.

– Двигается почти как Колон, тебе не кажется? – усмехнулся Ваймс. – Прямо чудо техники!

– За такими механизмами будущее! – откликнулся Моркоу. – Господин Крюкомолот был большим мастером.

Ваймс кивнул.

– Ищем все, чего здесь быть не должно, – сформулировал он задачу. – Или нечто такое, что должно быть, но отсутствует. Здесь что-нибудь пропало, не видишь?

– Трудно сказать, сэр. Ведь этого здесь нет.

– Что?

– Того, что здесь нет, невозможно увидеть, сэр, – добросовестно отрапортовал Моркоу.

– Я имею в виду, – терпеливо пояснил Ваймс, – то, чего здесь нет, но ты бы ожидал найти.

– Ну, он владеет… владел всеми необходимыми инструментами, сэр. Жаль их, конечно.

– В смысле?

– Все они теперь, конечно, уйдут на переплавку.

Ваймс уставился на аккуратные стеллажи с молотками и напильниками.

– Но зачем? Почему бы их не отдать другому гному?

– Чтобы гном стал пользовался чужим инструментом? – Лицо Моркоу скривилось от отвращения, словно кто-то предложил ему надеть старые трусы капрала Шноббса. – О нет, это… абсолютно неприемлемо! Видите ли, инструменты – это часть гнома. В смысле, даже брать их в руки после того, как другой пользовался ими долгие годы, это… как-то, фу-у-у…

– Ты серьезно?

Заводной рыцарь ушагал под верстак.

– Это… неправильно, – ответил Моркоу. – Это… противно.

– О.

Ваймс поднялся.

– Капит…

– Ой!

– …поберегите голову. Извините.

Одной рукой потирая голову, другой Ваймс ощупал штукатурку возле дыры.

– Тут… что-то есть, – сказал он. – Дай-ка мне одно из тех зубил.

Воцарилась тишина.

– Зубило, пожалуйста. Если тебе станет от этого легче, я напомню: мы пытаемся выяснить, кто убил господина Крюкомолота. Верно?

Моркоу с явным отвращением взял инструмент двумя пальцами.

– Это же зубило господина Крюкомолота, – укоризненно произнес он.

– Капрал Моркоу, ты можешь хоть на пару секунд перестать быть гномом? Ты все-таки стражник! Быстро давай это чертово зубило! У меня и так был тяжелый день! Спасибо!

Ваймс поковырял кирпичную кладку, и на ладонь ему вывалилась неровная свинцовая лепешка.

– Снаряд для пращи? – изумился Моркоу.

– Здесь негде ею размахнуться, – возразил Ваймс. – В любом случае, как, черт возьми, ее сумели так глубоко загнать в стену?

Он сунул свинец в карман.

– Кажется, ничего больше нет, – сказал он, выпрямившись. – Пожалуй, лучше… ой!.. поймай этого заводного болвана, хорошо? Оставим все как было.

Моркоу залез в темноту под верстак. Послышалось шуршание.

– Здесь какая-то бумажка, сэр.

Моркоу вылез обратно, размахивая маленьким пожелтевшим листком. Прищурившись, Ваймс осмотрел находку.

– По-моему, какая-то ерунда, – сказал он наконец. – Это точно не гномий язык. Но символы кажутся знакомыми. Я вроде их уже видел раньше. Или похожие. – Он вернул бумагу Моркоу. – И что нам с этим делать?

Моркоу нахмурился.

– Можно сделать шапку, – ответил он, – или кораблик. Или, например, бумажный цветок…

– Я говорю про текст. О том, что написано вот здесь.

– Не могу знать, капитан. Хотя символы действительно выглядят знакомыми. Они похожи на… алхимические.

– О нет! – Ваймс закрыл глаза руками. – Только не эти чертовы алхимики! Только не эта проклятая банда сумасшедших торговцев фейерверками! Я еще могу справиться с убийцами, но только не с этими идиотами! Нет! Ну пожалуйста! Который сейчас час?

Моркоу взглянул на песочные часы, висевшие у него на поясе.

– Около половины двенадцатого, капитан.

– Тогда я пошел спать. Эти клоуны подождут до завтра. Но ты еще можешь меня осчастливить, если скажешь, что эта бумажка принадлежит Крюкомолоту.

– Сомневаюсь, сэр.

– Вот и я тоже. Ладно. Давай выйдем через заднюю дверь.

Моркоу протиснулся первым.

– Берегите голову, сэр.

Ваймс, почти опустившийся на колени, вдруг замер и уставился на дверной косяк.

– Что ж, капрал, – сказал он после секундной паузы, – теперь мы точно знаем, что это сделал не тролль. И на то есть две причины: во-первых, тролль не смог бы протиснуться в дверь высотой с гнома.

– А вторая причина, сэр?

Ваймс аккуратно снял что-то со щепки, торчавшей из низкой дверной притолоки.

– А вторая причина, Моркоу, заключается в том, что у троллей не бывает волос.

Волосы, извлеченные из притолоки, были рыжими и длинными. Кто-то нечаянно зацепился ими, вылезая из мастерской. Кто-то высокий. Во всяком случае, выше роста гнома.

Ваймс внимательно осмотрел прядь. Больше похоже на нити, чем на волосы. Тонкие рыжие нити. Впрочем, какая-никакая, но зацепка.

Капитан тщательно завернул их в клочок бумажки, позаимствованной из записной книжки Моркоу, и протянул капралу.

– Держи. Смотри не потеряй.

На четвереньках они выползли в ночь. Вдоль стены тянулась узкая дощатая дорожка, за которой сразу начиналась река.

Ваймс осторожно выпрямился.

– Не нравится мне это, Моркоу, – произнес он. – Здесь явно кроется что-то очень плохое.

Моркоу опустил глаза и опасливо пригляделся к дорожке.

– Я имею в виду, – терпеливо пояснил Ваймс, – здесь происходит что-то странное, и это, определенно, не к добру.

– Да, сэр.

– Давай вернемся в Ярд.

Они проследовали к Бронзовому мосту – причем довольно медленно, поскольку Моркоу радостно приветствовал каждого встречного. Отпетые головорезы, чей обычный ответ на замечание обычного стражника можно было бы вежливо перефразировать только набором специальных символов, при виде Моркоу лишь неловко улыбались и бормотали нечто безобидное в ответ на фразы типа: «Добрый вечер, Костолом! Смотри, не озоруй сегодня!»

Ваймс остановился на середине моста, чтобы прикурить сигару. Чиркнув спичкой об одного из декоративных гиппопотамов, он посмотрел вниз, на мутную воду.

– Моркоу?

– Да, капитан!

– Как думаешь, бывает ли такая вещь, как «преступный ум»?

Моркоу принялся рассуждать вслух:

– Наверное… вы имеете в виду таких, как… Себя-Режу-Без-Ножа Достабля?

– Он не преступник.

– А вы пробовали его пироги, сэр?

– Э-э… да, но… просто он, так сказать, географически дивергентен в финансовой области.

– Чего-чего, сэр?

– Я хочу сказать, что он всего лишь расходится с большинством людей во взгляде на некоторые вещи – например, на деньги. Ему кажется, что все деньги мира должны перекочевать в его карман. То есть…

Ваймс закрыл глаза и подумал о сигарном дыме, благородных напитках и красивых фразах. Бывают люди, которые крадут деньги. Здесь, в общем-то, все понятно. Это просто воровство. Но бывают другие – которые одним непринужденным словом умеют отнимать у людей человечность. Это уже нечто иное…

Дело в том, что… Да, Ваймс не очень любил гномов и троллей. Но он, в общем-то, никого особо не любил. Дело в том, что каждый день он общался с ними и имел полное право испытывать к ним неприязнь. Но когда какой-то жирный идиот, не знающий жизни, позволяет себе рассуждать на ту же самую тему…

Капитан уставился на воду. Одна из свай моста была как раз под ним, и Анк журчал и булькал вокруг нее. Груды бревен, веток, мусора и прочий хлам скопились у сваи, образовав что-то вроде помойного плавучего острова. На нем успели даже вырасти грибы.

Больше всего ему сейчас хотелось припасть к бутылочке пойла от Джимкина Пивомеса. Мир обретает четкость, когда смотришь на него сквозь дно бутылки…

Но в этот момент нечто плававшее внизу обрело вдруг четкость и без бутылки.

«Теория сигнатур, – подумал Ваймс, – как-то так называют это травники. Если растение выглядит как некая часть тела, значит, оно помогает при недугах именно этой части. Как если бы боги пометили все растения ярлычками «съешь меня»: зубоцвет – для зубов, костяника – для костей, очанка – для очей, и так далее… Есть даже поганка «Фаллус бесстыдикус». Не знаю, для чего она нужна, но капрал Шноббс почему-то обожает употреблять ее с омлетом. Выходит… те грибы, что торчат там внизу, – это либо лекарство для пальцев, либо…»

Ваймс вздохнул.

– Моркоу, ты не мог бы сходить за багром?

Моркоу проследил за взглядом капитана.

– Чуть левее того бревна, Моркоу.

– Не может быть!

– Боюсь, что может… Вытащи его, выясни, кто он, и составь рапорт для сержанта Колона.

Труп оказался клоуном. Как только Моркоу спустился к куче и отодвинул мусор в сторону, тело с нарисованной на лице печальной улыбкой всплыло на поверхность.

– Он же мертв!

– Поразительно, правда?

Ваймс посмотрел на ухмыляющийся труп.

«Не надо расследовать. Держись от этого дела подальше. Оставь его убийцам и болвану Квирку. Ты получил прямой приказ».

– Капрал Моркоу!

– Сэр?

«Ты получил приказ…»

Да пошло оно всё к черту! За кого его принимает патриций? За своего заводного солдатика?

– Мы выясним, что здесь происходит.

– Да, сэр!

– И что бы ни случилось, мы обязательно выясним всё.

Река Анк, вероятно, единственная река во вселенной, на самой поверхности которой можно обрисовать силуэт трупа.

«Дорогой сржнт Колон!

Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо. Погоды стоят Великолепные! Этот труп мы поймали в реке прошлой ночью, но мы не знаем кто он, кроме того что он – член Гильдии Шутов по имени Бино. Он был серьезно треснут по затылку, после чего некоторое время провел под мостом, поэтому выглядит он Не Очень Приятно. Капитан Ваймс велел все узнать. Он сказал что считает, что это как-то связано с Убийством господина Крюкомолота. Он сказал поговорить с Шутами. Он сказал что это Очень Важно. А еще посмотри прикрепленный Листок Бумаги. Капитан Ваймс велел показать его Алхимикам…»

Сержант Колон на секунду прервался, чтобы высказать вслух все, что он думает об алхимиках.

«…потому что это главная Загадочная Улика. Надеюсь, письмо застанет тебя в Добром Здравии. С Совершеннейшим Почтением Моркоу Железобетонссон (капрал)».

Сержант поскреб рукой в затылке. Что, черт возьми, все это значит?

Сразу после завтрака из Гильдии Шутов за трупом явились два старших балагура. Мертвецы в реке – дело совершенно обычное. Но клоуны обычно умирают не так. В конце концов, что может быть у клоуна такого, что стоило бы красть? Какую опасность может таить в себе клоун?

Что же касается алхимиков, то он скорее лопнет, чем… Минуточку! А зачем ему идти к ним лично?

Сержант Колон поднял глаза на новобранцев. В конце концов, ведь и от них должна быть какая-то польза!

– Дуббинс, Детрит – не отдавать честь! – у меня есть для вас небольшое задание. Отнесите листок в Гильдию Алхимиков, хорошо? И узнайте у кого-нибудь из этих психов, на что годится эта бумажка.

– А где находится Гильдия Алхимиков, сержант? – осведомился Дуббинс.

– На улице Алхимиков, разумеется, – ответил Колон, – пока еще. Но на вашем месте я бы поспешил.

Гильдия Алхимиков располагалась напротив Гильдии Азартных Игроков… как правило. Но иногда она оказывалась над ней, под ней или вокруг нее – в виде разрозненных фрагментов.

У Игроков иногда спрашивают: почему они продолжают держать контору напротив Гильдии, чье главное здание каждые несколько месяцев случайно взлетает на воздух? Игроки обычно отвечают так: «А вы вообще читали табличку на нашей двери?»

Тролль и гном брели к Гильдии Алхимиков, порой умышленно-случайно наталкиваясь друг на друга.

– Слушай, если ты такой умный, то почему он дал бумагу мне?

– Ха! Еще скажи, ты прочитать ее можешь… Ну давай, прочти!

– Нет, я поручил это тебе. Это называется ди-ли-ги-ро-ванье!

– Ха! Читать не умеет! Считать тоже! Глупый тролль!

– Не глупый!

– Ха! Серьезно? Да все знают, что тролли не умеют считать даже до четырех![11]11
  На самом деле тролли традиционно считают так: один, два, три… много, поэтому люди полагают, что они не имеют никакого представления о более крупных числах. Но люди не понимают, что «много» тоже может быть числом. Например: один, два, три, много, много-один, много-два, много-три, много-много, много-много-один, много-много-два, много-много-три, много-много-много, много-много-много-один, много-много-много-два, много-много-много-три, ГОРАЗДО БОЛЬШЕ.


[Закрыть]

– Пожиратель крыс!

– Тогда сколько пальцев я поднял? Давай, скажи мне, господин Умные-Камешки-Вместо-Мозгов!

– Многа, – рискнул ответить Детрит.

– Ха-ха! Неправильно, пять! В день зарплаты тебя ожидают большие проблемы. «Глупый тролль, – скажет сержант Колон, – даже не поймет, сколько долларов я ему дам!» Ха! Ты как вообще прочел объявление о вступлении в Стражу? Тебе кто-то помог?

– А как ты его прочел? Попросил прохожего поднять тебя на ручки?

Так, незаметно, за беседой они добрались до дверей Гильдии Алхимиков.

– Я постучу. Это моя работа!

– Нет, моя!

Когда господин Слухомодус, секретарь Гильдии Алхимиков, открыл дверь, перед его взором предстал вцепившийся в дверной молоток гном, которым размахивал огромный тролль. На всякий случай Слухомодус поправил защитный шлем.

– Да? – произнес он.

Дуббинс отпустил молоток.

Детрит нахмурил массивные брови.

– Эй ты, псих ненормальный! На что годится энта бумага?

Слухомодус перевел взгляд с Детрита на листок. Дуббинс безуспешно пытался обойти тролля, полностью перегородившего проход.

– Ты зачем его так назвал?

– Но сержант Колон сам…

– Из этой бумаги можно сделать шапку, – предположил Слухомодус. – Или гирлянду, если взять ножницы…

– Мой… э-э… коллега хочет сказать, не могли бы вы помочь нам в исследовании надписей на этом подозрительном листе бумаги? – вмешался Дуббинс. – Эй, больно же!

Слухомодус посмотрел вниз.

– Вы что, из Стражи? – осведомился он.

– Я младший констебль Дуббинс, а это… – Дуббинс ткнул пальцем вверх, – младший-пытающийся-стать-констеблем Детрит – не отдавай честь!..

Раздался глухой удар, и Детрит повалился на бок.

– Он из отряда самоубийц? – удивился ал-химик.

– Ничего, очнется через минуту, – ответил Дуббинс. – Никак не научится отдавать честь – слишком сложная для него наука. Одно слово, тролль…

Слухомодус пожал плечами и уставился на письмена.

– Выглядит… знакомо, – ответил он наконец. – Где-то я такое уже видел… Здесь… Ты ведь гном, не так ли?

– По носу понял? – буркнул Дуббинс. – Вечно он меня выдает!

– Что ж, мы всегда рады оказать помощь обществу, – произнес Слухомодус. – Прошу вас, входите.

Стальные носы башмаков Дуббинса быстро привели Детрита в полубессознательное состояние, в коем тот проследовал за ними внутрь.

– А почему… э-э… на тебе защитный шлем, господин? – поинтересовался Дуббинс, пока они шли вперед по коридору. Отовсюду доносился стук молотков. В Гильдии, как обычно, шел восстановительный ремонт.

Слухомодус закатил глаза.

– Из-за шаров, – ответил он. – А точнее, из-за бильярдных шаров.

– Знавал я одного человека, который тоже играл так, будто…

– О нет. Господин Зильберкит играет отменно. Именно это стало причиной некоторых проблем.

Дуббинс еще раз взглянул на защитный шлем.

– Видите ли, все дело в слоновой кости.

– А, – кивнул Дуббинс, ничего на самом деле не увидевший, – все дело в слонах?

– Для этой слоновой кости слоны не нужны. Она создана искусственно. Весьма перспективный коммерческий проект.

– А я думал, вы работаете над золотом.

– О да. Ну конечно… всё вы, люди, знаете о золоте… – проворчал Слухомодус.

– Ну а как иначе? – ответил Дуббинс, размышляя над словосочетанием «вы, люди».

– Производство золота, – задумчиво продолжил Слухомодус, – оказывается, дело весьма непростое…

– И как долго вы пытаетесь его произвести?

– Триста лет.

– Это очень долго.

– Но над слоновой костью мы работаем всего неделю, и уже получили отличные результаты! – бодро заявил алхимик. – Если не считать некоторых побочных эффектов, с которыми мы, безусловно, скоро разберемся.

Он толкнул одну из дверей.

За ней оказалась большая комната, тесно уставленная обычными плохо вентилируемыми печами и рядами булькающих плавильных тиглей, над которыми висело чучело аллигатора. В банках что-то плавало, а в воздухе стоял запах бренности человеческой жизни.

Однако большая часть алхимического оборудования была сдвинута в сторону, дабы освободить место для бильярдного стола. Вокруг него стояло с полдюжины напряженных алхимиков, явно готовых в любую секунду дать стрекача.

– Третий раз за неделю, – мрачно произнес Слухомодус, после чего кивнул фигуре с кием, склонившейся над столом. – Э-э… господин Зильберкит… – начал было он.

– Тихо! Игра идет! – прервал его главный алхимик и, прищурившись, поглядел на белый шар.

Слухомодус взглянул на табло.

– Двадцать одно, – пробормотал он. – Однако! Возможно, удалось добавить в нитроцеллюлозу верное количество камфары…

Раздался щелчок. Биток прокатился по столу, отскочил от борта и вдруг… резко прибавил скорость. С него уже вовсю валил белый дым, когда он обрушился на невинное скопление красных шаров.

Зильберкит сокрушенно покачал головой.

– Нестабильно… – пробормотал он. – Всем лечь!

Все присутствующие пригнулись – за исключением двух стражников, один из которых и так был, в некотором смысле, пригнут, а другой всегда на несколько минут отставал от событий.

Черный шар подлетел на столбе пламени, пронесся мимо лица Детрита, оставив за собой шлейф черного дыма, и вдребезги разбил окно. Зеленый шар остался на месте, но стал бешено вращаться. Остальные шары заметались взад-вперед по комнате, время от времени вспыхивая пламенем и отскакивая от стен.

Красный стукнул Детрита между глаз и, отскочив обратно на стол, угодил прямо в среднюю лузу, где и взорвался.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь редкими приступами кашля. Из клубов маслянистого дыма выплыл Зильберкит и горящим концом кия перевел счет на табло на одно очко вперед. Руки его дрожали.

– Еще один, – произнес он. – Ну и ладно. Вернемся к тиглям. Кто-нибудь, закажите новый бильярдный стол…

– Я извиняюсь, – сказал Дуббинс, ткнув его под коленку.

– Откуда голос?

– Я здесь, внизу!

Зильберкит опустил глаза.

– О! Ты гном?

Дуббинс взглянул на него с недоумением.

– А ты великан?

– Я? Нет, конечно!

– Ну, раз нет, значит, я, наверное, гном. А за моей спиной тролль, если ты вдруг не заметил.

Детрит изобразил нечто похожее на стойку «смирно».

– Мы пришли узнать, не сможете ли вы подсказать нам, что написано на этой бумаге, – продолжил Дуббинс.

– Дык! – буркнул Детрит.

Зильберкит вгляделся в текст.

– Ну да, – сказал он, – это из наследия старого Леонарда. И что с того?

– Леонарда? – переспросил Дуббинс и сердито посмотрел на Детрита. – Запиши где-нибудь, – буркнул он.

– Леонарда Щеботанского, – пояснил ал-химик.

Дуббинс по-прежнему ничего не понимал.

– Вы что, никогда про него не слыхали? – удивился Зильберкит.

– Сложно сказать, сэр.

– А я думал, все знают Леонарда Щеботанского. На редкость сбрендивший был тип. Но и гениальный тоже.

– Он был алхимиком?

«Запиши где-нибудь, запиши где-нибудь…» Детрит огляделся в поисках куска угля и удобной стены.

– Леонард? Ну что вы. Он не был членом нашей Гильдии. Или, скорее, был членом всех Гильдий сразу – это как посмотреть. Он много чего мастерил. Был, так сказать, рукоделом, если вы понимаете, о чем я.

– С трудом, сэр.

– Немного рисовал, возился с механизмами. Починял всякое старье.

«…найти хотя бы молоток с зубилом», – думал Детрит.

– Это формула того… – Зильберкит вдруг осекся. – Впрочем, думаю, сказать можно. Не такой уж это и большой секрет… Это формула того, что мы называем «Порошок № 1»: сера, селитра и древесный уголь. Используется для фейерверков. Любой шут может это изготовить. Но выглядит странно, поскольку записано задом наперед.

– Вот она, зацепка, – шепнул Дуббинс троллю.

– Это вряд ли. Леонард всегда писал задом наперед, – пояснил Зильберкит. – Он был очень странным, но и талантливым одновременно. Вы видели написанный им портрет Моны Ягг?

– Не думаю.

Зильберкит вернул листок Детриту, и тот немедленно вперился в него с самым умным видом – словно понимая, о чем там шла речь.

«Может быть, записать здесь?» – подумал тролль.

– Зубы этой самой Моны Ягг следуют за тобой по всему залу. Поразительный эффект! А некоторые утверждали, что зубы следовали за ними аж до конца улицы.

– Наверное, нам следует поговорить с самим господином Щеботанским, – предположил Дуббинс.

– О, безусловно. Безусловно, вам следовало бы с ним поговорить, – согласился Зильберкит, – но он может оказаться в положении, не подходящем для беседы. Дело в том, что пару лет назад Леонард исчез.

«…а когда я найду, на чем писать, – думал Детрит, – мне придется найти того, кто научит меня писать…»

– Исчез? Но как? – изумился Дуббинс.

– Мы полагаем, – произнес Зильберкит, конспиративно склонившись к гному, – что он нашел способ стать невидимкой.

– Правда?

– Потому что, – продолжил Зильберкит, заговорщицки кивнув, – с тех пор его никто не видел!

– А-а, – протянул Дуббинс. – Хм… Это просто не укладывается у меня в голове. Но разве он не мог просто… уехать туда, где его никто не увидит?

– Нет. Это совершенно не похоже на старину Леонарда. Он бы не пропал. Но он мог скрыться.

– Ого.

– Он был слегка… неуравновешенным, если ты понимаешь, о чем я. Слишком мозговитым. Ха! Помню, как однажды ему пришла в голову идея извлечь молнию из лимонов! Эй, Слухомодус, помнишь Леонарда и его молниеносные лимоны?

Слухомодус крутанул пальцем у виска.

– О да! Типа, «воткни медную и цинковую палочки в лимон и – хопа! – получишь прирученную молнию». Ну разве не идиот?

– Ну уж нет. Он был кем угодно, но только не идиотом, – ответил Зильберкит, подняв с пола единственный бильярдный шар, чудом избежавший взрыва. – Просто ум его был таким острым, что он сам об него резался, как говаривала моя бабушка. Например, молниеносные лимоны! Ну какая от них может быть польза? Такая же бестолковая затея, как его машина для «голосов-с-небес». Я говорил ему: «Леонард! Для чего тогда нужны волшебники, а? Для подобных вещей существует совершенно обычная магия. Сегодня ты придумал молниеносные лимоны, а что будет дальше? Какой-нибудь человек с крыльями?» И знаешь, что он ответил? «Забавно, что ты об этом упомянул…» Бедный старый чудак…

К хохоту алхимиков присоединился даже Дуббинс.

– А вы пробовали это проделать? – спросил он, отсмеявшись.

– Пробовали что? – не понял Зильберкит.

– Хах. Хах. Хах, – как всегда с задержкой прогрохотал Детрит.

– Ну, сунуть металлические палочки в лимоны?

– Черт возьми, не будь дураком!

– А что означает ета буква? – поинтересовался Детрит, ткнув пальцем в бумагу.

Все поглядели.

– О, это совсем не буква, – ответил Зильберкит. – Это одна из привычек старины Леонарда. Он всегда рисовал на полях закорючки. Закорючки, закорючки, закорючки… Я сказал ему однажды: «Тебе следовало зваться господином Закорючкой».

– Я думал, это что-то алхимическое, – признался Дуббинс. – Немного похоже на арбалет без тетивы. А рядом слово «ациншур». Оно что-то означает?

– Понятия не имею. Звучит как-то по-варварски. Что ж, офицеры… если это всё, прошу нас извинить. Нам предстоят серьезные исследования, – сказал Зильберкит, подбросив вверх бильярдный шар из фальшивой слоновой кости и ловко поймав его на лету. – В отличие от мечтателя Леонардо, мы тут заняты делом!

– «Ациншур», – задумчиво повторил Дуббинс, затем перевернул бумагу вверх тормашками и прочитал еще раз по буквам: «Р-у-ш-н-и-ц-а…»

Зильберкит выронил шар. По счастью, Дуббинс успел спрятаться за спину Детрита.

– Я уже бывал здесь раньше, – сообщил сержант Колон Шноббсу, когда они подошли к дверям Гильдии Шутов. – Прижмись к стене, когда я постучу в дверь, хорошо?

Дверной молоток был сделан в форме женской груди. Такие молотки очень нравятся игрокам в регби, а также тем, чье чувство юмора удалено хирургическим путем. Колон быстро постучал в дверь и отошел на безопасное расстояние.

Раздался радостный возглас, несколько раз всхлипнула пищалка, прозвучала короткая мелодия, которую кто-то когда-то, должно быть, счел очень веселой, затем над дверным молотком открылось маленькое оконце, из которого на деревянной руке медленно выехал торт с заварным кремом. Рука вдруг согнулась со щелчком, и торт растекся небольшой кучкой у ног Колона.

– Вообще не смешно, – вздохнул Шноббс.

Дверь осторожно приоткрылась – всего на пару дюймов – и на них уставился маленький клоун.

– Так-так-так, – проговорил он. – Что за толстяк стучал к нам в двери?

– Не знаю, – механически ответил Колон. – Что за толстяк стучал к вам в двери?

Они уставились друг на друга с недоумением. Шутка явно не задалась.

– Вообще-то это мой вопрос, – укоризненно произнес клоун. Голос его был уныл и безнадежен.

Сержант Колон попытался вернуться к здравомыслию:

– Сержант Колон, Ночная Стража, – представился он. – А это – капрал Шноббс. Мы пришли поговорить о человеке, которого… нашли в реке, ясно?

– Ох. Да… Бедный братец Бино. Тогда, наверное, вам следует войти, – ответил клоун.

Шноббс уже собирался решительно толкнуть дверь, когда Колон остановил его и безмолвно указал наверх.