Текст книги "Радуга Шесть"

* * *

– Ты точно опознал ее, Дитер? – спросил Чавез.

– Да, я уверен в этом, сэр. Это Петра Дортмунд.

Рядом с Чавезом доктор Беллоу запросил подробности о ней по своему лэптопу. – Возраст сорок шесть лет, раньше принадлежала к группе «Баадер-Майнхоф», твердо придерживается своей идеологии, о ней говорят, что она совершенно безжалостна. Этой информации десять лет. Похоже, что она ничуть не изменилась за это время.

Ее партнер – Ганс Фюрхтнер. Предполагается, что они состоят в браке, любят друг друга и вообще соответстующие друг другу личности.

– Это убийцы, Динг.

– Пока это так и есть, – откликнулся Чавез, наблюдая за тремя фигурами, пересекающими газон.

– В одной руке у нее граната, возможно, осколочная, – предупредил Гомер Джонстон. – В левой руке, повторяю, в левой руке.

– Подтверждаю информацию насчет фанаты, – произнес Вебер. – Вижу ручную гранату. Чека внутри, повторяю, чека внутри.

* * *

– Просто великолепно! – проворчал Эдди Прайс по радиоканалу. Снова повторяется ситуация с Фюрстеном Фельдбрюком, подумал он, пристегнутый ремнями в вертолете, очередной маньяк, сжимающий фанату в руке и готовый выдернуть чеку. – Это Прайс. У нее только одна граната?

– Я вижу только одну, – ответил Джонстон. – Никаких выпуклостей в карманах или где-нибудь еще, Эдди. Пистолет в правой руке, граната в левой.

– Я подтверждаю, – раздался голос Вебера.

– Она правша, – сообщил им по радио доктор Беллоу, проверив известную ему информацию о Петре Дортмунд. – Объект Дортмунд – правша.

Это объясняет, почему она держит пистолет в правой руке, а гранату – в левой, сказал себе Прайс. Это также означает, что, если она решит правильно бросить гранату, ей придется поменять руки, – переложить пистолет в левую, а гранату взять в правую. Все-таки хорошая новость, подумал он. По-видимому, прошло много времени с тех пор, когда она играла с одной из этих проклятых штук. Может быть, она боится предметов, которые взрываются с оглушительным грохотом. Некоторые люди даже просто носят проклятые вещи для видимого впечатления. Теперь он тоже видел Петру, идущую к вертолету ровными шагами.

– Вижу объекта-мужчину, это Фюрхтнер, – сообщил по радио Джонстон. – С ним Большой Мужчина... и, по-видимому, Брауни.

– Согласен, – сказал Вебер, глядя в свой телескопический прицел, дающий десятикратное увеличение. – Объект Фюрхтнер, Большой Мужчина и Брауни четко видны. Мне кажется, что Фюрхтнер вооружен одним пистолетом. Спускается по ступеням. Еще один объект в дверях, вооружен автоматом, с ним двое заложников.

– Они все рассчитали, – заметил Чавез, – выходят группами. Наш друг начал спускаться, когда его бэби была на половине пути... Увидим, так ли поступят остальные... О'кей, подумал Динг. Четыре, может быть, пять групп пересекают открытое пространство. Умные мерзавцы, но недостаточно умные... наверно.

Когда они приблизились к «вертушке», Прайс вышел из вертолета и открыл обе боковые двери для посадки пассажиров. Он уже спрятал свой пистолет в карман для карт на внутренней стороне левой двери второго пилота. Прайс посмотрел на пилота.

– Ведите себя нормально. Ситуация под контролем.

– Если вы так считаете, англичанин, – отозвался пилот хриплым напряженным голосом.

– Вертолет не должен оторваться от земли ни при каких обстоятельствах. Вы это понимаете? – Они говорили об этом и раньше, но не мешало повторить инструкции, чтобы выжить в подобной ситуации.

– Да. Если они заставят меня, я перекачусь на вашу сторону и буду утверждать, что аппаратура вышла из строя.

Очень порядочно с твоей стороны, приятель, подумал Прайс. На нем была голубая рубашка с крыльями, прикрепленными над грудным карманом и бейджиком, на котором было напечатано его имя – Тони. Беспроводной крохотный наушник позволял ему поддерживать связь с остальными членами группы, разговаривая с помощью микрофона внутри воротника.

– В шестидесяти метрах от нас не очень привлекательная женщина, не правда ли? – спросил он.

– Проведи рукой по прическе, если слышишь меня, – попросил его Чавез со своей позиции. Через мгновение он увидел, как левая рука Прайса нервно поднялась к голове, чтобы отбросить волосы со лба. – О'кей, Эдди. Не беспокойся ни о чем.

– Вооруженный объект в дверях с тремя заложниками, – доложил Вебер. – Нет, два вооруженных объекта с тремя заложниками. Заложник Блонди – одна из них. Старик и женщина средних лет, оба одетые как слуги.

– По крайней мере, есть еще один террорист, – вздохнул Динг. Оставалось не меньше трех заложников внутри дома. «Как они предполагают поступить с остальными? – подумал он. – Вертолет не сможет захватить всех. Неужели убьют?»

– Я вижу еще двух вооруженных объектов и трех заложников внутри задней двери, – доложил Джонстон.

– Это означает, что вывели всех заложников, – заметил Нунэн. – Значит, там было шесть вооруженных объектов. Как они вооружены, Винтовка Один?

– Автоматами, похожими на «узи», или их чешскими копиями. Сейчас они наклонились в сторону двери.

– О'кей, я вижу их, – сказал Чавез, глядя в свой бинокль. – Снайперы, возьмите на прицел объект Дортмунд.

– Она на прицеле, – успел ответить первым Вебер.

Джонстон повернулся, чтобы прицелиться на мгновение секунды позже, и вдруг замер.

Человеческий глаз особенно чувствителен к движениям в ночное время. Когда Джонстон повернулся по часовой стрелке, чтобы лучше прицелиться, Петре Дортмунд вдруг показалось, что она заметила что-то. Она замерла на месте, хотя не знала, что остановило ее. Она смотрела прямо на Джонстона, однако маскировочный костюм выглядел подобно куче чего-то – травы, листьев или глины. Петра не могла разобрать его в полутьме зеленого света, отражающегося от сосен. Она не видела человеческих очертаний, а форма винтовки затерялась в массе отблесков и теней на расстоянии, намного превышающем сотню метров. Но даже так она продолжала смотреть в сторону снайпера, не перемещая свою руку с пистолетом, на ее лице застыло удивление, даже без видимой тревоги. Глядя через телескопический прицел, открытый левый глаз Джонстона видел красные стробоскопические отблески от ходовых огней вертолета, мелькающие на грунте вокруг него, тогда как правый глаз смотрел на перекрестные визирные нити, застывшие чуть выше и между глаз Петры Дортмунд. Теперь его палец касался спускового крючка, нежно и осторожно, только слегка прикасаясь к нему, учитывая легкость нажима. Момент продолжался несколько секунд, но его периферическое зрение больше всего концентрировалось на ее руке с зажатым в ней пистолетом. Если рука отклонится слишком далеко, тогда...

Но этого не произошло. Петра возобновила движение к вертолету, и Джонстон вздохнул с облегчением. Террористка не подозревала, что две снайперские винтовки следовали за ее головой каждый сантиметр пути. Следующий важный этап наступил, когда она подошла к вертолету. Если она пойдет вокруг правой стороны, то выйдет из поля зрения Джонстона оставив ее только винтовке Вебера. А если пойдет налево, то Дитер потеряет ее, и следить за ней будет только винтовка Джонстона. Казалось, что ей больше нравится... да, Дортмунд, подошла к левому борту вертолета.

– Винтовка Два-Два утратила цель, – сразу доложил Вебер. – В данный момент цель вне пределов моего выстрела.

– Я на цели, Винтовка Два-Один на цели, – заверил Джонстон Чавеза. Ну, милая, пусти первым Маленького Мужчину, мысленно просил он.

Петра Дортмунд поступила именно так, подтолкнув Денглера к дверце на левой стороне винтокрылой машины впереди себя, очевидно, надеясь сесть между двумя заложниками и, таким образом стать менее уязвимой от выстрела снаружи. Здравый теоретический расчет, однако, на этот раз далеко не самый лучший, подумал Гомер Джонстон. Тебе не повезло, сука.

В данный момент комфорт знакомой кабины вертолета не успокоил Денглера. Он пристегнулся ремнем под наведенным пистолетом Петры, убеждая себя успокоиться и быть храбрым, как должны поступать в такой момент мужчины. Затем Герхардт посмотрел вперед и почувствовал прилив надежды. На месте первого пилота сидел обычный летчик, однако второй пилот был другим. Кем бы он ни был, второй пилот занимался инструментами, подобно тому, как это обычно делает экипаж, но это не был второй пилот, хотя форма головы и цвет волос были такими же и оба одеты в белые рубашки с голубыми эполетами, которые пилоты приняли как свою форму. Их глаза встретились, Денглер опустил голову и посмотрел в иллюминатор, боясь выдать свои чувства.

Хороший человек, подумал Эдди Прайс. Его пистолет лежал в кармане для карт на левой дверце вертолета, старательно спрятанный под кипой летных карт, но его легко достать, стоит протянуть левую руку. Он достанет его, затем быстро повернется, поднимет ствол и выстрелит, если до этого дойдет. В его левом ухе был спрятан радиоприемник, ничем не отличимый от слухового аппарата, если кто-нибудь заметит его. Он позволял Прайсу поддерживать связь с группой, хотя из-за шума двигателя и свиста проносящегося над головой несущего винта вертолета «Сикорски» слышать было трудно. Теперь пистолет Петры был направлен на него или на первого пилота, поскольку она меняла цель между ними.

– Снайперы, вы видите свои цели? – спросил Чавез.

– Винтовка Два-Один, вижу цель.

– Винтовка Два-Два, цель не вижу, что-то закрывает ее. Прошу разрешения переключиться на объекта Фюрхтнера.

– О'кей, Винтовка Два-Два, теперь ваша цель – Фюрхтнер. Винтовка Два-Один, Дортмунд остается у вас.

– Понял, старший, – подтвердил Джонстон. – Винтовка Два-Один наведена точно на объект Дортмунд. – Сержант еще раз проверил расстояние лазерным дальномером. Сто сорок четыре метра. На этом расстоянии его пуля опустится меньше чем на дюйм после вылета из ствола, а его установка прицела в двести пятьдесят метров до места боя была немного высока. Джонстон немного изменил точку наведения визирных нитей, и теперь она замерла чуть ниже левого глаза цели. На его винтовке были установлены двойные спусковые крючки. При нажиме на задний крючок сила нажима на передний уменьшалась до легчайшего дуновения летнего ветерка, и его второй палец уже коснулся переднего спуска. Вертолет не должен подняться. Еще более важным было то, что нельзя допустить, чтобы субъекты закрыли левую дверцу. Его семимиллиметровая пуля пробьет поликарбонатовое стекло иллюминатора на дверце, однако, пробив стекло, пуля изменит направление полета и невозможно предсказать, куда она полетит дальше, – может ранить или убить заложника, а то и промахнется совсем. Сержант не мог допустить этого.

Чавез не примет участия в боевых действиях, он будет командовать ими вместо стрельбы вместе с остальными солдатами. Он практиковался в этом, но не любил подобную практику. Намного проще быть среди солдат с автоматом в руках, чем стоять вдалеке и говорить подчиненным, как им поступать. Но у него не было выбора. О'кей, подумал он, у нас в вертолете находится объект номер один, и на нее наведена винтовка. Номер два шел по открытому пространству, уже прошел две трети расстояния до него, и на него тоже наведена винтовка снайпера. Еще два объекта приближались к середине расстояния между домом и вертолетом, в сорока метрах от них располагалась позиция Майка Пирса и Стива Линкольна. Последние два объекта еще находились в дверях дома, но в кустах рядом с дверью скрывались Луи Луазель и Джордж Линкольн, слева и справа от двери. Если только террористы не оставили кого-то внутри «шлосса», одного или более дополнительных объектов, следящих за процессом перехода, и затем они бросятся к вертолету, когда все остальные окажутся внутри... очень маловероятно, решил Чавез. В любом случае все заложники находились уже на открытом пространстве или скоро окажутся на нем... Его миссия заключалась в том, чтобы спасти их, не обязательно убивая террористов, напомнил он себе. Это не игра и не спортивное состязание, и его план, уже одобренный членами Группы-2, осуществлялся успешно. Ключом к успеху была последняя группа объектов.

* * *

Розенталь увидел снайперов. Этого следовало ожидать, хотя никому не пришло в голову. Он был старшим садовником. Газон вокруг «шлосса» был его, и странные кучи какого-то материала слева и справа от вертолета показались ему предметами, которых раньше здесь не было. Розенталь смотрел кинофильмы и телевизионные постановки. Это был террористический инцидент, и полиция каким-то образом отреагирует на него. Вооруженные люди будут там наготове, и здесь, на его газоне, появились два предмета, которых не было сегодня утром. Его глаза остановились на позиции Вебера. Там было его спасение или его смерть. Сейчас это неизвестно, и поэтому его желудок сжался в тугой комок.

* * *

– Вот они выходят, – заявил Джордж Томлинсон, когда увидел, как из дома вышли две ноги... женские ноги, за ними последовали мужские, потом еще две пары женских... наконец, пара мужских. – Один объект и два заложника вышли на газон. Осталось еще два заложника.

* * *

Фюрхтнер уже почти подошел к вертолету, направляясь в его правой стороне, к немалому удовольствию Дитера Вебера. Однако затем он остановился, увидев в открытую правую дверцу, где сидит Герхардт Денглер, и решил перейти на другую сторону.

* * *

– О'кей, парни, приготовились, – приказал Чавез, пытаясь заставить все четыре группы встрепенуться в одно мгновение, проведя бинокль по полю. Как только последний террорист выйдет на открытое пространство...

– Ты, заходи внутрь и садись, глядя назад, – Фюрхтнер подтолкнул Брауни к вертолету.

– Потерял цель, Винтовка Два-Два потеряла объект из вида, – излишне громко заявил Вебер по радиосети.

– Переведи прицел на следующую группу, – приказал Чавез.

– Понял, – сказал Вебер. – Прицел на ведущем объекте в третьей группе.

– Винтовка Два-Один, доложите!

– Винтовка Два-Один по-прежнему нацелена на объект Дортмунд, – сразу ответил Гомер Джонстон.

– Мы готовы! – тут же отозвался Луазель из кустов на тыльной стороне здания. – Перед нами сейчас четвертая группа. – Чавез сделал глубокий вдох. Все объекты находились сейчас на открытом пространстве, и пришло время действовать.

– О'кей, старший всем группам – действуйте, действуйте, действуйте!

* * *

Луазель и Томлинсон уже напрягли ноги, чтобы встать, и оба буквально вскочили, невидимые, в семи метрах позади своих целей, которые смотрели в другую сторону и не имели представления, что происходит позади. Оба солдата направили свои прицелы на объекты. Оба террориста тащили женщин, и оба были выше своих заложников, что сделало задачу намного проще. Два автомата «МР-10» были установлены на очереди из трех выстрелов, и сержанты выстрелили одновременно. Выстрелы прозвучали едва слышно. Их автоматы были снабжены глушителями, конструктивно совмещенными со стволами, и расстояние было слишком небольшим, чтобы промахнуться. Головы объектов разлетелись на части от нескольких попаданий, и два тела рухнули на пышную зеленую траву почти одновременно с гильзами, вылетевшими из автоматов, убивших их.

– Докладывает Джордж. Два объекта ликвидированы! – сообщил по радио Томлинсон, и оба побежали вслед за заложниками, которые продолжали идти к вертолету.

* * *

Гомер Джонстон сжался, когда в поле его зрения появилось неясное очертание.

Ему показалось, что это женщина, судя по бледной шелковой блузке, но цель еще не была закрыта и пересекающиеся визирные нити оставались застывшими на левом глазу Петры Дортмунд, чуть ниже его. Правый указательный палец сержанта легко нажал на спусковой крючок. Прозвучал оглушительный выстрел, пославший метровую вспышку огня из дула в ночную тьму – Петра только что заметила две бледных вспышки в направлении дома, но она не успела отреагировать – пуля попала ей в голову чуть выше левого глаза. Пуля прошла через самую массивную часть черепа, разлетелась на сотни крохотных осколков, разорвав мозг и превратив его в кашу, которая вырвалась затем из затылка, и красно-розовое облако выплеснулось на лицо Герхардта Денглера. Джонстон передернул затвор и повернул винтовку в поисках новой цели; он уже видел, что первая пуля покончила с первым объектом.

* * *

Эдди Прайс увидел длинный язык огня, и его руки уже двигались, выполняя команду «Действуйте!», услышанную им полсекунды назад. Он вытащил пистолет из кармана для карт и выпрыгнул через дверцу вертолета, целясь пистолетом, который держал в одной руке, в голову Фюрхтнера. Прайс сделал первый выстрел, целясь чуть ниже левого глаза террориста. Пуля вошла в голову, развернулась там, подобно цветку, и вылетела из макушки. За ней последовала вторая, попавшая выше. Это был, честно говоря, не очень хороший выстрел, но Фюрхтнер был уже мертв, падал на землю и сжимал плечо Эрвина Остерманна, таща его за собой, пока безжизненные пальцы не разжались.

* * *

Оставалось двое. Стив опустился на колено и тщательно прицелился, но в этот момент его цель прошла за головой старика, одетого в жилет. «Проклятие!» – прошипел Линкольн. Вебер покончил с другим, голова которого взорвалась при попадании пули, как арбуз. Розенталь увидел, как разлетелась голова террориста, подобно чему-то из фильма ужасов, но большая, покрытая щетиной волос голова рядом с ним была еще здесь, глаза террориста широко открыты и автомат по-прежнему в руках, – и никто в него не стрелял, хотя он стоял совсем рядом. Затем эти глаза встретились с его взглядом и в них был страх, шок, желудок Розенталя внезапно превратился в кусок льда. Время остановилось. Разделочный нож прыгнул из рукава ему в ладонь, он взмахнул и всадил лезвие ножа в левую кисть террориста. Глаза террориста со щетиной на голове открылись еще шире, старик отпрыгнул в сторону, и левая рука с застрявшим в ней ножом соскользнула с приклада автомата.

Это был шанс для Стива Линкольна, который выстрелил короткой очередью из трех патронов, попавшей в голову террориста одновременно со второй пулей снайперской полуавтоматической винтовки Вебера, и голова террориста, казалось, исчезла.

* * *

– Чисто! – крикнул Прайс. – Чисто в вертолете!

– Чисто в доме! – откликнулся Томлинсон.

– Чисто на поле! – голос Линкольна был последним.

* * *

У «шлосса» Луазель и Томлинсон подбежали к своей паре заложников и оттащили их к востоку, в сторону от дома, из опасения, что какой-нибудь уцелевший террорист откроет по ним огонь.

Майк Пирс поступил так же, пока Стив Линкольн прикрывал его.

Проще всего была работа Эдди Прайса, который сначала пинком выбил пистолет из мертвой руки Фюрхтнера, и быстро осмотрел изуродованную голову своей цели. Затем запрыгнул внутрь вертолета, чтобы убедиться, что первая пуля Джонстона сделала свое дело. Нужно только увидеть массивное красное пятно на задней переборке, чтобы понять, что Петра Дортмунд отправилась в то самое место, куда улетают души террористов. Далее Эдди осторожно вынул гранату из оцепеневшей левой руки Петры, убедился, что чека по-прежнему на месте, и сунул гранату в карман. В последнюю очередь он взял пистолет из правой руки женщины, поставил на предохранитель и выбросил из вертолета.

– Mein Herr Gott! – воскликнул первый пилот, оглянувшись назад.

Герхардт Денглер тоже выглядел мертвым, его лицо с левой стороны покрыто красной капающей маской. Зрелище на мгновение потрясло Прайса, пока он не увидел, что глаза Денглера мигнули, но рот оставался широко открытым, и мужчина, казалось, не дышал. Прайс протянул вниз руку, расстегнул ремень, удерживающий Денглера в кресле, затем Джон-стон вытащил мужчину из вертолета. Маленький Мужчина сделал шаг и упал на колени. Джонстон достал фляжку и вымыл ему лицо. После этого снайпер разрядил винтовку и положил на землю.

– Отличная работа, Эдди, – сказал он Прайсу.

– А ты сделал превосходный выстрел, Гомер. Сержант Джонстон пожал плечами.

– Я боялся, что девушка заслонит ее. Еще пара секунд, и я не смог бы стрелять. Короче говоря, Эдди, ты здорово сработал, когда выпрыгнул из вертолета и прикончил Фюрхтнера, прежде чем я успел выстрелить в него.

– Он был у тебя на мушке? – спросил Прайс, ставя на предохранитель свой пистолет и пряча его в кобуру.

– Напрасная трата времени, я видел, как у него разлетелись мозги после твоего выстрела.

К вертолету бежали полицейские и мчались санитарные машины. Капитан Альтмарк подошел к винтокрылой машине вместе с Чавезом. Каким бы опытным полицейским он ни был, зрелище внутри вертолета заставило его молча попятиться.

– Это никогда не бывает красивым, – заметил Гомер Джонстон. Он уже успел заглянуть внутрь. Выпущенная из снайперской винтовки пуля сделала свое дело. К тому же это был его четвертый труп, и, если людям хочется нарушать закон и причинять зло невинным, – это их проблема, а не его. Еще один трофей, который он не сможет повесить на стене рядом с головами оленей и лосей, составивших его коллекцию за много лет.

Прайс подошел к средней группе, вытащил из кармана свою изогнутую трубку, сделанную из корня верескового дерева, и разжег ее большой кухонной спичкой – никогда не меняющийся ритуал после завершения операции.

Майк Пирс помогал заложникам, сидящим на траве, пока Стив Линкольн стоял рядом со своим «МР-10» в руках, готовый защищать их в случае, если появится новая цель. Но потом из задней двери выбежала группа австрийских полицейских, сообщив ему, что в доме больше нет террористов. Услышав это, Стив поставил автомат на предохранитель, повесил на плечо и подошел к старику.

– Вы здорово сделали это, сэр, – сказал он Клаусу Розенталю.

– Что?

– Всадили ему нож в руку. Смелый поступок с вашей стороны.

– О да, – сказал Пирс, глядя на кровавый труп на траве. На левой кисти виднелась глубокая рана. – Это сделали вы, сэр9

– Ja, – с трудом пробормотал Розенталь и сделал три глубоких вдоха.

– Вы молодец, сэр. – Пирс наклонился и пожал ему руку. Вообще-то это не имело особого значения, но сопротивление со стороны заложника – достаточно редкое явление, и это был смелый поступок со стороны старика.

– Amerikaner?

– Ш-ш. – Сержант Пирс приложил палец к губам. – Прошу вас, не говорите никому об этом, сэр.

Затем подошел Прайс, выпуская клубы дыма из своей трубки. От пули из снайперской винтовки Вебера и очереди из чьего-то «МР-10» от головы террориста не осталось почти ничего.

– Черт побери, – пробормотал главный сержант.

– Это птичка Стива, – доложил Пирс. – В тот момент у меня не было возможности выстрелить в него. Здорово, Стив, – добавил он.

– Спасибо, Майк, – ответил сержант Линкольн, осматривая территорию. – Всего их было шестеро?

– Совершенно верно, – ответил Эдди, направляясь к дому. – Приготовьтесь.

– Это была легкая добыча, оба террориста, – в свою очередь сказал Томлинсон, окруженный австрийскими копами.

– Да, слишком высокие, чтобы спрятаться, – подтвердил Луазель. Ему хотелось закурить, хотя он бросил два года назад. Его заложников уводили с поля, оставив трупы двух террористов на пышной зеленой траве, которую их кровь, подумал он, удобрит. Говорят, что кровь – хорошее удобрение. Такой красивый дом. Жаль, что у них не будет возможности осмотреть его.

Через двадцать минут Группа-2 вернулась на место сбора и начала переодеваться, снимая свои тактические комбинезоны, укладывая оружие и остальное снаряжение, готовясь возвращаться в аэропорт. Телевизионное освещение и камеры работали, но они находились далеко. Группа начала расслабляться, стресс покидал их после успешного завершения операции. Прайс попыхивал трубкой у дверцы микроавтобуса, затем выбил трубку о каблук сапога, прежде чем забраться внутрь.