Текст книги "Ворон хозяина не выбирает"

Глава вторая
Пустоголовый молодой господин

– Ах, как странно вышло, – пробормотал про себя глава Северного дома и с деланым хладнокровием обвел взглядом всех присутствующих.

В огромном тронном зале, обшитом досками, было так просторно и светло, что и не подумаешь, будто это внутреннее помещение дворца.

Трон Его Величества нынешнего правителя стоял выше остальных сидений, и между ним и местами глав четырех домов свисали украшенные круглыми кристаллами занавеси. Четыре сиденья располагались так, что попарно смотрели друг на друга, и на них в темно-алых церемониальных одеждах расселись главы четырех домов. Между ними и правителем сидел и Нацука в лиловом монашеском облачении, поверх которого была переброшена через плечо широкая золотая накидка.

На каждой стене перламутровые инкрустации по черному лаку изображали цветы и празднества того или иного времени года. С перил свисали на лиловых шнурах серебряные колокольчики и темно-лиловые занавеси с вышитым золотыми нитями гербом в виде ниспадающих ветвей глицинии в солнечном круге. Все это было прекрасно видно, потому что вокруг рядами стояли ярко-белые светильники.

За главами домов, на менее почетных местах сидели напряженные чиновники из разных ведомств, все – высшие аристократы и родственники четырех домов. Они сосредоточенно смотрели на женщину, которая только что с безучастным видом высказала нечто невообразимое.

У нее были точеные черты лица, а в глазах светилась сильная воля. Она стояла в той же одежде, что и чиновники, но без головного убора. Короткие прямые черные волосы лишь прикрывали затылок.

Таких женщин, как она, – отказавшихся от родных семей и служивших при дворе как мужчины – называли падшими, ракудзё. Став ракудзё, женщина уже не имела пути назад, но взамен могла ожидать к себе равного с мужчинами отношения при дворе. Здесь она, под мужским именем Сёин, стояла не как женщина, а как один из чиновников. Более того, она занимала наиболее близкий к Его Величеству пост – стала личным секретарем правителя. Пожалуй, здесь эту женщину правильнее будет назвать его представителем.

– Так что же? – прокашлявшись, нарушил долгую тишину глава Западного дома, сидевший по правую руку от главы Северного дома. – Его Величество хочет лишить Его Высочество молодого господина престола?

Не изменив невозмутимого выражения лица даже под убийственными взглядами, Сёин внушительно кивнула.

– Нет сомнений, что это означает именно то, что изволил высказать министр Запада.

– Интересные шутки вы шутите, – вдруг рассмеялся глава Западного дома, тряся рыжеватыми усами. – Ведь уже десять лет назад поставили точку в разговоре о том, кто будет наследником престола. Так почему вдруг сейчас вы говорите такие глупости?

Его раскатистый гулкий хохот прогремел в пустом пространстве тронного зала. Кроме главы Западного дома, никто даже не улыбнулся.

– Ничего глупого в этом нет, это прямое намерение Его Величества. Или вы хотите посмеяться над словами Его Величества? – равнодушно спросила Сёин.

В ответ хозяин западных земель хлопнул себя по колену дощечкой сяку[5]5
  Сяку – плоская дощечка длиной около 35 см, служащая атрибутом костюма чиновника. Изначально на таких дощечках делали записи, позже они приобрели чисто ритуальное значение. Также ими прикрывают рот при обращении к правителю.


[Закрыть].

– Прошу прощения. Если Его Величество действительно этого желает, я приношу свои извинения. Однако веселился я не над его намерением.

– А над чем же?

Глава западных земель пристально посмотрел на Сёин:

– Над полумерами, потому что это прозвучало так, будто его намерение – это намерение правительства.

Воздух зазвенел от напряжения.

Сёин вернула главе Западного дома такой же пристальный взгляд, и тот иронично улыбнулся:

– Совет не может желать лишить Его Высочество престола. Не вы ли этого хотите, госпожа Сёин?

– Что за глупости! Вы хотите сказать, что я, стремясь к личной выгоде, извращаю слова Его Величества?! Я такими вещами не занимаюсь, – делано засмеялась Сёин, и глава Западного дома не стал отрицать.

– Прощу прощения, я не совсем это имел в виду. Конечно, госпожа Сёин не станет заниматься подобным ради исполнения своих стремлений. А как насчет стремлений Ее Величества супруги правителя, желающей сделать господина Нацуку следующим Золотым Вороном?

При этих словах Сёин изменилась в лице. Атмосфера между ними сразу накалилась, и, заметив это, глава Северного дома закрыл глаза: «Ах, болван, он все-таки это сказал!»

Он приоткрыл глаза, чтобы взглянуть на происходящее. Глава Южного дома, который поддерживал Нацуку, хранил молчание, доверив право высказаться Сёин. Глава Восточного дома тоже, судя по всему, решил ограничиться наблюдением за происходящим. Сёин отстаивала Нацуку против главы Западного дома, который поддерживал нового наследника, – весь совет внезапно превратился в их поединок.

Всем известно, что большинство ракудзё когда-то служили супруге правителя, а значит, выступая в качестве приближенной Его Величества, на самом деле Сёин клялась в верности его супруге, Госпоже в лиловом.

В отличие от нынешнего правителя, который не любил политику и к тому же был нерешительным человеком, Госпожа в лиловом, пусть она и женщина, считалась ужасной интриганкой. Что ни говори, а она, будучи родной матерью Нацуки, возглавляла его сторонников и стала одной из тех ятагарасу, которые во время дворцового переворота десять лет назад изо всех сил противостояли передаче трона новому наследнику. Вот и сейчас все отлично понимали, что за спиной Сёин, которая заговорила о лишении молодого господина трона, стояла Госпожа в лиловом.

Однако до сих пор никто не осмеливался спросить ее об этом прямо в лицо. Было совершенно очевидно, что сейчас в доме Сокэ основная власть находится не у Его Величества, который действует по указке министров, а у Госпожи в лиловом. Кроме того, она родственница главы Южного дома, и не будет ошибкой думать, что ее мнение неизменно поддержит Южный дом.

Западный дом, поддерживая молодого господина, понимал, что придется противостоять Госпоже в лиловом. Однако же нельзя было враждовать с ней открыто, надеясь на удачу. Глава Северного дома, храня молчание, следил за тем, что предпримет глава Западного дома.

– Я понимаю, что задумала Госпожа в лиловом. Полагаю, она хочет лишить будущего правителя престола, а господина Нацуку снова сделать наследником. Намерения Его Величества никогда не имели к этому никакого отношения, – язвительно бросил глава Западного дома, но Нацука и ухом не повел.

Он молча слушал, а за его спиной, скрывшись за занавесом, Его Величество, как всегда с момента восшествия на престол, не выказывал никакой реакции. Глава Западного дома, бросив взгляд на Нацуку и на трон Его Величества, фыркнул, словно говоря: «Неужели кто-то позволит им без помех осуществить такое?»

– Однако разве предыдущий Золотой Ворон не назвал молодого господина наследником официально? И Белый Ворон уже признал молодого господина, – продолжил он.

Белым Вороном называли верховного жреца, который осуществлял священные церемонии и одновременно исполнял обязанности судьи, следуя законам рода.

Десять лет назад многие были против смещения Нацуки, однако решение о передаче трона новому молодому господину приняли именно в ту минуту, когда Белый Ворон признал его наследником престола.

– Можно ли теперь изменить это решение? – бросил глава Западного дома, однако Сёин не умолкла.

Не поддаваясь эмоциям, она возразила:

– А действительно ли все так? Для того, чтобы официально назначить будущего правителя, всегда требовалась церемония установления наследника, но ее не было – так можно ли назвать его настоящим наследником престола?

– Ну, знаете… – хотел возразить глава Западного дома, но, осознав смысл слов Сёин, умолк.

Церемония установления наследника была невозможна, пока молодой господин не женился. Покинув страну Ямаути еще в детстве и только недавно вернувшись из внешнего мира, он, конечно же, не провел эту церемонию. Сёин говорила не о намерении лишить молодого господина престола, а лишь о том, что он, возможно, и не является наследником.

– Чтобы занять престол, недостаточно одного признания Белого Ворона. Строго говоря, в стране Ямаути сейчас вообще нет наследника. Кроме того, десять лет назад передать статус другому молодому господину предложил предыдущий Золотой Ворон, но никак не нынешний монарх. Может быть, стоит наконец по-настоящему назначить наследника Его Величества?

На это заявление Сёин глава Западного дома ответил, нахмурившись:

– Но почему именно сейчас? Для молодого господина уже открыт дворец Окагу. Упущение, на которое вы указали, можно устранить, если он выберет себе супругу в Окагу и мы официально проведем церемонию установления наследника.

– Не поймите меня неправильно. Его Величество затеял этот разговор вовсе не для того, чтобы пожаловаться на какие-то упущения.

В этой энергичной перепалке Сёин не забывала подчеркивать, что сейчас все происходит по воле правителя.

– С тех пор как молодой господин вернулся в Ямаути, прошло уже почти два месяца. За это короткое время о его безобразном поведении узнали уже все присутствующие. – Сёин не давала главе Западного дома и рта раскрыть. – Молодой господин слишком долго пробыл во внешнем мире, поэтому он пренебрегает народом Ямаути и обычаями, заведенными при дворе. Он ни во что не ставит здешних чиновников, он прогоняет домой молодых благородных воронов, присланных служить ему. Назначенный Его Величеством учитель, который должен заниматься воспитанием молодого господина, до сих пор не переступал порог Сёёгу. Да и во дворце Окагу, о котором изволил говорить министр Запада, будущий правитель еще ни разу не показался, хотя в веселый квартал изволит наведываться едва ли не ежедневно.

В последних словах послышался непривычный для Сёин упрек – казалось, она почти потеряла хладнокровие.

– По действиям молодого господина ни за что не скажешь, что он намерен в будущем управлять страной Ямаути. Не кажется ли вам, что на данном этапе решение отказаться от статуса наследника пошло бы на пользу и стране, и ему самому?

Похоже, даже главу Западного дома неприятно впечатлило услышанное, однако при слове «Окагу» он воспрянул духом:

– Вероятно, молодой господин нарушает порядки потому, что еще не привык к Ямаути. Госпожа Сёин, если посмотреть на ваши слова с другой стороны, еще не прошло и двух месяцев с тех пор, как наследник вернулся домой. А дворец Окагу он не посещает, наверное, потому, что уже принял решение, кого выберет себе в супруги, не так ли?

На это уверенное предположение остальные дома откликнулись по-разному: глава Восточного дома неловко улыбнулся, глава Южного, оставаясь невозмутимым, слегка нахмурился, глава Северного не смог сдержать удивления, но быстро понял, что выдал себя.

Все ясно. Вот почему глава Западного дома вдруг так явно выступил против супруги правителя: он ничуть не сомневается, что сейчас из всех, кто представлен ко двору, выберут девушку из его дома.

Если супругой молодого господина станет дочь Западного дома, он пройдет церемонию установления наследника и практически сразу примет этот статус. Тогда жена из Западного дома сможет противодействовать супруге правителя на женской половине дворца. Видимо, глава Западного дома считал, что, отправив свою дочь в сердце дома Сокэ, он сможет перестать бояться Госпожи в лиловом.

«Ну что за болван!» – подумал глава Северного дома.

Он давно уже чувствовал, что глава Западного дома простоват, но не мог даже представить себе насколько.

Конечно, если исходить только из семейных связей, больше всего на роль супруги молодого господина подходила именно дочь Западного дома. Восточный и Северный сейчас не приняли открыто ни сторону Нацуки, ни сторону молодого господина, при этом вряд ли кто-то допускал, что выберут дочь Южного дома, который поддерживает Нацуку. Попросту говоря, самой вероятной претенденткой оказалась девушка из Западного дома – родного дома матери молодого господина.

Но это возможно лишь в том случае, если остальные три дома ничего не предпримут против наследника.

Сам глава Северного дома, по просьбе милой внучки Сиратамы, которую удочерил, чтобы она могла выйти замуж за наследника престола, немного помог ей оказаться при дворе. Он никогда не вдавался ни в какие закулисные игры во дворце, но все же задействовал своих подчиненных, и яснее ясного было, что за спинами у всех плетут свои интриги Восточный и Южный дома.

Похоже, что у Сёин настроение тоже подпортилось от слишком оптимистичного заявления главы Западного дома. Она отвела от него взгляд, будто говоря, что нет смысла продолжать с ним этот спор.

– Итак, министр Востока, что вы думаете о положении молодого господина?

Внезапно увидев удобный для себя случай, глава Восточного дома ничуть не выказал беспокойства и спокойно произнес:

– Что вам ответить… Я согласен с обоими вашими высказываниями. Госпожа Сёин, ваши заботы о том, сможет ли молодой господин сейчас выполнять обязанности наследника, понятны. Но и мнение министра Запада о том, что судить еще рано, я тоже поддерживаю.

Эти слова сопровождались приятной, доброжелательной улыбкой. Кого-то она могла и обмануть, но для главы Восточного дома это был излюбленный прием. Неопределенно виляя, он до последнего сохранял уклончивую позицию, однако стремился оставить за собой право принять окончательное решение.

Сёин, видимо тоже зная, как действует глава Восточного дома, больше ничего не стала у него спрашивать.

– Министр Севера, а что думаете вы?

– На данном этапе ничего конкретного сказать не могу, – проворчал тот и снова оглядел присутствующих. – Впрочем, не стану лгать, что у меня нет претензий к нынешнему поведению молодого господина.

В отличие от трех других глав, которые были чиновниками до мозга костей, глава северных земель гордился тем, что он воин. Он терпеть не мог туманных высказываний и нерешительности, поэтому, не обращая внимания на то, что затевали другие дома, прямо говорил то, что думал.

– Я действительно считаю, что, если господин Нацука, натура которого вызывает доверие, станет наследником престола, мы можем быть спокойны за будущее Ямаути. Молодой господин не посещает дворец Окагу, постоянно наведывается в веселый квартал – с этой точки зрения у Его Высочества и правда много проблем. Есть также сомнения в том, осознает ли он, так долго пробыв во внешнем мире, что ему необходимо взять на себя управление Ямаути. Однако… – Глава Северного дома остановил Сёин, которая явно хотела что-то сказать, и продолжал: – Обсуждать это в отсутствие Его Высочества, мне кажется, низко. Что скажете?

Все собравшиеся уже поняли, что срочное совещание устроили сторонники Нацуки. Насколько в этом был замешан он сам – неизвестно. Однако по крайней мере Сёин и тайно управлявшая ей Госпожа в лиловом наверняка созвали этот совет, зная, что наследник будет отсутствовать. Возможно, заодно с ними и глава Южного дома – родной брат Госпожи в лиловом.

Глава Северного дома укоризненно посмотрел по очереди на Сёин, Нацуку, главу Южного дома, однако под его взглядом никто не выказал неловкости.

– Когда мы сообщили об этом, молодого господина не было в Сёёгу. Не доказывает ли это, что он сам не желает участвовать в управлении государством? Ведь если бы у него были такие намерения, никакой совет и не потребовался бы, – умело вернула разговор в прежнее русло Сёин.

Как легко ей удавалось говорить такое! Глава Северного дома раскрыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут…

* * *

Дилинь, дилинь!

* * *

На весь тронный зал забренчал колокольчик. Он висел на двери и звонил лишь тогда, когда входил или выходил правитель, однако сейчас Его Величество сидел на своем троне.

Сначала подумали, что колокольчика случайно коснулся кто-то из воинов, стоявших у дверей, но стражи у входа, похоже, еще больше растерялись, чем чиновники, которые обернулись в их сторону, и в замешательстве смотрели на незамолкающий колокольчик.

Тут глава Северного дома наконец заметил нечто странное: никто из присутствующих – ни охрана, ни высшие чиновники – и пальцем не дотронулся до колокольчика. Тот звонил сам по себе.

Ни ветра, ничего, что могло заставить его звенеть, не было, однако же он, словно обладая собственной волей, бренчал и бренчал не переставая. Даже те, кто давно служил при дворе, видели такое впервые.

Позже все заметили, что заливался уже не только колокольчик у дверей, но и те, что свисали с перил: динь, динь, динь, динь, динь!

Этот хор колокольчиков был гораздо торжественнее того звона, которым мальчик-паж извещает совет о появлении правителя. Гвардейцы в страхе переглянулись.

Да что происходит? Глава Северного дома невольно привстал, и тут звук резко оборвался. Почти в тот же миг большой золотой ключ в двери повернулся сам по себе. Никто к нему не прикасался, но большие ворота с сакурой и апельсином беззвучно отворились.

Увидев за дверью юношу, все изменились в лице: кто-то смотрел с недоумением, кто-то – в изумлении. Динь – в последний раз звякнули вместе колокольчики у двери и на перилах. Лишь на мгновение в зале зашумели: сложно было скрыть удивление, когда перед глазами только что по своей воле звонили колокольчики и открывались двери.

В зал вошел красивый молодой человек и зашагал прямо к трону между сидевшими лицом к лицу чиновниками.

При виде него все замолчали, однако их подавляли не столько черты его лица, сколько возникшая вокруг него атмосфера. Каждый его жест, каждое движение дышали таким благородством, словно он осыпан золотой пылью. В юноше не было никакого высокомерия, он пришел весь в черном, однако его тело будто сияло золотым свечением. При этом от него почему-то совершенно не веяло роскошью.

Взгляд молодого человека не давал прямо восхититься красотой его женственного лица. Всего на миг его глаза встретились с глазами окаменевшего главы Северного дома – этого было достаточно, чтобы у того застыла кровь в жилах, вот какой силой обладал взгляд юноши.

– Ваше Высочество!

Молодой господин не ответил на растерянное бормотание главы Северного дома. Спокойно продолжая идти вперед, он приблизился к самому трону и только тогда остановился. Никто не проронил ни слова. В болезненной тишине все взгляды устремились только на одного человека.

Посреди напряженной тишины, не замечая всеобщего внимания и смотря лишь на трон, молодой господин произнес:

– Какая странная приключилась штука: кто-то созвал срочный совет, а самого Золотого Ворона не пригласили.

В ответ на эти насмешливые слова из-за занавеси раздался какой-то стон. После этого на троне воцарилось молчание, однако тут глава Западного дома пришел в себя и приветствовал наследника:

– Ваше Высочество! Как хорошо, что вы прибыли!

Он скороговоркой рассказал, что происходит, и молодой господин равнодушно выслушал его. Затем, видимо, почувствовав, что объяснение постепенно переходит к ябедничеству, наследник поднял руку и этим прервал главу Западного дома.

– Хватит. Я более-менее понял, в чем дело. Ловко вы все обстряпали. – Он устало взглянул на Сёин. – Я понимаю, что вы переполошились, когда началось представление ко двору в Окагу, но неужели вы не могли действовать поумнее?

Вопрос был задан не иронично, а вполне серьезно, и Сёин, скривившись, промолчала. Молодой господин оставил ее и обвел взглядом тронный зал.

– Похоже, вы тайно что-то замышляете, но раз уж я тут, то не позволю вам говорить всякую ерунду о том, что у меня нет желания принимать участие в управлении государством. Что ж, случай выдался удачный, я отвечу здесь на все ваши вопросы, – продолжал он без единой запинки. – Во-первых, вас волнует, являюсь я будущим правителем или нет. Если исходить из уложений дома Сокэ, ни я, ни мой старший брат пока не являемся наследниками, поскольку церемония установления наследника еще не проведена. До сих пор меня рассматривали как будущего правителя исключительно для удобства, в соответствии с волей предыдущего Золотого Ворона. Мнение госпожи Сёин о том, что сейчас в стране Ямаути нет официального наследника престола, абсолютно верное.

Однако опираться на него и утверждать, что я не гожусь для роли правителя, абсолютно бессмысленно. Вы ведь не забыли, почему я обошел старшего брата, почему предыдущий Золотой Ворон назначил меня следующим правителем и почему меня признал Белый Ворон?

Сёин все так же молчала, и молодой господин перевел взгляд с нее на своего брата.

– Очевидно, мое положение противоречит здравому смыслу, иначе Нацука не уступил бы мне трон. Или ты собираешься сказать, будто потерпел поражение передо мной, сыном наложницы? Будто ты настолько беспомощен, что твоему окружению пришлось так поступить?

Даже под издевательским взглядом младшего брата Нацука оставался бесстрастным – так, что это даже казалось неестественным.

Молодой господин, увидев это выражение лица, вдруг обрадовался:

– Что-то не сходится, братец. Ну же, скажи: почему ты уступил трон мне?

Какое-то время Нацука упорно молчал, но затем безразлично ответил:

– Потому что Ваше Высочество – Истинный Золотой Ворон.

– Вот именно! – засмеялся Его Высочество молодой господин, сузив глаза так, что остались щелочки, тонкие, как молодой месяц. – Ответ существовал уже десять лет назад, когда ты, братец, отказался от статуса наследника. Я – истинный Золотой Ворон, а мой отец – нет, он представляет меня. И у моего отца, который является лишь Воплощением Золотого Ворона, нет никаких прав созывать государственный совет.

При этом заявлении молодого господина, который, по сути, лишал отца статуса правителя, тронный зал замер в молчании. Но один человек беззвучно встал, не отрывая взгляда от наследника.

– Позвольте возразить, Ваше Высочество. Не в том ли дело, что вы тогда жили во внешнем мире?

Это сказал совсем еще молодой чиновник, скромно сидевший позади глав четырех домов. Разглядев издали черную родинку у юноши под глазом, глава Северного дома вспомнил, что этот человек в родстве с Южным домом и в последнее время прислуживал Нацуке.

Молодой человек обладал очень аристократическим лицом овальной формы, его блестящие черные волосы были щедро смазаны маслом камелии и аккуратно уложены. Ярко-красные, возможно, напомаженные, губы блестели – утонченный красавец, женщины таких не пропускают. Сверкающие глаза говорили о том, что его не стоит недооценивать, в нем ощущался острый ум. Зеленый цвет его чиновничьей формы означал не слишком высокий статус, для которого неблагоразумно выступать здесь вперед глав домов.

Глава Северного дома не сомневался, что невежу одернут, однако его коллеги, занимавшие более высокие посты, явно решили, что будет разумно дать юноше выступить, вместо того чтобы неловким высказыванием испортить свое положение. Главы Восточного и Южного домов взглядами понукали подчиненных сделать молодому человеку замечание, и лишь глава Западного дома набрался смелости вмешаться, как тут же был прерван самим молодым господином:

– Продолжай!

Молодой человек обернулся к трону и вежливо поклонился, после чего, чуть улыбаясь уголками рта, посмотрел на будущего правителя.

– Позвольте с должным почтением сказать. Ваше Высочество в детские годы воспитывался в Западном доме, а когда подросли, вы изволили отбыть во внешний мир учиться. Все это время на нынешнем правителе лежала обязанность управлять Ямаути вместо вас. Осмелюсь заметить, что в этой ситуации никто не вправе порицать Его Величество за созыв совета. Прошу простить меня за то, что осмелился вы– ступить.

Высказавшись так, юноша тихо сел на свое место. Он выглядел довольным, хотя такое поведение считается весьма дерзким. Впрочем, его слова как будто имели смысл. Все присутствующие затаив дыхание не спускали глаз с молодого господина, ожидая ответа. Под этими оценивающими взглядами наследник чуть слышно фыркнул и с пренебрежением посмотрел на юношу.

– Ты изрядно повеселил меня, Ацубуса.

– Я не собирался шутить, Ваше Высочество.

Улыбка застыла на губах Ацубусы, но молодой господин и не думал его щадить.

– Я не говорил, что Его Величеству нельзя созывать совет. Я сказал, что нельзя проводить заседание государственного совета от чужого имени. Ведь я уже вернулся. Работа отца закончена.

С этими словами молодой господин снова взглянул в сторону трона.

– Вот что я имел в виду. Освободите, пожалуйста, трон, Воплощение Золотого Ворона. Вам больше нет необходимости оставаться там. Теперь я буду управлять страной Ямаути, и я беру власть в свои руки. Представлять Золотого Ворона больше не нужно.

Как только он умолк, из-за занавесей вырвался то ли стон, то ли грозный окрик. С громким хлопаньем занавеси кто-то сорвал. Оборвались шнуры, украшенные бусинами, кристаллы разлетелись и закатились в щели между досками.

Внутри стоял, не двигаясь, мужчина. Все еще под воздействием сильных чувств, он сжимал в руках портьеру и дышал так, что грудь ходила ходуном. Тело его, закутанное в расшитое золотом одеяние насыщенного лилового цвета, выглядело на удивление тщедушно. Изящное, но бледное лицо, по сравнению с лицами его сыновей, не отличалось ничем выдающимся, его можно было даже назвать заурядным. Широко раскрытые глаза с недоумением остановились на молодом господине.

– Надзукихико! Да что ты… что ты понимаешь!

Услышав хриплый, прерывистый голос отца, молодой господин не выказал ни капли заинтересованности. Подобрав дощечку сяку, которую правитель выронил, когда схватился за занавеси, он спокойно подал его отцу.

Тот в нерешительности посмотрел на скипетр, и наследник обратился к нему с почти ласковой улыбкой:

– Благодарю за службу. Но… это больше не требуется.

Мужчина послушно взял дощечку сяку и перевел растерянный взгляд на сына перед собой. Затем мягко осел, словно ноги не держали его больше. Молодой господин с жалостью наблюдал за совершенно сбитым с толку отцом.

– Уведите его.

С помощью мальчика-пажа, которому отдал приказ молодой господин, правитель вышел, колокольчик не издал ни звука.

Молодой господин взглянул на трон, который остался в беспорядке из-за буйства отца, легонько отбросил бусинку, которая подкатилась к подножию, и равнодушно уселся.

– Итак, простите, что прервал вас. Пожалуй, можно продолжать.

Побледневшие советники переглянулись. Даже глава Западного дома, который до последнего момента пребывал в прекрасном настроении, потерял дар речи от такого поворота событий и даже выглядел слегка смущенно.

– Наверное, это было довольно жестоко по отношению к Его Величеству, – раздался в тишине тихий голос.

Повернув голову, молодой господин понял, что это сказал его брат. Он моргнул.

– Мне казалось, я лишь поступил так, как должно.

– Даже если так, это можно сделать немного мягче.

Нацука говорил твердо, все так же не поднимая глаз, и молодой господин, взглянув на него, помолчал.

– Вот как? Видимо, я не разбираюсь, что у людей на душе. Это плохо. Буду осторожнее. – Молодой господин извинился и тут же улыбнулся. – А ты, братец, заботливый. Ты был бы хорошим правителем. Наверное, глядя на мои оплошности, хочешь показать мне, как это делается?

Спокойные слова звучали несколько холодно, скрывая вызов. Все затаили дыхание, но Нацука ответил молодому господину улыбкой, за которой нельзя было прочесть его истинные чувства.

– Ничего подобного. Ведь я прибыл сюда, когда узнал, как вел себя Ваше Высочество, и подумал, не избегаете ли вы статуса наследника. Как представитель дома Сокэ я желаю лишь справедливого правления Золотого Ворона и спокойствия Ямаути. Если Ваше Высочество говорит, что в качестве Золотого Ворона сможет принести спокойствие стране, тогда мне заменить вас будет невозможно.

– Что ж, теперь я спокоен. Значит, я могу надеяться на твою поддержку, даже если я немного легкомыслен.

– Все как вы изволили заметить.

Молодой господин явно удовлетворился покорностью брата, однако его дальнейшие слова многих заставили вздрогнуть.

– Что ж, прошу принести мне клятву, что будешь до конца верен мне. Ты сможешь сказать эти слова, преклонив передо мной колено?

Откуда-то послышался тоненький крик:

– Господин Нацука…

Однако Нацука замер лишь на миг и тут же распростерся у ног наследника.

– Клянусь своей жизнью преданно служить Его Величеству, возлюбленному нашему истинному Золотому Ворону.

Звонким голосом Нацука без колебаний произнес это обещание, однако во взгляде, который он бросил на младшего брата, поднимая голову, мелькнула злоба. Вероятно, это заметили лишь глава Северного дома, стоявший недалеко от трона, да сам молодой господин. Глядя в лицо брату, будущий правитель чуть заметно улыбнулся – впрочем, возможно, так только показалось.

– Вот и хорошо. Мешать мне взойти на престол станет только тот, кто обладает непомерными для своего статуса амбициями. Те же, кто желает стране Ямаути спокойствия и процветания, те, кто обладает волей, могут просто следовать за мной.

Когда старший брат вернулся на свое место, молодой господин обвел взглядом всех глав домов и, решив, что момент подходящий, заявил:

– Займитесь подготовкой передачи трона. Когда отец уступит его мне, я официально взойду на престол.

Не успели главы домов ничего ответить, как раздался звонкий голос:

– Подождите! Неужели вы забыли? На данный момент Вашему Высочеству выразили недоверие Его Величество нынешний правитель и три дома, за исключением Западного. Вы ведь не думаете, что можно спокойно занять место правителя, если Его Величество и три дома не согласны?

Это выкрикнула Сёин, не сумев скрыть враждебности к молодому господину, но ей тут же ответил глава Восточного дома:

– Нет, сказанное неверно.

Сёин бросила на него злобный взгляд, но главу Восточного дома это не обеспокоило.

– Конечно, будет непросто сразу же признать Его Высочество новым правителем. Вполне возможно, что в дальнейшем его поведение не даст повода для возражений. В данный же момент что-то сказать сложно.

Глава Восточного дома принял немного озабоченный вид, но в его глазах читались попытки быстро оценить все шансы. Решив, что с ним, как обычно, нужно держать ухо востро, вмешался глава Северного дома.

– Я совершенно согласен с тем, что необходимо взвесить дальнейшее поведение Его Высочества.

Молодой господин чуть склонил голову, словно благодаря. Этот жест можно было воспринять и как издевательский, и глава Северного дома проворчал:

– Однако сейчас хотелось бы задать Его Высочеству один вопрос. Вы позволите?

– Не возражаю. Говори.

– Почему Ваше Высочество равнодушен к девушкам во дворце Окагу?

Главу Северного дома, чья дочь, Сиратама, жила при дворе, совершенно не радовало, что молодой господин регулярно посещает веселый квартал. Он надеялся, что существует хотя бы малейшая причина простить поведение молодого господина, но ответ его обескуражил.

– Я вовсе не равнодушен к ним, просто сейчас я вынужден поступать именно так. Мне все равно понадобится супруга при вступлении на престол, и за этот год я намереваюсь выбрать одну из дочерей четырех домов.