Текст книги "Любовь без репетиции"

– Если не скажешь сейчас, пресса продолжит раздувать историю и будет только хуже. Замалчивание добавит еще больше остроты, а Коллинз уже знает, что Тарин в здании.

– А завтрашняя пресс-конференция? – поинтересовался Райан.

– Причесана, как и сегодня. Вопросы и ответы только по поводу фильма, – быстро проговорила Триш.

– Но я целый день отмалчивался, – настаивал Райан.

– Знаю, но Джимми все равно выведет тебя пред очи живой публики, так что будь готов. Это громкая история, Райан, и ты знаешь, что она ему нужна! Коллинз перезаключает контракт с каналом и гонится за рейтингами. Если он вынудит тебя признаться… – (Райан сделал большие глаза.) – Что? Марла об этом не говорила. – Триш порылась в сумке, нашла листок и немедленно вручила Райану. – Он наберет очки уже только потому, что ты придешь к нему на шоу в свете всего случившегося. Понимаешь? Тебе так или иначе придется отвечать.

Райан с трудом удержался от крепкого словца.

– Тогда как мне вести себя завтра в «Ночной жизни»?

– Так же, – посоветовала Триш, пряча документ. – Если ты раскроешься перед Джимми сегодня, то завтра Найджел Аллен захочет подробностей и прищучит тебя еще жестче. Его рейтинги взлетят уже потому, что сейчас ты признаешься в том, что помолвлен. Если, конечно, решишься на это. Но если да, то оба они, Коллинз и Аллен, окажутся у тебя в кармане и обеспечат дальнейший пиар. Но не будем об этом сейчас. Ты должен сосредоточиться на сегодняшнем выступлении.

Райан бросил взгляд на дверь, ведущую в главный коридор.

– Насколько я понимаю, Марла не в курсе? – Он поводил пальцем, как бы соединяя меня и Триш.

– Нет, – ответила я. – Триш рискует головой, чтобы защитить твою репутацию.

– Наверное, меня сегодня выгонят, – фыркнула та. – Но ты по-любому должен обернуть скандал к своей пользе, Райан. Поступи честно. Джимми сказал, что если выведет тебя на разговор о помолвке, то сопоставит твое признание с романтической линией фильма. Я присутствовала при его разговоре с Марлой за минуту до того, как ты явился на преинтервью. – (Райан с силой выдохнул через сомкнутые губы.) – От этого можно плавно перейти к кино, – советовала Триш. – Если решишь рассказать, то излагай все в общих чертах и распредели время так, чтобы не кос нуться слишком личных моментов.

– Трисия! – гавкнула Марла с порога.

Она оглушительно зацокала каблуками, устремившись к нам.

Когда Марла дошла, Райан побрел прочь в глубокой задумчивости. Я подумала, не пойти ли мне с ним лишь для того, чтобы не стоять так близко к Марле, но не смогла позволить Триш принять весь удар на себя. Я не собиралась бросать ее после того, что она для нас сделала.

Триш подготовилась и быстрыми ответами сбивала гнев Марлы из-за ложного вызова. Я отвернулась, пряча ухмылку.

Райан решительно вернулся ко мне, взял за руку и отвел от Марлы.

– Как самочувствие? – шепнул он украдкой.

Я закивала, мол, лучше некуда, и подмигнула, однако, не удержавшись, все же скользнула взглядом, проверяя, где Марла.

Райан тяжко вздохнул – должно быть, заметил мой маневр.

– А твое? – спросила я.

К Райану подошел кто-то из команды:

– Извините, сэр, мы готовы запускать гостей.

– После поговорим, – прошептал Райан, сжимая мои пальцы, и обнял меня, чтобы поцеловать.

– Давай, милый. Удачи!

Я смотрела, как он уходит в сопровождении помощника режиссера.

Нашу компанию вывели в коридор, чтобы мы заняли места в студии – в отдельном секторе, слева от сцены. Я села рядом с мамой Райана. С другой стороны устроилась его сводная сестра Джанелл. Отец Райана, Билл, ерзал в кресле, с нетерпением, как и все мы, дожидаясь его выхода на сцену. Райан занял главное гостевое место – ему предстояло быть первым.

– Порядок? – наклоняясь ко мне, спросила Джанелл.

В волнении теребя кольцо и постукивая ногами по полу, я неотрывно смотрела на телемонитор:

– Просто нервничаю.

– Почему? – удивилась Джанелл.

Я придвинулась к ней:

– Фото с нашей помолвки просочились в прессу.

– Ах вон оно что… – насмешливо отозвалась Джанелл, и тут до нее дошло. – О, так его сейчас будут об этом расспрашивать? – Она, похоже, была довольна.

Я несколько раз кивнула, не отрывая взгляда от сцены, и замерла, когда камера вновь повернулась к хозяину – Джимми Коллинзу, усевшемуся за стол после своего монолога. Он взял журнал, лежавший перед ним обложкой вниз:

– Если все это время вы не прожили на темной стороне Луны, то знаете, что наш первый сегодняшний гость всколыхнул эфир, исполнив роль путешествующего во времени киллера Чарльза Конроя в хитовом сериале «Побережье». Сегодня он здесь, чтобы рассказать нам о своем новом фильме «Искупление», премьера которого состоится в ближайшую пятницу во всех кинотеатрах страны. Передо мной его фото на обложке «Энтертейнмент уик». А теперь помогите мне поприветствовать Райана Кристенсена!

Из динамиков грянула музыка, и я увидела, как Райан выходит из-за угла. Публика повскакивала с мест. Женщины пришли в полное неистовство: прыгали и вопили, скандируя его имя. От их визга можно было оглохнуть.

Прежде чем обменяться приветствиями с Джимми Коллинзом, Райан помахал рукой, улыбнулся и потер лоб. Он явно нервничал и был просто обескуражен приемом. Заняв наконец свое место, он подался вперед и едва не уткнулся головой в колени, шокированный ликованием зрителей. По выражению его лица я видела, что неуемные восторги снова выбили Райана из колеи. Он все еще скромничал, и меня это радовало. Джанелл буквально навалилась на меня, возбужденно пихая локтем и аплодируя своему деверю.

– Число твоих поклонников стремительно растет. Спасибо, что навестил нас. Как устроился? – осведомился Джимми, пытаясь начать разговор.

Аудитория наконец притихла достаточно, чтобы услышать диалог.

– Отлично! Просто отлично, спасибо! – ответил Райан. – Благодарю за прием.

– Знаешь, ты не единственный, из-за кого визжат тетки, – юморил Джимми. – Я бы и сам с удовольствием избавился от их воплей, правда в мой адрес летят лишь проклятия и брань.

Толпа разразилась смехом.

Райан неуклюже хохотнул и отпил из специально поставленной для него чашки.

– Бывает, они и меня матерят, – признался он.

– Я слышал, что по прибытии одна поклонница устроила тебе еще тот прием, – подсказал Джимми.

– Точно. Не успел я выйти из машины и расписаться на нескольких фотках и чем-то там еще, как увидел, что какая-то деваха задрала футболку и светит мне своими… – Райан сделал выразительный жест, – похоже, воспоминание было шокирующим и одновременно возбуждающим.

Я чуть задохнулась, услышав, что какая-то девка показала сиськи моему жениху.

– Она хотела, чтобы ты на них расписался? – Джимми скопировал жест Райана.

– Откровенно говоря, я даже не знаю, сказала ли она хоть что-то. Она просто прыгала и вопила, – рассмеялся Райан. – Трудно, знаешь ли, поддерживать беседу, когда все это болтается и раскачивается.

– Умора! – Джимми покатился со смеху и, только чуть успокоившись, продолжил: – Ладно, как вообще поживаешь? Последний раз, по-моему, ты был здесь полгода назад. Мы говорили о «Побережье».

Едва прозвучало это слово, как женская часть аудитории снова взорвалась.

Райан глянул на публику и потрясенно покачал головой при виде ее преданности.

– И вот я вижу, что восторги поклонников с тех пор утроились. Вау! – Джимми потер ухо. – Словно подносишь к хворосту спичку. Когда мне нужно развести жену на интим, я просто вламываюсь в спальню и кричу: «Побережье!» Готово дело – она мигом срывает с себя одежду.

Райан издал принужденный смешок:

– Рад, что тебе помогает.

– Конечно помогает – когда я надеваю маску Чарльза. Я имею в виду, что мы с тобой так похожи, что она не видит разницы, – шутканул Джимми, подчеркнуто вращая глазами, чтобы добиться всеобщего гогота. – И все же… Как подвигаются твои дела? – осведомился он.

– Великолепно! Правда! Я только что из Майами, со съемок фильма под названием «Тысяча миль». Это в своем роде триллер.

«Давай, милый, гони про свои фильмы, пусть время идет».

– А через две недели вернусь в Ванкувер для работы над следующим проектом. – Райан нервозно потер шею.

– Что за проект?

– Картина называется «Петля». Режиссер Джонатан Фоллвейлер. Это наша первая совместная работа, и я, конечно, взволнован. К тому же мне там придется немного позаниматься скалолазанием. Никогда этого не делал и очень хочу попробовать. Небольшой, но все-таки риск.

– Но я слышал, ты уже начал тренироваться. Забираешься на столы или куда-то там еще. Так?

Итак, Джимми загнал Райана в угол и, вскинув брови, постукивал по столу пачкой карточек с заметками для памяти, привлекая внимание аудитории.

Отовсюду послышались смешки.

Я следила за лицом Райана, и он, конечно же, моментально покраснел от смущения.

Джимми не замедлил выпалить второй вопрос:

– Как насчет продолжения «Побережья»? Его уже сняли или ты и над ним еще работаешь?

Райан поерзал, устраиваясь поудобнее:

– Нет, мы закончили. Свернулись в декабре.

Публика, как по команде, взвыла.

– И где снимали?

– В городке под названием Сипорт, штат Род-Айленд. Красивое местечко, прямо на берегу.

Я затаила дыхание.

– И… чем же ты там занимался? Были какие-то запоминающиеся встречи? – поинтересовался Джимми с интонацией бдительной мамаши.

Райан несколько раз открыл и закрыл рот. Казалось, он лишился дара речи и только молча тер лоб и ерзал на стуле.

В моем воображении молнией пронеслись девять вариантов ответа. Я надеялась на один – тот, в котором он указал бы на меня и объявил миру, что безумно влюблен.

– Мы познакомились с массой замечательных людей, – с застенчивой улыбкой признался он.

Зрители опять завопили.

Райан бросил беглый взгляд в мою сторону, и на миг мне показалось, что наши глаза встретились.

– Нам устроили отличный прием.

Я улыбнулась, гордясь своим будущим мужем.

– Райан, ты понимаешь, что я просто вынужден спросить о том, что ужасно интересует буквально всех. Все эти слухи… Множество фотографий, запечатлевших тебя стоящим на столе… Пожалуйста, избавь наконец этих женщин от мучительной неизвестности и скажи: ты и правда помолвлен?

Затаив дыхание, я инстинктивно впилась в подлокотники, ожидая ответа… Джимми нарушил уговор и спросил в лоб.

Райан глупо ухмыльнулся, но выглядел в этот момент затравленно и виновато. На миг я решила, что он все выложит, как будто новости, тщательно хранившиеся в тайне, сорвутся с языка сами собой.

Однако в следующее мгновение стало ясно, что момент упущен.

– А разве когда-нибудь было по-другому? – увильнул Райан, стараясь говорить весело и непринужденно. – Скажем так: я очень-очень счастлив и переживаю прекрасный период в моей жизни.

Аудитория отозвалась несколькими выкриками и хлопками, но дело было сделано, критический момент миновал. Ни слова о личной жизни и женщине, которой он поклялся в вечной любви на барном столе перед своими родителями, моими друзьями и толпой незнакомцев.

Я нехотя выдохнула, физически ощущая разочарование, тысячами иголок впившееся мне в руки и грудь.

«Почему он просто не?..»

Джанелл виновато глянула на меня, откровенно сочувствуя. Я отвела глаза, не желая принимать ее сожаление.

После всего случившегося, после публикации фотографий и спекулятивных статей о нашей помолвке я по-прежнему принадлежала к той его жизни, которая оставалась скрытой от публики.

Глава 3. Расплата

– Вау, – выдохнул Райан, вешая на спинку стула темно-серый пиджак, когда я вышла из спальни.

– Что? – машинально откликнулась я.

Я не вполне поняла, понравился ли ему результат: последние два часа меня беспрерывно красили, причесывали, завивали и поливали парфюмом, и теперь я казалась себе размалеванной до невозможности ходячей рекламой косметики.

Я огладила лиф моего платья без бретелек, проверяя, все ли в порядке. Стилистка выбрала платье от Версаче – облегающее, из черного атласа и шифона, с тончайшими серебряными кружевами и высоким разрезом до бедра. Оно обтекало меня, как вода. Картину довершали каплевидный кулон с бриллиантом и такие же серьги.

– Ты выглядишь сногсшибательно, – пояснил задохнувшийся Райан, для выразительности едва ли не по слогам выговаривая каждое слово.

Его развязный тон и огонек в глазах сказали мне, что низменное желание раздеть друг дружку посетило не меня одну. Он был шикарно одет. Охватившая все мое существо жажда немедленно сорвать с него рубашку и провести языком по мускулистой груди заставила щеки вспыхнуть румянцем.

– Ну как? – неуверенно спросил он, одергивая жилет. – Прилично выглядит?

Я не впервые видела его в костюме, однако сегодня он был блистателен в сшитой на заказ темно-серой тройке от Армани. Я энергично кивнула, но думала в тот момент только о том, что совсем скоро на нем не останется ничего, кроме этой белоснежной сорочки. Не наглухо застегнутой, а распахнутой, дабы продемонстрировать каждый изгиб крепких мышц. Я поправила узел черного галстука и улыбнулась:

– Ты выглядишь как самая настоящая кинозвезда.

Райан взял мое лицо в ладони, ласково улыбнулся и поцеловал – нежно, как и всегда. Голубые глаза в обрамлении бесподобных длинных ресниц заглянули прямо в мои.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

Я поцеловала его и ответила тем же, но на душе было тяжко. Весь день я боролась с хандрой, но так и не совладала с разочарованием, хотя любила Райана всеми фибрами души. Ладно, если уж быть совсем откровенной, он меня крайне разочаровал.

– Эй! – окликнул Райан, взяв меня за руку, едва я отвернулась. – Что случилось?

Я не хотела обсуждать причины своего огорчения накануне премьеры. Сейчас ему незачем в это вникать. Мама всегда говорила, что утро вечера мудренее. Возможно, со временем я взгляну на вещи иначе. Бо́льшую часть вечера я молила Небеса даровать мне прозрение.

– Ничего не случилось. – Я изобразила улыбку в надежде рассеять его подозрения.

– Врешь. – Он коротко усмехнулся, входя за мной в ванную. – Тар, по-твоему, я не знаю, когда ты расстроена? Ну же, Тар! Ты должна доверять мне.

Райан притиснул меня к раковине и грудью налег на спину. Тепло его дыхания грело мне ухо.

– Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь.

Я с трудом сглотнула, тронутая его заботой о моих чувствах, но не желая ими делиться, пока не разберусь в них сама.

– Ты такая с прошлого ужина, но всякий раз, как я спрашивал, уходила от ответа. Поэтому больше не говори, пожалуйста, что все нормально. В чем дело?

Он ласково поцеловал меня в обнаженное плечо.

Я предпочла оградить его от своих переживаний.

– Ничего важного. После поговорим. У тебя сейчас много дел.

Райан обхватил меня руками и крепко прижал к себе:

– Нет. Я не собираюсь ждать так долго. Мы обещали друг другу – забыла? Откровенность и честность. Я хочу знать, что тебя гложет, и выясню это прямо сейчас.

Я молча смотрела на его отражение в зеркале.

– Сию секунду, – велел он уже другим, приказным, тоном.

– Я ждала, что на шоу ты кое-что скажешь, вот и все, – уступая его настойчивому требованию, призналась я и небрежно повела плечом, стараясь смягчить удар.

– О чем?

Я поежилась, боясь, что это кончится плохо.

– О помолвке. Я решила… Раз уж ты ничего не сказал Джимми Коллинзу, то что-нибудь скажешь в «Ночной жизни», но ты и этого не сделал. Я стараюсь не уподобляться тем жалким девицам, Райан, но мне непонятно, почему ты не говоришь правду, когда тебя спрашивают.

Я надеялась, что причины были не в том, чего я понапридумывала.

Он смотрел мне в глаза добрых десять секунд, издал несколько характерных для него горловых звуков и только потом отпустил. Следующим номером явилось его фирменное «созерцание пола и потирание лба».

Я отвернулась к раковине. С мужчинами приходилось вести себя исключительно осторожно, и это, черт побери, старо как мир.

– Вот поэтому я не хотела говорить. Я знаю, Райан, что у тебя есть на то основания. Я просто… считала себя твоей невестой, но теперь невольно чувствую себя какой-то позорной тайной.

Райан опустил крышку унитаза и сел:

– Ты не позорная тайна, Тарин. И никогда ею не была.

– Ты стыдишься меня?

Он побледнел, как от пощечины.

– Конечно нет! Как ты можешь так говорить?

– Ты отрицал нашу помолвку на всех интервью и во всех программах. Я не понимаю почему – разве что Марла велела. Так что же мне думать? Прости, но ничего другого в голову не приходит.

– И что я, по-твоему, должен делать, черт побери?! – рыкнул он, ударяя по бедрам.

Я выдержала его взгляд, боясь, что он заподозрит меня хотя бы в мизерной попытке устроить ссору.

– Я люблю тебя – всем сердцем. Я хочу быть твоей женой, твоим партнером. Хочу быть рядом во всех твоих переделках. Но я не знаю, как себя вести и какая мне отводится роль. Помоги разобраться, Райан. Помоги найти мое место во всей этой истории.

Райан выдохнул, явно раздосадованный:

– Тар, ты же видишь, что творится! Все эти несносные папарацци, гребаные таблоиды. Они отбирают у меня все! Все, что для меня свято! Как по-твоему, почему наша частная жизнь не может оставаться частной? Если я отдам им это, что у меня останется? Ничего.

Я совершенно растерялась, но за смятением последовал гнев.

– Может быть, мне и вовсе лучше сидеть здесь? Тогда я останусь частным делом, – пробормотала я, обращаясь к кафельному полу.

– Нет. Даже не думай!

Какое-то время я изучала свои кружева, а потом посмотрела ему прямо в глаза, умоляя о ясности.

– Ответь только на один вопрос. Почему ты так поступил? Если ты не хочешь признать нашу помолвку, если это должно быть какой-то тайной за семью печатями, то зачем ты сделал мне предложение публично?

– Ты не понимаешь.

Коротко фыркнув, Райан встал, обошел меня и направился к двери.

«Прекрасно! Как и все мои прежние. Проще свалить, когда разговор приобретает хоть малую остроту. Только так и не иначе. Уйти».

– Ты прав. Не понимаю.

Райан остановился на пороге и, к моему удивлению, буквально вцепился обеими руками в косяки. На миг он понурил голову.

– Я промолчал у Джимми Коллинза, потому что эта скотина нуждалась в моем признании ради рейтингов. – Он развернулся и зашагал вдоль ванны – от душевой, выложенной ноздреватой плиткой под песчаник, до двери и снова обратно. – Тар, интимные подробности нашей личной жизни не подлежат публичному обсуждению. И я не позволю, чтобы кто-то на них наживался. Это наша жизнь и только наше дело.

Я быстро втянула воздух, когда он замер передо мной.

– Я занимаюсь кино. Этим я зарабатываю на хлеб. Если я иду на ток-шоу, то делаю это для разговора о моей работе и рекламы фильма. Там незачем выбалтывать секреты о нашей личной жизни.

– Но едва ли не вся твоя жизнь открыта для публики. Я всегда считала, что это радость, когда люди собираются пожениться.

Его жесткий взгляд смягчился, когда он взял мою левую руку в свои.

– Так оно и есть, это радость. Ты для меня все, Тарин, и никакой не секрет. – Ладонь Райана скользнула по моей щеке, касаясь далеко не только кожи. – Я просто не хочу вещать всему миру на ток-шоу о том, что для меня свято. Ты мой мир, милая. А не их. Они могут заполучить меня, но тебя не получат. – Он страдальчески нахмурился. – Я собирался петь другую песню, когда делал предложение. Все было расписано и должно было произойти частным порядком. Но дела пошли вразнос, и я не уложился по времени. – Райан пригладил волосы. – Черт, все решили, что я тебе изменил. Даже ты, Тарин. И я решил, что раз так… от меня потребуется широкий жест.

Я глубоко вздохнула, испытав угрызения совести, – да, я была в числе усомнившихся.

Райан пригнул голову, чтобы снова поймать мой взгляд.

– Я обезумел, обиделся и подумал тогда… – Он погладил меня по щеке. – Господи, я страшно боялся тебя потерять.

При воспоминании о подброшенном любовном письме и прискорбном путешествии во Флориду на мои глаза навернулись слезы раскаяния.

– Я и думала, что потеряла тебя.

Он мотнул головой в безмолвном «нет».

Я утерла глаза:

– Мне очень понравилась песня. Она была прекрасная. Безупречная. Я очень хочу услышать ее снова.

– Я написал ее в самолете, – улыбнулся Райан. – Хотел, чтобы ты поняла, как серьезно я настроен. Как хочу жить с тобой, Тарин. Когда я сказал, что это навеки, я не шутил. Вот в чем дело. Ты и есть моя жизнь. Но тот я, который стоял перед тобой на коленях тем вечером, и я, стоящий перед тобой сейчас, совсем не те же я, что под лучами прожекторов. – Он с силой прижал руку к сердцу. – Им достается оболочка, а не суть – она для тебя.

Боже! Он заглянул мне прямо в душу и говорил искренне! Я тоже положила руку ему на сердце.

– Ты знаешь, что я люблю тебя, Райан. Со всеми плюсами и минусами. Иногда я…

– Милая, мы пережили так много. – Его голос надломился, большой палец чиркнул по низу моего живота. – Есть вещи, о которых я не хочу говорить на людях, особенно по национальным телеканалам. Ты даришь мне покой, и это чувство лелеять мне, а не им.

– А я надеюсь, ты понимаешь, что я стараюсь разобраться в этих закулисных механизмах, поэтому не хотела заводить этот разговор. Я пыталась вникнуть во все сама, но просто не всегда понимаю доводы Марлы.

– Я тоже ее, бывает, не понимаю, но стараюсь доверять ее мнению. У нее есть свои причины охранять меня – то бишь нас. Она не хочет, чтобы я устраивал телесенсацию, хотя история уже известна. – Райан пожал плечами и заправил мне за ухо выбившуюся прядь. – К тому же не пройдет и часа, как узнают миллионы. В той же мере, в какой я хочу защитить тебя от безумия моей жизни, я понимаю и то, что не смогу делать это вечно. Поэтому сегодня вечером все изменится. Но на моих условиях.

Он ласково улыбнулся, водя пальцем по моим губам. Я облегченно вздохнула, но отпустило меня ненадолго. Через двадцать минут я смотрела, как он носится по спальне в исступленном поиске.

– Ты положил часы в кармашек кейса, – напомнила я, зная, что он ищет.

– Откуда ты?.. Спасибо. Не знаю, что и делал бы без тебя, – пробормотал Райан.

Я хотела сострить, но сдержалась. Он был чернее тучи еще с ланча, когда Триш обратила его внимание на злобные выпады в утренней прессе. Райан горячо заявил, что наезды его не волнуют, но было ясно, что это не так.

Вместо того чтобы сесть и расслабиться, он метался по номеру. Чем больше он мерил пространство шагами и чем ближе подходило время выхода, тем сильнее он возбуждался. Надел пиджак, тут же снял и моментально напялил опять. Затем похлопал себя по карманам, в сотый раз проверяя, взял ли мобильник.

Я укладывала помаду в вечернюю сумочку, когда Райан с силой выдохнул.

– Здесь и правда очень жарко? – спросил он, стараясь оттянуть ворот рубашки.

Я помотала головой. По мне, так в номере было прохладно.

Он вытер пот со лба и выглядел в этот момент очень бледным.

– Потею, как не знаю кто.

Я подумала, что дело, похоже, отнюдь не в жаре.

– Тебе нездоровится?

– Немножко. Вообще-то, у меня чуть кружится голова. Черт, да здесь просто жара.

Дыхание Райана сделалось тяжелым, лицо совсем побелело.

«О нет! Только не сейчас!»

Первое, что пришло мне в голову, – ему нужен воздух.

Райан привалился к стене, все грудью вдыхая волны, распространившиеся от кондиционера. Тут к нам пожаловали наши друзья и близкие.

Эллен заглянула за двойные двери, ведущие в спальню:

– Что стряслось с Райаном?

Я заступила ей дорогу, не позволяя войти.

– Его немного тошнит, – солгала я. – Через минуту пройдет.

Такое с ним уже случалось, и я знала точно, в чем дело. Он никому бы не признался в этом, но страшно разволновался. Мне хватало ума, чтобы понять причину.

– Он выйдет, когда будет готов, – сказала я Дэвиду, едва тот сунулся к двери.

Я не хотела ему грубить, но Райан сейчас не нуждался ни в чьих домогательствах. Тревожное состояние непредсказуемо. Я была рада, когда Майк взял дело в свои руки и выдворил всех из номера.

Я размяла Райану спину и плечи. Впервые я увидела его таким, когда толпа фанаток заполонила улицу и тротуар перед моим пабом.

– Порядок?

Уронив голову и тяжело дыша, Райан согласно кивнул. Я переживала за него, зная, что его гложет.

– Майк будет все время рядом. Ты знаешь, он не даст тебя в обиду.

– Знаю, – прошептал он, стараясь выровнять дыхание. – Но теперь все иначе.

– Ты делал это сто раз. Будь мил и любезен, больше ничего. Фаны тебя обожают.

Райан встряхнул руками:

– Я не за себя боюсь. Ты не понимаешь. Вообще. Ты даже не знаешь, как просто вытащить в толпе нож, или иголку, или… пистолет. Господи, если с тобой что-то случится…

Мне было ясно, что он пребывал в глубокой панике.

– Эй, ну же! Дыши со мной.

Я обхватила его за талию и принялась отсчитывать каждый медленный вдох и медленный выдох. В прошлый раз помогло – может быть, и сейчас подействует.

– Никто нам ничего не сделает.

Райан чуть не до боли вцепился мне в руки:

– Тарин, мы живем бок о бок с психами. Ты видела, как далеко могут зайти мои фанатки. И не говори, что опасности нет! Анжелика была лишь одной из сотен. – Я пискнула, и он, видимо осознав, как крепко меня схватил, немного расслабил пальцы. – Никуда не отходи от охраны. Если тебе велят отойти или вообще удалиться, слушайся. Договорились? Никаких вопросов. Ты подчинишься. Тебе понятно?

– Да.

– Тар, я не шучу. У тебя нет опыта, будет шок. Ты никогда не видела таких толп. Если начнется какая-нибудь хрень, охрана отрежет меня от тебя.

В его лице появилось что-то новое, до жути тревожное. Это была уже не паника. Он снова впился в меня как одержимый.

– Они будут у меня на пути, и я не смогу защитить тебя сам, а Майк…

Дрожа всем телом, я крепче приникла к нему:

– Пожалуйста, Райан. Не пугай меня. Я все понимаю.

Он тяжко выдохнул мне в волосы:

– Я затребую дополнительную охрану. Пусть тебя прикрывают как следует.

– Милый, успокойся. Тебя трясет. Ты пил сегодня лекарство?

Он сел в кресло:

– Нет. Принесешь? Может быть, это… сработает.

Я полезла в его сумку за успокаивающим. Никто не знал, что знаменитый Райан Кристенсен страдал агорафобией. Толпы повергали его в ужас.

– Ты же знаешь, что надо принимать ежедневно. Пропускать нельзя.

Он осушил стакан воды. Я надеялась, что у нас достаточно времени, чтобы лекарство успело подействовать. Обычно Райан приходил в норму через полчаса. От деликатного стука в дверь мы оба вздрогнули.

Нас ждал Майк. Нынче утром он сменил свой обычный прикид и был исключительно секси в черном костюме, белой рубашке и ослепительном кобальтово-синем галстуке. Мне он и раньше нравился, но одетым с иголочки выглядел просто сногсшибательно.

Он с братским пониманием и участием посмотрел на Райана, искренне беспокоясь о нем:

– Ты в порядке, дружище? Команда велит отправляться, но, если тебе нужно еще время, только скажи. Я позвоню вниз и распоряжусь, чтобы ждали.

Райан в общем и целом взял себя в руки, но еще заметно нервничал. Его скрытая глубоко внутри тревога могла в любой момент вырваться на поверхность – достаточно малейшего повода.

– Я готов. Работаем. – Он посмотрел на Майка. – Вечером Тарин понадобится дополнительная охрана. Не меньше двоих всякий раз, когда меня не будет рядом. Никаких накладок. Ты понял?

– Уже готово, Рай, – кивнул Майк. – Для твоей семьи у нас уже есть в резерве четверо – они на месте.

Едва мы вышли из лифта, на нас налетел Дэвид.

– Райан, на секунду. Надо поговорить. – Он решительно схватил Райана за плечо и быстро увел в сторону.

Я удерживала его, сколько могла, пока наши пальцы не расцепились. Дэвид даже не потрудился справиться о его самочувствии.

Снаружи выстроилось несколько черных седанов, готовых доставить нас на премьеру «Искупления». Марла устремилась к одному из водителей – здоровенному бородачу, чтобы переговорить. Дэвид придерживал Райана за спину, направляя к головной машине. Один раз Дэвид глянул на меня, затем как будто украдкой кивнул Марле.

Я полагала, что после беседы с Дэвидом Райан вернется за мной. Но когда я попыталась посмотреть, почему его нет так долго, толстяк-шофер преградил мне путь.

– Извините. Я должна быть с… – Я указала в сторону Райана.

– Мэм, вы едете в этой машине, – сообщил шофер.

– Но я его…

– Сюда, прошу вас. – Он подтолкнул меня к распахнутой дверце.

Эллен недоумевала не меньше меня:

– Тарин, разве ты не с Райаном?

Джанелл подвинулась, освобождая мне место.

Я не знала, чего мне хотелось – спорить или громко позвать Райана, и вместо этого молча подчинилась, подобрала платье и села рядом с Джанелл. Мне не приходилось выбирать: я была не только физически отрезана от Райана, но его машина уже отъезжала от тротуара.

Такого я не ожидала – прибыть на премьеру своего жениха в другой машине, особенно с учетом его недавнего нервного срыва. Я уставилась в окно, втайне надеясь, что Райан рассердится на организаторов – хотя бы задумается об этом. Но что, если нет? Ведь это я заведомо решила, что поеду с ним. Я напряглась, вспоминая, обсуждали ли мы с ним организационные вопросы, и чувствуя, что должна была знать о таких вещах.

«Может, ему положено приехать туда одному? В конце концов, это он знаменитость, а не я. Но его мама сказала…»

Я хотела было позвонить Райану, но передумала: если мне полагалось быть с ним, я с ним и была бы. Райан проследил бы.

Но… он этого не сделал.

Меня мотало между недоумением и огорчением.

Явилось ли мне наше будущее? Мое будущее? Жена-барменша, живущая врозь с гламурным мужем-кинозвездой… При мысли об этом мой гнев разгорелся заново. «Тарин – маленький грязный секрет».

В моей голове зазвучал голос Марлы, внушающий Райану, что отныне для Тарин будет лучше оставаться дома. Ее мерзкое раздвоенное жало нашептывало ему, что мне, вероятно, будет скучно или он не сможет одновременно выполнять свои обязанности и заниматься мной. Согласится ли Райан?

Я сплюнула про себя, испытав отвращение оттого, что была нанята целая бригада стилисток, которые разрядили меня, как амбициозную воздыхательницу-позершу. Интересно, как долго я буду считаться оскорблением его имиджа?

Лучше бы меня посадили в другую машину, к Мэри и Тэмми. Мэри наверняка, не сомневаясь в себе ни секунды, расписала бы мне подоплеку голливудских порядков, а Пит постарался бы убедить меня, что Райан не хотел задеть мои чувства.

Как бы то ни было, случись такое впервые, я бы еще пережила, но эта фигня повторялась неоднократно. «Только не теперь, когда я ношу это кольцо с огромным бриллиантом. Мне все равно, чем будет зарабатывать на жизнь мой муж. Я собираюсь стать женой, которая всегда будет рядом, а не где-то на задворках». Я начала мысленно репетировать речь на тему «из-за чего я взбесилась», и тут зазвонил мой мобильник.

– Тар, почему ты с моими родителями?

Я подавила гнев и вздохнула:

– Потому, Райан, что мне велели сесть в эту машину. Я решила, что ты не хочешь видеть меня рядом с собой.

Райан выругался и приказал мне держаться, что бы ни происходило.

Машина замедлила ход, и я уже видела толпу, выстроившуюся за железными заграждениями, но автомобиль не остановился у кинотеатра и покатил дальше по Голливудскому бульвару. Мы миновали несколько кварталов и наконец свернули в узкий переулок между двумя зданиями.