Текст книги "Любовь без репетиции"

– Знаю, – кивнул Дэвид. – Ты, приятель, умеешь взбаламутить общественность.

Он издал смешок, притворяясь, будто рассматривает снимки, хотя, конечно, к этому моменту успел изучить их во всех подробностях.

Райан был слишком занят переживаниями и созерцанием пола, чтобы ответить. Через долю секунды Дэвид перенаправил взгляд на меня. Проблемы, связанные со мной, возникали у менеджера Райана не в первый раз, и все шло к тому, что мы не поладим. Дело принимало дурной оборот.

– Не понимаю, с чего вы подняли такой шум, – изрек Райан и посмотрел на меня.

– Я тоже, – поддержала его я.

При таком отношении к приятным новостям мне даже думать не хотелось, как повели бы они себя в случае серьезной беды.

Дэвид вроде как отмахнулся:

– Не в этом дело, Тарин. Ты должна уяснить, что карьера Райана во многом зависит от премьерных показов «Искупления». Это его первая главная роль в полнометражной кинокартине после франшизы «Побережья», и критики, ведущие киностудии – все – хотят убедиться, что он в состоянии вытянуть на себе фильм. Премьера будет крупной, и дело сводится к имидж-контролю, только и всего. Ничего нового, Райан.

Имидж-контроль?

Я оглянулась на распечатки.

– Простите, но я все равно не понимаю. Какое отношение к этому имеет наша помолвка?

Марла дернула головой в мою сторону:

– Не сомневаюсь, что ты озаботишься, когда он начнет получать проходные роли и денежный поток иссякнет.

Я могла бы и обойтись без ее взгляда, в котором читалось: «Это же очевидно. Или ты слишком тупа, чтобы понять?»

Кулак Райана впечатался в стол.

– Не говори с ней так! – Он угрожающе наставил на нее палец.

– Марла! – Дэвид попытался умерить ее пыл.

– Мне все равно, насколько меньше у него будет денег. Вопреки тому, что ты думаешь, мои чувства к нему не привязаны ни к его славе, ни к состоянию. Ты хочешь сказать, что из-за нашей помолвки он останется без ролей и люди перестанут смотреть его фильмы?

Я заметила, как дрогнули губы Райана.

– Нет-нет. – Дэвид выставил ладонь, опровергая мое предположение. – Мы с Аароном…

– Карьера Райана лишь набирает обороты, – перебила его Марла. – Все будущие проекты напрямую зависят от его сегодняшних решений. Ты хочешь, чтобы он потерпел крах?

Я вконец окаменела.

– Разумеется, нет.

– Господи Иисусе! – простонал Райан, но Марла проигнорировала его.

– Тогда вам обоим придется смириться с фактом, – продолжила она, по-прежнему обращаясь ко мне, – что зрительское восприятие его статуса и поведения оказывает колоссальное влияние на его коммерческую жизнеспособность. Он должен неизменно оставаться профессионалом и держать себя в узде – без скандалов и ловкачей, падких на его состояние.

Последние слова прозвучали как пощечина.

– Ты намекаешь, что я из последних?

Райан выпрямился, готовый броситься на мою защиту, но ничего не предпринял, поскольку Марла, казалось, готова была извиниться. Мне тоже на мгновение показалось, что она попытается вести себя прилично.

– В этом бизнесе негативные впечатления могут сохраняться годами и в некоторых случаях иметь непоправимые последствия для актерской карьеры, – жестким тоном заговорила Марла. – Райан находится здесь для продвижения своего фильма, а не для шквала вопросов относительно его нелепой выходки. Его неосторожность совершенно затмила премьеру «Искупления». Ты забываешь, что ему платят очень влиятельные люди, но платят они за повышение интереса к его картине, а не за объяснения, почему он вдруг решил взгромоздиться на стол. – Она повернулась к Райану: – Сколько раз я должна повторять, что тебе не нужна такая пресса?

– Я знаю свои обязанности! – злобно огрызнулся Райан.

– Тогда тебе следовало держать себя в руках и понимать, что стоять на столе посреди переполненного бара – дурная идея!

Райан вытянул пальцы, как будто хотел ее задушить.

– Ты так и будешь давить на меня? Я сам все понимаю!

– Ну что поделать, если кому-то приходится следить за твоим пове…

«Вот зараза!»

– Хватит! Прекрати! – вмешалась я. – Мне наплевать, кто ты такая. Ты не посмеешь испоганить наше драгоценнейшее воспоминание и не заставишь Райана казниться из-за него. Я не позволю тебе.

Я встала позади Райана и положила руки ему на плечи, всерьез опасаясь, что если отпущу, то все полетит кувырком – стулья, стол, тела…

– Да, он залез на стол и попросил меня выйти за него замуж. И что с того? Ты подаешь дело так, будто он упоролся и бил бельков. Ясно же, что из этого сенсационного события можно извлечь что-то полезное.

Марла тупо смотрела на меня, откровенно потрясенная моей наглостью вновь подать голос, потом снова взялась за Райана:

– Райан, наверное, будет лучше, если ты, я и Дэвид продолжим эту беседу наедине и выработаем план действий. Уверена, что у твоей Тарин масса других дел.

– Прошу прощения?

Я уставилась на нее, безмерно удивленная ее способностью даже помыслить об устранении меня из дискуссии. У этой суки имелась выдержка.

Райан выдвинул еще один стул, и я вздрогнула.

– Я думаю иначе. Все, что вы собираетесь сказать мне, можно произнести в присутствии моей невесты. Это касается ее жизни в той же мере, что и моей. Я решаю, участвовать ей или нет. Поняла? – (Марла ошеломленно таращилась на него.) – Понятно, я спрашиваю? – повторил он с нажимом.

– Конечно, – горестно выдохнула Марла и выпрямилась.

Я с облегчением села и благодарно похлопала Райана по бедру. Он накрыл ладонью мою руку, украшенную бриллиантом.

– В таком случае… Сегодня на встрече с прессой мы уведомим всех интервьюеров, что любые вопросы о твоей личной жизни запрещены. Специальные люди будут следить за соблюдением этого требования и отметать все неприемлемые вопросы, дабы не отвлекаться от премьер «Искупления» и новых серий «Побережья». То же касается и других твоих встреч.

Райан выглядел так, будто его привязали к электрическому стулу и чья-то беспощадная рука готова была в любой момент щелкнуть выключателем. Могу поклясться, он обдумывал, как бы лучше удрать. Я погладила его по спине кончиками пальцев, снимая напряжение.

– Тебе придется вести себя подобающе у Джимми Коллинза сегодня и с Найджелом Алленом в «Ночной жизни» завтра. Теперь ты должен знать, как избежать такого рода вопросов, – продолжила Марла. – Но если я вдруг ошибаюсь… – Она оседлала своего конька, а я взяла копию журнальной обложки и всмотрелась в якобы скандальный снимок. – Мы оговорим темы дискуссии перед интервью… – зудела Марла.

Я пыталась прислушаться к ее несносным речам, но вдруг погрузилась в глубокую задумчивость, прикидывая, как бы выбить из нее это обожаемое дерьмо, чтобы она заткнулась к чертовой матери.

Что до меня, то я не видела на обложке таблоида ничего страшного по сравнению с рядом других новостей о нас с Райаном, публиковавшихся прежде. Даже подпись была не особенно ужасна. Очевидцы сообщили, что «Райан спел и сыграл на гитаре прекрасную песню, после чего объявил о своей любви к местной предпринимательнице Тарин Митчелл». В чем скандал?

Бывали случаи вроде нынешнего, когда я мечтала, чтобы сверхчеловеческие способности, явленные в фильме, вдруг заработали и я сумела бы силой мысли прекратить подачу кислорода в ее легкие или одной лишь волей воображения швырнуть ее через комнату. Злые фантазии, не скрою, но эта женщина вызывала их к жизни. Особенно когда причмокивала, наставляя моего будущего мужа в манерах звезд первой величины и диктуя уклончивые ответы, которые ему предстояло давать сегодня во избежание публичного обсуждения наших отношений.

Мы с Райаном чуть не подпрыгнули, когда раздался очередной стук. Я была признательна за все, что могло отвлечь меня от желания выбить дерьмо из Марлы.

Сквозь щель я мгновенно узнала юную длинноволосую блондинку, чье сияющее лицо и дружескую улыбку я видела много раз за последние два дня, когда мы чатились в онлайне. Через плечо у нее была перекинута большая сумка, к груди она прижимала пухлый конверт из плотной коричневатой бумаги.

– Привет, заходи, – позвала я ее с искренней сердечностью.

За всеми выволочками, устроенными в номере, я позабыла о Триш, помощнице Марлы, которая собиралась помочь мне должным образом одеться к премьере.

В момент, когда Триш переступила порог прихожей, атмосфера переменилась и стало легче дышать.

– Приятно увидеться наконец вживую.

– И мне. – Триш радостно подпрыгнула и обняла меня, как старинную школьную подругу. – Хотя мне кажется, что мы давно знакомы.

Я заметила, как она глянула через мое плечо в номер, где ее начальница все еще поучала Райана.

– Ну и как дела?

Я пожала плечами. Что мне было сказать? Что я считала ее босса редкостной тварью, которую с удовольствием сбросила бы с крыши отеля?

– Она что-нибудь сказала насчет пресс-релиза по поводу вашей помолвки? – шепнула Триш.

– Что случилось? Почему ты такая? – отрывисто, стараясь говорить как можно тише, спрашивал Марлу Райан.

– Нет. Ни слова, – помотала я головой.

Марла издала свой фирменный горловой звук – так делает кошка, отрыгивающая комочек шерсти.

– Ты капризничаешь и паришь в облаках, а все остальные должны разгребать бардак.

– Какой бардак? – спросил Райан. – Я обручился. Тоже мне событие! Я не первый актер, кто это делает. Я просто не понимаю, за что ты так ее ненавидишь.

– Райан, у меня нет к ней ненависти. – Марла даже не потрудилась понизить голос. – И к следующей твоей подружке не будет. Ты молод. Перед тобой открыт весь мир. Моя работа – создавать и держать под контролем впечатление, которое ты на него производишь, чтобы двери оставались для тебя открытыми.

Триш нахмурилась.

– Я же сказал тебе, что никакой следующей не будет. – Райан повысил тон. – Усвой это наконец.

Мы с Триш прошли в гостиную. Триш едва ли не с поклоном аккуратно положила пакет на стол возле руки Марлы.

– Новые пресс-пакеты?

– Да. Я только что от принтера, – кротко ответила Триш.

Марла открыла конверт, долго и внимательно изучала содержимое, но едва открыла рот, чтобы пожаловаться на ошибку, которую выискала, как Райан перебил ее:

– Мы закончили?

Я моргнула, глядя на него. Нормальный, сдержанный человек, которого я любила, исчез. На его месте тикала бомба с часовым механизмом, готовая взорваться. Мое сердце зашлось от страха, когда я расслышала угрозу в его голосе.

Марла притворилась, будто не слышит. Ничего другого от нее и ожидать не следовало.

– Дэвид, нам нужно поставить в график встречу с Леном Бейнбриджем. Нам уже предложили эксклюзивы. Селеста Кроуфилд оставила мне десять голосовых сообщений, «Glam» требует первые выплаты за статью, проиллюстрированную на обложке. Нам начинают делать серьезные предложения, и мы оба знаем, какого рода доход приносят помолв ки и свадьбы. Лен должен немедленно набросать добрачный контракт, пока состояние Райана не начало таять, и…

Райан встал. Стул скрежетнул по полу, что привлекло всеобщее внимание.

– Ну, все. Тема закрыта. Выметайтесь! Все! – Он сгреб со стола бумаги и швырнул в Марлу. – И это дерьмо захвати.

Она вздохнула, как разнесчастная заботливая мать.

– Ты же понимаешь, Райан, что все надо оформить по закону.

– Плевать! – взвыл Райан. – Не твое собачье дело!

Дэвид, не обращая внимания на приказ Райана, поправил манжеты и посмотрел на часы. Он, похоже, давно привык к звездным истерикам.

– Я позвоню юристам и запущу машину. В девять тебе подадут машину, и…

– Вон отсюда, я говорю! Вон! – заорал Райан, и жилы вздулись у него на шее.

Он указал подбородком на дверь. Я никогда не видела его в такой ярости. Если бы он набросился так на меня, я бы уже мчалась к лифту.

Через пять секунд дверь в нашу спальню с грохотом захлопнулась.

Я нашла Райана стоящим у окна: он упирался ладонями в стекло, свесив голову, и дышал так, словно только что поучаствовал в боях без правил. Мне было страшно даже прошептать его имя – того и гляди взорвется.

Я молча присела на край разоренной постели, давая ему время успокоиться, пока сама обдумывала, как вышло, что новости о нашем счастье обернулись двадцатиминутной нравоучительной лекцией.

Вместо объятий, шампанского, поздравлений, улыбок и хлопков по спине от команды, которой он препоручил свою жизнь, мы получили обратное: злобу, бессердечную враждебность, нелепые обвинения и домыслы.

Я смотрела на Райана, прижавшегося к стеклу, и гадала, не сожалеет ли он уже о своем поступке.

Меня не покидало опасение, что рано или поздно кто-то из нас раскается.

Не желая даже думать об этом, я подошла к Райану. Он настороженно взглянул на меня, а потом крепко прижал к груди.

Значит, время сожалений еще не пришло.

Глава 2. Сбой

Райан только-только принялся за омлет, когда его пронырливый менеджер, коротышка Дэвид Ардаццио, явился по его душу в ресторан. Рука, нежно поглаживавшая под столом мое бедро, вдруг напряглась и застыла.

Дэвид выразительно взглянул на часы – то была, полагаю, его манера заявить, что пора идти, и при этом не выставиться придурком. Я прищурилась, адресуя ему мое личное безмолвное послание, которое отважно гласило: «Только тронь моего мужика еще раз сегодня – и я воткну тебе вилку в грудь, чтобы выяснить, есть ли там сердце». Надо же! Я провела в Лос-Анджелесе какие-то сутки и уже становилась циничной и утрачивала все свое дружелюбие.

Моя враждебность была оправдана тем, что большую часть последних сорока минут я провела в попытках согнать с лица Райана убийственную гримасу, причем пять из них держала его под душем, чтобы мы могли извиниться за нашу любовь. По-моему, эти драгоценные запасы воды можно было пустить на куда лучшие цели: смыть, например, пот после нашего прерванного утреннего секса, а то и вообще пойти на второй заход и устроить жаркий секс под струями после опять-таки жаркого утреннего секса.

Но нет – мы, как это ни грустно, использовали воду по прямому назначению, пряча досаду и стараясь изгнать из мыслей незваных демонов.

Единственной, кто сейчас отчасти оживлял Райана, была его мать, сидевшая напротив: она сияла и не помнила себя от счастья. Мы оба понимали, что еще чуть-чуть – и она начнет выпытывать подробности. Видит Бог, никому из нас не хотелось маменькиных расспросов.

Райану и так приходилось несладко. В повестке его дня числились интервью в формате «Лицом к лицу», фотосессия, открытая пресс-конференция, а на закуску – телевыступление в «Шоу Джимми Коллинза». Запись была назначена на пять часов вечера.

– Рай, ты готов? – неторопливо поднимаясь из-за стола, осведомился личный телохранитель Райана Майк Мерфи.

Майк с излишним усердием вытер губы салфеткой и пригладил короткие темно-коричневые волосы, затягивая время, тогда как Райан поспешно заталкивал в рот остатки завтрака.

Я испытывала колоссальное облегчение оттого, что все эти месяцы Майк неотлучно находился рядом с Райаном. Он был единственным из всего окружения, кому я искренне доверяла. Он торчал в больнице, когда я потеряла ребенка. Он был живым щитом, когда нас преследовала полоумная фанатка, и столько раз становился на нашу сторону, что я сбилась со счета.

Райан относил Майка к лучшим друзьям, а я считала его нашим ангелом-хранителем.

Я заметила, что Мэри исподтишка глазеет на Майка. Она старательно маскировалась, но мы с ней были давними подругами, и мне был отлично знаком ее взгляд, когда она мысленно раздевала мужика. А в данный момент перед ее умственным взором на столе распростерся отставной морской пехотинец, взывавший о пощаде. Впрочем, разве можно ее винить? Майку было тридцать два – сказать, что этот крепко сбитый холостяк шести футов с тремя дюймами ростом был просто симпатичным, означало бы его оскорбить.

– Нам пора, солнышко, – шепнул мне на ухо Райан и быстро поцеловал, прервав мои домыслы. Он похлопал по карману джинсов. – Если что понадобится, сразу звони. Я поставил мобильник на виброрежим. Насчет безопасности во время вечернего шоу Майк все тебе рассказал, наша кредитка и наличные у тебя есть. Счастливого шопинга. Бери все, что вам, женщинам, нужно. Договорились?

– Я поняла.

Он сурово уставился на меня:

– Я серьезно.

Так он неизменно напоминал мне, что я имею право тратить его деньги.

– Да знаю-знаю. Я понимаю.

– Хорошо. – Он наклонился для очередного поцелуя и проурчал: – Раздобудь что-нибудь сексуальное пощеголять передо мной. Что-нибудь этакое. О’кей?

Я была рада услышать, что мысли о моем кружевном белье выводили его из уныния.

– Точно. Развратные полотенца всех возможных цветов для тебя в самый раз.

Едва эти слова сорвались с моих губ, как одна из официанток сняла нас на сотовый.

Райан чуть коснулся моего подбородка и просветлел, ухмыляясь нашей интимной шуточке – втайне от девицы, похитившей миг нашего общения.

– Умница. До скорого, пока.

Окружающие заканчивали завтракать и болтали, а я опять улетела куда-то мыслями, чтобы избавиться от ощущения пустоты при виде вмятины, оставшейся на стуле Райана.

Я гоняла по тарелке ломтик ананаса, все еще ощущая покалывание на губах, мечтая, чтобы Райану не приходилось жить в столь бешеном темпе, и негодуя по поводу постоянного внимания к нам зевак, для которых не было ничего святого.

Мэри и ее супруг Гэри вновь расшипелись друг на друга, и я отвлеклась на их приглушенную ссору. В последнее время они часто ругались и даже в воскресенье, во время нашей импровизированной помолвки в их доме устроили ожесточенную перебранку. Гэри до того взбеленился, что в итоге погрузился в машину и укатил, из-за чего все почувствовали себя там лишними. Всякий раз, когда я спрашивала у Мэри, что происходит, она небрежно отмахивалась и лишь сообщала, что муж опять вел себя как последняя сволочь.

Ну, я и не лезла. Взамен я обратилась к собственным проблемам, гадая, как вышло, что мой душевный срыв, растянувшийся на несколько последних недель, оказался нелепой тратой сил. Знай я тогда то, что знаю сейчас, мне удалось бы избежать ненужных мучений и сердечной боли, окрашивавшей все мои мысли.

Я перевела взгляд на Тэмми, другую мою подругу, которая намазывала маслом тост, а ее жених, мой закадычный приятель Пит, от души веселился, беседуя с братом Райана Ником и его женой Джанелл. Райан собрал здесь всех, кто был нам дорог. Еще одна причина моей беззаветной любви к нему.

Вглядываясь в лица дорогих мне людей, моей самой надежной группы поддержки, я погрузилась в печальные мысли.

Когда две недели назад я, словно маленькая глупая девчонка, бесновалась в Майами, рыдала и вопила об измене Райана с Лорен Делани, все они знали, что он собирался сделать мне предложение.

Как давно им были известны его намерения? Недели? Месяцы?

Внезапно я вновь ощутила себя редкостной тварью, вконец устыдившись моего абсолютно неразумного поведения, когда друзьям пришлось взломать дверь в мою спальню. Я была сломлена физически и эмоционально, отгородилась от мира, убиваясь по неверному Райану. Неудивительно, что Мэри закатила мне оплеуху, едва я устроила истерику. Должно быть, я всем им казалась блаженной дурой.

Я не могла остановить поток нахлынувших воспоминаний. Они захлестнули меня.

Я уставилась на пустую белую скатерть. «Как близко я подступила к тому, чтобы разрушить эту связь – фактически убить! Что ж, больше это не повторится. Райан всегда был искренним и верным. Он обожает меня и нужен мне больше, чем воздух».

– Тарин?

Я вздрогнула: кто-то тронул меня за плечо. Позади стояла Триш. Ее золотистые волосы были притиснуты солнцезащитными очками, сидевшими на макушке.

– Дамы, вы готовы? – осведомилась она.

Я улыбнулась, кивнула и взяла сумочку. К входу подъехал большой «шевроле субурбан», и все дамы погрузились в него. Через двадцать минут мы прибыли в «зал множества платьев». Так, во всяком случае, назвала это место Мэри. Совершенно справедливо.

– Волшебный день, – вздохнула Триш, поедая глазами сверкающее бордовое платье от «Прада».

Я отделилась от остальных, чтобы сопровождать ее по торговым рядам.

– Спорим, здесь тебе лучше, чем в офисе, – заметила я, заключив, что шопинг приятен ей куда больше работы.

– Не то слово, – облегченно выдохнула Триш. – Особенно после того, как она ступила на тропу войны.

Я чуть нахмурилась, сочувствуя людям, которым приходилось постоянно общаться с Марлой.

– Я все-таки не понимаю, с чего она так рассвирепела, – пробормотала я.

– Зато я понимаю. – Триш полезла за своим мобильником, который только что бипнул. – Она узнала на этой таблоидной помойке, что ее клиент номер один помолвлен. Радуйся, что тебя при этом не было. Она совершенно слетела с катушек.

– Мне уже ясно, что она терпеть меня не может, – буркнула я. – И сей малоизвестный факт возлагает на Райана стопудовую ношу.

– Не обольщайся, ты не одна такая. Она ненавидит всех, – буднично отозвалась Триш, нажимая на телефонные кнопки. – Я у нее семь лет и до сих пор ей не нравлюсь.

Я повернула ценник на кремовом платье.

– Короче, мне не по душе то, как она говорила с ним утром. Орала, как на ребенка. Меня так и подмывало врезать ей как следует.

– Хорошо бы, – поддакнула Триш еле слышно.

– Тоже, значит, ее ненавидишь? – шутливо спросила я, переходя с ней к следующему ряду платьев.

Триш издала неловкий смешок:

– Бывают дни хуже прочих. Увы, в этом городе нелегко сорвать куш. Поэтому так много актеров работают официантами. А пиар? Если не числишься в солидной фирме, будешь голодать. Поскольку я люблю поесть, мне пришлось научиться помалкивать и делать, что скажут.

Утренняя травля продолжала меня донимать.

– Серьезно, Триш, неужели так плохо, что люди знают о нашей помолвке?

Она помедлила.

– Ну… Это его личное дело, но оно стало всеобщим достоянием. – Триш придвинулась ближе. – Он правда залез на стол, когда делал предложение?

Я глупо улыбнулась и кивнула.

Триш ухмыльнулась во весь рот.

– Можно взглянуть на кольцо? – Она потянулась к моей руке. – Вау, какое классное! Вот, значит, как выглядят полмиллиона. Как здорово, что оно от Уильяма Голдберга[1]1
  Алмазная компания. – Здесь и далее примечания переводчика.


[Закрыть]. У него потрясные кольца. А если еще триллионы в придачу – вообще обожаю. – Триш тихо посмеивалась, изучая кольцо. – Овчинка точно стоила выделки! Ни одного изъяна…

Я ничего не понимала – ошалела, когда она проболталась о стоимости кольца. В ушах зазвенело, и я встряхнула головой, чтобы не грохнуться в обморок.

– Гмм… О чем это ты? Какая овчинка?

– О том, что пришлось умыкнуть Райана для встречи с ювелирами, – смущенно пояснила Триш. – Я потратила на это часы. Без обид, Тарин, но я испытала облегчение, когда ты не попала на церемонию вручения «Оскара». Я чуть не свихнулась, пытаясь устроить эту встречу без твоего ведома.

Я мысленно вернулась в последние дни февраля, когда меня сбила машина и я упустила первую возможность явиться на церемонию с Райаном. Бесконечно признательная, я посмотрела на свою руку:

– Послушай, я от всей души благодарю тебя за труды. Честное слово, я оценила. – Тут до меня дошло еще кое-что. – Погоди… если ты помогала ему с кольцом, то почему так бесится Марла? Она же наверняка знала…

У Триш был виноватый вид.

– Она знала, что он купил кольцо, но Марла же известная сука, она пыталась от… Знаешь, все это не важно.

Но я уже догадалась и закончила фразу:

– Она пыталась отговорить? Я вредна для его карьеры.

– С чего ты взяла? – опешила Триш.

Странно, что она спрашивала. В конце концов, ее начальница подтверждала эти слова решительно всем – разве что не произносила вслух.

– А что фанатки? Разорвут его, коли больше не одинок?

Триш негромко рассмеялась на этот мой явно дурацкий вопрос:

– Фанатки не тронут его, пока он не начнет штамповать дерьмо вместо фильмов. Но я сама не поверила, когда она велела ему помалкивать насчет этого у Джимми Коллинза. Плохо, очень плохо, – пробормотала она, качая головой.

Я глазела на нее, не понимая ее реакции, особенно с учетом того, что она из кожи вон лезла, лишь бы ведьма осталась довольна.

Триш поджала губы, но тут же улыбнулась, глядя на короткое черное платье:

– Давай возьмем это для твоей Мэри? Ей очень пойдет. Платья, которые мы отобрали для тебя, сейчас в примерочной. Там все прикинешь. А раз вы теперь официально помолвлены, надо подобрать тебе наряды для появлений на публике. Первый закон моды: всегда знай дизайнера. Это первое, о чем тебя спросят.

Я едва обратила внимание на платье в ее руках.

– Триш, скажи… Что ему делать?

– Ничего. Все запишут на счет…

– Да я не о платьях. Сегодняшнее интервью. Ты вроде думаешь, что ему нужно изменить сценарий. Райан думал, что она велит ему признаться в том, что мы помолвлены. А что бы ты посоветовала?

Триш отшатнулась:

– Тарин, я не могу! К тому же, если она узнает, что я давала тебе какие-то советы, прибьет меня на месте. Нет, это невозможно.

Я пошла за ней, огибая круглую стойку и думая, как подкатиться иначе. Ее мнение заботило меня пуще всего остального.

– Ладно. А если я найму тебя моей представительницей, тогда посоветуешь?

Она развернулась и в шоке уставилась на меня:

– Ты не понимаешь. У меня нет клиентов – они у Марлы. Я живу в конуре, которую еле оплачиваю, езжу на развалюхе, а ссуду на обучение, наверное, не возмещу до самой смерти от старости.

– Да полно, Триш, – не унималась я. – Никто не узнает, клянусь. Только между нами.

Триш глубоко вздохнула и со стоном оглянулась по сторонам:

– Ох, черт. Даю тебе слово, что, если она пронюхает и вышвырнет меня на улицу, я заявлюсь к вам с Райаном и буду жить с вами. В общем… История уже выплыла наружу, – продолжила она. – Доказательством служат снимки. Все эти девицы, его фанатки, бредят самой идеей романа с ним. А увидеть его стоящим на столе, да еще и преклоняющим колено, чтобы сделать тебе предложение, – это же офигеть как романтично. Он должен сказать правду.

Я согласно кивнула.

– Но это его дело, – поспешила добавить Триш. – Обнародовать вашу личную жизнь или нет – это его выбор… И твой.

– Таааар! – позвала из примерочной Мэри.

– Блин! – с выражением ужаса на лице сокрушенно воскликнула Триш. – Если Марла узнает, что я хоть слово вякнула…

– Я ничего не скажу, клянусь, но хочу, чтобы Райан услышал перед эфиром и другое мнение. Он верит всему, что говорит ему Марла.

Взгляд Триш метнулся к двери, в которую вошли еще несколько покупателей.

– Она уже позвонила продюсеру Джимми Коллинза.

Я представила, как Райан стоит перед камерами и выдает куцые, неубедительные ответы.

– Если я выдерну его одного, ты скажешь ему? Ты можешь круто изменить его карьеру.

Триш остолбенела и все мотала головой:

– Тарин, нет! Я не могу!

– Он же будет выглядеть идиотом, – пролепетала я.

– Тарин, ты уже что-нибудь примерила? – спросила Эллен, мать Райана.

Я сделала неопределенный жест. Надо наконец хоть взглянуть на отложенные платья. Эллен взяла в руки одно из них – темно-синее, но я была настолько погружена в мысли, что восхитилась исключительно для вида.

– Идем, – Эллен потянула меня за локоть и махнула рукой модельерше. – Сосредоточься, у нас мало времени.

* * *

Я постаралась выбросить из головы унизительные речи Марлы и насладиться оставшимся днем, но ненависть к ней мгновенно вспыхнула снова, едва я увидела ее входящей вслед за Райаном в костюмерную перед началом «Шоу Джимми Коллинза». И вопреки показному демаршу Райана я знала, что в глубине души он чувствует себя одиноким и несчастным.

Я бодрилась за двоих. В конце концов меня взволновала эта закулисная жизнь, и очень помогало присутствие отца Райана и Пита, которые всеми силами старались подбодрить его. Они болтали о финале Кубка Стэнли и шутили, что устроятся со своими обеденными тарелками перед первым попавшимся в этом ресторане телевизором. Слава богу, брат Райана на сей раз удерживался от своих саркастических выпадов. Райану хватало забот, и не стоило его донимать.

Вокруг него вилась Марла. Она вела себя так, будто он был ее собственностью, и оставалась начеку, заворачивая всех, кто пытался к нему приблизиться. Она грубо прервала беседу, которую он завязал было со своими близкими, и гнев мой дошел почти до предела. Еще больше бесило, что она избегала даже встречаться со мной взглядом. Как все это мелко, просто детский сад какой-то.

Я совсем расстроилась, когда она стала наставлять Райана в ответах, дабы исключить любые сюрпризы, которые мог преподнести ему Джимми Коллинз. Сердце Марлы по-прежнему оставалось черным.

Кипя от ярости, я расхаживала за большим черным кожаным диваном и вращала на пальце кольцо, чтобы хоть как-то занять руки.

Мать Райана взглянула на меня сочувственно.

– Тарин, ты бы присела. – Эллен подвинулась, освобождая мне место. – Пожалуйста. Иди сюда.

Я мотнула головой, зорко следя за своим женихом, и негромко сказала:

– Все в порядке, мама. Спасибо, но у меня все хорошо.

Дверь приоткрылась, и в помещение проскользнула Триш. Она зыркнула по сторонам и вмиг ощутила царившее напряжение. Оставалось надеяться, что по моему виду она сразу поймет, до чего я расстроена. Мы все отчетливо услышали Марлу, когда та велела Райану «не облажаться».

Мои пальцы впились в спинку дивана – иначе задушила бы стерву. Эллен, заботливая мамаша, прицыкнула и звучно фыркнула, испепеляя ее взором.

– Марла, прошу прощения, – быстро вмешалась Триш. – Помощник велел передать, что тебя ищет режиссер.

– Сию секунду? – осведомилась та, взглянула на часы и, подхватив сумку, приказала: – Побудь с ним.

Райан сидел в кресле-вертушке и потирал лоб.

Триш подошла к нему, раздираемая противоречиями.

– Райан? Можно тебя на минутку?

Он отошел с ней в дальний угол.

– Ну, ты готов? Формат понятен?

– Да вроде, – пожал он плечами.

– Триш, скажи ему, – взмолилась я, нервно поглядывая на дверь и зная, что у нас не более десяти минут на подготовку Райана.

– Что сказать? – недоуменно спросил он.

Триш откашлялась.

– Ты же понимаешь, что Коллинз всяко задаст вопрос о помолвке.

– Понимаю, – вздохнул Райан. – Он хочет эксклюзива.

– Мне просто интересно… Не будь здесь Марлы, что бы ты сказал?

Райан снова пожал плечами:

– Не знаю. А что?

Триш сделала глубокий вдох:

– Думаю, Марла дала тебе неправильный совет.

Райан посмотрел на меня, безмолвно вопрошая, зачем мы затеяли все это перед самой записью.

– Дело твое, Райан, но сам посуди: если теперь, когда снимки и ролики разошлись повсюду, ты скажешь, что помолвки не было, доверие к тебе сведется к нулю. – Триш машинально оглянулась, желая убедиться, что Марлы пока не видно. – Когда Коллинз спросит, тебе лучше признаться, что это правда. Не вдавайся в подробности, просто будь честным и в допустимых пределах откровенным. Фанатки задушат тебя в объятиях, если ты раскроешься с романтической стороны.

– Я боюсь привлечь лишнее внимание журналистов к Тарин, – возразил Райан, встревоженный и виноватый одновременно.

– За меня не переживай, – твердо заявила я.

Райан послал мне взгляд, означавший, что мы требуем от него невозможного.