Текст книги "Сунь Укун – царь обезьян"

У Чэнъэнь
Сунь Укун – царь обезьян

© А. Рогачев (наследники), перевод, 2014

© И. Смирнов, перевод стихов, 1982

© А. Штейнберг (наследник), перевод стихов, 2014

© Д. Воскресенский, подготовка текста, комментарии, 2014

© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014

Издательство Иностранка®

Предисловие

I

Если бы несколько десятилетий назад спросили у любого неспециалиста, как он представляет себе средневековый Китай, тотчас услышали бы привычный набор слов: таинственный, замкнутый, недоступный, «недвижный». Далее последовали бы такие понятия, как Поднебесная империя, Великая Китайская стена, мандарины, бумага, чай, рис, порох, фарфор… Подобное представление возникло у европейцев благодаря венецианцу Марко Поло (1254–1324), и было оно типично средневековым.

В действительности Китай никогда не был таким уж изолированным и обособленным. По сравнению, например, с Японией тех же времен он выглядел своеобразным открытым городом-портом, этаким дальневосточным Танжером. С одной стороны у него были воинственные соседи-кочевники, правда досаждавшие ему и доставлявшие беспокойство (достаточно вспомнить орды гуннов и полчища Хубилая), но с которыми ему приходилось вступать в контакт, а с другой (скажем, на юге и юго-западе) стороны лежали процветающие, богатые страны – как Индия или среднеазиатские государства, которых Китаю просто невыгодно было сторониться, потому что он многое мог перенять у этих древних и высокоразвитых цивилизаций. Китайцы прекрасно понимали это и стремились установить с ними связи с незапамятных времен.

Уже со II века до н. э., в эпоху династии Хань, между Китаем и странами Центральной Азии установились первые торговые и культурные отношения. Караваны с шелком, железом, драгоценными металлами, лаковыми изделиями отправлялись в Индию, Бактрию, Согдиану и дальше на запад. В свою очередь, оттуда в Китай привозились предметы искусства и быта, редкие плоды и фрукты, драгоценности. Ввозилось стекло, пряности, косметика, ореховое дерево и проч. Этот процесс взаимного обмена и обогащения интенсивен и в поздние времена – например, в период правления династии Мин (1368–1644).

В первой половине XV века минские правители, отразив очередной натиск своих воинственных северо-западных соседей, сумели также обуздать морских пиратов. Эти военные успехи позволили им устремиться на юг и в значительной степени расширить свое влияние в странах Юго-Восточной Азии. Именно тогда в Южные моря была отправлена знаменитая армада флотоводца и дипломата Чжэн Хэ, своеобразного китайского конкистадора. Шестьдесят два вооруженных корабля с тридцатитысячным войском и большим грузом отплыли от берегов Китая. Чжэн Хэ совершил семь экспедиций. Он побывал более чем в двадцати странах, его корабли огибали Индийский полуостров и доходили до берегов Африки. Связи со странами Южных морей расширились неизмеримо. В Китай хлынул поток ценных товаров и сырья, приезжали десятки и сотни торговцев, переселялись искусные ремесленники. Правда, не все страны, где побывали корабли Чжэн Хэ, добровольно вступали в сношения с Китаем. Об этом свидетельствует то, что Чжэн Хэ привозил в Китай не только посланцев стран, вынужденных признать суверенитет Китая, но также и заложников, представителей местной знати, и не раз даже самих непокорных правителей.

Одновременно с материальным обменом (иногда даже его опережая) с давних времен происходил обмен духовными ценностями между другими странами и Поднебесной империей. Этому в значительной мере способствовали странствующие монахи и подвижники, которые несли в Китай буддийское учение, манихейство, христианство. Из Китая устремились на запад, в Индию, своеобразные ходоки – носители веры, дабы приникнуть к источнику буддизма и поклониться святым местам. В дальние края ехали путешественники, стремившиеся познать новый мир.

Наиболее известным из первых китайских странников был Чжан Цянь, который еще во II веке до н. э. во главе посольства побывал в государстве Сюнну (гуннов), в Центральной Азии, посетил много стран этого района и собрал первые ценные сведения об их народах и культуре. О Чжан Цяне писал знаменитый историк древности Сыма Цянь.

Большое значение для развития и укрепления культурных связей Китая с чужими краями, и прежде всего с Индией, имело путешествие знаменитого буддийского монаха, ученого и переводчика Фа Сяня, жившего на рубеже IV–V веков. В 399 году в преклонном возрасте (а было ему шестьдесят пять лет) Фа Сянь с десятью другими монахами покинул Китай и направился в западные края. Он пересек безводные пустыни, поднялся на «крышу мира», обошел вдоль и поперек страну Небесного бамбука, то есть Индию, побывал на Цейлоне и даже Суматре и только в 413 году вернулся морем на родину. В следующие два года он написал книгу о своих четырнадцатилетних странствиях – «Записки о путешествии в страну Небесного бамбука», которая является одним из самых ранних памятников китайской литературы этого жанра. В ней Фа Сянь подробно рассказывает о своих странствиях, приводит множество ценных сведений по географии и истории, а также знакомит читателей с нравами и обычаями народов Центральной Азии, Индии и Южных морей.

Еще бо́льшую известность снискал себе другой китайский путешественник, ученый-монах Сюаньцзан (596–664). О нем необходимо сказать подробнее, потому что именно его семнадцатилетнее путешествие в Индию и другие страны послужило материалом для создания фантастического романа У Чэнъэня «Путешествие на Запад».

Сюаньцзан жил в эпоху Тан (618–907). Он был истым приверженцем буддизма и посвятил всего себя распространению этого учения. Однако в возрасте тридцати пяти лет его перестали удовлетворять скудные источники, имевшиеся в Китае, и он решил более углубленно познать буддизм на его родине, в Индии, а главное – привезти оттуда священные буддийские писания – сутры. И вот в 629 году Сюаньцзан тайно отправился в далекий путь. Тайно, потому что танский император вовсе не посылал его в Индию, как об этом повествует в своем романе У Чэнъэнь. Все было как раз наоборот. Сюаньцзан попросил у императора разрешения отправиться с другими монахами на родину Будды, но на это последовал отказ. Тем не менее Сюаньцзан ушел тайком и странствовал почти семнадцать лет. Он посетил много десятков государств (иногда называют даже сто тридцать стран) и все святые для буддистов места Индии.

Из Индии Сюаньцзан вывез свыше шестисот священных буддийских сутр, а по возвращении на родину возглавил работу по их переводу и истолкованию. Но помимо этого труда, в котором он показал себя талантливым филологом и переводчиком, Сюаньцзан оставил замечательное описание своего путешествия – «Записки о Западных странах».

Эти записки являются своеобразным научным географическим и этнографическим трудом. В них ученый-монах подробно рассказывает о странах, городах и селениях, лежавших на его пути, а также о быте и нравах народов, с которыми он встречался. Труд этот до сих пор служит ценнейшим материалом для изучения истории Индии, а также Центральной и Средней Азии. А в свою эпоху он был едва ли не уникальным источником знаний о заморских странах.

Образ Сюаньцзана со временем оброс легендами и преданиями. Сами его «Записки», может быть, мало кто читал, но вот рассказы о его удивительных странствиях распространялись в народе, обрастая самыми фантастическими подробностями.

Прошли века, и путешествие Сюаньцзана стало достоянием фольклора. Именно в таком виде – трансформированное, обогащенное, расцвеченное всеми красками неудержимой народной фантазии, как пестрое сказочное полотно, – дошло оно до У Чэнъэня и превратилось в удивительный роман «Путешествие на Запад».

II

Это произошло четыреста лет назад, в середине правления династии Мин (1368–1644). То была эпоха усиления императорской власти и жесточайшего угнетения народов. Продажность, произвол, жадность чиновников достигли чудовищных размеров. Народ страдал от невыносимого гнета.

В начале своего царствования минские правители, пришедшие к власти в результате крестьянских войн, вынуждены были считаться с тяжелым положением крестьян. Почти вековое владычество иноземной монгольской династии и беспрерывные войны разрушили сельское хозяйство Китая. Поэтому в первый период правления Минов власти сделали некоторые послабления для крестьян, несколько снизили налоги, казнили или заточили в тюрьму феодалов-изменников, а земли их предоставили в пользование крестьянам. Поощрялась распашка новых или заброшенных земель, восстанавливалась оросительная сеть. Увеличивались посадки тутовых деревьев для шелководства и посевы хлопчатника. Были приняты меры по борьбе со злоупотреблениями чиновников.

Подъем сельского хозяйства способствовал развитию ремесла: быстро развивалось чугунолитейное, гончарное, ткацкое и красильное дело, увеличилось производство меди, фарфора, бумаги и т. д. Росли города. Нанкин, где в начале правления династии жило всего десять тысяч человек, к концу царствования этой династии превратился в крупнейший торгово-промышленный центр с населением более миллиона. В ту пору в Европе не было густонаселенных городов.

Одновременно с развитием производительных сил страны и внешней торговли неудержимо росла тяга правящей верхушки и чиновной бюрократии к роскоши и богатству. Льготы крестьян постепенно отменяются, налоги возрастают, коррупция разъедает всю правительственную систему сверху донизу. И уже к середине эпохи Мин все постепенно стало на свои места. К началу XV века минские правители превратились в крупнейших землевладельцев страны. В их руках сосредоточились огромные угодья, так называемые дворцовые, или государевы, земли. Помимо императорских поместий, было множество других, принадлежавших членам императорской семьи, придворной знати, крупным чиновникам.

Жестокий гнет и насилие вызывали время от времени крестьянские бунты. Против вымогательств и грабежа не раз поднималась и городская беднота. Все эти восстания подавлялись с жестокостью, но они все же сыграли свою историческую роль как провозвестники огромного крестьянского восстания Ли Цзычэна и Чжан Сяньчжуна в XVII веке, охватившего в конце правления династии Мин почти всю страну.

Первый император династии Чжу Юаньчжан (он же Тайцзу – Великий предок) стремился в целях пресечения злоупотреблений сосредоточить власть в своих руках. Шесть главных издавна существовавших ведомств он подчинил непосредственно себе – Сыну Неба, ограничил власть чиновников и запретил придворным евнухам вмешиваться в государственные дела. Евнухи были особенно опасны, потому что проникали во все дворцовые щели и были непревзойденными мастерами интриг. Именно поэтому во дворце первых Минов висела доска с выгравированной надписью: «Евнухам двора запрещено вмешиваться в дела управления страной. За ослушание – смертная казнь!»

Увы, ко временам У Чэнъэня все изменилось. Со второй половины правления Минов влияние евнухов-царедворцев неуклонно возрастает, а временами власть полностью переходит в их руки. Так случилось в годы правления императора Инцзуна (1457–1464), который вступил на трон в десятилетнем возрасте. Посредником между ним и государственным аппаратом стал евнух Ван Чжэнь, главный распорядитель обрядов и церемоний двора, накопивший колоссальные богатства за счет грабежа. Все решалось по его усмотрению. Евнухи возглавили и многие судебные учреждения, чинили произвол и держали в страхе даже высоких чиновников.

Еще бо́льшую власть имел главный евнух Лю Цзинь в годы правления императора Уцзуна (1506–1521). Тогда говорили, что в стране правят два императора, из которых первый – евнух.

Засилье евнухов вызывало возмущение. Время от времени появлялись сатирические произведения вроде сценки, которую представляли при дворе Сяньцзуна (1465–1487) после падения очередного евнуха-фаворита. Сцена такая: пьяного дебошира никак не могут образумить. Его не страшит никто, даже сам император. Но когда говорят: «А вот главный евнух!» – пьяница сразу трезвеет от страха.

Сатира, хотя бы такая, была важным оружием передовых людей того времени: ученых, помещиков и чиновников, отдельных выходцев из торгово-ремесленных кругов. К их числу принадлежал и автор «Путешествия на Запад» У Чэнъэнь, который в иносказательной форме также пытался показать отдельные неприглядные черты своей эпохи.

Не следует, правда, рассматривать фантастический роман У Чэнъэня как прямую сатиру на современное ему общество (некоторые исследователи видят в ряде эпизодов, даже самых фантастических, осмеяние жадности и беззаконий чиновников, сановников двора и даже самих правителей), – такой подход был бы несколько прямолинейным. Однако писателю были свойственны завуалированность и иносказание, эзопов язык.

Писатель показывает лицемерие и угодничество лиц, облеченных властью, их измельчание, моральное уродство и торгашеский дух. Деньги и служебное положение становятся главными целями жизни многих современников. Былой конфуцианский идеал самоусовершенствования и служения обществу стал жертвой карьеризма. Повсюду непомерная спесь привилегированной знати, беспринципность пресмыкающихся ничтожеств. Вот что видел писатель вокруг себя. Не потому ли У Чэнъэнь лишь вскользь упоминает конфуцианство в своем романе, что официозное учение в его глазах в значительной степени потеряло свою привлекательность?

Какое место занимал сам У Чэнъэнь в этом мире? О жизни его и его духовном облике, благодаря исследованиям в Китае, Японии и на Западе, сейчас известно немало, хотя в материалах о нем еще много противоречивого.

У Чэнъэнь родился в уезде Хуайань нынешней провинции Цзянсу в 1500 году. С малых лет он узнал жизнь народа с его радостями и горестями. В надгробной надписи, посвященной отцу, У Чэнъэнь, к примеру, рассказывает о конфликтах семьи с правительственными чиновниками. Разумеется, это не могло не оказать влияние на его образ мыслей.

Дед и отец писателя сами были чиновниками, хотя и малозначительными, – они ведали местными училищами. Семья деда была бедной, поэтому отца писателя отдали в обучение довольно поздно. Судя по той надгробной надписи, семья У не имела средств на ежегодные подношения учителю, поэтому отец был вынужден принимать уроки со стороны, то есть слушать объяснения учителя другим ученикам. Так отец овладел знаниями, и, конечно же, в первую очередь изучил классику – каноны. Успехи отца настолько поразили учителя, что тот помог ему поступить в местную школу.

Отцу писателя удалось успешно закончить учение.

Как пишет У Чэнъэнь, отец был человеком начитанным и образованным. Он был правдив и честен, всегда возмущался несправедливостью и говорил об этом без обиняков.

Положение чиновника (хоть и мелкого) в старом Китае обеспечивало определенный достаток. И все же отцу приходилось подрабатывать торговлей, хотя государеву служащему это занятие и не пристало. Известно, что отец был большим любителем книг. В свободную минуту он читал даже в лавке, забывая о торговых делах. Он мало знался с местными чиновниками, редко участвовал в их пирушках и других развлечениях. В родных местах он прослыл порядочным чудаком. К старости, однако, отец прославился: люди обращались к нему как к посреднику в тяжбах и спорах, советовались в личных делах, доверяли семейные тайны. У Чэнъэнь как-то сказал ему в шутку: «Выходит, помогло тебе твое чудачество?» На что У Жуй в сердцах ответил: «Неужели ты думаешь, что я всю жизнь притворялся, дабы удостоиться уважения людей?»

Этот культурный, несколько прямодушный и добрый человек оказал немалое влияние на будущего писателя. Не случайно У Чэнъэнь с детства приобщился к литературе и полюбил ее. Он с уважением относился к классике. Привлекали его также народные сказания и легенды. В предисловии к книге «Треножник государя Юя» У Чэнъэнь писал: «В детстве мне нравилось все странное и необычайное. Когда я был мал и учился в школе, я пользовался каждым удобным случаем, чтобы раздобыть на рынке книжку, повествующую о каких-нибудь чудесных событиях. Опасаясь, что отец или учитель будет ругать меня и даже отберет книжку, я прятался в укромном уголке и там читал. Чем длиннее была книга, тем больше она мне нравилась и тем удивительнее она мне казалась. Когда я стал взрослым, я стремился достать еще более запутанные истории – ими была полна душа моя».

«Летопись области Хуайань», как и другие источники, свидетельствует, что У Чэнъэнь не только был талантливым и высокообразованным человеком, но и обладал большим литературным, и в частности поэтическим, даром. Это позволило ему стать мастером весьма трудного древнего литературного жанра надгробных надписей-посвящений. Такие стихотворения давали У Чэнъэню заработок, в котором он весьма нуждался.

В 1525 году У Чэнъэнь женился на девушке из некогда богатого, но разорившегося рода. Его материальное положение, однако, не улучшилось. Он пытался вступить на ученую и чиновную стезю. Но неоднократные попытки выдержать государственные экзамены на получение ученой степени кончались неудачей.

В старом Китае, как известно, государственные экзамены мог держать кто угодно. Однако изучение классических книг и канонов требовало многих лет напряженного труда под руководством опытных учителей. Поэтому сдать экзамены мог лишь тот, кто располагал свободным временем, а главное, средствами и связями. К таким экзаменам готовились долгие годы, порой до глубокой старости. И многие так и не смогли их выдержать. В числе их оказался и писатель. Что помешало ему вступить на путь, открывавший виды на жизнь? Во всяком случае, не отсутствие способностей. Мешало, очевидно, отсутствие средств, нужных связей, неумение ладить с сильными мира сего. Только в возрасте сорока пяти лет он получил наконец на отборочных экзаменах в провинции звание «сунгун» (своеобразный титул за возраст) и право участвовать в столичных экзаменах. Эти экзамены, однако, ему пройти так и не удалось.

Весной 1551 года У Чэнъэнь перебрался с семьей в Нанкин, где он, при поддержке друзей, нашел себе литературную работу. Лишь на склоне лет ему была предоставлена небольшая должность помощника начальника уезда Чансин в провинции Чжэцзян. Однако У Чэнъэнь на должности не прижился. Впрочем, иного трудно было ожидать. К чиновному миру он мало подходил и по своим взглядам, и по характеру.

Прошло два года на службе, и У Чэнъэнь не выдержал. Он отказался от своего поста и с тех пор занимался исключительно литературным трудом. Велико было его разочарование в чиновничьей карьере. Он давно подозревал, что этот путь не для него.

Как в свое время великий Тао Юаньмин, мечтал писатель о жизни на природе, о клочке земли, о домашнем вине, о крике ласточек над бамбуковой оградой, о том, как по дому гуляет вольный ветер. Мечты, которым не суждено было осуществиться…

В 1565 году У Чэнъэнь переехал на жительство в Ханчжоу. Начались годы скитаний и случайных заработков, годы полунищеты. И как раз в эти годы, обогащенный опытом жизни, У Чэнъэнь создает свое главное произведение – роман «Путешествие на Запад»[1]1
  См.: У Чэн-энь. Путешествие на Запад. М.: Гослитиздат, 1959.


[Закрыть]. По некоторым источникам, он написал его в возрасте семидесяти лет. Когда У Чэнъэню исполнилось семьдесят четыре, он вернулся наконец на родину, в свой родной уезд Хуайань, и здесь вскоре умер. Точная дата его смерти неизвестна. Часто называется 1582 год.

III

В эпоху Мин появилось два монументальных эпических произведения, вошедшие в золотой фонд китайской литературы. Это романы «Троецарствие» Ло Гуаньчжуна[2]2
  См.: Ло Гуань-чжун. Троецарствие. М.: Гослитиздат, 1954.


[Закрыть] и «Речные заводи» Ши Найаня[3]3
  См.: Ши Най-ань. Речные заводи. М.: Гослитиздат, 1959.


[Закрыть].

Первый из них посвящен описанию трагической эпохи междоусобиц – эпохи Трех царств (III век н. э.). Хотя в основу «Троецарствия» положены исторические события, автор также широко использовал народные предания о той поре, что сделало его произведение одним из наиболее популярных.

Не меньшую известность приобрел роман Ши Найаня «Речные заводи». В основе его сюжета была героическая история мятежа народных масс против феодальных правителей в XII веке. «Речные заводи», как и «Троецарствие», выдержали испытание временем, привлекая внимание драматургов, художников, музыкантов и артистов.

«Путешествие на Запад» У Чэнъэня (по-китайски «Сиюцзи») стало третьим наиболее популярным произведением эпохи Мин.

Как мы сказали, У Чэнъэнь писал свой роман, когда ему было уже около семидесяти лет. Огромный опыт, глубокое знание жизни позволили ему с большой убедительностью создать реальный фон для своего волшебного по форме романа. А широкое знакомство с культурным наследием и фольклором – легендами и преданиями – помогло писателю расцветить роман яркими красками неистощимой народной фантазии.

Подобно другим крупным средневековым романам, «Путешествие на Запад» до своего окончательного литературного воплощения имело длительную историю. Первоначальные записки Сюаньцзана (или, как его звали в постриге, Трипитаки) о его странствиях в поисках священных буддийских книг с годами постепенно обрастали легендами. Задолго до У Чэнъэня ученик Сюаньцзана, Хуэйли, на основе записей монаха и бытовавших рассказов написал «Жизнеописание учителя Трипитаки из монастыря Милости великой династии Тан», где среди реальных описаний было немало выдуманного. Эта книга, в основном описывающая трудности, которые пришлось преодолевать монаху на своем пути к буддийским святыням, была одним из многих образцов буддийской житийной литературы той поры.

В Юаньскую эпоху (1271–1368) появляется еще одно повествование – «Сказ со стихами о том, как танский монах Трипитака достал священные книги». В конце эпохи Юань литератор У Чанлин написал пьесу на тему путешествия монаха. Позднее литератор Ян Чжихэ использует в своем произведении (вариант из сорок первой главы) тот же сюжет. Список этих примеров можно продолжить. Как видим, У Чэнъэнь шел как бы проторенной дорогой. Но вот что пишет Лу Синь о литературных версиях, в частности о варианте Ян Чжихэ.

«Вариант Ян Чжихэ, хоть и велик по объему, написан столь плохо и небрежно, что книгу с трудом можно считать литературным произведением. Что же касается У Чэнъэня, то благодаря своему замечательному таланту, острому уму, широкой эрудиции и тонкому стилю он смог значительно обогатить имевшийся в его распоряжении материал… Подвергая осмеянию состояние современного ему общества, он почти полностью обновил то, что было до него».

Кроме ранних письменных версий[4]4
  Весьма интересный материал о предшествующих версиях романа содержится в книге английского синолога Г. Дадбриджа: «Сиюцзи». Исследование предшественников китайского романа XVI века. Кембридж, 1970.


[Закрыть] о путешествии танского монаха за буддийскими книгами, одновременно жила в устном народном творчестве легенда о его удивительных странствиях. Одаренные богатой фантазией уличные рассказчики-шошуды в течение веков – почти тысячу лет! – передавали ее из уст в уста, из поколения в поколение, украшая события далекого прошлого фантастическими вымыслами и сказочными образами. Шошуды обращались непосредственно к народной аудитории, любившей необычайные приключения, загадочные волшебные истории. В угоду им рассказчики усиливали и усложняли фантастические элементы сюжета, насыщая его ирреальными картинами, гиперболизируя опасности путешествия, зачастую придавая им таинственный, даже мистический оттенок.

Таким образом, перед У Чэнъэнем был богатый выбор вариантов сюжета. Обладая тонкой интуицией крупного художника, он избрал народную легенду, сложившуюся вокруг подлинного путешествия Сюаньцзана в Индию, украсив ее своей фантазией. Не случайно от реального путешествия монаха осталась лишь канва (да несколько имен, отдельные реалии дат). Наоборот, многие подлинные в истории события и исторические личности обрели в романе фантастический, сказочный облик.