Текст книги "Двойная жизнь. Защитница веры"

Отлепившись от двери, я вяло махнула рукой и переместилась к столу, оперевшись на него руками. А потом ощутила очень робкое, такое аккуратное, будто бы я и впрямь могла укусить, прикосновение к рукаву платья.

– Ваше высочество, вы… Вы сильная. Вы справитесь.

Я медленно повернула голову, неверяще глядя на девушку в простом суконном платье, робко тянущую пальцами дорогой шелк моего одеяния. У нее было милое конопатое лицо со следами перенесенной когда-то оспы, русые волосы выбивались из-под синего чепчика непокорными завитушками, а взгляд голубых глаз, пусть все еще настороженный, нес в себе что-то… Что-то особенное.

Сила правителя – в его народе.

Я вздохнула и улыбнулась несколько нервно, но однозначно благодарно.

– Я справлюсь. Конечно. Спасибо тебе. – Осторожно пожав огрубевшие от тяжелой работы пальцы, я смотрела, как девушка, кажется, сама все еще ошалевшая от собственной смелости, выходит за двери кабинета. А затем, закрыв глаза, зажмурилась.

Если еще мгновение назад замок казался мне клеткой, то теперь я понимала, что даже если это – клетка, то я в ней не одна. И вообще, раз уж судьба закинула меня в тело принцессы Эвелин, значит, я должна была справиться со всем происходящим лучше, чем она. В конце концов, у меня есть козырь, которого не было у моей предшественницы, – какие-то магические способности… в которых я еще сама не разобралась, правда, но все же! А еще – умение давать отпор всяким наглым особам. Уж в этом я за свои тридцать два года поднаторела достаточно. Кстати, о возрасте…

Встряхнувшись, я прошлась мимо полок, выискивая подмеченные мною не так давно книги с родословной правителей Андарии, взяв последнюю, пролистала до самого конца и совсем не по-королевски присвистнула. Однако я помолодела на семь лет. Эвелин Латисская родилась в пятый месяц зимы 1486 года от Божественной войны, а сейчас, судя по «гроссбуху», который я читала до этого, 1511 год. Что это за Божественная война и почему у их зимы пять месяцев – мне еще предстояло разобраться, однако новость была приятная. Какая женщина не мечтает стать моложе, вернувшись в ее «золотые» двадцать пять лет?

Я поставила книгу на место и даже успела вернуться к столу к тому моменту, как магистр Фарраль вошел в кабинет, а за ним – целая кипа парящих в воздухе свитков и пара увесистых томов.

– Хм, и я так могу? – Я окинула аккуратно планирующие на стол бумаги взглядом, чувствуя небывалый душевный подъем от первой настоящей демонстрации магии в этом мире.

Чародей уверенно кивнул и тут же разбил мои надежды:

– Вы сможете гораздо больше, но вам нужно учиться у своих сородичей. Человеческая магия вам дастся с большим трудом, ведь у нее совсем иная природа, а вы, как ни крути, могли получить только дар аль’шури – дар Серебряного народа.

Я разочарованно вздохнула. Ну вот, стоит только узнать, что ты – потомок могущественных колдунов, и помечтать о том, как движением брови будешь создавать ураганы, как тебе обламывают все и вся банальными условиями и необходимостью ехать в какие-то дали дальние, чтобы учиться у каких-то далеких предков. Интересно, почему никто не рассматривает тот факт, что вряд ли мои потенциальные бабушки-дедушки обрадуются моему появлению и согласятся меня учить? Или этот Серебряный народ состоит из сплошь альтруистов с синдромом наставничества? Что-то мне слабо в это верится.

Следующие несколько часов я, увлеченно закопавшись в принесенную чародеем информацию, впитывала знания о мире, где я оказалась. А оказалась я в весьма интересном, как выяснилось, месте. Чем-то оно напоминало мне родной мир времен раннего Средневековья, но магия вносила свои коррективы. А еще – божества. Да, я узнала, что здесь божества были не пустым звуком. Они действительно существовали и сравнительно активно вмешивались в жизнь своих почитателей. Не прям чтобы каждый день, но вот поклясться на имени божества-покровителя и нарушить клятву почти во всех случаях приводило к летальному исходу клятвопреступника. И хорошо, если смерть была быстрой. Бог Дракон, которому как раз поклонялись в королевстве моего нежеланного жениха, был достаточно мстительной сволочью. Впрочем, со слов Фарраля, при этом он весьма щедро помогал своим последователям, отплачивая за верность. И толкая на новые войны, ведь божеству было не важно – истово в него верят на захваченных землях или же только совершают необходимые ритуалы…

– Вы должны знать, моя принцесса, что каждое живое существо обладает энергией Ато, количество которой определяет, насколько это существо ценно для божества. Или близко к нему… – Чародей посмотрел на меня, и я старательно закивала, хотя понятия до этого момента не имела, о чем он говорил. Он продолжил маршрут вдоль стенки, поучительно вещая дальше: – Так вот, Ато дается всем при рождении, но в разном количестве. Исчезнуть, а вернее – раствориться Ато может только после смерти своего обладателя и никак больше. В процессе жизни Ато так или иначе обновляется, циркулируя между носителем и окружающим миром. А в случае с божественными ритуалами – между носителем и божеством, которому ритуал посвящен. Божество может обладать неограниченным запасом Ато, но для настоящих чудес оно использует Ато своих почитателей, настолько крошечную ее часть от каждого, что люди этого не чувствуют. Но из сотни тысяч песчинок образуется пустыня.

Я задумчиво хмыкнула:

– Получается, что божество может забрать Ато для своих целей и убить того, кто им обладал?

– Т-ш-ш. – Фарраль зашипел, приложив палец к губам. – О таких вещах не говорят в полный голос! Конечно, такое может произойти, – старик кивнул, нахмурившись и понизив голос, – но чтобы такое произошло, божествам надо иметь потребность в огромном количестве Ато. Что и происходило во время Божественной войны.

Я заинтересованно смотрела на чародея, и тот, поняв, что от меня уже не отвязаться, вздохнул и начал рассказ тихим голосом:

– Все, что говорят обычным людям и поведали вам о том, как божества боролись между собой за выживание созданных ими народов, конечно, правда. Но не вся. Божества боролись не только за земли для своего народа, но и за свое существование. Они зависят от нас, как мы зависим от них. В нашем мире есть… хм… забытые божества. Они пали еще до Божественной войны. Поглощены другими, более сильными и, не побоюсь этого слова, привлекательными для разумных рас божествами. Ато циркулирует по всему миру и в нас, но только божественные сущности могут ею пользоваться, творя настоящие чудеса. И да, во времена Божественной войны, темные времена для истории практически любого народа, кровавые жертвоприношения богам были не редкостью. Приносили в основном собственных врагов, но бывало и так, что в некоторых случаях жертва была добровольной. Или назначенной, если необходимо было нечто особенное, – еще тише закончил Фарраль, отворачиваясь к слюдяному окну и давая мне время обдумать услышанное.

Я закусила губу, поняв, куда клонит чародей. В истории любой цивилизации есть черные страницы, и неудивительно, что этот мир не стал исключением. А то, что божества не черпают энергию неизвестно откуда, а берут ее у своих почитателей, одаривая их взамен, в принципе, казалось мне даже достаточно логичным.

– А как появились божества? – задала я последний, мучивший меня на эту тему вопрос и увидела растерянный взгляд магистра.

– Никто не знает, ваше высочество. Они просто… были. – Старик развел руками, снова повернувшись ко мне. Я кивнула, приняв этот ответ, но не удовлетворившись им. Может быть, когда-нибудь я заинтересуюсь этим снова, но сейчас у меня на это нет времени.

Следующую пару часов мы посвятили географии и культурным особенностям ближайших королевств. Немного поговорили о Серебряном народе, но я быстро поняла, что ничем особенным, кроме собственного подхода к магии и сильного магического дара, они не обладают. Разве что живут дольше обычных людей лет на пятьдесят да еще страсть как не любят чужаков. Поклоняются Серебряной Орлице, те еще затворники, снобы и любители возвышенной архитектуры. Внутренне скривившись, я представила свою потенциальную встречу с «родней» по маминой линии. Картинка вырисовывалась безрадостная и малопривлекательная.

Зато я обзавелась бесценными в моей ситуации знаниями о местах, из которых вышел Ариман Око Дракона (интересно, он сам придумал себе такое пафосное прозвище или грамотная пиар-компания ему его подарила?), и о нем самом.

Старик, усаживаясь в кресло возле окна, подпер голову кулаком и тяжело вздохнул, повествуя мне о моем будущем, если я не смогу отвертеться от сомнительного счастья стать женой ящеропоклонника.

– Говорят, он переродился в пламени одного из драконьих храмов на Востоке. Еще говорят, будто он был признан сыном самого бога Дракона. Много чего говорят, и, как вы понимаете, опровергать это особо некому.

Я почесала зудевший от книжной пыли нос и кивнула.

– А их жрицы, какой властью они обладают?

– Вы беспокоитесь из-за своего инцидента с повестой?

Я снова кивнула, прищурившись и окидывая чародея подозрительным взглядом. Откуда он узнал? Рассказала служанка или он следит за кабинетом с помощью магии? Фарраль, словно почувствовав мои подозрения, примирительно поднял руки перед собой:

– Вид несущейся по коридору драконьей жрицы, утирающей кровь из носа, дополненный рассказами слуг, слышавших ваши слова, адресованные страже у кабинета, принцесса, очень хорошо обрисовали мне картину произошедшего. Вы наживаете себе врагов, ваше высочество, но и друзей тоже.

– Врагов? – Я иронично выгнула бровь. – Вот уж не знала, что Виала приехала сюда, чтобы наладить со мной дружеские отношения.

Чародей пожевал губу и согласно кивнул.

– Возвращаясь к вашему вопросу, жрицы Дракона, конечно, пользуются особым положением среди его почитателей. Стать ею – значит сразу шагнуть в высшее сословие. Вчера ты – дочь гончара, а сегодня – та, на которую собственный отец не смеет поднять глаз. Конечно, среди них идет жестокая борьба за власть. Борьба – это то, что их божество любит больше всего, потому роль верховной жрицы – это не только достижение, но и приговор самой себе. Я слышал только про двух верховных жриц в истории культа Дракона, которым удалось продержаться на своем месте больше пары лет. Как вы понимаете, ни одна из них не умерла от старости.

Я хмыкнула – получается, я не просто попала в самое яблочко, ткнув Виалу в ее «удаление» от трона, но и зацепила самые тонкие струны ее души: она жаждала власти, и от ее задания наверняка зависело то, как быстро она ее получит. Провали она его или окажись в немилости у Аримана – и плакали ее планы. Хм… Может быть, чародей прав и я слишком рано сделала ее своим врагом? Что же, возможно, мне еще удастся использовать повесту в своих интересах.

После небольшого перекуса прямо в кабинете мы с чародеем приступили к детальному обсуждению теперь уже моего королевства. Меня особенно интересовало то, кто вел все это время учет казны и всех доходов-расходов короны.

Чародей охотно отвечал на мои вопросы. Не владея информацией о доходности тех или иных мануфактур, имевшихся на территории Андарии, он при этом с большим удовольствием и с ноткой ностальгии в голосе повествовал о густых лесах, полных дичи, о полноводных реках, в которых рыбу можно ловить чуть ли не голыми руками, и о рудниках, что находились у подножия гор на севере страны. По его словам выходило, что Андария – чуть ли не настоящий рог изобилия, но, когда я отметила этот факт и сказала, что по отчетам королевство является едва ли не нищим и что мне не ясно, как это происходит, воспрявший было духом чародей резко сник.

– Виной всему ваш прадед, ваше высочество. В свое время он щедрой рукой раздаривал наделы верным ему людям, поделив королевство на части. Тогда это было оправданно, но теперь… время прошло, прадеды мертвы, а их потомки, как вы сами понимаете, мало обеспокоены состоянием Андарии. Зачем им помогать королевству, тем более вооружать его, если, по их мнению, все, что надо сделать, это просто выдать вас замуж за Аримана. Простите, такова правда.

Я, сжав зубы, кивнула. Правда, какой бы болезненной она ни была, лучше, чем сладкая ложь.

– Скажите мне, магистр, а отец не пытался решить этот вопрос? Обновить старые клятвы или что-то такое? – Я покрутила в воздухе рукой, пытаясь выразить невыражаемое.

Чародей хмыкнул, горько улыбнувшись.

– Конечно, пытался, только вот случилось все крайне… э-э-э… неудачно. День в день, когда он устраивал прием, чтобы решить этот вопрос, обрушился главный храм столицы. Не весь, конечно, только часть свода, никто не пострадал даже, но эти прохиндеи, ни разу в своей жизни не служившие полное воздаяние, хором завопили, что это плохой знак и что Светозарная предостерегает их от поспешных решений. Обсудить этот вопрос снова не удалось, так как кто-то из них, я подозреваю, что лорд Оташский, быстро разнес весть о случившемся. Народ занервничал, среди жрецов кто-то сказал, что богиня недовольна нашим королем, и пришлось потратить уйму времени на то, чтобы усмирить недовольных и доказать, что это было лишь неудачное стечение обстоятельств. А после умерла ваша матушка, и король, кажется, перестал интересоваться делами всего королевства, сосредоточив свое внимание на столичном регионе, – единственном, который на самом деле принадлежит короне.

Я покачала головой, размышляя об услышанном.

– А что же божество?

– А что – божество? Времена, когда Светозарная говорила со своими последователями так громко, что ее слышали бы все земли, прошли с Божественной войной. Она творит чудеса не больше и не меньше остальных богов. Но ее глас молчит. Верховный жрец утверждает, что она говорит с ним во снах, но вот кому у меня меньше всего веры, так это ему.

Дверь кабинета скрипнула, и на пороге появился король. По его лицу я поняла, что что-то произошло, но он быстро справился с обуревавшими его эмоциями и, энергичной походкой пройдясь до стола, за которым я сидела, совершенно не по-королевски (Хотя, может быть, и наоборот? Королю можно все. По крайней мере – мне хотелось в это верить…) устроился на его краю.

– Чем вы тут занимались, пока я делил коней и слушал о том, кто кому плюнул в суп?

– Били лица и более нежные части, рассуждали о божественности и о том, что пора прижать к ногтю наших вконец оборзевших вассалов, – бодро отрапортовала я, с удовольствием наблюдая, как на лице отца появляется откровенно шокированное выражение.

– Мне почему-то кажется, что это как-то связано с отсутствующей у дверей стражей.

Я снова кивнула и коротко пересказала отцу, опустив подробности разговора с повестой, случившееся. Оба мужчины слушали с неподдельным интересом, но если на лице магистра Фарраля появлялась по-юношески озорная усмешка, то король, наоборот, становился все мрачнее.

– Мне кажется, давно я не прибегал к смертной казни, – тяжело обронил он, а я вздрогнула, посмотрев на своего отца по-новому. Мысль о том, чтобы отнять у кого-то жизнь, казалась мне кощунственной. Ведь можно все решить, как цивилизованные люди, выговором и увольнением, ну или как тут это называется? Окончанием службы, но никак не убийством.

– Нет, не надо. Они уже получили по заслугам, правда. Не хватало нам еще в такой нелегкий час казнить собственных подданных.

Отец промолчал, лишь покачав головой, а затем поинтересовался насчет второй половины моего ответа:

– Ну и как вы собираетесь прижать вассалов?

Я пожала плечами:

– Раз уж в тот раз все пошло не по плану из-за божественного вмешательства, возможно, стоит попробовать организовать его второй раз, – заметив странные взгляды, которыми меня наградили одновременно чародей и король, я развела руками. – Ну а чем вам не нравится эта идея? В конце концов, раз она наш покровитель, надо хотя бы попробовать поговорить с ней.

Рудольф и Фарраль переглянулись снова.

– Но для этого необходимо пойти в храм, – осторожно заметил чародей.

– В этом есть проблемы? – так же осторожно поинтересовалась я.

Отец кивнул:

– Да. Основная проблема в том, что по правилам, когда особа королевских кровей идет обращаться к божеству, храм закрывают на сутки. Уходят даже жрецы. Ты будешь там совсем одна, тебе нельзя будет ничего есть, только пить воду и молиться.

А наша богиня та еще любительница самоистязаний. Надеюсь, плетью себя бить не придется?

– И все? – уточнила я на всякий случай.

– И все, – ответил отец, а чародей кивнул. Я мысленно выдохнула и поняла, что в моей голове зреет гениальный по своей наглости план.

– Отлично. Когда это можно организовать?

Мужчины вновь переглянулись, и Фарраль уже знакомым жестом провел в воздухе ладонью, начиная читать заклинание.

– Если вы опять полезете ко мне в голову, то я, несмотря на ваш возраст, в вас чем-нибудь кину, – предостерегла я чародея, который, тут же смутившись, пробурчал что-то про привычку, прерывая заклинание и пряча руки в широкие рукава мантии.

– Милая, это очень тяжелое испытание.

Я вскинула бровь, смотря на отца, но не дождалась продолжения реплики и потому заговорила сама:

– Тяжелое испытание – просидеть без еды сутки? Я вам скажу больше, мой король. Я хочу одеться как простолюдинка. Сукно. Никаких украшений, непокрытая голова. Я пройду до храма пешком и буду просить не как принцесса, а как обычный человек. Как одна из ее детей.

Звенящая тишина была мне ответом. Я смотрела в шокированные лица и чувствовала внутреннее ликование – о да, это будет то еще зрелище. Раз уж у аристократии мой отец не пользуется поддержкой, то стоит искать ее среди простых людей. А раз они еще и набожны, то не воспользоваться этим я просто не могла. Конечно, современники сказали бы, что это все вторично, избито и вообще – слишком пошлая презентация снизошедшей до простого народа принцессы. Но современников здесь не было, а факт того, что это сработает, был налицо. На два лица. На два шокированных до глубины души мужских лица.

– Кхе-кхе… А знаете, ваше величество, это может сработать. Если даже богиня не ответит на мольбы ее высочества, то народ воспримет такой мужественный шаг как настоящее откровение. – Магистр Фарраль ожил первым, за что получил мой полный благодарности взгляд.

Король еще некоторое время помолчал, потом медленно кивнул:

– Ладно. Сделаем так, как ты хочешь. Но я пущу за тобой самых верных людей, чтобы они были рядом, случись что.

Я вздохнула. По моим расчетам, моя смерть – то, что меньше всего нужно врагам короны. Я – жертвенный агнец, которого надо швырнуть в пасть огнедышащего чудовища, и это оберегало меня лучше, чем любые солдаты. Но спорить с отцом мне было ни к чему, потому я кивнула, соглашаясь.

– Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я пойду в храм сегодня, до наступления сумерек.

Отец снова кивнул, потом повернулся к чародею:

– Магистр, оповестите храм. Пусть подготовят все необходимое и ждут принцессу у дверей.

Чародей поклонился отцу, мне и вышел из кабинета.

Король снова посмотрел на меня. Брови сурово сведены к переносице, пальцы барабанят по крышке стола…

Кажется, меня собираются ругать…

– Эва, что это за…

– Послушай, папа, – я бесцеремонно прервала отца, не желая выслушивать что-то о своем неосторожном или необдуманном поведении, – я пришла из мира, в котором религия тоже много значит. И я могу тебе сказать, что в моем мире боги не творят чудеса, по крайней мере, последние две тысячи лет. Но им поклоняются и им верят. А здесь божество – это реальная сила. Нам нужны союзники. Мне нужны союзники. И просидеть сутки без еды в простой одежде в надежде, что Светозарная услышит мой крик о помощи, – это меньшее, что я могу сделать сейчас. Как минимум это поднимет королевскую семью в глазах простого народа, а сила короля в его подданных в первую очередь. – Я вздохнула, устало взмахивая рукой, и потерла переносицу. – Мне надо готовиться к прогулке. Скажи, я могу взять с собой в храм книги?

– Да, – не задумываясь ответил Рудольф. – Книги – можешь.

– Отлично! – Прихватив со стола два объемных фолианта, до которых не добралась в процессе беседы с чародеем, я сделала прощальный реверанс и вышла из кабинета, оставив отца раздумывать над всем происходящим.

Через пару часов должен был свершиться мой первый выход в мир, и я собиралась обставить его с максимальной пользой для себя.

Через полтора часа я стояла в простом коричневом суконном платье почти до пят, в кожаных сапогах, в накинутом на плечи тяжелом плаще из двухслойного шерстяного полотна, в синем чепце с капюшоном поверх на крыльце замка с сумкой, которая оттягивала мне плечо весом двух объемных книг по истории этого королевства.

Первый раз я увидела замок со стороны. Небольшой, в три этажа и, как я узнала, проходя по нижним коридорам, одним цокольным, с круглыми башнями по углам, он стоял, окруженный крепостной стеной, кажется, в форме пятиугольника.

Спустившись по лестнице, я пересекла двор, пройдя к воротам под взглядами прислуги и стражи. У ворот уже ждали отец и магистр Фарраль. Обняв меня за плечи, отец прочистил горло, подбирая слова, но у него что-то пошло не так, потому меня просто еще раз обняли, и ворота крепости открылись передо мной.

Внизу был город. Яркий, шумный город, украшенный флажками, а в самом его центре стояло сияющее белизной здание, назначение которого было ясно мне без слов. Перехватив сумку поудобнее, я запахнула плащ, чувствуя холодные порывы ветра, и решительно двинулась вперед по единственной дороге, ведущей от замка в город.

И когда ворота захлопнулись за спиной, я поняла, что не знаю, как пройти к храму. Мысленно обругав себя за глупость, я сердито топнула ногой и ускорила шаг – где наша не пропадала! Сверху было видно, что храм стоит в самом центре города, а значит – все крупные дороги так или иначе будут вести к нему. Не потеряюсь, не маленькая.

С такими мыслями я добралась до самого города, влилась в ряды прохожих и целенаправленно пошла вперед по широкой мощеной улице, по обе стороны которой располагались лавки с разнообразными товарами. Я бы обязательно сунула свой нос в каждую из них, но… не сегодня. Дойдя до небольшой круглой площади с неработающим фонтаном в центре в виде вставшего на дыбы коня, я устроилась на его бортике и, сняв капюшон, стянула чепец с головы, засовывая его в сумку. Я еще только расправляла поверх плаща волосы, раздумывая, как бы привлечь внимание, как поняла, что вокруг становится подозрительно тихо. Обернувшись, я столкнулась с десятком взглядов – люди, оказавшиеся рядом, смотрели на меня молча, словно бы чего-то ожидая. На них обращали внимание те, что были за их спинами, подходили и тоже замолкали.

Я почувствовала предательский холодок, пробегающий по позвоночнику.

– Здравствуйте. – Я нервно поправила прядь волос, что сдул на лицо ветер, и вдруг несколько стоящих впереди женщин согнулись в поклоне, заставляя своих детей сделать то же самое.

– Ваше высочество! – неслось со всех сторон, и я вместо ликования и удовольствия вдруг ощутила почти ужас.

– Встаньте. Встаньте немедленно! – Я бросилась к почти опустившимся на камень женщинам и силой подняла их с колен. – Прекратите это, не смейте кланяться мне. Не сейчас! – Я чувствовала отчаяние, прорезающееся в моем голосе. Подняв одних, я бросилась к другим, заставляя и их встать, и наконец они меня послушали.

Я слышала гомон в задних рядах. Слышала, что люди передают мое имя друг другу, и, вернувшись к фонтану, запрыгнула на его бортик, поднимая руки и чувствуя, как холодный ветер тут же забирается под плащ.

– Послушайте меня, люди Андарии! Я – Эвелин Латисская, дочь Рудольфа Четвертого Латисского и Изерды Северной Звезды. Но я – андарийка! – Заметив непонимание на лицах ближайших ко мне людей, я мысленно чертыхнулась. Очевидно, подобное название не было тут в ходу. – Я родилась здесь, Андария – мой дом! Сегодня я не принцесса, сегодня я – просительница. Я иду в храм просить за всех нас у Светозарной. За то, чтобы она сберегла наш народ. – Морозный воздух обжигал горло, мне приходилось говорить достаточно громко, и я чувствовала, как уже начинаю подхрипывать. – Я знаю, сейчас непростые времена для нашего королевства, но я и мой отец, мы пытаемся сделать все, чтобы война обошла вас стороной.

– Так выйди замуж! – вдруг раздался из толпы насмешливый мужской голос, и несколько человек поддержали его согласным гулом. Я, сжав кулак за спиной, медленно выдохнула.

– Если не будет другого варианта – выйду, – я вздернула голову вверх, ища взглядом говорившего, – только прежде чем делать это и отдавать наш народ в служение богу Дракону, может быть, мне стоит чуть-чуть побороться за свою свободу? Или ты, крикнувший мне из толпы, уже готов предать Светозарную и радостно спрятаться под чешуйчатую лапку, мм? Выйди сюда, вперед, покажи свое лицо, смельчак! – Я чувствовала, как гнев распаляет меня, ощущала жар в груди и видела, что мои слова находили цель. Вперед никто не вышел, и я кивнула. – Ничего, я буду смелой. За тебя, крикун. И за вас всех, народ Андарии, но, прежде чем лечь на жертвенный алтарь, я хочу спросить ту, которой мы молились со времен Божественной войны, помнит ли она о нас. Это ли ее замысел и ее план?

Народ молчал, молчала и я, чувствуя капельку пота, предательски ползущую по затылку на шею.

И вдруг как гром среди ясного неба прозвучал тонкий женский голос, который я сегодня уже слышала:

– Славься, Эвелин, принцесса Андарии! – Конопатое лицо и непокорные русые завитушки. Я улыбнулась ей, чувствуя уже не жар, а тепло, разливающееся по телу.

– Славься! СЛАВЬСЯ! – грянул нестройный хор, сливаясь в единый общий рев. Толпа рванула вперед, и я, даже не успев испугаться, только вцепилась в сумку крепче, чувствуя, как меня усаживают на плечо и несут дальше по центральной улице.

Меня передавали с плеча на плечо, наверное, с десяток раз. Я пожимала сотни рук, тянущихся ко мне со всех сторон, и мне казалось, что весь мир стал огромным ликующим людским морем. И вот меня, встрепанную, ошалевшую от эмоций – своих и чужих, – поставили на ноги прямо перед первой ступенькой белокаменного храма, на крыльце которого ожидали служители в золотых одеждах.

– Принцесса Эвелин. – Высокий худой мужчина в расшитом жемчугом одеянии выступил вперед, спускаясь мне навстречу. Он сурово оглядел ликующую за моей спиной толпу и снова перевел взгляд на меня. – Кажется, вы хотели прийти сюда своими ногами, а не на чьей-то спине.

– Я люблю свой народ, а они любят меня, – ответила я громко, глядя прямо на служителя храма в его бесцветные, чуть навыкате глаза, которые смотрели на меня с досадой.

– Покажите вашу сумку, принцесса. Я должен быть уверен, что вы не принесли с собой еду.

Стерпев и эту шпильку, я сняла сумку и положила ее на землю.

– Сниму еще и плащ, чтобы вы точно были уверены, что я ничего не пронесла под ним. – Распустив завязки, я спустила с плеч тяжелую ткань и покрутилась перед верховным жрецом (а кто еще мог обладать достаточной наглостью для подобных заявлений?), потом попрыгала на месте, не сводя взгляда с рыбьих глаз, демонстративно вытащив из сумки две книги, потрясла их страницами вниз, а потом и пустую сумку перевернула. – Вы довольны?

Верховный жрец поджал губы и отошел в сторону.

– Ее высочество Эвелин Латисская входит в храм для молитвы. Да прикоснется к ней Светозарная!

Я молча кивнула жрецу, перевесив плащ через руку, сложила книги обратно в сумку и поднялась по ступенькам к массивным храмовым дверям.

Шаг, другой, я вошла внутрь, и створки за мной начали закрываться. Тяжелые, каменные, толщиной с мою голову, не меньше. Я дождалась, пока они захлопнутся с характерным стуком, и перевела дыхание.

Плащ и сумка легли на скамью, а я подошла к возвышающейся у дальней стены статуе женщины, вокруг которой горело не меньше сотни свечей, плавающих в бассейне возле ее ног.

Ну что ж, Светозарная, давай попробуем познакомиться.