Текст книги "Оставь меня за кадром"

Тесса Бейли
Оставь меня за кадром

Tessa Bailey

WRECK THE HALLS

Copyright © 2023 by Tessa Bailey

All rights reserved

This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency

Cover illustration by Monika Roe

Во внешнем оформлении обложки использована иллюстрация © Vectorium / Shutterstock.com (http://shutterstock.com/) / FOTODOM Используется по лицензии от Shutterstock.com (http://shutterstock.com/) / FOTODOM

Во внутреннем оформлении использована иллюстрация: © SunshineVector / Shutterstock.com / FOTODOM Используется по лицензии от Shutterstock.com / FOTODOM

Во оформлении клапанов используется иллюстрация Екатерины Киланянц

Перевод с английского Алины Заранкиной

© Заранкина А., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. Издательство «Эксмо», 2025

Благодарности

Недавно в одном потрясающем шоу, в сериале «Медведь» на платформе Hulu, я услышала совет, который запал мне в душу: идите вперед и ни на что не оглядывайтесь. Идея моей истории казалась достаточно простой на бумаге, но, начав ее писать, я поняла, что держу в руках не просто историю любви, а нечто большее – повесть о дружбе двух культовых женщин, Октавии и Трины, матерей Бита и Мелоди. Они тоже достойны добрых слов и внимания, потому что, когда вы достаточно смелы, чтобы рисковать по-крупному, когда вы идете вперед, несмотря ни на что, ваши действия будут отзываться сквозь поколения.

Я надеюсь, что история любви Бита и Мелоди и история дружбы между Октавией и Триной хотя бы ненадолго западут вам в сердце. По крайней мере, я знаю, что со мной они теперь надолго.

Спасибо моим любимым Мак и Пэт. Спасибо моей команде в «Эйвон Букс» и «Харпер Коллинс» в штатах и за рубежом, включая, помимо всех прочих, моего талантливого редактора Николь Фишер и мою команду по продвижению: Д. Дж. Десмитера, Даниэль Бартлетт, Мэри Интердонати, Элис Тиббеттс, Шеннон Маккейн, Маделин Блейни и Лиате Стехлик из «Морроу Груп».

И последнее, самое важное: спасибо моим читателям. Вы все великолепны.

С любовью,

Тесса

Пролог

Четырнадцать лет назад

Как только Бит Докинз вошел в телестудию, дождь на улице прекратился.

Солнечный свет лился через открытую дверь, словно окружая его ореолом величия, а пешеходы убирали зонтики и приподнимали свои головные уборы в знак благодарности.

На другом конце комнаты Мелоди наблюдала за прибытием Бита, подобно тому как астроном мог бы наблюдать за астероидом, который раз в тысячелетие проносится по небу. Ее гормоны активизировались, проверяя на прочность свежий и душистый дезодорант «Леди спид стик». Ей поставили брекеты всего два дня назад. Теперь эти металлические проволочки ощущались как маленькие железнодорожные пути во рту, особенно когда она смотрела, как Бит влетает с такой непринужденной грацией в студию в центре города, где они будут снимать интервью для документального фильма.

В шестнадцать лет Мелоди была… как бы сказать помягче… в середине неловкого подросткового периода. Она не могла контролировать свою потливость и не знала, как улыбаться, не выглядя при этом как страдающая запором горгулья. Ее светло-каштановая грива сегодня была тщательно уложена, но полностью совладать с волосами представлялось совершенно невозможным из-за влажности, которая в тот момент царила в Нью-Йорке, и теперь волосы сильно завивались.

И перед ней стоял Бит.

Идеал, достигший великолепия без всяких усилий.

Его каштановые волосы намокли от дождя, а светло-голубые глаза весело искрились. Кто-то протянул ему полотенце, и как только Бит переступил порог и взял его не глядя, провел по своим локонам, отчего те растрепались и встали дыбом, это вызвало улыбку у каждого в комнате. Женщина в наушниках провела щеткой для ворса по рукаву его костюма цвета индиго, и он одарил ее благодарной, обаятельной улыбкой, заметно смутив ее.

Как она и этот парень могли быть одного возраста?

Дело не только в возрасте: матери назвали их именами, которые идеально дополняли друга друга? – Бит и Мелоди. Дети участниц самого легендарного женского рок-дуэта Америки – Steel Birds. К тому времени, когда Бит и Мелоди родились, группа уже распалась, и ее участницы не советовались друг с другом в выборе имен. Определенно, это не самое счастливое из совпадений, не говоря уже о том, что дети легенд с важными именами обязаны быть интересными. И выдающимися.

Но, очевидно, из них только Бит оправдал ожидания.

Если не считать того факта, что Мелоди теперь носила бирюзовые брекеты, которые тогда, в кабинете ортодонта, казались намного более смелым выбором.

– Мелоди, – позвал ее кто-то.

Даже когда ее имя просто выкрикивали на весь оживленный зал, Мелоди будто окуналась в пламя, но это еще ничего. Теперь у нее вспотели колени, и – о боже! – Бит смотрел на нее. Время будто бы застыло.

На самом деле они никогда раньше не встречались.

В каждой статье об их матерях и широко распиаренном распаде группы в 1993 году Бит и Мелоди упоминались вместе, но именно сейчас они впервые встретились в реальной жизни. Ей нужно придумать, что сказать интересного.

«Я хотела использовать прозрачные резинки, но бирюзовые больше подошли под стиль панк-рок», – репетировала Мелоди про себя.

Конечно. Может быть, она могла бы дополнить это заявление, сложив пальцы пистолетом, чтобы ни у кого не осталось сомнений, кто из них действительно унаследовал гены легендарной рок-певицы. О боже, теперь у нее вспотели ноги! Ее сандалии скрипели при ходьбе.

– Мелоди! – ее снова окликнули.

Она оторвала взгляд от богоподобного видения, которым был Бит Докинз, и увидела продюсера, заманивающего ее в одну из огражденных комнат для интервью. Сразу за дверью ее ждали камера, гигантский микрофон и режиссерское кресло. Интервью, посвященное карьере ее матери, еще не началось, а она уже знала, на какие вопросы ей предстоит отвечать. Может быть, можно просто заглянуть, произнести свои обычные реплики и сэкономить всем немного времени?

«Нет, я не умею петь, как моя мама».

«Мы не говорим о распаде группы».

«Да, моя мама в настоящее время нудистка, и да, я видела ее обнаженной много раз».

«Конечно, фанаты бы удивились, если бы Steel Birds воссоединились».

«Нет, это никогда не произойдет ни через миллион, ни через триллион лет. Извините».

– Мы готовы, – пропел продюсер, похлопывая ее по запястью.

Мелоди кивнула, еще больше покраснев от предположения, что она задерживает съемку.

– Иду.

Она бросила последний взгляд на Бита и направилась в сторону своей комнаты для интервью.

«Вот и все», – догадалась она. Вероятно, она больше никогда не увидит его вживую.

– Подождите!

Одно слово Бита, и гудящая студия затихла.

Говорил принц.

Мелоди остановилась, подняв одну ногу, медленно поворачивая голову.

«Пожалуйста, хоть бы он обращался ко мне», – подумала она. В противном случае то, что она остановилась по его команде, было бы досадной ошибкой.

«Пожалуйста, хоть бы он имел в виду кого-то еще», – пронеслась мысль. Нитки, похожие на железнодорожные рельсы у нее во рту, весили примерно четыреста фунтов на дюйм, а бирюзовое платье в цвет – о боже! – ее резинок не очень хорошо смотрелось в области груди. Другим девочкам ее возраста удавалось выглядеть нормально. Даже красиво.

Что там о ней говорили в TMZ?

Мелоди Галлард: всегда фото до, никогда после.

Бит, однако, обращался именно к ней.

Мало того, он шел таким спортивным, непринужденным шагом, каким знаменитость могла бы идти по спортивному полю, чтобы сделать первый церемониальный бросок, пока ее подбадривает толпа. Его волосы были уложены в идеальную прическу, на которой никак не сказался дождь, а на губах играла смущенная полуулыбка.

Бит замедлил шаг и остановился перед ней, потирая затылок и поглядывая на свою восхищенную аудиторию, как будто он действовал не подумав и теперь стеснялся этого. И то, что он мог быть застенчивым и стеснительным с такой харизмой, льющейся из него, было поразительно. Кем был этот человек? Как они вообще могут быть чем-то связаны?

– Привет, – произнес он на выдохе, подходя ближе, чем ожидала Мелоди, и одно это движение сблизило их, как сообщников. Он не отличался высоким ростом – может быть, пять футов одиннадцать дюймов, – но ее глаза были на уровне его подбородка. Волевого, чисто выбритого подбородка. А как вкусно от него пахло! Как от свежевыстиранного одеяла с ароматом дымка от камина.

Может, ей стоит сменить свежий и душистый «Леди спид стик» на что-нибудь более взрослое, например на «Оушен Серф»?

– Привет, Мел. Можно тебя так называть?

Никто раньше не сокращал ее имя. Ни ее мать, ни одноклассники, ни кто-либо из нянь, которые сопровождали ее на протяжении многих лет, не делали этого. Прозвище – то, что приходит со временем, после долгого знакомства с кем-то, но вот ее вдруг назвали Мел, и это почему-то казалось совершенно нормальным. В конце концов, их имена отлично смотрелись в паре, намеренно или нет.

– Конечно, – прошептала Мелоди, стараясь не смотреть на его горло и не вдыхать его запах. – Вы можете называть меня Мел.

Это что, первая любовь? Вот так быстро все и случается? Обычно представители другого пола казались ей какими-то… скучными. Они не заставляли ее пульс учащаться, в отличие от этого парня.

«Скажи что-нибудь еще, пока не надоела ему до смерти», – подумала Мелоди.

– Ты остановил дождь, – выпалила она.

Его брови взлетели вверх.

– Что?

«Хочется исчезнуть, просто провалиться сквозь землю», – твердила про себя Мелоди.

– Просто, когда ты вошел, дождь прекратился, – сказала она, щелкнув пальцами. – Как будто ты нажал на выключатель.

Мелоди была уверена, что он съежится и придумает оправдание, чтобы уйти, но Бит улыбнулся – той самой слегка несимметричной улыбкой, которая всегда поднимала ей настроение.

– Надо было догадаться выключить его перед выходом, чтобы не идти два квартала под ливнем, – сказал он, засмеявшись и одновременно выдохнув, внимательно изучая ее лицо. – Это… безумие, верно? То, что мы в конце концов встретились?

– Да, – это слово вырвалось у Мелоди, и совершенно неожиданно ее грудь начала вздыматься. – Это точно безумие.

Он медленно кивнул, не отрывая взгляда от ее лица.

Она слышала о таких, как он, людях, которые могли заставить почувствовать: все ради тебя, в этой комнате, в целом мире, мы с тобой одни. Она верила, что такие «единороги» водятся на свете, но даже в самых смелых мечтах не ожидала, что кто-то из них однажды уделит свое внимание ей – ей одной. Это было похоже на купание в ярком солнечном свете.

– Если у наших матерей все сложилось бы по-другому, мы, вероятно, выросли бы вместе, – сказал он, сверкнув голубыми глазами. – Мы могли бы даже стать лучшими друзьями.

– Ох, – сказала она с понимающим видом. – Я так не думаю.

Его это только позабавило:

– Нет?

– Я не хочу тебя обидеть, – поспешила сказать Мелоди. – Я просто… я обычно не очень общительна, а ты кажешься более…

– Любящим внимание? – сказал он, пожав одним плечом. – Да, я такой. – Он махнул рукой, указывая на зал, на съемочную группу, которая все еще была очарована первой и, возможно, единственной встречей Бита Докинза и Мелоди Галлард. – Ты могла бы подумать, что мне нравится говорить, быть перед камерой. – Он понизил голос до шепота. – Но мне всегда задают одни и те же вопросы: «Ты тоже умеешь петь?», «Твоя мать когда-нибудь говорила о распаде группы?»…

– «Будет ли когда-нибудь воссоединение?» – продолжила Мелоди, подражая журналистам.

– Нет, – сказали они хором и рассмеялись.

Бит посерьезнел:

– Послушай, я надеюсь, я не наговорю лишнего, но я вижу, как таблоиды относятся к тебе в эфире и в СМИ. Совсем не так, как ко мне, – сказал Бит.

Жар охватил шею и уши Мелоди. Конечно, он видел эту отвратительную критику, без которой редко обходились статьи, где речь заходила о Мелоди. Самая последняя из них свела все ее существование к одному предложению: «В случае дочери Трины Галлард яблоко не просто упало далеко от яблони, это яблоко еще и смахивает на лимон».

– Мне всегда было интересно, беспокоит ли это тебя, в состоянии ли ты наплевать на эту чушь.

– Ох, я думаю… – произнесла Мелоди со смехом, слишком громко, также взмахнула рукой, сжатой в кулак. – Все в порядке. Людям нужно, чтобы эти сплетни с сайтов были язвительными. Журналисты просто делают свою работу.

Он ничего не сказал. Просто наблюдал за ней, немного хмуря брови.

– Неправда, – шепотом выпалила она. – На самом деле меня это задевает.

Его голова идеальной формы чуть склонилась набок.

– Хорошо, – кивнул он, будто приняв какое-то важное решение. – Хорошо.

– Что хорошо?

– Ничего. – Его пристальный взгляд пробежался по ее лицу. – Кстати, ты не похожа на лимон, совсем нет. – Он прищурился, но не настолько, чтобы огонька в его глазах не стало видно. – Ты больше похожа на персик.

Она подавила мечтательный вздох, который попытался вырваться.

– Может, и так. У персиков действительно довольно тонкая кожица.

– Да, но у них крепкое ядро.

Какое-то чувство росло и крепло внутри Мелоди – то, что она никогда раньше не ощущала: родство, узы, взаимосвязь. Она не могла подобрать для этого слова, но знала только, что это казалось предопределенным вселенной. И в этот момент, впервые в жизни, она разозлилась на свою мать за ту роль, что та сыграла в распаде группы. Она могла бы познакомиться с этим парнем раньше? Почувствовать… и понять раньше?

Кто-то в наушниках подошел к Биту и похлопал его по плечу.

– Мы хотели бы начать интервью, если вы готовы.

Невероятно, но он все еще смотрел на Мелоди.

– Да, конечно.

Неужели в его голосе прозвучало разочарование?

– Мне тоже пора, – сказала Мелоди, протягивая руку для пожатия.

Бит несколько секунд изучал ее руку, затем посмотрел на нее прищуренными глазами, будто бы говоря: «Не говори глупостей».

И заключил ее в объятия, которые запомнились ей на всю жизнь. Секунды хватило – и тепло приятно растеклось по телу. У Мелоди закружилась голова. Она не только вдохнула вкусный запах шеи Бита, но еще и почувствовала его ладонь на своем затылке. Он прижал ее ближе к себе, прежде чем провести рукой по ее волосам. Всего один раз. Но это был самый прекрасный жест привязанности, который она когда-либо получала, который отпечатался в ее сердце, перевернув в ней все.

– Послушай, – сказал он и отстранился с серьезным выражением лица, взяв Мелоди за плечи. – Послушай меня, Мел. Ты живешь здесь, в Нью-Йорке. Я живу в Лос-Анджелесе. Я не знаю, когда увижу тебя снова, но… Я считаю, что это важно, и я должен сказать тебе… – Он нахмурился из-за собственного замешательства, которое, как она предположила, было более редким, чем солнечное затмение. – То, что произошло между нашими матерями, не имеет никакого отношения к нам. Хорошо? Абсолютно. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится или, может быть, тебе задают один и тот же вопрос сорок миллионов раз и ты больше не можешь этого терпеть, просто помни, что я всегда пойму тебя. – Он покачал головой. – У нас есть кое-что общее, у тебя и у меня. У нас есть…

– Связь? – сказала она, затаив дыхание.

– Да.

Мелоди едва не разрыдалась перед ним.

– Мы действительно связаны, – продолжил он, крепко целуя ее в лоб и заключая Мелоди в объятия во второй раз в жизни. – Я как-нибудь дам тебе свой номер, Персик. Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, позвони мне, хорошо?

– Хорошо, – прошептала она.

Ее сердце колотилось. Он дал ей прозвище. Мелоди обхватила Бита и крепко прижалась к нему, дав себе целых пять секунд, прежде чем заставить себя отпустить его и отойти.

– Да, будем на связи.

Она изо всех сил старалась дышать спокойно. «Позвони мне, если тебе когда-нибудь понадобится тот, кто понимает тебя», – пронеслось у нее в голове. Следующую фразу она не могла не произнести вслух.

– Мы можем представить, что все это время были лучшими друзьями.

К ее облегчению, кривая улыбка снова появилась на его лице:

– Это будет несложно, Мел.

Где-то на съемочной площадке прозвенел звонок, разрушив чары. Вокруг них все пришло в движение. Бита повели в одном направлении, а Мелоди – в другом. Но ее пульс не приходил в норму даже спустя несколько часов после их встречи.

Сдержав свое слово, Бит нашел способ передать ей свой номер через ассистента в конце ее интервью. Однако Мелоди не смогла найти в себе смелости воспользоваться им даже в самые трудные дни, и он тоже никогда не звонил ей.

Это было началом и концом ее сказочного знакомства с Битом Докинзом.

По крайней мере, так она думала.

Глава первая

1 декабря Сегодняшний день

Бит стоял на тротуаре, дрожа и не решаясь пойти на вечеринку по случаю своего тридцатилетия.

По крайней мере, он предполагал, что в ресторане его ждет вечеринка. Его друзья уже несколько недель вели себя загадочно. Если бы он только мог заставить себя двинуться, он бы вошел внутрь и изобразил удивление. Бит обнял бы каждого из них по очереди, как они того заслуживали. Он заставил бы их рассказать про каждый этап планирования торжества и похвалил бы их за изобретательность. Он мог бы быть хорошим другом… и полнейшим обманщиком.

Когда телефон снова завибрировал в руке, желудок сделал такой сильный кувырок, что пришлось изо всех сил сконцентрироваться на дыхании. Мимо по тротуару прошла пара, бросив на него несколько любопытных косых взглядов. Бит улыбнулся им в знак ободрения, но улыбка вышла слабой, и они только ускорили шаг. Он посмотрел на телефон, уже зная, что на экране отобразится неизвестный абонент, так же как и в прошлый, и в предыдущий раз.

Прошло более полутора лет с тех пор, как Бит в последний раз разговаривал с шантажистом. Тогда он отдал этому человеку самую крупную на тот момент сумму и предположил, что преследования закончились. Бит только начал восстанавливаться, и вот сегодня вечером получил сообщение по дороге на вечеринку по случаю собственного дня рождения.

«Мне нужно поговорить, Бит. Мне просто нужно снять груз с плеч».

Все было по той же схеме, что и в прошлый раз. Мошенник связался с ним без предупреждения и сразу же стал очень напористым. Его требования обрушились как гром среди ясного неба, словно симфония в середине своего крещендо. Торговаться было бесполезно, ему это дали понять. Увещевания тоже не сработали бы. Условия такие: или Бит отдает то, что от него требуют, или шантажист раскрывает тайну, которая могла пошатнуть благополучие его семьи.

Ничего страшного.

Он глубоко вздохнул, сделал пару шагов в сторону от ресторана, а затем нажал вызов и поднес телефон к уху.

Его преследователь ответил после первого гудка:

– И снова здравствуй, Бит.

В живот Бита будто вонзилось раскаленное железо.

Звучал ли голос мужчины более раздраженным, чем в предыдущие годы?

Взбешенным?

– Мы же договорились, что распрощались навсегда, – сказал Бит, крепко сжимая телефон. – Ты больше не должен был появляться в моей жизни.

В трубке раздался хриплый вздох.

– Дело в том, что такова правда – она всегда тебя настигнет.

С этими зловещими словами, эхом отдающимися в его ушах, на Бита снизошло какое-то сюрреалистическое спокойствие. Это был один из тех моментов, когда он огляделся вокруг и задался вопросом: как, черт возьми, он вообще оказался в такой ситуации? Стоял ли он действительно здесь? Или это все сон без конца, из которого не вырваться? Внезапно знакомые виды Гринвич-стрит, расположенной всего в нескольких кварталах от его офиса, стали походить на съемочную площадку фильма.

Рождественские огни в форме колокольчиков, Санты и листьев падуба свисали с уличных фонарей, а ранний декабрьский мороз превращал его дыхание в морозный пар. Бит стоял в Трайбеке, достаточно близко к Финансовому кварталу, и видел, как белые воротнички, так и не сменив офисной одежды к восьми вечера, перебрав выпивки, нервно курили сигареты на тротуаре. По улице брел эльф-бродяга, что-то крича в свой телефон. Мимо медленно проехало такси, чьи колеса скользили по мокрой жиже, оставшейся после короткого послеполуденного снегопада, и из окна доносилось: «Счастливого Рождества!»

– Бит, – раздалось из телефона, и он вернулся к реальности. – На этот раз мое молчание обойдется в два раза дороже.

Тошнота подступила к горлу, и его голова закружилась.

– Не выйдет. Я ведь не печатаю деньги, а к средствам фонда я не притронусь. Нужно уже остановиться.

– Как я уже сказал…

– Правда всегда настигает. Я тебя понял.

На линии повисло тяжелое молчание.

– Мне определенно не нравится, как ты разговариваешь со мной, Бит. Мне есть что рассказать. Если ты не заплатишь мне за то, чтобы я помалкивал, я получу то, что мне нужно, от «20/20» или от журнала «Люди». Она падки на всякие скабрезности.

И тогда жизнь его родителей рухнет.

Правда опустошила бы его отца.

Безупречная репутация его матери разлетелась бы вдребезги.

Мнение публики об Октавии Докинз пошатнется, и тридцать лет благотворительной деятельности, которой она занималась, окажутся обесценены. Все об этом забудут, ведь им будет что обсудить.

Останется только одна ужасающая правда.

– Не делай этого, – сказал Бит, массируя пульсирующее место между глаз. – Мои родители этого не заслужили.

– Правда? Ну, я тоже не заслужил, чтобы меня выгнали из группы, – сказал мужчина, фыркнув. – Молчал бы лучше, малыш, ты в этом ни гу-гу. Тебя и в планах еще не было. Ты мне поможешь или как? Мне еще есть кому позвонить. Знаешь, со мной дважды связывалась продюсер реалити-шоу. Возможно, с нее было бы неплохо начать.

Ночной воздух стал резать ему легкие при каждом вздохе.

– Какой продюсер? Как ее зовут?

Была ли это та самая женщина, которая писала Биту по электронной почте и звонила в течение последних шести месяцев, предлагая неприличную сумму денег за участие в реалити-шоу о воссоединении Steel Birds? Он не потрудился ответить этой корреспондентке, потому что за эти годы получил достаточно подобных предложений. Публика хотела воссоединения группы, это желание не ослабевало ни на каплю с девяностых годов. А недавно один из хитов группы завирусился в Интернете спустя десятилетия после его выхода, и желание это разгорелось сильнее, чем когда-либо.

– Какая-то Даниэль, – сказал его преследователь. – Не суть. Всего лишь один из моих вариантов.

– Хорошо.

Сколько она предлагала Биту? Он не помнил точную сумму, только то, что прозвучала, кажется, семизначная цифра.

– Как нам распрощаться раз и навсегда? – спросил Бит в который раз, чувствуя себя пластинкой, которую заело. – Откуда мне знать, что это в последний раз?

– Тебе придется поверить мне на слово.

Бит покачал головой.

– Я бы хотел письменных гарантий.

– Еще чего. Либо мое слово, либо до свидания. Сколько времени тебе нужно, чтобы собрать деньги?

Черт возьми. Он не спит. Это правда происходит. Снова.

Последние полтора года были просто отсрочкой. В глубине души он знал это, не так ли?

– Мне нужно немного времени. По крайней мере, до февраля.

– Давай до Рождества.

От сильной паники у Бита кольнуло в груди.

– Осталось меньше месяца.

На линии раздался издевательский смешок.

– Если тебе удается убеждать всех, что твоя эгоистичная мать – святая, то и восемьсот тысяч к двадцать пятому числу ты как-нибудь раздобудешь.

– Нет, я не смогу, – произнес Бит сквозь зубы. – Это невозможно…

– Возвращайся с деньгами, или я все расскажу.

Связь прервалась.

Бит несколько секунд смотрел на телефон, пытаясь взять себя в руки. На экране накопились текстовые сообщения от его друзей, спрашивающих его, где он и почему опаздывает на ужин. Он уже должен был привыкнуть притворяться, что все нормально. Он делал это в течение пяти лет, с тех пор как шантажист впервые вышел на связь. Ему нужно улыбаться, слушать внимательно, быть благодарным за то, что у него есть.

Сколько еще он сможет выдержать?

Пару минут спустя он вошел в погруженный в кромешную тьму зал для вечеринок.

Зажегся свет, и появилось море улыбающихся лиц, кричащих:

– Сюрприз!

И хотя его кожа под костюмом была холодной как лед, он пошатнулся с изумленной ухмылкой, смеясь так, как все ожидали. Он принимал объятия, обменивался похлопываниями по спине, рукопожатиями и поцелуями в щеки.

«Все в порядке. У меня все под контролем», – думал он.

Бит боролся с нахлынувшим стрессом и пытался ценить все то хорошее, что видел вокруг себя, включая комнату, полную людей, собравшихся ради него. Учитывая усилия, которые они приложили, это меньшее, что он мог сделать. Одним из преимуществ рождения в декабре были дни рождения в рождественской тематике, и его друзья пытались его впечатлить. Белые мерцающие огоньки были обернуты вокруг живой гирлянды и свисали со стропил банкетного зала. В светящихся вазах стояли пуансеттии. В воздухе витал тяжелый аромат корицы и сосны, а в дальнем углу помещения горел камин. Его друзья, коллеги и несколько двоюродных братьев надели шапочки Санты.

С Рождеством никогда не прогадаешь, тут Биту не на что жаловаться. Сколько он себя помнил, это был его любимый праздник и время года, когда он мог спокойно сидеть в пижаме весь день и позволить разгрузить свою голову. Его семья всегда праздновала Рождество втроем, без посторонних, так что ему не обязательно быть в центре внимания. Он просто оставался собой.

Один из приятелей Бита из Нью-Йоркского университета в шутку схватил его за голову, и он стерпел это, зная, что парень не хотел его обидеть. Боже, они все так делали. Его друзья не знали, в каком напряжении он находился. Если бы они знали, то, вероятно, попытались бы помочь, но он не мог этого допустить. Он не хотел, чтобы хоть один человек узнал причину, по которой его шантажировали, или то, кто за всем этим стоял.

Бит заметил, что все вокруг него смеются, и присоединился к ним, притворяясь, что услышал шутку, но в тот момент его мозг занимался расчетами, рассматривая разные решения проблемы. Восемьсот тысяч долларов. Это вдвое больше, чем он заплатил этому человеку в прошлый раз. С чего он это придумал? И что будет в следующий раз? Замахнется ли он на миллионы?

– Ты же не думал, что твое тридцатилетие пройдет чинно и мирно? – спросил Вэнс, ткнув его локтем в ребра. – Ты же нас знаешь, а?

– Ты чертовски прав, так и есть, – кивнул Бит. В его руке появился бокал шампанского. – Во сколько прибудет клоун, чтобы сделать животных из воздушных шаров?

Группа разразилась возмущенным ревом.

– Какого черта… Ты испортил сюрприз!

– Как вы и сказали. – Бит приветствовал их, улыбаясь до тех пор, пока они все не перестали возмущаться и не ухмыльнулись в ответ. – Я же вас знаю.

«Хотя они тебя не знают. Не так ли?» – подумал он.

Его улыбка слегка дрогнула, но он сразу глотнул шампанского, затем поставил пустой бокал на ближайший столик, заметив мятные леденцы, разбросанные среди конфетти. Кусочки бумаги складывались в форму «Б». Фотографии Бита в пластиковых подставках украшали стол с закусками. На одной он прыгал со скалы в Коста-Рике, на другой он в кепке и мантии выпускался из бизнес-школы. Еще на одной фотографии он был запечатлен на сцене представляющим свою мать, всемирно известную Октавию Докинз, на благотворительном ужине, который недавно организовал для ее фонда. Он улыбался на каждом снимке.

Все равно что смотреть на незнакомца. Он даже не знал этого парня.

Когда Бит спрыгнул с того утеса в Центральной Америке, он как раз собирал средства, чтобы расплатиться с преследователем в первый раз. Тогда сумма еще была посильной. Почти пятьдесят тысяч. Конечно, это сказалось на его накоплениях, но он справился бы с чем угодно ради того, чтобы имена его родителей не втоптали в грязь.

Теперь в одиночку ему со всем этим не разобраться. В кассе фонда более чем достаточно денег, но он не смог бы воровать из благотворительной организации, которую основал вместе со своей матерью. Он бы на это никогда не решился. Деньги фонда шли на достойные дела: на стипендии для студентов, изучающих искусства перформанса, которые не могли позволить себе расходы на тренинги, образование, проживание. Эти деньги не должны были попасть в руки шантажиста.

Так где же ему взять нужную сумму?

Может быть, звонок бухгалтеру успокоил бы его нервы. В прошлом году он инвестировал в несколько стартапов. Может, есть вероятность получить проценты от этих инвестиций сейчас? Должен же быть выход.

«Его нет», – прошептал его внутренний голос.

Бит все больше погружался в оцепенение, но придал лицу непринужденное выражение.

– Извините, я отлучусь на несколько минут, мне просто нужно позвонить.

– Кому? – спросил Вэнс. – Все, кого ты знаешь, находятся в этой комнате.

Это была неправда.

Здесь не было его родителей.

И той, о ком он постоянно думал. Как нелепо, что Мелоди Галлард все не шла у него из головы спустя четырнадцать лет после того, как он впервые встретил ее. Бит все еще помнил тот день во всех красках. Он вспоминал ее улыбку, то, как она говорила шепотом, как будто вообще не привыкла разговаривать, то, как она, казалось, не могла смотреть ему в глаза. А потом вдруг раз – и она не может отвести от него взгляд, а он от нее.

Бит обнимал тысячи людей в своей жизни, но Мел была единственной, кого он все еще ощущал в своих объятиях. Им суждено было стать друзьями. К сожалению, он так и не позвонил ей. Мелоди тоже ни разу не воспользовалась его номером. Теперь слишком поздно. Тем не менее, когда Вэнс сказал, что все, кого он знал, находятся в этой комнате, Бит сразу подумал о ней.

Было такое чувство, что он знал Мелоди, а ее здесь не было.

Она могла бы знать его лучше всех, если бы он поддерживал с ней связь.

– Может быть, ему нужно позвонить своей девушке, – пропел кто-то с другой стороны группы. – Мы знаем, как Бит любит держать свои отношения в секрете.

– Когда я найду девушку, которая сможет выдержать моих друзей, я приведу ее сюда.

– Ой, да ладно. Мы бы вели себя лучше некуда.

Бит скептически приподнял бровь.

– Вы так просто не умеете.

Кто-то подобрал горсть конфетти и бросил в него.

Он без промедления стряхнул кусочек с плеча, оставшись доволен, что вновь увел разговор от своей личной жизни. У него были причины не распространяться о ней.

– Один телефонный звонок, и я вернусь. Не начинайте делать животных из воздушных шариков без меня. Посмотрим, сможет ли художник помочь мне уединиться, – сказал он и одарил всех улыбкой, чтобы они поняли, что он шутит. – То, что вы устроили для меня эту вечеринку, очень много для меня значит. Спасибо. О большем и просить нельзя.

На эти трогательные слова ему ответили хором одобрительных возгласов и таким количеством конфетти, что ему пришлось пригибаться и прикрываться, выходя из комнаты. Но как только он оказался на улице, его улыбка исчезла. Вернувшись на тротуар, как и раньше, он простоял целую минуту, глядя на телефон в своей руке. Бит мог бы позвонить своему бухгалтеру. Хотя это было бы пустой тратой времени. За те пять лет, что шантажист, словно паразит, висел камнем у него на шее, из него выжали все соки. Лишних восьмисот тысяч долларов у Бита просто не было.