Текст книги "Кровь, пот и чашка чая. Реальные истории из машины скорой помощи"

Эти ботинки

Эти ботинки…

Шагали по трамвайным путям

Пачкались кровью жертв убийства

Выбивали дверь, чтобы добраться до пациентки без сознания

Столько раз наступали в лужи мочи и на кучи битых кирпичей, что и не сосчитаешь

Грели мне ноги долгими зимними ночами

Получили разрешение зайти в мечеть

Перелезали через заборы, за которыми лежали мертвые тела

Бежали по футбольному полю, чтобы спасти человеку жизнь, но не смогли

Получали плевки, шлепки рвоты и снова плевки

Наступали на человеческие останки

Нащупывали ступеньку при спуске с узкой лестницы спиной вперед

Защищали меня от пьяниц и наркоманов

Подверглись переезду каталки с пациентом весом за 120 килограммов

Находились под пристальным взглядом дочери, которой я сообщал о смерти матери, тоже глядя на них[4]4
  Пунктуация автора сохранена (Прим. ред.).


[Закрыть]

Для интернет-див, утверждающих, что они не помешаны на обуви.

Гамма-ГТ

Сегодня ездил в отдел безопасности труда; в прошлый раз, когда у меня брали кровь (из-за профилактики), анализ показал повышенный уровень энзимов печени. Мой показатель гамма-ГТ (гамма-глютамилтранспептидаза) составлял 164 при норме от 0 до 55. Профилактический прием антиретровирусных препаратов часто плохо сказывается на печени, так что этого можно было ожидать.

На этот раз у меня снова взяли кровь, чтобы проверить, вернулись ли энзимы в норму. Сестра очень удивилась, когда узнала, что я не боюсь вида крови и не собираюсь падать в обморок. Она многократно переспрашивала, как я себя чувствую, хоть я и сидел напротив нее в полной рабочей униформе…

Также она удивилась, что у меня бывают слуховые галлюцинации, явно заподозрив, что я тайный шизофреник. Я заверил ее, что сейчас «голоса» молчат и вообще это не проблема. Раньше она не слышала о таком побочном эффекте, так что, по крайней мере, я неплохо ее развлек.

Глухая старушка

Сегодня Нобби работал на нашей центральной станции. Он всегда не прочь посмеяться и пошутить; когда мы встретились на выходе из больницы, он рассказал мне про глухую старушку, которую только что доставил.

Когда он выкатывал ее на инвалидном кресле из дома, шел дождь, поэтому Нобби заметил:

– Денек дождливый, самое время заболеть.

– Что-что? – последовал ответ.

– Дождь… у меня вся голова мокрая.

– Что-что?

– ГОЛОВА!

Старушка повернулась, осмотрела лысеющую голову Нобби и поинтересовалась.

– Это из-за рака?

Сейчас три часа ночи, и все пациенты, к которым нас вызывают, пьяные – от 38-летнего мужчины с панической атакой, который отказывался с нами говорить, до 50-летней женщины, которая поскользнулась на ступеньках у входа в паб и разбила себе голову. Последним из этой серии оказался один из дурно пахнущих пациентов, которых мы регулярно возим в больницу: он решил, что не стоит тащиться туда самому, и предпочел вызвать нас.

Дальше полицейская машина каким-то образом умудрилась столкнуть другой автомобиль в чей-то палисадник: один из тех случаев, когда все проезжающие притормаживают посмотреть, что случилось. К счастью, травм никто не получил, разве что домовладельцу помешали спать. (По крайней мере, я думаю, что это был домовладелец, он вышел на улицу босиком и в халате).

Будем надеяться, что сейчас все лондонцы уже улеглись в постели, поскольку на улице льет дождь, и следующий вызов мы получим не раньше пяти утра. Он действительно последовал: «я рожаю», – и завершился появлением младенца на свет в 11 часов (к тому времени я давно уже сладко спал).

Руку ко рту

Стоило мне понадеяться, что наступило затишье, как зазвонил телефон: в двухстах метрах от станции упал какой-то мужчина. На месте нас встретили двое полицейских, которые сообщили, что пациент шел по дороге, увидел их и вдруг рухнул как подкошенный.

Мой напарник сразу учуял исходивший от него запах алкоголя, но мужчина кашлял и стонал с убедительностью претендента на «Оскар». Он жаловался на головную боль, кашель, боль в ноге и спине, делал вид, что не может подняться на ноги. От дальнейших выяснений старался уходить. При осмотре мы не выявили никаких проблем: перед нами был явный симулянт.

Потом он сделал нечто, что я искренне ненавижу (с учетом распространенности в Ньюэме туберкулеза): начал кашлять на нас, сидя в нашей машине, не прикрывая рот рукой. Потом стал плеваться на пол, что я тоже терпеть не могу, но я был за рулем, так что предоставил напарнику разбираться с этим.

Сорок секунд спустя мы подъехали к больнице, и пациент решил поваляться на земле. К этому моменту наше терпение уже истощилось, так что мы силком подняли его и усадили в инвалидное кресло.

В больнице он отказался говорить с медсестрами, утверждал, что не может стоять и не понимает, чего от него хотят. Мы оставили его там и через 30 секунд вернулись на станцию.

В больнице я позволил себе удовольствие преподать персоналу небольшой урок. Сестра, осматривавшая нашего пациента, пыталась проверить у него реакцию зрачков (светя ему фонариком в глаза, чтобы убедиться, реагируют ли они на свет), но реакции не было. Я предложил ей выключить потолочное освещение, на которое пациент смотрел, поскольку лежал на спине.

Я до сих пор ненавижу пациентов, которые кашляют, не прикрывая рот рукой. Я уже перестал просить их прекратить, вместо этого даю им кислород, надевая очень удобную и плотно прилегающую маску. Оказалось, множество людей наткнулось на этот пост, задав в поисковой строке «руку ко рту». Клянусь, я не представляю, зачем им это понадобилось.

Неотложные, но не спасательные

Одна из странностей Службы скорой помощи состоит в том, что в глазах правительства она «неотложная», но не «спасательная». Спасательные службы (полиция, пожарные и береговая охрана) подчиняются Министерству внутренних дел, а Служба скорой помощи по всей стране – Национальной службе здравоохранения, и поэтому мы не имеем доступа к тем же ресурсам, что и «настоящие» спасатели. Разница едва заметная, но иногда она может серьезно влиять на нашу безопасность.

Вот пример с моего прошлого дежурства. Нас вызвали к пациенту с болью в животе, уведомив заодно, что больной может представлять для нашей бригады угрозу. Было в этом сообщении нечто, заставившее меня прислушаться к внутреннему голосу и дождаться приезда полицейских, прежде чем заходить в дом.

И вот прибыли четверо офицеров полиции, хотя обычно нам на подмогу отправляют максимум двоих; они сказали, что по данным компьютерной системы и по собственному опыту знают, насколько опасен этот человек. Мы последовали за полицией; офицеры уведомили пациента, что собираются его обыскать, а для этого должны сначала надеть на него наручники. Он явно и раньше имел дело с полицией: после того, как наручники были надеты, полицейские проверили по компьютеру, не выдавался ли в последнее время ордер на его арест.

При обыске они обнаружили при нем здоровенную палку и угрожающего вида 12-сантиметровый нож.

Все это время «хозяйка дома» сыпала оскорбления в наш адрес и в адрес пациента, а также полицейских, явившихся ни с того ни с сего. Первичный осмотр показал, что жизни мужчины ничего не угрожает, и мы предложили ему поехать в больницу, с чем он согласился. Однако, когда мы выходили из дома, женщина выкрикнула в спину больного еще несколько ругательств, и он сказал, что нет смысла куда-то его везти, после чего растворился в ночи. (Ни я, ни мой напарник не стали ему мешать.)

В полицейских компьютерах имелась информация о том, что он опасен (совершил несколько разбойных нападений), но в нашей системе хранить подобную информацию запрещено. Полицейский диспетчер нам рассказал, что они знают все о людях, проживающих по конкретному адресу: от борцов за права животных до членов парламента. Опять же в нашей системе ничего подобного нет: мы можем только ввести данные вручную, после того как экипаж скорой подвергся угрозам/нападению.

Нет смысла говорить, что мы послали соответствующее уведомление в центральный офис.

Позднее я узнал, что тот мужчина сидел на крэке (кокаине), что многое объясняет.

Возвращение собаки Павлова

Прошлой ночью нас вызвали к алкоголику с ВИЧ. Я (по-прежнему) не боюсь ВИЧ-положительных пациентов, даже если у них идет кровь, а у этого не шла (зато он обмочил себе штаны). Единственная проблема в том, что я тут же опять превратился в «собаку Павлова». Как только мы узнали, что пациент ВИЧ-положительный, у меня закрутило в животе, как во время профилактического лечения. Это было довольно странно, потому что я не испытывал страха (он наваливается на меня только перед анализами на ВИЧ), скорее, тут взыграло нечто… биологическое.

Сын пациента был крайне смущен поведением своего родителя, но мой напарник постарался его убедить, что тут нет ничего страшного.

Это плохо?

Это плохо – отвезти в больницу пациента, который на самом деле в лечении не нуждается, просто чтобы получить там горячий завтрак?

Гораздо проще возить в клинику всех, вне зависимости от необходимости. Это означает, что нам придется заполнять меньше документов, пациент будет чувствовать, что ему уделили достаточно внимания, а я буду уверен, что не пропустил ничего серьезного (что вполне возможно в шесть утра), потому что в больнице его лишний раз обследуют.

Слишком занят

В последнее время я слишком занят и пишу посты с рабочего планшета и мобильного телефона. В пятницу надо будет наверстать (в частности ответить на комментарии, которые мне оставляют).

Получил результаты анализов крови (пост-профилактика) – уровень лейкоцитов до сих пор низкий. Продолжительность жизни у этих клеток 120 дней, так что уровень может падать, прежде чем вернуться к норме. Зато у меня появился хороший предлог лишний раз повидаться с симпатичной медсестрой из отдела безопасности труда.

Сегодня мы, как обычно, объезжали хрупких старушек, которые почувствовали себя плохо, позвонили семейному врачу, а тот перезвонил нам и попросил отвезти их в клинику, потому что не может поднять задницу и выйти из офиса, чтобы навестить своих больных. По радио сообщили, что сегодня многие падают в обморок на улице: там стало теплее (24 °С), но мне кажется, старушки испытывают, скорее, психологический стресс.

Мне предстоит еще переделать кучу дел, а времени нет: даже простые вещи типа оплаты счетов сильно осложняются, когда ты один и работаешь посменно.

Кажется, я опять ною…

Пойду-ка лучше посплю. Всем доброй ночи.

Не останавливайте угнанную машину

Как же я устал…

Я дошел до того, что спрашиваю себя, хватит ли у меня сил приготовить ужин перед тем, как свалиться спать. Какая из биологических потребностей перевесит?

Сегодня диспетчерская передала нам вызов на другой берег Темзы. Я максимально вежливо поинтересовался, помнят ли они, что у меня машина, а не катер, и получил ответ: «А крылья вам на что?» В общем, все закончилось тем, что мы проехали несколько лишних миль в обе стороны, чтобы пересечь реку по мосту.

Вызывали нас на обморок, который произошел, вероятно, от жары, стоящей сейчас в Лондоне. Единственный плюс жаркой погоды в том, что женщины ходят в весьма откровенных нарядах, от чего кататься по улицам становится чуть более увлекательно.

Мы подобрали сразу двух пациентов: с психиатрическими проблемами и злоупотреблением лекарственными средствами, которые напились и свалились на улице в километре друг от друга. В одного дети уже начали тыкать палкой…

Дальше последовала 51-летняя азиатская бабушка ростом 132 см, которая увидела, что машину ее мужа пытаются угнать, прыгнула на багажник и уцепилась за дворник на заднем стекле. Она свалилась, но серьезно не пострадала: пара синяков да царапин от гравия. К несчастью, в угнанной машине находились ключи от ее дома и чековая книжка. В отделении скорой помощи была запарка, так что ее отправили в зал ожидания, что меня разозлило, да еще вдобавок принимала ее та же медсестра, которая не далее как сегодня утром выразила сомнение в том, что я знаю симптомы булимии.

Теперь надо поесть/поспать… потом намылиться/постоять под душем/повторить… но уже завтра.

Воскресенье

Провожу воскресенье в одиночестве в своей квартире. Никакой работы, никакого стресса, приличные передачи по телевизору. ХОРОШО.

В холодильнике нет шоколада, надо погладить форму, завтра на работу. ПЛОХО.

Звонок из отдела безопасности труда: лейкоциты вернулись в норму. ЗАМЕЧАТЕЛЬНО (осталось только сдать анализ на ВИЧ/гепатит).

На восемь… девять меньше

Сегодня в нашем станционном объединении не хватает ВОСЬМИ машин: неудивительно, что мы носимся по городу, как пресловутый электровеник. Диспетчерская шлет нам вызовы, на которые некого отправлять, поэтому все экипажи проявляют повышенное, по сравнению с обычным, недовольство, а диспетчеры требуют освобождаться скорее. Мне все равно, я не против постоянно находиться на вызовах, да и смена так проходит незаметно.

Пока я это писал, еще одна скорая попала в аварию на трассе А102, всегда забитой транспортом. С экипажем все в порядке, но это означает, что у нас будет на девять машин меньше нормы еще как минимум 2 часа.

Вызовы были типичными для утра понедельника: 97-летние старушки с сердечными приступами, 10-летние мальчуганы с разбитыми головами (у одного, кстати, рана оказалась сантиметров 10 длиной – ничего себе!) и 88-летние мужчины из домов престарелых с «повышенным артериальным давлением» (которое уж точно получше, чем у меня).

А теперь еще какой-то дурень умудрился проткнуть себе живот ножницами.

Авторские права в медицине

Я только что пришел с курсов повышения квалификации. В основном на них говорят о том, что мы и так делаем все правильно; на этот раз нас еще ознакомили с новым руководством по оказанию неотложной помощи. Курс продолжается 2 дня, и завтра нам предстоит занятие по теме насилия над детьми (интересно, ребенка надо приводить с собой?). Пока повышение квалификации заключалось в том, что лектор нам говорил продолжать делать все, как раньше. По крайней мере, там не надо сидеть целый день: занятия длятся с 8 утра до 14. Каждое начинается с презентации в PowerPoint, которая объясняет, что значит «врачебное совершенствование».

Мы должны писать собственные сценарии, а потом обмениваться ими (очень эффективная методика преподавания, поскольку лектору ничего не надо планировать). Сегодня нам рассказали, что на данный момент соотношение между жалобами и благодарностями в адрес скорой помощи 50/50, и большинство жалоб касается «отношения персонала». На меня пока никто не жаловался, хоть и благодарностей я не получал. Вообще, я считаю, что чем меньше привлекаешь к себе внимания, тем лучше.

Тем не менее есть одна проблема: мы должны учиться по печатной версии Руководства 3.0, но на самом деле учимся по версии 2.2.

Причина?

Авторские права.

Дело в том, что для Лондонской службы скорой помощи в Руководство желательно было бы внести несколько изменений. Но поскольку организация, издавшая его, обладает авторскими правами, Руководство изменить нельзя. В «Свободной культуре» Лоренса Лессига говорится, что ваша ценность растет, если вы позволяете другим делать вклад в свою работу. Это отличный пример данного принципа.

Получается, что жители Лондона не получают медицинское обслуживание по высшим стандартам из-за авторских прав.

Врачебное совершенствование заключается в том, чтобы лечить людей как можно лучше… не так ли?

Транзит Венеры

Сегодня транзит Венеры – ее прохождение через Солнце, – и этот астрономический феномен напомнил мне затмение летом 1999 года… (представьте себе флэшбэк, как в кино.)

Я тогда работал в больнице в отделении неотложной помощи и был уверен, что затмения не увижу. Как обычно, в неотложке не было окон, и вообще она больше напоминала бункер. Однако в тот день, отделение оказалось пустым: впервые на моей памяти. Как правило, в это время мы едва справляемся, но тут… ни одной живой души. Чуть раньше явился пациент с больной ногой, но это не шло ни в какое сравнение с коридором, сплошь заставленным каталками, к которому мы привыкли.

Еще я узнал, что из пленок для компьютерной томографии получаются отличные солнечные очки.

И вот все отделение вышло на улицу, люди столпилось на газоне, наблюдая за тем, как солнце медленно исчезает: жутковатая картина и одно из моих самых ярких воспоминаний того периода. Подозреваю, что в тот момент опустела практически вся больница, потому что на улице собралась целая процессия пациентов в халатах, цеплявшихся за штативы для капельниц.

Как только затмение закончилось, к нам на скорой привезли двоих пациентов с остановкой сердца, как будто те люди специально ждали, пока солнце выйдет снова, чтобы рухнуть замертво.

Также в отделении становилось тише во время футбольных матчей чемпионата мира, королевских свадеб и интересных сериалов.

Все не так плохо

Я часто вожу с собой фотокамеру. Недавно мне попались вот эти ребятишки – забавные малыши, наслаждавшиеся солнышком в ленивое субботнее утро.

Все-таки моя работа не так и плоха.

При взгляде на это фото я всегда улыбаюсь.

Приключения на свадьбе и драка в пабе

Бывают вызовы, от которых одни проблемы, и не потому, что случай особенно тяжелый, а потому, что сразу понимаешь – на тебя собираются жаловаться, и ты вполне можешь лишиться работы.

Сегодня нам попался как раз такой. Нас вызвали на свадебную церемонию, где невеста упала в обморок; при опросе выяснилось, что у нее рассеянный склероз, который, судя по всему, и послужил причиной этого инцидента. К несчастью, и пациентка, и ее новоиспеченный супруг настаивали на том, что в больницу она не поедет, особенно в ближайшую. Самое любопытное, что скорую они вызывали для тетушки, которая лишилась чувств первой, но велела отменить вызов, потому что машина «ехала слишком долго».

Пока мы осматривали пациентку, новобрачный всячески нам мешал: возражал на все наши действия, не давал спокойно с ней поговорить и вообще путался под ногами. Кое-как нам удалось от него избавиться, и другие члены семьи стали подходить и извиняться за его поведение.

К счастью, отель, номер в котором забранировала пациентка, находился как раз напротив больницы, поэтому спустя 45 минут оживленных дебатов мне удалось договориться с ней так: мы довозим ее до места и с чистой совестью оставляем там. По дороге я позвонил в диспетчерскую и договорился, чтобы дежурный врач встретил нас у входа в отель. Так мы сняли с себя ответственность за то, что оставили даму без надлежащего лечения (тем самым сохранив за собой рабочие места на случай, если что-то пойдет не так).

Я знаю, что рассеянный склероз – ужасное заболевание. Знаю, что очень несправедливо, когда оно вторгается в твой праздник, и понимаю, что никому не хотелось бы в день свадьбы попасть в больницу… но, если у тебя отказывает половина тела, вполне объяснимо, почему люди из скорой не могут бросить тебя лежащей посреди улицы.

Дальше начались стычки в районе Хакни/Хомертон. Сначала большая драка в пабе, где гости перебили почти всю посуду. Там было множество пострадавших, преимущественно с травмами головы и лица от ударов бутылками и осколков стекла. Мы прибыли на место первыми, и мне пришлось звонить в диспетчерскую с просьбой прислать еще минимум три машины. Зато я получил возможность потренировать свои «навыки быстрой оценки ситуации». Никто из посетителей паба, несмотря на опьянение, особой агрессии не проявлял, но полицейские постоянно дергали меня, посылая то к одному, то к другому, даже если тот успел уйти метров на 200 дальше по улице. И это были еще цветочки, потому что дальше случилась потасовка еще в одном пабе, полностью исчерпавшая наши ресурсы. Скорая была перегружена, и дежурные врачи перевозили больных с приступами астмы в своих машинах (где есть только дефибриллятор и кислородный баллон), а диспетчерская держала на линии около 35 вызовов. Прошу обратить внимание: 35 вызовов в 3 часа ночи! Напрасно в предыдущем посте я написал о своих опасениях остаться без работы.

Сегодня Англия сыграла свой первый матч на «Евро 2004»: алкоголь + патриотизм + современная история (мы играли с французами) + моя смена = рецепт катастрофы.

Что же будет дальше?

После того вызова жалобы не поступило, хотя некоторое время я очень ее опасался.

Побоище

Похоже, я был прав: хорошая погода в сочетании с переполненными пабами и проигрышем Англии со счетом 2:1 привела к тому, что можно, в стиле таблоидов, окрестить настоящим побоищем.

Все началось с пары ударов стаканами, которые у нас в системе отразились как «ранения в голову», уж не знаю, по какой причине.

Дальше последовало несколько нападений, включая драку пары пьяниц с хозяином автомобиля, который они собирались угнать. К счастью, серьезных травм мужчина не получил, скорее, был в шоке. Другие экипажи, как и мы, оказались словно на поле боя: им досталась даже одна ножевая рана.

Полицейские разрывались между вызовами, у нас не хватало скорых, чтобы обслуживать все поступавшие звонки. Диспетчер постоянно напоминал, чтобы мы не снимали пуленепробиваемые жилеты: легко сказать, не он же таскает стокилограммовых пациентов вниз с четвертого этажа по такой жаре…

Хорошо, что я не ищу легкой жизни.

Однако сейчас, пожалуй, пойду лучше спать.