Текст книги "Мой путь к мечте. Автобиография великого модельера"

Глава четвертая
«Гнем свою линию»[32]32
  Название песни Charli XCX Doing It. – Примеч. пер.


[Закрыть]
Достигая многого

По окончании школы меня манил побег. У меня был бизнес, и магазин приносил доход. Мама была счастлива за меня. Мои молитвы были услышаны: у меня появилось дело, которым я был увлечен!

Отец сказал мне, что это не продлится вечно, и настаивал на том, чтобы я или нашел стабильную работу, или поступил в колледж. Он много крови попортил моей матери, пока она не поддержала его. Я уступил их просьбам. Мне хотелось показать моим родителям, что, по крайней мере, делаю то, о чем они просят.

Я записался в муниципальный колледж Корнинга, так как там не было вступительных экзаменов: достаточно подать заявление, и ты принят.

Я сам оплатил расходы из доходов от People’s Place, но учиться там мне было абсолютно не интересно. Когда начались занятия, я был целиком поглощен своим бизнесом. Это было впустую потраченное время в моей жизни. Я встретил учителя, Дика Люса, который оказался веселым парнем, а его партнер по бизнесу, Дэвид Касл, помог создать мой первый логотип для People’s Place, но в остальном посещение занятий считаю бесполезным. Нам рассказывали про макроэкономику и микроэкономику, но я тем временем думал: «Чем быстрее смогу вернуться в мой магазин, тем больше денег заработаю и тем лучше смогу проводить время». Я сгорал от желания поскорее вернуться в People’s Place, чтобы по-новому развесить джинсовые куртки и организовать новые зоны для выкладки осенних свитеров. Мои родители хотели, чтобы я получил диплом об окончании колледжа, нашел хорошую работу и зарабатывал деньги, но я уже зарабатывал деньги и получал удовольствие от своего занятия. Что было не так?

Так продолжалось два месяца. Затем я бросил Корнингский колледж, ничего не сказав родителям. Мы с Ларри сняли квартиру, где проводили свои тусовки, и каждый вечер приглашали к себе девушек из элмайрского колледжа; у нас гремела музыка. А по утрам вставали и шли на работу.

До окончания старшей школы Ларри, Джон и я открывали свой магазин только после занятий в школе и по выходным. Теперь же мы могли торговать весь день. Мы открывались в десять часов утра. Расширили товарный ассортимент, появился отдел грампластинок. Наняли привлекательных девушек и крутых парней. У нас был хэдшоп, хотя многие люди, глядя на нас, думали, что мы продаем наркотики. Родители подростков, случалось, звонили в полицию Эльмайры и говорили: «Мой ребенок идет в People’s Place покупать “кожу”. Что это за наркотик?» (У нас имелся отдел кожаных изделий, где мы продавали ремни ручной работы от Joel Labovitz, сандалии и жилеты. Но мы никогда не продавали наркотики.) Полицейские тоже думали, что мы наркодилеры. Но мы ими не были, в основном специализировались на модной одежде.

Я давно имел опыт общения с копами. Когда мы еще учились в старшей школе и нужно было место, куда привести девушек, Ларри, Джон и я использовали для тусовок часть помещения People’s Place, отделенную от торгового зала мешковиной. Мы привезли водяную кровать и находили возможность использовать ее по назначению. Однажды вечером отправились на концерт со студентками колледжа и захотели продолжить вечеринку. Но не могли привести их в свою спальню, потому что у нас ее не было – мы жили с родителями. «А давайте пойдем в магазин», – решили мы.

Мы сели в разные машины, и Ларри приехал первым. Он поднял шум, колотя в дверь, полагая, что я уже на месте: «Томми, ты меня слышишь?» – когда, как он вспоминал потом, восемь полицейских машин окружили его.

– Что ты делаешь? – спросили они.

Ларри не мог придумать подходящий ответ.

– Жду Томми! – вырвалось у него.

Потом подъехал я. «Привет, офицеры», – сказал я, а затем открыл дверь и провел с нарядом полиции экскурсию по нашему заведению. Они были ошарашены. С тех пор у нас сложились хорошие отношения с полицией.

По мере того как наша репутация и запасы росли, не составляло труда расширять и сам магазин. Мы просто передвигали перегородку из мешковины немного дальше к задней стене. Джон обычно сидел за прилавком, длинноволосый, в шляпе и бабушкиных очках, держа свою акустическую гитару и принимая деньги; Ларри бегал по магазину и общался со всеми девушками, а я стоял на стремянке и создавал экспозицию, придавая месту крутой вид. Так было весь день, каждый день. Другого места, где мне было бы интереснее, просто не существовало.

Мы уже зарабатывали тысячи долларов в день и распродавали все без остатка, но по-прежнему использовали коробку из-под сигар в качестве кассового аппарата. Деньги обычно были сферой Джона, но это изменилось, когда стали известны наши номера в лотерее выборочного призыва на военную службу[33]33
  См.: https://en.wikipedia.org/wiki/Selective_Service_System. – Примеч. пер.


[Закрыть]. В 1969 году, для того чтобы увеличить численность вооруженных сил во Вьетнаме, правительство восстановило воинскую повинность и все мужчины нашего возраста подлежали призыву в армию. На второй год лотереи нам с Ларри повезло оказаться среди высоких номеров, но у Джона он был достаточно низким, так что ему явно пришлось бы служить. У него не было интереса к участию в сражениях этой войны, поэтому он продал нам свою долю в People’s Place и уехал в Канаду. Нам его не хватало; он был хорошим парнем – уравновешенным, спокойным, умным, но мы продолжали развивать свой бизнес.

И продолжали поддерживать связь с Джоном; он по-прежнему живет в Канаде. Другие ребята, которых мы знали, отправились во Вьетнам. Все трое братьев Эллиотт, живших по соседству (обычно они третировали меня, а потом приглашали посмотреть мультфильмы), ушли на войну. Томми и Дики не вернулись.

Поскольку в нашей местности не было ничего подобного нашему магазину, к нам стекалась клиентура не только из Элмайры и близлежащих городов, но и со всего «южного пояса» штата Нью-Йорк и богатых небольших городков Северной Пенсильвании, в которых не найти ничего прикольного. Мы полностью распродавали свой товар в субботу вечером, а в воскресенье садились в машину и ехали в Нью-Йорк за новой партией. На ужин мы всегда останавливались в Чайна-таун[34]34
  Чайна-таун – квартал Манхэттена, населенный преимущественно выходцами из Китая.


[Закрыть], который был очень экзотическим местом для нас, мальчиков из Эльмайры. Управление весьма успешным предприятием подняло мою уверенность и самооценку на такую высоту, о какой я и мечтать не мог.

В 1972 году, благо магазин приносил какие-то деньги, я отправился в Лондон. Причина была проста: Англия – прародина моих любимых представителей рок-н-ролла. Она дала нам Карнаби-стрит[35]35
  Карнаби-стрит – небольшая пешеходная улица в Лондоне. В 1960-х гг. улица была центром «свингующего Лондона» и независимой моды.


[Закрыть], модов[36]36
  Моды – британская молодежная субкультура, сформировавшаяся в конце 1950-х гг. и достигшая пика в середине 1960-х гг.


[Закрыть] и рокеров, или, как сказал Ринго Стар в фильме «Вечер трудного дня», «пересмешников»[37]37
  https://teriost.wordpress.com/2010/07/31/uh-no-i-am-a-mocker-ringo-starr-a-hard-days-night/ – Примеч. пер.


[Закрыть]. Я хотел пожить там некоторое время и узнать, как здесь организованы розничные продажи. Моей целью было создавать одежду, встречаться с людьми, вбирать в себя дух Британии. И намеревался остаться на несколько месяцев – мне хотелось полного погружения. Не думаю, что мой партнер Ларри был в восторге, а его двоюродный брат Сэм Уорцел, который следил за нашими финансами, вообще был недоволен, однако это не остановило меня.

Я поехал один и остановился в меблированных комнатах на границе района Челси и Найтсбриджа. Каждый день я поднимался и спускался по Кингс-Роуд, заглядывая в магазины и рассматривая людей.

Британцы действительно были другими – конечно, они отличались от моих соседей по Элмайре, но их класс превосходил то, что мне довелось наблюдать в Нью-Йорке.

Их отличал стиль. Их клеши были шире, а куртки – короче, с подчеркнутой линией плеч. У них волосы были длиннее. Они носили шарфы. И все поголовно выглядели как рок-звезды! В Америке можно встретить множество парней в джинсах-колоколах, сандалиях и футболке и подумать: «Ладно, пусть он – часть движения хиппи, но у него нет стиля». Для меня стиль определенно имеет значение.

Biba[38]38
  Biba – культовый лондонский магазин, а также одноименная британская марка одежды, пользовавшаяся огромной популярностью в 1960-е и 1970-е. Основана дизайнером Барбарой Хуланицки.


[Закрыть] в Лондоне был именно универсальным магазином для женщин. Здесь продавали не только этнические платья и широкополые шляпы, но и всякие крутые штучки. Вверх и вниз по Кингс-Роуд расположились самые невероятные магазины и бутики джинсовой одежды, какие я когда-либо видел. Там был деним, сплошь усыпанный стразами и вышивкой, который создал Маршалл Лестер. Магазин Stirling Cooper стал частью свингующей лондонской жизни, где продавали одежду для рок-групп и крутой публики. Jump принадлежал Луи Кэрингу. Позже я имел возможность встретиться с его сыном Ричардом. Ричард дружит с сэром Филиппом Грином, которому принадлежит Topshop и ряд других успешных предприятий, торгующих модной одеждой. (Филипп и его жена Тина – мои большие друзья. Он действительно один из гениев в модном бизнесе, а его магазин Topshop и бренд Topman являются отличным примером модной одежды.) Также в этот период важной фигурой был Томми Наттер, портной на Сэвил-Роу[39]39
  Сэвил – Роу – улица в центре Лондона, на которой расположены ателье, производящие высококачественную одежду по индивидуальному заказу.


[Закрыть], который шил костюмы, отвечающие вкусам Дэвида Боуи, Элтона Джона, Мика Джаггера, Рода Стюарта и других знаменитостей.

По ночам я тусовался в клубе под названием Tramp’s, который в Лондоне был тем же, что Max’s Kansas City в Нью-Йорке. Правда, интерьер сильно отличался от нью-йоркского заведения. Публика Max’s на Манхэттене предпочитала андрогинную богемность в духе глэм-рока. Говоря в целом, собственный имидж имели американские музыканты группы Kiss, а также Элис Купер. Группы Lynyrd Skynyrd, ZZ Top, Allman Brothers представляли собой вариации южного стиля: повседневного, сельского, простоватого. И множество американских рок-звезд придерживались стиля хиппи в калифорнийском, спортивно-туристическом варианте. С другой стороны, британцы преподносили себя с шикарной строгостью, модерновой, в духе Карнаби-стрит, и это выглядело очень привлекательно. Джимми Пейдж обычно носил бархатные брюки с высокой талией, заклепками и аппликациями. Queen – я имею в виду ребят из этой группы – были просто невероятны. А группа T-Rex задавала стиль всем прочим. Боуи искал свой образ, словно примерял новые костюмы. А Элтон Джон с его костюмами и перьями, огромными очками и пышными формами существовал по законам собственного мира.

Группа The New York Dolls по-своему восприняла английский стиль, опираясь на собственную панк-андрогинию. Лу Рид баловался им. Но видели бы вы английских музыкантов, таких как Род Стюарт, Small Faces, Эрик Клэптон, The Who, – они были не только замечательными исполнителями, но также стали иконами стиля.

Мне хотелось изучить этот стиль, взять немного этого и немного того, добавив свои идеи. Я решил разузнать о джинсах как можно больше; они стали сутью моей жизни.

Многие рестораны и клубы могли дать от ворот поворот посетителю в повседневной одежде, и, конечно, нельзя было надевать джинсы на работу. Но я чувствовал, что джинсы стали приметой начинавшейся культурной революции, и они войдут в нашу жизнь навсегда. Я хотел стать экспертом.

И я зашел в магазин под названием Jean Machine на Кингс-Роуд и попросил взять меня на работу.

– У вас есть документы?

Я не знал, что это значит.

– Ну, если вы собираетесь работать в Лондоне и являетесь гражданином США, то должны получить разрешение.

– Не волнуйтесь, – сказал я им. – Я его получу.

– Хорошо. Вы можете приступить завтра утром.

В торговом зале магазина Jean Machine почувствовал себя как рыба на берегу. Я привык управлять собственным магазином, говорить всем, что нужно делать, выбирать товар, который намеревался продавать своим покупателям, выкладывать одежду так, как считал нужным. И я не был англичанином. Мой стиль был менее строгим. В Jean Machine покупателям не разрешалось самостоятельно трогать какой-либо товар. Продавец отвечал за показ джинсов клиенту и, если продажа не состоялась, он идеально складывал их и возвращал на полку. В качестве предполагаемого поставщика субкультуры модов этот магазин был чрезмерно чопорным и скучным.

Но я сделал великое открытие: джинсы марки Made in Heaven были самых невероятных цветов, которые я видел в своей жизни. Каждая пара была выстирана и потерта и изысканно украшена заплатами. Даже ярлык с надписью HEAVEN выполнен неровными буквами. Я разыскал хозяев и спросил: «Почему бы вам не разрешить представлять эти джинсы в Штатах? Я мог бы продавать их в моем магазине и мог бы торговать ими в Нью-Йорке». Они согласились.

Возвращаясь домой из Лондона, несколько дней я тусовался в Нью-Йорке, прежде чем вернуться в People’s Place. Едва я достиг Элмайры, как мне стало ясно, что ненавижу ее. Культурный шок оказался глубоким. После недели, проведенной на Кингс-Роуд, мой магазин теперь казался провинциальным и несовременным. Мне хотелось настоящего азарта. Я начал искать, чем бы еще заняться. И стал мечтать о создании собственного бренда.

Я принес образцы джинсов Made in Heaven в оптовую и розничную сеть Barneys, которая в начале 1970-х годов совершала переход от магазинов, торгующих по сниженным ценам, к чему-то большему и гораздо более крутому. (Через год после того, как мы занялись совместным бизнесом, им было доверено представлять американской публике бренд Giorgio Armani. В то время «Нью-Йорк Таймс» описывала Barneys как место, «где богатые хипстеры могут насладиться покупкой полотенца за шестьдесят долларов».) Я познакомился с Джином Прессманом, сыном владельца Фреда Прессмана и внуком основателя, Барни Прессмана. Джин управлял бутиком, который находился на пересечении 17-й улицы и Седьмой авеню. Он посмотрел на товар и дал мне заказ.

Джинсы Made in Heaven были первыми по-настоящему классными английскими джинсами в магазинах Barneys, и они хорошо продавались. Но повторный заказ породил проблему. Существовал налог на НДС, а также таможенная пошлина. В тот момент не было такой вещи, как электронная почта или даже факс, и нам приходилось делать наш бизнес, прибегая к услугам обычной почты, а это занимало недели. Тот факт, что производители Made in Heaven находились за границей, ничего не менял. Связь между Made in Heaven, мной и Barneys была довольно сложной. Пополнение запасов занимало слишком много времени, и производители Made in Heaven в действительности не были экспортирующей компанией. Они ожидали, что я буду импортировать одежду и потом продавать ее в Barneys, но у меня не было для этого необходимых средств.

В июне 1972 года People’s Place исполнилось два с половиной года. Торговля шла бойко. Однажды, когда погода была ненастной, Ларри предложил: «Давай прокатимся». Мы отправились на Харрис-Хилл, самую высокую точку в Элмайре, красивое место, откуда открывался прекрасный вид на близлежащие городки Хорсхедс и Биг-Флэтс и долину реки Чемунг. Глядя вниз, мы увидели, как поднялся уровень воды в реке Чемунг, которая течет через Элмайру. Ларри сказал: «Томми, это колоссально. Вся эта вода идет прямо на город. Это наводнение, и оно может затопить наш магазин».

Мы рванули обратно, и Ларри спросил отца, обувной магазин которого располагался в том же торговом центре, что и People’s Place: «Почему никто ничего не предпринимает?» Г-н Стимерман пожал плечами. Мы сообщили остальным нашим соседям: «Надвигается наводнение!» – и они посмотрели на нас, как на чокнутых. People’s Place находился под землей; любая вода на улицах нанесла бы первый удар по нам. Нужно было действовать!

К счастью, в нашем здании имелся лифт, который спускался вниз вплоть до подвала. Архитектурная фирма на верхнем этаже располагала свободным пространством и любезно предоставила нам площадь. Мы позвали друзей и членов семьи и начали упаковывать и перевозить весь наш запас, в том числе огромную новую партию джинсов. Наша бригада хиппи, старшеклассников, студенток, моих братьев и сестер весь день поднимала на лифте, штабелировала, погружала и разгружала пыльные коробки (помогал даже мой отец, который знал, что я бросил учебу, и начинал верить, что мы делаем нечто полезное). В полночь, совершенно измученные, мы перетащили на шестой этаж последние тяжелые коробки.

К семи утра весь город оказался под водой.

Ураган «Агнес» задержался над долиной река Чемунг, обрушив на землю полметра осадков. Как и сказал Ларри, вода искала выхода и разрушила Элмайру. Три из четырех автомобильных мостов в центре города были смыты потоком. Пострадали квартиры и автомобили. Людей пришлось эвакуировать из домов. Выли сирены, и над головой жужжали вертолеты. Для оказания помощи прибыла Национальная Гвардия. Была объявлена чрезвычайная ситуация. По Мейн-стрит люди передвигались на лодках! Это было ужасно. Люди потеряли все.

И тут нас осенило: если от наводнения пострадал каждый магазин во всей долине, значит, в Элмайре больше не осталось магазинов одежды. Кроме нашего.

Дедушке Ларри принадлежало здание на углу Колледж-авеню и Роу-авеню, в том месте, которое избежало разрушения. Его дядя держал там винную лавку, а магазин по соседству пустовал.

– Дедушка, – спросил Ларри, – можно мы арендуем это помещение?

Дедушка был счастлив посодействовать.

Чтобы поддержать бедствующее население, американский Красный Крест предоставлял чеки на сумму сто долларов тому, кто мог доказать, что потерял свое имущество, и в тот день, когда мы открылись, за дверью выстроилась очередь. Мы были рады помочь. И предлагали скидки. Если джинсы стоили пять долларов восемьдесят восемь центов за пару, то продавали по десять долларов за две пары. Мы продали больше одежды, чем можно было представить себе. Спустя несколько месяцев мы видели папаш в футболках в технике узелкового батика и маленьких пожилых леди в брюках-клеш.

Название People’s Place стало нарицательным, и наш стиль, когда-то очень далекий от общепринятых в Элмайре стандартов, стал нормой.

После нескольких месяцев восстановления мы арендовали первый и второй этажи здания, в котором People’s Place изначально занимал подвал. Теперь у нас был большой угловой магазин с отделами мужской и женской одежды, бижутерии, а также кожгалантереи, которая представлена крутыми аксессуарами ручной работы от Joel Labovitz. На балконе наверху размещался наш парикмахерский салон, а первоначальное пространство в подвале теперь занимал наш отдел грамзаписей, по-прежнему посвященный рок-н-роллу. Мы держали гигантский универмаг рок-стиля!

Мы стали столпами местного экономического сообщества в основном благодаря усилиям Ларри. Мы вступили в Ротари-клуб. Встречались с мэрами, президентами магазинов, людьми совершенно другого поколения. И не только это: благодаря нашей экономической прозорливости губернатор Нельсон Рокфеллер назначил Ларри на должность в Комитет городского развития штата Нью-Йорк. Ларри доставляли удовольствие игры со взрослыми, но мне не нравилось ходить на собрания и слушать разглагольствования этих людей. Моя цель, моя страсть – сделать наш магазин и бизнес грандиозными.

Нам исполнилось по двадцать одному году. Мой азарт набирал силу!

К нам стали заходить участники рок-н-ролльных групп и покупать одежду для своих концертов на вечеринках по выходным. Я любил музыку. И купил бас за семьдесят долларов – бас-гитару Höfner в форме скрипки, битловский бас, как у Пола Маккартни, и разучил песни Badge и Sunshine of Your Love группы Cream. Правда, у меня не очень хорошо получалось, поэтому я отдал ее моему брату Энди, которому тогда было восемь лет, и научил его всему, что знал сам. Энди оказался самородком. Он взял этот инструмент и играл на нем каждый день, не выпуская его из рук. Рок-н-ролл стал его жизнью.

Когда я жил у родителей, весь наш дом был наполнен музыкой. У нас было пять спален и девять детей, так что мы все делили ночлег с кем-нибудь, и из каждой комнаты доносилась разная музыка. Билли любил слушать Урию Гипа и Джонни Уинтера, Ди-Ди слушала Кэрол Кинг, Энди балдел под «Роллинг Стоунз», а я громко включал группы The Doors, Cream, Traffic и Хендрикса. Билли играл на гитаре, и у него был настоящий талант, как потом у Энди. Поскольку у меня не получалось играть, когда они подросли и начали собирать свои группы, я был их менеджером, помогал им получать приглашения на вечеринки с музыкой и одевал их. Когда мы проводили показ мод в People’s Place, они отвечали за музыкальное сопровождение. Билли присоединился к группе под названием Glass Head, а Энди был в Vaudeville, а затем в группе Fright. Спустя годы Билли и Энди играли вместе в группе King Flux, которую возглавлял Ричи Стоттс после распада Plasmatics, а Марки Рамоун стал барабанщиком.

Брюс Спрингстин и его группа купили у нас одежду для одного из первых турне, в 1973 году. Группа J. Geils Band тоже заходила сюда. Их вокалист, Питер Вольф, появился с красавицей женой Фэй, которая была изысканно одета. Фэй сразу же приметила моего красивого младшего брата Энди, в то время ему было около одиннадцати. (Мне быстро подсказали, что это актриса Фэй Данауэй, сыгравшая главную роль в фильме «Бонни и Клайд».)

Мы зашли за кулисы на их концерте тем вечером, и это было захватывающим ощущением. Я привел Энди, потому что подумал, как было бы круто для мальчишки побывать за сценой, и потом увидел, что он и Фэй мило общались в магазине. Мы сидели сбоку от сцены, когда Энди заметил в толпе наших братьев Билли и Бобби, которые курили травку. Он сказал: «Я расскажу маме и папе!» Мне пришлось убеждать его не делать этого.

Потом, проходя мимо какой-то аппаратуры, Энди порезал палец о металлический заусенец, и у него сочилась кровь. Фэй быстро послала за пластырем, положила Энди к себе на колени и занялась лечением его пореза. Я пытался завести серьезный разговор с Питером, но видел, что он внимательно следит за своей женой. Питер Вольф действительно ревновал из-за внимания его жены к одиннадцатилетнему мальчику! Мне показалось это забавным. Думаю, до этого не понимал, что, хотя они могут быть известными и успешными исполнителями, они остаются реальными людьми с реальным чувством неуверенности в себе.

Это был урок, который стоило усвоить.

Менеджер нашего магазина и школьный друг Дино Пизанеччи понял связь музыки и мира моды. Он предложил нам создать компанию, которая спонсировала бы проведение рок-концертов. Магазин People’s Place мог продавать билеты, что вызвало бы приток посетителей и рост нашей популярности и известности. Мы назвали компанию Further Adventures («Дальнейшие приключения»). Дино стал генеральным директором. Ларри и я были президентами.

Наш первый концерт состоялся в спортивном комплексе элмайрского колледжа, The Domes, а хедлайнером выступил Би Би Кинг[40]40
  Би Би Кинг – американский блюзовый гитарист, певец, автор песен, которого поклонники называют королем блюза.


[Закрыть]. Мы привлекли множество клиентов в свой магазин, потому что были агентами по продаже билетов, и все билеты на шоу были распроданы.

Когда Кинг прибыл на своем гастрольном автобусе, его бизнес-менеджер сразу же зашел к нам и спросил: «Сколько билетов было продано? Где деньги? Прежде чем Би Би выйдет на сцену, мы хотим получить оплату». Би Би и его команда были значительно старше нас, и я сразу понял: они очень серьезные бизнесмены, у которых все запланировано и учтено. Они, возможно, играли блюз, но эти ребята открыли мне глаза на их истинную роль в музыкальном бизнесе. У них за плечами десятилетия заработанного трудом опыта; у меня его не было.

До этого момента я был просто любителем и сейчас проходил ускоренный курс, как работает шоу-бизнес. Это произвело на меня впечатление.

Я пропустил Вудсток, но, когда услышал, что группы Band, The Grateful Dead и The Allman Brothers приедут на фестиваль Summer Jam на автодроме «Уоткинс-Глен Гран-при», я настроился посетить его. Автодром находился в получасе езды по шоссе 14 от Элмайры, и концерт был разрекламирован как «следующий Вудсток». Мы связались с организаторами фестиваля, и People’s Place стал официальным распространителем билетов.

Я знал кое-что об Уоткинс-Глен, потому что мы с друзьями ходили смотреть «Формулу-1». Гонки Гран-При были громкими, захватывающими, зрелищными. По окончании гонки 1972 года мы перепрыгнули через несколько ограждений, зашли в боксы и направились прямо к гаражу Лотус-Джон-Плеер-Спешиэл, нашему любимому. Мы прошлись по помещениям и увидели всех механиков и водителей, которые стояли в черных хлопчатобумажных комбинезонах JPS, самых крутых комбинезонах в мире. И подумал: «Было бы здорово продавать такие в магазине… или носить!» Я видел Пита Таунсенда в белом комбинезоне, или, как его называют англичане, «бойл-сьюте», «спецовке механика», на сцене музыкального фестиваля 1970 года «Филлмор на Тэнглвуде» с участием Джетро Талла и групп It’s a Beautiful Day и The Who[41]41
  http://www.prnewswire.com/news-releases/concert-vault-restores-pinnacle-moment-in-rock-history-193586011.html. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Он подскочил в воздух на метр, играя Summertime Blues. Я чувствовал, что это может быть очень крутым направлением моды.

Помню, подумал: «Нет, никогда они не продадут нам эти костюмы». Как получить их?

Моей подругой в то время была светловолосая красавица из Итаки по имени Лори Браун. Я сказал: «Лори, подойди и спроси, можно ли получить такой костюм». Лори поморгала глазами на одного из парней, и он спросил: «Сколько тебе нужно? У нас их целый чемодан». Она схватила охапку. Все это лето, каждый раз, куда бы мы ни пошли, люди говорили: «Где вы взяли эти костюмы? Они невероятны!» Мы увидели настоящий ажиотаж.

Я развесил в магазине образцы, изготовленные из денима, чтобы посмотреть, будет ли на них спрос, – это была одна из моих первых вылазок в сферу изучения рынка. Мы могли бы продать целую партию, но мне негде было их изготовить. Это тоже стало уроком.

Мы продали десятки тысяч билетов в Уоткинс-Глен по десять долларов за штуку, изготовили и продали сотни футболок с эмблемой Summer Jam, и таким образом, мы с Ларри стали почетными гостями. Прибыли шестьсот тысяч любителей музыки, и, как в Вудстоке, дороги были забиты автофургонами «Фольксваген» и домами на колесах. Я провел утро в магазине, но Ларри приземлился на вертолете на площадке за сценой и попал в рай. В то время как зрители фестиваля не могли даже подобраться достаточно близко, чтобы увидеть сцену, изнемогая от жары на солнцепеке, за сценой были надземный плавательный бассейн, повара, готовящие барбекю, и полные мешки посуды. Сотовые телефоны в те дни еще не существовали, но телефонная линия была проведена, и Ларри позвонил в магазин и сказал:

– Ты не сможешь попасть сюда на машине, и ты пропустил последний вертолет.

– Не волнуйся, – успокоил я его. – У меня все схвачено.

Отец парнишки, который был постоянным покупателем в People’s Place, летал на фестиваль туда и обратно в качестве врача, сопровождавшего зрителей, получивших травмы и пострадавших от передозировки наркотиков, в медицинский центр Арнот-Огден в Элмайре. Моя мама работала медсестрой, и я знал, где что находится. Я пришел в больницу, в кладовке прихватил медицинский халат и штаны и сел в следующий вертолет. Мы приземлились за сценой среди трейлеров. Сразу же раздались голоса:

– Доктор! Доктор!

Кто-то упал в обморок. Я не был врачом, но притворился им в Уоткинс-Глен – только на минуту, пока не появился настоящий. Я бросился прочь, сбросил медицинский комплект, оказавшись в своих крутых джинсах, и нашел Ларри.

Это был один из лучших моментов нашей жизни! На площадке за сценой толпились парни с очень длинными волосами и бородами. Они не были стильными нью-йоркскими хиппи; скорее, выглядели как хиппи из Калифорнии или Джорджии, довольно простецкие… и грязные. Казалось, они ушли в себя – настолько одурели от наркотиков.

Мы старались не попадаться на глаза легендарному концертному промоутеру Биллу Грэму. Билл ходил с отрядом охраны, который отталкивал людей назад, чтобы никто не занимал места на пути к сцене Дики Беттс[42]42
  Дики Беттс – американский гитарист, певец, автор песен и композитор, один из основателей рок-группы The Allman Brothers Band.


[Закрыть] и братьев Оллман[43]43
  Грегг О́ллман – американский певец и музыкант. Наиболее известен как лид-вокалист, органист и автор песен основанной его братом Дуэйном группы The Allman Brothers Band.


[Закрыть].

Мы тусовались с каким-то парнем по имени Робби Робертсон. Тогда я не знал, кто он такой; оказалось, он был музыкантом группы. Я удивился, сможет ли он выступать, – в тот день он явно был не в форме.

Ходили слухи, что Уоткинс-Глен – самое массовое сборище людей в истории Соединенных Штатов. Не знаю, правда ли это, Книга рекордов Гиннесса назвала его «крупнейшей аудиторией на поп-фестивале».

Чтобы поддерживать People’s Place на острие и хорошо проводить время, мы с Ларри часто ездили в Нью-Йорк и наведывались в Деревню. Мы ездили в Бостон и Кейп-Код. Отправлялись в Итаку, Лос-Анджелес, Лондон – в любое место, где люди проводили время с удовольствием. Мы начали посещать нью-йоркские модные показы и демонстрационные залы производителей. В то время как наши друзья ходили в колледж, мы с Ларри создавали бренд.

На модном показе в отеле «Статлер-Хилтон» на меня снизошло озарение. «Статлер» – классический старый отель, расположенный на углу 33-й улицы и Седьмой авеню, прямо напротив Мэдисон-Сквер-Гарден, с узкими коридорами, потертыми коврами, оштукатуренными стенами, которые не красили годами. Он ветшал прямо на глазах, но мне не было до этого дела. Я с удовольствием ощущал себя частью этой отрасли. Каждый номер на этаже был занят отдельным производителем и забит образцами товаров. Продавцы с разной степенью отчаяния смотрели на поток посетителей, готовые к обслуживанию. Мы купили джинсы от UFO, изготовленные в Индии, рубашки Western из мадраса с узором, напоминающим технику пэчворк от Gentleman John, и рубашки с детским пижамным рисунком, кнопками и круглыми воротничками от Michael Milea. Детские принты! Мы купили шелковые рубашки из набивной ткани с длинными уголками воротников от Nik Nik и рубашки с большими, скругленными уголками воротников, которые прозвали «собачьи уши», от Bon Homme.

Landlubber, производитель джинсов, который первоначально снабжал клешами ВМС США, а затем сорвал куш, когда хиппи приняли этот фасон, арендовал танцзал и стал одним из основных экспонентов. Молодой бизнесмен Ленни Рубин управлял компанией под началом ее первого владельца, Мартина Хоффмана. Когда Landlubber стал модным брендом, они расширились и наняли Кортни Чань Сина в качестве дизайнера и креативного директора. У Кортни были длинные волосы, и он носил модные костюмы. Узнав, чем он занимается, подумал: «Хочу заполучить его модели».

Я никогда не сосредоточивался на дизайне, но в тот момент меня осенило: «Это то, чем хочу заниматься в жизни. Хочу создать линию одежды».

И быть тем, кто выбирает цвета, ткани и конструирует карманы. Хочу быть таким парнем!

Landlubber производил джинсы с низкой посадкой на бедрах, с небольшими прорезными карманами, короткой ширинкой и широкими шлёвками для толстых ремней. Их модель Chelsea имела четыре накладных кармана и изготавливалась из облегченного денима марки «джин» плотностью 10 унций[44]44
  Примерно 280 г.


[Закрыть]. Магазин People’s Place был из числа их крупнейших клиентов на северо-востоке. Мы продавали много джинсов Landlubber. Но я думал, что мог бы сделать лучше.

Когда прибывала очередная партия джинсов, пока я раскладывал их по полкам, мне хотелось, чтобы карманы были расположены выше или клеш был немного шире. Не имело значения, у какой компании мы их покупали; я постоянно думал, что мог бы конструировать более удачные джинсы. У меня не было профессиональной подготовки; просто интуитивно чувствовал, как это должно быть правильно. Самые крутые люди в то время носили джинсы-колокола, которые были заметно потерты и потрепаны. Износ и потертость означали, что эти ребята не расставались со своими джинсами и были на сцене в течение длительного времени. Все хотели быть такими же стильными. Мне пришло в голову: надо взять некоторые из наших джинсов, отбелить и постирать их, чтобы искусственно «состарить» и ухватить эту сущность крутости. Это делалось редко.