Текст книги "Тим Бёртон: беседы"

«Битлджус»

Успех «Большого приключения Пи-Ви» в американском прокате сделал Бёртона кассовым режиссером. Он и Сэм Хэмм начали разрабатывать сценарий для предполагаемого фильма о Бэтмене для студии Warner Bros. Студия была готова платить за разработку сценария, но зеленый свет съемкам давать не спешила. Тем временем Бёртон начал читать присылаемые ему сценарии и быстро пришел в уныние из-за отсутствия в них фантазии и оригинальности. Так было до тех пор, пока Дэвид Геффен – магнат звукозаписывающей индустрии, а ныне кинопродюсер, чьи проекты прокатывали Warner Bros. – не вручил Тиму сценарий фильма под названием «Битлджус», написанный Майклом Макдауэллом, который также выступал сценаристом «Кувшина». Оглядываясь назад, можно сказать, что это была квинтэссенция всего, что нравилось Бёртону: своеобразный и причудливый материал, в котором нашлось место воображению и потенциалу для эпатажной сценографии и инновационных спецэффектов. Сам Макдауэлл описал его как «жизнеутверждающий фильм о смерти». В нем Алек Болдуин и Джина Дэвис сыграли Адама и Барбару Мейтленд, счастливую супружескую пару из Новой Англии, которая погибает, когда их машина падает в реку. Они становится призраками в собственном доме, куда вскоре въезжает напыщенная нью-йоркская семья – Кэтрин О’Хара, Джеффри Джонс и Вайнона Райдер, – на которую причудливые методы устрашения главных героев оказываются неэффективными. Тогда Мейтленды прибегают к услугам биоэкзорциста Майкла Китона Бетельгейзе (имя которого они произносят с ошибкой, обусловленной его написанием, – Битлджус), чтобы избавиться от незваных гостей.

Между «Большим приключением Пи-Ви» и «Битлджусом» у меня был длинный перерыв, потому что просто не хотел браться за то, что мне предлагали. Так, я отказался от съемок множества плохих комедий. Это был тот случай, когда если ты хоть раз снял комедию, то тебе обязательно будут подсовывать их постоянно. Мне даже предложили снять фильм о говорящей лошади: «Удачное наследство»! К моменту получения мной сценария «Битлджуса» те фильмы, от которых я отказался, уже успели выйти на экраны. Вот столько времени прошло.

Именно Дэвид Геффен предложил мне работу над «Битлджусом». На фоне уймы типичных дрянных голливудских комедий сценарий произвел на меня впечатление. К тому моменту знакомства с работой Макдауэлла я успел навидаться всякого – и это было удручающе. Порядком устав от навязанной Голливудом концепции сюжета, структура которого предполагает обязательную смешную или романтическую сцену в последней трети фильма, я увидел в «Битлджусе» полную ее противоположность: в нем не было четкого сюжета и логики, скорее это все походило на поток сознания. Вероятно, это был самый аморфный сценарий в истории кино. Но у его автора Майкла Макдауэлла было хорошее, извращенное и мрачноватое чувство юмора, и мне это понравилось. Там были мои любимые причудливые персонажи и абстрактные образы, которые внезапно появляются и исчезают.

Мы долго работали над сценарием, и какие-то идеи нам удалось реализовать, а какие-то – нет. Я хотел пригласить Сэмми Дэвиса-младшего на роль Бетельгейзе, но студия отвергла эту идею. Мы прошли через многое; Майкл Макдауэлл и продюсер Ларри Уилсон некоторое время работали над сценарием, но их утомили постоянные расспросы. Я не шучу. Большую часть времени работы над «Битлджусом» мне казалось, что нахожусь на судебном заседании и даю показания. Помню, у нас были встречи, где сценарий обсуждался почти что круглые сутки в течение двух дней, и к концу мы уже сомневались в каждом его элементе. На мой взгляд, это не особенно хорошо сказывается на работе.

Пришло время привлечь, так сказать, свежего бойца в лице Уоррена Скарена, потому что Майкл и Ларри выдохлись. На тот момент Уоррен был известен как «сценарный доктор», а еще логичный, рассудительный человек. А меня воспринимали как опасного безумца, так что я согласился с кандидатурой Уоррена просто чтобы довести фильм до конца. Итак, мы работали над сценарием долгое, очень долгое время, но при этом многое в фильме в итоге было сымпровизировано. По большей части я просто ходил в гости к Майклу Китону, и мы вдвоем придумывали шутки. У Майкла отменное чувство юмора. Он мог предложить: «Может, нарастим ему зубы?», и вот у него уже вставные зубы, а голос совершенно поменялся. Это было настоящее творчество. Мы хорошо повеселились, создавая Бетельгейзе. Мне впервые довелось заниматься чем-то подобным – Пи-Ви был уже готовым персонажем. А здесь я был вовлечен в процесс: наблюдал, творил и был полностью вовлечен в действие.

Каждый кастинг для меня – очень индивидуальный процесс. Это сложно и напоминает головоломку. Сначала выбираешь одного актера, потом другого, но стараешься не придерживаться какого-то определенного направления, иначе это начнет походить на телевидение. Майкла Китона на роль предложил Геффен. Прежде я не видел ни одного фильма Майкла, что хорошо, потому что мне не нравится судить актеров по другим работам. Я предпочитаю просто встречаться с ними лично. Познакомившись с Майклом, я начал выстраивать образ Бетельгейзе. Я не знал актера достаточно хорошо и не был знаком с его творчеством, но он сумасшедший. Он маньяк, он полон жизни, и у него такие замечательные глаза! Я люблю глаза людей, а у него они совершенно фантастические.

Я вырос, наблюдая за игрой Лона Чейни и Бориса Карлоффа. В этих актерах есть внутренняя свобода, хоть многие и считают их невыразительными из-за обилия грима. Мне такое мнение кажется странным. Я заметил обратное: когда люди носят грим, они чувствуют себя свободнее. Они могут спрятаться за маской и показать другую сторону личности, что просто замечательно. Майклу эта роль позволила сыграть персонажа, не являющегося человеком, и возможность сделать это в дурацком гриме раскрепощает. Ты можешь больше не быть Майклом Китоном, ты можешь стать этим существом. Для меня это настоящее волшебство. И с тех пор каждый раз, когда я вижу, что актер полностью погружается в своего персонажа, мне это чертовски нравится, потому что позволяет увидеть его с другой стороны. Будь то Джонни Депп в «Эдварде руки-ножницы» или Джек Николсон в роли Джокера, они завораживают, раскрываются с новой стороны. Так люди наряжаются на Хэллоуин, становясь чуть более дикими, примеряя другой образ. Преображение людей – вот что мне всегда нравится в кинопроизводстве, что приносит мне большое удовольствие. В «Битлджусе» мы хотели, чтобы Майкл выглядел так, будто только что выполз из-под камня, поэтому у него на лице плесень и мох.

Многие люди не хотели сниматься в этом фильме. Единственным человеком, который с самого начала хотел участвовать в проекте, была Джина Дэвис. Другие, возможно, были не против, но открыто это не демонстрировали. Я понимаю причину: никто не знал, во что это выльется. У меня за плечами было только «Большое приключение Пи-Ви», хороший и коммерчески успешный фильм, но далеко не «Гражданин Кейн». Да и я сам не Престон Стёрджес. Даже окончательная версия сценария мало о чем говорила. Но в этом-то и была вся прелесть. Когда мы обсуждали фильм, это больше напоминало семинар по психологии, чем обычную голливудскую односложную беседу. Каждый ознакомился со сценарием и мог задать себе вопрос: «Хочу ли я это сделать? Не знаю. О чем это?» Ответить было сложно. Это фильм образов и ощущений, а их нельзя по-настоящему описать, пока не окажешься на площадке. Но тем не менее все взошли на борт и полностью отдались процессу. Майкл присоединился к нам, потому что мы много обсуждали фильм, тем самым позволив ему сформировать свое представление. Но я понимаю, почему остальные актеры не рвались к нам на проект.

Кэтрин О’Хара была из импровизационной труппы SCTV, очень популярной в то время, актеры оттуда очень хорошо умели отыгрывать персонажей. Я интересовался Вайноной Райдер, потому что видел ее в «Лукасе», и она произвела на меня сильное впечатление. Правда, до меня доходили слухи, что Вайнона не хочет участвовать в фильме из-за сатанинских штучек. Я решил, что она, должно быть, глубоко религиозна или что-то в этом роде, но потом узнал, что это вовсе не так. Когда мы встретились, она захотела взяться за роль и сыграла ее великолепно.

Работая над «Пи-Ви», Бёртон был несколько ограничен художественными рамками, предопределенными персонажем Пола Рубенса. В «Битлджусе» у Тима наконец-то появился бюджет, позволивший его воображению разыграться. Он также смог нанять тех художников, с которыми хотел работать, включая супервайзера визуальных эффектов Алана Монро (поначалу тот тоже занимался раскадровкой фильма) и художника-постановщика Бо Уэлча, с которым Бёртон позднее работал над «Эдвардом руки-ножницы» и «Бэтмен возвращается».

Если вы прочтете сценарий «Битлджуса», то вам может показаться, что этот фильм можно снять множеством разных способов, что, думаю, сбивало людей с толку. Это история о смерти, и ее можно показать жестоко и шокирующе – или, наоборот, в духе фильма «Небеса подождут», где парень идет по облакам в туманной дымке. Для «Битлджуса» у меня появилась возможность нанять художника, которого я хотел, и делать почти все что вздумается. В действительности я не видел ни одной работы Бо, но он мне просто нравился. Ему было не все равно. Забавно, что киноиндустрия настолько одурманивает, что, когда люди становятся ее частью, это больше не приносит им радости. По этой причине приятно работать с теми – и это может прозвучать банально, – кто хочет делать хорошую работу. С теми, кому не все равно, кто обладает художественным чутьем. Для кого-то это не так уж важно, но для меня очень.

Обычно я делаю несколько набросков, а потом мы начинаем смотреть, что из этого получилось. Все начинается с концепции, а затем вы отталкиваетесь от нее. У меня всегда имелось представление о дизайне фильма, как это должно быть сделано: если есть тьма, то ее надо разбавить красками и цветом. «Битлджус» для меня был настоящим переплетением цвета и темноты, и я хотел смягчить мрачные тона и разбавить их красками. Опять же, я не привык подолгу раздумывать – я просто делаю. Кажется, этот человек будет хорошо смотреться с голубой кожей – вот такое у меня ощущение. Потом придумывается шутка. Наброски мы делали по очереди: я и специалист по эффектам. Например, у нас была комната ожидания перед дверью в загробную жизнь. Я давно хотел пошутить над смертью и стал раздумывать, кого бы мы могли туда поместить? Пусть там будет парень, на которого напала акула – аквалангист с акулой на ноге. Так мы придумали ассистентку фокусника, которую только что распилили пополам, и парня, который сгорел заживо, пока курил в постели. Мы попытались изобразить загробную жизнь как в дешевой фантастике; не облака на прекрасном небе, а офис налоговой службы. У меня появилось больше возможностей снимать так, как я хочу.

Оператором «Битлджуса» стал Томас Акерман, который ранее работал над «Франкенвини», а консультантом по визуальным эффектам был нанят Рик Хайнрихс. Он, как и Тим, закончил Калифорнийский институт искусств, начал карьеру в Disney и постоянно сотрудничал с Бёртоном как художник еще со времен «Винсента».

Мы оба начали свой путь в Disney. Рик был скульптором, а я рисовал те странные рисунки, которые никто не мог представить в объемном виде. Рик – один из лучших скульпторов, с которыми я когда-либо работал. Мне кажется, он единственный был способен перенести мои идеи, мои наброски в трехмерное пространство. Рик хотел стать ведущим художником. Он работал в этом амплуа над «Эдвардом руки-ножницы», над «Бэтмен возвращается» и выступал визуальным консультантом в «Кошмаре перед Рождеством». Но, думаю, то, что мы работали не только друг с другом, пошло нам на пользу. Как это случилось между Дином Мартином и Джерри Льюисом, мы с Риком стали настолько неразлучны, что ему захотелось расширить свой кругозор. Думаю, для него это было хорошим решением, и, возможно, однажды мы снова сделаем что-то вместе.

Бюджет «Битлджуса» составил 13 миллионов долларов, и только один миллион из них был потрачен на работу над спецэффектами. Ничтожная сумма, учитывая масштаб эффектов, предусмотренных сценарием: покадровую мультипликацию, комбинированную анимацию, грим, кукол, синий экран и ложную перспективу. Однако Бёртон всегда стремился к тому, чтобы спецэффекты были дешевыми, больше похожими на иллюзии, чем на суперсовременный продукт технологий, чтобы они соответствовали тону сценария и его ранним фильмам «Гензель и Гретель», «Большое приключение Пи-Ви», а также отсылали к старым фильмам про Годзиллу, которые он так любил в детстве.

Мы хотели, чтобы спецэффекты выглядели дешево, и так оно и вышло. Мы старались это особо не скрывать. В каком-то смысле я не стремился к большому шоу. Я вырос на фильмах Харрихаузена, на «Сказочном мире Жюля Верна» и «Бароне Мюнхгаузене», в которых спецэффекты всегда были более человечными. В них виднелась ручная работа, и, вероятно, поэтому мне близок фольклор.

Ощущение ручной работы, к которому стремился Бёртон, более чем заметно в моментах, когда Джина Дэвис и Алек Болдуин растягивают свои лица, искажая их черты, – эффект скорее получился странным, нежели пугающим.

Мы старались сделать все менее ужасным, но маски должны были выглядеть убедительно в контексте фильма. Например, змея, которую нам сделали для «Битлджуса», не получилась, она выглядела слишком искусственной – у меня всегда был свой собственный набор критериев того, что я считал правдоподобным, а что нет. Это все было сугубо личным.

После того как это сработало в «Битлджусе», я попытался применить эту философию к «Бэтмену», что было ошибкой. Людей подобное нервировало. В «Бэтмене» мне всегда нравилась та сцена, где Джокер достает револьвер и сбивает бэт-самолет. Но опять-таки это было мое личное восприятие. Я работал над гигантским высокобюджетным фильмом, и у зрителей были от него конкретные ожидания. Таким образом, концепция, применимая для «Битлджуса» и «Пи-Ви», необязательно должна сработать, когда люди воспринимают фильм как большой блокбастер.

В «Битлджусе» есть ряд визуальных особенностей, характерных для работ Бёртона: игрушечный город, персонажи в полосатых черно-белых костюмах и сцены на кладбище.

Недалеко от того места, где я жил, примерно через квартал, было кладбище, на котором я часто играл. Трудно найти объяснение тому, почему я продолжаю об этом вспоминать, за исключением самого простого – это часть меня; это было то место, где я ощущал комфорт и спокойствие. Целый мир тишины и умиротворения, а также волнения и драмы. Все эти чувства смешались в одно целое. Я был одержим смертью, как и многие дети. На кладбище были как плоские надгробия, так и страшные мавзолеи с причудливыми воротами сбоку. Я часто бродил вокруг в любое время дня и ночи. Пробирался туда тайком, играл и все разглядывал, там мне было по-настоящему хорошо.

Что касается миниатюрных городов, то я любил рисовать большие сценки с летающими тарелками, атакующими армию. Они были очень тщательно проработаны, в каком-то смысле почти до уровня миниатюр. Кроме того, когда мы снимали на восьмимиллиметровую пленку, мы тоже делали миниатюры. Опять же, я не знаю почему, но они были во всех тех фильмах, которые мне нравились в детстве. Это похоже на кукольную анимацию, но в ней есть сильная энергетика. Во многом это связано с теми фильмами о Годзилле.

А вот происхождения черно-белых полосатых костюмов, я так и не смог понять. Наверное здесь может быть замешан некий тюремный мотив. Меня всегда тянуло к этому образу, и он часто возникает на многих моих рисунках, но объяснить этого до конца не могу даже я сам.

На протяжении всего фильма Бетельгейзе принимает различные обличья, самое экстравагантное из которых можно увидеть ближе к кульминации фильма. В этой сцене Китон появляется с пятнадцатифутовыми руками весом с молот, в шляпе-карусели с изображением различных демонических существ, которые крутятся по ее краям.

Увенчанный черепом головной убор был разработан Бёртоном и воссоздан художником по гриму и мастером по спецэффектам Робертом Шортом. Череп удивительно похож на Джека Скеллингтона, главного героя из «Кошмара перед Рождеством».

Я все время рисую нечто подобное, поэтому изображения так или иначе повторяют друг друга. Я сам не замечал этого до определенного момента. Например, я рисовал существо с ушами летучей мыши в то время, когда и подумать не мог, что буду работать над «Бэтменом». Зачастую подобные образы закрадываются в сознание гораздо раньше, а потом воплощаются в реальность, что довольно любопытно. Это показывает, как работает подсознание.

Музыку для «Битлджуса» написал Дэнни Эльфман, снова создав фантастическую партитуру, которая, как и в случае с «Большим приключением Пи-Ви», была отдельным персонажем фильма, не менее ярким, чем биоэкзорцист Китона. Также Бёртон использовал две песни в стиле калипсо[18]18
  Калипсо – афрокарибский музыкальный стиль, популярный в 1950-х годах. – Прим. пер.


[Закрыть] Гарри Белафонте, включая «Песню о банановой лодке», которая стала неофициальной музыкальной темой фильма.

Эту сцену придумал Уоррен Скарен: люди реагируют на музыкальный номер. Изначально он выбрал яппи-музыку[19]19
  Яппи – это молодые, состоятельные люди, увлеченные профессиональной карьерой и ведущие светский образ жизни. Понятие появилось в США в начале 1980-х в рейгановские времена как противопоставление предшествующим им хиппи. – Прим. пер.


[Закрыть] в стиле Motown[20]20
  Motown Records – американская звукозаписывающая компания, специализирующаяся на поп-музыке в исполнении певцов-афроамериканцев. С этого лейбла началась карьера таких звезд, как Майкл Джексон, Дайана Росс и Стиви Уандер. – Прим. ред.


[Закрыть] и фильма «Большое разочарование» – тогда она была очень популярной. Но мне такое не близко. В итоге я просто начал слушать разную музыку, и мне понравились песни Белафонте, так что Адам и Барбара отдыхают, и на фоне играет музыка в стиле калипсо – мне нравится.

С «Битлджусом» произошел странный инцидент. Мы провели несколько пробных показов без музыки, и фильм получил чрезвычайно плохие оценки. Затем мы показали его с музыкой, и на этот раз оценки были очень высокими, причем некоторым больше всего понравилась именно музыка. Но потом кто-то в студии сказал, что партитура «слишком мрачная», что показалось мне занятным: такие люди живут и дышат, исследуя вкусы аудитории, но вот их мнение идет вразрез с единственным положительным моментом показа.

Эти предпоказы также подсказали Бёртону новую концовку. Поскольку сцены в комнате ожидания загробной жизни были приняты с таким восторгом, Бёртон включил в фильм эпилог, в котором Бетельгейзе по глупости вызывает гнев колдуна, который посыпает голову героя порошком, заставляя ее сжаться.

На самом деле у нас никогда не было конкретной концовки, поэтому мы сняли несколько разных и опробовали их на тестовых показах; финальный вариант выбрали зрители. Но фильм был настолько хаотичным, что в некотором смысле у него по-настоящему не было финала. Можно сказать, до сих пор нет. Поэтому мы сделали все что смогли.

«Битлджус» стартовал в американском прокате на День дурака 1988 года и имел неожиданный успех, собрав за первые две недели 32 миллиона долларов. Его общая касса составила свыше 73 миллионов долларов. Фильм получил «Оскар» за лучший грим, созданный Ви Нилл, Стивом ЛаПорте и Робертом Шортом, и, казалось, подтвердил теорию Бёртона о том, что зрителям может понравиться фильм, который создан не по канонам Голливуда. Странное – это хорошо, странное может быть приемлемым, странное может быть успешным. Критики тоже отреагировали восторженными рецензиями: Полин Кейл[21]21
  Полин Кейл (1919–2001) – одна из самых влиятельных кинокритиков своего времени, более тридцати лет писавшая для журнала The New Yorker. Прославилась своим новаторским, хлестким стилем и бескомпромиссностью. Ее похвалы удостоились лишь немногие режиссеры. – Прим. ред.


[Закрыть] охарактеризовала фильм как «классическую комедию».

Для меня это много значило, потому что встречи по обсуждению сценария напоминали поле битвы, поражение в которой обернулось бы навязанной фильму буквальностью. Хотя я полагаю, что у фильма должна быть какая-то сюжетная основа, придающая ему смысл, я был чрезвычайно рад, что зрители способны принять нечто противоречащее политике студий: все должно быть максимально буквально. «Битлджус» доказал, что это вовсе не обязательно. Я прошел через огонь и воду, потому что название картины провалило тесты и его хотели заменить, сделав более благозвучным. Они хотели назвать фильм «Домашние привидения», мы были в шаге от того, чтобы это случилось. Я был на очередной встрече, где они сказали: «“Битлджус” не подходит, а “Домашние привидения” очень даже здорово!» В шутку я сказал: «Может, назовем “Испуганы до смерти”?» И они действительно приняли этот вариант к рассмотрению, заставив меня тем самым пообещать выпрыгнуть в окно. Но надо отдать должное Warner Bros., они оставили все как есть. Они могли этого и не делать, поэтому я им очень благодарен.

«Битлджус» последовательно критиковали за то, что персонажи Дэвис и Болдуина выглядели скучными на фоне всего происходящего. Будто бы Бёртон уделял больше внимания другим персонажам и художественному оформлению фильма, нежели этим двоим.

Я никогда не считал Мейтлендов стопроцентно положительными персонажами; у них были свои проблемы. Их сущность, как мне кажется, заключается в том, что им нравится быть скучными. Это как в старых фильмах, где невзрачных персонажей надо немного подтолкнуть, чтобы взбодрить. Алек вроде как плохо отзывался и обо мне, и о фильме, хотя я думаю, что он прекрасно справился. Могу предположить, что Алек не до конца понял своего персонажа. Уж не знаю, что он в нем увидел. Для меня Мейтленды ничуть не отставали от других, хотя критики и писали, что эти персонажи были пресными, а все остальное – просто великолепно. Но если бы в фильме не было таких персонажей, как Мейтленды, то Бетельгейзе и все остальные мертвецы не произвели бы такого сильного впечатления. Думаю, что в этом-то и весь смысл.