Текст книги "Танец марионеток"

Она отвела меня в комнату, которая более напоминала купеческую контору, нежели бордель. Центральное место занимал элегантный письменный стол из красного дерева, заваленный бумагами и письменными принадлежностями. За ним стояло удобное кресло, а спереди – два стула для гостей. Вдоль стен располагались шкафы, заполненные книгами. Окна затеняли тонкие красные занавески, благодаря чему на комнату ложится кровавый отсвет. Меня усадили на один из стульев для гостей, а моя хозяйка села по другую сторону стола. Только сейчас я смог разглядеть ее поближе. Она имела идеальную фигуру, тонкий, но эффектный макияж и длинные черные волосы. Ее раскосые, характерные для людей, прибывших из-за Пограничных гор, глаза имели удивительный голубой цвет с ледяным и бодряще-холодным оттенком, как ведро воды, которое будит вас от сна.

– Простите, я еще не представилась. Моё имя – Араи, я хозяйка этого заведения.

– Приятно познакомиться. Тогда кто была та женщина, которая показала нам путь через подвал?

– Ах, это была всего лишь Сорин. Забудьте о ней. Она подвела меня и не будет здесь больше работать. Ни здесь, ни в другом месте.

Я воздержался от комментария.

– Исевдрир… интересное имя. Я правильно его произношу?

– Безупречно, мадам, – солгал я. – Как будто бы вы тренировались в его произношении перед нашей встречей.

– Я рада, что мои усилия дали результат, – она наградила меня улыбкой. – Это необычное имя. Вы, должно быть, откуда-то издалека? Как случилось, что вы попали сюда?

– Руки ваших девочек, вероятно, уже онемели от арбалетов, направленных на моих бойцов. Еще немного, и они сами разоружатся. Вы уверены, что сейчас удачное время для рассказа о моей жизни?

– Что за нетерпение. Я просто хочу, чтобы мы познакомились поближе, прежде чем перейдем к делу.

– Ложь о своем прошлом? Какая в этом ценность? Ведь никто из нас не сказал бы правду.

– А вам не кажется, что, когда человек врет о себе, он выдает даже больше, чем когда говорит правду?

Я ничего не ответил на этот софизм. Араи рассмеялась и устроилась удобнее в кресле.

– Я бы спросила, чем обязана вашему визиту, но одного бездыханного тела на полу в моем главном зале достаточно для объяснения.

– Ваше заведение устроено со вкусом, мадам, – сказал я, стараясь сохранять невозмутимый тон.

– Благодарю. У меня на родине есть поговорка: «Устрой бордель так, чтобы тебе самой захотелось в нем трахаться».

– Правда?

– Нет.

– Жаль, это была бы великолепная страна.

– Эрея тоже была бы великолепной страной, если бы на королевском гербе вместо девиза «Верность до гроба» стоял призыв повышать качество обслуживания в борделях. Может, тогда храбрые рыцари, вместо бесконечного лечения триппера, смогли бы исполнить все те клятвы, что они так охотно дают.

– Признаюсь, мадам, это не та дискуссия, на которую я рассчитывал в столь аморальном месте.

– Я не знаю, чего ты ожидал. Но я не знаю иной сферы деятельности, где от хозяйки бизнеса требовались бы столь высокие этические нормы. Подумай только, с каким большим доверием относятся к нам клиенты. В наших спальнях они снимают с пояса мечи, откладывают в сторону кошельки и скидывают одежду. Только в своем доме они находятся в столь же беззащитном положении и не рискуют попасть под удар. Только наша честность защищает их от нападения, воровства, триппера и бестактности.

– А от арбалета, направленного в спину?

– Наши стандарты применимы только к клиентам. Возможно, к партнерам по бизнесу. Хочешь стать моим партнером, Ис?

– Я не знал, что у нас есть какие-то общие интересы.

– Как ни странно, но мы стоим на одной ступени, Ис. Солдат, получающий жалованье, прежде чем даст себя зарубить, продает свое тело так же, как и любая шлюха.

– Это довольно тенденциозная постановка во…

– Ах, не принимай мои слова близко к сердцу. Я глубоко уважаю тех, кто умирает за деньги. И презираю тех, кто гибнет бесплатно. За короля. За графа. За барона. Во имя ленного права и феодальной структуры.

– Запахло политикой. За такие идеи отправляют на эшафот без всяких вопросов.

– И поэтому эти идеи заслуживают внимания. Если кто-то боится их настолько, что угрожает смертью.

– Не кто-то. Мой работодатель, король.

Араи как-то разочарованно вздохнула, некоторое время задумчиво смотрела в пустоту над моей головой, и создавалось впечатление, будто она забыла о моем присутствии. А потом она вдруг снова сосредоточилась на мне и заговорила, полностью сменив тон:

– Я знаю, кого вы нашли на складе и для чего он вам нужен. Я знаю, кто вам сказал, что вы его там найдете. И я знаю еще очень много того, что может вам помочь добраться до цели.

– До цели? И какова наша цель? – спросил я бесстрастно.

– Круг.

Она угодила в самую точку. Каждый, кто хоть раз упомянул это название, заслуживал интерес со стороны полка.

– Я могу быть полезной для Седьмого полка, – продолжала Араи. – Многие важные люди оставляют здесь свои секреты. Я могу доверить их вам. Но и вам придется стать полезными для меня.

– Чего ты хочешь?

– Всего. Но мы начнем с небольших шагов.

– Не могу дождаться.

– У меня есть проблема… юридического характера.

– И ты собираешься обратиться с этим ко мне? – я удивленно поднял брови.

– Сила и право – это взаимозаменяемые термины, – спокойно ответила Араи. – Я думаю, ты способен решить мою проблему эффективнее любого чиновника.

– Тогда я слушаю.

– Здание, в котором мы сейчас находимся, к сожалению, мне не принадлежит. Я арендую его у одного купца. В последнее время наши отношения несколько ухудшились, и он заявил, что намерен заставить меня съехать отсюда. Это будет большой проблемой для моего бизнеса. Расходы на переезд, риск потерять клиентов, ты же понимаешь.

– Тебе нужен кто-то, кто объяснил бы купцу, что расторжение договора с тобой крайне невыгодно, – закончил я.

– Я знала, что мы поймем друг друга.

– Это все, что ты хочешь?

– Это компенсация за причиненный вами ущерб. Всё остальное – уже отдельная сделка.

– Если в самом деле у тебя есть сведения о Круге, то мы, конечно, заинтересованы. Только помни, что мы любим проверять полученную информацию. А те, кто вводит нас в заблуждение, сталкиваются с серьезными последствиями.

– Напрасная угроза. Но я понимаю ход твоих мыслей. Если привык иметь дело с людьми вроде Ифрита, то может сложиться впечатление, что это единственный способ ведения переговоров.

– Как зовут этого купца?

– Финнехан. Эрлорн Финнехан.

– Дай мне три дня.

– Я рада, что нам удалось прийти к соглашению. Ты убедишься, что наше сотрудничество будет очень выгодным для обеих сторон… – Она на мгновение замялась. – В качестве жеста доброй воли и доказательства моей полезности я дам тебе один совет: навести аптекаря Сантолини. На его складе можно найти много интересных товаров.

Я кивнул. Араи поднялась и направилась к двери. Я встал со стула и последовал за ней.

Когда мы спустились вниз, ситуация выглядела так же, как мы ее оставили. За одним исключением: Гиена лежал без движения на полу.

– Что это значит? – строго спросила Араи.

– Он жив, только без сознания, – сказала одна из девушек. – Он ужасно себя вел, его нужно было успокоить.

Я посмотрел на Ферре. Тот кивнул, подтверждая ее слова.

– Небольшая потеря, – Араи пожала плечами. – В любом случае мы пришли к соглашению. Возвращайтесь к работе, девочки.

Они опустили свои арбалеты и разошлись без слов.

– Спасибо за продуктивную встречу, поручик Норгаард, – сказала Араи, помахав на прощание с вершины лестницы. – Не забудь передать Финнехану мое почтение. – Она повернулась и ушла.

Парша наклонился к лежащему без чувств товарищу и принялся его теребить.

– Отвали, – простонал Гиена, медленно приходя в себя.

– Баба тебя уделала, – захохотал Парша.

– Иди в жопу! – огрызнулся со свойственным ему красноречием Гиена. А потом он заметил меня. – Ну как, Ис, успел перепихнуться?

– Я бы предпочел, чтоб ты и дальше лежал без сознания, – заметил Ферре и повернулся в мою сторону. – Подо что пришлось подписаться? Большая будет проблема?

– Нет, – ответил я непринужденно. – Наша любимая работа. Я также узнал кое-что интересное о местной фармацевтической промышленности.

– Что именно?

– Завтра мы наведаемся в магазин Видаля Сантолини. Что-то мне подсказывает, что мы найдем у него запас нелегальной святой воды.

Глава 2

Варак бредил. Не потому, что ударился головой или надышался каких-то паров. Просто витиевато-невразумительный стиль речи был обязателен для всех представителей его профессии. Кто будет всерьез воспринимать ясно выражающегося алхимика? Я почти уверен, что существует некий королевский указ, предписывающий всем алхимикам вести себя, как совершенным безумцам.

Так или иначе, допрос Варака шел тяжело. Нет, он хотел говорить – болтал, как на заказ, но абсолютно без толку. Его речь, сплошь состоявшая из бессмысленных и абсурдных утверждений, лилась широким и непрерывным потоком на нескольких языках. Разумеется, у меня возникла мысль, не хитрая ли это тактика с целью запутать следователей, ведущих допрос. Чтобы это проверить, мы пригласили Безумного Йорлана, единственного человека, владевшего наречием сумасшедших в достаточной степени, чтобы перевести бред пленного на человеческий язык. Наш алхимик явно собирался ставить какой-то эксперимент (судя по тому, что мы увидели, кинув беглый взгляд на его келью, в опыте были задействованы клетка, полная мышей, большой кусок сыра и сосуд, наполненный едкой кислотой) и любезно согласился нам помочь, но при условии, что целый час проведет наедине с Вараком. Вопреки здравому смыслу, мы согласились.

– Это была неудачная идея – пустить туда Йорлана, – заметила Чи.

– Хорошо, что ты говоришь об этом сейчас, когда уже слишком поздно что-либо менять, – воскликнула Ника.

– Лучше поздно, чем никогда.

– Твоя способность предвидеть прошлое очень важна для нас.

Разговор этот шел в подвале монастыря на Речной. Мы с Чи и Никой стояли в коридоре перед входом в камеру, где Йорлан допрашивал пленника, и прислушивались к долетающим оттуда голосам. Через некоторое время к нам присоединился Считала. Разумеется, никакой пользы от его присутствия не было, а то, что Варак собрался рассказать, его абсолютно не касалось, но Считала заявил, что никак не может пропустить это зрелище – общение Йорлана с другим сумасшедшим алхимиком. Потому он вместе с нами вслушивался в доносящийся из камеры поток ахинеи и улыбался, как ребенок в ожидании подарка.

Наконец голоса стихли, дверь открылась, и на пороге появился Йорлан с окровавленным ножом в руке.

– Очень приятный в общении человек, мы замечательно побеседовали, – заявил он с улыбкой. – К сожалению, в конце нашего разговора он меня немного разозлил, поэтому я перерезал ему горло.

Чи ударилась лбом в ладонь, а Считала захихикал.

– Напомните мне, пожалуйста, чья это была идея отправить туда Йорлана? – сердито спросила Ника.

– Вы действительно ожидали другого результата? – вставил, смеясь, Считала. – А почему этот алхимик вообще был так важен?

– Все в городе знают, что он снабжает бунтовщиков и заговорщиков, но до сих пор его не удавалось поймать, – пояснила Чи. – И самое главное, у нас были основания полагать, что он может быть связан с Кругом.

– Это правда, – спокойно согласился Йорлан. – Он рассказал мне несколько интересных вещей на эту тему.

Ника сжала кулаки и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Хорошо, Йорлан, – сказала она, с трудом держа себя в руках. – Будь так любезен, расскажи нам, что тебе удалось узнать по этому очень важному вопросу от пленного, которого ты убил, хотя он владел ключевой информацией?

– Охотно, – сказал алхимик непринужденным тоном. – Я слушал его, правда, не очень внимательно, но, кажется, он упомянул, что ключ к планам Круга – это старинная рукопись под названием «О появлении монстра». Это, по мнению Варака, самый важный текст, когда-либо созданный.

– Ты выяснил, почему он так важен?

– Нет.

– Почему? Он не хотел говорить? Не знал?

– Не успел. Я же перерезал ему горло, ты забыла?

– Нет, Йорлан, – процедила сквозь зубы Ника. – Я не забыла.

На мгновение наступила тишина, капитан изо всех сил боролась с желанием порвать алхимика в клочья, а он спокойно стоял, с интересом разглядывая нож, который держал в руке.

– Мне скучно, – заявил Считала. – Может, уже пойдем к Сантолини?

– Не припомню, чтобы я поручала тебе это задание, – скривилась Ника.

– Я как раз вспомнил, – сказал я. – Ника, могу я взять Считалу с собой на допрос аптекаря?

– Ты же знаешь, я обожаю, когда меня ставят перед свершившимся фактом. В любом случае, вам здесь больше нечего делать. Катитесь к черту и постарайтесь больше ничего не испортить.

Я решил, что сейчас не самое подходящее время сообщить ей, что я собираюсь взять еще Гиену и Паршу.

– Я тоже хочу пойти! – вставил Йорлан.

– Отчего ты решил, что я теперь позволю тебе высунуть нос за стены монастыря? – Ника аж покраснела от злости. – А ну, марш в лабораторию! Я запру тебя на ключ и не выпущу, пока ты не начнешь вести себя как солдат.

Алхимик продолжал стоять совершенно спокойно, с видом ребенка, не понимающего, в чем провинился. Пользуясь тем, что капитан полностью переключилась на Йорлана, мы со Считалой и Чи быстро смылись. Мы не собирались находиться в поле ее зрения, когда она вспомнит, что кому-то нужно убрать труп Варака.

– Спорю на целый склад, забитый амуницией, что, если Ника запрет его в камере, Йорлан взорвет дверь или растворит замок в кислоте, – шепнул мне Считала. – А что поставишь ты?

– Я тоже хотел на это спорить, – возмутился я. – Ты не шутишь насчет склада?

– Конечно, – ответил он невинно. – Я когда-нибудь давал тебе повод усомниться в моей честности?

– Надеюсь, это амуниция эрейцев, а не наша, – вздохнула Чи.

– Какая еще амуниция? – удивился Считала.

– Кого ты берешь в охрану? – спросила меня сержант.

– Гиену и Паршу. Найди этих остолопов и приведи к нам, мы будем ждать у ворот.

Она кивнула и ушла искать наших деревенских дурачков. Мы со Считалой вышли во двор и двинулись к воротам, ведущим на Речную улицу.

– Я вчера видел Олуха, – признался я. – Передает привет.

– Он все еще держит обиду за ту заварушку на мануфактуре?

– Не думаю, что его память способна на такие далекие путешествия в прошлое. Но владелец мануфактуры рано или поздно заметит недостачу.

– И тогда ложная зацепка приведет его прямо в штаб Восьмого кавалерийского. Чего в таком случае хотел Олух?

– Он все еще мечтает сломать Ротхару шею.

– Это очень мило с его стороны. – Считала отошел на минуту. – Как ты думаешь, как выглядит диета Олуха? Не может быть, чтобы такой великан жил исключительно на военных харчах.

– Разве что дополненных кониной.

– И ведром святой воды?

– Диета настоящего кавалериста.

Из здания монастыря появилась Чи, а за ней топали Гиена и Парша с довольно кислыми минами.

– Хочешь знать, чем эти идиоты занимались, когда я их нашла? – спросила она, подойдя к нам.

– Не особенно, – скривился я.

– Говори, что знаешь, – оживился Считала.

– Они кидались друг в друга крысиным дерьмом.

– Он первый начал, – стал оправдываться Парша. – У меня не было выбора, и мне пришлось ответить.

– Трудно его за это винить, – заключил Считала чертовски серьезным тоном. – Согласно рыцарскому кодексу чести, бросок крысиным пометом не может остаться без ответа, иначе тот, в кого его бросили, будет обесчещен.

– Правда? – съязвила Чи. – Я видела тебя с рыцарским кодексом чести всего раз в жизни, и то ты использовал его как подставку для ног.

– Очень полезный том, – кивнул Считала.

– Довольно, – прервал я их. – Выдвигаемся. Чи, займешься вопросом отхожих мест, пока меня не будет? Ситуация выходит из-под контроля.

Гиена усмехнулся. Сержант испепелила его взглядом.

– Конечно, Ис. Береги этих двоих. Это будет невосполнимая потеря, если кто-то из них получит ножом под ребро.

* * *

Аптека Сантолини располагалась в старом кирпичном здании на Веселой улице, в нескольких кварталах от реки. Поэтому нам предстояла короткая, но неприятная прогулка. Погода в тот день была типичной для местных земель. Лило не так уж сильно, чтобы жители сидели по домам, но достаточно для того, чтобы поддерживать в сохранности слой болотистой жижи на всех улицах, поэтому мы быстро испачкались до колен.

Но в целом мы и так справлялись с грязью относительно неплохо, в отличие от эрейцев, которые, даже оккупировав эту проклятую землю вечной сырости, не собирались отказываться от тяжелых доспехов. Будь то битва на сухой, обширной равнине или же патрулирование сырых улиц – эреец все равно навесит на себя столько металла, сколько сможет унести. А потом удивляется, что местные жители смеются над ним, когда он проваливается по колено в грязь и не может выбраться из нее самостоятельно. В Седьмом полку более гибкое отношение к экипировке. Во время службы в городе нам хватает кольчуги и дубленой кожи, не более того. Мы исходим из того, что если дело дойдет до драки, то либо у нас окажется преимущество, и мы будем преследовать врага, или враг получит преимущество, и тогда нам придется удирать. В обоих случаях главное – это скорость. Драка без явного преимущества – это не наш стиль. И хотя я не производил точных подсчетов, но могу ручаться, что в Эрее именно в нашем подразделении самый высокой процент бойцов старше тридцати лет. А дожить до такого возраста позволяет вовсе не отвага в бою, а исключительно прагматизм.

Толкотня на улицах не представляла для нас особой проблемы. Седьмой полк усердными трудами заработал дурную славу, и теперь наши усилия приносили плоды – жители сами в миг разбегались по сторонам, едва мы появлялись в поле их зрения. У каждого из нас эмблема полка была вышита на куртке и вытатуирована на правой руке. Черная змея с открытой пастью. Лично я считал этот знак немного безвкусным, к тому же обычай делать одинаковые татуировки больше подходит для банды подростков, нежели для сеющего ужас воинства. Однако полковник настоял и оказался прав, потому что наша безвкусная змея на полковом знамени мощно действовала на воображение плебеев. Татуировка с изображением змеи, чей хвост обвивался вокруг правого предплечья, а пасть раскрывалась на тыльной стороне руки, также производила неизгладимое впечатление. Конечно, с такой эмблемой о работе под прикрытием можно забыть, но от нас в этом деле все равно было мало пользы ввиду нашего культурного многообразия.

При наборе новых членов полка мы руководствовались правилом: «Не жри в сортире». А вернее: «Не нанимай в месте дислокации». Если ты примешь в свои ряды местных, то не удивляйся потом их сомнениям при подавлении беспорядков. К тому же, такие бойцы более склонны к дезертирству. Идеальный новобранец – это тот, у кого вообще нет дома, или кто находится так далеко от него, что само понятие дома для него – чистая абстракция (см.: Мои отношения с родным городом). Для такого человека все вокруг кажется странным, существуют только он и сослуживцы. Другие же представляют угрозу. Ничто так не укрепляет взаимоотношения, как синдром осажденной крепости.

По вышеперечисленным причинам не было в Седьмом полку никого, кто родился в Каэллархе, и большинство из нас прибыло из таких далеких мест, что никто о них даже не слышал. Мы были смесью всех племен и культур, представленных на Континенте, что изрядно выделяло нас на фоне расово однородной провинции и даже всего Королевства. И мало враждебного отношения к нам аборигенов – эрейцы, дислоцированные в Д’уирсэтхе, также не проявляли к нам сочувствия, а просто терпели как неизбежное зло. Мы отвечали обеим сторонам взаимностью, что только усугубляло ситуацию, особенно страдали наши взаимоотношения с местными. Чем более враждебно они себя вели, тем с большим рвением мы подавляли беспорядки. Граф де Верде, главнокомандующий эрейских сил в регионе, прекрасно понимал наше положение и использовал это, всячески поддерживая миф о Седьмом полку как о палачах Д’уирсэтха.

Мы вчетвером добрались до Веселой улицы и нашли аптеку Сантолини. Было это элегантное и ухоженное место, предназначенное, очевидно, для самых зажиточных слоев городского населения. Вывеска над дверью гласила: «Аптека Сантолини – улучшаем качество вашей жизни уже 7 поколений». Это была, конечно, наглая ложь – владелец открыл свою аптеку всего четыре года назад, а его отец был мясником.

Мы вошли в дом. Помещение было просторным, безупречно чистым, в нем стоял сильный аромат трав и медикаментов. Вдоль стен тянулись полки, заставленные различными средствами как естественного (например, корень левокоста, который якобы ускоряет срастание костей), так и чисто алхимического происхождения (самым продаваемым товаром подобного рода была волшебная жидкость для удлинения полового члена). Кстати, жидкость эта – чистое шарлатанство и одурачивание простаков. Несколько месяцев тому назад Гиена выпил залпом всю бутылку и не добился какого-либо видимого эффекта.

Мы подошли к прилавку, за которым с чарующей улыбкой стоял сам Сантолини, высокий, красивый брюнет, совершенно не укладывавшийся в мои представления об аптекарях. Несмотря на появление в его магазине четырех наемников с мечами на поясе, мужчина и не думал снимать приклеенную к лицу широкую, дружелюбную улыбку. Кроме нас, никаких других клиентов не было.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, чем могу быть вам полезен? Вероятно, вас терзают незаживающие раны, заставляя терпеть сильную боль? Перелом кости плохо зарастает? А может… – он понизил голос, – беспокоят некие проблемы интимного свойства? Иссякла живительная влага?

Сантолини, как и многие жители Каэлларха, выучил эрейский язык относительно недавно и только потому, что он был официальным. Потому он изъяснялся коряво, с сильным акцентом, его едва можно было понять, а кроме того, он имел привычку использовать родные идиомы в буквальном переводе.

– Мы скорее ищем что-нибудь для… общего укрепления, – ответил я, делая упор на последние слова.

Сантолини сочувственно покачал головой и сделал вид, будто прекрасно понимает, о чем я говорю. Я же не до конца отдавал себе отчет в том, что делаю, так как, если честно, план заранее не продумал. Я собирался только уговорить аптекаря продать мне незаконной святой воды, а в случае неудачи хорошенько вздрючить его и заставить признаться, где он прячет запас контрабанды.

– Для вас у меня есть одна вещь, – сказал между тем Сантолини. – Редких трав смешано немало и специально подобран алхимический состав. Самое лучшее в алхимии и натуральных методах лечения. Иммунитет к любой болезни. Не затронет слабость, подобно длинным лозам ив!

– Я не совсем это имел в виду…

– Конечно, конечно. У нас найдете вы и то, что по-научному зовется чудесами альтернативной медицины!

– Разумеется, – заметил Считала. – Нет лучшего лекарства, чем плацебо.

– Отлично, у меня есть что-то именно для вас…

– Это был сарказм, – вздохнул интендант.

– Ах да, разумеется. В таком случае, может…

– Нам нужна святая вода, – выпалил в лоб Гиена.

– Но простите! Святая вода – запретная субстанция!

– Мы наверняка можем…

– Застенками продажа карается! Темницей! И даже если я дождусь освобождения, мой магазин придет в упадок без меня! Я стану беден, словно мышелов!

– Как церковная мышь, – поправил я автоматически.

– Почему церковная? – удивился Сантолини.

– Поговорка. Беден, как церковная мышь.

– А церковные мыши беднее других мышей?

Я на мгновенье задумался:

– Возможно, эта поговорка восходит к старым временам, когда имущество религиозных учреждений было меньше и они ассоциировались с бедностью. Или это закамуфлированная насмешка над жадностью священников?

– Народная речь – это бездонное озеро, – рассудительно заметил аптекарь.

– Перестань нам лапшу на уши вешать. Неси святовку, – не выдержал Гиена. – Мы знаем, что ты ею торгуешь.

– Вы меня обижаете! Я, как выражаетесь вы, эрейцы, купец, погрязший в честности. Только легальные товары на складе.

– Мы кое-что другое слышали.

– Язвительные языки конкуренции!

– Послушай, Сантолини, – спокойно сказал я. – Ты занимаешься этим делом довольно долго. Ты должен знать, что мы не поверим тебе на слово. Если понадобится, мы надерем тебе задницу и перевернем этот магазин вверх дном, заглянем в каждую коробку и отдерем все половицы. Даже если мы ничего не найдем, то наделаем здесь такого шума, что все клиенты будут обходить тебя стороной.

– Несправедливые обвинения…

– И не думай, что кто-то извинится или официально оправдает тебя. Дай нам то, что нужно, и мы оставим тебя в покое. И даже заплатим за товар.

– Я смотрю на вас и вижу змей на руках, королевская служба. Смотрю и думаю: зачем же королевским воинам вода, что по приказу короля должна иссохнуть? Эрейцы отступают от эрейского закона?

– Мы не эрейцы, мы просто берем у них деньги. Каждый месяц у нас устраиваются бои без правил между отдельными частями. Мы поставили кучу бабла на нашего борца. Он не может проиграть, понимаешь?

– Важность чистого соперничества велика.

– Да насрать на важность соперничества, – прорычал Парша. – Важна победа.

– Если важность победы столь велика, то и цена должна быть высока, не так ли? Великий риск для магазина – продажа службе короля. Должна быть компенсация. Тройная.

– Стандартная ставка, мы не будем платить ничего лишнего. Компенсацией можешь считать то, что мы не пришли сюда с факелами.

– Я ищу воду, но не нахожу. Если тройная ставка, то и поиск тройной. Возможно, нахождение будет лучше.

– Двойная.

– Двойной поиск также может быть достаточным. Извините меня, господа, я на минутку.

– Иди за ним, – скомандовал я Парше.

Сантолини попытался что-то возразить, но передумал и проследовал в заднюю часть магазина, отодвинув занавеску, отделявшую подсобку от торгового зала. Вскоре он вернулся, неся в руках открытый сундучок с дюжиной пузырьков, наполненных прозрачной жидкостью.

– Чистейшая святая вода в Д’уирсэтхе – заявил он с гордостью, поставив сундучок перед нами на прилавке. – Высочайшее качество.

– Нам приятно это слышать, – сказал Считала. – Тем не менее, мы позволим себе провести небольшой тест.

Он вынул из кармана маленький флакон, которым снабдил нас Йорлан. Его содержимое вступало в реакцию со святой водой и окрашивало ее в красный цвет. Считала добавил средство в один из пузырьков в сундучке Сантолини. Жидкость начала менять цвет, но достигла только бледно-розового цвета.

– Разведенная дрянь, – заключил Считала. – Максимум двадцать процентов.

– Трибунал карает одинаково что за двадцать процентов, что за чистую святую воду, – ответил я.

Гиена и Парша обездвижили Сантолини железной хваткой, прежде чем тот понял, что происходит.

– А теперь поговорим о том, что нас действительно интересует, – предложил я.

Аптекарь даже не пытался вырываться. Он понял, что шанс освободиться из объятий Гиены и Парши у него нулевой. Лишь двигал глазными яблоками, следуя взглядом за мной, а я тем временем спокойным, неспешным шагом приблизился к двери, перевернул табличку стороной «Закрыто» и задвинул засов. Затем зашел за прилавок и удобно уселся на стуле Сантолини. Считала же отправился к полкам и начал копаться в аптечных препаратах.

– Только реализация? – спросил я аптекаря. – Или производство тоже?

– Я… Я н-н-ничего не з-з-з-знаю, – лепетал он. – Я п-п-просто продаю… я не знаю, откуда вода в составе… я н-н-не делаю препараты, другой человек, а не я… Я только п-п-продаю то, что у меня есть…

– Ты владелец аптеки и единственный работник. Нет абсолютно никого, на кого бы ты мог перекинуть ответственность. Единственный вопрос, производишь ли ты продукт самостоятельно или только продаешь то, что получаешь от поставщика. Так что?

– Я… производя… – нерешительно ответил Сантолини. – Я не знал, что вода противоправна, правда. Фонтан идей дал мне рецепт случайно, эксп-п-перимент.

«Боится своего поставщика больше, чем нас, – подумал я. – Интересно».

– Где? – спросил я только.

– Ч-ч-что где?

– Где ты производишь?

Этот вопрос застал его врасплох. Я тяжело вздохнул.

– Сантолини, кончай эту игру, – терпеливо сказал я, как будто объяснял не очень умному ребенку сложную математическую задачу. – Ведь мы прекрасно знаем, что ты слишком глуп, чтобы изготовить святую воду. Ты плохой фармацевт, а тем более алхимик. Мы можем продолжать в это играть, конечно. Ты можешь указать нам какое-нибудь вымышленное место, где, как ты думаешь, у тебя есть лаборатория, мы проверим это и узнаем, что ты лжешь. И мы вернемся к исходной точке, разве что наше терпение заметно поубавится. Поэтому не трать свои усилия и просто признай, что кто-то другой приготовил этот препарат.

– Другой производил. Я только продавал.

– Хорошо. Первый этап позади. Ты должен выслушать меня очень внимательно, Сантолини. Твоя жизнь только что закончилась. Есть несколько различных вариантов, как могут дальше развиваться события, но как раньше уже не будет никогда. Тебе остается только выбрать меньшее зло. Теперь ты в наших руках, и мы можем тебя убить разными способами. Можем отдать тебя под суд, и ты лишишься всего, что у тебя было, и попадешь в тюрьму на несколько лет. Даже если ты выживешь и выйдешь на свободу, то сдохнешь с голоду на улице через несколько месяцев. Мы также можем подобрать тебе какую-нибудь просторную камеру в подземелье монастыря на Речной и пытать тебя там до победного конца. Ты наверняка слышал рассказы о Седьмом полку и о людях, которых мы взяли на допрос. Ты не мог не заметить, что герои этих рассказов, попадая в монастырь, из него уже не выходят. Наконец, мы можем просто уйти, оставить тебя в покое и пустить слух, что ты на нас работаешь. Как ты думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем к тебе наведается этот поставщик, которого ты пытаешься защищать? У тебя есть только один путь, не ведущий в финале к мучительной смерти. И первый шаг на этом пути – добровольной рассказ о том, кто производит святую воду, которой ты торгуешь.

– Я не знаю, – застонал Сантолини. – Не было никогда встречи лицом к лицу с производителем, всегда посредничество. Приходит посредник, дает то, что имеет. Я не знаю, откуда он, где растет продукт.

– Кто этот посредник?

– Махок Вивало. Он очень подозрительный. В прежние годы его товар – всякое барахло. А теперь в его руках богатство. Тратит много денег. Он ко мне с водой пришел и сотрудничество дал.

– Где мы можем его найти?

– Я не знаю, мы не ходим вместе. Но новая поставка через день, поздно вечером. Он приходит к заднему выходу из магазина.

– Сегодня один из этих дней?

– Да.

– Чудесно. Тогда мы подождем его.

В этот момент Считала высунул голову из-за занавески и дал мне знак, чтобы я заглянул к нему в подсобку.