Текст книги "Агент Омега-корпуса"

Глава вторая

Второй день

10 ч. 00 м.

Это был не Багдо.

Хеликс висел над ним, внимательно всматриваясь в странное животное. Мямаров он знал плохо и не любил, а этот и вовсе казался каким-то особенным.

Компактолет работал бесшумно, но мямар почуял, что за ним наблюдают, и тут же повернулся к Йоронгу, когда тот еще был на подлете.

Хеликс прикидывал, что делать дальше. Если зверек чужой, пожалуй, его надо отпустить с миром. Он совсем не похож на Багдо – иная форма ушей и глаз, нет усов и гораздо более крупная шишка между ушами…

«Чужой? – Его словно дернуло током. – Но чей это может быть мямар? Здесь, где на многие тысячи километров нет жилья, нет еды. Или все-таки есть?»

Йоронг тут же оглянулся по сторонам, словно рассчитывал увидеть хозяев зверька. Кругом были только барханы. Но разве мямар может жить сампо себе в пустыне?

«Тоже, наверное, откуда-нибудь сбежал, – подумал Хеликс. – Странная планета, все почему-то сбегают…»

Ему пришло в голову, что этот незнакомый зверь, так серьезно его разглядывающий, в общем-то может вполне заменить Багдо. Если есть решение проверить способности мямаров в пустыне Додарба – какая разница, какой это будет мямар?

– Ну что, малый, – сказал он и ободряюще улыбнулся. – Какже тебя сюда занесло? Хочешь, я тебя накормлю?

– Дела, – ответил тот и двинул ушами. Голос был бархатистый и сочный.

Йоронг встрепенулся, откинул на глаза пластинку и заметался – Откуда идет звуковое сопровождение? Неужели за ним уже кто-то наблюдает…

– Куда вы смотрите?

– Что? – Хеликс повернулся и тут понял: говорил именно зверек, что стоял перед ним.

– Ты… где научился говорить? – Йоронг не узнал своего голоса.

– По случаю, – ответил мямар. Взгляд у него был не очень приятный – немигающий и какой-то жгучий. В произношении его был странный акцент, зверь сильно растягивал согласные.

– По случаю? – переспросил Хеликс, начиная тянуть время и соображая, что бы это все могло значить. О говорящих мямарах на Додарбе никто не предупреждал. – По какому случаю?

– Это не важно, – отрезал зверь. – Какое ваше имя?

– Хеликс Йоронг.

– Меня – Аркл!

– Очень приятно.

– Странно себя ведете. Что-то не так?

Хеликс прикрыл глаза и медленно выдохнул. Здесь, на пустынной планете, среди песка и жары отыскивается мямар, разговаривающий на интерлинге, и интересуется, чем это человек так удивлен. В самом деле, чем это он так удивлен?

– Прости, – откликнулся Йоронг, – еще не доводилось встречать говорящих мямаров.

– Уирд, – сказал тот, потом коротко тявкнул и в первый раз за все время разговора медленно моргнул.

– Что? – переспросил Хеликс.

– Не мямар – уирд! Это запомни.

– Хорошо…

– Спускайся! – Это прозвучалокак команда. Слова мямар произносил коротко и отрывисто, словно пролаивая их, окончания фраз падали вниз, куда-то в инфразвук.

Хеликс посадил компактолет и живо отстегнулся. Вокруг стояла ломящая уши, знойная и душная тишина. Происходящее казалось нереальным, фантастичным, неправдоподобным. Хеликс размял затекшие руки, несколько раз присел, стараясь не пялить глаза на мямара или уирда, черт его разберет. Главное в необычной ситуации – сохранять спокойствие, это он хорошо знал. На всякий случай отметил, надет ли схит. Потом достал флягу и, налив воды в ладонь, омыл запыленное лицо. Сразу полегчало. Он подошел к Арклу и небрежно присел на песок рядом с ним. Тот по-прежнему стоял не шелохнувшись, глядя куда-то в сторону.

– У нас пропал ночью мям… уирд Багдо, не можем найти.

– Не уирд. Мямар. Багдо еще мямар.

«Так, – подумал Хеликс, – о мямарах он в курсе. Мямар – не уирд. Так кто же такой этот уирд?»

Было яснее ясного, что существо, стоящее перед ним, так схожее с мямаром, было вольным и разумным. Но Йоронг не помнил, чтобы среди братьев по разуму, с кем Содружество установило контакт, были сапиенсы типа мямара. Следовательно, эта встреча – первая, и ее можно расценивать как контакт с инопланетным разумом.

Хеликс почувствовал, как в нем поднимается волна радости и беспокойства, вдруг сразу сделалось душно, и он потянул воротник комбинезона.

Логические выводы напрашивались сами собой – если собрат по разуму сам здесь пришлый, то ситуация с Додарбом, а заодно и со всем Правым рукавом Сфинкса здорово осложняется. Додарб становится зоной контактной границы, и вряд ли группа теперь имеет право продолжать операцию. Если же уирд, как это ни невероятно, – местный житель, скрывавшийся все эти долгие годы от людей, группе тем более надлежит покинуть планету. Кстати, откуда он так хорошо знает язык? Или это телепатические штучки?

Уирд стоял на четырех мохнатых лапах, совершенно невозмутимый и спокойный. Его блестящий, ровного красного цвета мех, казалось, не доставлял ему никаких хлопот в такую жару. Он молчал, словно ждал каких-то слов или действий со стороны человека. Ростом с хорошую собаку, он был явно крупнее Багдо.

Хеликс решил прощупать пришельца на биоэлектрическом уровне. Подобные операции были намного проще, чем вхождение в разнонаправленные потоки времени в ходе прогностических сеансов, но тоже включали умение концентрироваться и «забывать» о своем теле. Требовалось прочувствовать хитросплетение биотоков собеседника и через них попытаться уловить эмоциональную или, если удастся, мыслительную волну.

Воспользовавшись затишьем в разговоре, Йоронг прикрыл глаза. Биотоки уирда он нашел легко и сразу – такими отчетливыми по сравнению с человеческими они были. Сильные, но очень сумбурные. Хеликс начал чувствовать быстро кружащие волны разной температуры и напряженности. Это было очень интересно, но он пошел дальше – разбираться в хитросплетении биотоков имело смысл только в случае лечения больного организма. Сейчас же он ставил перед собой качественно иную цель – получить от уирда информацию эмоционального или мыслительного характера. Через пойманное ощущение чужого тела Йоронг начал попытку проникновения в его эмоциональную сферу.

Усилия принесли плоды, и Хеликс уловил эмоцию.

Уирд не был напряжен. Он вообще был непонятным. Если это эмоция, она на редкость неопределенна, нефокусированна. Единственное, что нкин чувствовал, – это сложный комплекс странного переживания, которому не было слов на человеческом языке и в котором различалось терпение, ожидание какого-то результата и связанной с ним радостью. Эмоции уирда оказались сильны и удивительно прилипчивы. Заметив, что сам уже работает им в резонанс, Йоронг поспешил «отключиться».

Аркл стоял не шелохнувшись, по-прежнему глядя в сторону. Его мохнатая морда была все так же непроницаема, но теперь Хеликс знал, что от него не исходит опасность. Это было важно. Уирд не таил зла на человека.

– Откуда вы знаете наш язык? – спросил Йоронг.

– Это не важно.

– Контакт с уирдами не зарегистрирован в метриках КВС. Значит ли это, что вы вошли в неофициальные отношения с людьми?

– Это не важно.

– Как раз важно, – усмехнулся нкин, – очень важно. И скоро вы это поймете.

Аркл так быстро повернул к нему голову, что Хеликс Даже не увидел движения: только что он был в профиль и уже – фас.

– Сразу не надо официальных отношений. Пока. А сейчас надо передвинуться.

– Передвинуться? – удивился Йоронг. – Как это передвинуться?

Мямар выгнyлcя по-кошачьи, дугой, шерстьего вздыбилась, и тут же пространство вокруг на мгновение потемнело. Когда Хеликс снова огляделся, Аркла рядом не было, а в полукилометре высилась странная красная пирамида.

– Неплохо, – ошарашено произнес Йоронг.

Второй день

09 ч. 30 м.

– До, – тихо позвал Крис, – это ты?

Голос у мямара был странный, совсем непохожий на Багдо, но он вполне мог измениться до неузнаваемости в тесной и душной металлической коробке.

На зов никто не отозвался. Мелкая вибрация, приглушенный шум двигателя – и больше ничего. Тот, кто находился внутри контейнера, не желал общения. Кристофер и не подозревал, что мямар ему так дорог. Теперь при одной мысли о том, что зверь находится рядом, стало что-то теснить в области сердца. «Он здесь! – стучало в висках – Здесь!»,

Так вот куда подевался Багдо – напоролсяна этих бандитов еще ночью! Доверчивое животное…

Забыв, что можно открыть контейнер, он стал стучать ладонью по холодному металлу, стремясь привлечь внимание мямара.

– До, До! – звал он. – Это же я, неужели не узнаешь?

Но мямар не подавал признаков жизни. Возможно, он потерял сознание. Крис собрался вскрывать замок, но тут за переборкой затопали кованые башмаки. Он метнулся к скамье, снова спрятав обруч под шлемом.

В раскрывшийся люк широким потоком хлынул искусственный свет. В дверном проеме высилась мощная фигура лиогянина. Он стоял, широко расставив ноги, взявшись руками за металлический пояс. Лицо стушевала тень, и его выражение прочесть было невозможно, но Крис почуял излучаемые этим человеком неприязнь и подозрение.

В лиогянине присутствовали некая уверенность и целостность, и это было плохо. Такие люди рождали постоянную опасность. С неуравновешенными и неуверенными нарушителями было легче, как правило, они оказывались втянутыми в преступные дела в результате разного рода случайностей, на них еще можно было влиять. Но устойчивость во зле и жажда насилия – это внутренний итог жизни человека, итог его мыслей и действий. Такие люди всегда чрезвычайно опасны и отчаянны. Такие люди заслуживают крайней меры.

Люди, совершавшие преступление против общества или личности, подлежали разной тяжести наказаниям, в зависимости от состояния их психики. Дифференцированный судебный подход к правонарушителям, сложившийся за последние два века, несомненно, являлся гуманнейшим методом. Впервые разработанный в древнем мире Сиция, в Содружестве он обрел ясные и по-новому справедливые черты. Принудительная перестройка личности была самым суровым методом воздействия. Она назначалась после доказательств, что преступник фиксирован в своем мировосприятии и не реагирует на обучающее воздействие. Сложная психическая операция перестройки личности означала разрушение верхних слоев памяти, вплоть до уровня, где гнездился первичный зародыш будущего преступного характера.

Лиогянин явно принадлежал к этой группе. Его случай осложняло то обстоятельство, что он был уроженцем благополучного мира Лиого, в котором подобные проблемы были давно решены.

– Скажи свое имя, – пробасил он.

– Я могу назвать любое имя, – усмехнулся Шанс, – какая тебе разница?

Лиогянин надменно хмыкнул и вошел в багажный отсек. Когда он снова повернулся, Крис смог хорошенько рассмотреть его лицо. У гостя были крупные темные глаза с тяжелым давящим взглядом, шишковидный нос и странно смотрящиеся на рубленом лице красиво очерченные тонкие губы, несколько смягчавшие общее неприязненное выражение. Лиогянин тоже внимательно рассматривал пленника. Он держался очень уверенно, хотя в руках у него не было никакого оружия…

– Землянин?

– Это имеет значение?

– Имеет, – повысил тон лиогянин. – Впрочем, нет, ты с Ариестры.

В полумраке багажного отделения уловить разницу между землянином и ариестрянином было не так просто. Зрение у лиогянина оказалось довольно острым. Это следовало учесть.

– Откуда в песках?

– С неба.

– Это на твоих-то стрекозиных крылышках? Где корабль? Сколько человек с тобой? Как вы умудрились сесть?

– Триста пятьдесят душ. – Крис исподлобья посмотрел в глаза лиогянину. – Скоро меня хватятся.

Гость осклабился:

– А ты шутник, парень. Ну ладно, пошути пока. После разговоришься. Будет случай.

Крис отметил уверенность, с какой это было сказано. Почему лиогянин так убежден, что он не сможет молчать?

– Куда вы меня везете?

– Тебя не касается. Отдыхай пока.

– Ты отдаешь себе отчет, что это насилие над личностью?

– Заткнись, – грубо отрезал лиогянин. – Ты выглядишь совсем не таким глупым, как твои слова. Ты мне очень подозрителен.

– По крайней мере, я не пускал ход кулаки и не воровал! – вскочил на ноги Крис.

Лиогянин тут же выхватил спрятанное оружие.

– Что ты хочешь сказать?

– Зачем мямара мучаешь?

– Никто его не мучает. – Он бросил быстрый взгляд на контейнер. – Сам рад, что едет с нами.

– А ты тоже шутник, – рассмеялся Крис.

Лиогянин принялся шарить темными глазами по его лицу, словно выискивая скрытый изъян.

– Ты сказал, что я – вор?

– Зачем мямара взяли?

– Нужен был, раз взяли. – Он сжал крупные лиловые кулаки.

Неожиданно, приглушенный бортами «черепахи», в отсек проник дребезжащий звук «оросли» и звенел, не утихая, секунд пятнадцать. Лиогянин скривился, как от зубной боли.

– Потому и говорю, что вор.

– Ты о чем это? – насторожился гость.

– О мямаре. Зачем вы егоукрали?

– У кого?

– У меня.

– Ты что, рехнулся?

– Больше некому.

– Больше некому? – ошарашенно повторил лиогянин. – И давно он у тебя пропал?

Второй день

09 ч. 20 м.

Вблизи пирамида представляла внушительное зрелище. Огромная, она давила на психику, словно подчеркивая разницу между своей колоссальностью и микроскопичностью человека. Моросанову, конечно, приходилось видеть и куда более крупные постройки, но то было в сверхгородах планет Центра, и там зданий было много, одно возле другого они смотрелись не так величественно. Но здесь, посреди пустынного Додарба…

Плоскости граней пирамиды стремительно уносились вверх и вбок, и чувство реальности давало сбой: эти грани казались определяющими, а линия горизонта уже становилась косой – странная игра воображения. На Земле тоже были пирамиды, но меньших размеров, и не возникало такого острого, нереального чувства.

Форма ее выглядела сложнее, чем казалось сначала. Пирамида была сложена из неисчислимого множества маленьких пирамидок, которые он сначала принялза зерна, и оттого представлялась колючей и неуютной.

Посреди обращенной к нему грани Илья увидел темный провал треугольной формы – судя по всему, коридор, ведущий внутрь постройки.

Моросанов задумался: пирамиды не значились ни в одном из каталогов по Додарбу. Специальной строй-техники здесь еще не было, да и необработанный песок не совсем подходит как материал. Откуда же она взялась?

Илья все ближе подгонял танкетку к треугольному ходу и боялся только одного: красная пирамида окажется миражем, стремительно ускользнет в сторону или, подобно хрустальному городу, растворится в воздухе. Но она по-прежнему неколебимо высилась, заслоняя полнеба. Ребра граней были иззубрены, словно пилы, треугольными выступами, а плоскости – равномерно усеяны острыми шипами, глядящимися особенно колюче из-за солнца, дробившего резкие темные тени.

Илья еще раз просветил сооружение витаскопом, и тот снова показал отсутствие жизни. Он посадил машину, пристегнул холодный браслет схита. Потом спрыгнул на песок и захлопнул люк. Моросанова пронизало вдруг чувство одиночества, почти тоски. Он был один на один с чем-то удивительным и нереальным, чему не было аналогов в его практике.

Войдя в коридор, он заметил, что стены сходятся углом над головой. Отсутствие потолка было непривычно. Рядом со входом было еще светло, но дальше все утопало во мраке. Коридор шел с легким наклоном вниз, и Илья понял, что на самом деле пирамида больше, чем кажется. Ее грандиозное основание уходило в песок, под поверхность, и коридор вел именно туда. Чернота впереди манила к себе как магнитом. Звук шагов дробился в стенах и гулким эхом летел вперед, словно предупреждая о вторжении чужака.

Моросанов остановился и замер, слушая, как стихает эхо. Потом сконцентрировал в себе биоэнергетический сгусток на уровне центра солнечного сплетения. Он уже достаточно хорошо научился обращаться со своим повышенным потенциалом. На тренировках спецкурса ВБ КВС этот прием назывался «летучая мышь». Резко раскинув руки в стороны, он выслал компактный энергоимпульс. Затаил дыхание. Импульс через мгновение вернулся, принеся непонятное ощущение. Впереди не чувствовались живые существа, не было ловушек, и все же… Там таилось нечто незнакомое, тревожное, мощное. И еще он понял – пирамида вовсе не бездействует.

Илья не разбирался точно, как действует прием, но «летучая мышь» уже не раз выручала его, позволяя сносно ориентироваться в кромешной темноте, предчувствовать приближение врага или друга. Возвращавшаяся биоэнергия приносила информацию о происходящем впереди, чего он не юг ни видеть, ни слышать.

Сейчас обратная волна принесла на своем гребне то, что не укладывалось в рамки прежнего опыта. Додарб был явно непростой планетой, и все его загадки грозили опасностью. Моросанов нащупал кнопку на браслете и нажал ее. Широкий световой луч вырвался наружу – схит заработал в режиме фонаря. Тотчас заискрились удивительными цветными блестками косые стены. Впереди, в сотне метров, стал различим тупик с черной треугольной дверью. Там пол сближался с потолком, создавая иллюзию удивительной удаленности.

Он двигался пригнувшись, так как стены сходились уже над самой головой, и вдруг отметил в себе странное возбуждение, почти нетерпение, словно он стремился поскорее достигнуть этой черной двери. Осознав это, он удвоил осторожность.

Дверь доходила ему до груди, если бы удалось распрямиться. В том, что это дверь, Илья не сомневался – коридор должен был куда-то вести! Он осмотрел темную поверхность в поисках замка или ручки, но не нашел ничего похожего.

Перед глазами встали лица Криса и Хеликса, оба почему-то напряженные и растерянные. Неужели и перед ними Додарб поставил свои загадки?

От первого же прикосновения дверца скользнула в сторону. За ней была плотная густая темнота. Луч схита, направленный вперед, растворялся в этой пучине мрака. В лицо дохнуло прохладой и какими-то удивительными запахами, которым он не мог найти аналогов. Что-то отдаленно напоминающее аромат нарциссов. В теле возник вдруг непонятный протест, требуя возвращения наружу.

Илья всматривался в черноту, удивленно отмечая реакцию организма. Он привык доверять своим чувствам и теперь размышлял, что бы это все могло значить.

Дыхание против воли участилось, сердце забилось так, словно он только что отмахал стометровку. Несмотря на пронизывающий сквозняк из треугольного провала, лоб покрылся капельками пота.

Моросанов улыбнулся помертвевшими губами, крепко растер похолодевшие кисти. То, что даже собственные мускулы сопротивляются его решению, только подогревало азарт и упрямство. Илья сцепил зубы и решительно двинулся в лаз, преодолевая сопротивление одеревеневших конечностей. Вслед за этим движением возник тугой комок спазма в верхушках легких, он чуть не задохнулсяот этого, и комок сразу же скользнул вниз, в пах, рождая дрожь в ногах. Затрепетали пальцы рук и связки подколенных центров. Где-то, как показалось, рядом раздался отчаянный вопль «оросли», и одновременно с этим, словно некий бесплотный ветер, проявилось нечто в глубине громадного темного зала. Оно было неопределенным, неосязаемым, будто тяжелый пристальный взгляд, что-то бесконечно тонкое и бесконечно огромное, на пороге восприятия. Кусая губы, Моросанов миновал дверной проем и, распрямившись, пошел вперед.

Второй день

09 ч. 40 м.

– Подходим, Бат!

Застучали башмаки, и в коридоре показалась фигура щуплого Кона.

Лиогянин мгновенно переменился в лице, став озабоченным и сосредоточенным.

– Не рановато?

– Еспер здорово нажал. На горизонте Кошачья гора.

– Вставай! – крикнул лиогянин. – Перейдешь в другие апартаменты. Здесь сейчас обоснуется еще один шутник.

Крис поднялся и под тяжелым взглядом лилового Бата прошел по коридору в соседний отсек, где развалился в широком кресле Кон.

– Привет, – кивнул тот, – не надоело в шляпе-то?

– Нет, – отозвался Крис и покосился на лиогянина, опасаясь, что он заметит обруч. Но тот уже потерял к пленнику всякий интерес.

– Подготовь капкан, – напряженно бросил он Кону.

Шанс опустился в кресло и прикрыл глаза. Каюта была большой, с двумя иллюминаторами. На стене закреплен метровый экран, рядом два длинных стола с креслами.

«Кошачья гора? – подумал он– Откуда гора на Додарбе?»

– Послушай, парень, – на плечо легла тяжелая лиловая рука, – что бы здесь ни произошло, ты должен помнить, крепко помнить, что ты прежде всего человек. Понимаешь?

В голосе лиогянина сквозили какие-то новые нотки, Крис уловил даже оттенок участия. О чем это Бат? Почему надо помнить, что он человек?

– Даже если ты вор или убийца, на Додарбе ты прежде всего человек, и в этой тухлой дыре лучше держаться рядом. Потому что мы люди. А теперь извини! – В плечо, разрывая ткань комбинезона, вонзилась тонкая короткая игла, Крис дернулся в сторону, но тут же волна тяжелого душного мрака придавила сознание. Он успел еще услышать, как хлопнул кормовой люк, как дрогнула, опустившись на поверхность, «черепаха», и провалился в забытье.

Две-три минуты, не меньше, он пролежал в обморочном состоянии, но затем укрепленный иммунитет начал срабатывать. Несколько болезненных спазм волной прокатились в затылке, он вздрогнул, и к нему медленно возвратилось полное сознание. Инъекция Бата явно не была рассчитана на подготовленных людей.

Вокруг было очень тихо. Крис осторожно поднялся с кресла и крадучись прошел в коридор. Ноги были как ватные. Люк в багажный отсек был распахнут, посреди отсека валялся раскрытый контейнер, в котором сидел Багдо. Он был пуст. Вернувшись, Крис подошел к иллюминатору и сдвинул металлическую шторку.

Перед вездеходом уходила в небо огромная красная стена. Обзор был мал, трудно понять, что это за строение. О таких колоссальных постройках на Додарбе никто в ВБ еще не знал. Стена была покрыта треугольными острыми шипами и рождала ассоциацию с древней прочной крепостью. Посреди темным провалом зияла треугольная дыра. Неподалеку стоял лиогянин, держа на руках мямара. Это был совсем не Багдо, а гораздо более мелкий и пугливый зверек. Оба – и человек и животное – с напряжением смотрели в сторону темного проема.

В этот момент в поле зрения попалеще одиночень крупный мямар ровного красного цвета.

– Ого, – прошептал Крис, – да здесьих целый питомник.

Они теперь стоялина фоне красной стены, в позах чувствовалось сильное напряжение.

«Красных мямаров не бывает, – удивился ариестрянин, – и крупноват он для мямара».

Животное вдруг выскользнуло из рук лиогянина и метнулось к темному провалу в пирамиде. Бат наклонился и поднял с песка какой-то предмет. Он стал жестикулировать, все время показывая на «черепаху».

Красный большой мямар пошел к вездеходу. Бат следом.

Услышав шаги, Крис бросился в кресло.

Появился Кон. Бросив взгляд на «усыпленного» Криса, он косо усмехнулся. В багажном отсеке раздались голоса, затем возмущенное отчаянное тявканье, приглушенный грохот и стук. Тут же распахнулся люк, и, едва не сбив щуплого Кона, в каюту влетел лиогянин.

– Быстро в боевой отсек! – заоралон Кону и еще громче водителю: – Еспер! Давай!

Словно услышав его крик, дрогнул пол «черепахи». Кона уже и след простыл. Бат, тяжело дыша, оглянулся на неподвижного Криса и отер лоб.

– Вот так, Аркл, – тихо пробормотал он, – большене отделаешься отдельными складами! Клянусь матерью дьявола…

Он не успел договорить, как раздался душераздирающий крик. Лиогянин переменился в лице и пулей вылетел из отсека. Мотор заглох, и вездеход снова опустился. Где-то гулко хлопнул люк. Снова повторился жуткий крик. И навалилась тишина.