Текст книги "Русская сага. Брак. Книга вторая"

Однажды её чадо было замечено за жуткой непристойностью: она пыталась засунуть под платье подружки куклу! К Ине пришла целая делегация кипящих от возмущения мам.

– Как это понимать?! Как вы воспитываете свою дочь?!

Ина была ошарашена таким вопросом, а больше – негативом, с каким он был задан. Придя в себя, она вдруг поняла: что-либо объяснять бесполезно, просто её ставят на место.

Перед отъездом в Индию подружка Лада приходила к ней в гости глубоко беременной.

– Мама, почему у тёти такой большой живот? – спросила как-то дочка.

Ина объяснила, что там живёт маленький сыночек тёти Лады. Придёт время, пупочек развяжется, появится на свет малыш.

– Как он туда забрался? – последовал второй вопрос.

Ина вспомнила сказку про Дюймовочку и пояснила:

– Дюймовочка выросла из зёрнышка, и малыш тёти Лады тоже.

– А где это зёрнышко взяла тётя Лада?

– Купил в магазине папа малыша и подарил своей жене, потому что любит её.

– Как принц принцессу?

– Да. Они поженились, у них скоро родится малыш.

– Как родится?

– Пупочек развяжется, и из живота появится малыш. Это называется – рождение.

Алёнка это запомнила и, играя с подружками в дочки-матери, зёрнышка не искала, но куклу под платье засовывала. Одна из мамочек это увидела и рассказала всем. Игра Алёнки показалась советским снобам женского пола страшным криминалом, подпадающего под статью хотя бы морального расстрела.

Ина не стала объяснять им выдуманную для ребёнка теорию размножения видов, а позвала дочку и попросила во время игры не прятать кукол под платье подружек. Алёнку очень удивила просьба мамы, да ещё сказанная таким строгим тоном. Получается, что её ругают, но за что?

Очень хотелось посадить дочку на колени и сказать ей в присутствии моралисток, что тёти до сих пор не знают, что такое рождение, а потом поведать судилищу их сказку о появлении деток. Могла ли она, тогда самая молодая из них, учить самодовольных снобов правильному воспитанию в «этом вопросе»? Прогнулась. Было стыдно перед ребёнком.

Надо сказать, что при всём разнообразии развлечений общее настроение коллектива можно было назвать одним словом – тоска смертная. Нет привычного поиска дефицита, нет давки в транспорте по дороге на службу, нет дач по выходным. Нет телевизора! Нет никаких проблем и суеты, переполнявших прежнюю жизнь, а в новой была только одна проблема – чем её заполнить при идеальном бытовом устройстве. Поэтому мужчины стреляли глазками, а жены сталкивались лбами из-за ерунды. В чем вина женщины, если чужой муж так непредусмотрительно выражает ей свои симпатии? И её Игорь тоже не исключение, но при чём тут объект? Ина переживала.

Прислали завхоза, Ина передала свои временные полномочия ему. Работы не стало, счастьем считалась даже должность уборщицы. Несколько месяцев она просила Игоря, чтобы он нашёл ей работу. Где? Хотя бы в советском культурном центре, как это сделал Мешаев для своей жены! И муж нашёл ей работу… преподавателем русского языка в Мадрасском университете! Он во всем был неподражаем.

– А знание английского языка не обязательно?!

– Сейчас практикуется новая методика – все объяснения только на русском языке. Меня ведь научили английскому только на английском. Не тушуйся, у тебя получится!

Помним, помним, как он отправлял её на экзамены к декану Ингеру с таким же напутствием, уверяя, что тот его лучший друг. Ине пришлось задуматься. Она провела инвентаризацию своих знаний английского языка и прослезилась, потом несколько раз побывала на лекциях, где преподаватель, следуя новой методике, старалась учить русскому языку на русском, и вытерла слезы: может получиться.

Две недели Ина отрабатывала методику, не высовывая носа из словарей. Напряжение жуткое, но она не сдавалась, потому что методика была утверждена, принята и, что удивительно, работала. К тому же можно было заработать кучу денег…

И тем не менее через месяц Ина ушла, но совсем по другой причине. Её лекции по расписанию заканчивались поздно вечером, и за ней присылали машину из торгпредства, но однажды Игорь забыл послать за ней офисную машину – заигрался в бильярд.

Ночь, она одна на дороге, ни одного такси не видно. Телефонной будки нет. Аудитории уже закрыты. Ждать, пока её Горюшко вернётся в спальню и, не обнаружив жены, вспомнит о ней?

Телефон она нашла, позвонила в офис, но шофёра давно отпустили, так как Игорь забыл его предупредить. За ней приехал Мешаев. Собственно говоря, постоянно пользоваться офисной машиной она не имела права, поэтому надо было просить разрешения у торгпреда пользоваться такси. Но поездки на такси в одиночку не одобрялись, тем более в вечернее время. Ина не решилась обратиться к А.К. с такой просьбой. Он бы из симпатии не отказал ей, но вызвал бы в жене ещё большую ревность. К нему должен был пойти Игорь, но не пошёл. Пришлось Ине со слезами на глазах отказаться от работы, а мужа попросить не приближаться к ней, пока не остынет.

А тут подоспело очередное праздничное мероприятие по укреплению торговых связей с индусами. Фуршет удался на славу. Ина на этот раз рискнула – выпила виски со льдом, чтобы забыть обиду на мужа, но он в этот вечер всё-таки приблизился и спросил:

– Когда ты успела набраться, радость моя?! Прошло полчаса, а Мила уже подозвала меня и намекнула на то, что ты перепила. Треть бокала со льдом?

– Проводи меня домой, что-то мне и правда худо. Отвык мой организм от яда.

Дома она долго пугала унитаз, ругая себя последними словами за то, что так себя распустила.

Подошло время женского собрания. Оно было учреждено для бабских бесед и служило поводом не только лишний раз за представительский счёт выпить и закусить, но и поддержать авторитет наступившей демократии. На нём Мила рассказала о предстоящих мероприятиях и со злорадством заметила, что некоторым надо держаться на них скромней, прямо посмотрев на Ину, которая изобразила жуткое раскаяние. После собрания подруга спросила:

– Ина, ты заметила, сколько виски выпили за вечер некоторые уважаемые дамы?

– Не успела, – хихикнула она, – пошла фотографироваться с гебешником!

– Вот это зря.

– Я же тебе рассказывала, что несколько лет не пила. А тут виски, думала, что со льдом не страшно. Слушай, такой кайф словила! Мила права, пусть потешится. Когда она на меня посмотрела, захотелось встать и спеть хриплым голосом: «Парус, порвали парус! Каюсь, каюсь, каюсь!»

– Могла бы! И не подкопаешься… Вот бы хохма была! – рассмеялась подруга. – А сама «судья» выпила не один бокал виски, но ничуть не опьянела.

– Натренирована в борьбе со злом!

– И в борьбе за своего мужика!

И все-таки Ина интуитивно нащупала выход из сложившейся ситуации. У неё получилось случайно столкнуть настоящих «врагов» лбами. Враги – это новый шеф и его оппозиция. Почему она появилась? Потому что новый шеф приблизил к себе других кураторов, чем обидел прежних фаворитов. Демократ? Получай негласный протест! Трения дошли до той стадии, когда от искры возгорается пламя. Эту искру она и сотворила одним невинным неконкретным замечанием по скромному факту. Пригодилось-таки ей всё прочитанное об интригах и заговорах при королевских домах.

Через два дня случился вселенский скандал, два клана столкнулись лбами. Про неё забыли навсегда, можно было вздохнуть спокойно. Честно говоря, не её, так другая искра сыграла бы такую же роль.

Не прошло месяца, как Мила призвала Ину в свои ряды, дабы дружить «против» оппозиции и для собственной пользы: стричь её под «сэссон». Руки Ины показались ей искусней рук Игорька. На очередном праздничном концерте Ина полностью была реабилитирована, даже более того, «зазвездилась».

На этот раз гвоздём программы был номер узнавания ряженых. Все дамы прикупили на Круглом рынке одинаковые длинные платья-балахоны. На репетиции в апартаментах шефа Ина надела свой парик, подложила на грудь надутые шарики и прикрыла их цветастым размахаем. Преображение выглядело настолько смешно, что дамы описали весь туалет.

Смеха хватило и на концерте. При погашенном свете все дамы чередой нимф вошли в зал под музыку «Мани, мани…». Свет включили, но через секунду они повернулись к зрителям спиной, продолжая вертеть ложными задницами.

Самым проницательным в узнавании оказался завхоз, единственный пожилой мужчина в их молодом коллективе, которому было лет за пятьдесят. Худой, как щепка, но добродушный, он вызывал у всех желание подшутить над ним. Игорь превзошёл сам себя. Когда завхоз в курилке посмел указать на его излишнюю полноту при таком молодом возрасте, он посоветовал в ответ вывести глистов и сравняться с ним. Так вот этот завхоз узнал всех, последней – Ину, завоевав приз Казановы, а когда она повернулась к залу всей своей могучей грудью, зал просто сполз под столы.

К слову, о жене завхоза. Казалось, что она приехала не из Москвы, а из далёкой глухой деревушки: молчаливая, тихая. Жён технических работников обязаны были трудоустроить, и она заняла место дежурной по офису, предназначенное Ине. Милой женщине и надо было всего-навсего выучить полтора десятка английских фраз, чтобы отвечать на входящие звонки. Для правильного произношения рядом с английскими фразами была прописана транскрипция на русском языке. Транскрипция не помогла. В тихие ночные дежурства ей надо было отвечать одной фразой: «офис закрыт, все спят». Она и отвечала: «Офис и клозет все слиплись», пока сие не услышал сам торгпред, оказавшийся случайно рядом.

Выражение стало анекдотом, бедную женщину перевели в уборщицы, а её место заняла Ина, уже владевшая английским языком на бытовом уровне. Шеф высказал лишь одну просьбу: чаще улыбаться, потому что её улыбка и смех очаровательны.

Надо же! Ина считала свою улыбку глупой. Она ещё не забыла, как одноклассники иногда просили её посмеяться для поднятия общего настроения. Видимо, и смех был глупым, поэтому заразительным. Слава богу, что нужно только улыбаться. Не проблема.

Этой глупой, на её взгляд, улыбкой и был покорен самый красивый индус, имевший тесный деловой контакт с торгпредством и бывший постоянным гостем на вечеринках и официальных приёмах. Его нескрываемая симпатия к её персоне стала притчей во языцех до самого отъезда.

На каждой вечеринке Ина с ужасом ожидала обязательного с его стороны приглашения на танец. Красавец с хищным ликом обхватывал железной хваткой её талию и зверски таскал по всему периметру зала, а всем остальным было невыразимо весело наблюдать её мучения. Что удивительно, мужу нравилась популярность такого рода, за что она готова была его придушить.

С начала семейной жизни Ина научила его подавать даме руку при выходе из транспорта, не оставлять в одиночестве на вечеринках, идти чуть позади неё, если не под руку. Игорь, скрепя сердце, исполнял этикет, а Ина, чувствуя его недовольство, вспоминала повесть писателя Солоухина «Гости съезжались на дачу». Её глухой протест против семейного неравенства, наконец, получил и литературное подтверждение.

Почему жена не может бросить стирку, готовку, глажку, даже ребёнка и укатить к друзьям? Почему доля ответственности мужа за семью перекладывается полностью на плечи жены?! Мужей волновали другие вопросы из этой же повести: «Почему в гостях сажают рядом мужа и жену, почему первый танец обязательно с ней?!» Солоухин лихо завершил повесть последним вопросом: «Почему у голубоглазых родителей появляется, вдруг, ребёнок с карими глазками?» Такая концовка повести привела Ину в дикий восторг.

– Как ты относишься к ухаживаниям мужчин? – спросил однажды её чужой муж.

– Спокойно, – ответила она. – Только если они не похожи на пошлые домогательства.

– Неужели среди твоих знакомых мужчин нашлись и такие? – удивился он. – В таком случае сочувствую.

Уязвил! Ина не могла себе простить, что так глупо дала ему повод пожалеть себя. Собственно, она никогда не претендовала на светскость, её радовало одно: она стала зарабатывать деньги, и её общественная нагрузка по присмотру за детками закончилась. В бытность дежурной по офису случился ещё один запомнившийся анекдотичный случай.

Семья Ивановых, Надя и Валера, была самой безобидной и доброжелательной. Надя, стройная и высокая женщина с несостоявшейся балетной судьбой, была сдержанной в проявлении чувств и эмоций, что очень подходило к обстановке кипящего котла невидимых страстей их закрытого мирка и что помогло ей избежать всяческих пересудов и наговоров. Её муж Валера, симпатичный молодой мужчина, явный холерик, очень старался произвести впечатление серьёзного и уважаемого человека.

– Спишь на рабочем месте! Я сейчас разбужу! – сказал он ей весело, ввалившись однажды ранним воскресным утром в вестибюль офиса. – Пора наводить порядок! Дай мне, пожалуйста, ключи от Тойоты, покатаюсь по двору.

– Валера, шеф запретил эту практику, ты же знаешь.

– Шефа нет, я вместо него, и порядок наведу!

– Заместителю? Пожалуйста! – сказала она и выдала ключ.

Из всех приехавших в Мадрас женатых мужчин, только трое имели автомобили и умели их водить, а остальные только мечтали о таком счастье и потихоньку учились вождению хотя бы во дворе. Валера взял ключи, машина во дворе заурчала. Подошли другие мужчины, о чём-то говорили. Все случилось в считанные минуты: они услышали резкий скрежет тормозов и нехилый звук удара в кованые входные ворота.

– Это что?! – мужики переглянулись и одновременно посмотрели на Ину.

– Это Валера наводит порядок…

Когда она пересказала их с Валерой диалог, они схватились за животы от смеха, а через секунду перед ними предстал бледный, как мел, «начальник».

– Ребята, я вместо тормоза нажал на газ, врезался в ворота… Что будет?!

После возвращения милой пары из отпуска, который немного затянулся, муссировали очередной анекдот. Валера приобрёл долгожданную машину, «ласточку». Поехали в первый раз на дачу, любимый зять помог сесть тёще на заднее сидение и захлопнул дверь машины, переломив руку Надиной маме в двух местах. Их сын-школьник остался без няни, пришлось ждать, пока мать поправится.

Через много лет Ина заехала к ним в гости. Их сын тогда уже окончил финансовую академию, но началась перестройка, и он без практики никак не мог устроиться на приличную работу. И это в то время, когда её доченька уже успела поработать в посольстве в Африке, заработать приличную сумму, а потом через агентство устроиться на должность управляющей огромного престижного офиса. Оставалось только посочувствовать их переживаниям за сына.

– Пошёл снова учиться, – сообщила по телефону Надя.

Фраза «Учиться, учиться и учиться, потому что работы все равно не найдёшь» стала анекдотом времён перестройки.

Александр Огнев с женой Галей и их сын Федя слиплись с их семьёй основательно. Игорь и Галя очень были похожи по менталитету: оба похуисты, любители потусоваться. И началось: карты, выпивки и стрижки…

– Игорь, ты всех стрижёшь, а про меня забыл!

– Так у тебя стричь нечего, итак коротко.

– А ты постриги «под ёжика», – не отступала Галя.

Это надо было видеть! Игорь в процессе стрижки обнаружил две макушки, причём одну на самом лбу! Волосы никак не хотели ложиться по его плану, он отстригал больше, а они топорщились ещё нахальнее.

Ина с ужасом принесла Гале зеркало. Ничего уже нельзя было исправить, если только побрить. Игорь ждал приговор, как прирождённый фаталист, а Галя посмотрела в зеркало и заявила: «Зашибись! Надо эту красоту обмыть… Срочно!» Она взяла ножницы и обрезала торчавшую козырьком чёлку под корень. Долго ещё смеялись, выпив по рюмке.

Где-то через полгода такой тесной дружбы Ина решила покончить с почти ежедневными вечеринками, но Галя не понимала никаких тонких намёков! С раннего утра она, с сигаретой в зубах и под лёгким кайфом, уже сидела у неё на кухне. Только в последний год не хватало скандала, думала с тоской Ина.

К тому времени разговоры о питие Галины затмили все остальные сплетни. Саша, добродушный и беззаветно любящий свою жёнушку, смотрел на всё сквозь пальцы. Галя забеременела, что позволило их семье продлить командировку, но после этого она запила уже открыто. Дошла до того, что гурка-уборщик бегал за джином для неё за периметр. Белье закисало в раковине, Фёдор приходил делать уроки к Алёнке. В третьем классе у него начались проблемы с математикой. Ине пришлось поговорить с Александром:

– Саш, ты не боишься за малышку? У Гали в каждом углу заначка.

– Она пила, когда ходила Фёдором, и ничего, здоровый парень получился.

Федя был высок и крепок, дружил с Алёнкой, но Ина всё-таки нашла повод рассориться с его мамой, однажды не дав той похмелиться. Сколько можно? Галя посчитала это предательством, но все остальные поняли правильно. Время их дружбы было весёлым и полным приколов. Галька, по своей сути, была простой хорошей бабой: высокая и стройная, с глазами, залитыми вечном кайфом, улыбкой навстречу каждому и всем сразу, что не могло не подкупать при всём остальном негативе.

– А кто не пьёт? – оправдывался Саша. – Перед вашим приездом от тоски повесился торгпред, лучше бы пил! Потом был непьющий, а сейчас К.А. никто перепить не может!

Он был прав. Стойкость торгпреда в питие была феноменальна, только чуть больше начинал косить глаз. Однажды он зашёл к ним на огонёк, что само по себе было не принято. Игорь в один миг собрал мужчин, и они гуляли до утра. Выстоял К. А. и совершенно непьющий завхоз. Муж просто приполз в спальню, а через пару часов – на работу. В обед он не мог скрыть восторга:

– Представляешь, все мёртвые, а шеф как будто и не пил всю ночь!

Конечно, такой шеф смотрел на пьющую Галю спокойно, пока она с большим животом не полезла купаться в неспокойное море. Ушиб волной был сильным. Девочка родилась с родимым пятном на всю щёчку. Это возмутило всех настолько, что их отправили домой раньше срока.

Года через два они приехали всей семьёй к ним в гости в К*, без предупреждения. Галя была всё так же весела и бесшабашна, Саша продолжал смотреть на неё с любовью. В дальнейшем их судьба сложится непросто. Ради очередной загранкомандировки Александр разведётся с женой, потому что с ней его не выпускали. Галя умрёт раньше его, а он женится во второй раз…

Уже взрослая Алёнка из всех друзей больше всего мечтала встретиться с Федей, своим защитником и, прямо скажем, рыцарем. Только через четверть века они найдут друг друга по интернету.

Под предлогом обязательной смены службы великолепный А.К. был переведён в другое торгпредство, а ему на смену пришёл очень спокойный и обаятельный, интеллигентный и разумный начальник. Жизнь потекла спокойно, без скандалов и сплетен.

Грехи наши тяжкие

Бог может простить нам грехи

наши, но нервная система – никогда.

(Уильям Джеймс)

Парадокс. Никогда и нигде не жилось так весело и так тоскливо, как в Мадрасе. Тосковали по оставленным в Союзе детям, родным. Ждали почту один раз в месяц как привет с воли. Ну, о чём было тосковать? О нищете и очередях? Глупо, но эта русская болезнь ностальгия, не объяснимая и не логичная, иссушала всех.

– Шеф продлевает мне командировку до пяти лет, – равнодушным голосом сообщил муж радостную для Ины весть. – Говорит, что в Союзе сейчас кошмар, только глупый может туда рваться.

Он всем своим видом показывал, что не согласен с шефом категорически. На машину и тряпки с аппаратурой денег накопили, а больше он ни о чём не хотел задумываться.

Ина понимала, что муж спешил въехать в свой рабочий кружок на белом коне, наивно полагая, что успех и признание останутся с ним до конца дней. Надо же было такому случиться, что на организованном празднике в честь мужчин, Игорь вытянул из множества придуманных женщинами предсказаний самое обнадёживающее: «Большому кораблю большое плавание», в которое моментально уверовал. Так они, после трёх лет абсолютно райского существования, засобирались домой, где не было ни жилья, ни товаров под деньги, только ничем не обоснованные иллюзии. Все понимали, муж – нет.

Второй ребёнок… Все женщины, приезжающие в такую шикарную обстановку, спешно заводили второго ребёнка. За два обязательных года пребывания в ней можно было спокойно, без нервов, выносить, родить и выпестовать малыша. Многие позволили себе такую роскошь.

Лет пять назад в Советском союзе появилось наконец-то самое лучшее средство предохранения от незапланированной беременности, называемое «спиралью». Женщины их городка возликовали и в массовом порядке воспользовались таким «счастьем», потому что устали делать аборты. Ина не стала исключением, очень порадовав этим мужа, для которого не стало никаких ограничений для получения удовольствия.

В Мадрасе у неё начались сильные боли внизу живота, врач посчитал их причиной спираль и удалил её. Месяца через два Ина поняла, что беременна. Удивительно: всё случилось как по заказу. Осталось только порадоваться от души, что они с Игорем и сделали.

Врачи же в своё время предупредили Ину, что новая беременность может привести к новой вспышке тиреотоксикоза. При всем её огромном желании родить сыночка, приходилось помнить об этом предупреждении, но основной инстинкт материнства перечёркивал все страхи. Она готова была снова пойти на риск, если повзрослевший муж по-иному отнесётся к своему отцовству. Это условие было для Ины очень важным.

Будет ли он помогать ей после родов хотя бы на протяжении пяти лет? Подстрахует ли он её, если после родов она снова заболеет? Там, на Родине, всё изменится, с деньгами у него появятся новые искушения, встречи с многочисленными друзьями… Сможет ли он всё это оставить ради семьи?

Все эти вопросы Ина задала Игорю, который не очень долго думал над ответами и честно признался, что ничего не обещает. Он, как всегда, готов был только радоваться. Она вспомнила всю боль прошлого, все подробности своей болезни после родов, из которой еле выползала, в то время как Игорь только наблюдал за процессом. Снова пройти эту дорогу уже с двумя детьми у неё не хватит сил. И больные жены никому не нужны.

Даже в таком раю, в который она попала, болезни не оставляли женщин, тропики только добавляли их. Соседку по квартире отправили домой с неясной картиной сердечного заболевания – диагностика здесь стоила больших денег. Никто не жаловался, потому что все приехали официально здоровыми.

Не жаловалась и Ина, хотя её климатическая адаптация проходила трудно. Несколько месяцев мучили приступы непереносимой головной боли, от которых даже полопались глазные сосуды. Анальгин не помогал. Он и не мог помочь, если причиной боли было повышенное давление, о котором они понятия не имели. Потом пришла другая напасть – аллергия, потому что бельё стирали сильнейшими индийскими порошками не в стиральных машинах, а руками. Пришлось облачиться в перчатки, каждый раз при стирке надевать маску.

Многих периодически косила инфекция, любую из которых местные индусские врачи определяли одним общим названием: «инфекшен», и точка, а их советский врач при посольстве выписывал единый рецепт на все болячки: сто граммов водки с перцем или солью, или… с мёдом, маслом…

Жара и влажность делали своё чёрное дело для всех без исключения. Это было одним из немногих отрицательных факторов проживания в тропиках. Боялись болезни печени, от которой умерли два человека, потому что в России не могли обнаружить ничтожно малых лямблий, пожирающих её. В выходные дни прокажённым разрешалось свободно гулять по улицам города, что пугало больше всего. Всё, привозимое с рынков, мыли дезинфицирующей жидкостью, придуманной англичанами. Обязательное внутри горловое лечение русской огненной водой имело свой отрицательный побочный эффект для мужского племени.

Ина понимала, что в таком климате у неё обязательно возникнут проблемы во время беременности, но фанатичное желание иметь второго ребёнка перечёркивало все страхи, в том числе и заранее обещанное отсутствие мужа. Её пугало только то, что любое инфекционное заболевание во время беременности может отразиться на ребёнке. Этого боялись все женщины, решившие рожать здесь.

Два дня Ина ревела, вспоминая прошлое, представляя будущее. Рискнуть своим здоровьем она была готова, но рисковать здоровьем ребёнка не имела права, поэтому почти решилась на аборт… Осталось только ещё раз поговорить с мужем, надеясь, что он отговорит её от этого ужасного поступка. Игорь его одобрил.

Этого Ина не могла понять. С каким искренним страдальческим надрывом он пел под гитару: «А у дельфина брюхо вспорото винтом», и равнодушно вспарывал брюхо ей. И правда, она же не дельфин. Так хотелось, чтобы он уговорил рожать, пообещал всегда и во всём помогать, а он впервые мужественно и честно заявил – рядом не буду! Прости меня, малыш… прости меня, Господи…

Вечером Игорь отвёз её в больницу, где Ине дали на ночь укрепляющий душу и тело напиток, от которого она сразу провалилась в крепкий сон. Утром её положили на стол и ввели наркоз, от которого Ина испытала неведомую доселе эйфорию: впервые в жизни Ина была бесконечно счастлива два дня и две ночи. Это невероятное состояние заглушило великую скорбь по несостоявшемуся материнству.

Прошло время. С нескрываемой завистью смотрела Ина на мам, прогуливающих своих малышей в колясках по садовым дорожкам. Ей, как наказание, малыш снился ещё лет пять, но мужа она уже не винила: отцовство не было его миссией. Всевышний посчитал иначе, наказав его сразу перед отбытием на Родину.

Ина вспоминала дочку, когда та была прелестным карапузиком, радовавшим аппетитом, здоровьем, избытком жизненных сил. В год пошла, в два заговорила сначала прозой, а потом стихами. А иначе и быть не могло, потому что она могла часами слушать чтение сказок и помнила каждую. Ина везёт её на саночках в садик, начинает первую строчку «Айболита», дочка продолжает, дома водит пальчиком по чёрным строчкам под картинкой и наизусть рассказывает написанный текст. В три года была усвоена азбука по огромному мячу с картинками и буквами. «А, а» – аист. Потом Ина просила почитать нараспев знакомые сказки уже по буквам. Всё! Алёнка стала читать. Считать учились позже, уже в Мадрасе. Легко.

23 сентября восьмидесятого года ей должно было исполниться семь, в августе она прошла собеседование и была принята в первый класс. Учительница советовала подарить ребёнку ещё один год детства, но Ина отказалась, а зря. Это понимание пришло, когда даже на следующий год дочке не сразу всё удавалось, особенно чистописание. Небрежность усилием воли Ины преодолевалась переписыванием по нескольку раз. Этот фанатизм она прекратила после того, как ребёнок стал просыпаться ночью и ходить…

Все дамы наблюдали истерики маленькой девочки, дочки гебешника. Ссоры и скандалы их семья могла себе позволить даже здесь, в колонии. Из-за них девочка просыпалась и начинала визжать, выбегая на балкон, потом и без всякой причины.

Чужие ошибки научили: Ина прекратила давление на дочь. Более того, она стала внушать ей и себе, что нет ничего страшного в четвёрках и даже тройках. Лишь бы была здоровенька! Алёнка ещё продолжала носить ей тетради на проверку, но однажды Ина, забыв окончательно правила скобок и порядок действия плюсов и минусов, исправила впопыхах правильно решённые примеры. Дочь получила двойку и была потрясена некомпетентностью мамы. Больше помощи она не просила и окончила два класса с пятёрками. Физическое развитие шло отлично. Папа научил её сначала нырять в бассейне, а потом она поплыла.

Удивительно, но Алёнка видимо родилась коммуникабельной: она никогда не стеснялась выступать на любых концертах и пела на пару с девочкой «Волшебника» Пугачёвой с изображением героев в лицах.

Когда-то Ине очень понравился спектакль «Женитьба Фигаро» под очаровательную музыку Моцарта. На неё прекрасно ложились стихи девочки Суок: «Вот наукой неизвестной, раздувая в тиглях жар, воскресил меня чудесно добрый доктор наш Гаспар…» Игорь внял её просьбам, разучил музыку на гитаре и отрепетировал песенку с Алёнкой. На очередном концерте под Новый год их номер прошёл на «ура».

Не только взрослые, но и дети пожили в настоящей сказке несколько лет. На праздники сцена и зал увешивались красочными плакатами, дети выступали в маскарадных костюмах не только в торговом представительстве, но и посольстве, в культурном центре. Осталось фото Алёнки на сцене у микрофона перед огромным залом, заполненным зрителями, – ни смущения, ни страха. На детство её доченьке жаловаться не пришлось. Она вытянулась так, что походила на подростка, которого уже не потискаешь, как малыша. А малыша уже не будет. Стоило Ине об этом подумать, как сердце сжималось от боли, а на глаза наворачивались слёзы.

Утро. Мужья уже на работе, вокруг такая тишина, что здание кажется нежилым. Лена Липатова готовит супчик для мужа. Пора солить, а соль кончилась. Лена идёт к лифту, чтобы подняться на верхний этаж к подруге и взять соль у неё. Створки лифта открываются, а там незнакомый мужчина! Лена громко взвизгнула и отшатнулась, лифт закрылся, напуганный мужчина уехал один.

Лена сама не ожидала от себя такой реакции, просто она совершенно не ожидала встретить в такое время кого бы то ни было. Смутившись, что напугала мужчину неадекватным визгом, она решила подняться наверх по лестнице с другой стороны здания.

Мужчина, как оказалось, командировочный, бросил в номере чемодан и тоже решил спуститься вниз по лестнице, чтобы на всякий случай избежать повторной встречи с неадекватной женщиной. Открывает он дверь на лестницу и сталкивается нос к носу всё с той же идиоткой – и новым, ещё более испуганным визгом. Об этом смешном эпизоде рассказала всем сама же смешливая Лена:

– Живём мы здесь, девочки, как непуганые вороны, я этого мужика на всю жизнь запомню. А он меня – естественно! Как же мы вы все здесь одичали…

Одичать, возможно, и одичали, но успели всё-таки расширить и обогатить свой узконаправленный советский кругозор индийской культурой. Оказывается, индийские песни и танцы – сложнейшее искусство, а история религий и их многообразие – потрясающи.

Ина хранит самиздатовскую книгу о самом интересном, что можно рассказать об этой удивительной стране. По возвращении на родину она даже читала лекции на эту тему. Так что говорить про скуку и одичание – грешить против истины.

Только в Индии они смогли познакомиться с круизным лайнером «Максим Горький». Мало кто предполагал, что его надводная часть выше девятиэтажного дома. И кто бы мог подумать, что лайнер зафрахтован иностранной компанией и туристы на нём сплошь богачи, а некоторые из них путешествуют на этом красавце по несколько лет и даже умирают на нём. Им показали изящно отделанный морг для таких случаев. От количества палуб, ресторанов и кафе кружилась голова. Ина долго не могла прийти в себя от полученных впечатлений. Живут же люди! Даже обслуживающему персоналу можно позавидовать.