Текст книги "Сунь Укун – царь обезьян"

Глава двадцать шестая,

повествующая о том, как Сунь Укун искал на трех островах небожителей средство для возрождения древа жизни и как оживила древо святой водой богиня Гуаньинь

Итак, праведник Чжэнь Юань сказал Сунь Укуну:

– На сей раз тебе от меня не вырваться, какое бы волшебство ты ни пустил в ход. Я последую за вами в Индию, пожалуюсь на тебя самому Будде и потребую, чтобы ты возвратил нам древо жизни.

– Если все дело в древе жизни, то и говорить об этом не стоит. Возродить его – сущий пустяк.

– Тогда сделай это, и я тебя пощажу, – отвечал праведник.

– Не меня одного, а еще учителя моего и двух его учеников, – промолвил Сунь Укун.

– Обещаю тебе их освободить, только оживи волшебное древо.

На том они и порешили. Праведник тотчас же велел развязать Сюаньцзана, Чжу Бацзе и Шасэна.

Тогда Сунь Укун пошел к учителю и сказал, что на три дня отлучится, чтобы побывать на трех островах небожителей и десяти материках в Великом Восточном море и там раздобыть средство для возрождения древа жизни.

О, мудрый царь обезьян! Он совершил прыжок, взошел на облако и помчался к Великому Восточному морю. Вскоре он достиг острова небожителей, Пэнлая, остановил облако и посмотрел вниз.

И такая открылась его взору красота, что он налюбоваться ею не мог. Он спустился на землю, сделал несколько шагов и тут, перед входом в белую пещеру, приметил трех старцев-небожителей, которые в тени сосны играли в шашки. На главном месте восседал дух звезды Долголетия, наблюдая за игрой духов звезды Счастья и звезды Благополучия. Сунь Укун подошел к ним, поклонился и сказал, что хочет сыграть с ними партию в шашки.

– А я слышал, что ты сопровождаешь Танского монаха, который идет в Индию за священными книгами. Как же ты здесь очутился?

– Не стану обманывать вас, почтенные старцы, – отвечал Сунь Укун. – Я и в самом деле иду вместе с Танским монахом за священными книгами. И вот явился сейчас к вам за помощью.

– Расскажи тогда нам, что у вас случилось, – сказал дух звезды Счастья. – Может быть, мы что-нибудь и придумаем.

И Сунь Укун рассказал все от начала и до конца по порядку. Как по пути они попали в монастырь Учжуангуань, как он вместе с двумя другими учениками съел плоды древа жизни и как, наконец, вырвал это дерево с корнем.

Старцы выслушали Сунь Укуна и ушам своим не поверили. Затем сказали:

– Убей ты какое-нибудь животное или насекомое, змею или рыбу, к примеру, их можно было бы оживить настоем из проса. Но древо жизни – священное дерево, как же мы можем его оживить?

Услышав это, Сунь Укун нахмурился, и на лбу у него появились тысячи морщин.

– Может быть, где-нибудь и есть такое средство, так что не надо сразу отчаиваться, – сказал дух звезды Счастья. – Поищи!

– Я поискал бы, конечно, обшарил бы все море, побывал бы на всех тридцати шести небесах. Но я обещал учителю вернуться через три дня, а не вернусь – он примется читать заклинание, обруч на моей голове сожмется и я буду выть от боли.

– Вот и хорошо, что есть такое заклинание! – воскликнули, смеясь, старцы. – Не обуздай тебя, так ты пробуравишь небо!

Тут в разговор вступил дух звезды Долголетия.

– Ни о чем не беспокойся, Великий Мудрец, – промолвил он. – Мы давно не были в монастыре Учжуангуань и сейчас отправимся туда повидаться с праведником Чжэнь Юанем. А заодно попросим твоего учителя не читать заклинание, которого ты так боишься. Так что можешь спокойно отправляться по своим делам.

Духи трех звезд воссели на волшебное облако и в следующий миг очутились у монастыря Учжуангуань. Об их прибытии возвестило курлыканье журавлей высоко в небе. Праведник в это время беседовал с Танским монахом и его учениками.

Как только ему сообщили, что прибыли духи трех звезд, он поспешил им навстречу. Чжу Бацзе, увидев духа звезды Долголетия, воскликнул:

– А, старый знакомый! Так и ходишь без шапки? – И он нахлобучил свою шапку на почтенного старца, присовокупив: – Теперь, по крайней мере, ты похож на новоявленного сановника, которому пожаловали головной убор. – И он похлопал старца по плечу.

– Вот негодяй! – рассердился дух, сорвав с себя шляпу. – Никак не научишься вести себя по-человечески!

Мы не будем рассказывать о том, какой разговор вели духи трех звезд с Сюаньцзаном и праведником Чжэнь Юанем, а вернемся к Сунь Укуну.

Покинув страну Пэнлай, он вскоре прибыл на священный остров Фанчжан, опустился на облаке вниз и сразу же ощутил дивное благоухание и услышал крик журавля – знак того, что здесь находилась обитель праведника.

Вскоре и в самом деле появился праведник и повел Сунь Укуна к себе во дворец. Дворец был поистине великолепен. Сколько прудов! Сколько красивых строений! Хозяин и гость заняли каждый положенное ему место, и после чая Сунь Укун сразу приступил к делу. Он рассказал святому о том, что случилось в монастыре на горе Долголетия, и попросил у него средство для оживления священного древа, которое он уничтожил.

– Ну что ты за обезьяна, только и знаешь, что пакостить, – сказал святой. – Есть у меня пилюля бессмертия, но помогает она только живым существам. Будь это просто дерево, еще можно было бы что-нибудь сделать. Но древо жизни взращено Небом и Землей, и существует оно с момента Сотворения мира. Нет, возродить его невозможно.

Услыхав это, Сунь Укун простился со святым и на облаке полетел к волшебному острову Инчжоу.

Там, под красной скалой, в тени прекрасных деревьев, распевая песни, играли в шашки и потягивали вино седовласые, седобородые небожители.

Увидев Сунь Укуна, они поспешили ему навстречу, и Великий Мудрец поведал им печальную историю гибели священного древа. Когда же он попросил у них средство для оживления дерева, старцы ответили:

– Нет у нас такого средства, поищи в другом месте.

На прощание старцы угостили Сунь Укуна божественным нектаром и драгоценным корнем лотоса, после чего он покинул остров Инчжоу и помчался к Восточному морю, где в роще Лилового бамбука жила богиня Гуаньинь. Богиня уже знала о том, что случилось в монастыре Учжуангуань, но выслушала Сунь Укуна очень внимательно и, сделав вид, будто ей ничего не известно, промолвила:

– Мерзкая ты обезьяна! Древо жизни священно и существует с момента Сотворения мира. А праведник Чжэнь Юань – предок земных бессмертных. Я сама поклоняюсь ему. Как же ты дерзнул совершить столь тяжкое преступление?

Сунь Укун долго каялся и оправдывался, а потом стал просить у богини средство для оживления дерева.

Наконец богиня взяла сосуд с какой-то жидкостью и сказала:

– Видишь этот сосуд? Он наполнен сладкой росой, которая оживляет священные деревья. Я возьму его с собой, и мы отправимся в монастырь.

С этими словами богиня поднялась в облака. Впереди летели два белых попугая, распевая чудесные песни. Сунь Укун летел следом. Очень скоро они достигли горы Долголетия и опустились на облаке вниз. Все обитатели монастыря, Танский монах, Чжу Бацзе и Шасэн вышли с поклонами богине навстречу.

После приветствий и церемоний богиню провели в сад, и тут она увидела мертвое древо жизни. Оно лежало на земле с вывернутыми корнями и засохшими ветками.

– Сунь Укун, протяни руку! – приказала богиня.

Сунь Укун поспешил выполнить приказание. Тогда богиня обмакнула ивовую ветвь в сладкую росу, написала на ладони Сунь Укуна заклинание и велела ему росой увлажнить корни дерева. Сунь Укун сделал все, как велела богиня, и в тот же миг из-под дерева ключом забила прозрачная вода.

Дерево подняли, корни засыпали землей, и вскоре на нем появились ветви, затем листва и, наконец, плоды. Их было ровно двадцать три. Тот, который ушел в землю, когда его сбил Сунь Укун, тоже висел на ветке.

На радостях Чжэнь Юань велел принести золотую колотушку и сбить с дерева десять плодов, чтобы угостить богиню и трех старцев-небожителей. Послушники расставили столы, принесли всевозможные яства, и начался пир.

 
С давних пор гора Ваньшоу —
мудрецов бессмертных обитель;
И созревали там корни жизни
раз в девять тысячелетий.
Но вдруг обнажились чудные корни,
ростки молодые погибли,
И только от сладкой волшебной росы
чудесные корни воспряли.
И тотчас три старца радостно встретили
тех, с кем когда-то расстались,
А четверо мудрых с грустью узрели
тех, кого прежде знали.
Всем, кто сегодня успел вкусить
от чудного корня жизни,
Воистину смерть теперь не страшна —
они обрели бессмертье.
 

После пира, поскольку час был поздний, все удалились на покой.

О том, что случилось на следующий день и как паломники продолжали свой путь, вы узнаете, если прочтете следующую главу.

Глава двадцать седьмая,

из которой вы узнаете о том, как оборотень трижды преграждал путь Сюаньцзану и как Сюаньцзан, разгневавшись на Великого Мудреца, прогнал его от себя

Итак, прожив еще шесть дней в монастыре, паломники снова отправились в путь и через некоторое время увидели высокую неприступную гору, где кишмя кишели ползучие гады, дикие звери и страшные чудища.

Сюаньцзан насмерть перепугался, но тут Сунь Укун взмахнул своим посохом и издал такой грозный крик, что все звери и чудища вмиг попрятались. Будто назло, Сюаньцзан сильно проголодался, а вокруг не было ни жилья, ни селения. Тогда Сунь Укун совершил прыжок в воздух, встал на облако и внимательно огляделся. В западной стороне ничего не было. Зато в южной стороне он приметил высокий холм, а на нем что-то красное. «Не иначе как персики», – подумал Сунь Укун, спустился вниз, взял чашу для подаяний, снова подпрыгнул и на облаке полетел к холму. Мчался он быстро, только ветер в ушах свистел, и в следующий миг уже достиг цели.

Надобно вам сказать, что шум, поднятый Сунь Укуном, растревожил оборотня этой горы, и он, оседлав облако, гонимое северным ветром, полетел вслед за ним, но тут увидел Сюаньцзана и сразу понял, что это паломник за священными книгами.

«Вот так удача! – подумал оборотень. – Этот монах совершенствовался в течение десяти поколений, и тот, кому удастся съесть кусочек его мяса, обретет бессмертие».

Оборотень уже собрался было схватить Сюаньцзана, но тут приметил охранявших его Шасэна и Чжу Бацзе и решил пойти на хитрость.

Он быстро спустился на землю, пошел к себе в пещеру, обернулся красавицей, взял в одну руку глиняную чашу, в другую – фарфоровый кувшин и устремился прямо к Танскому монаху.

Заметив красавицу, Чжу Бацзе оставил учителя с Шасэном, а сам, оправив на себе одежду, пошел ей навстречу.

– Куда путь держите? И что несете? – спросил Чжу Бацзе, обуреваемый греховными помыслами.

– Почтенный монах, – отвечала красавица, – я несу обед моему мужу, который работает сейчас в поле, но, как только увидела вас, решила отдать вам и этот ароматный рис, и вкусную лапшу, потому что дала обет помогать странствующим монахам.

Сюаньцзан принялся благодарить женщину, а Чжу Бацзе уже готов был сожрать все содержимое чаши и кувшина, как вдруг появился Сунь Укун, успевший собрать целую кучу персиков. Увидев красавицу, он уставился на нее своими огненными глазами и сразу распознал в ней оборотня.

Недолго думая, Сунь Укун размахнулся и ударил оборотня посохом по голове. Тогда оборотень встряхнулся, тело красавицы осталось лежать бездыханным на земле, а сам оборотень улизнул. Но Сюаньцзан видел лишь убитую Сунь Укуном женщину, дрожал от страха и про себя молился.

– Никакой управы на эту обезьяну нет, – бормотал он, – ни за что ни про что сгубила хорошую женщину.

– Да вы посмотрите, учитель, что в этом горшке, – сказал Сунь Укун.

И в самом деле, вместо риса там оказались черви, вместо лапши – жабы и лягушки.

И все же, подстрекаемый Чжу Бацзе, Танский монах стал читать заклинание «сжатие обруча», а после сказал:

– Отрекшемуся от мира надлежит творить только добрые дела. А ты просто так взял и убил человека. Отныне ты мне больше не ученик, и нечего тебе идти в Индию за священными книгами.

Тут Великий Мудрец опустился на колени и, отбивая поклоны, промолвил:

– Вы спасли меня, учитель, когда я был заточен под горой Пяти стихий, и, если я не отблагодарю вас за оказанную мне милость, не последую за вами в Индию, меня будут поносить во веки веков.

У Танского монаха было доброе сердце, и он, видя, как искренне раскаивается Сунь Укун, сказал:

– Ладно, прощаю тебя. Смотри только, впредь не твори больше зла.

После этого Сунь Укун помог монаху сесть на коня и поднес ему персики. Сюаньцзан утолил голод, и они двинулись дальше.

Между тем оборотень, которому удалось улизнуть, сидел в это время на облаке и скрежетал зубами от злости.

«Из-за этой проклятой обезьяны я так и не поймал Танского монаха», – размышлял он. И тут ему в голову пришла великолепная мысль. Он быстро спустился на землю, встряхнулся и принял вид старой старухи с клюкой. Старуха шла по дороге и плакала.

– Беда! – вскричал Чжу Бацзе, приметив старуху. – Не иначе как это мать убитой Сунь Укуном красавицы, которая отправилась на поиски своей дочери.

– Ну и дурень же ты! Той было лет восемнадцать, а этой – все восемьдесят. Что же, она в шестьдесят ее родила, что ли? Нет, тут что-то нечисто. Сейчас я все выясню.

Сунь Укун подошел к старухе и стал внимательно ее рассматривать.

Он тотчас же распознал в старухе оборотня и, не раздумывая, стукнул ее своим посохом. Старуха, бездыханная, осталась лежать на земле, а оборотень опять улизнул.

Увидев это, Сюаньцзан сошел с коня и двадцать раз кряду произнес заклинание «сжатие обруча».

Посмотрели бы вы, во что превратилась голова Сунь Укуна! Она стала похожа на тыкву-горлянку. А сам он катался от боли по земле, взывая о пощаде.

– Не будет тебе больше пощады, – отвечал Сюаньцзан, – ибо ты снова сотворил зло, убил ни в чем не повинную старуху.

– Так ведь это же не старуха, а оборотень, – пытался вразумить монаха Сунь Укун.

Но все было тщетно. Монах слушать ничего не хотел и велел Сунь Укуну убираться.

Тогда Сунь Укун сказал:

– Раз вы гоните меня, я уйду, но не могу же я возвратиться в свое обезьянье царство с этим обручем на голове. Вы должны произнести заклинание, которое освободит меня от него.

– Такого заклинания я не знаю, – ответил Танский монах.

– Тогда мне придется идти с вами дальше, – сказал Сунь Укун.

И они снова двинулись в путь.

Оборотень между тем решил в третий раз пуститься на хитрость, обернулся старцем и пошел по дороге.

 
Как у Пэнцзу,
белы его волоса,
Седа борода,
словно он небожитель Шоусин.
Не умолкая,
звенит нефритовый цин;
К звездному пологу
монах подъемлет глаза.
Идет, опираясь
на посох с драконьей главою;
Пух журавлиный —
украшенье его наряда.
Жемчужные четки
перебирает рукою;
Будде хвалу возносить —
одна для него отрада.
 

Сунь Укун приблизился к старцу и сразу распознал в нем оборотня. Тогда он призвал в свидетели местных духов и при них расправился с оборотнем.

– Ну и молодец Сунь Укун! – расхохотался тут Чжу Бацзе. – За полдня прикончил троих!

На этот раз Танский монах не простил Сунь Укуна. Он даже не захотел принять от него на прощанье поклоны.

Одолеваемый печалью разлуки с учителем, Сунь Укун поднялся в воздух и на облаке полетел в свое обезьянье царство.

Если хотите узнать о том, что дальше случилось с Сунь Укуном, прочтите следующую главу.

Глава двадцать восьмая,

повествующая о том, как на горе Цветов и плодов собрались духи и как Сюаньцзан в лесу Черных сосен встретил оборотня

Итак, продолжая свой путь, Сунь Укун прилетел наконец на гору Цветов и плодов.

Он опустился на облаке вниз, огляделся и увидал страшную картину запустения. А дело в том, что после разгрома, который Сунь Укун учинил в небесных чертогах, бог Эрлан и семь его братьев с горы Мэйшань до основания разрушили обезьянье царство.

И вот, печалясь из-за этого нового несчастья, обрушившегося на его голову, Сунь Укун вдруг увидел, как из зарослей колючего кустарника на склоне горы выскочило несколько обезьян. Они подбежали к Сунь Укуну и, земно кланяясь, вскричали:

– О повелитель! Какое счастье, что вы вернулись!

– Почему не слышно здесь ни шума, ни веселья? – спросил царь обезьян. – Да и не видно никого. Куда все попрятались?

Тут обезьяны не выдержали, стали громко плакать и жаловаться:

– Не дают нам покоя охотники, день и ночь гоняются за нами с луками и самострелами, травят нас соколами и собаками, расставляют сети, ловят нас на крючья. Мы только и выходим, чтоб пощипать траву да попить родниковой воды. Нас всего тут осталось не больше тысячи. Многие погибли во время пожара, устроенного Эрланом. А половина тех, кто уцелел, разбрелись по другим местам в поисках пищи. Ведь все наши плодовые деревья обгорели. А теперь нас изо дня в день уничтожают охотники. Сдирают с нас шкуры, а из мяса приготовляют себе закуски. Или ловят живьем и заставляют проделывать всякие штуки на потеху прохожим.

– А кто у вас сейчас предводитель? – спросил Сунь Укун.

– Да вот остались еще полководцы Ма и Лю и генералы Бэнь и Ба, – отвечали обезьяны.

– Пойдите доложите, что я вернулся, – приказал Великий Мудрец.

Обезьяны тотчас же бросились в пещеру с криком:

– Наш повелитель Великий Мудрец вернулся!

Ма, Лю, Бэнь и Ба поспешили встретить Сунь Укуна и с поклоном пригласили его в пещеру. Великий Мудрец воссел на почетное место, и тогда обезьяны, выстроившись в ряд и отдав соответствующие почести, обратились к нему с такими словами:

– О повелитель наш! Прослышали мы о том, что вы отправились с Танским монахом в Индию за священными книгами. Как же вы очутились здесь?

И тут Сунь Укун поведал своим подопечным все от начала до конца.

– Этот Танский монах ничего не смыслит, – промолвил Сунь Укун. – И вот за то, что я убил оборотня, принявшего вид человека, он и прогнал меня, о чем выдал мне собственноручно бумагу.

– Ну и повезло нам! – захлопали обезьяны в ладоши. – Очень вам надо быть монахом! Живите лучше с нами в свое удовольствие!

Обезьяны хотели тут же устроить пир, но Сунь Укун им сказал:

– Погодите немного! Лучше скажите, в какое время дня приходят охотники?

– В любое, – отвечали обезьяны. – Не дают нам ни минуты покоя.

Тогда Сунь Укун приказал:

– Соберите камней помельче и сложите их в кучки – в каждой чтобы было не меньше тридцати и не больше шестидесяти штук.

Обезьяны с шумом бросились выполнять приказ, и вскоре работа была закончена. Тогда Великий Мудрец скомандовал:

– А теперь все в пещеру!

После этого он взобрался на вершину горы и, внимательно осмотревшись, вдруг заметил в южной стороне множество всадников – тысячу, а то и больше, – вооруженных мечами и копьями, с соколами и собаками. Всадники мчались прямо к горе. Вид у них был поистине грозный.

 
На плечи наброшены
пышные лисьи шкуры,
Из волчьих клыков
наконечники стрел в колчанах.
Повадкою схожи
с голодным свирепым тигром,
Кони несутся,
словно морские драконы.
На кожаных сворках
с лаем мчатся собаки,
Ловчие соколы
зорко следят добычу.
Воины ада
в дивных шапках с рогами,
Их хриплые крики
долетают до горних высей.
 

Приблизившись, всадники стали окружать гору. Великий Мудрец затрясся от гнева, пошевелил пальцами, произнес заклинание, вдохнул, потом с силой выдохнул из себя воздух. Поднялся бешеный ураган.

Он подхватил камни, собранные обезьянами, и понес их прямо на всадников. Ни одного не осталось в живых.

Тогда Великий Мудрец велел всем своим подданным выйти из пещеры и, когда они друг за другом повыскакивали, сказал:

– Ступайте на южный склон горы и снимите с убитых одежду. Наденете ее, когда станет холодно. С лошадей сдерите шкуры и сшейте себе ботинки. Мясо засолите впрок. Луки, стрелы, пики и мечи возьмите себе. И знамена тащите сюда. Пригодятся.

Из всех вражеских знамен сшили одно и водрузили его у входа в пещеру. Через некоторое время Сунь Укун отправился к царям-драконам четырех морей, взял у них живительного дождя и волшебной росы, полил гору, и она снова зазеленела. Тогда он посадил ивы, тополя, сосны, кипарисы, персики, сливы, финики и множество других деревьев. Снова обезьяны зажили припеваючи, наслаждаясь покоем. Но оставим их на время и вернемся к Сюаньцзану.

Вместе с Чжу Бацзе и Шасэном он продолжал свой путь, и вот однажды они увидели впереди гору, а на горе лес.

– Лес дремучий, густой, в нем наверняка таится много опасностей, – сказал Сюаньцзан, – помните об этом, ученики мои.

Через некоторое время Сюаньцзан остановил коня и промолвил:

– Чжу Бацзе, не раздобудешь ли чего-нибудь поесть, я сильно проголодался.

Чжу Бацзе взял чашу для подаяний и отправился на поиски пищи.

Он вышел из леса, проделал немалый путь, но навстречу ему не попалось ни одного человека, только волки да тигры. Чжу Бацзе очень устал и невольно вспомнил Сунь Укуна. Прежде он исполнял все желания учителя, а теперь эта забота легла на плечи Чжу Бацзе.

Идти дальше у Чжу Бацзе не было сил, и, повалившись в траву, он уснул.

Между тем Сюаньцзан, не дождавшись Чжу Бацзе, места себе не находил от волнения. Наконец он не выдержал и обратился к Шасэну.

– Что это Чжу Бацзе так долго не возвращается? – спросил он.

– А он до тех пор не вернется, пока собственное брюхо не набьет, – ответил Шасэн.

– Пожалуй, ты прав, – сказал Сюаньцзан. – Не знаю только, как быть. Время позднее, надо бы позаботиться о ночлеге.

Тогда Шасэн сказал:

– Вы, учитель, оставайтесь здесь, а я пойду поищу его.

Оставшись один в лесу, Сюаньцзан, чтобы развеять тоску, стал прогуливаться по лесу и не заметил, как вышел на опушку. Вдруг впереди он увидел чудесную пагоду с золотым куполом, сверкавшим в лучах заходящего солнца.

«Там непременно должен быть монастырь», – подумал Сюаньцзан и направился к пагоде.

Но, войдя внутрь, он едва не упал от страха. Там на кровати, сделанной из камня, спал безобразного вида оборотень.

Сюаньцзан не успел и шага сделать, как оборотень широко раскрыл свои огненные глаза, увидел полнолицего, круглоголового монаха и велел своим подчиненным схватить его и притащить к нему.

Приказ был тотчас же выполнен, и несчастный Сюаньцзан предстал перед грозным чудовищем.

– Откуда ты явился, монах? И куда путь держишь? – тараща глаза, заорал оборотень.

– Я – Танский монах, – смиренно отвечал Сюаньцзан. – По велению китайского императора иду в Индию за священными книгами. И вот, проходя через эти горы, я счел своим долгом засвидетельствовать вам свое почтение.

Выслушав его, оборотень расхохотался.

– Я так и думал, что ты важная птица. Но все равно я тебя съем! Эй, вы! – крикнул он своим подчиненным. – Связать монаха!

В тот же миг Сюаньцзана схватили и привязали к столбу.

– Кто тебя сопровождает? – спросил оборотень. – Не мог же ты один отправиться в путь.

– Со мной идут два моих ученика, – отвечал Сюаньцзан. – Сейчас они ушли за подаянием. А в лесу я оставил белого коня и пожитки.

– Вот так повезло! – вскричал оборотень. – Два ученика да еще конь. Всего, значит, четверо. Что же, на один раз вполне достаточно. Дождемся, пока ученики придут сюда искать учителя, и всех вместе съедим.

Шасэн тем временем разыскал Чжу Бацзе и, увидев, что тот сладко спит, схватил его за ухо:

– Тебя за едой послали, а ты спать улегся! Вставай скорее, учитель ждет. Ночь наступила, а мы еще ночлега не нашли.

Вдвоем они вернулись в лес, но учителя там не было.

Тогда, взяв пожитки и ведя на поводу коня, они отправились его искать и вдруг увидели в южной стороне золотое сияние.

– Видишь пагоду? – спросил Чжу Бацзе. – Вот где надо искать учителя. Наверняка для него приготовили там угощение, давай пойдем быстрее, может, и нам что-нибудь перепадет.

Но когда они подошли к пагоде, ворота оказались крепко-накрепко запертыми.

– Эй, открывайте! – заорал Чжу Бацзе.

Оборотни быстро распахнули ворота, но, увидев Чжу Бацзе и Шасэна, бросились к своему повелителю:

– О повелитель! Те двое уже пришли и стоят у ворот. Один другого страшнее.

– Дайте-ка мне быстрее одеться, – очень довольный, сказал оборотень.

Он облачился в желтый халат и боевые доспехи, взял меч и вышел из ворот.

– Вы откуда явились, монахи? И как смеете здесь шуметь! – крикнул оборотень.

– Мы ищем нашего учителя, – отвечал Чжу Бацзе, – Танского монаха. Признавайся, здесь он или нет? Не то я проучу тебя своими вилами.

– Есть у нас тут один Танский монах. Но мы его не обижаем, – смеясь, сказал оборотень. – Даже приготовили ему пампушек с человечьим мясом, может, вы тоже хотите их отведать? Тогда входите!

Чжу Бацзе чуть было не согласился, но Шасэн его удержал:

– Не слушай ты его, он врет.

Тогда Чжу Бацзе взмахнул своими вилами, нацелившись оборотню прямо в голову, но тот ловко отразил удар. В следующий миг оба поднялись в облака и там продолжали бой. Вскоре на помощь Чжу Бацзе поспешил Шасэн.

Несколько десятков раз схватывались противники, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес.

Если хотите узнать, чем кончился бой и как удалось спасти Танского монаха, прочтите следующую главу.