Текст книги "Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам"

Алекса Клэй считала, что она не соответствует миру бизнеса. Получив к 30 годам степень магистра экономической истории в Оксфорде, она изучала социальное предпринимательство вместе с неправительственной организацией Ашока. Постепенно эти исследования привели к возникновению и развитию движения, которое Алекса и ее бизнес-партнер Мэгги де При назвали «Лига интрапренеров». Алекса познакомилась с несколькими интрапренерами – сотрудниками крупной корпорации, имеющими полномочия и финансовые ресурсы для разработки и производства новых товаров и услуг, то есть действующими как предприниматели в рамках отдельной корпорации. Они сразу ее привлекли. Она стала изучать стратегию и тактику, которые использовали эти выбивающиеся из системы люди, чтобы бросить вызов ортодоксальной и конформистской среде. Недавно Алекса завершила свою первую книгу «Экономика неудачников», она участвует в театральных перформансах, в частности играет одну из ролей в постановке «Амиши-футуристы» на IT-конференциях. Все эти масштабные проекты стали возможными благодаря ее статусу аутсайдера. Она – первоклассный провокатор, отшельник в гуще событий, видит все в другом ракурсе и изыскивает возможности для изменений.

«Как этнографический ландшафт, бизнес всегда оставался мне чуждым, – объясняла Алекса в личной беседе. – Мне до сих пор странно видеть все эти костюмы и галстуки, такую совершенно конформистскую среду. Те люди, с которыми я ассоциирую себя, привносят аутсайдерскую индивидуальность в свою корпоративную идентичность. Это позволяет им создавать новое».

Она считает, что сегодня как никогда важны инновации, внедряемые аутсайдерами. Чем дальше мы смещаем парадигму от командно-контрольных центров в модели капитализма XX века (заводские рабочие плюс «белые воротнички» управляющих) к более децентрализованной системе, тем больше открывается возможностей для автономии, творчества и романтики. Работа Алексы направлена на то, чтобы пробудить в людях возможности для глубокого и разнообразного знакомства с бизнес-культурой. Она утверждает:

«Мы должны переучить себя, чтобы снова стать людьми в пространстве своих фирм».

Этот тезис отнюдь не является бесспорным. В конце концов, привнося больше личного в существование на рабочем месте, мы становимся более уязвимыми и подвергаем себя риску ассимиляции наших культурных ценностей. Алекса приводит пример Генри Форда, «устрашающего капиталиста», как она его называет, который попытался создать утопический завод в Бразилии, где должны были сочетаться капитализм и социальная повестка дня: «Он любил вторгаться в личную жизнь рабочих. Он поставил вне закона такие пороки, как табак и алкоголь, поощрял выбор определенного стиля жизни. В Бразилии люди восстали. Поселение, созданное им, развалилось».

Несмотря на такой неудачный пример, Алекса считает, что именно сейчас настало время рискнуть.

Наша жизнь уже настолько пропитана нормативными ценностями капитализма, что единственный шанс состоит в том, чтобы найти свою истинную сущность в этой мейнстримной рыночной культуре.

Легко представить себе, как предприниматель, использующий Kickstarter или Etsy, раскрывает свою истинную сущность в работе. В его деятельности страсть играет не меньшую роль, чем банковский чек. Но Алекса старается также внедрить романтическую повестку дня в традиционную корпоративную культуру. Мощным инструментом для этого служит ее работа в «Лиге интрапренеров»: «Лига началась с 20 бесед с разными людьми из огромных масштабных, транснациональных компаний. От каждой такой получасовой беседы меня буквально колотило – люди хотели, работая в компании, воздействовать на мир».

Алекса и ее партнер Мэгги создали нечто вроде салона, где эти менеджеры могли встречаться и делиться своими стратегическими планами. Такие встречи позволяли интрапренерам обмениваться историями о самых эффективных способах проведения изменений в крупных организациях, включая обсуждение регулировки корпоративных рычагов управления и нахождения общего языка с наиболее консервативно настроенными менеджерами высшего звена. Самое главное – Лига дает интрапренерам разрешение на выстраивание дружеских отношений с коллегами, находящимися вне компаний. Алекса так рассказывает об этом:

«У интрапренеров есть реальная потребность в установлении связей, потому что они чувствуют себя изолированными от коллег по ремеслу. Дэйв Бритиш, менеджер по устойчивому развитию Ford Motor Company, к примеру, является работником автомобильной промышленности в третьем поколении (его дед работал но конвейере Форда), и тем не менее у него есть особый взгляд на будущее компании. Он старается заставить менеджеров компании расширить бизнес за пределы изготовления автомобилей и выбрать бизнес-модель мобильных решений. Это потребует отказа от модели “2,2 машины на семью” и работы по созданию сервисов, которые лучше подходят для плотной городской жизни и являются более дружелюбными по отношению к окружающей среде, – например, кар-шейринга[6]6
  Каршейринг – то, что в России называется путешествовать автостопом.


[Закрыть]».

Оставаться верным своему призванию всегда нелегко, особенно внутри крупной корпорации. По словам Алексы, такие люди, как Дэйв Бритиш, от природы наделены особой страстностью и упрямством, но многим из них требуются управленческие навыки для общения с менеджерами высшего звена, чтобы подкрепить свой проект солидным финансовым обоснованием и одновременно показать, как предлагаемые нововведения выведут на новый уровень и объединят организацию в целом.

От сотрудника компании Vodafone, нашедшего внешний источник финансирования для создания M-Pesa (платформы для мобильных банковских операций, распространившейся по всей Восточной Африке), до рабочих Exxon Mobil, разработавших альтернативные энергетические решения, и менеджеров Morgan Stanley, создавших программы по микрофинансированию, – все интрапренеры – внутренние аутсайдеры, приносящие в замкнутый мир свое масштабное видение социальных изменений{78}78
  Alexa Clay. The Rise of the Intrapreneurs. Fast Company, 2012, October 3. URL: http://www.fastcoexist.com/1680655/the-rise-of-the-intrapreneurs.


[Закрыть].

Карен Уикр, директор редакции Twitter, является официальным спичрайтером, голосом всей компании. Эта позиция требует обостренного чувства языка и стиля. Карен умеет измерять температуру текущей ситуации в Twitter и реагировать соответствующим образом.

«В целом у меня неплохо развито чувство, за что надо бороться в каждом сообщении, в любом формате, – говорила мне Карен. – Одни послания рождаются инстинктивно, другие требуют специфических действий, третьи должна сопровождать ясная техническая информация, четвертые задумываются как провоцирующие. Я чувствую эту разницу и работаю над тем, чтобы различные цели наших сообщений были заметны».

Карен пришла на только что созданную позицию главного редактора Twitter в октябре 2011 года. В тот момент компания насчитывала 700 сотрудников и ей не хватало «единого голоса». Перед ней поставили задачу добиться общей связности информации во всех взаимодействиях с внешним миром, не разрушая достояние Twitter – созданную снизу вверх внутреннюю культуру. Часть этой работы состоит в управлении сетью из более чем 15 блогов, нахождении правильного формата рассказа о новостях и продуктах компании. Во время крупных природных катастроф, таких как тайфун «Хайян», обрушившийся на Филиппины осенью 2013 года, она использовала блог Международных сервисов Twitter для донесения жизненно важной информации о бесплатных тарифных планах для тех, кто выжил в зоне бедствия. «Не было ни одного дня, похожего на предыдущий, – рассказывала мне Карен. – Моя команда взяла на себя несколько функций, включавших редактуру наших внутренних социальных медиа, коммуникацию, все каналы донесения информации от лица компании, а также партизанские проекты».

При этом работа Карен по созданию единого голоса не имела ничего общего с установкой правил или службой официального стражника у коммуникативных каналов. Ее деятельность скорее была похожа на работу шеф-повара знаменитого ресторана, управляющего приготовлением лучших блюд на кухне. Вся эта спонтанная изобретательность была бы невозможна, если бы Карен не готовили к ней на факультете свободных искусств.

«Не было такого дня, когда я не применяла бы на работе знания, полученные в университете», – признается Карен. Она полагает, что знания в области гуманитарных наук (литературе, искусствоведении и истории) сформировали ее взгляд на человеческую природу. Еще важнее оказалось то, что обучение на факультете свободных искусств требует превосходных навыков сочинения текстов, воспитывает уважение к литературным приемам и нюансам тональности в настроении и взгляде на проблему.

«Выпускники гуманитарных факультетов могут черпать из глубокого-глубокого колодца при выборе литературных аллюзий или исторических прецедентов, – отмечает Карен. – Всегда будет существовать потребность в людях, которые умеют писать, думать и чувствовать».

Личный твиттер Карен (@kvox) полон любопытных наблюдений, артистической чувственности и причуд. Он предлагает нам идеальный портрет сотрудника IT-сферы, подкованного в свободных искусствах. Она благословила «напоминалку», которая требует не говорить о «блоге», когда речь идет о «посте в блоге». Карен неистово комментирует «Карточный домик» и другие популярные телесериалы и внимательно следит за разносторонностью интересов пользователей твиттера: «Мне нравится твоя жизнь в Сети, даже в твоих твитах».

Карен 62 года, и 30 последних бурных лет она провела в IT-индустрии. Полезно выслушать мнение столь опытной женщины по поводу будущего технологической культуры.

«Одним из главных преимуществ моего возраста является способность восхищаться. Я могу радоваться таким вещам в индустрии, которые мои коллеги просто не могут оценить в силу своего возраста».

Карен выражает радость и удивление тем, как повернулась ее жизнь:

«Никогда бы не подумала, что я столько лет проведу в IT-сфере, – со смехом признается она. – Ведь я воспитанница мира свободных искусств!»

Карен начала свою карьеру в некоммерческой организации Media Alliance, и в 1990‑х годах опубликовала несколько статей и докладов, посвященных новым для того времени интернет-технологиям. Сменив несколько авторских и редакторских позиций в таких журналах, как PC World и Computer Life, поработав консультантом в Sun Microsystems, она услышала о новой компании, готовящей радикальные изменения в процессе поиска в интернете. Карен это сразу заинтересовало, и, когда Google в 2002 году, еще даже до выхода на IPO, предложил ей место в компании, она с радостью ухватилась за эту возможность. Она описывала эту фирму как «поразительную», «меняющую жизнь» – заслуживающие внимания слова от женщины, которую давно уже было не соблазнить пением сирен от представителей IT-сферы. Карен поразил масштабный размах амбиций Google, стремление компании к новым горизонтам и ее ориентация на совершенство, идеальное воплощение.

Девять лет Карен провела в должности спичрайтера, присматривая более чем за 150 блогами, а позднее – и за официальным твиттером компании. Ее постоянно тянет к новым приключениям и сюрпризам. Она любит садиться за работу с раннего утра, чтобы посмотреть, что произошло за ночь. Поэтому она и перешла на свою сегодняшнюю позицию в Twitter. Если Google привлекал ее экспансионистским духом и масштабом прорывных решений, то Twitter обворожил непередаваемой красотой 140 символов.

Она вспоминает уникальные «твиттер-моменты», когда люди из самых разных культурных сред неожиданно сталкивались на этой платформе. Происходили социальные столкновения, которые лингвисты обозначают как «фатическая коммуникация» – коммуникация ради самой коммуникации. Обмен репликами в твиттере служит для распространения информации, например в случае стихийного бедствия, но гораздо чаще тут мы видим искусство свободной болтовни. Сеть дарит удовольствие от мгновенно найденных остроумных реплик, провокаций и пролетающих со скоростью света частичек личной информации. Беспрецедентной эту платформу делает то, что болтовня происходит в масштабе всей планеты. Когда Билл Гейтс приглашает через твиттер Уоррена Баффета на партию в бридж, к ним тут же присоединяется Билл Клинтон с шутливой колкостью: «Где это ты так долго пропадал?» И все это происходит на глазах у широкой публики.

«Никогда ранее не было инструмента для такой радикальной формы самовыражения и обмена информацией в реальном времени, – объясняет Карен. – И все это из-за одного базового факта: Twitter управляют люди, а они загадочны и серьезны, бесконечно креативны и являются существами общественными».

Более 250 миллионов человек доносят свой голос до мира благодаря Twitter. Разумно, что во главе этой истории стоит человек с гуманитарным образованием, такой как Карен, поскольку голос компании должен быть человечным.

Несмотря на то что сегодня Twitter является безусловно самым популярным медиа, Карен воздерживается от прогнозов. Кто знает, что готовит нам будущее? «Интернет-компании не создают пятилетних бизнес-планов», – саркастически замечает Карен.

Постоянные изменения стали фирменным стилем IT-сферы, и это создает благоприятную среду для таких людей, как Карен. Эта культура не склонна цепляться за прошлое.

«Мы не ностальгируем по прежним временам. Все то время, что я работаю в IT-среде, история не пишется, она еще даже не заканчивается», – говорит Карен.

Когда Карен размышляет о скорости технологических достижений, ее переполняет ощущение чуда.

«Я приехала на тридцатипятилетие первого макинтоша и увидела там много седых голов. Пришло какое-то ностальгическое чувство, поскольку мы стояли у самых истоков, но оно продержалось совсем недолго, потому что в зале возобладало другое: “Как же тогда все было примитивно! Просто невероятно, как далеко мы ушли. И сейчас можно только восхищаться”».

Ансгар Оберхольц относится к тем людям, которые сразу кажутся вам знакомыми, с ними моментально чувствуешь себя как дома. В свои 42 года он является духовным отцом берлинского бума стартапов и средоточием бизнес-культуры этого явления. Девять лет назад продюсер сериалов с обширным опытом в творческой индустрии открыл кафе St. Oberholz на острове Митте в центре Берлина, средоточии местных хипстеров. Фамилия в названии кафе показывает, насколько личным было для него это предприятие. На вывеске красуется слоган: «Не каждую корову можно доить». В самом начале экскурсии, которую он провел для меня, Ансгар настойчиво объяснял, что люди в Берлине открывают бизнес не ради денег: «Это шанс на установление контакта с бизнесменами-единомышленниками для создания своей культуры».

В отличие от других мест сосредоточения стартапов: Кремниевой долины; Кремниевой аллеи (Нью-Йорк); Кремниевого перекрестка (Лондон) и Кремниевого пляжа (Лос-Анджелес) – Берлин не получил своего прозвища. Он претендует на то, чтобы быть иным. Здесь все дышит не последним раундом инвестирования, а чувством общности, запахом стиля жизни. Исторически Берлин, в отличие от остальной Германии, был городом, в котором дозволялось ошибаться, проваливаться.

«Берлин представляется мне лабораторией для политиков и экономистов, а St. Oberholz – это ее часть. При всех изменениях люди продолжают ходить сюда, и у них много идей», – говорил мне Ансгар.

В Берлине жизнь не всегда праздник («Жизнь – это не конеферма» – гласит табличка в кафе St. Oberholz), что особенно заметно суровыми зимами, но и выжить тут все-таки не очень сложно, благодаря упорно держащимся довольно низким ценам по сравнению со многими европейскими столицами. В стране, где гораздо легче произносят «нет», чем «да», быстрый метаболизм Берлина и его вкус к активной деятельности одновременно удивляют и вдохновляют.

Родиной новых берлинских веяний оказалось настоящее ретро-кафе St. Oberholz. Когда в 2005 году оно появилось на свет, то сразу стало излюбленным местом для здешних стартапов, а также для журналистов и художников. Сегодня это открытый для всех клуб, сочетающий шарм прошлого и бьющую ключом энергию новой экономики; изящество и ритм, литературные порывы и деловую хватку. Такое слияние культур отражено в богатой истории здания, где расположено кафе. В XIX веке братья Ашингер, знаменитые владельцы ресторанов, держали на этом месте двухэтажное заведение. Оно было очень популярным среди представителей берлинского художественного и культурного авангарда. Ансгара как раз привлекли история и уникальный «гений места».

На первом и втором этажах расположено кафе со спартанскими столами, быстрым и дружелюбным обслуживанием, что большая редкость в городе, где таксист может отказаться везти вас на небольшое расстояние – пешком дойдете. На третьем этаже, куда ведет великолепная лестница, прячутся несколько помещений, в которых до 40 человек занимаются своими делами – работают, ведут переговоры и т. д. С потолка свисает пугающий сначала пучок силовых кабелей, к которым каждый может подключить свой ноутбук. Немцы называют это «салат из кабелей». Несмотря на неуклюжий внешний вид, это очень эффективный подход. К тому же он придает пространству некоторую расхлябанность, что целиком соответствует берлинскому стилю. Стены украшены рисунками берлинских художников, выполненными мелом, подражающими простецкому характеру инфографики[7]7
  Инфографика – это графический способ подачи данных, целью которого является быстро и четко преподносить сложную информацию. Одна из форм информационного дизайна.


[Закрыть] и ложной мимолетности. На самом деле мел покрыт спреем, который предотвращает стирание. Это хорошая метафора Берлина и таких мест, как St. Oberholz, – театральное переустройство исторических мест художественными средствами, сосуществование старины с молодежной непочтительностью. Как и отец-основатель кафе St. Oberholz не пытается казаться крутым. Это серьезное место, наполненное мягкой иронией.

«Я стараюсь помнить, почему мы затеяли все это, – говорит Ансгар. – Тот первый волшебный момент, когда я решил, что должен это сделать и пойти на риск. И всегда стараюсь вернуться в эту точку, даже сейчас, спустя девять лет. Я делегирую все полномочия, какие могу, и это помогает мне сохранять романтический взгляд. Если все делаешь сам, это может убить любую романтику».

Ансгар тесно связан с миром бизнес-инкубаторов и определения ценности, и тем не менее он, подобно Великому Гэтсби, хранит в голове «вечную мечту». Он не наивный мечтатель, не бизнес-скептик и не идеалист. Он – бизнес-романтик. «Сердце имеет большое значение. Не так много вопросов, на которые можно ответить с помощью калькулятора. Мое сердце говорит: “мы должны найти особое место”. А затем уже надо составлять планы и смотреть, сходятся ли цифры. Калькулятор и сердце – постоянные соперники, но для стратегического плана нужны оба элемента».

Когда смотришь, как он бродит по своему кафе, болтает с посетителями, то действительно создается впечатление, что видишь перед собой его сердце. Все идеи здесь рождены им, но это скорее экспонаты воображаемой выставки, чем его личные «активы». На сайте кафе Ансгар ведет блог «Бюро находок», где все посты начинаются словами «вчера кто-то забыл…». Он старается описать каждый забытый предмет в мельчайших подробностях, словно находится в лавке чудес: салфетка с номером телефона «милого бармена в черной рубашке»; кольцо, забытое после драматичной супружеской ссоры, или билеты на Берлинский олимпийский стадион по случаю визита папы римского.

Ансгар нашел издательство, публикующее книги для «нечитателей», которые можно читать «во время встреч, в поездах, автобусах, самолетах, в туалете, в кровати, во время скучного секса, на дискотеке или вместо светской беседы». Пару лет назад Ансгар изложил историю St. Oberholz в документальной книге, которую широко хвалили в его родной Германии, но «плохо покупали», как признает он с улыбкой. Не каждую корову удается подоить.

31‑летняя Прийя Паркер отлично помнит, где она была, когда начались серьезные проблемы со здоровьем. Завершив напряженную летнюю стажировку, она упала в обморок в самолете.

В то время Прийя записалась на совместную программу менеджмента в Гарвардский институт государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди и в Школу менеджмента Массачусетского технологического института. Она страдала от крайнего истощения, запуталась в обязательствах перед жизнью и потеряла связь с теми идеями и проектами, которые подпитывали ее энергией. Ее тело и дух уже просто не могли это все выдерживать. Когда она пришла к врачу, тот сказал ей: «Десятилетие между 20 и 30 годами вы провоевали, и теперь у вашей армии просто кончились боеприпасы».

«У меня было ощущение, что все участники совместной программы хотят после получения диплома работать только в McKinsey или в Goldman Sachs, – вспоминает Прийя. – Но ведь записывались на программу они совсем с другими целями. На нас давили, чтобы мы отправились на собеседование в вышеназванные компании, как будто это единственный путь добиться успеха. Их культура и традиции были мне не по нутру. В MIT все здания обозначались не именами, а цифрами (Е‑52, Е‑53 и т. д.). Даже спустя год после начала обучения я не могла запомнить номер ни одного из них».

Врач Прийи предложил ей взять академический отпуск и сосредоточиться на восстановлении здоровья, а также вспомнить о том, что доставляет ей настоящее удовольствие. В течение следующих четырех месяцев Прийя не позволяла себе выстраивать планы. Она погрузилась в жизнь сегодняшним днем. Это действительно сложная задача для высокопроизводительного человека. Если Прийя чувствовала удовольствие от работы или чтения, то продолжала это занятие. Когда возвращалось пугающее чувство «обязанности», она старалась не прислушиваться к нему. В результате такой осмысленной политики она уже через четыре месяца сумела восстановить здоровье. Ей нужно было вернуться к тому, что ей нравилось, во что она верила. Прийя старалась применять свои таланты в самых разных областях. Распорядок дня вскоре сформировался сам собой вокруг новых привязанностей – танцев, общения с друзьями. Главным стало развитие навыка стратегического планирования, обретенного в процессе учебы.

«За первые семь лет после колледжа я глубоко погрузилась в разрешение конфликтов, межрасовые отношения, а также дипломатические проблемы здесь, в США, в Индии и на Ближнем Востоке. Все вместе привело к тому, что я стала помогать людям формулировать свое представление о будущем».

Сначала Прийя работала с коллегами и соседями по комнате, разрабатывая упражнения, которые позволяли им формулировать свои цели и привязанности. Во время четырехмесячного академического отпуска она осознала, что это пробуждает в ней самый сильный энтузиазм и ощущение достижения цели. «Мне удалось реструктурировать свою программу обучения таким образом, чтобы превратить ее в целевой набор курсов для развития своих навыков. Я использовала предыдущие тренинги по устойчивому диалогу и разрешению конфликтных ситуаций, а также начала ходить на курсы по самым разным предметам от “подачи себя” и межпоколенческих отношений до выстраивания бюджета и “трансформации в обществе и политике”».

Но получение степени магистра никогда не было сутью обучения. Прийя уже знала, что главным элементом в ее практике является эмпирический опыт. Поэтому за оставшееся время в магистратуре она постаралась провести как можно больше «лабораторий будущего». В течение года она почти ежедневно с трех до семи часов вечера вела этот семинар у себя дома.

«Дайте мне три-четыре часа в одном помещении, и я буду точно знать, что я хочу сделать. У меня есть этот специфический талант».

Ее стали приглашать местные компании для применения навыка стратегического планирования в отношении отдельных фирм и команд. В результате она написала диссертацию, посвященную своим однокурсникам – представителям поколения Игрек, получающим две магистерские степени по бизнесу и политике, будущим успешным людям следующего поколения. Она собрала большой массив интервью с представителями разных рас и культур. Их объединяло то, что собеседники глобально мыслили и стремились к высоким достижениям.

«У них было чувство направления, но они боялись что-либо совершить».

Она описывает их поведение аббревиатурой FOMO («страх промахнуться дверью»), потому что они постоянно ждут лучшего шанса. Как сформулировал один из ее собеседников: «выбор одной из дверей означает закрытие всех остальных, и шанса вернуться на эту развилку у тебя уже не будет. Поэтому, чем сразу бросаться в дверной проем, лучше постоять в предбаннике и понаблюдать». Целью этой группы стала «оптимизация» всего и «несовершение» ни одного дела.

Карьера Прийи стремительно развивалась. Она основала собственную фирму Thrive Labs (Лаборатория процветания), где по-прежнему наблюдает за разными вариациями одного и того же типа у большинства клиентов – излечивающихся оптимизаторов.

«Как только человек определяет, что его волнует в этой жизни по-настоящему, он может совершить прорыв. Но большинство людей среди тех, с кем мне приходится работать, давно забыли или оторвались от таких сфер жизни, которые когда-то делали их по-настоящему счастливыми».

К сегодняшнему дню Прийя провела уже сотни семинаров по планированию будущего с бизнесменами и целыми организациями по всему миру. В дополнение к беседам в рамках этих семинаров она заставляет участников писать тексты, представлять свои теории в виде карты и осваивать «воплощенное понимание». Все это помогает ее клиентам осознать связь между своим физическим и ментальным состоянием.

Каждый семинар Прийи начинается с одного вопроса: на решение какой самой крупной потребности мира у вас есть желание и ресурсы потратить силы? Этот опрос имеет целью побудить участников к действию. А кульминацией каждого семинара служит тщательно разработанный манифест каждого участника: стратегический план на будущее для увлеченного целью человека или компании{79}79
  Прийя помогла сотням топ-менеджеров и другим лидерам и группам создать индивидуализированные манифесты, а ее «Лаборатория перспектив» стала тем изначальным зерном, из которого выросла эта книга.


[Закрыть].

«Большую часть периода бодрствования мы проводим на работе. Мы должны быть продуктивными лидерами, которые совершенно ясно представляют себе, что и зачем они делают, и воплощать это в самой сути своей работы».

Для разработки наиболее эффективного пути к этой цели Прийя работает также и над выявлением главных препятствий. Как только человек или компания артикулируют свои цели, семинар начинает работать над раскрытием возможных преград. Двумя главными соперниками зачастую являются бездумное использование технологий и приоритет продуктивности над заявленной целью. Прийя считает, что надо поставить под сомнение эти привычки, особенно когда мы ощущаем себя вымотанными, потухшими. В конце концов, есть такие занятия, которые обретают свой высший смысл именно тогда, когда они совершенно не оптимизированы, неэффективны и даже, возможно, непродуктивны.