Текст книги "Смерть Артура"

Книга четвертая

После того, как возвратились из странствий сэр Гавейн, сэр Тор и король Пелинор, случилось так, что Мерлин влюбился до безумия в ту девицу, что привез ко двору король Пелинор, а была она одна из приближенных Владычицы Озера по имени Нинева. Мерлин же покоя ей не давал, он все время хотел быть с нею. И она была с ним ласкова и приветлива, пока не вызнала у него все, что хотела, и не переняла его искусство, а он без ума ее любил, так что жить без нее не мог.

Вот однажды объявил он королю Артуру, что недолго ему, Мерлину, осталось жить на свете, но быть ему вскорости, несмотря на его колдовское искусство, заживо зарытым в землю. И еще многое открыл он королю Артуру, что должно произойти в будущем, но всего строже наказал ему беречь меч Экскалибур с ножнами, ибо будут у него меч и ножны похищены женщиной, которой он более всех доверяет. И еще предсказал он королю Артуру, что не раз пожалеет он о нем, Мерлине.

– Все владения свои согласитесь вы тогда отдать за то, чтобы снова я был с вами.

– Но раз уж, – сказал ему король, – вам ведома судьба ваша, позаботьтесь, чтобы силою чар ваших отвести от себя такое несчастье.

– Нет, – отвечал Мерлин, – это невозможно.

Расстался он с королем Артуром, а в скором времени девица из Озерной страны покинула Артуров двор, и Мерлин вместе с нею, и следовал он за нею повсюду, куда бы она ни направлялась. По пути не раз замышлял он овладеть ею тайно силою волшебных чар своих. Но она заставила его поклясться, что он никогда не употребит против нее волшебства, чтобы добиться своего, и он дал ей в том клятву.

Переехала она с Мерлином через море в страну Бенвик, где правил король Бан, который вел великую войну с королем Клаудасом. Там говорил Мерлин с женою короля Бана, женщиной прекрасной и доброй, а имя ей было – Элейна. И там увидел он юного Ланселота. А королева сильно горевала из-за кровопролитной войны, что вел король Клаудас против ее владений.

– Не печальтесь, – сказал ей Мерлин, – ибо не пройдет и двадцати лет, как вот этот мальчик, юный Ланселот, отомстит за вас королю Клаудасу, так что весь христианский мир станет о том говорить; и будет тот мальчик доблестнейшим и славнейшим мужем на свете. А прежнее имя его – Галахад, о том доподлинно мне известно, – добавил Мерлин, – лишь позднее окрестили вы его Ланселотом.

– Это правда, – отвечала королева. – Сначала назвали его Галахад. О Мерлин, – сказала королева, – неужели доживу я и увижу моего сына столь славным мужем?

– Да, воистину, госпожа, клянусь спасением моим, вы это увидите и много зим еще после того проживете.

И в скором времени отбыли оттуда Мерлин и его дама. По пути показывал он ей многие чудеса, и так прибыли они в Корнуэлл. А он все замышлял овладеть ее девственностью, и так он ей докучал, что она только и мечтала, как бы избавиться от него, ибо она страшилась его, как сына дьяволова, но отделаться от него не могла никаким способом. И вот однажды стал он ей показывать великое чудо – волшебную пещеру в скале, прикрытую тяжелой каменной плитой. Она же хитро заставила его лечь под тот камень, чтобы могла она убедиться, в чем заключалась волшебная сила, а сама так наколдовала, что он со всем своим искусством уже не мог никогда поднять каменную плиту и выйти наружу, и с тем, оставив Мерлина, отправилась в дальнейший путь.

А король Артур между тем поехал в Камелот и устроил там великий пир всем на радость и ликование, а после того в недолгом времени возвратился он в Кардал. И тут достигли слуха Артура вести, что король Дании, и король Ирландии, брат его, и король Уэльский, и король Сурлузы[54]54
  Сурлуза (Surluse, Surleus, Sorleys и т. п.). – По мнению Риса (Rhys J. Studies in the Arthurian Legend. Oxford, 1891), впрочем, оспариваемому (Snell F. King Arthur’s Country. London, 1926), имеются в виду острова Силли (Scilly Isles), которые постепенно опускаются, а некогда представляли собой один больший остров (см. Crawford О. С. S. Lyoness. – Antiquity, v. 1, 1927, p. 5–14), совр. франц. название – Sorlingues, откуда м. б. Sorleus, и т. д. По другой версии (см. Ack s. v.), имя это происходит от старофранцузского Sugales (Южный Уэльс), измененного в Sorgales по аналогии с Norgales (Северный Уэльс).


[Закрыть], и король Дальних Островов – все эти пять королей с диким войском вторглись в его земли и все сжигали дотла, губили и сокрушали на своем пути, и замки, и города, так что горестно было об этом слушать.

– Увы! – вскричал Артур, – ни на месяц не было мне покоя с тех пор, как я коронован королем этой страны. Теперь же не успокоюсь я до тех пор, покуда не встречусь с этими королями на поле честной битвы, в том я сейчас даю клятву: не будут мои верные подданные обречены бедствиям и погибели по моей вине. И потому пусть кто пожелает едет со мною, а кто не пожелает, пусть остается.

Потом повелел король Артур писать к королю Пелинору и просил его со всей поспешностью готовиться к походу с теми лишь людьми, коих собрать успеет, и поспешать, не мешкая, ему, королю Артуру, вослед. Бароны же все втайне негодовали, что король задумал столь внезапный отъезд, но король ни за что не соглашался повременить с походом и повелел писать ко всем тем, кто в те поры находился не при дворе, веля, чтобы выступали, не мешкая, вслед за ним. Потом пришел король к королеве Гвиневере и сказал ей так:

– Госпожа моя, готовьтесь, вы поедете вместе со мной, ибо я не могу долго быть в разлуке с вами. Ваше присутствие придаст мне мужества, какие бы испытания ни выпали мне на долю; ведь я не допущу, чтобы моей даме угрожали опасности.

– Сэр, – отвечала она, – я по вашему велению готова ехать в любую минуту.

И вот наутро отправились король и королева с дружиной, какую успели собрать, и прибыли на Север, и в лесу, над берегом Умбера[55]55
  Река Умбер (Humbir) – Имеется в виду эстуарий Трента и Уза (Хамбер – на современных русских картах), по которому в древности проходила граница между Нортумбрией и Мерсией, а в настоящее время проходит граница между Йоркширом и Ланкаширом. Этимология не ясна, но в средние века, особенно в латинских текстах, очевидно, ощущалась связь с лат. umbra, «тень», поскольку речь идет о севере, «ночи»; Ср. у Мэлори ниже, в кн. VIII: «undir an umbir of a grete tre» (под тенью большого дерева). Здесь принята старая транслитерация – ср.: Нортумбрия.


[Закрыть], стали они лагерем. Когда же до помянутых пяти королей дошло известие, что Артур стоит в лесу над Умбером, нашелся там рыцарь, брат одного из них, который дал им такой совет:

– Ведомо вам, что у сэра Артура – весь цвет рыцарства на земле, свидетельством тому – его великая победа над одиннадцатью королями. А потому поспешайте вы навстречу ему и днем и ночью, пока не сойдетесь с ним на поле, ибо чем больше проходит времени, тем мощь его возрастает, мы же слабеем. И он так храбр и так в своей доблести уверен, что прибыл на поле брани с малой дружиной, посему нападем на него до наступления дня и перебьем его рыцарей порознь, так что ни один не успеет подойти другому на подмогу.

Вняли пятеро королей его совету, и вот со своим войском прошли они через Северный Уэльс и ночью напали на Артура и на его дружину, когда король и рыцари разошлись по своим шатрам. Король отложил оружие, снял доспехи и улегся на покой с королевой своей Гвиневерой.

– Сэр, – сказал сэр Кэй, – не следовало бы нам снимать оружие.

– Ничего не будет, – сказали сэр Гавейн и сэр Грифлет, которые спали в маленьком шатре подле королевского.

И вдруг услышали они великий шум и возгласы: «Измена!»

– Увы! – сказал Артур, – нас предали! К оружию, други! – так вскричал он тут.

И в тот же миг все они облачились в доспехи и схватили оружие. Вдруг явился к королю раненый рыцарь и молвил так:

– Сэр, спасайтесь к спасайте госпожу мою королеву, ибо войско наше разбито и множество людей наших порублено.

Тогда король с королевой и те трое рыцарей сели на коней и поскакали к Умберу и собрались было переправиться на тот берег, но вода в реке была бурной, и они не решились переправляться.

– Вы должны выбирать, – сказал король Артур, – остаться ли вам на этом берегу и тут испытать удачу, – ведь если вас захватят, то убьют.

– Я все же предпочитаю умереть в этих волнах, чем оставаться здесь и попасть в руки ваших врагов, – сказала королева, – и от них погибнуть.

Но пока они стояли там и так друг с другом говорили, сэр Кэй вдруг увидел пятерых королей, которые без свиты скакали прямо на них с копьями в руках.

– Глядите, – сказал сэр Кэй, – вот те пять королей. Устремимся же им навстречу и померимся с ними силами!

– Это было бы неразумно, – возразил сэр Гавейн, – ибо нас всего четверо, их же пятеро.

– И правда, – сказал сэр Грифлет.

– Нет нужды, – сказал сэр Кэй, – я готов взять на себя двоих из них, кто посильнее. Тогда вы втроем сразитесь с тремя остальными.

И с тем сэр Кэй пустил коня своего во весь опор навстречу одному из пятерых и сшибся с ним и пробил ему щит и грудь на целую сажень, так что тот король мертвый повалился на землю. Увидел это сэр Гавейн и ринулся против другого короля с такою силой, что выбил его из седла и пронзил ему грудь копьем, и тот рухнул на землю мертвый. Тогда сэр Грифлет бросился на третьего короля и с такою силой его сокрушил, что у того шея переломилась. А тут и сэр Артур устремился навстречу противнику и пронзил ему грудь копьем, так что тот упал мертвый. Тогда сэр Кэй бросился на пятого короля и нанес ему столь сильный удар, что разрубил ему шлем и череп и рассек его всего до земли.

– Вот это отличный удар, – сказал король Артур. – Ты с честью выполнил свое обещанье, и потому буду я тебя почитать, покуда я жив.

После того посадили они королеву в барку, стоявшую на водах Умбера. И королева Гвиневера восхвалила сэра Кэя за его подвиги, говоря:

– Если есть на свете дама, которую бы вы любили, а она вас – нет, то достойна эта дама сурового осуждения. Я же, – сказала королева, – среди всех дам разнесу о вас благородную славу, ибо вы дали великое слово и выполнили его с честию.

И с тем королева отплыла. Король же с тремя рыцарями поехал в лес, где думали они собрать вести о тех, кто уцелел из их людей, и там нашли они большую часть своего войска и объявили им, что пять королей убиты.

– И потому будем держаться все вместе до наступления дня, а когда их войско при свете утра увидит, что вожди его перебиты, будет у них великий плач, и от горя не в силах они будут сражаться.

Как король сказал, так все и случилось. Когда увидели те, что их пять королей убиты, они предались столь сильному горю, что попадали с коней на землю. И тогда явился туда король Артур с малой дружиною и крушил их направо и налево, так что едва ли один из них уцелел, – все были перебиты, числом тридцать тысяч. По окончании же битвы стал король на колени и воздал господу смиренную хвалу. После того послал он за королевой, Королева прибыла и весьма радовалась такому исходу сражения.

Потом явился некто к королю Артуру и оповестил его, что в трех милях оттуда находится король Пелинор с большим войском. И сказал этот человек так:

– Поспешай и поведай ему, как мы преуспели.

И в скором времени прибыли туда король Пелинор с большим войском и приветствовал дружину и короля Артура, и было повсюду великое ликование. Потом повелел король разведать и перечесть, сколько у него народу перебито, и найдено были мертвыми лишь немногим более двух сотен людей, и восемь рыцарей Круглого Стола лежали зарубленные в своих шатрах.

И тогда повелел король заложить и возвести на том самом месте, где было сражение, прекрасный монастырь; он наделил его многими владениями и дал ему имя: «Аббатство Доброй Удачи».

Когда же возвратились иные из рыцарей в те края, где правили прежде пять королей, и поведали там, что все они пятеро убиты, был там по ним великий плач. И все враги короля Артура – король Северного Уэльса и короли Севера, тоже услышали о том сражении и весьма сокрушались. А король поспешил возвратиться в Камелот. И когда он прибыл в Камелот, призвал он к себе короля Пелинора и молвил ему:

– Ведомо вам, что мы потеряли восьмерых из лучших рыцарей Круглого Стола и теперь должны мы по вашему совету избрать вместо них восемь рыцарей, самых лучших, каких только можно найти здесь при дворе.

– Сэр, – отвечал Пелинор, – я дам вам по своему разумению лучший совет. Есть при нашем дворе немало благороднейших рыцарей и среди старых, и среди молодых.

Мой совет вам: изберите половину из старых, половину из молодых.

– Кого же из старых? – спросил король Артур.

– Сэр, думается мне, короля Уриенса, что женат на вашей сестре Фее Моргане, и короля Озёр, и сэра Хервиса де Ревеля, благородного рыцаря, а четвертого – сэра Галагара.

– Это добрый совет, – сказал Артур, – так и будет сделано. А кого же из молодых рыцарей?

– Сэр, первый – это сэр Гавейн, ваш племянник, он славнейший рыцарь, какого только можно в наши дни сыскать в этой земле. А второй, как думается мне, это сэр Грифлет по прозванию Божий Сын, добрый рыцарь, горячий в бою, и, кому доведется, увидят, как в будущие годы он еще выкажет себя витязем славным. Третий, достойный занять место за Круглым Столом, полагаю я, это сэр Кэй-Сенешаль, ибо он много свершил славных подвигов. И теперь, в вашем последнем сражении, добыл он себе чести: вызвался сразиться с двумя королями и обоих одолел.

– Клянусь головой! – сказал Артур, – вы говорите верно. Он всех более достоин быть рыцарем Круглого Стола из тех, кто был вами назван, даже если до конца дней своих не свершит больше ни единого подвига.

– А теперь, – сказал король Пелинор, – выберите вы сами из двух рыцарей, каких я вам назову, который достойнее: сэр Багдемагус или сэр Тор, мой сын; как есть он мне сын, не должно мне хвалить его, а не то, не будь он моим сыном, я бы осмелился сказать про него, что из его сверстников нет в этой земле рыцаря лучше, нежели он, и нравом достойнее, который никогда не сделает зла и никогда перед злом не смирится.

– Клянусь головой, – сказал Артур, – он рыцарь не хуже любого, кого вы здесь помянули. Мне это отлично известно, – сказал король, – ибо я видел его в деле; говорит он немного, делает же гораздо больше, и я не знаю здесь при дворе никого, будь он даже столь же высокого рода и с материнской стороны, как ваш сын – с отцовской, кто был бы равен ему в доблести и силе. И потому я выберу на сей раз его, сэра же Багдемагуса оставлю до другого случая.

Когда же были они избраны с одобрением баронов, то на предназначенных для них сидениях за Круглым Столом оказались имена всех тех рыцарей, какие здесь были поименованы. Так они и расселись по своим местам, и тут сэр Багдемагус пришел в превеликую ярость, что сэр Тор удостоился чести перед ним. Потому он покинул внезапно двор и взял с собою своего оруженосца, и долго ехали они по темному лесу, пока не увидели в лесу крест, и тогда он спешился и произнес благочестиво молитву. Оруженосец же его нашел тем временем на кресте надпись, а в ней значилось, что Багдемагусу до тех пор не вернуться ко двору короля, покуда не одолеет кого-нибудь из рыцарей Круглого Стола в бою один на один.

– Взгляните, – сказал оруженосец, – я нашел здесь надпись о вас; и потому мой совет вам – вернуться поскорее ко двору.

– Ни за что! – отвечал Багдемагус. – Пока не заговорят обо мне люди, пока не пройдет повсюду обо мне слава и не буду я достоин стать рыцарем Круглого Стола.

И с тем поскакал он дальше, и по пути нашел он ветвь священной травы, которая была знак Святого Грааля[56]56
  …ветвь священной травы, которая была знак Святого Грааля… – Мистическая эта «ветвь» находит самое неожиданное объяснение – параллельное место французского текста содержит слова: «la branke, car chou est droitment une des brakes del Graal», «ветвь, то есть, правильнее, одна из ветвей Грааля» (V 1337). Этот литературный термин – ветвь цикла романов, – будучи не понят Томасом Мэлори или его непосредственным источником, и породил, очевидно, загадочную «ветвь травы».


[Закрыть], и находили такие знаки лишь те рыцари, кто жил праведной жизнью и обладал великой доблестью.

И дальше поехал сэр Багдемагус навстречу многим приключениям; и случилось ему наехать на ту скалу, в которой приближенная Владычицы Озера заточила под камнем Мерлина. Услышав его громкие пени, хотел было сэр Багдемагус помочь ему и вызволить его оттуда. Он подлез под каменную плиту, но она была столь тяжела, что и сотня людей не могла бы ее поднять. А Мерлин, услыхавши его, сказал ему, чтобы он оставил этот труд, ибо все тщетно: никто не мог его вызволить, кроме той, которая туда его заточила.

И поскакал оттуда Багдемагус дальше, и много он встретил на пути своем приключений, выказал себя со временем славным рыцарем и вернулся ко двору короля, и был возведен в рыцари Круглого Стола. А там наутро были новые вести и многие новые приключения.

Случилось так, что Артур и многие его рыцари поехали на охоту в большой лес. И так вышло, что король Артур и король Уриенс и сэр Акколон Гальский втроем погнались за большим оленем – они все трое были на добрых конях и так быстро скакали за ним, что в недолгом времени оказались более чем в десяти милях от своих спутников. А они так разгорячились погонею, что загнали своих коней, и пали их кони мертвыми. Остались они все трое пеши, а впереди виден им был тот олень, обессилевший и весь в пене.

– Как нам поступить? – сказал король Артур. – Плохо наше дело.

– Давайте пойдем пешком, – предложил король Уриенс, – будем идти, пока не встретится нам какое-нибудь жилище.

Вскоре увидели они, что олень лежит на берегу большой реки и гончая сука терзает ему горло и другие собаки сбегаются к тому месту. Затрубил король Артур в рог и заколол оленя.

Потом огляделся король и видит: плывет по широкой реке маленькая барка, вся, до самой воды, убранная шелками. Подплыла она прямо к ним и причалила к песчаному берегу. Король спустился к воде, заглянул в барку, но не увидел там ни живой души.

– Сэры, – позвал король, – ступайте сюда! Посмотрим, что в этой барке.

Забрались они все втроем в барку и видят, что она и изнутри богато увешана шелковыми полотнищами.

К тому времени спустилась уже черная ночь, и тут вдруг засияли вокруг них сто факелов по бортам, и стало светло. И вышли к ним тогда двенадцать прекрасных дев и, упав на колени, приветствовали короля Артура, величали его по имени, говорили: «Добро пожаловать, чем богаты мы, лучшего просим у нас отведать». Король поблагодарил их. И тогда они отвели короля и его товарищей в прекрасный покой, и была там скатерть, богато уставленная всем потребным для трапезы, и потчевали их там всеми винами и яствами, каких только могли они пожелать. Король же сильно этому дивился, ибо никогда не угощался он лучше, чем за этим ужином. Когда поужинали они в свое удовольствие, уложили короля Артура в прекрасном покое, и богаче, роскошнее убранства не видывал король в своей жизни; также и короля Уриенса проводили и уложили в другом столь же богатом покое; а сэру Акколону третий покой отвели, где убранство было такое же роскошное и богатое. Возлегли они на мягкие ложа и в недолгом времени уже уснули и спали чудным глубоким сном всю ночь.

Поутру проснулся король Уриенс – а он в Камелоте, дома у себя на постели в объятиях жены своей Феи Морганы. Пробудившись, очень он дивился тому, как мог попасть домой, ведь накануне вечером он был в двух днях пути от Камелота.

Король же Артур, пробудившись наутро, увидел, что находится в мрачной темнице, и вокруг него слышались стоны и пени несчастных рыцарей.

– Кто вы такие, что стенаете так? – спросил король Артур.

– Нас тут двадцать рыцарей-узников, из нас иные пробыли в заточении восемь лет, иные же более, а иные менее.

– За что же? – спросил Артур.

– Сейчас мы поведаем вам, – сказали рыцари. – Владелец здешнего замка, сэр Дамас, – коварнейший из рыцарей, он лжив, он изменник и к тому же трус, каких свет не видывал. И есть у него младший брат, славный и доблестный рыцарь, по имени Онтлак. Предатель же этот Дамас, старший брат, не желает делить с ним свои земли, признает за ним лишь только то, что тот добудет доблестью рук своих. Вот сэр Онтлак и держит, доблестью рук своих отстаивая от него, прекрасное имение и богатое; там и живет он честно и благородно и любим всеми. Господина же нашего, сэра Дамаса, не любят, ибо он жестокосерд и труслив; и издавна идет между ними нескончаемая война. Но Онтлак всегда одерживал верх и постоянно вызывал сэра Дамаса на бой, один на один, но тот на поединок не шел, и тогда его брат предложил ему выставить вместо себя другого рыцаря, который согласился бы сразиться за него. На том порешили, и сэр Дамас повелел сыскать охотника среди рыцарей, но он так был всем ненавистен, что не находилось среди рыцарей охотника за него сразиться.

– Когда увидел Дамас, что нет среди рыцарей охотника за него сражаться, укрылся он в засаде со многими рыцарями и всех рыцарей этой страны стал хватать без разбору. Он брал их силою и препровождал в эту тюрьму. Так он и нас схватил, когда ехали мы на поиски подвигов, и много добрых рыцарей уже умерли тут в темнице голодной смертью – числом восемнадцать рыцарей. Если бы хоть кто-либо из нас, здесь сидящих или прежде сидевших, согласился бы биться с его братом Онтлаком, он освободил бы нас всех; но оттого, что Дамас этот – такой коварный предатель, мы не желаем за него сражаться даже под страхом смерти, хоть и совсем исчахли от голода и еле держимся на ногах.

– Да спасет вас бог в великой милости своей!

Тут вдруг является к Артуру девица и спрашивает:

– Как поживаешь, король?

– Сам не знаю, – ответил Артур.

– Сэр, – сказала тогда она, – если вы согласитесь сразиться за моего господина, вы будете отпущены из этой темницы, а иначе вам живым отсюда не вырваться.

– Вот как, – сказал Артур. – Дело плохо. Но по мне всякий поединок лучше смерти в темнице. Если только в самом деле я буду свободен, а со мной и все эти узники, – сказал Артур, – то я согласен сражаться.

– Хорошо, – отвечала девица.

– Тогда я готов, – сказал Артур, – мне бы только коня и доспехи.

– У вас ни в чем не будет недостатка, – сказала девица.

– Думается мне, благородная девица, что, наверно, встречал я вас при дворе Артура.

– Нет, – отвечала девица. – Я никогда там не бывала. Я дочь владельца этого замка.

Но она лгала, ибо состояла в приближенных при Фее Моргане. Вот пошла она к сэру Дамасу и рассказала ему, что Артур согласился выйти вместо него на поединок, и он послал за Артуром. Пришел Артур, лицом прекрасен, телом строен, и все рыцари при виде его говорили, что жаль было бы, если бы такому прекрасному рыцарю пришлось умереть в темнице. Сговорился он с сэром Дамасом, что сразится за него на том условии, чтобы и все остальные рыцари-узники были отпущены на свободу. И в том Дамас поклялся Артуру, а Артур ему, что будет сражаться до последнего. Проводили двадцать рыцарей из темницы в залу, и сэр Дамас дал им свободу, а они все там остались, чтобы увидеть поединок.