Текст книги "Кошачий король Гаваны"

Йосвани замер и посмотрел на меня с новообретенным интересом:

– Она красивая?

– Ну…

Видимо, кузен что-то разглядел на моем лице, потому что подошел к двери и закрыл ее.

– Понятно, – серьезно произнес он. – Ты ее хочешь.

– Ну…

– Не волнуйся. Я ее не трону.

Будь я лучше, то объяснил бы, что так дело не пойдет. Что Ана сама принимает решения и не нам ей указывать, кто может ее трогать, а кто нет.

– Хорошо, – сказал я.

В смысле, я правда так думал. Честно. Просто не мог сказать это вслух. Не в том случае, когда Йосвани мог решить поухаживать за Аной.

– Я тебе помогу, – пообещал кузен. – Вот увидишь. Я в этих делах эксперт. Скоро она станет твоей девушкой.

– Правда?

– Конечно. Я же твой кузен. И у меня есть только одно правило в жизни.

– Какое?

– Hay que chingar, друг мой. Надо трахаться.

Глава 9
Просто поцелуй ее

Иногда от скуки я начинал играть в «подбери кота». Суть этого интеллектуального занятия – найти известных котов, которые бы идеально подходили окружающим людям.

Латук, например, Большое белое облако. Он белый, большой и плывет по небу с непоколебимым чувством собственного превосходства.

Ана – Королева подушечного боя. Безмятежная, изящная, уверенная в своей привлекательности, но только троньте ее – и полетят перья.

Йосвани… Йосвани – Аль Капоне-младший. Самый крутой парень в городе, круче некуда. Когда он замечает что-то интересное – шарик, клубок или пустую бутылку, – то поначалу проходит мимо, словно его это не волнует. Но подождите немного, и он вернется. Будет ходить кругами… а только вы отвернетесь, он прыгнет.

Правда, поначалу я этого не знал.

* * *

Похоже, Йосвани воспринял наш разговор об Ане как своего рода вызов.

Дождался, когда она выйдет из комнаты и небрежно представился:

– Привет, я Йосвани.

– Я Ана, – отозвалась девушка. – Очень приятно.

Парень прошел мимо нее, а потом обернулся, словно только что вспомнил:

– Рик сказал, вы танцоры. Сегодня в «Милочо» вечеринка сальсы. Хочешь пойти?

– «Милочо»?

– Клуб «1830», – пояснил кузен. – Если хочешь потанцевать касино в Гаване, лучше места не найти.

– Отлично. А можно мне взять камеру и поснимать там?

– Конечно. Хочешь, познакомлю с тамошними танцорами?

– Да, пожалуйста. То есть если тебе не трудно.

Йосвани заверил ее, что никаких проблем.

– Так, – начал он, вернувшись к нам в комнату. – Я ее прочел.

– Что? – Я как раз рылся в чемодане. – Как? Ты же ее только что увидел.

– Большой жизненный опыт. У меня было достаточно девушек.

– Люди разные, – возразил я.

Йосвани пожал плечами:

– Ну так назови это теорией. У меня есть идея, как тебе ее завоевать.

С одной стороны, то, что Йосвани прочел Ану с одного взгляда, было как-то оскорбительно, словно он ее этим принизил. С другой стороны… завоевать Ану?

– Она одна из тех горячих цыпочек, на которых все время западают, – начал Йосвани. – Тебе нельзя поступать так же, как все. Ну там говорить, мол, ты красивая, милая, ты мне нравишься, пойдем со мной… вот это все дерьмо. Тебе надо выделиться. Ну, meterle el dedo complete.

Я в шоке уставился на него:

– В смысле, «засунуть палец полностью»?

Предупреждение: если вы впечатлительный человек, не гуглите перевод того, что говорит Йосвани.

В смысле, я, конечно, могу пригладить его выражения, но описывать речь Йосвани без ругательств – словно играть на гитаре без трех струн. Или убрать улыбку у Моны Лизы. Если попытаюсь, то буду выглядеть, говоря словами того же Йосвани, как лох.

– Не в буквальном смысле, – фыркнул Йосвани. – Пока нет. Удиви ее. Заставь почувствовать себя звездой фильма. Говори то, что никто никогда ей не говорил.

– Например?

– Возьмем Кристину, девушку, которую я встретил на прошлой неделе. Я повел ее в тот классный клуб в Мирамаре. Мы кайфовали под бачату, и я прошептал ей на ухо: «Прости за откровенность, но я еще ни с кем себя так не чувствовал. Ты самая красивая девушка и лучшая танцовщица. Не знаю, что со мной происходит».

От одной перспективы сказать такое я поежился. Но, наверное, Йосвани лучше знать.

– Повезло тебе, что нашел такую, – заметил я.

– Да я всем так говорю.

– Ты им врешь?

Йосвани разочарованно покачал головой:

– Женщинам надо врать, кузен. Чем больше лжи, тем лучше.

Мне стало противно, словно я загуглил «советы по выстраиванию отношений», а в итоге попал на порносайт. Было что-то жутко мерзкое в том, чтобы лгать девушке, которую я хочу завоевать.

Наверное, надо было громко и четко отвергнуть философию Йосвани. Но, подумав о грозящих неделях совместного проживания, я выдавил:

– Думаю, у нас разный стиль общения с девушками.

– Серьезно? – вроде как искренне заинтересовался кузен. – И какой же у тебя?

Стоять руки в карманы, пялясь на собственную обувь, пока девушке не надоест. К счастью, мне не пришлось это объяснять, потому что вошла тетя (похоже, люди в этой квартире не заморачивались тем, чтобы стучать в дверь):

– Ужин готов. Бенни пришел, так что идемте!

Ужин представлял собой толстые ломти ветчины с рисом и бобами, овощной салат и обжаренные кусочки бананов. Вряд ли это можно назвать пиром, но было вкусно. Хуанита налила нам сладкого сока папайи.

– Ешьте здесь каждый день, – наказала она. – Мы все моем как следует. Будьте осторожны – в Гаване холера.

Холера. А дела-то все лучше и лучше.

Бенни был парнем Йоланды, жилистым чернокожим мужчиной в очках, он работал в государственной фирме по доставке продуктов и провел несколько лет в Лондоне.

– Рад видеть вас обоих, – поздоровался он с нами на чистейшем английском и стал задавать вопросы о последних политических событиях в Вашингтоне.

Бенни больше нас с Аной знал о праймериз, махинациях с избирательными бюллетенями и недавней ситуации в Конгрессе.

– Он айтишник, и у него хороший доступ к Интернету, – пояснила Йоланда. – Не то что мы, простые смертные, которым приходится отстаивать очередь и выкладывать недельный заработок за возможность выйти в Сеть.

– Ну не совсем так. – Бенни неловко заерзал на стуле.

– А как? – спросила Ана.

– Рик, а ведь ты сидишь на месте своей мамы, – вмешалась в разговор Хуанита. – Она всегда там садилась. Любила смотреть в окно на Эль-Морро.

Я посмотрел в окно. Вдалеке, где заканчивался город и начиналось море, высился старый белый маяк крепости Эль-Морро. Я узнал его по тысячам фотографий и книгам о революции. Вместе со стоящей неподалеку Ла-Кабаньей Эль-Морро служил тюрьмой для политических заключенных при режиме Кастро.

– Ты уверена, что она не смотрела на север, в сторону Майами? – усмехнулась Йоланда.

– С такого ракурса трудно сказать, – засмеялся Бенни. Я почувствовал, что тему сейчас снова сменят, поэтому быстро спросил:

– А вы были близки, тетя? С мамой?

Хуанита слабо улыбнулась:

– О да! Сестры Гутьеррес. Мы вместе бегали по окрестностям. Устраивали самые лучшие проказы. Гуляли с самыми красивыми парнями. А как мы танцевали! Просто убойно.

– Вы танцевали? – спросила Ана.

– А кто ж не танцевал? Но мы как-то выделялись. Все парни нас приглашали. Если они нам не нравились, мы танцевали вдвоем, сестра с сестрой. Люди останавливались, смотрели и кричали «ого!». – Хуанита с тоской хрумкнула банановой чипсой. – Хорошее время было.

– Так почему мама уехала? – не выдержал я. – В смысле, почему она уехала, а ты осталась?

Хуанита уставилась на меня, так и не донеся очередную чипсу до рта.

Внезапно заговорила Йоланда:

– Это личное решение каждого. Каждый должен все решать сам.

Мой вопрос улетучился, словно его и не было. Я вдруг понял, что кое в чем Хуанита повторяла сестру. Обе хотели забыть прошлое.

И еще. Много рассказывая о маминой юности в Гаване, Хуанита ни разу не спросила меня о ней. Ни как она жила, ни как умерла.

– Скажи мне, – обратился Бенни к Ане, – каково это – жить в Нью-Йорке?

– Это от многого зависит. Ты сын банкира или дочь пуэрто-риканского иммигранта? Богатый и белый или бедный и черный? – Девушка пожала плечами. – В зависимости от того, кто ты, Нью-Йорк может быть очень разным.

– Прямо как в Гаване, – сказала Йоланда. – Она разная: если ты дочь партийного деятеля или бизнесмена, то одна, а если ты чернокожий подросток из трущоб, то совсем другая.

– Я думала, на Кубе это не имеет такого значения, – заметила Ана.

Йоланда выразительно на нее посмотрела.

– Бенни вырос в трущобах, и что с того? – встряла в разговор Хуанита. – Бесплатная школа, бесплатный университет, бесплатное жилье – разве в Нью-Йорке ты это получишь?

– Все мои школьные приятели по-прежнему живут в трущобах, – тихо сказал Бенни. – Боятся, что крыша рухнет им на голову, пока они будут спать.

– Это все прекрасно только на бумаге, – прибавила Йоланда. – На Кубе нет ни расизма, не сексизма и все процветают. Но сколько черных ты видел в политбюро? Сколько женщин?

– Может, не будь эмбарго… – начал Бенни.

Хуанита резко хлопнула по столу:

– Хватит! Рик с Аной приехали на Кубу не за тем, чтобы обсуждать политику.

На миг повисла тишина. Никто ни на кого не смотрел. А потом Ана заговорила:

– Но вообще-то в Нью-Йорке здорово. Как нигде. Небоскребы, Центральный парк, а если вы когда-нибудь приедете, то мы повезем вас на Кони-Айленд…

* * *

После ужина я достал подарки. Темные очки и бейсболку для Йосвани, несколько компакт-дисков и косметику (выбирала Ана) для Йоланды.

Хуаните я привез крем для рук и две книги. Она так гладила обложку последнего романа Маргарет Этвуд, будто это сокровище. Другим же подарком была «Обретая маньяну: воспоминания о кубинском Исходе» Мирты Оджито. Книга эта принадлежала маме. Когда-то ей подарил ее папа, даже сохранилась надпись: «Марии». Книга рассказывала о Мариэльском исходе, во время которого мама тоже покинула Кубу.

Я взял ее не задумываясь – решил, вдруг тете будет интересно. Но она, увидев название, кивнула и отложила том в сторону, словно он ничего не значил.

Прежде чем мы отправились в «Милочо», Йосвани нацепил бейсболку и нацепил очки на горловину майки, хотя уже стемнело. На улице он то и дело поправлял обновки и шел по центру улицы, словно хозяин. Ну или держался подальше от балконов ненадежного вида.

– Сегодня мы оторвемся, – пообещал кузен.

– А где клуб? – Ана неуверенно осмотрела пустую улицу и крепче прижала камеру к груди. – Мы возьмем такси?

– Никакого такси, – заявил Йосвани. – Это обдираловка для туристов. Поедем на maquina.

– На чем? – переспросил я.

– На «автобусе». Миндальке.

Когда мы добрались до Нептуно, главной улицы Сентро Авана, Йосвани показал нам, что имел в виду. Тут было не продохнуть, один американский драндулет сменял другой.

– Видишь машины округлые, как миндаль? – Кузен шагнул вперед и поднял руку. – Сделайте вид, что вы не приезжие.

Мы с Аной переглянулись.

– Как?

– Молчите.

Мы и замолчали.

К нам кинулась дородная женщина:

– Привет! Вы откуда? Такси не желаете? Сигары?

Йосвани отмахнулся от нее и без особой надежды попросил нас:

– Постарайтесь выглядеть не так по-американски.

Подъехала машина. Йосвани наклонился к окну:

– На пляж?

– На Двадцать третью, – буркнул водитель и рванул с места.

– Надо знать названия улиц, – пояснил Йосвани, сигналя другой машине.

Подъехавший дребезжащий тарантас – «плимут фьюри», опознал какой-то уголок моего разума, – как раз направлялся на пляж. Рядом с водителем примостилась парочка, благоухавшая, как целая фабрика «Шанель». Мы устроились сзади на длинном, плоском задубевшем сиденье. Я хлопнул ржавой дверью, и водитель хмуро зыркнул на меня:

– Suave con la puerta! Полегче!

Мотор уныло заворчал. Сначала мы долго тряслись по Нептуно, потом миновали огромную лестницу Гаванского университета и въехали в Ведадо. Справа мелькнул уродливый высоченный отель с гигантской неоновой вывеской «Habana Libre».

Машина то и дело останавливалась, чтобы кто-то мог выйти, чтобы подобрать другого пассажира. Дорога представляла собой реку огней, автомобили сновали между низкими домами, выстроившимися вдоль темных улиц. Наконец, когда впереди показался тоннель, Йосвани попросил водителя остановиться. Я полез в карман за «куками», но кузен меня опередил и протянул водителю несколько купюр. Мы вышли.

– Доехали за тридцать песо, – сообщил Йосвани, пока мы шли по тихой темной улочке. – Если бы ты начал размахивать «куками» как турист, он содрал бы в пять раз больше.

Улочка выходила на очередную оживленную трассу. Прохладный ветер трепал нашу одежду. Слева во тьме исчез второй тоннель. Но справа…

Справа раскинулась гаванская дамба – Малекон.

Она тянулась на восемь километров вдоль побережья города – бетонный парапет, разбиваясь о который волны превращались в белую пену и брызги. Даже здесь, далеко от центра, гаванцы бродили по широкой улице и любовались на воду. Кто с любимыми, кто с друзьями. Потом улица переходила в автостраду, и все побережье превращалось в сверкающий полумесяц.

За дорогой поднимался сам город, сияющий на фоне ночного неба. «Отель Насьональ» на каменистом холме, залитый ярким светом. Полускрытые в тени жилые районы. А вдалеке пульсировал маяк Эль-Морро.

Мы пересекли дорогу и подошли к огороженной территории у самой воды. Слева возвышался внушительный особняк с нарисованной на желтом фасаде ярко-красной цифрой «1830». Остальное место, насколько было видно сквозь ограду, занимало обширное, заполненное людьми патио. В динамиках гремела веселая тимба «La Boda en Bicicleta», и я нетерпеливо заерзал, сам удивляясь тому, как мне хочется потанцевать.

Йосвани обменялся рукопожатиями с мощным вышибалой у билетной кассы, указал на нас и что-то объяснил. Вышибала кивнул.

– По два «кука» с каждого, – сообщил нам Йосвани. – Мой приятель Карлос дает нам скидку.

Мы заплатили. Висящий на стене знак «Вход – три „ку-ка“» заставил меня пересмотреть свое первоначальное заключение о том, что кузен решил повеселиться за наш счет.

Сердцем «Милочо» была круглая танцплощадка под открытым небом. Сразу за ней начиналась вода, и можно было, стоя у низких перил, любоваться бухточкой, выходящей на Флоридский залив. Белые пластиковые столы окружали танцплощадку и уходили куда-то в темноту. Дальше виднелся декоративный мост, а за ним высился красивый особняк.

Площадка кипела, множество людей танцевали сальсу, и столько же за ними просто наблюдали. Примерно половина – туристы, остальные кубинцы. Местные были в стильных ярких одеждах, особенно выделялись несколько парней в обтягивающих красных джинсах, с выбритыми бровями и панковскими прическами.

Мы нашли свободный столик и сели. Йосвани украдкой мне махнул.

– Что такое? – спросила Ана.

Йосвани посмотрел на нее, потом на меня и кивнул в сторону танцпола.

О! Я повернулся к Ане:

– Потанцуем?

Она закатила глаза:

– Ребята, я вообще-то все видела.

Однако отдала камеру Йосвани и взяла меня за руку.

Я почувствовал, что Ана немного дрожит. И я тоже.

Сейчас мы будем танцевать касино на Кубе.

Заиграла новая песня, и половина зрителей отправилась на площадку. Мы примостились на краю на пятачке, где едва стоять-то можно было, нас окружало море людских тел – удушающее, жаркое. У нас на лицах выступил пот, а ведь мы еще даже двигаться не начали.

Ну и плевать. Улыбаясь как придурки, мы взялись за руки и стали исполнять базовые шаги. Бедра Аны, казалось, жили своей жизнью. Я закружил ее. Мы делали простые фигуры – сомбреро, сетента-и-дос – и все кружились, кружились, прижимаясь друг к другу. В груди разлился жар, появилась какая-то необъяснимая энергия. Мне хотелось не останавливаться, танцевать вот так с Аной целую вечность.

Но песня кончилась. Ана, улыбнувшись, обняла меня, и мы пошли обратно к столику.

Какая-то кубинка – невысокая, светлокожая, подтянутая, в ярко-зеленых слаксах и топике – уже присела к Йосвани и вела с ним задушевную беседу, наклонившись так близко, что головы молодых людей почти соприкасались.

Кузен махнул нам.

– Ребята, это Ингрид, – кивнул он на девушку. – Ингрид, это мой кузен Рик из Нью-Йорка… – Йосвани особо подчеркнул название города. – И его подруга Ана.

– Привет. – Ингрид тут же повернулась обратно к Йосвани и подалась к нему всем телом. – Ну так что скажешь, милый? Идем?

Йосвани словно ее не слышал.

– Значит, ты танцуешь, – обратился он ко мне, когда мы сели.

Я кивнул.

– Не волнуйся, мы найдем тебе хорошего учителя.

Я поперхнулся. Ана фыркнула.

Йосвани ухмыльнулся:

– Эй, для приезжего неплохо. Но твоя подруга… – он кивнул Ане, – просто звезда! – И предложил ей руку. – Идем?

М-да, паршивый из кузена помощник. Ингрид вроде тоже не очень обрадовалась.

– Ну, – начал я, когда они ушли. – Как дела?

Ингрид встала:

– Пойду поговорю с друзьями.

Да, я тот еще очаровашка.

Обмякнув на стуле, я уставился на танцпол.

Играла «El Bembe». Мало кто справлялся с миксом сальсы и румбы под сложный ритм афрокубинских ударных. Ана и Йосвани получили в свое распоряжение центр танцпола. И воспользовались им на полную катушку.

Я видел на ютубе записи румбы – кубинского уличного танца под названием «гуагуанко». Чувственная пантомима, где парень делает вид, будто пытается заняться сексом с девушкой, а она от него ускользает. Мне всегда это казалось какими-то обезьяньими плясками: два танцора, скрючившись, крутят разными частями тела…

Как я ошибался.

Йосвани напоминал хлыст – натянутый и в то же время расслабленный. Он то легко переставлял ноги, то резко выбрасывал их, то впечатывал каблук в землю. Рисунок получался настолько сложный, что и не уследишь. Полусогнутые колени казались невероятно мягкими. Кузен вращал плечами, тряс ими, то резко и быстро, то вдруг еле-еле, как в замедленной съемке в фильмах Джона Ву. А руки…

По описанию можно подумать, что кузен дергался как неуклюжая марионетка. Ничего подобного. Его плечи, руки, бедра и ноги двигались независимо друг от друга и в то же время в едином ритме. Гармония, рожденная из хаоса. Йосвани словно всем телом бросал партнерше вызов.

Даже когда Йосвани отворачивался от Аны, даже когда тряс плечами, склонившись над землей и откровенно рисуясь, каждое его движение отражало присутствие девушки, словно между ними была натянута резинка. Эта резинка все натягивалась и натягивалась, а потом Йосвани вдруг запрокинул голову, выбросил вперед ногу, резко толкнул бедрами вперед – и напряжение резко спало.

Ана делала базовые шаги из стороны в сторону, покачивая бедрами под музыку. Может, это все, что она знала о румбе. Но судя по ее улыбке на лице, Ана собиралась вскоре выяснить о ней куда больше.

Когда румба сменилась сальсой, эти двое просто зажгли танцпол. Но вторую часть я почти не видел. Мозг бесконечно проигрывал последние движения во всех красках румбы.

Меня охватила такая зависть! Нет, не то мерзкое чувство, что заставляет тебя обижаться на тех, кто в чем-то лучше. А то, которое наполняет тебя единственным желанием: я хочу стать таким же классным!

Йосвани и Ана вернулись, радостно смеясь и тяжело дыша.

– А ты был прав, – заметила Ана. – Поездка на Кубу – именно то, что мне было нужно.

– Ингрид ушла, – сообщил я Йосвани.

Кузен осмотрелся по сторонам:

– Да вон она. – Ингрид сидела в другом конце сада, в компании модных ребят, болтала и курила сигарету. – С ней приятно позависать. Ее дед из политбюро, она живет на широкую ногу. Вечеринки, концерты… Отрывается двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю.

– Ага, вот только похоже, она на тебя в обиде.

Йосвани фыркнул:

– Сиди и смотри.

Он небрежным шагом подошел к тому столику, не сказав Ингрид ни слова, пожал руки парням и дружески похлопал их по спинам. Секунду спустя он уже сидел с ними и оживленно болтал. Ингрид держалась в стороне и раздраженно дымила сигаретой.

– А твой кузен тот еще бабник, – заметила Ана.

Я не очень понял, осуждает она его или нет.

– Да уж!

Музыка стихла, и танцпол опустел. Диджей вышел на сцену и пригласил пары на соревнование по сальсе. Толпа стихла в ожидании, кто же осмелится выйти на площадку.

Я невольно поежился. Разве что под дулом пистолета… Ана же в открытую выглядывала Йосвани, надеялась с ним потанцевать. Но в какой-то момент кузен с Ингрид исчезли.

На меня Ана даже не смотрела.

Нет, я просто обязан поучаствовать в этом соревновании до отъезда с Кубы.

(Ага, уже передумал. Вот такой я внезапный.)

Наконец набралось пять пар, и Ана их снимала. Получалось и правда хорошо. Кубинцы отлично владели телами, а одна европейская пара перемежала сальсу хип-хопом.

Йосвани появился уже после соревнования. Ана ушла потанцевать с каким-то кубинским парнем. Кузен вышел из глубины сада, со стороны моста и особняка. Раскрасневшаяся Ингрид плелась следом. У нашего столика они разошлись, словно и не были вместе.

Йосвани с театральным вздохом плюхнулся на стул:

– Видел? Вот как дела делаются.

– Решили прогуляться?

Кузен ухмыльнулся:

– Я ее трахнул.

– Что? Уже? – Я покраснел. – В смысле, там, в особняке?

– Отличное место. Никто туда не пойдет. А еще там удобная скамейка. Слушай, у меня мысль. Своди туда Ану. Потанцуй с ней, расскажи ей, какая она особенная, что с ней как ни с кем…

– Я же сказал, у нас с тобой разный стиль.

– Ты ж не обязан непременно с ней перепихнуться. Просто поцелуй ее.

Я уже хотел рассказать ему о нашем с Аной договоре, что я не стану лезть к ней под юбку, но тут девушка вернулась к столику.

– Эй, Ана, – начал Йосвани, – Рик хочет показать тебе одно классное местечко.

Ана изучающе на меня посмотрела:

– Куда угодно, если там есть ветер.

Я облизнул губы, во рту пересохло. Я что, правда это сделаю?

А что именно я сделаю?

Мы пробрались мимо столиков в глубину сада. Прошли по едва различимой мощеной дорожке через декоративный каменный мостик, оставив позади толпу. То, что издали казалось особняком, вблизи больше походило на прибрежное укрепление. Стены в псевдовосточном стиле, дорожки и небольшая башня – что-то вроде тематического парка. Разглядев обнимающуюся наверху парочку, мы спустились вниз и пробрались в проход в стене, который вел куда-то в темноту.

Ана посветила телефоном, и мы увидели узкий коридор с округлыми стенами.

– Надеюсь, ты не маньяк с топором, – пробормотала она, перейдя на английский, ведь мы остались вдвоем.

– Извини, топор провезти не удалось. Чертова блокада.

Мы попали в небольшой грот – искусственную пещеру с неровными каменными стенами, выходящую на залив. Внизу плескалась вода. Если наклонить голову вправо, то можно было увидеть край сада «Милочо» и огни Малекона.

– Здесь и правда красиво. – Ана склонилась над водой. – Интересно, нам ничего не будет, если мы тут поплаваем?

Я посмотрел вниз. Стена внизу отвесная, но есть за что зацепиться, а справа у воды широкий выступ, где можно оставить одежду.

Я небрежно сбросил обувь и спустил одну ногу с края, нащупывая опору.

Ана только ахнула:

– Ты серьезно?

Я ничего не ответил, лишь перекинул и вторую ногу. Я тоже раз в кои веки могу быть крутым.

Нога сорвалась. Я резко вздохнул и ухватился за стену. Встал на что-то. Сполз вниз до выступа.

– У меня нехорошее предчувствие, – сказала Ана, но уверенно полезла вслед за мной.

И мы оказались в темноте. Две тени на выступе стояли и смотрели друг на друга.

Ана попробовала воду ногой:

– Неплохо.

– Я видел, как ты вздрогнула.

Ана скинула рубашку. Ее белоснежный лифчик сиял в полумраке. Она начала расстегивать джинсы, но остановилась:

– Отвернуться не хочешь?

Я покраснел, отвернулся и неловко стянул рубашку. Помедлил, затем снял и джинсы, надеясь, что темнота скроет стояк в трусах.

Я еще возился с одной штаниной, а Ана уже скользнула в воду – гибкая фигурка, почти неразличимая, если бы не сияющее в лунном свете белье. Я последовал за девушкой, цепляясь за скользкие камни.

Холодно.

И это не был приятный холодок, вода казалась какой-то маслянистой.

Ни за что не стану нырять. И я не стал, просто спустился вниз. Дно оказалось неглубоко, но камушки больно впивались в ступни.

Ана уже отплыла на несколько метров от берега и перевернулась на спину. Ее руки плавно взмывали над водой. Она изящно развернулась раз, другой, наконец поплыла обратно ко мне, но остановилась чуть поодаль:

– Давай повторим ту сцену из «Грязных танцев»?

– Попробуем, – неуверенно отозвался я.

Ана подплыла ближе. Тень скрывала ее лицо. Я расставил ноги для надежности. Она прильнула ко мне, я замялся, но потом решительно подхватил ее за талию.

Кожа… Кожа Аны, скользкая от воды.

Девушка наклонилась сильнее, я опустился на колени и поднял ее.

На секунду Ана взмыла над водой, а потом я потерял равновесие. Мы рухнули в воду, смеясь и барахтаясь. Ана оттолкнулась от моей груди.

Раздался рокот. Мы огляделись.

В нескольких сотнях метров от нас появилась моторная лодка. На ней висел яркий прожектор.

– Полиция? – тихонько спросила Ана.

Мы пригнулись. Луч прожектора гулял по волнам. Достиг нас, озарил стену за нашими спинами. Ана с силой вцепилась в мою руку.

Луч переместился дальше, не останавливаясь. Моторка промчалась мимо.

– Они нас не заметили, – облегченно вздохнула Ана.

Я выдавил смешок:

– Наверное, это вообще не полиция была.

Но дальше плавать мы не рискнули. Вскарабкались на выступ и долго сидели там, обсыхая на теплом ветерке.

– Было весело, – заметила Ана.

– Ага.

Я невольно посмотрел на нее. Невзирая на полумрак мое воображение четко дорисовывало каждый изгиб ее тела…

Может, она думает о том же, что и я?

– Надо было взять с собой твоего кузена, – сказала Ана. – Мы его вроде как бросили.

Увы, не о том же.

Позже, когда мы оделись и вернулись к Йосвани, он отвел меня в сторонку:

– Ну что? Поцеловал ее?

– Мы плавали.

– Чего? Вы что, чокнутые? В этой воде?

– Я подумал, что это ее впечатлит. Вроде как крутой поступок.

– Знаешь, что было бы круто? Поцеловать ее.

Я пробормотал что-то на тему, мол, не так все просто.

– Я даю ему простое поручение, а он лезет плавать в Малекон. – Йосвани покачал головой. – В следующий раз слушайся своего кузена.