Текст книги "Европа. Естественная история. От возникновения до настоящего и немного дальше"

Я видел нападения австралийских диких свиней на ягнящихся овец, и поэтому мне трудно любить свиней. Неприязнь усилилась в 2016 году, когда исследователи обнаружили, что у трех четвертей исследованных домашних самцов и у 40 % диких имелись травмы – укусы половых членов. Фотографии просто ужасны. Пока остается загадкой, кто кусал, но, как мне кажется, когда травоядное по сути создание приобретает вкус к мясу, что-то идет неладно 86.

Возможно, пекари и возникли в Европе, но сегодня это исключительно американские звери. Это социальные животные (время от времени сообщают о стадах до 2000 особей), которые могут нападать на людей. Ночью 30 апреля 2016 года одна женщина из Фаунтин-Хилс (Аризона) гуляла со своими собаками, когда на нее напали шесть пекари. Они повалили ее на землю и порвали зубами шею и верхнюю часть туловища, нанеся серьезные травмы. К счастью, женщину спас муж ⁸⁷.

Олигоцен – это не только свиньи. Из Азии в Европу попали бобры, сурки и ежи, а также настоящие тапиры, носороги и жвачные. Сегодня жвачные – млекопитающие, жующие жвачку и обладающие раздвоенными копытами, – особенно важная группа зверей, куда входят антилопы, жирафы, олени, крупный и мелкий рогатый скот. Первые европейские жвачные отличались небольшим размером и напоминали по внешнему виду кабаргу с саблевидными клыками и без рогов ⁸⁸.

Некоторые хищники могли прийти из Северной Америки, а не из Азии. Одним из них был эусмил (Eusmilus) – саблезубый убийца из семейства нимравид, довольно неприятное на вид существо с короткими конечностями и длинными клыками, вовсе не родственное более поздним саблезубым хищникам, причисляемым к семейству кошачьих[104]104
  Нимравиды были похожи на саблезубых кошек, и иногда их называют ложными саблезубыми кошками. Оба семейства – нимравиды и кошачьи – относятся к подотряду кошкообразных, в который также входят гиеновые, виверровые и некоторые другие семейства отряда хищных. – Прим. ред.


[Закрыть]. «Собакомедведи» (хемиционины) напоминали неуклюжих короткохвостых собак, но на деле были родственниками медведей, а если вы недостаточно запутались, то существовали и «медведесобаки» (амфициониды) – близкие родственники собак, напоминавшие медведей: крупнейший из таких зверей весил 600 килограммов[105]105
  Чтобы вы окончательно запутались, стоит сообщить следующее. Хемиционины (буквально: «полусобаки») именуются «собакомедведями» (dog-bears) в англоязычной палеонтологии. В русскоязычной же собакомедведями называют амфиционид (буквально: «двойственные собаки») – то есть «медведесобак» (bear-dogs) в английском варианте. Амфициониды и медвежьи (включая хемиционин) относятся к подотряду псообразных, в который также входят псовые, куньи, енотовые и другие семейства отряда хищных. – Прим. ред.


[Закрыть]. И те и другие были родом из Северной Америки, но к олигоцену распространились по Евразии, где вели всеядный и хищный образ жизни.

В эпоху олигоцена в Европе водилось множество грызунов: процветали сони, белки, полевки и бобры. Одно маленькое примечательное существо было предком выхухолей. Эти современные млекопитающие из семейства кротовых, живущие в реках, ручьях и прудах, встречаются только в двух местах – в Пиренеях и в России. Русская выхухоль может весить полкилограмма – это самый крупный зверь во всем семействе, ее даже добывали ради меха[106]106
  С 1957 года охота на русскую выхухоль (Desmana moschata) запрещена, вид находится под угрозой исчезновения и внесен в Красную книгу России и Международного союза охраны природы: по некоторым оценкам, осталось всего около 6000 особей. – Прим. ред.


[Закрыть].

Глава 14. Кошки, птицы и протеи

Около 25 миллионов лет назад, когда олигоцен подходил к концу, из Азии в Европу явился первый член семейства кошачьих – проаилурус (Proailurus). Его окаменелости, найденные в Германии, Франции и Монголии[107]107
  По мнению ряда специалистов, монгольская находка не имеет отношения к проаилурусу и принадлежит к другому, родственному семейству. – Прим. ред.


[Закрыть], показывают, что он был размером с домашнюю кошку. В течение 10 миллионов лет после появления, несмотря на большое количество грызунов, кошки не демонстрировали признаков преуспевания, не говоря уже о доминировании среди засадных хищников, которое у них есть сегодня.

Птичьи кости дают плохие окаменелости, и неполная палеонтологическая летопись европейского олигоцена оставляет много места для предположений. Несколько фрагментов, обнаруженных в Англии и Франции, были объявлены доказательством того, что американские грифы (группа птиц, к которой принадлежат и кондоры) некогда парили также и в небесах Европы. Однако повторные исследования предполагают, что это кости олигоценового курола[108]108
  Курол – птица семейства куроловых отряда куролообразных. Единственный существующий сейчас вид (Leptosomus discolor) обитает на Мадагаскаре и Коморских островах. – Прим. пер.


[Закрыть]. На юге Англии были найдены кости птицы, названной Paracygnopterus, и некоторые объявили ее старейшим представителем самых красивых водоплавающих птиц – лебедей ⁸⁹. Хотя другие считают, что это просто гусь.

Более надежны свидетельства того, что озера Англии и Бельгии в олигоценовую эпоху изобиловали гагарами – водоныряющими птицами, которые преследовали рыбу во многом так же, как и современные виды, хотя уже не узнать, издавали ли они что-то вроде крика их дожившего до нашего времени родственника – черноклювой гагары. Менее ожидаемо, что по лугам Франции бродил какой-то вид птиц-секретарей, знакомых нам по африканским саваннам. Но самым важным было появление в Европе первых певчих воробьиных – возможно, во времена Великого перелома. Впоследствии эти первые мигранты вымерли, и их заменили другие мигрировавшие певчие воробьиные⁹⁰.

Недавние исследования ДНК показывают, что певчие воробьиные, попугаи и соколы близки друг другу, и эта крайне успешная группа возникла в австралийской части Гондваны примерно тогда, когда во всем мире вымирали динозавры. Тот факт, что соколы и малиновки – более близкие родственники, нежели соколы и ястребы, кажется абсурдным. Однако на строение птичьего тела накладывает сильные ограничения приспособленность к полету, поэтому конвергентная эволюция, при которой сходные характеристики развиваются у совершенно не связанных между собой групп, вполне обычное явление для птиц.

Певчие воробьиные – самая большая и успешная группа птиц. Пять тысяч их видов, разделенных на сотню семейств, представляют около половины всех видов птиц. Восемнадцать самых распространенных видов птиц в Великобритании – это певчие воробьиные. К этой же группе принадлежит и самый многочисленный вид диких птиц – красноклювый ткач, живущий в Африке. Считается, что численность этого вида – 1,5 миллиарда особей. Певчие воробьиные относятся к отряду воробьинообразных (Passeriformes), латинское название которого происходит от слова passer – «воробей». Все те маленькие птички, которые кормятся в листьях, а также вороны и сороки – это воробьинообразные. Их отличает наличие направленного назад пальца, которым управляет собственный комплекс сухожилий.

Первые догадки о происхождении певчих птиц появились в начале 1970-х. Чарлз Сибли, орнитолог из Калифорнийского университета, открыл гибридизацию птичьей ДНК: при разогревании двухцепочечной ДНК ее цепочки расходятся, а после остывания при смешивании с другой такой же денатурированной ДНК цепочки могут рекомбинировать, создавая новые «гибридные» ДНК. Если он смешивал ДНК близкородственных видов, связи между цепочками были прочнее, чем у более дальних родственников ⁹¹. Со времен Сибли генетические исследования стали куда более изощренными. В 2002 году было продемонстрировано, что у основания родословного древа воробьинообразных находятся новозеландские крапивники. Другие работы показали, что древнейшие певчие воробьиные – это австралийские лирохвосты и кустарниковые птицы (атрихии), а вторая по старшинству ветвь включает ложнопищух и шалашников. Все эти эволюционные ветви содержат не так уж много видов, обитающих исключительно в Австралазии. Такое обилие ранних вариантов вкупе с находками самых старых на планете окаменелостей певчих птиц убедительно свидетельствует, что местом происхождения певчих воробьиных была Австралия.

Австралия неоднократно становилась источником певчих птиц, колонизировавших Европу. Одна из последних групп иммигрантов – это иволги, прилетевшие в Евразию из Австралии и Новой Гвинеи[109]109
  В те времена Австралия и Новая Гвинея составляли единый материк Сахул, который просуществовал до голоцена. Торресов пролив между Австралией и Новой Гвинеей образовался около 8000 лет назад. – Прим. ред.


[Закрыть] примерно 7 миллионов лет назад. Австралийский эколог Тим Лоу полагает, что певчие воробьиные стали настолько успешными потому, что заняли новую экологическую нишу, которая появилась благодаря неплодородным почвам Австралии, побудившим австралийские растения накапливать все питательные вещества, какие только возможно заполучить ⁹². Для производства нектара требуется мало питательных веществ, и эвкалипты Австралии создают массу нектара в простых цветках. Приезжающие в Австралию легко могут увидеть результаты: эвкалиптовые рощи изобилуют попугаями-лорикетами и наполнены хриплыми криками разных медососов. Относительно небольшие певчие воробьиные одержали победу в этой схватке, став социальными, энергичными и умными. Если это так, то певчие птицы не столько опровергают мысли Дарвина о миграции – в конце концов, они основаны на идее, что обострение конкуренции ускоряет эволюцию, – сколько показывают их в неожиданном ракурсе.

В истории Европы за последние 60 миллионов лет остается множество загадок, но ни одна не будоражит так, как происхождение одного из самых необычных сохранившихся видов, который словенцы называют «человеческой рыбой» (človeška ribica), а остальной мир – протеем. Это слепое розовое земноводное из рода Proteus вырастает до 30 сантиметров в длину и является единственным европейским позвоночным, которое всю жизнь проводит в пещерах. В 1689 году Янез Вайкард Вальвазор написал о его существовании в своей книге «Слава герцогства Крайна». Герцогство, долгие годы входившее в состав Словении, было невеликим, но Вальвазор чувствовал, что мир знает о нем недостаточно. Труд «Слава герцогства Крайна» состоял из 15 томов, содержавших 3532 широкоформатные страницы, 528 гравюр на медных пластинах и 24 приложения. Работа была проведена весьма тщательно и отвечала научной точности по стандартам того времени. Чтобы напечатать свой труд, Вальвазор построил типографию с мастерской по изготовлению медных гравюр в замке Богеншперк, где жил. «Слава» обанкротила автора, и он был вынужден продать замок, типографию и поместье. Загребский епископ сжалился над патриотом и за солидную сумму купил его библиотеку и коллекцию графики. Однако и этих денег было недостаточно, и в 1693 году Вальвазор скончался в бедности, пережив публикацию своего труда всего на четыре года.

Было что-то поистине европейское в одержимости Вальвазора. После окончания иезуитской школы в Любляне он 14 лет путешествовал по Европе и Северной Африке в поисках общения с учеными людьми. В 1687 году по предложению Эдмунда Галлея он был избран членом Лондонского королевского общества. В его масштабном исследовании очевидна amor patriae[110]110
  Любовь к родине (лат.). – Прим. пер.


[Закрыть]: такая энциклопедия должна была занять место среди работ, которые со времен Геродота пытались объяснить природу Европы или какой-нибудь ее части. Благодаря таким людям, как Вальвазор, Европа – единственный из континентов, у которого есть глубокие и богатые письменные сведения о его естественной истории. Но слишком часто эти труды оплачивались жизнями и состояниями[111]111
  «Слава герцогства Крайна» изначально была опубликована на немецком языке. Труд никогда не переиздавался и постепенно был почти забыт. На словенский язык он был переведен в 2009–2012 годах под руководством Томажа Чеча.


[Закрыть].

В рассказе Вальвазора о протеях утверждалось, что после сильных дождей бурные потоки вымывали этих существ из пещер на поверхность. Он писал, что местные жители считали их потомками пещерного дракона. Однако сам Вальвазор характеризовал протея как «червя, коих вокруг много». В своем «Происхождении видов» Дарвин упомянул протея и восторженно написал: «Я лишь тому изумлен, что не уцелело еще больше останков древней жизни». К XIX веку в Европе возникла своего рода мания по сохранению протея. Тысячи этих существ были вывезены, а некоторые выпущены в пещеры Франции, Бельгии, Венгрии, Германии, Италии и, возможно, Англии.

В природе это животное встречается в некоторых пещерах и подземных водах Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины. Все популяции слегка различаются, и никто не может договориться, сколько всего видов существует. В 1994 году ученые объявили, что обнаружили темного протея с глазами, который обитает в карстовых водах на небольшом участке возле источника Добличица в словенской области Белая Крайна[112]112
  На самом деле первое научное сообщение о находке было опубликовано еще в 1986 году, когда темного протея и обнаружили, а в 1994-м он был описан как подвид (Proteus anguinus parkelj). Предполагалось, что это реликтовая или даже предковая популяция, которая так и не приобрела пещерные адаптации в силу иных условий обитания, но в 2015 году было показано, что темные протеи произошли от местных светлых: глаза и пигментация вернулись к ним в процессе «обратной эволюции». – Прим. ред.


[Закрыть]. До сих пор непонятно, как протей попал в Европу. В семействе протеев всего шесть видов, и пять из них живут в Северной Америке[113]113
  Североамериканские виды относятся к роду Necturus, и некоторые из них в последние годы были переизучены, что привело к выделению дополнительных видов. Таким образом, вместе с европейским протеем (Proteus anguinus) семейство Proteidae в настоящее время насчитывает девять видов. – Прим. ред.


[Закрыть]. Окаменелости встречаются редко, самые древние – североамериканские – датируются концом эры динозавров. Древнейшим европейским находкам примерно 23 миллиона лет⁹³.

С чем согласны все, так это с тем, что протеи – существа странные. Для начала замечу, что вся их жизнь проходит в медленном темпе. Чтобы вылупиться из одной кладки из 64 яиц в пещере Постойнска-Яма в Словении, протеям потребовалось четыре месяца, а для достижения половой зрелости молодым особям нужно столько же, сколько и человеку – примерно четырнадцать лет. Никто не знает, сколько живут протеи, но как минимум за 100 лет можно поручиться. И они могут быть очень выносливыми: один протей прожил в неволе 12 лет без еды[114]114
  Этот страдалец все 12 лет содержался в холодильнике, согласно одному источнику без ссылки на научную публикацию. Есть информация о контролируемых экспериментах, в которых протеи выживали без пищи до 10 лет, со ссылкой на одну словенскую статью 1994 года. В публикации 2020 года аккуратно упоминаются «несколько лет без пищи», но вообще она посвящена удивительной малоподвижности протеев из пещеры в Боснии и Герцеговине: ученые несколько раз за восемь лет спускались в пещеру и всякий раз обнаруживали их чуть ли не на одних и тех же местах. – Прим. ред.


[Закрыть].

Мы плохо обращались с протеями. Более сотни лет их собирали в ужасающе огромных количествах и даже использовали на фермах в качестве корма для свиней. Сегодня этим существам угрожает отравление металлами из промышленных отходов ⁹⁴. Что за отношение к национальному достоянию!

Глава 15. Изумительный миоцен

Миоцен начался 23 миллиона лет назад и закончился примерно 5,3 миллиона лет назад[115]115
  Начало и конец миоцена не ознаменованы какими-либо глобальными климатическими изменениями. Его начало определяется исчезновением одного из видов планктонных организмов, а окончание – резким сдвигом магнитных полюсов Земли.


[Закрыть]. Это название, означающее по-гречески «менее новый»[116]116
  От др.-греч. μείων – «меньший, менее значительный», καινός – «новый». – Прим. пер.


[Закрыть], предложил Чарлз Лайель. Причина была довольно прозаической: он считал, что до современной эпохи дожило меньше миоценовых видов, чем характерных для более поздних эпох. Благодаря благоприятному климату и разнообразной флоре и фауне миоцен, возможно, является самой очаровательной эпохой в истории Европы. Растущая площадь суши, расширенные коридоры миграции и благоприятный климат способствовали возникновению беспрецедентного разнообразия млекопитающих, некоторые из которых стали впоследствии успешными колонизаторами Азии и Африки. Европа перестала быть лишь местом устремления мигрантов, ее фауна начала влиять на другие континенты.

Свидетельства о жизни в миоцене распределены по Европе неравномерно. Греция богата впечатляющими окаменелыми рептилиями, а Испания, Франция, Швейцария и Италия обладают исключительно хорошими ископаемыми материалами как из морских, так и из наземных местообитаний. В Швейцарии обнаружены прекрасно сохранившиеся останки насекомых, а в Германии – одни из самых информативных растительных окаменелостей. Напротив, на Британских островах, которые служили нам опорой при изучении эоцена и олигоцена, практически нет никаких ископаемых наземных животных и растений эпохи миоцена.

Тенденция к глобальному похолоданию, начавшаяся примерно 54 миллиона лет назад, продолжилась и в миоцене, однако порой происходили и поразительные обратные изменения. Например, в промежутке от 21 до 14 миллионов лет назад условия стали такими же теплыми, какими были в олигоцене. Когда я думаю о Европе на этой теплой стадии, я воображаю своеобразный Лазурный Берег на Сене. В условиях потепления уровень моря поднялся, так что область, где сейчас располагается Париж, была намного ближе к побережью, чем сейчас. Когда потепление достигло своего пика, большая часть низменных земель оказалась затопленной, что привело к воссозданию архипелага, напоминавшего тот, что существовал в конце мелового периода (хотя и с куда большим числом сухопутных связей)⁹⁵.

Однако общая тенденция состояла в увеличении площади суши и повышении связанности друг с другом разных ее областей. В миоцене началась серьезная фаза горообразования, и по мере роста Альп и других гор Европа содрогалась, вызывая извержения вулканов на юге, что, несомненно, сопровождалось множеством землетрясений. Некоторые горы, вероятно, вздымались с невообразимой (по геологическим меркам) скоростью: анализ изотопного состава воды и кислорода показал, что высочайшие вершины Швейцарских Альп достигли нынешнего уровня в середине миоцена – примерно 15 миллионов лет назад ⁹⁶. Движущей силой этого хаоса был жесткий напор Африки, продвигавшейся к северу. Поднимались не только Альпы. По мере выгибания суши возникали целые новые острова и горные хребты, разделенные широкими бассейнами[117]117
  Изменения высоты Альп могут достигать 27 сантиметров в зависимости от притяжения Луны – факт, который стал широко известен после постройки ускорителя элементарных частиц Европейского центра ядерных исследований (ЦЕРН) около Женевы – он функционирует с такой точностью, что для его работы необходимо учитывать лунное притяжение.


[Закрыть].

Среди наиболее примечательных из этих новых хребтов была система Кордильера-Бетика, изначально возникшая как гористый остров, включающий район вокруг современного Кадиса на юге Испании, Сьерра-Неваду, Гибралтарскую скалу и Сьерра-де-Трамонтану на Мальорке (где нашла себе убежище жаба-повитуха). На севере значительно поднялись Пиренеи, а восточнее – итальянские Апеннины. Еще восточнее стали возникать цепи гор от Албании до Турции.

Многие из известных вулканических регионов Европы возникли в миоцене в результате того, что огромные участки земной коры погружались в мантию, где породы расплавляются в магму. Одна важная вулканическая дуга простирается от Тосканы (гора Амиата) до Сицилии, где вулканы вроде Этны и Стромболи сейчас достаточно активны, чтобы привлекать туристов. Другие потенциально опасные вулканические поля сейчас спят – включая большую область к югу от Рима, где последнее извержение происходило 25 000 лет назад. Второй крупный вулканический регион находится в Греции, где активными считаются Метана, Санторин и Нисирос. В миоцене вулканическая деятельность была распространена шире: например, в начале и конце этой эпохи крупные вулканические провинции имелись на юге Франции.

Еще одна отличительная черта европейского миоцена – масштабные миграции. После la grande coupure относительно беспрепятственными были миграции в направлении восток – запад. Но также открылись коридоры и для перемещений между Европой и Африкой, которые временами оказывалась такими широкими, что примерно 12 миллионов лет назад фауны Кении и Германии стали практически неразличимыми.

Продолжала эволюционировать растительность Европы, хотя на большей части континента по-прежнему доминировали субтропические лавровые леса, также известные как «лаурисильва». Если вы желаете познакомиться с ними, вам стоит посетить остров Мадейра и Канарские острова. Они входят в состав Макаронезии – группы из нескольких архипелагов Атлантического океана, название которой в переводе с греческого означает «острова блаженных». И действительно, на этих островах сохранился кусочек древней блаженной Европы. Прекрасным примером является пояс лесов на полпути в горы на острове Гран-Канария, где доминируют четыре вида семейства лавровых: канарский лавр, аполлония, окотея зловонная и персея индийская (родственная авокадо) – все они произрастают здесь с древности наряду с растениями из семейств эбеновых и маслиновых.

Еще один растительный реликт, сохранившийся в Макаронезии, – легендарное драконово дерево (драцена драконовая), чей смолянистый сок, некогда именуемый «драконьей кровью», высоко ценился в давние времена в качестве лекарства, благовония и красителя. Драконово дерево не входит в лавровые леса, оно характерно для более сухих местообитаний, которые стали возникать в различных частях Европы в миоцене. Такие местообитания лучше всего были выражены на Пиренейском полуострове, где 15 миллионов лет назад процветали кустарниковые степи из неурады, лигеума, прозописа и селитрянки ⁹⁷.

К сожалению, в лавровых лесах Макаронезии практически нет животных, характерных для миоценовой Европы. Причина тому – происхождение этих островов: они возникли либо как вулканы, поднявшиеся со дна, либо как фрагменты земной коры, вытолкнутые на поверхность океана. Первоначальные лавровые леса, должно быть, появились из семян, занесенных в кишечниках птиц или приплывших по воде. Сухопутные существа не умеют пересекать моря (за одним важным исключением), и, если бы вы были карфагенским моряком, плававшим под началом Ганнона за столетия до того, как Рим уничтожил ваш город, вы бы, возможно, увидели этих необыкновенных созданий своими глазами[118]118
  Ганнон – карфагенский мореплаватель, который в античности совершил путешествие вдоль западного побережья Африки. Точные даты этого путешествия неизвестны – то ли во второй половине VI века до н. э., то ли в первой половине V века до н. э., по разным источникам. – Прим. пер.


[Закрыть].

Представьте, что вы один из первых людей, ступивших на легендарную Макаронезию примерно в 500 году до нашей эры. В то время пик на Тенерифе, как и в нынешние дни, был так высок, что частенько скрывался в облаках. Но вместо сегодняшних сухих каменистых низин на острове царил зеленый рай, и много разных птиц сидело на ветвях деревьев, нисколько не пугаясь вашего приближения, и среди них – прославленная в будущем канарейка. В лесу водился лишь один вид крупных сухопутных животных – гигантская тенерифская ящерица (Gallotia goliath), растительноядная рептилия метрового размера с мощными челюстями.

Все, что сегодня напоминает о ее существовании, это кости и мумифицированные головы, найденные в лавовой пещере. Ящерицы почти такого же размера, но принадлежавшие к другим видам, жили повсюду на Канарах, но были постепенно истреблены, после того как люди, колонизировавшие острова, привезли с собой хищников – кошек и собак. Целое столетие считалось, что гигантские канарские ящерицы исчезли. Но в самом конце прошлого тысячелетия были обнаружены остатки их популяций[119]119
  В 1974 году небольшая популяция вида Gallotia simonyi нашлась на острове Иерро, в 1999-м – G. bravoana на острове Гомера, в 2007-м – на острове Пальма были вроде бы замечены особи G. auaritae. Все эти виды гигантских канарских ящериц прежде считались вымершими. Меж тем на острове Гран-Канария издревле обитают гигантские ящерицы G. stehlini и вымирать не собираются. – Прим. ред.


[Закрыть].

Более века считалась вымершей гигантская ящерица с Гомеры (Gallotia bravoana). Но в 1999 году испанский биолог Хуан Карлос Рандо обнаружил шесть особей, цеплявщихся за жизнь на двух неприступных утесах этого острова. В этих не слишком надежных убежищах они каким-то образом умудрились просуществовать на протяжении многих поколений, в то время как их сородичи, распространенные по всему острову, сгинули в зубах хищников. Немногих оставшихся особей забрали из дикой природы, и благодаря кропотливой программе по восстановлению сейчас в неволе и на воле живут уже несколько сотен гомерских ящериц. Возможно, однажды при содействии людей их потомки вернут себе островной дом.

Ящерицы известны своим умением добираться до островов, чаще всего на плотах из растительности, поэтому неудивительно, что галлотии колонизировали Макаронезию. Они относятся к самому разнообразному семейству европейских ящериц, Lacertidae (настоящие ящерицы), куда входят и стенные ящерицы (Podarcis), которых можно увидеть в странах Европы с умеренным климатом. На Канарских островах также живут шесть видов более мелких галлотий, которые сходны по размеру со стенными ящерицами и дожили до наших дней в значительном количестве. Они примечательны тем, что являются одними из самых маленьких растительноядных ящериц в мире.

Долгое время биологи полагали, что гигантские галлотии – это пример естественной предрасположенности мелких существ увеличиваться в размерах при изоляции на островах. Однако случайная находка окаменелостей около города Ульм в Германии доказала, что это не так. Почти полный скелет огромной хищной галлотии возрастом 22 миллиона лет показывает, что после попадания в Макаронезию эти ящерицы, очевидно, стали вегетарианцами, а многие из них и карликами ⁹⁸.

Сразу после того, как лавры нашли себе убежище на островах Макаронезии, древние леса Европы начали меняться. Одно из лучших свидетельств происходивших изменений найдено в Германии – на месте некогда огромной лагуны у северных склонов Альп сохранились окремнелые стволы примерно 80 видов деревьев. Они датируются временем от 17,5 до 15 миллионов лет назад и указывают на наличие субтропического леса, состав которого быстро менялся ⁹⁹. В древнейших слоях этих отложений чаще всего попадается окремневшая древесина карапоксилона (Carapoxylon), родственника современного ксилокарпуса гранатового (Xylocarpus granatum), который можно встретить в мангровых зарослях на тропических побережьях Африки, Азии, Австралии и Океании.

В близлежащих болотах процветали пальмы и глиптостробус европейский (Glyptostrobus europeaus) – сородич глиптостробуса повислого (Glyptostrobus pensilis), который сегодня растет в Азии. Некоторые ботаники полагают, что китайский болотный кипарис, как его еще называют[120]120
  Так его называют по-английски (Chinese swamp cypress). Род Glyptostrobus входит в семейство кипарисовых, как и близкий ему американский род Taxodium, один из видов которого, таксодиум двурядный (T. distichum), именуется также болотным кипарисом обыкновенным. – Прим. ред.


[Закрыть], и ископаемое европейское растение идентичны: «Возможно, что дерево, находящееся сейчас на пороге исчезновения в Китае, – это оставшийся неизменным вид третичного периода»¹⁰⁰[121]121
  Третичный период – устаревшее название временного интервала от мел-палеогенового вымирания (конец мезозоя и начало кайнозоя) до начала последнего ледникового периода в плейстоцене, первой эпохе антропогена, известного как четвертичный период. Таким образом, он охватывал первые два геологических периода кайнозойской эры – палеоген (три эпохи: палеоцен, эоцен, олигоцен) и неоген (две эпохи: миоцен и плиоцен). – Прим. ред.


[Закрыть]. Глиптостробус повислый сбрасывает листья и встречается в природе только по берегам рек и на болотах. Он устойчив к гниению, обладает ароматной древесиной и поэтому вырублен практически полностью.

На более твердых почвах подальше от берегов в Германии времен миоцена росли смешанные леса из древних бобовых и лавровых. Мы не знаем наверняка, какие растения покрывали более высокие склоны Альп, потому что от них никаких окаменелостей не сохранилось. Но можно с уверенностью говорить, что ближе к главным пикам, на высотах свыше трех километров над уровнем моря, начала обосновываться альпийская и субальпийская флора. Сегодня 350 из 4500 альпийских видов растений, включая такие красивые, как камнеломка меркантурская[122]122
  У этого вида (Saxifraga florulenta) в действительности нет обиходного русского названия. В зарубежных источниках его часто именуют на французский манер – saxifrage du Mercantour, так как растение является эндемиком национального парка Меркантур во Франции. Автор использовал в тексте именно такое название. – Прим. ред.


[Закрыть] и мак альпийский, не встречаются больше нигде, что позволяет предположить, что они прошли долгий эволюционный путь в своем альпийском доме.

К тому моменту, когда в отложениях немецкой лагуны оказался следующий слой лесов (всего через миллион или 2 миллиона лет), климат стал прохладнее и суше. Окремнелые стволы этого слоя показывают, что в весьма разнородном лесу, где в том числе росли диптерокарповые (сегодня деревья этого семейства одни из самых высоких на Калимантане), доминировали родственники акаций и представители лавровых. В еще более позднем слое, который образовался в еще более прохладном и сухом климате, превалируют дубы и лавры, в то время как в самых молодых отложениях (около 14 миллионов лет) на первом плане робинии и дихростахисы из семейства бобовых.

Такая смена растительности – тропических вечнозеленых деревьев на листопадные и засухоустойчивые растения – показывает определенную сложность флористических изменений, происходивших в Европе на протяжении 18 миллионов лет миоцена. Эту историю продолжает исключительно богатая ископаемая флора юго-западной Румынии возрастом примерно 13 миллионов лет – растительность, которая в целом напоминала современную Европу, но была значительно богаче по составу. Вдоль берегов древнего озера росли смешанные леса из дубов и сосен с вкраплениями бука, вяза, клена, граба и некоторых деревьев семейства лавровых. На заболоченных почвах произрастали болотные кипарисы, ивы и тополя. В целом такая смешанная растительность из сосен, вечнозеленых деревьев и лиственных видов напоминает леса, которые до сих пор существуют в Восточной Азии и на востоке Северной Америки, но также включает многие роды, которые продолжают преобладать в румынских лесах. Этот тип ископаемой флоры, который наблюдается во многих отложениях позднего миоцена и плиоцена Европы, известен как арктотретичная геофлора.

Одной странной особенностью европейских лесов того времени, когда откладывались слои с этими немецкими и румынскими окаменелостями, было внезапное возвращение гинкго. Гинкго известен со времен динозавров, но в Европе он исчез примерно тогда, когда упал астероид, или вскоре после этого события, так что его повторное появление спустя 40 миллионов лет весьма удивительно. Условия миоценовой Европы явно его устраивали, и какое-то время гинкго тут преуспевал¹⁰¹. Европейский гинкго не был идентичен современному, который встречается в дикой природе лишь на крайне ограниченной территории в горах Китая, но был на него похож. Вероятно, он исчез незадолго до начала ледникового периода 2,6 миллиона лет назад, и последние свидетельства о нем обнаружены в Румынии. Недавний приход гинкго в Европу в качестве уличного и садового растения следует приветствовать как возвращение местных уроженцев.

К концу миоцена около 5 миллионов лет назад процессы горообразования, значительное падение температуры и понижение уровня моря сформировали Европу, которая в целом топографически была похожа на сегодняшнюю. Похолодание также привело к вымиранию чувствительных к холоду видов европейской растительности, зато прочно утвердились луга, кустарниковые степи и альпийская флора. Особую важность для истории нашего собственного вида имеет тот факт, что на юго-востоке Европы – на территории современных Греции и Турции – процветали лесистые саванны.