Текст книги "Варни-вампир"

Глава 31
Сэр Френсис Варны в ожидании таинственного гостя. – Меланхолический рассказ

Сэр Варни находился в своем кабинете. За окнами стояла ночь, и тусклый свет свечи, на которую давно уже не обращали внимание, едва рассеивал мрак, царивший в помещении. Комната выглядела роскошной и ухоженной. Ее заполняли предметы и приспособления, какие только мог представить дух и гений века. Однако на лице хозяина читались неприкрытая тревога, и вряд ли сей таинственный мужчина замечал в этот миг ту богатую обстановку, которая его окружала.

Мертвенно-бледное лицо сэра Варни казалось почти зеленым. Будь он обычным человеком, мы могли бы подумать, что его одолевает беспокойство, а возможно даже и страх за собственную жизнь. С его уст временами срывались бессвязные слова, в голове проносились мысли, которые заполняли пробелы в неполных фразах, и это были жуткие и мрачные раздумья.

Наконец он поднялся с кресла, подошел к окну и вгляделся в ночную темноту, хотя там не на что было смотреть. Густой мрак снаружи походил на смолу, как это бывает в часы, когда сияние луны еще не достигает земной поверхности.

– Час близок, – прошептал сэр Френсис. – Скоро он придет. Не знаю, почему, но я буквально трепещу при мысли о его визите. Он обязательно придет. Раз в год и только однажды старик навещает меня и берет ту цену, которую заставил платить за мое существование.

Однако если бы не он, то моя жизнь давно бы закончилась. И иногда я искренне хочу, чтобы это случилось. Он вернулся к креслу, которое недавно оставил, и вновь погрузился в размышления. Внезапно из холла донесся бой часов.

– Время пришло, – произнес сэр Френсис. – Скоро он будет здесь. Хотя минутку…

Отсчитав удары, Варни удивленно хмыкнул и пожал плечами.

– Только одиннадцать часов. Как я мог так обмануться? Мне казалось, что наступила полночь.

Сэр Френсис взглянул на карманные часы и убедился в том, что до встречи, которую он ожидал с такой тревогой, оставался еще целый час. Очевидно, томление и беспокойство обманули его воображение.

– Какая прискорбная ошибка, – с усмешкой воскликнул Варни. – Мне снова придется гадать, где он сейчас – среди живых или мертвых. Я не раз подумывал лишить его жизни, но меня всегда останавливало какое-то странное чувство. Вот и сейчас я дам ему свободно уйти, если только сама судьба не толкнет меня на убийство. Он стар – очень стар, однако ему удается держать свою смерть на поводке. Когда я видел его в последний раз, он выглядел бледным, но крепким. Увы, мне придется ждать еще час. А как бы я хотел, чтобы эта встреча уже закончилась.

Сей знакомый нам и распространенный недуг, называемый врачами беспокойным состоянием, вновь начал одолевать сэра Френсиса. Он не мог ни сидеть, ни ходить. Вероятно, бокал вина принес бы ему облегчение – тем более, что на столике стояло несколько графинов с напитками такого рода. Но Варни даже не взглянул на них. Свою озабоченность он старался обмануть размышлениями, однако по воле рока ни одно из приятных воспоминаний не приходило ему на ум, и чем больше этот непонятный человек погружался в потаенные глубины памяти, тем сильнее становилась его тревога.

Не в силах сдерживать нервозный трепет, он несколько минут был на грани обморока. Чуть позже ему удалось избавится от приступа страха, и он еще раз взглянул на часы, которые показывали теперь четверть двенадцатого. Собравшись с духом, сэр Френсис попытался успокоиться, но мысль о визите ужасного гостя едва не свела его усилия к нулю. Чтобы как-то оградить себя от дальнейших болезненных размышлений, причину которых мы раскроем читателю в должное время, сэр Френсис взял с книжной полки увесистый том и, раскрыв его на коротком рассказе, погрузился в безмолвное чтение:

«Ветер дул яростными и резкими порывами. Он выл на фронтонах Брайдпорт-Хауза, и отголоски его были слышны даже тем, кто сидел сейчас у камина, наблюдая в молчании за горящими углями и языками огня, чей яркий свет окрашивал просторную гостиную особняка в малиновые и красные тона.

Особняк был старым и большим. Он мог бы вместить до сотни гостей, но в гостиной находилось лишь несколько людей. В креслах с прямыми спинками сидела пожилая пара – хозяин и хозяйка этого пышного здания. Рядом с ними на маленьких стульчиках пристроились две юные девушки исключительной красоты. Несмотря на легкую схожесть, они создавали разительный контраст.

Первая отличалась смуглостью, черными бровями и ресницами, а также распущенными и вьющимися локонами цвета расплавленной смолы. На щеках этой гордой красавицы играл румянец. На губах застыла улыбка. Одного-единственного взгляда этих глаз было бы достаточно, чтобы взволновать любую душу.

Вторая девушка выглядела иначе. Ее черты лица были тоньше. Светло-каштановые волосы оттенялись коричневыми бровями и ресницами. Из-за раскосых глаз газели ее улыбка сияла детской игривостью, и она была года на три моложе своей подруги.

Обе девушки внимательно прислушивались к разговору, начатому минутой раньше пожилым владельцем дома. Кроме них в гостиной присутствовало несколько слуг, которым не отказывали в привилегии тепла и покоя в присутствии их хозяина. В те времена слуг не считали ленивыми, если они присаживались отдохнуть. А поскольку все домашние дела были сделаны, этот вечерний час они проводили в гостиной у камина.

– Как воет ветер, – заметил кто-то из них. – Нечасто услышишь такое.

– Словно какой-то плененный дух молит о покое, которого он был лишен на земле, – произнесла старая леди, придвинув свое кресло ближе к огню.

– Да, – согласился ее пожилой супруг, – это ветер предвещает бурю.

– В тот вечер, когда наш Генри покинул дом, была такая же погода, – произнесла миссис Бредли. – Только снег тогда шел с дождем.

Старик, услышав о сыне, тяжело вздохнул. На глазах у девушек заблестели слезы. Они молча переглянулись и кивнули друг другу.

– Ах, как бы я хотела увидеться с ним до того, как сойду в холод беспощадной могилы.

– Матушка, – произнесла младшая из девушек, – не говорите так. Давайте надеяться на то, что впереди нас ожидают годы совместного счастья.

– Многие годы, Эмма?

– Да, матушка, многие.

– Ты знаешь, что я уже стара. А мои страдания еще больше урезали срок жизни. Все эти печали и волнения отняли у меня лет тридцать.

– Вы ошибаетесь, тетушка, – сказала старшая девушка. – Человек не может так точно рассчитывать свою жизнь. Иногда сильнейшие уходят первыми, в то время как те, кто более годен к смерти, при должной заботе живут долгие годы в покое и мире.

– Но мне не видать покоя и мира, пока здесь не будет моего дорогого сына. Хотя, скорее всего, я уже никогда не увижу его.

– Два года прошло с тех пор, как он покинул дом, – произнес старик.

– Да, этой ночью исполняется два года.

– Неужели ровно два года?

– Именно так, – подтвердила пожилая служанка. – Потому что в ту ночь госпожа Паутлет родила близнецов.

– Какое памятное событие!

– Один из них умер через двенадцать месяцев, – сказал широкоплечий слуга. – Она увидела сон, который предсказывал это.

– Ну да?

– И тот же сон приснился ей в прошлую среду, – добавил мужчина.

– Что она потеряет второго ребенка?

– Да, сэр, этим утром.

– Какие странные совпадения, – сказал хозяин особняка. – Мне кажется, они указывают на возвращение Генри.

– А я все гадаю, где он теперь и как сложилась его судьба, – печально ответила пожилая леди. – Возможно, его уже и нет среди живых.

– Мой бедный брат, – со вздохом прошептала Эмма.

– Несчастный мальчик! Мы никогда его не увидим! Конечно, он погорячился, но Генри не знал, как поступить иначе и не разгневать при этом отца.

– Молчи! – закричал мистер Бредли. – Ни слова больше! Я не желаю выслушивать твои упреки. Бог – свидетель, я терпел их достаточно. Откуда мне было знать, что он примет мои слова так близко к сердцу?

– Он считал, что ты высказал ему свое окончательное решение, – ответила женщина.

Вслед за этим последовала долгая пауза, во время которой все собравшиеся смотрели на огонь и перебирали в уме воспоминания о прошлом.

Генри Бредли – сын старой пары – ушел из дома два года назад. Но почему он сделал это? По какой причине наследник огромного состояния покинул отчий дом? Дело в том, что юноша был влюблен, а отец хотел женить его на девушке, к которой он относился с абсолютным безразличием. И Генри отказался просить ее руки. А непослушание сына ужасно огорчило отца.

– Генри, – сказал он, – лучше не перечь мне. Я уже пообещал нашему соседу – сэру Артуру Онслову – что ты женишься на его дочери.

– Но зачем вы это сделали?

– Молчи! Ты сейчас же отправишься со мной на смотрины этой девушки.

– В качестве просителя ее руки?

– Да, – ответил отец. – Я намерен сыграть вашу свадьбу.

– Тогда езжайте без меня. Я не хочу жениться на ней. Я не имею такого желания.

Мистер Бредли, с его властным характером, не терпел каких-либо пререканий. Кроме того, он не ожидал от сына столь дерзкого отказа.

– Генри! – вскричал он с потемневшим лицом. – Я не часто злоупотреблял твоим послушанием! Но когда я делаю это, то ожидаю, что ты послушаешь меня.

– Отец, поймите, женитьба повлияет на всю мою жизнь!

– Вот поэтому я так долго и выбирал тебе невесту.

– А разве не разумнее было бы предоставить этот выбор мне? Ведь ваше решение может сделать меня навеки несчастным.

– Хорошо. Я позволяю тебе высказать свое мнение.

– Тогда я скажу вам «нет»! – ответил Генри.

– Если ты воспротивишься мне, то потеряешь мое покровительство. Лучше подумай о том, что я сказал. Забудь о своем упрямстве и ступай за мной.

– Я не могу.

– Не можешь?

– Да, отец! Я не стану поступать по-вашему. Это мое окончательное решение.

– Учти, мальчишка! Либо ты делаешь то, что я говорю, либо уходишь из дома и живешь по-своему, но уже как нищий человек.

– Пусть я лучше буду нищим, – ответил Генри, – чем женюсь на девушке, которую не люблю и не буду любить.

– А любви от тебя никто и не требует.

– Отец! Я изумлен! Разве не следует любить ту девушку, на которой женишься?

– Да в общем-то необязательно. Если ты ведешь себя с ней по справедливости, то она будет благодарна тебе – а это все, что нужно для брака. Благодарность порождает в женщине любовь, а та в свою очередь вызывает симпатию супруга.

– Я не согласен с вами, отец. Конечно, вам лучше знать об этом. У вас больше опыта…

– Верно.

– Похоже, мне бесполезно выражать свое мнение. Но я все равно не женюсь на дочери соседа. Это мое непреклонное решение.

Сын не послушал уговоров отца, и у него была на то причина. Как уже упоминалось выше, он был влюблен, любим в ответ и потому не мог разорвать отношений со своим объектом обожания. Если бы Генри попытался объяснить это отцу, то вызвал бы новый приступ гнева. Он нарушил сыновнее послушание, поскольку иначе ему велели бы выбросить из сердца образ любимой девушки.

– Значит, ты не женишься на той леди, которую я выбрал тебе в невесты?

– Нет, отец. Я не могу.

– Не говори мне о том, что ты можешь или не можешь! Если я сказал тебе «надо», то пойди и сделай это! А сейчас еще раз подумай и дай мне ответ. Либо «да», либо «нет». Я не приму другого варианта.

– Тогда я отвечаю – «нет»!

– Прекрасно, сэр. С этой минуты мы чужие люди.

С такими словами мистер Бредли отвернулся от сына и отослал его от себя. Они впервые так крепко поссорились друг с другом, и всё произошло непоправимо быстро. Генри был возмущен тиранией отца. Он не мог поверить, что с ним поступили подобным образом. И помня о клятвах, данных любимой девушке, он без колебаний решил уйти из дома.

Прежде всего юноша навестил свою мать и сестру. Он не мог покинуть особняк, не попрощавшись с ними. Отец в то время отправился к кому-то в гости, а Генри пришел повидаться с миссис Бредли и Эммой. Выслушав его рассказ о происшедшей ссоре, женщины долго умоляли юношу остаться дома или, по крайней мере, поселиться где-то по соседству. Но Генри решил уехать как можно дальше, поскольку он знал, что упрямство отца не имело границ. Вдали же от дома юноша надеялся обзавестись жильем и обустроить свою карьеру.

Мать и сестра отдали ему свои драгоценности, которые составили значительную сумму. Генри пожелал им счастья и покинул дом, но прежде страстно попрощался с любимой девушкой, обитавшей в тех же стенах. А это была та самая черноглазая красавица, которая сидела теперь у камина и слушала беседу стариков. Это она была его возлюбленной – бедная кузина, ради которой он храбро встретил гнев отца и стал искать свою судьбу вдали от дома.

Попрощавшись с ней, Генри уехал неизвестно куда. И никто не знал, где можно было получить о нем какие-либо сведения. Старый мистер Бредли в порыве гнева и упрямства наговорил много лишнего. Он думал, что его угроза окажет воспитательный эффект, но, вернувшись домой, был ошарашен печальной новостью. Его сын покинул дом, и только Богу было известно, куда судьба занесла этого гордого юношу. Какое-то время он успокаивал себя мыслью, что Генри скоро вернется. Но, увы, его надежды не сбылись, и уже шла вторая годовщина того печального дня, о котором никто так не сокрушался и не горевал, как сам мистер Бредли.

– Вот увидите, пройдет немного времени, и он пришлет нам весточку, – рассуждал старик. – Если бы мальчик в чем-нибудь нуждался, то давно бы написал нам об этом.

– Нет, – ответила его жена. – Боюсь, он сейчас в великой нужде и, пребывая в бедности, не станет писать нам об этом Он не захочет огорчать нас своей несчастной судьбой. Вот если бы Генри добился успехов, то мы, возможно, услышали бы о нем, поскольку он не скрывал бы тогда своих свершений.

– Ладно, – проворчал мистер Бредли, – о чем тут теперь говорить? Конечно, я погорячился. Но ведь и он поступил опрометчиво! Эх, я бы с радостью забыл о прошлом, если бы свиделся с ним вновь. Хотя бы раз…

– Как воет ветер, – заметила служанка. – Он становится все злее и сильнее.

– А снег идет стеной, – отозвался молодой слуга, который внес в гостиную охапку поленьев.

Стряхнув с одежды белые снежники, он бросил дрова в огонь, и те весело затрещали в шипении и гуле пламени.

– Под утро и дверь не откроешь, – сказала дородная служанка.

– Эта буря собиралась уже несколько дней. Зато когда она пройдет, сразу станет теплее.

– Точно.

В этот миг кто-то громко застучал в ворота, и дворовые собаки подняли ужасный лай.

– Роберт, сходи и посмотри, кто пришел к нам в такое время, – велел мистер Бредли. – И проследи, чтобы собаки не вырвались на волю.

Слуга торопливо вышел и вскоре вернулся обратно.

– Сэр, – сказал он, – там какой-то путник, который сбился с пути. Этот мужчина спрашивает, не может ли он укрыться здесь от снежной бури. Если нет, то он просит показать ему дорогу до ближайшего постоялого двора.

– Пусть входит. Тепла не убудет, если у огня присядет еще один человек.

Ступив на порог гостиной, путник извинился и сказал:

– Буря сбила меня с пути, а снег пошел так сильно и закружился такими вихрями, что мне стало страшно за себя. Я побоялся, что упаду в какой-нибудь сугроб и погибну там до утра от холода.

– Да, буря спуску не дает, – ответил мистер Бредли. – Такая ночь служит достаточным извинением за вашу просьбу о ночлеге, и я охотно дам вам приют.

– Спасибо, – ответил путник. – Ваше гостеприимство весьма ко времени.

– Присаживайтесь, сэр. Поближе к очагу – там теплее.

Незнакомец сел и, казалось, о чем-то задумался, глядя на пылающие поленья. Он был крепким мужчиной, с большими бакенбардами и бородой. В нем угадывался отважный и благородный человек.

– Значит, вы путешествуете? – спросил хозяин дома.

– Так точно, сэр.

– О-о! Вы служили в армии, если я не ошибаюсь?

– Да, я военный.

Наступила неловкая пауза. Было ясно, что незнакомец не желал говорить о себе, но мистер Бредли продолжал:

– Мне почему-то кажется, что вы вернулись с заморской компании. Это верно, сэр?

– Да, я прибыл в Англию шесть дней назад.

– И как вы считаете, теперь у нас будет мир?

– Надеюсь на это ради тех многих солдат, которые мечтают вернуться на родную землю – к тем, кого они любили и любят.

Мистер Бредли тяжело вздохнул, и все остальные отозвались эхом такими же вздохами. Путник с интересом осмотрел собравшихся людей и снова повернулся к огню.

– Сэр, – спросил он у хозяина дома, – скажите, а у вас кто-то служит в армии? Один из ваших родственников?

– Увы, я не уверен. У меня есть сын, но где он сейчас, я не знаю.

– Понимаю. Он сбежал из дома?

– Нет, он ушел от нас из-за семейных разногласий. И видит Бог, я бы все отдал за то, чтобы он вернулся.

– Да, разногласия приводят к ошибочным поступкам и к тому, чего меньше всего ожидаешь, – печально согласился незнакомец.

В этот момент старый пес, лежавший рядом с Эллен (той девушкой, у которой были распущенные и вьющиеся волосы), поднял голову и взглянул на путника. Собака встала и, подойдя к нему, начала оживленно обнюхивать его. Через миг, с радостным лаем, пес запрыгал вокруг незнакомца и принялся лизать его руки, что вызвало у присутствующих крик радости.

– Это Генри! – вскричала Эллен и бросилась в объятия возлюбленного.

И это действительно был он. Юноша сбросил плащ и сорвал накладную бороду, с помощью которой он изменил свой вид. И не было большей радости на многие мили вокруг, чем в Брайдпорт-Хаузе. Генри Бредли вернулся домой – к тем, кого он любил и кто любил его, а через месяц состоялась свадьба. Вот так он и нашел свою счастье с кузиной Эллен».

Сэр Френсис взглянул на часы. До полуночи оставалось пять минут. Он поднялся на ноги и едва отошел от кресла, как громкий стук в парадную дверь разнесся эхом по комнатам и коридорам дома.

Глава 32
Тысяча фунтов стерлингов. – Предостережения незнакомца

Варни замер на месте. Он, словно статуя, стоял и смотрел на дверь комнаты. Через несколько минут в кабинет вошел слуга и доложил:

– Сэр, пришел какой-то человек. Он говорит, что желает вас видеть. Этот старик велел передать, что он приехал издалека и очень торопится, так как время драгоценно для того, чья жизнь находится на стадии отлива.

– Да, конечно, проведи его ко мне, – со вздохом ответил Варни. – Это мой… старый друг.

Он опустился в кресло, по-прежнему глядя на дверь, через которую должен был войти его гость. Судя по всему, сэра Френсиса и посетителя связывала какая-то ужасная тайна – именно ужасная. Раздались медленные и четкие шаги. Они на миг остановились у порога, затем слуга открыл дверь настежь, и в кабинет вошел высокий человек. На нем был плащ для верховой езды. На сапогах блестели шпоры.

Сэр Френсис вскочил на ноги, сделал шаг навстречу незнакомцу, и они без слов застыли друг перед другом. Слуга покинул комнату, дверь закрылась. Теперь ничего не мешало им говорить, однако они молчали еще несколько мгновений. Возможно, каждый из них ожидал от другого каких-то первых фраз.

Странно, но во внешности незнакомца не было ничего значительного, что могло бы оправдать тревогу сэра Варни. Это был пожилой мужчина на закате своих лет, и глядя на его глубокие морщины, мы могли бы предположить, что ему всю жизнь приходилось сражаться с неудачами и бедами. Единственным зловещим элементом его внешности были глаза. Они придавали лицу старика ужасно неприятное выражение. Казалось, что этот мужчина, с подозрительным и мечущимся взглядом, постоянно продумывал в уме какую-то сверхсложную интригу, которая могла бы помочь ему перехитрить все человечество.

Очевидно осознав, что сэр Френсис первым говорить не будет, странный гость сбросил дорожный плащ на пол и тихо произнес:

– Я полагаю, вы меня ждали?

– Да, – ответил Варни. – Именно в этот день и час.

– Отлично. Я рад, что вы так внимательны ко мне. Как жаль, что ваш вид не улучшился…

– Довольно. Ни слова об этом. Неужели мы не можем встретиться и поговорить без ужасных ссылок на прошлое? Вам не требуется напоминать мне о нем, и ваше присутствие здесь показывает, что вы мной не забыты. Не вспоминайте больше о том ужасном эпизоде. Пусть ни одно ваше слово не сплетет реальный образ в моем сознании. Я не могу и не смею слышать ваши рассуждения об этом.

– Хорошо, – ответил незнакомец, – как хотите. Пусть наша встреча будет краткой. Вы знаете о цели моего визита?

– Да, я знаю. Это такое ужасное бремя, что о нем не забудешь.

– Перестаньте! Вы слишком умны, слишком способны к созданию авантюрных планов и их осуществлению, чтобы воспринимать условия нашей сделки, как какое-то ужасное бремя. Почему вы так на меня смотрите?

– Потому что каждый ваш жест, – с дрожью в голосе ответил Варни, – каждая черта вашего лица возвращает меня к тому единственному моменту, который заставляет мою плоть содрогаться от ужаса. Я не могу вспоминать о нем с безразличием или презрением. Перед моим взором проносится череда тех неимоверно жутких инцидентов, которые свели бы с ума любого человека. И теперь ваши ежегодные визиты висят над моим сердцем, как черное облако. Вы, словно демон зла, разрушаете мою жизнь и все ближе подводите меня к могиле, из которой я недавно вышел.

– То есть, вы признаете, что были среди мертвых? – спросил незнакомец.

– Да, признаю.

– Но не как смертный?

– Да, я был там, но не как смертный, – повторил сэр Френсис.

– А ведь это я вытащил вас оттуда – обратно в мир, который, судя по вашему виду, имеет теперь для вас лишь несколько прелестей. На мой взгляд, вы похожи…

– На самого себя, – перебил его Варни. – Почему эта тема возобновляется между нами каждый год? За месяц до вашего визита меня начинают одолевать ужасные воспоминания. А после вашего ухода мне требуется несколько недель, чтобы восстановить былую безмятежность. Взгляните на меня. Разве я не изменился?

– Поверьте мне, я не хотел отягощать вас болезненными воспоминаниями, – ответил старик. – И все же странно, что указанное вами событие произвело на такого человека, как вы, столь неизгладимое впечатление.

– Я прошел через агонию смерти, а потом вновь испытал неописуемые муки, когда моя душа возвращалась в тело, – сказал сэр Френсис. – Вы даже представить себе не можете тех чувств и ощущений, которые остались в моей памяти.

– Наверное, в этом есть своя правда, однако глядя на вас, я думаю, что вам нравится обсуждать свое прошлое. Вы в этом подобны мотыльку, порхающему вокруг пламени.

– Нет, образы моей памяти действительно наполнены ужасом, – ответил Варни. – Они терзают меня все двенадцать месяцев в году, но говорить о них я могу только с вами. И мне почему-то кажется, что, выплескивая их из себя, я избавляюсь от нелегкого бремени. Каждый раз, когда вы уходите, я постепенно возвращаю себе относительный покой. Затем время делает круг и доходит до точки, когда мы вновь обречены на встречу.

– Я понимаю вас. А вы надолго здесь устроились?

– К чему этот вопрос? Я всегда сообщал вам о том, где нахожусь.

– Вы правы, у меня нет причин для жалоб на вас. Никто не исполняет свои обязательства с такой принципиальной точностью, как вы. Я не сомневался в вас, когда обещал, что вы будете жить очень долго, если останетесь верными нашему соглашению.

– Я не смею обманывать вас, хотя ради исполнения своих обязательств мне приходится лгать многим людям.

– Я не виню вас за это. Фортуна улыбнулась вам, и поэтому не разочаровывайте меня.

– Я постараюсь, – ответил Варни. – Тем более, что ваше разочарование повлечет за собой ужасное и фатальное наказание. А я страшусь его.

Он достал из кармана бумажник с золотой застежкой и, вытащив пачку банкнот, положил их перед незнакомцем.

– Вот тысяча фунтов стерлингов, – сказал сэр Френсис. – Это моя плата.

– Отлично, сэр. Я не буду благодарить вас за деньги. Мы с вами знаем друг друга настолько хорошо, что можем не тратить время на дурацкие комплименты. Тем не менее, мне хотелось бы напомнить вам о преимуществе, которое я дал вам по велению душевной симпатии. Надеюсь, вы еще не забыли, что платите свою цену по самому дешевому тарифу.

– Довольно! Хватит! – вскричал сэр Френсис. – Как странно, что именно ваше лицо я видел последним, уходя в мир иной, и первым, когда моя душа вернулась в тело. Неужели вы и дальше будете продолжать ваш ужасный торг?

– Нет, – ответил незнакомец, – мы встретимся с вами в следующем году, а сейчас, получив умеренную плату, я отправлюсь к более юным и способным душам.

– Значит, в следующем году вы снова потребуете от меня такую же сумму? – спросил его Варни.

– Да, и это будет мой последний визит. Я весьма расположен к вам. Вы еще не стары, и я не хочу становиться препятствием для вашей жизни. Моя цена за оказанную вам услугу была необходимостью, а не прихотью, как я не раз уже вам говорил.

– Я благодарю вас за добрые слова. В ответ на любезность могу лишь сказать, что вздрагиваю сейчас не от вашего вида, а от тех ужасных воспоминаний о прошлом, которые вы пробуждаете во мне.

– Все ясно, – ответил незнакомец. – Давайте же расстанемся сейчас на более дружеской ноте, чем это происходило прежде. И когда мы увидимся снова, мысль о том, что это будет последняя встреча, рассеет ваше мрачное уныние.

– Возможно, вы правы. Но почему вы смотрите на меня с таким интересом?

– Мне кажется странным, что время не стерло след смерти, который, на мой взгляд, должен был исчезнуть вместе с причиной. И все же, вы больше не тот человек, каким я вас помнил.

– И я никогда им больше не буду, – ответил Варни. – На моем челе всегда останется отпечаток смерти. Иногда, глядя на себя в зеркало, я содрогаюсь от отвращения, а на публике часто ловлю любопытные взгляды, прикованные ко мне. И я постоянно гадаю, может ли какой-то дикий фантазер найти причину и понять, почему я не похож на других людей.

– Нет. Насколько мне известно, мы не оставили никакого повода для подозрений. Однако пора уходить, и я рад, что мы расстаемся друзьями. Нам придется встретиться еще один раз. Вот тогда мы и простимся окончательно.

– Вы решили покинуть Англию?

– Да, ведь вам известна моя ситуация. Она не предполагает какого-то прогресса. А в другой стране я завоюю уважение, на которое не могу рассчитывать здесь, поскольку в Англии мое состояние вызывает много пересудов. Будет лучше, если я опущу на свою прошлую жизнь непроницаемую вуаль забвения и хотя бы в преклонные годы наслажусь покоем и счастьем. Эти деньги, которые я принимал от вас время от времени, были намного приятнее других, потому что, несмотря на все ваши страхи, вы отдавали их мне без упреков. Ну да ладно. Прощайте.

Сэр Варни позвонил в колокольчик и велел слуге проводить гостя к воротам. Они расстались без лишних слов, и когда старик исчез во тьме, владелец дома издал вздох облегчения.

– Наконец-то все закончится, – воскликнул он. – Старик получит еще одну тысячу фунтов и, возможно, скорее, чем думает. Я отправлю их ему, как только смогу. Мой долг будет погашен. Абсолютно! Конечно, сумма велика, но взамен я получу бесценную драгоценность. Мою жизнь! Безграничную жизнь! А обладание таким сокровищем возместит любое богатство в мире. Так стоит ли жалеть те тысячи, которые я отдал этому человеку? Нет! Я признаю, что лучшие утехи существования потеряны для меня. В моей груди не осталось земных привязанностей, и я опасен для окружающих меня людей. Но пока кровь циркулирует в моих венах, я буду цепляться за жизнь.

Он прошел в прихожую и снял с вешалки длинный черный плащ. Накинув его на свою высокую фигуру и взяв в руки шляпу, Варни вышел из дома и направился к особняку Баннервортов.

Как мы видим, не страх перед смертью угнетал это странное существо, лишенное всех человеческих симпатий. Любое действие Варни словно нарочно подтверждало те ужасные подозрения, которые парили вокруг него. Нам пока не известно, кем был тот человек, которому он платил ежегодную дань. Эту тайну знали не многие. Однако из беседы Варни и старика мы можем сделать несколько предположений.

Каким-то образом сэр Френсис после смерти был спасен от разложения. Его перенесли из могилы в лесную местность, напитали безжизненное тело холодными лучами луны, и когда он пришел в сознание, с него потребовали вознаграждение за воскрешение из мертвых, а также стопроцентную секретность.

Нам пока не известно, насколько мы правы в своих догадках. Но иногда случается, что объяснение неожиданно приходит само по себе. Возможно, читатели вскоре узнают еще одну темную страницу из жизни Варни, и новая цепь событий разорвет вуаль таинственности, которая окутывает загадочные персонажи нашей истории.

Нам остается лишь надеяться, что дальнейшие развитие сюжета убережет прекрасную Флору Баннерворт от мрака отчаяния, собравшегося вокруг нее. Мы верим, что снова увидим улыбку на ее лице, здоровый розовый румянец на щеках и легкую девичью поступь. Как бы нам хотелось, чтобы она, как и прежде, могла радоваться миру, щедро даря другим и получая желанное земное счастье.

И пусть ее галантный бесстрашный возлюбленный, который вопреки всем бедам и интригам не покинул объект своей благородной привязанности, получит достойную награду за веления чистого сердца, а свет блаженства праведной жизни будет еще светлее после мрачного затмения, на время закрывшего ее триумф.

Лондон 1845—1846 гг.