Текст книги "Сидни Шелдон. Безрассудная"

Часть II

Глава 10

Женевское озеро, Швейцария.

Месяц спустя…

– Когда ты вернешься домой, Генри? Не забудь, сегодня вечером мы обедаем с Аленконами.

Генри Кранстон взглянул на свою жену Клотильду: как бы ему хотелось, чтобы она была помоложе и посимпатичнее. И не такая требовательная. Неужели она его когда-то привлекала? Он уже не помнил. Может, до рождения близнецов, когда ее живот еще не обвис и не покрылся растяжками, как кожура перезревшего яблока.

– Как получится, – отмахнулся Генри. – У меня сегодня куча дел.

Клотильда Кранстон попыталась было обиженно выпятить губу, но из-за сделанных на прошлой неделе инъекций ботокса нижняя часть лица стала практически неподвижной. Право же, придется сменить косметолога. Доктор Трово считается самым лучшим специалистом в Женеве, но это еще ничего не значит. Клотильда скучала по Нью-Йорку. По крайней мере, там у нее были подруги, которые помогали забыть о неудачном браке, лишенном любви, да и косметолог был поприличнее. А еще знаменитый магазин «Бергдорф Гудман».

– Я тебя люблю! – как мантру произнесла она вслед мужу.

– Я тебя тоже, – соврал в ответ Генри.

Захлопнув с приятным тяжелым чмоком дверцу своего «бентли», он моментально почувствовал себя лучше. Сегодня у него действительно куча дел. Утром он будет трахать свою новую секретаршу, бойкую маленькую брюнеточку, едва вышедшую из подросткового возраста, но весьма и весьма изобретательную в стремлении его ублажить.

Потом даст одобрение на взятку полякам, закрепив тем самым последнюю сделку и получив для «Кранстон энерджи» права на фрекинг на обширных польских территориях, которые были до краев наполнены сланцевым газом. Конечно, это не такая выгодная сделка, как та, где он почти добился эксклюзивных прав на фрекинг в западных территориях Греции, на землях, все еще принадлежавших изгнанному королевскому семейству. К несчастью, из-за их тупого сынка-гомика, который взял да повесился, все затрещало по швам быстрее, чем испаряются обещания политиков после выборов. Но польская сделка стала для него приличным утешительным призом.

После завершения этих дел Генри намеревался пойти на поздний ленч со своей любовницей Клэр. От нее пора избавляться: она тоже стала слишком требовательной, но сначала он принудит ее к анальному сексу и пополнит свою домашнюю коллекцию видео. В самом деле, кем эта тупая сучка себя вообразила? Если ему захочется скучного ванильного секса, можно получить его с женой, а не платить полмиллиона евро в год за арендованные апартаменты в пентхаусе!

Генри Кранстон вставил ключ в замок зажигания и завел двигатель.

В этот самый миг в офисе агентства Рейтер на Манхэттене журналист Деймон Питерс увидел, как на мониторе его компьютера исчезло изображение, а затем его заполнили уже знакомые красные воздушные шары.

То же самое произошло в редакциях лондонской «Таймс», «Нью-йорк таймс», китайской «Пост» и сиднейской «Морнинг геральд», а также в сотнях и сотнях других газет и прочих средствах массовой информации по всему миру.

Только на этот раз первый красный шар, добравшийся до верха монитора, лопнул – и появилось леденящее кровь сообщение, набранное черными жирными печатными буквами: «ВИВАТ ЖЕНЕВЕ! ГЕНРИ КРАНСТОН, RIP[7]7
  Аббревиатура от англ. «Покойся с миром!»


[Закрыть]!

На Манхеттэне Деймон Питерс крутанулся в кресле и, повернувшись к коллеге Мариен Дженни, спросил:

– Кто такой Генри Кранстон?

– Понятия не имею.

– И что, черт возьми, произошло в Женеве?

Местные репортеры сообщили, что взрыв был слышен за две мили.

Клотильду Кранстон отбросило сквозь входную дверь внутрь собственного дома. У нее треснула тазовая кость и сломалось четыре ребра, но каким-то чудом она осталась жива. Их пес Вилбур тоже уцелел.

Генри Кранстона разорвало на миллионы лживых, подлых, мерзких частиц.

Трейси Уитни опять рассматривала фотографии с места взрыва в Женеве, хотя особо смотреть было не на что: искореженные куски металла, камни, из которых была выложена стена сада; чей-то оторванный палец…

– Когда вы сможете туда полететь? – спросил Грег Валтон, в кабинете которого в Лэнгли они сидели.

Стоял февраль, прошло три дня после убийства Генри Кранстона. Трейси провела последний месяц в Вашингтоне, восстанавливая силы, как физические, так и умственные. По настоянию Грега Валтона, ей назначили строгую высококалорийную диету, и хотя Трейси по-прежнему оставалась очень худой, больше она не напоминала похожую на скелет бездомную бродяжку, какой возникла на пороге Грега. Седые волосы перекрасили в природный каштановый цвет и прописали сильное снотворное, и оно, похоже, помогало. Единственное, что не сработало в восстановительной программе ЦРУ, это психотерапия. Трейси вежливо и охотно отвечала на все вопросы психиатра, но о смерти Ника говорить отказывалась.

– Если я открою эту дверь, то не выживу, – просто объясняла она свое поведение.

Ее убежденность не мог поколебать никто, и в конце концов даже психотерапевт ЦРУ с ней согласился.

Вместо разговоров Трейси сделала своей терапией работу, полностью погрузившись в систематизированные файлы по Алтее.

После множества брифингов и часов, проведенных над каждой крупицей информации, как электронной, так и обычной, Трейси знала об Алтее столько, сколько вообще можно знать о человеке, кроме самого главного:

– кто она такая;

– откуда она ее знает;

– почему связалась с «Группой-99»;

– действительно ли она убила сына.

У Трейси просто руки чесались, так хотелось поскорее отыскать Алтею, но до взрыва в Женеве у них не было ни одной новой ниточки.

Однако сейчас был перехвачен подозрительный трафик, который давал повод предполагать, что Алтея находится в Швейцарии, где взорвали Кранстона. Возможно, за два дня до взрыва у нее состоялась встреча в одном из банков Цюриха. ЦРУ все еще пыталось получить записи с камер наблюдения во время той встречи, а также разрешение на допрос банкира, но пока безуспешно.

– Добыть информацию из Швейцарии – все равно что получить прямой ответ от адвоката, – пожаловался накануне Грег Валтон. – Серьезно. Можно подумать, что мы враги.

Трейси вскинула бровь.

– Удивительно!

Грег Валтон ухмыльнулся: куда делось доверие, Трейси?

Между ними завязались ровные рабочие отношения – приятельские и уважительные, – отчасти потому, что Милтон Бак был слишком занят поисками Хантера Дрекселя, который, похоже, вообще исчез с лица земли, и на совещаниях не появлялся. А отчасти потому, что теперь для Трейси Уитни имело значение только одно: выяснить правду о гибели сына. Для этого ей нужен был Грег Валтон, причем не меньше, чем она ему.

– Если хотите, я готова улететь сегодня вечером, – предложила Трейси.

– Думаю, мысль неплохая. Если вас это устраивает…

– Вполне, – улыбнулась Трейси.

– Хорошо, – улыбнулся в ответ Грег.

Классическая белая шелковая блузка и черные узкие брюки, темные волосы, стянутые сзади в узел, и кожа, светящаяся благодаря снотворным пилюлям и усиленному питанию, Трейси сегодня выглядела потрясающе: уверенная в себе, красивая, здоровая.

– Билет можете забрать прямо в аэропорту, – сказал Валтон. – И не забывайте: официально вы на нас не работаете, поэтому у вас будет больше пространства для маневра со швейцарцами.

– Поняла.

– Попробуйте их очаровать. А если не получится, попытайтесь выяснить… по альтернативным каналам, где искать Алтею.

Трейси кивнула: это для нее не проблема. Альтернативные каналы были ее специальностью. Во всяком случае, когда-то.

– Я знаю, что изобретательности вам не занимать. – Грег Валтон протянул ей небольшую папку с надписью на обложке «Секретно». – А это легкое чтиво в дорогу. Удачи, Трейси.

– Ты меня подставил!

Алексис Аргирос, известный как Аполло, отвел трубку от уха. Алтея орала на него, шипя и брызгая слюной от бессильной ярости, как змея, придавленная каблуком. Как они поменялись ролями! Просто чудесно.

– Не говори глупостей! – ответил Алексис, когда она наконец выдохлась и замолчала. – Это организовали наши швейцарские братья. Я не имею к этому никакого отношения. Мне хватает забот с поисками нашего друга Хантера. Или ты о нем забыла?

– Имеешь, причем самое прямое! Хочешь сказать, это просто совпадение, что все случилось, когда я здесь?

– Не все крутится вокруг тебя, Алтея.

Несколько месяцев назад он не посмел бы разговаривать с ней так дерзко, но сейчас у него появилась власть.

Почуяв, что он наслаждается своим превосходством, Алтея сделала ответный выстрел:

– Ты болен, Аполло, это всем известно. Генри Кранстона убили, потому что тебя возбуждают такие сцены.

– А как насчет разлетающихся мозгов Боба Дейли? Разве тебя это не возбудило? – презрительно хмыкнул Аполло.

К его восторгу, Алтея ответила дрожащим голосом:

– Конечно, нет. Боб Дейли совсем другое дело. Ты знаешь, почему он должен был умереть.

– Разве? – Аполло ее дразнил, играл как кошка с мышкой.

– Никаких других убийств быть не должно!

– О, но другие все равно будут, моя дорогая. Много, много других. Видишь ли, один процент населения Земли – это большое число. Угнетенные праведники наконец-то ощутили вкус мести. И теперь они хотят больше! – Его голос дрожал от возбуждения. – Алчные, загребущие, насилующие Землю ублюдки, вроде Кранстона, заслуживают смерти!

«Насилующие Землю». Это выражение эковоины «Группы-99» давно использовали для описания фрекинга. В прошлом Алтея находила его более смехотворным и мелодраматичным, чем-то, на что может купиться только самоуверенный студент-недоучка. У «Группы-99» были такие стороны, которые всегда ее беспокоили, но она поддерживала их ради Дэниела. Но слышать это выражение от Аполло сейчас, когда он использует его для оправдания своего садизма и жажды крови… Это напугало ее до дрожи.

Продолжая глумиться, Аполло усмехнулся:

– Просто запомни, Алтея: врата ада открыла ты, не я.

«Неужели он прав? – подумала Алтея, глядя в окно на могучие Альпы, когда разговор закончился. – Неужели я и впрямь открыла врата ада?»

Не раздумывая долго, она вытащила чемодан и торопливо начала укладывать вещи.

– Хотите что-нибудь выпить, мадам?

Голос бортпроводника вернул Трейси в настоящее.

– Кофе, пожалуйста. Черный.

Он ей необходим. Документы, которые передал ей Грег Валтон (описав их как «легкое чтиво»), на поверку содержали практически недоступный для понимания анализ не только бизнеса Генри Кранстона, но и всей фрекинг-индустрии в целом. «Группа-99» давно выступала против гидравлических разрывов пластов, поскольку считала, что новые технологии добычи сланцевого газа путем накачивания глубоко под землю большого количества воды под давлением очень вредят окружающей среде. Может, поэтому был убит Генри Кранстон?

Если так, это означает, что «Группа-99» уходит от прежнего модус операнди. Предыдущие атаки на фрекинг-индустрию ограничивались информационными технологиями и финансами. И действительно, всего за несколько часов до гибели Кранстона с двух его корпоративных счетов мистическим образом исчезли четыре миллиона долларов. Деньги эти хранились в том же банке в Цюрихе, где, по сведениям, устраивала совещания Алтея. Подозрительное совпадение, особенно потому, что Трейси знала: Хантер Дрексель, перед тем как его похитили, работал над статьей о фрекинг-бизнесе. Предыдущие его материалы были также разоблачительными, скандально провокационными и весьма захватывающими. За свою переменчивую журналистскую карьеру он писал на многие запретные темы, вроде насилия над детьми в католической церкви, жестокости полиции и разгула коррупции в сфере международной гуманитарной помощи.

Так зачем же «Группе-99» похищать журналиста, который собирает материал для статьи, направленной против фрекинг-индустрии, то есть в их же интересах?

И зачем убивать Генри Кранстона, который и так пострадал благодаря их успешной экономической атаке?

Жестокая казнь капитана Дейли определенно стала переломным моментом: «Группа-99» готова перейти к насилию. Похоже, за одну ночь активисты превратились в террористов.

Но почему? – гадала Трейси, разбираясь в материалах. Каким образом убийства могут способствовать их делу?

Последняя треть документов Грега Валтона была посвящена американскому миллиардеру, нефтяному и газовому магнату Камерону Крю, с которым он хотел познакомить Трейси после ее возвращения из Швейцарии. Трейси время от времени попадались на глаза очерки о Крю. Несколько лет назад было что-то в «Нью-Йорк таймс», а сравнительно недавно – статья в «Ньюсуик» о его масштабной благотворительной деятельности.

Если для фрекинга возможно приемлемое лицо, то им был Камерон Крю. Компания «Крю ойл» была широко известна благодаря щадящим режимам бурения, во всяком случае, по сравнению со всеми остальными в этой индустрии, и реинвестициям миллионных прибылей в субсидии и гранты для мест, где она работала. «Крю ойл» строила школы в Китае, медицинские центры в Африке, доступное жилье в Греции, Польше и во множестве обнищавших бывших социалистических странах, в том числе в Словакии. Они создавали рабочие места, сажали деревья и материально обеспечивали больницы по всему земному шару. Может, как раз по этой причине они, единственные из пяти крупнейших фрекинг-компаний, ни разу не оказывались мишенью «Группы-99».

Камерон Крю в свое время сам пережил трагедию: его единственный сын Маркус умер от лейкемии в том же возрасте, что и Николас, в четырнадцать лет. Вскоре от Крю ушла жена. Каким-то образом эти печальные факты очеловечивали миллиардера в общественном сознании. Людям нравился Камерон Крю.

По иронии судьбы, Хантер Дрексель шел на интервью с Крю, когда на улице Москвы его схватили боевики «Группы-99». Этим связь не ограничивалась. Генри Кранстон был прямым конкурентом Камерона Крю. Фактически, как узнала из прочитанного Трейси, «Крю ойл» была вторым после «Кранстон энерджи» претендентом на заключение выгоднейшей сделки по фрекинг-добыче сланцевого газа в Польше. После смерти Генри Кранстона они вполне могут перехватить этот контракт. Ходили слухи, что компания Крю также действовала закулисно во время греческой сделки, которую пытался заключить Кранстон до злополучного самоубийства принца Ахилла в Сандхерсте.

Свет в салоне потускнел. Пассажиры начали устраиваться на ночь. Трейси включила лампочку для чтения и сделала глоток кофе, затем на минуту прижалась лицом к иллюминатору, всматриваясь в темноту.

И снова пришли мысли о Николасе. Она могла забыть о нем лишь на какое-то время. Хуже всего было во сне. Стоило только задремать, как приходили видения. Как ни странно, это не были кошмары про аварию. Только прекрасные сны, сценки из прошлого. В некоторых появлялся Блейк, в других – Джеф. Но всегда был Николас: улыбающийся, смеющийся, он держал ее за руку, их пальцы любовно переплетались. В этих снах Трейси могла слышать сына, ощущать, чувствовать его запах. Он был в них такой реальный, такой живой.

А потом она просыпалась, и утрата заново обрушивалась на нее как молот, ударяя по сердцу. Она уже не помнила, когда в последний раз просыпалась без крика и слез. Пробуждение всегда было страшным: пальцы хватали воздух, словно так она могла удержать Ника, дотянуться до своего прекрасного сна и вытащить сына оттуда…

Трейси подумала про Джефа. Снятся ли ему такие сны? Пошел ли он куда-нибудь сегодня вечером – с мертвой душой, без капли надежды, как и она, цепляясь за пустоту, оставшуюся после смерти Ника?

Трейси чувствовала себя виноватой в том, что сбежала, хотя знала, что ему тоже невыносимо больно. Но у нее просто не было сил с ним увидеться. Ник так был похож на Джефа: и внешне, и характером. Это слишком тяжело. Кроме того, Трейси по собственному опыту знала, что разделенное горе – это не половина горя. Подобные утраты – не командная игра: каждый человек справляется с трагедией по-своему.

Трейси Уитни предпочитала справляться в одиночестве. Усилием воли удалив из головы образ Джефа вместе с дорогим Блейком Картером и таким родным Ником, она снова вернулась к документам ЦРУ.

Для слез еще будет время – целая жизнь.

А пока необходимо отыскать убийцу сына.

Глава 11

Трейси выскочила на Круа-Руж раскаленная добела от ярости. На улице было ветрено, тротуар слегка припорошило свежим снежком. Трейси быстрым шагом пересекла дорогу и направилась в сторону собора Сен-Пьер, совершенно не ощущая холода.

«Заносчивая скотина! Да как он смеет?» В ней все буквально кипело, кровь стучала в висках.

Мсье Жеральд ле Ду, управляющий частным швейцарским банком «Ронд», во время короткой встречи с Трейси в своем кабинете повел себя настолько снисходительно, свысока и оскорбительно, насколько это вообще возможно. Он показался ей швейцарской версией Кларенса Десмонда, старшего вице-президента фидуциарного банка-траста в Филадельфии, где Трейси когда-то, сто жизней назад, работала специалистом по компьютерам. Десмонд казался динозавром еще тогда благодаря своим постоянным намекам, похлопыванием по коленке и безобидным шуткам для посвященных, то есть подчеркнуто предназначенным только для мужчин. И вдруг перед ней оказался мсье Ду, который, находясь на вершине банковской новой эры модернизации и прозрачности, все еще размахивает флагом мужского шовинизма.

«…Чем я могу помочь такой красивой леди?.. У вас, у дам, имеются свои секреты, мисс Уитни, мы тоже должны иметь свои… Осмелюсь заметить, что вы незнакомы с банковскими законами здесь, в Швейцарии. Я не обязан обеспечивать вас какой бы то ни было информацией о наших приватных клиентах, тем более предоставлять вам видеозаписи… Полагаю, в нашем прекрасном городе вы будете посещать магазины?..»

Ненавистный человечишка!

Возможно, Трейси чувствовала бы себя лучше после этого бесплодного разговора, окажись все прочие встречи в Женеве чуть более полезными. Ее визиты к вдове Генри Кранстона, а также к любовнице и секретарше создали образ человека настолько неприятного, что оставалось удивляться, почему до сих пор никому не приходило в голову разнести его в клочья. Среди женщин, которых предавал Генри Кранстон, бизнес-партнеров, которых он обманывал, и служащих, которых запугивал, список его врагов был длинее рук Трейси от плеча до кончиков пальцев, однако ничто, кроме бизнеса, не связывало его с Алтеей или «Группой-99».

Боевики «Группы-99» уже официально в Интернете взяли на себя ответственность за его убийство, хотя сама Алтея хранила молчание. Никаких зашифрованных сообщений в ЦРУ или в швейцарскую разведку. Трейси, как обычно, прочесала все отели и гестхаусы, а также провела всесторонний компьютерный поиск по самолетам, поездам и аренде автомобилей, но Алтея исчезла без следа, как и четыре миллиона долларов Генри Кранстона.

Помня о словах Грега Валтона: «изобретательности вам не занимать», Трейси связалась с двумя своими старыми подельниками. Пьер Бонсан, экс-банкир, стал грабителем от случая к случаю, хотя сам никогда себя так не называл. Волшебник в области финансовых моделей всех видов и несравненный взломщик любых алгоритмов, Пьер считал себя своего рода нестандартным шахматным игроком, способным обмануть международную банковскую систему.

Трейси попросила его посмотреть, нет ли каких-нибудь свидетельств присутствия Алтеи в системе банка «Ронд». Другого своего старого друга, Джима Кейджа, яхтенного брокера, а по ночам взломщика сейфов, Трейси попросила выяснить, не знает ли кто-нибудь из его знакомых что-нибудь о женщине, искавшей взрывчатые вещества в течение нескольких недель перед гибелью Кранстона.

– Она американка, хорошо образована, привлекательна и богата. Волосы темно-каштановые, очень высокая. Хотя внешность, конечно, она могла изменить.

К огромному разочарованию Трейси, оба вытянули пустышку.

Система банка «Ронд» действительно была атакована и, похоже, скомпрометирована.

– К несчастью, за последние шесть недель это случилось четыре раза, – объяснил Пьер Бонсан. – Любое из этих нападений могла совершить твоя девица, но выяснить это невозможно. Наступила эра хакеров, Трейси. И ты это знаешь. Подобного рода кибератаки стали частью повседневной жизни всех крупных банков.

Джим Кейдж был настроен не менее пессимистично.

– Ни одна женщина, соответствующая твоему описанию, не искала здесь вещества для изготовления взрывных устройств, – сказал он Трейси в своем роскошном современном офисе с видом на озеро. – Впрочем, вообще никакие женщины.

Джим Кейдж был красив, пользовался большой популярностью у женщин – высокий и темноволосый, чересчур загорелый и чересчур белозубый. Трейси всегда ему нравилась, и он с радостью отметил, что она прекрасно сохранилась, хотя очень похудела. Под кашемировым темно-зеленым платьем, в котором она была сегодня, виднелись ребра. Некоторым мужчинам такое нравится, но на вкус Джима – это слишком. А Трейси шло даже это, она по-прежнему выглядела сногсшибательно. Все дело, конечно, в глазах – изумрудных… или желтовато-зеленых? Какие бы ни были глаза сейчас, они смотрели на него с упреком: она явно надеялась на большее.

– Проблема в том, Трейси, что мы с тобой относимся к старой школе и привыкли все делать сами: говорить с экспертами, с исполнителями. «Группа-99» совсем не такая, верно ведь? Это дети. Все, что им нужно для изготовления бомбы, они могут заказать онлайн. Романтики больше не осталось.

«Алтея далеко не ребенок, – подумала Трейси. – А в гибели Генри Кранстона совсем нет романтики». Но суть понятна. Алтея слишком умна, чтобы рисковать: зачем светиться, если можно обойтись без этого?

И теперь, приближаясь к мосту перед отелем «Сен-Жерве де Берг» и плотнее кутаясь в шубу, Трейси, наперекор своим принципам, признала поражение. Она сильно удивится, если Алтея или пропавшие четыре миллиона Генри Кранстона все еще находятся в Женеве и вообще в Европе. Снисходительное отношение мсье Ду там, в банке, стало горькой вишенкой на в целом неприятном торте. Вся поездка Трейси обернулась пустой тратой времени.

– Осторожнее!

Трейси так глубоко погрузилась в собственные мысли, что не смотрела, куда идет, и столкнулась с мужчиной на тротуаре. При этом она умудрилась выронить портфель, тот распахнулся, и бумаги разлетелись во все стороны.

– Позвольте, я вам помогу, – предложил мужчина, когда Трейси попыталась их собрать.

Он заговорил по-английски, и это было первое, что ее удивило, а второе – его улыбка: широкая и искренняя.

– Спасибо, – смущенно пробормотала Трейси, а когда вместе они собрали все документы, добавила: – Простите. Боюсь, я была далеко отсюда.

– Я заметил, – сказал он с улыбкой и, протягивая ей стопку писем, вдруг заметил на верхнем конверте то, что его очень удивило. – Вы, случайно, не… Трейси Уитни?

– Мы что, знакомы? – нахмурилась Трейси.

– Еще нет. – Улыбка мужчины сделалась еще шире. – Но, полагаю, должны познакомиться на следующей неделе в Нью-Йорке. Я Камерон Крю.