Текст книги "Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века"

Его опасения были вполне обоснованными, однако мистер Кеммис был вынужден отступить. Встреча закончилась, и его проводили наверх для осмотра места убийства, где клерк методично перебирал ворох бумаг. Тот пояснил, что в настоящее время существует некоторая неопределенность относительно суммы денег, найденной в офисе, и того, было ли что-то украдено. Несмотря на показания мистера Бозира на коронерском суде, ревизоры так и не смогли сопоставить свою отчетность с бумагами. Оказалось, что чего-то не хватает, и задача клерка заключалась в том, чтобы выяснить, чего и сколько.

В кабинете кассира снова образовалась давка. К частной экскурсии мистера Кеммиса незаметно присоединились несколько представителей прессы, которые весь день слонялись по вокзалу, а также несколько кузенов Джорджа Литтла, которые прибыли, чтобы узнать, как продвигается расследование. Кроме того, там находились инспектор Райан и несколько его детективов. Кеммис уже не раз работал с Райаном и высоко его оценивал. Инспектор четко отвечал на вопросы государственного адвоката, однако в его манере поведения чувствовалось смущение. Было очевидно, что на данный момент полиции ничего толком установить не удалось: под нажимом одного из журналистов инспектор Райан признался, что у них даже нет подозреваемого.

Для мистера Кеммиса это не стало неожиданностью: он уже догадывался об истинном положении дел. Между тем родственники Джорджа Литтла и один или два директора, похоже, были ошеломлены этим открытием, а журналисты в ответ засыпали руководителей железнодорожной компании вопросами. Инспектор Райан воспользовался неразберихой, чтобы перекинуться парой слов с мистером Кеммисом. Детектив был более откровенен, когда директора его не слушали. Он рассказал королевскому адвокату, что в надежде обнаружить оружие попросил осушить участок канала, проходящего рядом со станцией, однако ничего не добился. Несколько директоров взялись помочь расследованию, но их помощь сводилась в основном к задаванию ненужных вопросов, и инспектора Райана все больше раздражало их вмешательство. В условиях постоянных жалоб родственников жертвы на бездействие и ежечасных запросов газетных репортеров организовать систематическое расследование было практически невозможно.

Словно для демонстрации этих проблем, один из двоюродных братьев Джорджа Литтла загнал мистера Кеммиса в угол, чтобы высказать свое мнение. По его словам, он утратил всякую веру в полицию, было потеряно столько времени, что теперь он сомневался в их способности поймать убийцу. Он заявил, что намерен телеграфировать в Лондон и нанять частного детектива по фамилии Филд.

Мистер Кеммис никогда не слышал о нем, но Чарльз Фредерик Филд был, пожалуй, самым известным детективом в англоязычном мире. В конце 1840-х годов он возглавил детективное отделение Лондонской городской полиции, и, когда Чарльз Диккенс начал писать о его работе, именно Филд стал его важнейшим информатором. В 1851 году Диккенс опубликовал статью «На дежурстве с инспектором Филдом», в основу которой лег вечер, проведенный с детективом на улицах Лондона. В следующем году, выйдя в отставку из полиции, Филд смог воспользоваться славой и основать частное детективное агентство.

Мистеру Кеммису не понравилась идея привлечения к расследованию постороннего человека, и он заверил двоюродного брата мистера Литтла, что правительство сделает все возможное, чтобы дело было раскрыто. Он пообещал, что если местная полиция не сможет добиться прогресса, то она попросит Скотланд-Ярд прислать на помощь своих самых опытных детективов. Это обещание, по-видимому, удовлетворило двоюродного брата мистера Литтла, который добавил, что, несмотря на опасения полиции, семья также намерена предложить вознаграждение за любую информацию.

В целом мистер Кеммис счел, что его визит на Бродстонский вокзал был весьма неудовлетворительным. Он мало что узнал кроме того, что полиция медленно продвигается в расследовании и находится под давлением. Он вернулся в город к пяти часам, чтобы встретиться с Генеральным прокурором и Генеральным солиситором, которым доложил о ситуации. Они сообщили, что им не удалось связаться ни с мистером ОФерраллом, ни с полковником Брауном, комиссарами городской полиции Дублина, и они решили назначить Кеммиса руководителем полицейского расследования. Джон Фицджеральд, генеральный прокурор, дал ему указания:

– Мистер Кеммис, пожалуйста, сообщите суперинтенданту Финнамору и инспектору Райану, что вас просят оказать посильную помощь, будь то консультация или допрос свидетелей. Мы позаботимся о том, чтобы полицейские направили все свои силы на это дело. Правительство решило не назначать вознаграждение, однако в остальном не будет жалеть необходимых расходов. Если мистер Финнамор по состоянию здоровья не справится с этой задачей, сообщите ему, что мы обратимся к комиссарам с просьбой назначить на его место наиболее опытного сотрудника. Вы должны сообщать нам о любых важных событиях и, конечно, не стесняться обращаться за советом или указаниями, если того потребуют обстоятельства.

Мистер Кеммис был в восторге. Работа королевского адвоката редко предполагала что-то столь живое, как руководство расследованием убийства, и он с энтузиазмом взялся за дело. Было уже слишком поздно, чтобы добиваться чего-либо на вокзале, поэтому он решил отправиться домой пешком через детективное бюро в Биржевом суде. От дежурного инспектора он узнал, что суперинтенданту Финнамору совсем нездоровится и он вряд ли сможет в ближайшее время вернуться к своим обязанностям. Это было связано с определенными неудобствами: теперь требовалось искать другого старшего офицера для работы над расследованием. К счастью, у него на примете была одна кандидатура. Он написал короткую записку и попросил немедленно отправить ее мистеру ОФерраллу, комиссару полиции, занимавшемуся подобными вопросами. Ответ он ожидал получить утром.

Во вторник, 18 ноября, с рассветом над Дублином повисла густая пелена. Это не было редкостью для города, где жители по-прежнему жили бок о бок с заводами, из которых днем и ночью валил дым: например, в воздухе над Кейпл-стрит виднелись следы производства огромного чугунолитейного и латунного завода Joshua Edmundson & Co., а за рекой на Фишембл-стрит постоянно горели печи железнодорожного завода Kennan & Son. Недалеко от центра города находились пивоваренный завод Гиннесса, бисквитная фабрика Якоба и завод по производству серной кислоты, загрязнявшие воздух в любое время года. Зимой угольная сажа из тысяч домашних труб постоянно отравляла атмосферу, а в бедных районах города к этому токсичному коктейлю добавлялся резкий, неприятный аромат торфяного дыма.

В то утро ситуация была еще хуже, чем обычно. Ранним утром в тюрьме Ричмонд, расположенной на юге города, произошел серьезный пожар. Пострадавших не было, но тюремная часовня сгорела дотла. Некоторых заключенных с самым хорошим поведением выпустили из камер, чтобы помочь потушить пожар, однако в 6 часов утра крыша часовни обрушилась и здание было полностью уничтожено.

Через несколько часов, когда карета Томаса Кеммиса подъехала к станции, с высоты Бродстона в небе все еще виднелся шлейф дыма. Рабочие приступили к долгой и утомительной работе по осушению канала, и вокруг собралась толпа, надеющаяся увидеть долгожданную зацепку. Мистер Кеммис снова направился в кабинет председателя, где ему предстоял деликатный разговор. До того, как стать государственным служащим, он занимался адвокатской практикой, и годы общения с судьями научили его, что такт и немного лести часто оказываются более эффективными, чем выдвижение требований. Он горячо поблагодарил мистера Энниса за помощь, оказанную им и директорами в ходе расследования, воздержавшись от замечания, что их вмешательство было в основном бесполезным. Вместо этого он подчеркнул высокий профессионализм сотрудников полиции и добавил, что правительство считает это расследование приоритетным.

По словам мистера Кеммиса, для контроля за ходом расследования был привлечен опытный детектив, и было бы прекрасно, если бы новому сотруднику позволили вести дело без помех. С этой целью он поинтересовался, нельзя ли назначить одного из директоров единым контактным лицом между полицией и руководством железной дороги.

Председатель с удовольствием выполнил просьбу. Нейтрализовав этот источник помех и при этом никого не обидев, мистер Кеммис отправился в билетный зал, где его ждал инспектор Райан с подкреплением. Комиссар ОФерралл оперативно отреагировал на просьбу королевского адвоката, и несколько констеблей должны были прибыть на помощь из местного отделения позднее в то же утро. Передовая группа уже была на месте, включая старшего офицера, откомандированного для руководства расследованием, – суперинтенданта Гая.

В возрасте 46 лет Август Гай был одним из самых опытных сотрудников дублинской городской полиции. Он поступил на службу в качестве констебля на следующий год после образования полиции в 1836 году, а 6 лет спустя стал одним из первых новобранцев нового детективного отдела. Он быстро продвигался по служебной лестнице и, когда ему было уже за 30, стал суперинтендантом отдела G – примерно в то же время, когда Чарльза Фредерика Филда назначили на аналогичную должность в Лондоне. Но если репутация Филда и его отдела вскоре выросла, то доверие к дублинским детективам лишь упало.

Повышение суперинтенданта Гая совпало со всплеском националистических настроений, и на протяжении большей части его пребывания в должности детективы были заняты борьбой с ирландским сепаратизмом. Он был в гуще событий в 1848 году, когда произошло непродолжительное вооруженное восстание и насильственное закрытие нескольких националистических газет. Гай принимал активное участие в судебных преследованиях и лично арестовал одного из самых влиятельных и открытых представителей республиканского движения, Джона Митчела, который впоследствии был осужден за измену [11]11
   Точнее, за «государственную измену средней тяжести», как незадолго до этого назвали эту разновидность преступлений. До 1848 года его обвинили бы в полноценной государственной измене, караемой смертной казнью. – Прим. ред.


[Закрыть] и сослан на Тасманию. Будучи публичным лицом де-факто тайной полиции британского государства, Гай не пользовался популярностью. Не способствовало этому и то, что он был английским иммигрантом, родившимся в Пимлико и говорившим с лондонским акцентом.

Возможно, именно растущая дурная слава заставила Августа Гая согласиться в 1849 году на перевод в одно из полицейских подразделений. На момент убийства Джорджа Литтла он был суперинтендантом отдела C, начальником отдела, отвечавшего за криминогенные районы доков на востоке города. Имея за плечами многолетний опыт работы детективом и глубокое знание преступного мира Дублина, он казался очевидным кандидатом, чтобы заменить заболевшего Финнамора.

Мистер Кеммис и два офицера полиции закрылись в комнате для совещаний на первом этаже, чтобы все обсудить. После того как суперинтендант подробно рассказал обо всех известных данных, Кеммис спросил, как тот собирался действовать дальше. План мистера Гая был простым, но обстоятельным: он хотел получить свидетельские показания от всех, кто, по имеющимся сведениям, находился на территории Дирекции в день убийства или на следующее утро. Полиция уже побеседовала со многими сотрудниками железной дороги, однако беглого разговора было недостаточно. Необходимо было допросить каждого в мельчайших подробностях и записать ответы, чтобы иметь возможность отыскать несоответствия. Было решено, что в этих беседах примет участие мистер Кеммис: взгляд юриста был бесценен, и он мог бы легко уловить детали, которые детективы упустили из виду.

Комендант также приказал обыскать все здание. Он хотел, чтобы в поисках улик был внимательно осмотрен каждый сантиметр станции, от подвалов до крыши. А в случае, если появятся малейшие подозрения в отношении одного из свидетелей, они бы получили ордер и перевернули его дом с ног на голову. Первостепенной задачей было найти орудие убийства, однако также требовалось отыскать и пропавший ключ. Мистер Гай подчеркнул важность установления мотива убийства. Был ли у Джорджа Литтла какой-то неизвестный враг? Задолжал ли ему кто-нибудь деньги? Или он погиб от рук грабителя? Они даже не знали, не пропала ли какая-нибудь наличность – элементарная, но жизненно важная информация, установление которой комендант ждал от своих сотрудников без промедления.

И последнее, что он отметил, – это огласка. Естественно, что репортеры проявят большой интерес, тем более что об этой истории стало известно лондонским газетам.

Большинство детективов привыкли делиться с журналистами подробностями своих расследований, считая, что в результате освещения событий можно привлечь потенциальных свидетелей.

В Скотланд-Ярде же, проанализировав последние данные, считали, что такая практика контрпродуктивна. В условиях, когда убийца находится на свободе, крайне важно не предавать огласке информацию, которая могла бы ему пригодиться. Подозреваемый может уничтожить важные улики или сменить место укрытия, если будет в курсе, что известно детективам. Суперинтендант Гай решил провести так называемое конфиденциальное расследование. Он и мистер Кеммис были единственными официальными лицами, которым разрешалось общаться с прессой, и они должны были ограничить предоставляемую прессе информацию основными событиями.

Собрание уже подходило к концу, когда раздался резкий стук в дверь. Вошел один из сержантов полиции. У него были новости.

– Сэр, произошло ограбление. Из кассы пропала значительная сумма денег. Мистер Бозир говорит, что 200 фунтов, а может, и больше. И появился информатор. Он полагает, что знает, кто это сделал.

5
Вторник, 18 ноября
4-й день расследования

Одна из утренних газет с унынием констатировала: «Эта ужасная трагедия до сих пор остается окутанной глубочайшей тайной». Но неужели мрак начал рассеиваться? Еще не было и 10 часов утра, а уже чувствовалось, что полиция узнала больше, чем за предыдущие четыре дня. Сержант рассказал суперинтенданту Гаю и королевскому адвокату о том, что ему известно.

– Слуга капитана Хартли, живущего в Клонсилле, рассказал, что в пятницу он приехал в город по делам и, проходя через район Стоунибаттер, зашел в кабак, чтобы подкрепиться. Он увидел двух мужчин и женщину, которые выпивали. Один из мужчин был невысокого роста и носил кепку без козырька, другой был крепким и крупным. Низкорослый мужчина попросил у женщины денег, но она отказала. Тогда он сказал: «Лучше отдай мне, иначе ты знаешь, что я могу рассказать». Женщина испугалась и достала из-за пазухи пачку купюр. Наш человек считает, что там было не менее трехсот фунтов стерлингов. Впоследствии все трое договорились с извозчиком, что он отвезет их за 20 миль, однако информатор не смог расслышать, куда они направились.

Суперинтендант тщательно взвесил эту информацию. Наводка могла быть существенной, а могла и оказаться полностью бесполезной. В утренних газетах появилось сообщение о том, что в качестве вознаграждения за информацию теперь предлагается значительная сумма: железнодорожная компания, несмотря на обратные рекомендации полиции, выделила 200 фунтов стерлингов, а семья жертвы – еще 150 фунтов. При таком финансовом стимуле большей части полученной информации суждено было оказаться несущественной. Тем не менее это была зацепка, а от Стоунибаттера их отделяло всего 20 минут ходьбы. Мистер Гай решил послать двух офицеров, чтобы выяснить, кто эти люди и где они живут. Детективы должны были разыскать их, если потребуется, в сельской местности и доставить на допрос.

Что касается пропавших денег, то суперинтендант надеялся узнать подробности у Генри Бозира, который руководил проверкой бухгалтерских книг Джорджа Литтла. Они прошли в кабинет секретаря, где мистер Кеммис представил своего коллегу-детектива, объяснив, что он будет записывать беседу в качестве консультанта по расследованию. Ему было поручено досконально изучить прискорбные обстоятельства, и он предупредил, что, возможно, придется вдаваться в довольно утомительные подробности.

После суперинтендант Гай спросил о мистере Литтле, желая узнать, когда мистер Бозир впервые с ним встретился.

– Он поступил на службу в компанию в 1853 году на должность личного помощника секретаря. Затем, примерно в мае 1856 года, он был переведен на должность бухгалтера-кассира. После этого периода я с ним почти не пересекался.

– А почему появилась эта вакансия?

– Мистер Литтл сменил мистера Ньюджента на посту кассира, после того как тот обманул компанию больше чем на две тысячи фунтов стерлингов.

Значит, предшественник мистера Литтла был аферистом! Это была неожиданная новость, которая наводила на мысль о мотиве преступления.

– А что случилось с Ньюджентом?

– Он был уволен, но его брат до сих пор работает в товарном отделе, а родственник по имени Кристиан – в отделе ревизии.

– А как было обнаружено мошенничество? Имел ли мистер Литтл к этому какое-либо отношение?

– Внимание директоров привлекло то, что в одном или двух случаях счет мистера Ньюджента не был оплачен, в результате чего провели расследование и обнаружили факт мошенничества. Но мистер Литтл не имел никакого отношения к расследованию.

Затем управляющий подробно рассказал об обязанностях кассира, о кассовых сейфах и квитанциях, а также о том, как мистер Литтл часто задерживался допоздна на работе.

– Мистер Бозир, вы одним из первых оказались в комнате, когда там обнаружили тело. Показалось ли вам, что были похищены деньги?

– Судя по бумагам, найденным после его смерти, он, должно быть, почти закончил подводить баланс наличности, когда на него напали. На столе лежала груда векселей и черновиков, и все выглядело очень упорядоченным. На подоконнике стояли стопки серебряных монет. Золото, думаю, он успел разложить по бумажным гильзам. Все деньги на столе и на подоконнике соответствовали сумме, отправленной в тот день, если не считать аванса, выданного мистеру Тафу, который пришел попросить мелочь. Я сначала предположил, что убийца не брал денег, но при осмотре содержимого сейфа обнаружилась недостача.

– И сколько, по вашему мнению, пропало?

– Кажется, более ста фунтов в золоте и около ста сорока в серебре, но я не могу сказать, есть ли недостача в каких-нибудь купюрах. Думаю, что нет.

Эта сумма оказалась больше, чем ожидал каждый из них, хотя, как они вскоре узнают, даже такая оценка была заниженной.

– Мистер Бозир, на слушании вы выразили свое доверие мистеру Литтлу, но, конечно, это было до того, как обнаружилась кража. Эту компанию уже обманывал один из своих кассиров. Как вы думаете, возможно ли, что мистер Литтл сделал то же самое?

– Думаю, что нет. Я был самого высокого мнения о его порядочности.

Управляющий, похоже, забыл, что в утро исчезновения Джорджа Литтла он первым высказал предположение о том, что кассир скрылся. Тогда мистер Кеммис попросил его еще раз пересказать события пятницы, когда было обнаружено тело. Оба следователя часто прерывались, чтобы уточнить ту или иную деталь, но никакой новой информации не получили. И все же одно обстоятельство заинтриговало мистера Гая:

– На слушании миссис Ганнинг, экономка, сказала, что накануне вечером видела свет на стене напротив двери, как будто газовый фонарь светил через замочную скважину. Вы утверждаете, что пытались заглянуть в замочную скважину, но ничего не увидели. Вы уверены в этом?

– Да. Когда мы открыли дверь, то обнаружили, что замочная скважина с внутренней стороны закрыта металлической крышкой, так что свет не мог через нее проникнуть. Вчера я проверил это в присутствии полицейских. Обе лампы были зажжены и установлены в наиболее выгодном положении, но даже тогда через замочную скважину в проход не проникал свет. Миссис Ганнинг присутствовала при этом и указала на место, где, по ее мнению, он находился, но на стене не появилось никакого света.

Мистер Кеммис и мистер Гай обменялись взглядами. Казалось бы, это незначительный момент, однако оба понимали, что он заслуживает дальнейшего изучения.

Детективу было интересно узнать, почему никто не спешил с расследованием смерти кассира. Мистер Бозир объяснил, что не имел возможности внимательно осмотреть тело, но несколько человек сказали ему, что мистер Литтл сам перерезал себе горло. Этот слух о самоубийстве все приняли на веру, и он был опровергнут лишь в день проведения коронерского суда.

– На станции есть ночной сторож и здесь всегда присутствует констебль полиции. В день убийства они оба были на дежурстве. Почему они не дали показаний на слушании?

– Их не допрашивали, потому что их не было на станции в субботу. Сегодня они оба здесь, если вы хотите с ними поговорить.

Суперинтендант спросил о других людях, которые находились на работе в день убийства. Мистер Бозир упомянул помощников адвоката, которые тем вечером оставались в здании по крайней мере до одиннадцати часов.

– А как насчет Чемберлена, помощника мистера Литтла? Считаете ли вы его надежным?

– Он новенький. Я знаю его всего четыре месяца, но мне говорили, что он непутевый. Его предшественником был мистер Фэйр, который сейчас работает в отделе ревизии. Не так давно я слышал, что мистер Фэйр спутался в городе с дурной компанией, однако никаких обвинений против него не выдвинули.

– А есть ли какие-либо признаки того, что он был неблагонадежным?

– Насколько я понимаю, вскоре после назначения кассиром, когда там работал Фэйр, мистер Литтл потерял часть денег из своего кабинета. Неизвестно, как мистер Литтл восполнил дефицит на своих счетах.

– На территории станции проживают две семьи, так ведь? Каково ваше мнение о них?

– Да, кладовщик мистер Ганнинг и его жена, она работает у нас экономкой. Я высокого мнения о них, а также о мистере Хэнбери, начальнике станции. Есть еще служанка экономки, Кэтрин Кэмпбелл, но я ее не знаю.

– Наконец, мистер Бозир, не могли бы вы рассказать нам о своих передвижениях вечером в четверг тринадцатого числа? Пожалуйста, не думайте, что вас подозревают, но, конечно, мы должны рассмотреть все возможные варианты.

– Конечно. Я вышел из офиса в половине четвертого и отправился домой. Там я пробыл с пяти до восьми, а затем поехал в Ancient Concert Rooms на Great Brunswick Street, пробыл там примерно до десяти и вернулся домой полчаса спустя.

Детектив и адвокат, оставив мистера Бозира, поднялись по парадной лестнице на второй этаж. В коридоре у кассы было много народу, и им с трудом удалось протиснуться в помещение. Место преступления, похоже, стало туристическим объектом, и многие дублинцы совершали мрачное паломничество в Бродстон, чтобы воочию увидеть место гибели Джорджа Литтла. Мистер Кеммис, к своему отвращению, увидел, что там было много интересного для посетителей. Коврик под столом с гротескным темным пятном оставили на месте, черный галстук Джорджа Литтла валялся рядом с креслом, испачканный кровью, и, что хуже всего, сбритые во время вскрытия волосы покойного рассовывались по карманам в качестве сувениров.

Королевский адвокат пришел в ярость и поспешил очистить кабинет от посторонних. После того как их выгнали, он показал суперинтенданту Гаю место, где было обнаружено тело, и рассказал ему о других важных подробностях. Через несколько минут пришел один из посыльных с сообщением от мистера Бозира. Он просил передать, что мистер Беннетт, клерк из бухгалтерии, закончил проверку учетных книг мистера Литтла и теперь сможет точно сказать, сколько наличных денег похитили из кабинета.

Бухгалтеры занимали тесную комнату на первом этаже. Вместо того чтобы вернуться на парадную лестницу, мистер Кеммис и суперинтендант открыли дверь, расположенную рядом с дверью кабинета кассира. За ней скрывалась черная лестница, по которой экономка и ее служанка попадали в офисы из своих квартир в подвале и которой часто пользовались железнодорожные служащие, чтобы сократить путь. Мистер Гай остановился на лестничной площадке. В верхней части лестницы находилось окно, выходящее на парапет. Он открыл защелку и оказался на крыше локомотивного депо. Детектив понял, что любому человеку было бы достаточно просто вылезти наружу, осторожно пройти вдоль боковой стенки здания и через окно проникнуть в кабинет мистера Литтла. Действительно, именно этим путем пошел Томас Мур, который первым попытался попасть в помещение, когда в пятницу утром подняли тревогу.

Томас Беннетт ждал их внизу. Несмотря на то, что он едва достиг среднего возраста, он был одним из самых давних сотрудников компании. Он поступил на работу в компанию Midland Great Western Railway в 1845 году, еще до того, как у нее появился первый локомотив или был проложен первый ярд путей. Тем не менее это не означало, что он был вне подозрений. Десятилетний стаж безупречной работы – полезная характеристика, но вряд ли способная послужить алиби: во время недавнего всплеска корпоративных хищений именно наемные работники, а не высокопоставленные лица, оказывались злодеями.

Суперинтендант Гай в первую очередь спросил о движении наличности по зданию. Беннетт рассказал ему, что помимо сумм, отправляющихся в банк, кассир отвечает за составление еженедельных ведомостей на выдачу зарплаты, а также передачу регулярных сумм в канальный и локомотивный отделы. Клерк сильно сомневался в возможности хищения средств: все, что делал мистер Литтл, проверялось ревизорской службой и управлением канала еще до того, как бухгалтеры тщательно изучали бухгалтерские книги.

– Значит, вы уверены, что дела мистера Литтла были в порядке на момент его смерти?

– Нет никаких оснований предполагать обратное. В среду утром, то есть за день до смерти, баланс на этих счетах был сведен вплоть до вечера предыдущего воскресенья.

Мистер Кеммис спросил об акциях, дивидендах и других финансовых инструментах, но это оказалось вне компетенции кассира. Как выяснилось, возможностей для столь сложных махинаций, погубивших другие компании, было мало.

– Вы говорите, что балансы на счетах были сведены вплоть до предыдущего воскресенья. Но ведь поступления за три дня, что прошли между воскресеньем и смертью мистера Литтла, были значительными. Что вы знаете об этом периоде?

– Счета были изучены с особой тщательностью. Мы выяснили в ревизионном управлении и в управлении канала, сколько денег было получено на линии за эти три дня, и сравнили эти суммы с документами, которые лежали на столе мистера Литтла. Мы также обнаружили два рукописных документа, в которых были записаны все деньги, находившиеся в конторе как на столе, так и в сейфе, и указано, сколько было золота, серебра и так далее. В итоге мы обнаружили, что не хватает ста трех фунтов золотом и ста сорока восьми фунтов серебром. Кроме того, восемьдесят фунтов стерлингов причитались банку в Лондоне, которые, по всей вероятности, должны были быть в золоте. Таким образом, общий дебет счета мистера Литтла составил около трехсот тридцати фунтов.

Триста тридцать фунтов. Это было почти в три раза больше, чем Томас Беннет зарабатывал за год. И все же это была лишь малая толика тех богатств, которые лежали на столе Джорджа Литтла, когда его оставили одного, без охраны, на верную смерть. Клерк продолжал:

– Фактическая выручка на линии, поступившая в четверг утром, составила шестьсот шестьдесят три фунта. Мистер Литтл должен был положить деньги в банк в четверг, но не сделал этого, поэтому на руках у него было больше денег, чем обычно. Судя по всему, он уже достал все из сейфа, собирался сложить все вместе и свести баланс, когда его убили. Последнее известное действие в его жизни – обналичивание чека на сто четыре фунта для мистера Тафа…

– Минуточку, – сказал суперинтендант Гай. – Почему вы считаете, что оно было последним?

– Мистер Литтл был очень щепетильным человеком. Если бы у него было время, он бы внес изменения в свои личные расчеты, чтобы показать, что остаток наличности уменьшился на сто четыре фунта, а чеки увеличились на соответствующую сумму. Однако он этого не сделал. Это наводит меня на мысль, что он был убит в течение нескольких минут после того, как Чемберлен покинул комнату.

Это была правдоподобная теория, но она также противоречила показаниям о свете газового фонаря, якобы увиденного миссис Ганнинг более двух часов спустя. Ключ должен был быть извлечен из замка после этого времени, иначе свет не был бы виден. Детектив расспросил Беннета об обнаружении тела, однако клерк не смог добавить ничего, что они бы еще не знали.

Когда мистер Гай и мистер Кеммис вышли из кабинета бухгалтера, они разыскали инспектора Райана. Суперинтендант сообщил ему новости: теперь они искали большую сумму денег, а также орудие убийства. Кроме того, требовалось выяснить, не видели ли посторонних людей возле кабинета кассира вечером в день убийства, особенно около пяти часов, когда большинство сотрудников уходили с работы. Мистер Гай хотел узнать больше о торговце, который пытался заинтересовать мистера Литтла покупкой очков; на коронерском суде этого человека назвали безобидным, однако они не могли исключить его из расследования, не установив предварительно его личность. Наконец суперинтендант объявил, что детективы должны взять показания у всех, кто жил или работал на Бродстонском вокзале: у каждого посыльного, контролера, инженера, бухгалтера и юриста, независимо от того, находились они в здании в день убийства или нет. По завершении этой важной работы Гай и Кеммис должны были лично опросить всех, кто, по их мнению, обладал важной информацией. Этот процесс обещал быть трудоемким, однако мистер Кеммис считал, что такой подход необходим. Пока у него не будет доказательств обратного, каждый человек будет потенциальным свидетелем, а заодно и подозреваемым.

Справедливости ради следует отметить, что на мистера Кеммиса помощник мистера Литтла, Уильям Чемберлен, не произвел плохого впечатления. В своем блокноте королевский адвокат записал, что «он кажется очень глупым; нелепым слабохарактерным парнем; выглядит обеспокоенным». Тем не менее Уильям был важным свидетелем и, возможно, последним человеком, видевшим Джорджа Литтла живым, поэтому его и вызвали в зал заседаний для беседы с двумя следователями. Молодой человек жил со своей семьей на Джервис-стрит, примерно в десяти минутах ходьбы от Бродстонского вокзала. Их дом рекламировался в местной прессе как Академия Чемберлена – заведение, где отец Уильяма Роберт обучал «танцам, поведению и гимнастическим упражнениям» амбициозную молодежь Дублина.

Допрос был своего рода испытанием, поскольку Уильям был расстроен и порой не мог или не хотел отвечать на задаваемые ему вопросы. По его словам, ему было очень жаль, что мистер Литтл умер, поскольку кассир был добр к нему. Мистер Гай поинтересовался его распорядком дня.