Текст книги "Тысяча шагов в ночи"

12
Демонический доктор

Сделав короткую остановку на перекус рисовыми шариками, чтобы утолить голод Гейки (и Миуко заодно, хотя после его ворчания и нытья она не собиралась в этом признаваться), Миуко отправилась на окраину города, где планировала идти по Большой Дороге, пока та не пересечется с Очиирокай, что находилась на некотором расстоянии к западу. Она двигалась так быстро, что почти не заметила, как на следующем перекрестке Гейки резко свернул, шагая прямо в противоположном направлении.

С возгласом отчаяния Миуко бросилась к ацкаякина.

– Что ты творишь? – воскликнула она, тыкая в него пальцем. – Очиирокай в той стороне.

– Да, но мы не пойдем к Очиирокай. По крайней мере, не сейчас. Она делает большой крюк на запад, к Дому Ноября, прежде чем выходит на север, а у нас нет столько времени.

– И что теперь? Мы полетим?

– Как смеешь ты, бессердечное человеческое создание, упоминать о полетах при мне? – Затем Гейки, ухмыляясь, продолжил: – Мы поплывем на лодке.

Миуко вздохнула, указывая на дорогу, по которой они шли.

– Ладно, но гавань в той стороне.

– Да. – Пожав плечами, ацкаякина снова начал идти. – Но хозяин лодки живет в этой.

Миуко засеменила за Гейки настолько быстро, насколько ей позволяла тесная одежда.

– Ты знаешь кого-то, у кого есть лодка?

– Да. – Гейки заколебался. – Но она вспыльчивая.

– Она?

В Аваре женщинам запрещалось владеть собственным имуществом. Конечно, она могла удачно выйти замуж, что весьма поощрялось, потому что в таком случае получила бы хозяйство экстравагантных размеров. Но даже богатейших женщин этот закон не обходил стороной. Так, к примеру, матери императора не позволялось считать свое нижнее белье личным имуществом!

– Кто эта женщина?

Ацкаякина возился со своей перевязью. Если бы Миуко своими собственными глазами не видела, как он отпугивает хищных разбойников и вламывается в библиотеки, не пошевелив и перышком, она подумала бы, что он нервничает.

– Ее называют Доктором, – ответил он наконец. – И она не женщина.

На самом деле, как пояснил Гейки, Доктором она тоже не являлась, а была демоном по имени Сидризин, основательно вовлеченная в преступные деяния как людей, так и духов. Очевидно, она обитала здесь, в Удайве, в палате воинского сословия, где вскоре и оказались Миуко с Гейки, блуждая по тихим кварталам, населенным старыми семьями служилого сословия, бездействующими со времен Эры Пяти Мечей.

Увидев ухоженные сады и величественные особняки, Миуко вслух задалась вопросом, как демон мог мирно жить среди дворян.

– Поймешь, когда увидишь ее, – ответил Гейки, когда они проскользнули в узкий переулок между особняками. – Знаешь, однажды я украл у нее кое-что. Яйцо с драгоценными камнями. Оно так блестело.

– И тебе это сошло с перьев?

Пригнувшись под навесом из виноградных лоз, он открыл калитку в задний двор одного из садов.

– Я вернул его! И добавил рулон ткани, который, как мне казалось, ей понравится! Я просто хотел посмотреть, смогу ли сделать это!

– И ты правда думаешь, что она теперь поможет нам?

Они пересекли выложенную идеальными камнями дорожку и постучали в дверь в затененном углу дома. Гейки дернул за выбившуюся из своей перевязи нить.

– Если она в настроении, – отозвался он.

– А если нет?

Ацкаякина виновато усмехнулся.

– Ты ведь не против пробежки, верно?

Миуко бросила на него сердитый взгляд, но быстро сменила выражение лица, когда мужчина в одеянии слуг открыл дверь. Он безучастно уставился на них, словно ожидая указаний. Затем спросил:

– Чем могу помочь? – У него был странный, бесстрастный голос, словно лишенный каких бы то ни было эмоций.

– Мы здесь, чтобы встретиться с Доктором, – произнес Гейки.

Низко поклонившись, мужчина пригласил их войти.

В его движениях тоже было нечто странное, думала Миуко, снимая сандалии: отвисшая челюсть, безучастность так и проявлялась в его позе. И хотя глаза были открыты, они, казалось, не фокусировались ни на чем конкретном, пока он вел их по прохладным темным коридорам.

Через несколько минут они оказались не в каком-то промозглом подвале, который, по мнению Миуко, подошел бы демону, а в роскошно обставленной комнате в самом сердце поместья. Раздвижные ширмы были расписаны изображениями далеких гор, исчезающих в тумане. Соломенные циновки были такими гладкими, что лоснились на свету и пахли свежестью, словно свежескошенная трава. По углам, словно статуи, стояли слуги, похожие на того человека, который сопроводил их сюда.

А в дальнем конце комнаты, на парчовой подушке с кисточками, сидела Доктор.

На первый взгляд она выглядела как человек: у нее были две руки, две ноги, ни рогов, ни хвоста не наблюдалось. Если что-то и было в ее внешности необычного, так это макушка – совершенно гладкая, словно обточенный водами камень, а она сидела не так, как любая другая женщина, которую встречала Миуко.

Человеческие женщины сидели, скромно подогнув под себя ноги. Это часто вызывало покалывание в ногах Миуко, потому она начала подозревать, что такая поза была уловкой, чтобы женщины не могли убежать от утомительных разговоров.

Доктор же, напротив, сидела, раздвинув ноги: одно колено смотрело вверх, а другое было направлено в сторону. Это показалось бы вульгарным, если бы она не была одета в свободный наряд и пару мужских брюк. Такой внешний вид, как показалось Миуко, заставлял Доктора выглядеть неестественно.

Миуко вытаращила глаза. Она ничего не могла с собой поделать. Сидризин источала силу и власть. Одним своим присутствием повелевала целой комнатой.

И она была женщиной. Или женским духом как минимум.

Никогда за свои семнадцать лет Миуко не видела ничего подобного и, находясь здесь, не могла не захотеть увидеть больше.

Она поклонилась. Гейки рядом с ней тоже отвесил поклон, но это только заставило ее нервничать, потому что до этого момента ацкаякина не проявлял особого интереса к манерам и, казалось, всеми силами старался их избегать.

– Гейки, – произнесла Доктор, ее голос оказался приятным и мягким, как тончайшие шелка, которые Миуко видела в торговой лавке ранее. – У тебя хватило наглости заявиться сюда, птенчик. Пожалуй, мне следовало задушить тебя на месте в назидание другим.

Гейки снова подскочил, дергая за перевязь.

– Я… э-э… надеялся, что это осталось в прошлом, Сидризин-джай.

– О? – Потянувшись к золотому блюду перед ней, Доктор взяла из горы яйцо кремового цвета, отправила его в рот и проглотила целиком. – И что, как ты надеешься, ждет нас в будущем?

Несколькими сбивчивыми фразами Гейки объяснил ей их затруднительное положение.

– Шаоха? – Одним молниеносным движением Сидризин поднялась с подушек, сбросила свой безразмерный наряд и предстала перед ними в одной тонкой сорочке и штанах, выставив на всеобщее обозрение свои длинные руки и угловатые плечи.

Зардевшись, Миуко опустила взгляд.

Послышался скрип, сопровождающий скольжение, а затем прохладный палец коснулся ее щеки.

– Ты робкое создание, не так ли?

Снова подняв голову, Миуко обнаружила, что смотрит в глаза Доктору. Вблизи демон был не только огромен, но и красив: с полными губами, узким носом и широко посаженными глазами, черными как смоль.

Вторая пара век сомкнулась над странными глазами и снова опустилась.

Миуко подавила вздох.

Сидризин оказалась демоном-змеей – злым духом, чей взгляд мог превратить человека в безвольного раба. В сказаниях змеиные демоны охотились на алчных воинов и распутных пьяниц, мужчин, которые давали обещания под влиянием желания и нарушали их, как только были удовлетворены.

Были ли эти слуги выходцами из таких мужчин? С тех пор как Гейки и Миуко попали в эту комнату, мужчины ни разу не пошевелились. Она знала, что должна была посочувствовать им, но почему-то не могла заставить себя сделать это.

– Не волнуйся, маленькая шаоха. – Доктор улыбнулась. – Порой даже гадюке приходится скрывать свою природу, если она хочет выжить.

– Но я не хочу быть гадюкой, – выпалила Миуко. – Имею в виду, шаоха.

Сидризин приподняла бровь:

– Какая ты скучная.

И пусть Миуко знала, что демон-змея был жестоким кровожадным монстром и, следовательно, неподходящим примером для подражания, Миуко не смогла сдержать знакомый укол стыда – эмоцию, которую она с легкостью узнавала каждый раз, когда разочаровывала своего отца.

Доктор вновь обратила свое внимание на Гейки.

– Удача на твоей стороне, птенчик. Мне нужны твои таланты. Каждый месяц я устраиваю карточную игру, но кто-то жульничает. Мне нужно выяснить, кто из моих именитых гостей осмелился на подобное.

– И что вы хотите, чтобы я сделал? – прощебетал Гейки.

– Кто может лучше уличить обманщика, как не другой обманщик? – Развернувшись на пятке, Сидризин пронеслась через всю комнату к подушке, где свернулась в очередную неженственную позу, хотя, Миуко стоило признать, поза была более грозной.

Гейки поклонился.

– К вашим услугам, Сидризин-джай.

Миуко нервно прикусила губу. Гейки же понимал, на что идет, верно? Он должен был подумать о последствиях договоренности с демоном-змеем.

Впрочем, как она успела убедиться, ацкаякина вообще не думал.

Еще одна улыбка искривила губы Доктора.

– Очень хорошо. Я поставлю на тебя. Игра начинается в…

– Что поставите на него? – вмешалась Миуко.

И Сидризин, и Гейки обратили свой недовольный взгляд на Миуко.

– Одолжение, – вздохнул ацкаякина. – Чем, как думаешь, насу играют в азартные игры?

– Небольшие одолжения от маленьких духов, как твой друг, – добавила Доктор. – Большие – от более могущественных духов.

– Мне пришлось бы выполнить дюжину одолжений за одно от Сидризин, – пояснил Гейки. – А ей пришлось бы оказать свою дюжину, чтобы уравнять их с одолжением от более могущественного духа. Поняла?

Миуко нахмурилась. Как и всему населению Авары, ей было известно, что у духов имеется своя иерархия, как и у смертных. Обычные духи, к примеру ацкаякинасу, были менее могущественными, чем долгоживущие насу, чьими владениями служили очень большие валуны или вековые деревья. Затем шли высшие духи, наподобие тех, кто обитает в морях и горах, и наконец, величайшие по силе и значимости Лунные Боги. (Конечно, не говоря уже о демонах, которые, как ни странно, могли быть и могущественными, и ничтожными одновременно.) Все это было весьма запутанным, и Миуко, как и большинство людей, почти не разбиралась в тонкостях подобного распределения.

– Значит, вы играете в азартные игры на одолжения, – сказала она. – А потом?..

– Обналичиваем выигрыш, когда захотим, – ответила Доктор. – Хотя я не знаю, что бы сделала с одолжением ацкаякина.

Гейки выпятил грудь.

– Никогда не узнаешь наверняка! Нужна иллюзия? Или что-то выкрасть? Я твой птенчик!

Губы Сидризин скривились в отвращении.

– Разыщи мне обманщика, и тогда получишь лодку для переправы через залив. А теперь вам лучше привести себя в порядок перед сегодняшним вечером. От тебя, маленькая гадюка, пахнет слугой, а это наверняка вызовет подозрения.

13
За гранью человеческого воображения

Игорный салон доктора располагался в подвале одного из крупнейших городских храмов, где никто даже не заподозрил бы логово демона – по крайней мере, так она утверждала. Это был самый красивый подвал, который Миуко когда-либо видела: позолоченные стены, мебель из экзотических пород дерева и десятки подвешенных фонарей, которые отбрасывали причудливые тени на странный состав гостей Сидризин, как смертных, так и духов.

Во-первых, тут находились шесть карточных игроков: Сидризин, Гейки, грабовый дух, такой высокий, что его ветви доставали до потолка; облачный дух, еще короче, чем Миуко; мужчина с бледно-голубой кожей и привычкой растворяться в несильной метели и, наконец, человеческий мужчина, с ног до головы облаченный в сливовый цвет.

Было также много других духов, поскольку многие игроки прибыли со своими свитами: байганасу [21]21
  В языке Авары слово для обозначения обезьяны – «байга», что означает «красное лицо» и для слова «дух» – «на». Таким образом, «байгана», или во множественном числе «байганасу». Согласно преданиям, байганасу в первую очередь ассоциируются с путешествиями и, как известно, порой используют байгавасу, чтобы безопасно возвращать заблудившихся путников домой.


[Закрыть] – духи-обезьяны – с красными лицами и золотым мехом, гоблины, огры с оголенной грудью, женщина-паук с шестью руками, облаченными в сверкающие кружева, и еще больше духов, которых Миуко, с ее ограниченным опытом, не знала.

Поморщившись от неудобства, она принялась теребить свои новые расшитые одежды. Благодаря щедрости Сидризин их с Гейки обеспечили ванной, прекрасными одеждами и широким выбором благовоний, начиная от серы и заканчивая сладкой вишней, но подобные мелочи только заставили ее чувствовать себя неуместно, поскольку вовсе не подходили ей. И, вдобавок к неудобствам, ее новая заколка для волос – выточенная из панциря какого-то гигантского зеленого жука, – казалось, не вызывала ничего, кроме презрения к ее попыткам слиться с толпой, поскольку она все время норовила незаметно выскользнуть из пучка на макушке.

Миуко вернула вероломное украшение обратно на место, изучая взглядом толпу.

– Как думаешь, кто из них карточный шулер? – шепотом поинтересовалась она у Гейки, который, к ее немалой зависти, выглядел довольно привлекательно в своей черной мантии, чья ткань мерцала синевой там, где на нее падал свет ламп.

– Это может быть кто угодно, – ответил он и схватил пирожное у одного из прислужников Доктора, которые сновали среди толпы и разносили блестящие подносы с закусками.

– Что насчет нее? – Миуко кивнула в сторону облачного духа в прозрачных белоснежных одеждах, который одним глотком осушил чашу рисового вина, прежде чем попросил следующую.

– Бэйкай – это они, не она, – произнес Гейки с полным ртом еды. – И нет. Без вариантов.

Склонив голову, Миуко внимательно рассмотрела облачного духа. Согласно преданиям, духи во все времена имели несколько полов. В прошлые века и люди были столь же разнородны, но за последние столетия гендерное разнообразие сократилось до мужского, женского и хэй, что означало «ни мужчина, ни женщина». Когда-то хэйсу имели социальное положение и семьи, как у всех остальных людей, но в жестких культурных странах Омайзи они подвергались таким жесточайшим гонениям, что их признавали только в редких уголках аварского общества, таких как духовенство в Доме Декабря. Как следствие, Миуко никогда не встречала кого-либо, кто не был бы мужчиной или женщиной – по крайней мере, насколько ей было известно, – но она догадывалась, что в мире кроется гораздо больше того, что она испытала в ограниченных пределах Нихаоя, и куда больше того, что выходило за грани человеческого воображения.

– Не следует ли нам подозревать каждого? – спросила Миуко.

– Только не Бэйкай, – усмехнулся Гейки. – Они – одни из Детей Северного Ветра! Я слышал, у них даже имеется огромное святилище где-то к северу от залива Изаджила. Знаешь, насколько они могущественны?

Миуко оглядела миниатюрного духа, чьи щеки раскраснелись от выпитого, словно солнце в тумане.

– И насколько же? – поинтересовалась она с сомнением.

– Помнишь, что мне нужно поставить дюжину одолжений против одного от Сидризин? – спросил Гейки. – Так вот, чтобы получить одно от Бэйкай, мне придется вернуть им сотню одолжений.

У Миуко от удивления отвисла челюсть.

– Сотню? – пискнула она.

– Тс-с-с! – Он шагнул к ней, закрывая Миуко обзор на облачного духа. – Не глазей!

Миуко скорчила ему рожицу.

– Я не думала, что полубог соизволит показаться на глаза такой птице, как ты!

– Эй, ты тоже не такая уж великая, человек!

Словно в знак солидарности, зеленая заколка скользнула с волос в очередной попытке бегства, но Миуко хлопнула рукой по голове, возвращая ее на законное место.

Гейки бросил на нее раздраженный взгляд.

– Почему ты так извиваешься? Ты привлекаешь внимание.

– Никто не обращает на меня внимания, – угрюмо отозвалась Миуко.

Действительно, на фоне Сидризин, которая начала созывать игроков на свои места, и байганасу, которые карабкались по прислужникам, расплескивая тем самым чаши с рисовым вином и чем-то подозрительно похожим на кровь, не было особых причин замечать человеческую девушку вроде Миуко.

Но, возможно, ей это было только на руку.

– Какой у тебя план по поиску карточного обманщика? – прошептала она, когда они с Гейки направились к карточному столу.

Он пожал плечами.

– У тебя хоть какой-нибудь план есть?

– Зачем заморачиваться этим? Ведь все всегда идет не по плану.

– Но это не значит, что его не должно быть вообще! – Миуко поймала себя на том, что повысила свой голос, и быстро сбавила тон. – Я могу помочь. Если смогу проскользнуть сквозь толпу незамеченной, может, мне удастся выявить нашего мошенника.

– Отличная идея. – Одарив ее улыбкой, Гейки плюхнулся на одну из шести вышитых подушек, приготовленных для игроков, где с одной стороны к нему присоединился мужчина, одетый в сливовый цвет, а с другой – дух, который все продолжал превращаться в снежную бурю.

– Одошоя [22]22
  Дословно «потерянное на холоде зло».


[Закрыть], – прошептал Гейки, прежде чем Миуко успела спросить. – Демон, который охотится на путников и убивает их холодом.

Миуко взглянула на демона, когда тот сно– ва превратился в мужчину с бледно-голубой кожей, небольшим брюшком и сединой в черных волосах.

– Почему он может менять форму, пока мы наблюдаем за ним?

– Мужчина средних лет, который к тому же является метелью, – одна из его форм. Другая намного уродливее: я слышал, у него настолько острые когти, что он способен разорвать тебя в клочья малейшим прикосновением.

Миуко сглотнула.

– Не попадись, – пробормотала она.

Гейки подмигнул:

– Не попадусь.

Как только игроки расселись по своим местам, Сидризин, величавая, как любой представитель знати, расположилась на другом конце карточного стола. На самом деле она была столь привлекательна в своих черно-золотых одеяниях, что ей достаточно было взмахнуть рукой, чтобы привлечь внимание каждого, кто находился в помещении.

Когда игра началась, Миуко обошла вокруг стола. Правила игры оказались довольно просты, насколько она смогла судить: делались некие ставки лакированными жетонами, и блеф казался особенно важной составляющей – хоть ей и было трудно уследить за всеми нюансами игры. Гейки, со своей стороны, производил впечатление сносного игрока, пусть и несколько общительного, к чему другие игроки относились с разной степенью терпимости, от скрипучего хихиканья духа грабового дерева до леденящего взгляда одошоя.

Перемещаясь среди остальных гостей, Миуко подслушивала их разговоры, надеясь почерпнуть какую-нибудь любопытную информацию, но, к своему разочарованию, не услышала ничего полезного. Одна из человеческих женщин, сопровождающая мужчину в сливовом, выглядела скучающей. Духи обезьян, почти такие же пьяные, как и Бэйкай, начали изводить облачного духа, потому что тот отказался помочь труппе байганасу возле святилища Бэйкай в Изаджиле. Огры, как и следовало ожидать, ничего интересного не обсуждали.

Спустя полчаса игры Миуко так и не выяснила ничего полезного, но почувствовала, как ее заколка вновь пытается улизнуть с волос. Выбираясь из толпы, чтобы поправить ее, она случайно задела локтем одного из прислужников, который проходил мимо с подносом напитков. Мужчина захрипел. Поднос отлетел в сторону. Дюжина керамических чаш посыпалась каскадом на пол.

Миуко охнула. Это были даже не первые чашки, которые она разбила на этой неделе.

Остальные гости повернулись и уставились на нее.

Вот вам и осталась незамеченной.

Миуко почувствовала, как ее щеки заливаются краской.

– Прошу простить меня, – сказала она, быстро поклонившись. – Пожалуйста, продолжайте.

Один из духов-обезьян, заливаясь визгливым смехом, поклонился, передразнивая Миуко. Гоблины загоготали, потирая большими пальцами рук свои длинные красные носы.

Мужчина в сливовом наряде громогласным голосом потребовал сообщить, кто ее привел. Неуклюжая простушка? Ее следовало отослать подальше, где никому не пришлось бы терпеть ее.

Некоторые из оставшихся гостей засмеялись.

За свои семнадцать лет Миуко неоднократно мечтала о даре проваливаться сквозь землю – на короткое мгновение она понадеялась, что проклятие шаоха наделило ее способностью просачиваться сквозь половицы вместе с пролитым вином, – но, увы, она твердо стояла на месте.

Затем она услышала раздавшийся сквозь смех голос Гейки:

– Попробуй снова!

Она подняла голову.

Ацкаякина встретился с ней взглядом, хотя, как оказалось, он обращался вовсе не к ней.

– Попробуй еще раз проделать этот трюк, Бэйкай-джай, и я заберу у тебя все, что ты имеешь! Теперь-то я тебя раскусил!

Он задержал взгляд на Миуко еще на мгновение, прежде чем ухмыльнулся облачному духу и отпустил какую-то шутку, которую она едва расслышала.

«Попробуй снова!»

Он имел в виду ее? Попробовать что? Выставить себя на посмешище?

Или прервать игру?

Никто сейчас не наблюдал за ней: все снова вернулись к своим картам. Когда один из гоблинов проходил мимо, она выставила ногу, вынудив того натолкнуться на байганасу, которые наскочили на него, дергая за нос и уши.

Миуко быстро проскользнула между парой огров, чтобы избежать подозрений, но никто, казалось, не заметил ее.

Она бросила взгляд на Гейки, чтобы убедиться, правильно ли она его поняла, но тот был сосредоточен на карточном столе, на котором внезапно появилась вспышка света.

Зеркало?

Нет, иллюзия зеркала, которое то появлялось, то исчезало рядом с картами грабового духа, когда та обернулась, чтобы посмотреть на ссорящихся духов-обезьян.

Гейки воспользовался возможностью подглядывать за руками других игроков.

А она, с волнением подумала Миуко, содействовала ему в этом.

По счастливой случайности Миуко оказалась не единственным отвлекающим маневром. Одна из человеческих женщин рухнула в обморок, когда огр выпустил особенно зловонный пук. Гоблины начали бросаться оскорблениями в одошою, который выдержал их насмешки с ледяным спокойствием, так стремительно понизив температуру в подвале, что на минуту Миуко увидела свое дыхание, застывшее в воздухе.

Всякий раз, когда игроки отвлекались, Гейки создавал одно из своих маленьких иллюзорных зеркал. И каждый раз Миуко испытывала тот же прилив удовольствия.

Затем у грабового духа закончились жетоны. После того как она схватила одного из рабов Сидризин и потрясла того, словно детскую погремушку, ее сопроводили из комнаты. Байганасу с радостным визгом поскакали за ней, а некоторые виляли задом перед оставшимися гостями, таким вульгарным образом прощаясь.

Обеспокоенная, Миуко взглянула на стопку жетонов Гейки, которая уменьшилась вдвое. Если они не отыщут карточного обманщика до того, как он будет выведен из игры, они упустят свой шанс пересечь залив.

Что-то в его поведении изменилось: он стал менее разговорчивым, более сдержанным. Когда он заговорил, его голос утратил свою хриплую резкость.

Его запасы сократились до двадцати жетонов.

Потом до семнадцати.

Затем до пяти.

К этому моменту Гейки вообще ничего не говорил, с трудом сглатывая, когда посматривал на свои карты. Он через стол поймал взгляд Миуко, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба. Неужели он испытывал трудности с речью? Его глаза выпучились. Сухожилия на шее напряглись.

Ему что, трудно дышать?

Никто, казалось, не замечал происходящего, даже Доктор, которая беззаботно болтала с женщиной-пауком.

Гейки потянулся руками к горлу.

– Помогите! – Вскрикнув, Миуко отпихнула одного из гоблинов со своего пути, или, по крайней мере, попыталась это сделать, потому что, вместо того чтобы все-таки оттолкнуть его, она запуталась в собственных ногах и рухнула прямо на одошою, который распростерся на полу под Миуко. – О нет! – выдохнула она, покраснев. – Мои глубочайшие изви… – Но ее голос прервался, когда из рукавов его мантии выпорхнул дополнительный набор карт, которые рассыпались по полу, словно последние красные листья усеяли снег.

Миуко моргнула.

Она сделала это. Нашла мошенника Сидризин.

На краткий мир воцарилась тишина. Затем мужчина в сливовом наряде вскочил на ноги, хлопнув ладонями по столу.

– Вакайга [23]23
  Аварское ругательство.


[Закрыть]! – проревел он. – Я знал, что никто не может быть таким везучим!