Текст книги "Покушение на убийство"

Двадцать восемь

– Все еще никаких упоминаний о Паддингтон-Грин или Макгейле? – Произнося это, Джек Магуайр впился глазами в Сару. В его голосе слышался азарт, будто он уже знал ответ на свой вопрос. То, что Сара узнала о смерти Дэниела Лоренса прошлой ночью, делало их версию об обмане на государственном уровне гораздо более вероятной.

– Ни слова, – ответила Сара.

Она придержала большую стеклянную дверь, пока Магуайр выходил. Его руки были заняты: в правой – камера, в левой – большой чемодан с аппаратурой. Оказавшись на улице, Сара отпустила дверь и наблюдала, как Магуайр поставил чемодан, освободил левую руку, чтобы дотянуться до кармана куртки и вытащить пачку сигарет.

– Сегодня опять будем где-нибудь караулить? – спросил он, протянув Саре открытую пачку.

– Нет, сейчас неподходящее для этого время, – ответила Сара. – Слишком много всего вокруг происходит.

Она взяла две сигареты, одну отдала Магуайру, вторую оставила себе. Через пару секунд оба закурили.

Они продолжили идти, Сара теперь несла чемодан.

– Нигде не упоминается о том, что Лоренс ездил в Паддингтон-Грин вчера вечером, – отметила Сара, возвращаясь к разговору. – Такое ощущение, что его там и вовсе не было.

– И что же тогда слышно?

– Считай, ничего, Джек. Смерть Лоренса фигурирует только в нашем поле зрения.

– А упоминается ли, что это был несчастный случай?

– Ага, именно так мне сказал коп, от которого я это узнала. Если верить его рассказу, Лоренс засиделся в офисе допоздна и в результате слишком быстро ехал домой. Не справился с управлением, или уснул за рулем, или что-то такое, и – бах, спокойной ночи.

Магуайр не ответил, они продолжили идти молча. Прошла по крайней мере минута или две. Сара привыкла к тому, что Магуайр любил все как следует обдумать. Наконец, в паре футов от фургона, он остановился.

– Вот дрянь, – объявил Магуайр. – Не может быть, чтобы никто не знал, что Лоренс был вчера с Макгейлом. Черт, мы знаем имя одного копа, который однозначно его видел.

– Тревор Генри?

– Ага. Генри был там, когда Лоренс приехал. Должен был быть.

– Точно, – согласилась Сара. – Генри вошел в те ворота буквально за минуту до того, как нарисовался Лоренс.

– Значит, по крайней мере один человек его точно видел. В этом мы можем быть уверены. И вдруг пару часов спустя этот бедный малый оказывается мертв? Так же, как и Макгейл? И что, мы должны поверить, что все это – чертово совпадение? Я так не думаю, Сара, а ты?

Сначала Сара не ответила. Вместо этого она улыбнулась, бросила свою сигарету на землю и растоптала ее. Когда она снова посмотрела на Магуайра, ее улыбка была еще шире:

– Нет, Джек, не думаю. Что я думаю, так это то, что мы имеем дело с подтасовкой фактов, – продолжая говорить, она стала загибать пальцы. – Макгейл? Мертв. Лоренс, адвокат, которого он якобы никогда не видел? Мертв. Здесь творится что-то непонятное. И только мы имеем к этому зацепку.

Магуайр улыбнулся в ответ, но ничего не сказал, а начал грузить оборудование в машину. Делал он это осторожно, закрепляя все на местах. Закончив, он захлопнул дверь и выбросил сигарету:

– Что теперь, босс?

Сара на секунду заколебалась. Когда она заговорила, то была искренна:

– Я не знаю, Джек, вот в чем проблема. Ну, то есть мы знаем, что нам врут, но я не могу придумать ни одного способа доказать это!

– Тогда мы будем следовать золотому правилу. – Магуайр заулыбался шире. Он все еще мог ее кое-чему научить. – Когда не знаешь, с чего начать, начни с начала.

Двадцать девять

– Почему ты так уверен, что нас вообще пустят внутрь? – спросила Сара.

Фургон CNN был припаркован возле Паддингтон-Грин, ближе ко входу, чем прошлым вечером. Журналисты у входа больше не толпились, и теперь не было проблем с движением. Дорога снова была свободна, и возле входа вновь нельзя было ни парковаться, ни останавливаться.

– Они обязаны пустить нас, – ответил Магуайр. – Это не частные владения, а полицейский участок, у них нет выбора.

– Вчера вечером, по-моему, был. Никто не мог войти через главный вход.

– Это потому, что вчера вечером участок закрыли из соображений безопасности, ведь там содержался опасный террорист. В том случае они могли это оправдать. Но сейчас, когда Макгейл мертв? Какое у них будет оправдание, чтобы сегодня никого не пускать?

Сара все еще сомневалась.

– И это все? Макгейл умирает – и внезапно это больше не крепость? Внезапно мы можем просто так войти туда с улицы?

– Как-то так, да, – ответил Магуайр. – Уверен, они все равно примут какие-то меры предосторожности. Возможно, на входе будет сидеть коп, а не гражданский сотрудник полицейского участка, как обычно. Просто для дополнительной безопасности. Но даже это может быть нам на руку.

– Каким образом?

– Копы не привыкли сидеть на ресепшен и общаться с прессой, Сара. Этим изо дня в день занимаются гражданские.

Сара кивнула. Голос Магуайра звучал уверенно. И у него был богатый опыт. Ей оставалось лишь надеяться, что он окажется прав.

Изображение в объективе Магуайра не дрожало, даже когда он шел. Он держал фокус на спине Сары, пока та проходила через автоматические двери в Паддингтон-Грин. Они заранее договорились, как все провернут. Сара ни разу не ошиблась. Не проверяя, поспевает ли за ней Магуайр, она оглядела помещение, нашла стол дежурного и направилась прямо туда.

Стол был длинным, протянувшимся от одного конца стены до другого. За ним могло поместиться шесть человек. Сегодня, когда вокруг не было ни души, там сидел всего один: молодой мужчина чуть старше двадцати – неопытный коп, как и предвидел Магуайр.

– Доброе утро, констебль Митчелл, – обратилась к нему Сара официальным тоном, прочитав имя на бейджике. Она превосходно работала на камеру, несмотря на всю серьезность дела.

Сара продолжила:

– Вы не будете против, если я задам вам несколько вопросов о вчерашнем вечере?

Митчелл открыл рот, чтобы ответить, но не смог издать ни звука. Появление яркой, уверенной женщины и объектив направленной на него камеры произвели именно тот эффект, на который рассчитывал Магуайр. Мальчик оказался в роли кролика перед удавом. Митчелл переводил взгляд с Сары на объектив и обратно, один раз, второй, третий. Наконец он выдавил из себя:

– Мы… ээмм… тут… я не уполномочен общаться с прессой, мисс. И, эм, я не думаю, что, эээ, вам следует снимать внутри участка.

Магуайру почти стало жаль его. Почти. Но сейчас было не время для сочувствия, и Сара явно разделяла его мысли. Она театральным жестом вскинула руку и облокотилась на стол, оказавшись так близко, что Митчелл чувствовал запах ее духов. Аромат и близость Сары, казалось, взволновали его еще больше.

Когда Сара заговорила вновь, ее голос был низким, практически соблазняющим:

– Что ж, если вы не уполномочены, констебль Митчелл, тогда, может быть, вы сходите и приведете кого-нибудь, кто уполномочен. Может быть, сержанта Генри?

Магуайр чуть не дернулся – Сара шла ва-банк. По правилам, Митчелл в ответ должен был выпроводить их с территории, если потребуется, силой. План строился на том, что он так не поступит. Вместо этого он будет сбит с толку, и это привлечет внимание человека, которого они и пришли увидеть, – сержанта Тревора Генри.

Магуайр надеялся на успех, но не ожидал, что это будет легко, и поэтому удивился, когда Митчелл, поколебавшись пару минут, покинул рабочее место и исчез в глубине здания.

Магуайр продолжал снимать Сару. Камера зафиксировала, как она пристально посмотрела в объектив. Слова были излишни, ее взгляд все ему сказал.

Со своей стороны, во взгляде Магуайра Сара также смогла прочитать нечто важное. Вдруг его левый глаз, не скрытый камерой, расширился и сфокусировался на чем-то за левым плечом Сары. Она проследила за его взглядом. Ее столь необходимая для дела уверенность, казалось, пошатнулась, когда Тревор Генри вылетел из двери в конце помещения.

– Что, черт побери, вы делаете в моем участке? – разъяренно потребовал Генри. – Пошли вон! Немедленно!

Магуайр увидел, как Сара занесла ногу, чтобы сделать шаг назад. Но потом она резко остановилась, и не думая отступать. Это впечатлило Магуайра. За двадцать пять лет работы он повидал репортеров, которые готовы были сдаться из-за меньшего. Эти раздумья длились не дольше секунды. Но и ее было достаточно, чтобы он успел заметить, как Генри, узнав Сару, на мгновение притормозил. Камера запечатлела эту деталь навсегда.

– Что, черт возьми, вы тут делаете? – прошипел Генри сквозь сжатые зубы. В тот момент он говорил тихо, обращаясь напрямую к Саре. Затем он, казалось, заметил за ее спиной Магуайра. Когда он заговорил вновь, вместе с гневом вернулась громкость: – Выключите камеру! Сейчас же! В моем участке снимать нельзя!

Естественной реакцией Сары было повиноваться. Магуайр знал это. Ее вырастили послушной девушкой и привили уважение к людям в форме. Каким-то образом ей удалось подавить этот порыв. Ведь у них был разработан план, и Магуайр чувствовал, что она доведет его до конца.

– Сержант, можете ли вы подтвердить, что Эймон Макгейл встречался и общался с адвокатом в этом здании всего за пару часов до своей смерти?

Генри свирепо посмотрел на Сару перед тем, как ответить. Какую бы симпатию он ни испытывал к ней прошлым вечером, теперь ее заменил бешеный гнев.

– Не говорите ерунды, мисс Труман, – сказал он наконец. – Эймон Макгейл ни с кем вчера не встречался.

Генри смог обуздать свой гнев, и теперь его голос звучал официально и покровительственно.

– Подозреваемый покончил с собой до прибытия адвоката, как и было объявлено. Теперь уходите.

Сара не сдвинулась с места:

– Сержант, во время нашего вчерашнего разговора вы проинформировали меня, что Эймону Макгейлу адвокат был назначен. Вскоре после этого в участок прибыл Дэниел Лоренс, адвокат защиты. Он пробыл здесь почти два часа. Под стражей в этот день в этом здании был только один человек, следовательно, у Лоренса была лишь одна причина находиться здесь. Мистер Лоренс и был тем адвокатом, о котором вы упомянули, и он встретился с Эймоном Макгейлом, не так ли?

Шквал вопросов явно застал Генри врасплох. Он выглядел удивленным.

Все это потому, что Саре известно больше, чем он ей сообщил, подумал Магуайр. Неудачная беседа вчера сегодня превратилась в проблему.

Генри, казалось, не знал, как реагировать, поэтому прибегнул к тому, что умел лучше всего, – разозлился.

– Эти предположения смехотворны, – рявкнул Генри. – А теперь убирайтесь к чертовой матери из моего участка, или мне придется вытолкать вас.

На этот раз Сара даже не шелохнулась. Магуайр видел, что она только распаляется.

– Известно ли вам, сержант, что после того, как Дэниел Лоренс покинул ваш участок, он погиб в автомобильной аварии якобы по своей вине? В ту же самую ночь, когда Эймон Макгейл якобы покончил с собой? Не кажется ли это подозрительным такому детективу, как вы?

Генри резко встрепенулся. Всего на мгновение, но Магуайр успел заметить. Последняя часть – о смерти Дэниела Лоренса – шокировала его.

Быстро скрыв это, Генри принял свой прежний вид.

– Ну, как хотите, – сказал он беззлобно, но угроза все еще слышалась в голосе.

Генри повернул голову к той двери, из которой выскочил, и крикнул. Слова прозвучали скороговоркой, но их значение было более чем ясно. За считаные секунды появилось четверо офицеров. Они не стали ждать указаний. Генри сделал один большой шаг назад, пропуская своих людей, и наблюдал за тем, как они вышвырнули Сару и Магуайра из здания.

Грубо вытаскивая репортеров через главный вход на улицу, полицейские не проронили ни слова, не было ни угроз, ни предупреждений. Оказавшись на улице, четверо офицеров развернулись и немедленно зашли обратно. Магуайр смотрел, как они исчезли за дверью, которая закрылась за их спинами.

Ни Сара, ни Магуайр ничего не сказали, лишь обменялись улыбкой. То, что сейчас произошло, и что Магуайр записал, говорило, возможно, немного, но достаточно для того, чтобы они поняли, что идут по верному следу. Эймон Макгейл не покончил с собой, и кто бы его ни убил, он сделал то же самое с Дэниелом Лоренсом, а затем попытался замести следы о какой-либо связи между обоими.

Такое начало «истории» им и было нужно.

Тревор Генри захлопнул за собой дверь. Он был в бешенстве и не скрывал этого.

– Чертовым журналистам хватило наглости притащить камеру в мой полицейский участок и начать обвинять нас? Допрашивать меня? Что, черт подери, творится в этой стране?

Выкрикивая все это, он пнул подвернувшийся на его пути стул. Другую мебель могла бы постигнуть та же участь. Если так, то спасло ее то, что Генри заметил Митчелла.

– Ты! – рыкнул Генри. – О чем ты, черт возьми, думал, позволяя тем двоим снимать внутри здания? Когда внутрь заходят журналисты с работающей камерой, ты вышвыриваешь этих ублюдков. Проще простого! А что сделал ты?

В этот раз Митчелл сумел подобрать слова, но мог бы и не утруждаться, так мало они помогли ему. Они вылетали урывками, пока Генри не потерял терпение.

– Прекрати, блядь, заикаться! Ты не в состоянии даже разобраться с женщиной, которая строит тебе глазки. Боже, где вас только берут таких!

Генри обвел взглядом притихшие лица. Все застыли из-за его истерики. Он подумывал еще что-нибудь сказать, но в этом явно не было смысла. Вместо этого он покачал головой и направился к черному выходу.

– Я иду курить. Если еще кто-нибудь придет, пока меня нет, постарайтесь вести себя как копы, а не как озабоченные школьники.

Оказавшись на улице, он пошел к тому же месту, где прошлым вечером встретил Сару. Оглядевшись вокруг и убедившись, что находится один, он достал из кармана маленький телефон и набрал единственный номер из телефонной книги.

Как всегда, трубку сняли после первого же гудка. Человек на другом конце провода требовал лаконичности, что Генри и продемонстрировал сейчас:

– У нас проблема.

Тридцать

Дэмпси сидел в одиночестве в пустом баре в районе Уэстминстер, потягивая второй стакан «Гиннесса». Он держал этот стакан в руке уже полчаса. Этого агента спецслужб можно было назвать кем угодно, но только не пьяницей. Он жил менее чем в двухстах ярдах от этого бара последние четыре года и сегодня впервые зашел внутрь.

Стены бара были увешаны тонкими плазменными телевизорами. Не нужно было быть постоянным клиентом, чтобы знать, что по ним обычно показывали: футбол, регби, бокс – все, чтобы посетителям, опустошавшим бочки и бочонки, было весело. Но не сегодня. Сегодня каждый телевизор в Лондоне показывал только одно – ужасы прошедшего дня.

Звук ближайшего телевизора, как и всех остальных, был выключен. Дэмпси он был не нужен. Даже изображение было не нужным. Ему не нужно было напоминать о том, что он видел собственными глазами.

Вид Сэм Рэджис, падающей на колени, с безжизненным взглядом и размозженным черепом, не покидал его. Всю сознательную жизнь его окружали смерть и жестокость. Такова была карьера, которую он выбрал, навыки, которые приобрел. Однако очень быстро Дэмпси возненавидел их, но никогда его чувства не были такими острыми, как вчера. Ничто не смогло бы разжечь его отвращение к жестокости сильнее, чем ужасная картина гибели подруги, которую он завербовал и обучил. Его мучение усугубляло одно неизбежное обстоятельство: покончить со всем этим без применения насилия не удастся, причем насилия еще более ужасного. Замешанный в эту историю сержант-майор Джеймс Тернер позаботится об этом.

К моменту прихода Дэмпси в SAS Джеймс Тернер уже зарекомендовал себя как опасный человек с безукоризненной репутацией. Старше Дэмпси на семь лет, Тернер провел больше времени в своем родном полку перед тем, как подать заявку в SAS, и оказался там на три года раньше Дэмпси, используя это время максимально. К тому моменту, как туда поступил на службу Дэмпси, о Тернере уже ходили легенды.

Ситуация с самим Дэмпси была более сложной. Будучи офицером, он с самого начала вынужден был прилагать усилия, чтобы выделяться по крайней мере из сержантского состава. За время трехмесячной интенсивной подготовки и последующего процесса отбора он более чем преуспел в этом.

С самого начала Дэмпси был первым в своей группе, а вскоре догнал по баллам и тех, кому уже посчастливилось пройти отбор. Результаты самого Тернера были одними из самых впечатляющих за всю шестидесятилетнюю историю полка, так что Дэмпси тоже довольно быстро стал считаться особенным.

Вопрос о том, пройдет ли он отбор, был делом решенным к концу первого месяца, что само по себе было редкостью для одной из самых суровых военных программ. И тем не менее его успехи росли, и скоро встал вопрос о том, обойдет ли он самого Джеймса Тернера по результатам. Дэмпси этот вопрос не волновал, ему не нужна была подобная мотивация, чтобы быть лучше, поэтому он был одним из немногих, кто не расстроился, отстав по показателям. Несмотря на то, что он обошел Тернера по нескольким параметрам, по другим ему это не удалось, поэтому, когда все результаты были подсчитаны, победил тот, кто был старше. Но достаточно было того, что он почти нагнал его в достижениях, и Дэмпси был назначен резервным специалистом по внедрению.

Выделенный из обычного потока с того момента, как он прошел отбор, Дэмпси был определен в самый секретный отдел SAS. Отдел, о существовании которого было неизвестно даже обычным членам полка, – Отдел Хамелеон.

В этом отделе было всего десять сотрудников, каждый – лучший из лучших. Они занимались самыми опасными и самыми секретными операциями по приказу правительства, внедрениями, во время которых им часто приходилось работать без команды, а при обнаружении – и без дипломатической помощи государства. Попасть туда было редкой честью для любого.

Характер работы предполагал, что каждый из десяти человек выполнял отдельное задание, но все вместе они все равно считались одним подразделением. В тех редких случаях, когда они действовали как команда, их эффективность не знала границ. Особенно это касалось Дэмпси и Тернера.

Во время процесса отбора Дэмпси они часто слышали друг о друге. Было естественно, что после назначения их пути пересекутся. Менее вероятным было то, что они станут друзьями, но они стали. В следующие годы Дэмпси научился от Тернера большему, чем за всю свою службу, что сделало его еще более опытным в его деле. Это была дружба, выросшая на поле боя, настолько тесная, что верность Дэмпси своему товарищу практически соответствовала его верности стране. До тех пор, пока эту верность не проверили на прочность.

С тех пор прошло семь лет, но сейчас, когда Дэмпси дал волю воспоминаниям, казалось, что все это было вчера.

Отправленный на задание один, он прибыл в Колумбию с единственной целью – уничтожить Нестора Мурилло. Главный производитель наркотиков в стране, Мурилло заполонил британские улицы высококачественным дешевым кокаином. Его ликвидация считалась задачей номер один.

Дэмпси сумел пробраться в секретную ставку Мурилло незамеченным. Оказавшись внутри, он приступил к работе: обозначил выход, установил преграды, чтобы задержать потенциальных преследователей, – С-4 с дистанционным детонатором, натянул дымовые гранаты, спрятал острые провода на уровне головы. И наконец притаился на выгодной позиции, чтобы убить с первого выстрела.

Дэмпси знал свою работу. Знал, как безупречно замаскироваться или замаскировать свое оружие так, чтобы охранник на расстоянии пары футов не подозревал ни о том, ни о другом. Знал, как незаметно и неподвижно ждать столько, сколько потребуется, если надо будет, то и дни. На выработку этих навыков нужно время, и даже после этого лишь немногим удается выполнять их идеально. Дэмпси был в числе этих немногих.

Прошло почти тридцать шесть часов – меньше, чем ожидал Дэмпси, – перед тем как представилась возможность выстрела.

Мурилло появлялся в лагере время от времени, но всегда в окружении людей, что создавало определенный риск. Вероятность того, что кто-нибудь из толпы случайно попадет под пулю Дэмпси, была невелика, но однако существовала. Один выстрел. Времени на второй не будет, поэтому он выжидал.

Идеальной мишенью было боковое окно личного кабинета Мурилло. Дэмпси предполагал, что каждое окно в здании было бронировано, и это повлияло на его выбор амуниции: чтобы обеспечить беспрепятственный полет пули сквозь окно, он выбрал пробивную пулю в резиновой оболочке, созданную, чтобы проходить сквозь металл и волокно кевлара.

Когда Мурилло вернулся, наконец, в кабинет и сел за стол, его голова оказалась ровнехонько в прицеле Дэмпси. На этот раз толпы не было. По движениям Мурилло Дэмпси мог судить, что в комнате был по крайней мере еще один человек, но сейчас, когда Мурилло сидел за столом, шансы на случайное вмешательство были допустимы. Пришло время Дэмпси действовать.

Дэмпси исполнял свой ритуал тысячи раз. Однако, в отличие от Тернера, его усилия и действия были осознанными. Он сконцентрировал внимание, снизил сердцебиение до минимума и фактически перестал дышать – киллер был готов.

Он почувствовал, как его указательный палец погладил чуткий курок – движение, которое всегда предшествовало мгновенной смерти. Но не в этот раз. В этот раз он убрал палец, увидев движение тени напротив того места, где сидел Мурилло, – второй человек направлялся к столу. Риск того, что этот второй нечаянно попадет под огонь, был, по крайней мере в тот момент, слишком велик.

Глаз Дэмпси остался в паре дюймов от прицела. Возможность упустить нельзя. Как только гость отступит, пуля попадет в нужную цель, и Мурилло умрет.

Это намерение изменило жизнь Дэмпси. Когда он, в ожидании, сделал первый маленький вдох, то увидел картину, из-за которой перехватило дыхание. Там, с другой стороны стола Мурилло, протягивая руку, чтобы взять коричневый конверт А4 из вытянутой руки колумбийца, стоял Джеймс Тернер.

Дэмпси начал лихорадочно соображать, пытаясь осознать увиденное. Что Тернер делал в лагере Мурилло? И что, черт возьми, было в том конверте? Этому было очень простое объяснение: Тернер не первый переметнувшийся на сторону оперативник. Но Дэмпси нужны были неопровержимые доказательства.

Все эти мысли вихрем пронеслись у него в голове. Его самообладание мгновенно подавило их. Независимо от того, насколько неожиданным было появление Тернера, оно не должно было помешать выполнению задания. Дэмпси закончит начатое, новой проблеме придется подождать.

Направляя дуло обратно на Мурилло, Дэмпси чувствовал свое бешеное сердцебиение. Это было полной противоположностью тому, что он предпочел бы перед выстрелом, но ждать было нельзя. Не сейчас. Для того, чтобы выпустить смертоносный груз, нужно было лишь легонько нажать на курок. Мурилло никогда бы не узнал, насколько малое мышечное усилие потребовалось для его смерти. Но с другой стороны, Мурилло вообще никогда ничего больше не узнает. Колумбийца сбросило со стула, когда оконное стекло в его кабинете разлетелось на куски. Во втором выстреле необходимости не было: об этом свидетельствовали серые вкрапления в кровавом пятне на стене за его сиденьем.

Дэмпси не был человеком, который восхищался своей работой. В обычных обстоятельствах, чтобы убедиться в смерти, достаточно было беглого взгляда. Но этот день был далек от обычного. Он продолжал прижимать прицел к глазу, бросая последний взгляд на Тернера. Его друг – человек, которого он считал своим другом, – прирос к месту. Кремовый льняной костюм, который он выбрал для колумбийской жары, был заляпан кровью человека, убитого всего в паре футов от него. Тернер этого словно и не заметил. Его глаза были устремлены ровно на то место, где прятался Дэмпси. Он уже знал, возможно чисто интуитивно, откуда был сделан выстрел.

На какой-то момент Дэмпси показалось, что их взгляды встретились, будто Тернер мог видеть сквозь листву и камуфляж. Это гипнотизировало и прервалось, только когда Тернер отвернулся, а кабинет Мурилло начали заполнять люди. Эти люди очень скоро станут охотиться на убийцу своего начальника. Эту охоту, возможно, возглавит такой же умелый убийца. Дэмпси пора было убираться.

Его подготовительные меры помогли прекрасно справиться с задачей, и он исчез из ставки незамеченным еще до того, как Тернер сумел убедить людей Мурилло, что он не был причастен к смерти их босса. Главное задание было выполнено. Теперь надо было решить новую проблему.

Последующие часы даже сейчас, по истечении стольких лет, были как в тумане. Дэмпси добрался до британского посольства в Боготе, все еще с трудом веря в увиденное. Однако он не позволил дружеским отношениям влиять на его суждение. Вместо этого он оперативно воспользовался ресурсами посольства. В течение нескольких часов он сопоставлял даты отъездов Тернера с убийствами, которые носили отпечаток военного вмешательства. Снова и снова даты совпадали, и наконец сомнений не осталось.

Тернер больше не убивал за Корону и Державу, он убивал за деньги.

Дэмпси никогда до этого не испытывал одновременно чувства, когда тебя предали, и отвращения. Много раз он рисковал жизнью ради своего друга, ставил себя под удар во имя их братских отношений. В те времена он предпочитал не замечать некоторые стороны характера Тернера. Теперь, после всего, что он узнал за время, прошедшее со смерти Мурилло, все эти странности стали объяснимы.

Убежденный в своем открытии, Дэмпси использовал ресурсы посольства для того, чтобы выяснить и имя, под которым Тернер путешествовал, и его местонахождение. Время было против него. Тернер заподозрит худшее: профессиональный убийца Мурилло узнал его. Значит, он постарается в спешке покинуть Колумбию. У Дэмпси в лучшем случае было несколько часов, но эту встречу он ни за что бы не пропустил.

По его бровям струился пот, пока он пробирался по коридору ветхой гостиницы в Боготе с полуавтоматическим пистолетом в правой руке. Пульс в его влажной ладони бился быстро о рукоятку оружия.

Стараясь ступать максимально тихо, он медленно крался по пустынному коридору к цели.

К комнате 26.

Добравшись до двери, он удобнее взялся за пистолет, ощутил его приятную тяжесть, взвел курок и в последний раз окинул взглядом коридор. Убедившись, что находится один, он встал рядом с закрытой, но ненадежной дверью. В любой другой день он подождал бы, пока сердце успокоится, но сегодня он понимал, что этого не случится. Адреналин бежал по венам, быстрый и густой. Почему он не дождался подкрепления? Он редко сомневался в себе. Но ведь и с равным по силе противником сталкиваться приходилось нечасто. А человек в комнате 26 был именно таким.

Нельзя позволить страхам и сомнениям помешать ему, их нужно подавить. Дэмпси пришел, чтобы действовать, и плевать на последствия. Бросив быстрый взгляд на дверь, он понял, что она не будет преградой на пути его мускулистого плеча. Решительно вздохнув, он бросился вперед.

Дверь слетела с петель под ударом. Дэмпси знал, насколько она хлипкая, и понимал, что двигаться нужно быстро. Годы тренировок сделали свое дело: он знал, как действовать. Он быстро проник в комнату, держа в руке пистолет, готовый выстрелить в любой момент, проверяя опытным взглядом наличие угроз. Угроза там была, но, как ни удивительно, мирная.

– Быстро ты справился, а? – спросил высокий худой мужчина, сидевший в кресле в дальнем конце комнаты. На коленке у него удобно устроился полуавтоматический пистолет. Тернер не пытался двигаться при появлении Дэмпси, но и беспомощной жертвой он не был. Он знал, что ворвавшийся выстрелит только при малейшем намеке на угрозу. Подобная уверенность имела достаточно оснований.

– Что, черт возьми, происходит, Джим? – Дэмпси чувствовал, как его сердце бешено колотится. Ему нужно было объяснение, любое объяснение. – Что ты делал в кабинете Мурилло?

– Ты знаешь, что я там делал, Джо. – Джеймс Тернер даже не пытался оправдываться. Если на то пошло, казалось, для него было облегчением наконец-то говорить правду. – Не говори мне, что ты пришел сюда, не изучив все предварительно. Ты прошел по следу. Ты знаешь об остальном.

– Почему, Джим?

– Деньги.

Ответ Тернера был резким, и было понятно почему. Он сидел в южноамериканской духоте с оружием, направленным на единственного человека, который мог опередить его с выстрелом. Он находился на распутье – самом важном в его жизни.

– Чертова прорва денег, – продолжил Тернер. – У меня был выбор. Я мог продолжать ездить по миру, убивая каждого, кто доставлял нашему милому правительству неудобство, за зарплату сержанта, Джо. И за сержантскую же пенсию в перспективе. Может, за случайную медаль, ну, знаешь, чтобы порадовать дурака. Или я могу делать все то же самое за счет в швейцарском банке с достаточным количеством нулей, чтобы пожизненно обеспечить себя и свою семью. Как бы ты поступил?

Горячий комок подступил к горлу Дэмпси, пока он слушал. Он понял, что Тернер попытается вынудить его выстрелить. Но он отказывался верить, что схватка обязательна. Этот мужчина был его другом.

– Это не может продолжаться, Джим. Все закончится здесь.

– Ну конечно, теперь это не может продолжаться, правда же? – зло ответил Тернер. Он повысил голос. – Я был доволен, просто зарабатывая этим на стороне. Но теперь я должен сделать выбор, не так ли? Благодаря тебе.

– После случившегося выбора больше нет. Господи, Джим, это же человеческие жизни!

– Выбора нет? – Дружелюбие в голосе Тернера медленно сменялось презрением. – Кто ты, черт побери, такой, чтобы говорить мне, что выбора нет, капитан? – Тернер выплюнул последнее слово со злобой, которую не смог бы скрыть, даже если бы постарался.

Дэмпси, услышав последние слова, сильнее сжал пистолет. Правая рука Тернера слегка дернулась в ответ.

– Положите оружие, сержант, и встаньте.

Тернер не ответил, а посмотрел на оружие Дэмпси, на его палец на курке. Кто-то этого бы не заметил, но только не Дэмпси. Их глаза снова встретились. И в тот момент Дэмпси понял, что должно было произойти. Это же понял и Тернер. Оба жили одинаковой жизнью. И оба дожили до сегодняшнего дня, потому что знали, как вести себя под пулями.

Скопившийся адреналин наконец нашел выход. Каждый, открыв огонь, нырнул вправо, чтобы избежать пули противника. Оба потерпели неудачу.

Дэмпси тяжело приземлился рядом с огромной двуспальной кроватью, занимавшей почти всю комнату. Используя ее как прикрытие, он моментально понял две очень существенных вещи. Во-первых, кровать особо не защищала от оружия Тернера. Лучшее, что она могла, это скрыть его точное положение. Второй факт был более неотложным: он был ранен. Дважды. Первая пуля попала в левое плечо, и ее можно было проигнорировать. Но вторая вошла ему в легкое. Без медицинской помощи эта рана его точно убьет.