Текст книги "Танец дикарей"

Черный дневник. 28 июля 2012 года. Суббота

Она не пришла. С***! Я ждал ее. Протер зеркало, лег на спину, ровно дышал, повторял ее имя, почти впал в транс и достиг Нирваны, но я не смог ее призвать. Может, она боится? Молоток и нож отпугнули ее. А вдруг она испугается и придет уже в образе чудовища без губ с открытыми зубами?

Мне кажется, мысль, что если зеркало разобьется, то это она вырвется и убьет меня, внушила именно она. Она боится, что я разобью зеркало. Может, она и сможет забрать меня с собой, но она точно исчезнет. И она боится этого, она боится меня!

Черный дневник. 29 июля 2012 года. Воскресенье

Нужно записать вчерашние события.

Дорогой дневник. У меня есть две новости и, как в плохом анекдоте, одна хорошая, а другая плохая. Хорошая: Лилия не читает тебя. Плохая: она все видит и слышит даже с завешенным зеркалом. Я уже и не уверен, нужно ли ей зеркало. Но почему я был так самоуверен?

Когда я отважился быстро принять душ, то увидел ее тень за шторкой.

– Я убавлю света, – холодно предупредила она.

Ее голос был совершенно обычным. Я даже бы назвал его красивым. Ситуация могла показаться бытовой. Словно моя девушка зашла в ванну.

– Хорошо, – ответил на автомате я и сто раз пожалел.

Конечно! Почему бы и нет? Стоять голым почти в темноте с призраком за шторкой – отличная идея! Свет стал гаснуть сам, тень даже не шелохнулась. Мне стало не по себе, но это совершенно не выгнало мою уверенность. В ванне воцарился полумрак.

– Я не читаю твой дневник, – сказал она. – Такие заявления обидны.

Вода стало течь холоднее, я докрутил кран с горячей водой.

– Я не смог с тобой связаться и ничего лучше не придумал, как дневник.

Я говорил с ней как с человеком.

– Ну мне о многом сказала простыня, молоток, паста, нож у кровати и, конечно, твой самодовольный вид, – продолжила она.

– Я не думал, что напугал тебя. Прости.

– Напугал? Кажется, ты ошибся ролью, Роберт.

Вода становилась обжигающе холодной, хоть я выкрутил горячую до упора. Ванна стала наполняться холодной, будто речной, водой. Ко мне начал возвращаться страх, но слишком медленно. Сейчас об этом проще писать. Но вчера я мог умереть и больше не писать эти строки.

– Я не… – это все, что я смог произнести.

Тело начало ослабевать и я медленно, вынужденно ложился в ванну. Сопротивляться не было сил. Лампочка загорелась тусклым желтым светом. Я увидел черную тень за шторкой. Она курсировала от стены к стене, опустив тяжелую от дум голову.

– Прости. Я не хотел тебя обидеть. Я… я…

Я уже полностью лег в ванную и в блеклом свете наблюдал, как вода поднимается все выше. Из крана текла настолько холодная вода, что я действительно верил, что из крана должны были посыпаться ледяные кубики. В ванне плавали продукты из морозилки. Вот именно тогда меня покинула уверенность и захлестнул ужас. Ванная оказалась песочными часами, показывающими остаток моей жизни.

Конечно, тогда я так не думал. Это сейчас, медленно записывая события, я могу позволить своей творческой душе самовыражаться. Чтобы быть честным, мои мысли были: «Твою мать! Мне конец! Это стерва сейчас убьет меня. Фак, фак, фак… Я стану холодным бульоном, и после она сожрет меня. Что же делать?»

– Лилли! Прости меня за молоток. И за нож! Я его положил из-за того, что боюсь тебя! Я знаю, ты можешь меня убить. Но ты могла это сделать и раньше. Остановись! Я хотел… хочу только поговорить с тобой. Узнать кто ты, что с тобой случилось. Я хочу помочь тебе!

Сейчас мне кажутся эти слова жалкими стонами коровы на бойне. «Нет не подвешивайте меня за крюк. Не разрезайте мне горло. Не смотрите, как я умираю в муках. Я хотел просто жевать траву» Но я пообещал себе, что буду записывать все так, как есть. Нет смысла тебя врать в своем же дневнике.

Она или услышала мои просьбы, или удовлетворила свою месть. Ржавый свет погас и вернулся ярко белый. Из крана прыснул кипяток. Мое тело вернулось в норму, и я успел повернуть краны до того, как обожгусь. Сейчас я думаю, что было бы забавнее меня сварить в этом кипятке и сделать настоящий бульон. Продукты я вернул обратно в морозилку.

Спать буду на кухне. В комнате у меня уже не получится. А сбежать совсем нет сил.

Черный дневник. 30 июля 2012 года. Понедельник

Сегодня днем у меня разыгралась температура, и меня отправили на больничный. Ну вот, я же хотел небольшой отпуск. Мне его организовали. Не повторять в домашних условиях! Юмор тоже болеет… Хорошо, что после произошедшего он вообще остался.

Смешно, но я не знаю телефон Джона. И как он узнал телефон Джули? Пришлось звонить в ресторан и просить передать, что я не смогу сегодня прийти. Обидно пропускать эту встречу, но нужно лечиться.

Придя домой, застал Балета за обедом. Повсюду чувствуются, будто минуту назад здесь кто-то был. Кормил кота, ходил из угла в угол, помыл посуду, убрал мою кровать на кухне и расстелил постель в комнате. Дневник я нашел в мусорке. Не знаю почему, но я не могу сдержать улыбку. Может, она и призрак, но обижается совсем как обычная девушка.

Белый дневник. 30 июля 2012 года. Понедельник

Сегодня я обедал в одиночестве. Роберт заболел. В ресторане не записали его телефон, и я теперь не знаю, как передать ему лекарство. Лечение ни в коем случае нельзя обрывать, не закрепив результат. Я совершенно не понимаю, как после стольких встреч мы не обменялись телефонами. Однако был момент, когда мы открывали свои записные книжки.

Я вспомнил, что мы обменялись телефонами из записных книжек. Он мне дал телефон Джули как отличного организатора мероприятий. А я дал телефон адвоката жены как отличного эксперта в делах по страховке и ужасного в семейных делах. Но ниточка оборвалась. Телефон Джули отключен или вне зоне действия сети.

Дома меня ждала Флорет. Хорошо, что у нее есть ключ. Я совсем забыл время ее приезда. Она сильно обиделась. Я пообещал вместе посмотреть любой мультфильмы с принцессами по ее выбору. Она пока лежит в ванной. На прошлой встрече Роберт аккуратно, но настойчиво выспрашивал про наши отношения. Думаю, он догадался, мы все еще не разведены. И теперь я понял, что у него есть телефон адвоката.

Слышу, как Флорет выходит. Меня ждут принцессы.

Белый дневник. 31 июля 2012 года. Вторник

После вынужденного отпуска работа мне доставила большое удовольствие. Я проверил всех своих пациентов. К своему удивлению отметил, что во всех случаях, кроме одного, пациентам была оказана профессиональная помощь не хуже моей. Принял несколько новых пациентов. До карточки пожилой леди с сердцем я еще не добрался.

Флорет осталась у меня на неделю. Как ее опустили, я не знаю, но очень счастлив.

Белый дневник. 1 августа 2012 года. Среда

Сегодня урок был посвящен шизофрении. Ученики, даже без моих стараний, слушали внимательней обычного. В фильмах часто представляют шизофрению как нечто необыкновенное, таинственное и сакральное. Я не стал ни разубеждать, ни подтверждать их личные представления об этой болезни. Будучи профессионалом, даже я питаю ужас к этой форме заболевания.

История, которую я им рассказал, не являлась мои личным опытом. Я никогда не занимался пациентами с настолько реалистичными галлюцинациями. Тем более ни в коем случае не может идти и речи об общении и прикосновениях. На такой стадии даже хорошие лекарства уже не помогут.

Пока я им рассказывал, то понял очевидное. Нельзя оставлять человека в этом состоянии, даже если ты пытаешься в первую очередь быть другом, а не доктором. Нельзя дать таблетку, которая формально должна питься с большей частотой. Нельзя оставлять человека одного и пренебрегать другими практиками в лечении. Чтобы он себе не придумывал, чтобы я себе не говорил, я врач. В следующий понедельник я уговорю его прийти ко мне на прием, даже если это разрушит нашу дружбу.

Черный дневник. 1 августа 2012 года. Среда

Я проснулся сегодня утром от звонка врача. Она уже приходила в понедельник, но я почти ничего не помнил. Кроме того, что в квартире была Лилия. Она поила меня лекарствами и кормила куриным бульоном. Врач сказал, что температура спала и теперь все будет хорошо. До понедельника я остаюсь на больничном, в понедельник должен сам прийти в больницу на осмотр и за документами.

Я проспал до обеда, а когда проснулся, увидел у своей кровати ароматное говяжье жаркое.

Позвонив маме, я узнал, что у них с папой все хорошо и они даже немного освоили местное наречие. Я уже давно понял, что это не отпуск, но ничего не стал говорить. Еще до звонка в мою голову начали приходить мысли по поводу супа и лекарств.

После звонка я обнаружил Лилию, сидящую на кровати. Впервые с момента заселения в эту квартиру я не чувствую страх. Не было места и бессмысленной браваде и угрозам с молотком.

– Прости, – тихо, словно ангел, сказала она.

– И ты меня, – ответил я.

Я понимаю, что она призрак. Понимаю, что до этого моя ошибка могла стоить мне жизни. Но я не считаю ее плохой. Другой, может быть, но не плохой. Если ты, будущий я, сильно покалечился и злишься на меня, то прошу, не надо. Я поступаю правильно. Если же я умер, то, дядя, сожги этот дневник и не показывай больше никому. Особенно моим родителям.

– Ты ухаживала за мной, пока я болел? – аккуратно спросил я.

– Тебе было очень плохо. Я хотела только напугать тебя. Я не хотела, чтобы ты заболел, – тараторила она.

– Я тебе верю.

Я сел на кровать на другом конце. Она сидела в одной полупрозрачной ночнушке. И я прилагал недюжинную силу воли, лишь бы мои мысли не скатились к более примитивным. Чистая бледная кожа, прекрасное доброе лицо, черные короткие волосы, крошечная морщинка на лбу, будто она все время хмурится. Я старался не смотреть на нее.

– Не клади много корма Балету, ему нельзя толстеть.

– Я уже не перекармливаю его. С того момента как ты у зеркала кричал.

– Спасибо. Меня зовут Роберт.

– Меня зовут Лилия.

– Я знаю. Ты живешь в зеркале? – я не мог не задать этот вопрос.

– Нет. Но привязана к нему и не могу надолго уходить далеко.

– Оно потрескалось из-за того, что ты уходила из квартиры?

Я задал этот вопрос, не посмотрев на зеркало. Уже после нашего разговора я отмывал зеркало от пасты и обнаружил, что у него появилась огромная трещина. Она шла от левого верхнего угла к самому центру. Через нее было видно дерево.

– Кажется, оно умирает, когда я далеко. Но если делать промежутки, то все в порядке.

– А, – я тогда запнулся, выказав явный страх. – А как ты это проверяла?

– Тебе это не понравится, – она улыбнулась словно кошка. – Видишь ли. Когда рисуешь, ты не видишь ничего вокруг. Я подкрадывалась очень близко. Наблюдала, как ты создаешь свои картины. Я видела их все.

– А ночью?

– И ночью тоже. Даже на кухне. Я приходила к тебе, касалась тебя. Но быстро прекратила. Кажется, я вызываю у тебя кошмары.

– А ты…

– Мне тяжело оставаться здесь, – перебила она меня. – Я должна уйти и отдохнуть. Раз у нас перемирие и мы можем говорить друг с другом, то еще успеем все обсудить.

Я ожидал, что она растворится в воздухе. Войдет в зеркало. Или превратится в того монстра из нашей первой встречи и со страшным хохотом исчезнет в огне. Но она совершенно обычно встала и ушла на кухню. Когда я проследовал за ней, то в квартире больше никого не было.

Белый дневник. 17 июля 2012 года. Пятница

Лекцию с детьми отменили. Хорошее мероприятие и хороший дополнительный доход. Но у организаторов не хватает организованности, или им кажется, что обновлять расписание встреч каждую неделю продуктивно. Думаю, мне стоило вместо первого занятия детям провести его им.

Сегодня Роберт выложил новую картину.

Зеленая трава, небольшие кусты, деревья с черными стволами, ярко светит солнце. Между двумя самыми могучими дубами раскинулась паутина, сотканная из осколков зеркал. Иногда в них можно увидеть фрагменты: автобус, столик ресторана, витрины магазинов, помещение, похожее на больничную палату, очертания людей. К зеркалу шел юноша в клетчатой рубахе, но лица не было видно, только спину. Под огромной паутиной стояла девушка в черной накидке, с черными длинными волосами и грустной улыбкой. Я впервые смог разглядеть ее лицо и оно не вызывало страха, оно казалось добрым. От макушки юноши шла маленькая паутинка, которую он крепко держал в руке.

Я, как беспокойный родитель, фантазирую себе самое худшее. А что если из-за некачественного лечения и отказа от лекарства на ранней стадии к Роберту вернулись галлюцинации, но уже в более страшной форме. Понедельник еще не скоро, не знаю, как мне до него дожить. Нужно попробовать найти телефон Роберта.

Белый дневник. 5 августа 2012 года. Воскресенье

Уже вечер. Я из последних сил добрался до понедельника. Спасибо доченьке. Она, кажется, уловила мое настроение и всячески отвлекала от страшных мыслей. Я уже все подготовил. Если Роберт даст свое согласие, я предоставлю ему бесплатное лечение в клинике без стационара. Осталось только его уговорить. Я совсем не представляю, что ему должен сказать его друг Джон. Но если не выйдет, пусть говорит Доктор Джон.

Черный дневник. 5 августа 2012 года. Воскресенье

Прости дневник, что забросил тебя. Обещаю вернуться и вернуть долг за остальные дни. Лилия больше не появлялась. А мне пришлось все выходные делать срочный заказ для одного жирного клиента.

Я хотел, чтобы она появилась вновь. Хотел бы просто поговорить. Иногда я чувствую, что она рядом. Но, когда осматриваюсь, квартира остается пустой. Я очень многое хочу спросить. Около меня оказался удивительный мир, и я могу пообщаться с его представителем. Опасно и увлекательно.

Завтра я признаюсь Джону, что не пил его лекарство. И дам почитать несколько страниц дневника. Думаю…

Клякса от ручки и множество зачеркнутых слов.

Думаю, он поймет.

Черный дневник. 6 августа 2012 года. Понедельник

Как же я зол! Он ничего не понимает. Включил сразу доктора. Больше не пойду ни на один ужин. Прощай понедельник. Привет, вторник? Хотя среда тоже ничего. Главное, чтобы там не было этого кретина.

Еще и эта ведьма сегодня приперлась. Но, к счастью, догадалась быстро взять деньги за аренду и уйти восвояси без проверок.

Поправка: уважаемая и красивая хозяйка квартиры совершенно нормальная и совсем не ведьма. Я написал это все из-за своей злости к надутому Доктору Джону. Я очень мало плачу за столь хорошую квартиру. Может быть, даже предложу этой замечательной женщине поднять мне плату.

Белый дневник. 6 августа 2012 года. Понедельник

Я старался быть расслабленным, но еще больше сжался. Я изображал дружескую улыбку, но ее нельзя было отличить от улыбки врача к пациенту. Я сказал: «Привет», – но из моего рта чуть не вылетело «здравствуйте». Мне стоило это сразу понять. Но можно сколько угодно хорошо читать чужие души, но своя всегда останется неизведанными джунглями. Уже по этим метафорам я вижу, насколько сильно я расстроен.

Флорет, которая должна была еще вчера уехать, осталась еще на неделю. Я знаю, кого должен благодарить за это. Мы не разговаривали уже около двух лет. Но Доктор Джон посоветовал бы это сделать.

Стоит перейти к самой встрече. Флорет дала мне всего лишь час. А потом ей станет скучно смотреть одной, и она уже не оставить меня одного. Да я и не хочу оставаться один.

До самой трапезы мы говорили обо всем, кроме того, что нас волнует. А когда начали есть, Роберт протянул мне дневник с четырьмя закладками.

– Это дневник. Я хочу, чтобы ты сначала прочел четыре дня из моей жизни.

Я кивнул и прочел.

9 июня 2012 года. Первая страница описывала его сознательную попытку сонного паралича. Он это сделал специально! Подобное описания данного явления я уже встречал у пациентов. Оно не вызвало у меня никаких эмоций. Кроме одной: дурак.

6 июля 2012 года. Эта страница уже напоминала сценарий фильма ужаса. По дате я вспомнил, что это события того дня, когда у Джули случился сонный паралич. Прочитанное напугало меня, и я уже чуть не бросил дневник обратно вместе с таблетками. Но любопытство одержало верх

19 июля 2012 года. Становилось понятно, что Роберт пытался ужиться с призраком. Я также начал понимать, что он не принимал мои таблетки.

29 июля 2012 года. Здесь была объяснена причина его внезапной болезни. У меня все замерзло внутри.

1 августа 2012 года. Этот день заставил мое сердце больно сжаться. Несмотря на зной середины лета, у меня встали дыбом волосы. Я начал предлагать временно поместить Роберта в лечебницу. Общения, физический контакт, привязанность. Здесь уже не помогут советы и небольшой курс таблеток. Здесь нужно срочное лечение с профессионалом.

– Роберт я принес лекарство. Ты должен его выпить. Еще тебе нужно срочно переехать в другую квартиру. Я помогу все организовать без проблем и, возможно, покрыть часть затрат по страховке. Подожди! Ты уже перешел черту, и чем дольше это будет длиться, тем сложнее тебе будет вернуться к нормальной жизни. Подожди! Не бойся. На работе ничего не узнают. Я помогу все правильно организовать.

– Стой, – Роберт наконец перебил меня. – Ты сейчас говоришь ни как мой друг Джон, а как доктор. Я не буду есть твои таблетки. Пойми, я совершенно здоров. Лилия – призрак. Она умерла в этой квартире. Я проверял.

– Роберт, ты немного не в себе. Но я могу помочь тебе. Доверься мне, прошу.

– Я дал тебе свой дневник, чтобы ты понял, что она не опасна. И мне не нужны таблетки.

– Послушай меня! Если это срочно не остановить, то последствия могут быть необратимы. Я не хочу, чтобы ты пострадал.

– Я не приму твою помощь, Джон. Здесь не нужна помощь мозгоправа. Был бы ты экзорцистом, я бы задумался на секунду, но также бы отказался.

– Роберт. Ты понимаешь, что в твоем текущем состоянии я могу выписать даже принудительное лечение в больнице?

– Больнице? Ты меня в психушку хочешь посадить? Я думал, мы друзья?! Несмотря на разницу в возрасте и взглядах. Но нет! Тебе нужно вечно меня исследовать. Тебе хотелось найти во мне дефект – и вот бац! Я приношу его на блюдечке. И тут у тебя внезапно оказываются лекарства и план по лечению. Нет, Джон. Ты ждал этого момента, и вот он настал. Ты доволен?

– Я не…

– Забирай себе понедельник Джон. Ешь, пей и продолжай и дальше чинить людей. Но здоровых не трожь.

Он ушел, не дав мне сказать больше ни слова. А чувствовал себя дважды дураком. Из-за того, что в тот момент, когда Роберт доверился мне, я превратился в робота по починке людей. И из-за того, что как врач я не смог предотвратить трагедию. Мальчик живет один. Девушки нет. Родители далеко. Друга теперь тоже нет. Что я наделал? Почему я не догнал его? Почему не извинился?

Черный дневник. Оборотная сторона. 7 августа 2012 года. Вторник

Л: Пинь-пинь.

Р: Привет.

Л: Привет. Как тебе появляющиеся буквы?

Р: Магия. Дольше, чем писать сообщения в мессенджере, но для начала пойдет. Мне больше нравится личное общение.

Л: Мы же договорились. Закрой глаза.

Р: Это было волнительно.

Л: На это уходит много сил.

Р: Я не успел толком извиниться. Прости, я не хотел…

Л: Стой. Ты уже извинился. Я все понимаю. Лучше расскажи, как она.

Р: Мне совсем нечего рассказать. Как я понял, она живет одна. Сдает две квартиры. На этом и живет. Она не говорила мне про убийство. Но когда приходит за оплатой, то ее глаза наполнены грустью. Я только сейчас понимаю, почему.

Л: Я любила ее. Я люблю ее. Отец от нас ушел давно, и она растила меня совсем одна. У меня не было ни братьев, ни сестер. И теперь у нее никого нет. Эта квартира – ее подарок на совершеннолетие. Ты можешь себе представить? Она копила десять лет. Хранила тайну. Чтобы сделать такой подарок. Она боялась стать обузой. Она всегда так за меня волновалась. Она была лучшей мамой на свете.

Р: Она замечательная. Я могу ей что-нибудь передать от тебя.

Л: Вот этого не надо! Медиума еще не хватало. Да она за эту ниточку может так схватиться, что даже я тебя не спасу. Да я и не уверена, что надолго могу находиться в таком виде. Зеркало покрывают трещины. Ты не замечаешь, но я чувствую, как она медленно угасает. Наступит день, когда я исчезну.

Р: Мы что-нибудь придумаем. Тебе страшно?

Л: А тебе?

Р: Очень смешно. Я не хочу, чтобы из-за меня ты умирала.

Л: Роберт. Я уже мертва. Лучше я проживу последние дни как человек, чем как монстр.

Р: А ты сама выбираешь внешность?

Л: Нет. Оно получается само. Ты бы видел лица несчастных, когда я приходила к ним в первый месяц. Это надо было снимать скрытой камерой. Можно было неслабо раскрутиться на «Ютубе».

Р: Он и в твое время был?

Л: Не говори глупостей. Я умерла два или три года назад. Конечно, был.

Р: А почему ты сама не пришла к своей маме? Может быть, она бы и подумала, что это сон. Но мне кажется, стоило попробовать.

Л: Я не говорила, что не пробовала. Но я к ней пришла в том же виде, что и к тебе в первый раз. Она всю квартиру крестами обвесила.

Р: Ой.

Л: Давай уже прекращай смеяться. Я ее только напугала.

Р: Я могу пригласить ее на чай. Тебе наверно будет приятно услышать ее голос.

Л: Это здорово!!! Только скажи, что мы были друзьями по переписке. Роберт, я устала и должна отдохнуть.

Р: Хорошо. До завтра?

Л: До завтра.