Текст книги "Оставь меня за кадром"

Глава восьмая

15 декабря

Неужели Мелоди правда преображалась?

С тех пор как она вернулась в офис «Эплауз Нетворк» рано утром в пятницу, она будто попала в водоворот средств по уходу за волосами, средств для автозагара и блесток. Блесток было очень много. Сначала различные косметологи и самые лучшие парикмахеры расспрашивали ее о простых процедурах, но когда она не смогла дать им ничего похожего на удовлетворительный ответ, они перестали разговаривать и просто начали выдирать полоски волос с каждого дюйма ее тела, придавать форму челке, отполировывать все, красить ей ногти и больше не предлагали ей булочки.

Конечно, Бита нигде не было видно. Ему не нужно было преображаться, чтобы быть готовым к съемкам, – он таким родился. Все, что ему нужно было сделать, чтобы подготовиться к сегодняшнему торжеству, – это надеть костюм и сбрызнуть себя одеколоном так, что все женщины будут у его ног, возможно даже Мелоди.

Ладно. Определенно, ему нужна была Мелоди.

Между прочим, она была отчасти благодарна женщине, которая в данный момент читала ей лекцию о том, как важно носить бюстгальтер правильного размера. По крайней мере, это отвлекало Мелоди от бабочек в животе, которые бушевали после записи эфира в среду.

«Я бы ни за что не выставил тебя в плохом свете», – проговаривала она про себя.

Бит сказал ей эти слова. Они были искренними.

И еще был тот факт, что она неожиданно нагрянет к своей матери. Были ли у нее скрытые садистские наклонности? Дело в том, что даже когда Мелоди просто представляла шокированное лицо Трины, у нее перехватывало дыхание. Ни разу в жизни ей не удавалось лишить Трину дара речи или, по правде говоря, как-то удивить ее.

Во время тех февральских визитов Мелоди обычно проводила большую часть времени, слушая рассказы и тирады Трины. А что, если, подписавшись на это шоу и представив себя миру, мать Мелоди увидела бы ее в другом свете? Может быть, Трина узнала бы в Мелоди что-то свое и захотела бы найти что-то общее? У нее было на что надеяться, может быть, даже нечто большее. Но их отношения не могли больше оставаться прежними.

Что бы ни происходило в течение следующих девяти дней… это имело значение. Либо она попытается разрушить отношения матери и дочери, надеясь изменить их, либо наконец-то предпримет шаги к тому, чтобы стать финансово независимой.

Прямо тогда, в тот момент, Мелоди казалось, что и так уже много всего произошло. Она принимала активное участие в собственной жизни, а не надеялась, что кто-то сделает все за нее.

Она управляла своей жизнью, вместо того чтобы пытаться слиться со стенкой.

– У тебя заполнена лишь половина лифчика, дорогая, – сказала женщина по имени Лола, у которой были очень густые брови и губы, обведенные черным карандашом. Она размахивала перед лицом Мелоди бежевым бюстгальтером. – Как правило, женщины носят слишком маленькие бюстгальтеры, чтобы грудь вываливалась, но ты так не делаешь. Тебе нужно, чтобы он, черт возьми, доставал до твоей ключицы. Ты еще водолазку надень.

– Это удобно.

– Удобно! – ноздри Лолы раздулись до монеты-четвертака. – Кто сказал, что носить лифчик должно быть удобно?

– Может, кому-то следовало это сказать?

Мелоди подняли со стула и потащили через застеленную ковром гардеробную прямо к зеркалу в полный рост. Лола развязала пояс шелкового халата, который был на Мелоди, и театрально кинула его на пол.

– Эй! – пискнула Мелоди, обхватив себя руками за грудь.

Лола отняла ее руки от тела.

– Только посмотрите! Посмотрите на эти милые маленькие сиськи. Им нужен хороший дом.

– Боже мой. Это же грудь, а не спасенные домашние животные.

– А разве это не так?

– Вижу, ты уже познакомилась с Лолой, – хмыкнула Даниэль, стоя у входа. – Она будет заниматься твоим гардеробом в течение следующих девяти дней, чтобы убедиться, что ты выглядишь наилучшим образом. – Она подняла руку, обращаясь к кому-то в коридоре у себя за спиной. – Никаких съемок. Она одевается. – Даниэль жестом показала Лоле закругляться. – Вы не могли бы?..

– Я работаю над этим, босс. Она не самый простой клиент. – Мелоди фыркнула, наблюдая за тем, как Лола роется в пластиковом ящике с нижним бельем, пока наконец не выбирает бюстгальтер и поднимает его так, словно это малыш Симба. – Это подойдет к платью, о котором я думаю.

Прежде чем Мелоди успела сказать хоть слово, Лола обошла ее сзади и застегнула лифчик, обернув его вокруг талии и задрав так, чтобы прикрыть грудь. Она приподняла его повыше, и Мелоди увидела себя в зеркале в одних трусиках-стрингах и лифчике без бретелек.

Что-то внутри подсказывало Мелоди прикрыться. Давненько никто не видел ее в таком виде. Даже в те моменты, когда она была близка с мужчиной, она боролась с тем, чтобы не быть полностью обнаженной, испытывая неуверенность в своем теле, которая у нее развилась в подростковом возрасте. Эта неуверенность не могла не появиться, в то время как таблоиды обращали внимание на ямочки на ее бедрах и обводили их ярко-желтым цветом, верно?

Но вместо того, чтобы броситься за шелковым халатиком, она заставила себя стоять на месте и ждать, пока Лола подаст ей платье цвета сепии. Двум другим женщинам, находившимся в комнате, вся ситуация показалась заурядной. Возможно, так оно и было. Мелоди видела закулисные кадры, на которых ее мать переодевалась во время концертов, в то время как сорок членов съемочной группы стояли рядом. Было ли это немного похоже на то, что чувствовала Трина в те моменты? Будучи смущенной и беззащитной?

Нет. Определенно нет.

Трина потребовала бы, чтобы одежды было поменьше. Она бы закинула руки за голову и пустилась бы в пляс.

– Не забудь микрофон, – энергично сказала Даниэль.

– Также не забыть провода и батарейки, которые портят идеальные линии моего платья? Никогда.

Не обращая внимания на фырканье Даниэль, Лола прикрепила маленькую черную коробочку сзади к поясу трусиков Мелоди, обмотав шнуром и прикрепив крошечный микрофон к чашечке ее бюстгальтера без бретелек.

– Они не хотят, чтобы я тебе это говорила, – прошептала Лола, – но если тебе нужно выключить микрофон, например ты хочешь уединиться в ванной, на лифе есть кнопка. Просто протяни руку назад и прижми коробочку к платью, и ты это почувствуешь.

– Спасибо, – сказала Мелоди, но стилист уже была на полпути к выходу.

– Иду, – пропела Лола мгновение спустя, держа платье над головой Мелоди и позволяя ее волосам лечь мерцающей волной. – Ох, этот цвет тебе очень идет.

– Это первая приятная вещь, которую ты сказала мне за весь день.

– Зато ты знаешь то, о чем я действительно думаю.

Тихо рассмеявшись, Мелоди повернулась.

– На самом деле это довольно удобно…

– Перестань произносить слово на букву «у» в моем присутствии.

– Лола терпеть не может слово на букву «у», – добавила Даниэль, глядя в свой телефон.

– Хотя это…

Лола одернула заднюю сторону платья и застегнула молнию на спине. В одно мгновение лиф платья из свободного превратился в облегающий.

– О нет.

– О да. – Лола схватила Мелоди за плечи. – Посмотри на себя. Посмотри.

Даниэль подошла к ней, оторвавшись от телефона.

– Вау. – Она осмотрела ее с головы до ног. – Мелоди, ты и раньше была красавицей. Тебе не нужен был макияж. Никому он не нужен.

Лола фыркнула.

– Но, черт возьми, – отражение Даниэль подмигнуло Мелоди в зеркале, – небольшие усилия оправдали себя.

– Спасибо, – пробормотала Мелоди, потому что это было единственное слово, которое она смогла выдавить из себя.

Она далеко не в первый раз надевала платье. В детстве ей приходилось посещать бесчисленные церемонии награждения, праздничные вечеринки в пентхаусах музыкальных продюсеров. На самом деле эти события были главной причиной, по которой Трина ненадолго задерживалась в Нью-Йорке, прежде чем снова улететь, оставив Мелоди с целым штатом нянь. Чем дольше Steel Birds оставались в разлуке, тем реже проходили эти мероприятия. С тех пор как ей исполнилось восемнадцать, она стала жить самостоятельно, и ей никогда не приходило в голову прилагать к своей внешности больше усилий, потому что когда она делала это в прошлом, это обычно вызывало критику со стороны прессы. Она открывала журнал «Люди» и видела свои неловкие фотографии, на которых она с широко раскрытыми глазами и блестящим лицом входит в ресторан или выходит из него. Стоит ли удивляться, что она выбирала одежду, которая лучше всего скрывала ее фигуру?

Однако эта девушка в зеркале… она совсем не походила на подростка, который, казалось, не мог найти подходящую одежду. Платье облегало грудь и бедра, подчеркивая талию. На коже не было прыщей, которые мучили ее в детстве. Парикмахер подстриг волосы, и они изящно спадали на шею, не оставляя ни единой выделяющейся пряди. Кто этот человек?

– Ох, – вздохнула Лола, не желая скрывать самодовольное выражение лица. – Она выглядит потрясающе. Это так круто.

Даниэль дала ей пять.

– Ты молодец.

– Да, все получилось, – сказала Лола, шмыгнув носом.

В руке продюсера зажужжал телефон, и она посмотрела на экран.

– Бит уже в пути. – Она сделала несколько шагов назад и вытянула шею, обращаясь к кому-то в коридоре. – У него уже есть микрофон?

– Да, ассистент встретил нас внизу и включил звук, – раздался низкий, приглушенный ответ. – Все в порядке, Дэни.

– Отлично. – Даниэль, казалось, на мгновение растерялась, услышав сокращенное имя, но улыбнулась Лоле. – Уделишь нам минутку?

– Моя работа закончена! – пропела Лола, направляясь к двери. – Я схожу за выпивкой.

– Спасибо! – крикнула Мелоди ей вслед, все еще разглядывая себя в зеркале и чувствуя себя немного шокированной. Впервые в жизни она увидела хоть малейшее сходство с Триной. – Мы поедем прямо на мероприятие, когда Бит приедет сюда?

– Да. Мы уже ведем прямую трансляцию, представь себе. Бит дал интервью по дороге сюда, это хорошая возможность и для тебя.

– Интервью, хорошо. – Мелоди отвернулась от зеркала и посмотрела в лицо Даниэль. – На этот раз ты будешь задавать вопросы мне?

– Да. Тебя не смутит, что Джозеф войдет в комнату?

– Нет, конечно, – ответила Мелоди.

– Отлично, – сказала Даниэль, выглянула в коридор и помахала оператору. – Давай поснимаемся стоя, чтобы не помять твое платье.

Красный огонек камеры был наведен на Мелоди, и ее лицо смотрело в объектив.

Прямая трансляция. Прямой эфир.

– Сколько людей это смотрят?

– Прямо сейчас? Их всего несколько тысяч, но мы только начали. Количество зрителей будет расти.

Мелоди приняла это, ведь их всего несколько тысяч. Ладно, она могла бы с этим смириться. Скорее всего, она никогда бы не встретилась с этими безликими зрителями в реальной жизни. Она была не более чем шумом среди еще более громкого шума в Сети, которая в конце концов поглотит ее целиком. Ее зрители наверняка посмотрели бы шоу несколько минут, сидя за своими столами в Милуоки или Бейкерсфилде, а затем переключились бы на что-нибудь более интересное, например на рождение детеныша жирафа в зоопарке Бронкса. Ничего такого.

В этом не было ничего особенного.

Мелоди сосредоточилась на Даниэль и сделала все возможное, чтобы притвориться, что камера ее не видит.

– Я буду готова, когда будешь готова ты.

Даниэль стала ходить из стороны в сторону, вздернула подбородок, создавая у Мелоди впечатление, что она будет произносить какое-то напутствие.

– Мы запустили в эфир вашу исповедь с Битом сорок восемь часов назад, и сейчас интерес к ней значительно возрос. Самый популярный запрос на сайтах был о тебе.

– Обо… мне? Обычно мне задают вопросы насчет Steel Birds или Трины, – пробормотала Мелоди, нервно разглаживая переднюю часть платья. – Я… в порядке. Я живу в Бруклине и занимаюсь реставрацией книг, cейчас стараюсь не упасть от волнения. В основном я домоседка, но раз в неделю участвую в чемпионате по бочче. Слово «играть» я употребляю в довольно обобщенном смысле. Это больше похоже на бросание мяча с закрытыми глазами и чтение молитвы. Я никого не сбиваю с ног. Хмм… Я встречаюсь сама с собой. Об этом… стоит говорить?

Даниэль энергично кивнула.

– Ладно. Я хожу на свидания раз в неделю. Иногда я экономлю, если нет хороших фильмов в кино, а мне хочется приключений. Но я всегда иду в новый ресторан. Это своего рода игра, по правилам которой я никогда не посещаю одно и то же место дважды. Количество наших зрителей уже перевалило за сотни?

Продюсер проверила свой телефон, но не ответила напрямую на вопрос Мелоди.

– У тебя есть сообщник в этой миссии по воссоединению Steel Birds. У вас с Битом есть план действий?

Как только Мелоди услышала его имя, она почувствовала, будто горячий песок стал сыпаться с ее макушки на подошвы ее ног и пульс сильно застучал в ее запястьях, и это при простом упоминании его имени.

– Да.

«Говори громче. У тебя такой голос, будто ты задыхаешься», – сказала она себе.

– Мы собираемся тактично поговорить с нашими матерями о воссоединении, и, возможно, они вычеркнут нас из завещаний.

Грудь оператора содрогнулась от смеха.

– Насколько хорошо ты знаешь Бита? – спросила Даниэль, бросив короткий взгляд на Джозефа.

– Не очень хорошо. Вообще не знаю, – ответила Мелоди. Даниэль не задавала других вопросов, и молчание затянулось так надолго, что Мелоди почувствовала необходимость дополнить свой ответ. – Я… я имею в виду то, что мне кажется, что я его знаю. Но это ничего не значит, не так ли? Многим людям, вероятно, кажется, что они знают Бита, потому что он всегда на виду. Когда он смотрит на тебя, все будто исчезает и…

Даниэль подала ей знак продолжать.

Но что рассказать? Мелоди не собиралась говорить ничего из этого вслух.

Ни за что на свете.

Но красная лампочка уже загорелась. Люди смотрели на нее, ожидая продолжения.

– Да, я думаю, когда он рядом, все как-то меркнет. Он добрый и заботливый, ты же видела его. Он… привлекательный. – У Мелоди вспотели ладони, и она также почувствовала легкое головокружение. – Можно ли ненадолго отлучиться в туалет?

Бит завернул за угол и вошел в комнату.

Камера Джозефа по-прежнему была направлена на Мелоди, и она пожалела об этом, потому что там запечатлелся тот самый момент, когда она впервые увидела Бита в смокинге. Зрелище куда более великолепное, лучше, чем потные шорты и голый торс. Несколько секунд ее мозг бурлил, а затем, как ей казалось, мог вылиться у нее из уха в виде жидкой субстанции.

Неужели смокинг был создан специально для того, чтобы подчеркнуть каждую его мышцу?

«Да, глупышка. Этим занимаются портные», – подумала Мелоди.

В мгновение она вспомнила тот день, когда они впервые встретились, когда он ворвался в комнату, пытаясь укрыться от дождя, и наэлектризовал все вокруг. Он по-прежнему обладал этой способностью в полной мере, особенно в этом сшитом на заказ смокинге, но теперь это было не так заметно. Словно бы его впечатляющая энергия была высосана его окружением, и, возможно, это и заставило его согласиться на шоу.

Он нуждался в этом шоу.

Сегодня это было еще более очевидно из-за темных кругов под его глазами.

Хорошо. Если понадобится, она станцует чечетку перед камерой.

– Мел, – одними губами произнес он, и затем вслух: – Мел?

– Извини. Видишь это платье? – сказала она, поджав губы. – Теперь я откликаюсь на свое имя, только если оно произносится с французским акцентом.

Его голубые глаза опустились к ее пальцам ног и медленно поднялись выше. Ощущение какой-то энергии, того, чему она не могла дать названия, задержалось, прежде чем ему удалось это скрыть. Вау… Он правда находит ее привлекательной? Сегодня, благодаря преображению, она вроде как могла в это поверить, но это не объясняло других случаев, когда она ловила на себе его пристальный взгляд.

Чтобы создать интересную программу, она широко раскинула руки и сделала джазовое движение, как бы говоря «та-да!», но Бит, должно быть, неправильно истолковал это действие. Он подумал, что она попросила обнять ее, и поэтому сделал два стремительных шага в ее сторону и заключил ее в крепкие объятия.

– Ох, – выдохнула она, и ее руки будто превратились в тяжелые гири, безвольно повиснув, а сердце бешено колотилось в груди.

– Привет.

– Привет, Персик, – сказал Бит и наклонил голову так, что его нос коснулся шеи Мелоди, и, боже, она словно бы ощутила, как расширились ее зрачки. Кровь прилила к низу тела, согревая все по пути, пульс ускорился и стал слишком уж учащенным. – Ты все еще пахнешь имбирным пряником. По крайней мере, они не облажались с этим.

– Я люблю сезонные ароматы, – глухо ответила она, невольно опустив веки.

Смех Бита прозвучал почти болезненно, когда он отступил назад, его внимание было приковано к ее груди, прежде чем он провел рукой по лицу и отвернулся.

– Эмм… – произнесла Мелоди и заправила прядь своих только что блестящих волос за ухо. – Как твоя мама отреагировала на весь этот разговор в прямом эфире?

Он вздохнул.

– Она уже слышала о программе «Ломая стены» от своего менеджера и была очень удивлена, что я подписался на это. Мы, как правило, ведем скромный образ жизни, поэтому прямые трансляции не совсем в нашем стиле. Но если моей маме что-то и нравится, так это быть в центре внимания. Она согласилась подписать заявление о выпуске программы и появиться перед камерой сегодня вечером. – Он рассеянно поправил галстук-бабочку. – В последние месяцы все чаще поступают призывы к воссоединению, и она собирается воспользоваться возможностью, чтобы раз и навсегда покончить с этой идеей.

– Отлично, – просияла Даниэль.

– Только не говорите, что мы вас не предупреждали, – сказал Бит. – Я попросил менеджера с площадки, чтобы гости подписали заявление о выпуске программы, когда они прибудут, так что мы можем снимать прямо на вечеринке, но нам нужно будет найти подходящий момент для тихой встречи Октавии, Мелоди и меня.

– Во время которой мы попытаемся убедить ее сделать невозможное, – добавила Мелоди.

– Верно, – сказал Бит, и на его лбу появилась морщинка. – А встреча Октавии и Мелоди никак не может быть личной? Без камеры? Дело в том, что моя мама очень терпеливый и великодушный человек, но она, как правило, незаметно ставит людей в тупик, когда ее загоняют в угол. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя так, будто на нее напали из засады, и не хочу подвергать Мел словесной травле.

Даниэль издала слабый звук:

– Все же это тот момент, который мы действительно хотим запечатлеть.

Бит закрыл глаза и кивнул, протягивая руку Мелоди.

– Думаю, пришло время взглянуть правде в глаза.

Мел переплела свои пальцы с пальцами Бита. Ей показалось, что у него изменилось дыхание.

– Мы закончили снимать исповедь? – спросила она Даниэль, и ее голос прозвучал смущенно и хрипло. – Или есть еще вопросы?

– На данный момент все в порядке. Пошли отсюда.

Бит и Мелоди вышли из комнаты, держась за руки, и пошли бок о бок по ярко освещенному коридору, ее походка казалась немного неестественной в туфлях на высоком каблуке.

– Так в чем ты призналась? – спросил Бит.

«Ни в чем. Но я почти уверена, что дала понять всему миру, что я любила тебя всегда», – сказала про себя Мелоди.

Можно только надеяться, что до этого момента никто не досмотрел.

– Ох, ты знаешь… – «Чуть ли не стихами о тебе говорила», – подумала она. – Просто основные сведения: имя, возраст, то, что ты умеешь петь, как твоя мать, обычная болтовня. – Она взглянула на его профиль, обратив внимание на морщинку между его бровями. – А как насчет тебя? Ты рассказал им свои самые сокровенные секреты?

Что-то похожее на тревогу промелькнуло в его чертах.

– Нет. Мне удалось сдержаться. – Он быстро открыл рот и закрыл его. – Они уделяют нашей личной жизни больше внимания, чем я ожидал. Я думал, что будет много вопросов об Октавии и Трине, но они спросили меня о типичном дне в моей жизни, что я чувствую по поводу своего тридцатилетнего возраста, что мои друзья думают о моей случайной славе, – сказал он и пожал плечами. – Это было неожиданно.

– Я постараюсь не обижаться из-за того, что они не спросили, есть ли у меня друзья. Их больше интересовали мои привычки устраивать свидания с самой собой.

– Какие свидания?

– С самой собой. Раз в неделю я пью вино и ужинаю в одиночестве, и мне это очень нравится. За исключением тех случаев, когда официантка усаживает меня в двух дюймах от пары, у которой настоящее свидание, и я ставлю их в неловкое положение, потому что им кажется, что я подслушиваю, что я и делаю на самом деле.

Бит нажал кнопку вызова лифта, и двери распахнулись в ожидании гостей. Они вошли вместе с Джозефом и целых десять секунд молчали, прежде чем Бит хрипло спросил:

– Ты иногда ходишь на свидания с другими людьми?

– Ммм… Я ходила. – Его пальцы переплелись с ее пальцами. Испытывал ли он страх перед лифтами? Она разговаривала с ним, и это помогало. – Однажды у меня даже были отношения четыре месяца. Но моя мама приехала в город на мой день рождения, и я начала смотреть на своего парня ее глазами, гадая, что она подумает, когда приедет. Вот тогда я поняла, что у нас ничего не выйдет. Мы не подходили друг другу, и мне просто нужно было сделать шаг назад и посмотреть на это с другой стороны, чтобы понять это или, наверное, признать это. – Бит все еще выглядел напряженным, поэтому Мелоди сделала глубокий вдох. – У тебя было много отношений?

– Нет, – сказал он, одарив ее натянутой улыбкой, которая не отражалась в его глазах. – Никаких.

– Никаких? – спросила Мелоди. Даже с другой стороны лифта она почувствовала недоумение Джозефа. Если бы Бит был холостяком-трудоголиком с расстройством личности, она могла бы представить, что он не стремился к отношениям, а просто проводил ночь с девушкой, когда у него было настроение. Но Бит был чутким и хорошим слушателем, потрясающим парнем. Если бы ему встретилась женщина, достойная внимания, что, должно быть, происходило сотни раз, он бы принял ее всерьез, а не игнорировал. Как такое возможно? – Но у тебя столько качеств, которые многие ценят в мужчинах.

Он коротко рассмеялся:

– Мне нравится быть одному, Мел.

Двери лифта открылись, и Мелоди быстро повернулась к выходу. Нравилось ли ей втайне, в глубине души, что у Бита никогда не было серьезных отношений?

Может быть, но совсем немного. Не настолько, чтобы она перестала задаваться вопросом и беспокоиться о том, что могло бы этому помешать.