Книга: Взгляни на дом свой, ангел - Томас Вулф

Боже, как он хорош. Какая широта, мощь, избыточность смысла в малом отрывке. И небо в чашечке цветка, которое не только видит, но умеет подарить читателю. Так думаешь, натыкаясь у Томаса Вулфа на фрагмент, как в эпиграфе. Жаль, лучшие отрывки хаотично разбросаны по книге, без логики и закономерности. Наткнуться на такой, что найти самородок в рудном отвале.

Нынче много говорят об американских беспорядках на расовой почве, о доходящем до абсурда запрете на "Унесенных ветром". И вот, что я вам скажу, господа, эти люди не читали "Взгляни на дом свой, ангел", слово "негр" в самом высокомерно уничижительном значении встречается в нем стопицот раз.

Я далека от того, чтобы на этом основании обвинять писателя в расизме. С той же презрительной ненавистью он относится к евреям, спортсменам, соученикам и учителям, соседям, постояльцам материнского пансиона, братьям, сестре, родителям. Людей, не становившихся объектом его ядовитой ярости, можно пересчитать по пальцам одной руки, да и то, лишь до момента, когда им случалось сказать что поперек.

Как такое возможно? Как может быть широкий и плодовитый автор тонко ритмичной и удивительно жизнерадостной прозы таким унылым человеконенавистником? Хорош он или плох, в конце-то концов? Почему нет? Литературный талант не гарантирует тех же результатов в прочих областях жизни. Даже большого ума, не говоря о простой человеческой порядочности. Хороший писатель, плохой человек. Случается.

А самая интересная и мощная книга, которая когда-либо создавалась из унылых обстоятельств провинциальной американской жизни, обеспечила Вулфу признание как многообещающему молодому романисту Америки, но в родной Эшвилл, выведенный в книге под названием Алтамонт, он после семь лет носу не смел показать. Верно не потому, что пресытился восторгами поклонников.

История Юджина Ганта, младшего из шести детей в семье владельца мастерской по изготовлению памятников и могильных плит, во многом автобиографична. В реальной жизни детей было восемь, но отец так же сильно пил, а мать была такой же феноменально одаренной земельной спекулянткой. И тоже, купив здание под пансион (Диксиленд в романе) поселилась в нем с младшим сыном.

Грустно, но так же он обходился со всеми, кто ему помогал, и в дальнейшем. Алиса Бернштейн, которая была не только любовницей молодого гения, но и спонсировала его, а главное - верно поняла суть литературного дара и переориентировала с драматургии на крупную прозу, и способствовала знакомству с нужными людьми. Так вот, она была мишенью его упреков в недостаточной лояльности и злобных антисемитских выпадов.

Максвелл Перкинс, один из лучших литературных редакторов своего времени, который работал с Хемингуэем и Фицджеральдом, и которому досталось счастье редактировать роман Вулфа, изначально называвшийся "О, ненайденное" O,Lost, вложил очень много труда в редактирование "Взгляни на дом свой, ангел" - окончательный вариант названия тоже принадлежит ему.

В то время ходил анекдот, что Перкинс не в меньшей степени автор книги, а рукопись, из которой удалось в результате сделать компактный шестисотстраничный роман, ему доставляли на грузовике. На самом деле, Вулф чудовищно многословен и привести роман в подходящий для публикации вид было тем еще подвигом.

За время совместной работы молодой писатель обрел в редакторе отца и духовного наставника. Но расстался с ним, осыпая оскорблениями и обвиняя в выхолащивании своего труда. От этого удара Перкинс так и не оправился, хотя до конца своей жизни говорил, что встреча с книгами Томаса Вулфа была ярчайшим впечатлением его жизни.

А книга-то, книга, хороша ли? Чудесная: горькая, честная, трагичная, забавная, полная стилистических трюков, столь же беспощадная к себе, как к другим. Нет, я не планирую больше читать Вулфа, по крайней мере, не в ближайшее время. Но что-то же есть в нем такое, что заставило Брэдбери написать "О скитаниях вечных и о Земле", а Кинга сделать фразу-рефрен "Ангела": "Камень. Лист. Ненайденная дверь" лейтмотивом "Темной Башни"

"...жалость была ей не свойственна, а взамен в ней таилась холодная страсть к страданиям, приносимым болезнью и смертью. Свою бесчеловечность она скрывала под маской профессионализма, говоря: — Если бы я давала волю своим чувствам, что стало бы с моими пациентами?"

А что лучше, "Тамара лечит - я реву"? Вот причудливое требование, предъявляемое к персоналу по уходу: страдать вместе с пациентом. А если не видно, что сестра мучается, значит, она плохой работник. Ничто не идёт в счёт: ни успешные реанимации, ни сверурочные, отдаваемые добровольно, ни напряжённое внимание к любым переменам в состоянии пациента. Не ревёшь, фигурально выражаясь, значит, ты упырь, оборотень в белом халате, садист-любитель чужих страданий, и место твоё... ясно, где. Невесело. Работаем дальше. Следующее: Вульф бесподобен в своём социальном сарказме.

"Потребность в бунте у него была такая же, как у большинства американцев, — другими словами, её не было вовсе. Его удовлетворяла любая социальная система, которая обеспечила бы ему удобства, безопасность, деньги в достаточном количестве, а также свободу думать, есть, пить, любить, читать и писать, что он хочет".

Интересно, это он, автор, восхищается или негодует? И ещё: а не все ли мы таковы? Наконец, лично мне невероятно забавно было читать, что Юджин (Томас) так же любит играть в игры, как и я. Устраивать свой собственный восхитительный перфоманс "for one".

"Иногда он звонил в дверь и робко спрашивал: — Это дом номер двадцать шесть? Меня зовут Томас Чаттертон. Мне нужен джентльмен по фамилии Колридж… мистер Сэмюэл Т. Колридж. Он живёт здесь?.. Нет?.. Простите. Да, двадцать шесть, я совершенно уверен… Благодарю вас… Я ошибся… Проверю по телефонной книге. Но что, думал Юджин, если однажды на одной из миллиона улиц жизни я действительно его найду?"

Знаете, я так делала одним летом. Волей судьбы оказавшись в Питере (1990) без денег и возможности вернуться домой, рассорившись с друзьями и не решаясь попросить помощи у родителей, я звонила в чужие двери и спрашивала Ольгу Сергееву. И однажды нашла её! Об этом я как-нибудь напишу. Люблю тебя, Том Вульф!

"Подобно множеству молодых людей моего поколения, я прошел тернистый путь поклонения Вулфу".

Я поняла, что Томас Вулф – титан, на котором выросли многие американские писатели, и надо его обязательно прочитать.

И у меня это не получилось. Еле продравшись сквозь 200 страниц, недоумевая, досадуя, я поняла, что не хочу больше мучить себя, прочитала все негативные отзывы, чтобы обрести поддержку, сдалась и уже хотела отнести недочитанную книгу в библиотеку. Но почему-то снова открыла ее, начала с самого начала... и прочитала целиком.

Пара советов: во-первых, не нужно торопиться. Дайте этой книге столько времени, сколько ей нужно. Неделю, полторы, две. Забудьте о сроках, списках, Книжном Вызове. Во-вторых, стоит читать этот роман как стихотворение. Ведь стандартная крепкая повествовательная основа в нем часто провисает, автор не следует никаким канонам, пишет как дышит. Например, уже на 3-ей странице он пишет о Ганте:

«Он так и не обрел того, чего искал и, шатаясь, пошел через континент на Реконструируемый Юг – странная дикая фигура в шесть футов четыре дюйма ростом, холодные, тревожные глаза, широкая лопасть носа, раскаты пышной риторики и нелепое, комическое проклятье, формально-условное, точно классические эпитеты, которые он пускал в ход совершенно серьезно, хотя в уголках его узко стонущего рта пряталась неловкая усмешка».

С точки зрения стандартного начала романа и представления геров это абсолютный трэш: спутанный клубок характеристик, змея придаточных предложений, кусающая свой собственный хвост.

Поэзия – это темноты, пустоты, странные метафоры, велеречивость, обманчиво-необязательные слова, как будто возникающие из ниоткуда. (На самом деле всегда – из души поэта.) «Взгляни на дом свой, ангел» - роман, балансирующий на грани между гениальностью и графоманией. Даже само название его чрезвычайно странное. Он то сдержанно-благоразумный, строгий, то захлебывающийся в эпитетах, захлестывающий приливом горячечных, порой почти безумных образов. Как известно, редактор требовал от Вулфа «пиши, сокращай!», и право же, еще страниц на 100 роман можно было бы сократить.

Основные темы книги и до меня уже хорошо расписаны в немногочисленных, но прекрасных отзывах. Деньги, царящие в умах американцев. Одиночество, пропитывающее большую семью (привет, Маркес!). Накопительство и стяжательство, особенно остро проявляющееся у женщины (привет, Салтыков-Щедрин!). Огненная юношеская жажда жизни. Безграничная свобода, за которую всегда надо платить одиночеством.

Это роман, сочетающий в себе жесткую прозу и потрясающую поэзию. Проза – все, что происходит в реальном мире, история семьи Гантов, быт, диалоги. Попытка широченными мазками обрисовать всю Америку, ее дух, ее сущность. Поэзия – взгляд на это Юджина и его внутренний мир. Этот внутренний мир – отдельная Вселенная внутри книги. Каждый из членов семьи описан достоверно, полноценно, не поверхностно – но только Юджина мы наблюдаем с колыбели, он разъят и наг перед нами. Всего его порывы, грехи, откровения, слабости приближены к нам, так что порой больно глазам, как будто смотришь в бинокль. Юджин – уникальный человек, не похожий ни на кого в своем окружении, рожденный другим. Он наделен сверхчувственностью, способностью чрезвычайно тонко, до боли, ощущать мир. Это грохочущий поток, который невозможно остановить. Роман конгениален его главному герою - такой же порывистый, неровный, страстный, он также выламывается из всех рамок.

Неоднородность, стилистический разнобой, переход из горячего в холодное – вот характерная черта стиля Вулфа. К примеру:

«- Что вам? – спросил он раздраженно. - Мне шоколадного молока, - сказал Юджин. - Налейте два, - добавил Джордж Грейвс. О, если бы глоток напитка, что века незримо зрел в прохладной глубине земли!»

Скупой бытовой диалог завершается вдруг мелодраматичной декламацией, как будто пришитой из другого произведения. Таков уж он, Томас Вулф. Порой добавляет слишком много пафоса, часто повторяется, растекается мыслью. Вы либо закроете книгу со словами «что за ересь?», как это сделала я в первый раз, либо полюбите и примете ее. А я в будущем еще вернусь в Вулфу: интересно, сохранил ли он тот же стиль в других произведениях, изменился ли он как писатель, вырос ли или стал ниже самого себя.

Достоинства:

Во-первых, все произведения Томаса Вулфа очень объемные (в одном только «Ангеле» насчитывается более семисот страниц), для меня это плюс. Во-вторых, Вулф приобрел популярность после первого же романа и заслужил весьма высокую оценку среди своих знаменитых современников, а это уже говорит о многом, и не читать его – значит умалять достоинство всей американской литературы, что я, конечно же, не могу себе позволить.

И, в-третьих, это само произведение – масштабное, эпическое, безразмерное, грандиозное произведение!

Роман «Взгляни на дом свой, ангел» увидел свет в 1929 году, Томасу Вулфу на тот момент было всего 29 лет, и вы знаете, эта информация никак не укладывается у меня в голове. Как? Как в 29 лет можно было написать такое, под каким углом, и с какой высоты он смотрел на свою жизнь? Вот мне, к примеру, на данный момент уже 32, и я с болезненной остротой ощущаю и осознаю всю ущербность и бесплодность своего сознания. То есть не имеет значения количество лет, пусть то 32,62 или 162 (на случай, если эликсир молодости, не дай Бог, всё-таки изобретут), имеет место вырождение гениальности, отсутствие благодатной почвы для творческих поисков, шаблонность мышлений и коллективная заурядность.

Все романы Вулфа до крайности автобиографичны. Казалось бы, что может быть интересного в обычном жизнеописании для современного читателя: ни интриг, ни убийств, ни извращений, ничего. Однако, это именно тот случай, когда интересен сам язык произведения, его философия: взрывная, сочная, метафоричная, она просто накрывает своей экспрессией и влюбляет в себя пожизненно.

Это произведение стало для меня самым любимым из всего прочитанного ранее и я постоянно к нему возвращаюсь, оно притягивает своей поэтичностью, своей философией, будоражит чувства и заставляет взглянуть на мир по-другому.

Недавно купила полное собрание сочинений Вулфа, все романы имеют внушительный объём, они необычные и интересные, но этот, самый первые его роман, пока что остаётся наиболее ценным для меня.

Томас Вулф был неистовым писателем. Он вносил бурю, мировые энергии, шторм, во всё, что описывал. Он сумел освежить застоявшийся воздух Америки и поднести к лицам соотечественников огромное зеркало, дабы они узрели в нём себя - достойных и красивых, несчастных и ущербных. Его романы состояли из множества листов. Часто это были густо исписанные рукописи, помещённые в десятки коробок. Напуганные таким ураганным напором издатели умоляли автора о сокращениях! Роман "Взгляни на дом свой, ангел" является первым сочинением писателя и, вероятно, лучшим его творением.

Долгое, достаточно подробное повествование о жизни простой американской семьи под мастерским пером писателя превращается в настоящую эпопею, а точнее - в драматический эпос, достойный пера Гомера, Еврипида или Эсхила, которые не раз упоминаются в романе.

Герои книги неотъемлемы от бурной и красивой природы, от вихрей космоса и мировых катаклизмов. Это силач, скульптор Оливер Гант, мечтающий всю жизнь создать своего каменного ангела. Это хлопотливая и деловитая его жена Элиза, обладающая почти стоическим терпением. Это их сыновья - коммерсант Стив, ироничный Люк, одинокий и талантливый Юджин, а также дочери - деятельная и эмоциональная Хелен и благонравная Дэйзи. Семья в которой взрывчатый темперамент, одновременные ощущения волн радости и несчастья являются обычным явлением.

Пожалуй, наибольшим достижением романа я бы назвал детальное описание жизни и взросления лучшего и наиболее талантливого представителя семьи - Юджина. Его становление в этом сложном мире, как человека, личности, его внутренний мир, его желание вырваться на волю из душного мирка семьи, из узкого мирка учебного заведения, города показаны с большой любовью и очень детально. Юджин жадно любит жизнь, он тонко ощущает природу, весь космос, краски мира, чувства и эмоции людей. Он стремится к любви и независимости и во многом достигает и того, и другого, несмотря на трудности.

Хотелось бы сказать о языке романа. Он очень богат и красив, полон метафор и сравнений. Вероятно некоторым недостатком романа, на мой взгляд, является стилистический разнобой, постоянная смена тональности. Яркие, поэтические, пышные эмоциональные строки, созданные писателем -романтиком, вдруг сменяются точным, кратким и бедным языком, явно подходящим больше писателю - реалисту. Также мешает наслаждаться романом его неоправданно большой объём и некоторые повторы. Думаю, что сокращение роману не повредило бы. Но в целом, Томас Вулф является достойным представителем американской литературы, занимая значительное место в ряду таких титанов, как Драйзер, Хемингуэй, Лондон, Твен, Фицджеральд, Андерсон.

Автор пишет откровенно, честно, говорит о важности семьи, но и вместе с тем о его разрушительных качествах. И семья и вправду может и радовать и ломать. Как пишет Вулф: «В темной утробе нашей матери мы не знаем ее лица», мы не знаем, кем и где рождаемся, мы не выбираем семью, в которой будем жить, и, конечно, бывает так, что кроме общих генов у людей может быть ничего похожего, родственники физиологически, но не душевно. Так появляется еще одна главная тема — тема чуждости и одиночества. Юджин не чувствует себя «своим» в семье, он любит их, но и может местами их яро ненавидеть, как и другие члены семьи его, и некоторые люди могут найти это неправильным, неестественным, и даже может быть они правы. Однако по своему опыту могу сказать, что такое существует сплошь и рядом: мама и дочь ведут войны, родственники делятся на свои «лагеря», ребенок благодарен им за все, что они ему дали, но задыхается в своем доме, среди своих же родителей. Эта история — это жизнь, и каждая строчка, каждое необычное сочетание слов попадает мне прямо в сердце, потому что в этой истории есть и частичка моей жизни.

Есть в произведении, конечно, и другие темы, как например человек в хаосе истории, но именно семейная тема затронула во мне самые глубокие струны души. Да и может ли сравниться хаос истории с хаосом обычной жизни? С потоком душевных терзаний, боли, сомнений и страхов? Я считаю, внутреннее смятение всегда сильнее и разрушительнее.

Добавлю пару слов о слоге автора. Он прекрасен. Эти метафоры, сравнения, эпитеты, то, как тонко Вулф передает внутренний мир героя, его мысли, ощущения, сомнения, отношение к чему-либо — искусство в чистом виде. Хотя, безусловно, от долгого непрерывного чтения можно быстро устать от его изобилия слов, потому читайте перерывами, позвольте вашей головушке расслабляться.