Текст книги "Обезьянья лапа"

Часы

– Это для меня единственное утешение в жизни, – промолвил старейший житель местечка, делая глубокий медленный глоток пива, – это, да трубка табаку. Ни то, ни другое не нужно жевать, а это – штука немаловажная, когда нечем жевать.

Он поставил кружку на стол, и хотя в летнем воздухе не ощущалось ни малейшей тяги, прикрыл пламя спички обеими руками и с бесконечной осторожностью поднёс его к своей трубке.

– Есть люди, которые расточают всю свою любовь на бессловесных тварей, – заговорил он снова, – я же, однако, никогда не верил этому. Помню, несколько лет назад какой-то приезжий, у которого было больше денег в кармане, чем мозгов в голове, назначил премию за доброе отношение к животным. Я был тогда единственным, не участвовавшим в соревновании.

Звали его: мистер Беннетт. Он снял на лето дом у фермера Голла. Человеку было уже много за шестьдесят, и от него можно было ждать некоторой рассудительности. А он, можете себе представить, ставил чуть ли не вокруг всего дома блюдечки с молоком для бродячих кошек. И когда потом Голл водворился снова у себя в доме, все кошки на три мили в окружности приходили к задней двери, требуя молока. В конце концов фермер Голл насыпал в молоко какую-то отраву и потом должен был уплатить пять шиллингов за худерящую, кривоглазую кошку, которая будто бы, как заявил Боб Притти, принадлежала его детям. Спервоначала фермер Голл поклялся, что скорее отсидит в тюрьме, чем заплатит, но после того как пятеро местных жителей показали, что видели, как ещё накануне дети Боба Притти гоняли эту чёрную кошку, привязав ей к хвосту пустую жестянку, уступил.

Через неделю после приезда мистер Беннетт уже удивлялся тому, как мы обращаемся с бессловесными. Он собрал всех жителей в здешней школе, произнёс небольшую речь по этому поводу, а затем заявил, что назначает в премию золотые часы, принадлежавшие его покойной сестре, тому из нас, кто будет лучше других относиться к животным.

Знай он наше население лучше, он этого не сделал бы. Люди стали останавливать на улицах животных и ласкать их, в особенности, если замечали поблизости мистера Беннетта.

В первый раз мистер Беннетт встретился с Притти приблизительно неделю спустя после установления приза. Боб сидел на корточках в траве, и мистер Беннетт, зайдя сзади, увидел, что он наклонился над старой жабой с раздавленной ногой.

– Что такое с нею? – спросил мистер Беннетт.

Боб как будто не слыхал вопроса и продолжал сидеть, скорчившись, на траве и, склонив голову набок, рассматривал жабу.

Затем он вынул из кармана носовой платок, завернул в него жабу с такой осторожностью, точно она была из яичной скорлупы, и пошёл.

– В чём дело? – повторил свой вопрос мистер Беннетт, чуть не бегом догоняя Боба.

– Повредила себе ножку, бедняжка, – ответил Боб. – Хочу как можно скорее обмыть ей рану и наложить повязку. Боюсь только, что она – не жилица на этом свете.

Мистер Беннетт разговорился с ним и проводил его до дому. Он удивился, узнав, что Боб ничего не слышал о назначенной им награде. На это Боб ответил, что он – человек рабочий, и ему некогда ходить и слушать разную болтовню.

– Придешь домой, – говорил он, – всегда есть какая-нибудь работа в саду, а перед тем, как лечь спать, надо еще помочь жене уложить детей. Она у меня слабенькая, бедняжка, и, разумеется, тут уже не станешь зря тратить время и деньги на кабаки.

Мистер Беннетт очень привязался к Бобу и часто захаживал к нему. Как-то раз он встретил Боба в сопровождении его собаки – свирепого пса, но почти такого же умного, как и сам Боб. Он стоял возле своего хозяина и недоверчиво, искоса поглядывал на него, а Боб гладил его по голове и называл разными ласкательными именами.

– Удивительно преданный пёс! – сказал Боб.

– У него очень добрые глаза, – заметил мистер Беннетт.

– Он для меня, что сын родной. Не так ли, Джозеф? – обратился Боб к собаке, роясь у себя в кармане. – Вот тебе, дружище…

Он неожиданно выкинул из кармана сухарь, и Джозеф, думая, что в него запустили камнем, отпрянул в сторону и, поджав хвост, жалобно завыл. Другой на месте Боба смутился бы, но Боб даже бровью не повел.

– Ну, не разумное ли это существо? – обратился он к мистеру Беннетту.

– А что?

– В последнее время он страдает несварением и добровольно морит себя голодом. Видели, как он испугался сухаря? Как жаль, что люди не относятся с таким же отвращением к пиву. Мне хотелось бы, чтобы Билл Чэмберс и Генри Уокер были здесь сейчас.

Мистер Беннетт согласился с этим и добавил, как было бы хорошо, если бы все обладали такими убеждениями, как Боб Притти.

– Это не совсем так, – возразил Боб. – Могу вас уверить, что если бы сам Джонс, Питер Гэббинс и Чарли Стэбс были воспитаны, как я, они были бы гораздо лучше меня…

Милосердие к животным наделало у нас немало хлопот. Не было человека, который вежливо обращался бы с другим. Женщины вели себя, пожалуй, ещё хуже. Кошки, собаки и другие животные до того обнаглели, что стали полными хозяевами местечка, и в один день семь человек по очереди остановили мистера Беннетта, спеша сообщить ему, что Джо Персон отравил крысу и пять крысенят.

Прошло несколько дней, прежде чем пронюхали, что Боб Притти тоже имеет виды на часы. Этому положительно никто не хотел верить. Боба Притти считали человеком слишком рассудительным, чтобы тратить на это время, но после некоторых его поступков все заволновались и чуть не всей деревней пошли к мистеру Беннетту рассказать ему всю правду о Бобе. Сперва мистер Беннетт не хотел даже верить, но после того, как ему рассказали о всех мошеннических проделках Боба, он начал сомневаться, а поговорив с пастором, заявил, что не желает больше видеть Боба Притти.

По этому поводу вечером в трактире было много разговоров, причём самым спокойным из всех оставался Боб Притти. Он невозмутимо потягивал свое пиво и, посмеиваясь, давал советы, как вернее всего добиться приза.

– Мне это, разумеется, недоступно; я ведь простой рабочий, знаю своё место.

– Я даже не понимаю, как ты мог вообразить, что можешь получить приз? – сказал Генри Уокер.

– Как здоровье жабы, Боб? – спросил Билл Чэмберс, и все присутствующие покатились с хохоту.

– Смейтесь, смейтесь, – ответил Боб, – мне очень жаль, что не каждый из вас может получить золотые часы, хоть все вы немало стараетесь.

– Всё-таки у любого из нас больше шансов, чем у тебя, – проговорил маленький Дикки Вид.

– Это только так тебе кажется, Дикки, – ответил Боб. – А я могу сказать наверное, что часы получу я и никто другой.

– Как же ты их получишь? – спросил Джонс и расхохотался.

– Не беспокойся, получу, и самым честным образом, за мое человечное отношение к животным.

– Хочешь держать пари? – предложил ему Дикки Вид.

– Нет, – ответил Боб, – не хочу наверняка выигрывать; я зарабатываю деньги в поте лица.

– Но ты же не выиграешь! – воскликнул Дикки. – Хочешь, поспорим?

Боб только отрицательно покачал головою и заговорил с Чэмберсом о чём-то постороннем.

– Готов поставить два шиллинга против одного, даже три против одного! – не унимался Дикки Вид.

Боб некоторое время сидел молча, затем ответил:

– Хорошо, я согласен, если хозяин Смит не откажется принять деньги.

Он медленно и как бы нехотя передал шиллинг, а Дикки Вид вручил свои деньги. Затем Джонс стал приставать к нему с пари на полшиллинга.

Боб Притти потребовал новую пинту пива, чтобы обдумать это предложение, но когда пари стал предлагать также и Билл Чэмберс, он согласился. Словом, вышло так, что всего им было заключено тринадцать пари. Была суббота, у всех были деньги, а у Боба они водились всегда.

Смит принял деньги от споривших и записал имена.

В течение следующих трёх-четырёх недель Боб ничего не предпринимал, и все начали уже считать, что он понял свою ошибку. Каждый из жителей стремился заработать часы, а Боб только посмеивался над их стараниями. Затем, за несколько дней до того, как должен был уехать мистер Беннетт, Боб в сопровождении своей собаки вышел на прогулку и как бы случайно встретил мистера Беннетта в поле.

– Добрый день! – обратился Боб к старику. – Какая чудесная погода выдалась сегодня! Я вывел Джозефа на прогулку, так как он за последнее время совсем, бедняга, не выходил.

Мистер Беннетт взглянул на него и прошёл, не ответив ни слова.

– Я хотел попросить у вас совета относительно Джозефа, – продолжал Боб, идя вслед за стариком. – Это очень деликатная собака, и иногда мне кажется, я слишком мало даю ей свободы.

– Подите прочь! – проворчал мистер Беннетт. – Я всё знаю о вас.

– Всё обо мне? – удивился Боб. – Что ж? Вы ничего дурного не могли слышать.

– Мне известен ваш истинный характер, – повторил строго старец. – Мне стыдно, что я дал себя ввести в обман. Надеюсь, вы постараетесь исправиться. Счастливо оставаться…

– До свиданья-с, сэр, – проговорил Боб. – Боюсь, что вам наговорили обо мне много лишнего. Пойдем, Джозеф пойдем, дружище!

Он печально покачал головой, издав какой-то свистящий звук, и в мгновенье ока его пёс вцепился в икру старика и замер в этой позе, точно ожидая дальнейших приказаний.

– Караул! – заорал старик.

Боб впоследствии рассказывал, что он на минуту растерялся и остановился с разинутым ртом.

– Оттащите вашего пса! – продолжал орать мистер Беннетт, стараясь сам оторвать его от ноги.

– Ах, Джозеф, Джозеф! Ну, как тебе не стыдно! – начал Боб, качая головой. – Неужели ты не узнал мистера Беннетта, который так любит животных?..

– Если вы не отгоните вашего пса, я пожалуюсь полиции. Караул!..

– Я стараюсь отозвать его. Разве вы не слышите? Ваши крики только ещё больше раздражают собаку. Пойдем, Джозеф пойдем! Ты же хорошая собачка…

– Так он вас не послушает!.. – стонал Беннетт.

– Я не хочу оскорблять его, – возразил Боб. – У него ведь тоже есть самолюбие. Кроме того, может быть, он и не виноват, может быть, он взбесился.

– Караул!.. – заревел снова Беннетт диким голосом.

– Будьте же благоразумны, сэр, – уговаривал его Боб. – Вы только пугаете его, а это хуже всего.

– Оторвите его от моей ноги; дайте ему пинка…

– Что-о? – с удивлением спросил Боб. – Пинка бедному бессловесному животному? Нет, вы мне сами никогда не простите этого, и я лишусь золотых часов.

– Нет, нет! От этого ваши шансы нисколько не уменьшатся. Ударьте его… Поскорее!

– Это мне слишком тяжело. Бедное животное никогда не простит мне этого. Но если вы сейчас же пойдете домой и дадите мне часы за любовь к животным, я, пожалуй, согласен.

– Хорошо, я отдам вам часы, – простонал мистер Беннетт.

– За любовь к животным?

– Да! Да!..

Боб Притти поднял ногу и так поддал Джозефа, что тот отлетел в сторону. Затем вместе со стариком Боб отправился к нему домой и получил золотые часы. Впоследствии он рассказывал нам, что мистер Беннетт, передавая часы, произнёс небольшую речь, содержания которой он не помнил и которую не повторил бы, если бы даже помнил.

В тот же вечер Боб пришел в трактир, забрать выигранные деньги, и Билл Чэмберс произнёс другую речь, но так как хозяин Смит выставил его за дверь за некоторые нецензурные выражения, то Бобу Притти не пришлось отвечать на неё.

Старый моряк

– Мне хотелось бы, чтобы вы были моим дядей, – сказал Джордж Райт, подсаживаясь поближе к старому моряку.

– То есть как это? – удивлённо спросил мистер Кэмп.

– Богатым дядей, – продолжал молодой человек, понижая голос и оглядываясь по сторонам. – Дядей из Новой Зеландии, оставляющим мне всё своё состояние.

– Откуда оно у меня? – оживляясь, спросил снова мистер Кэмп.

– Это не важно, вам нужно только говорить, что оно у вас есть. Дело в том, что я мечу на некую молодую девушку, а за ней ухаживает ещё другой молодой человек. И если она узнает, что у меня есть богатый дядя, то, конечно, предпочтёт меня. Ей известно, что у меня был дядя, уехавший в Новую Зеландию.

– Как могу я выдавать себя за богатого дядю без гроша в кармане? – задал снова вопрос мистер Кэмп.

– Я одолжил бы вам немного, – сказал мистер Райт.

– Мне приходилось одолжаться и прежде, – откровенно признался старик, но что-то не помню, отдавал ли я когда-нибудь обратно. Я всегда думал об этом, но на деле как-то не выходило.

– Это ничего не значит. Вы нужны мне ненадолго, а затем вы получите вызов из Новой Зеландии. Понимаете? Вы уедете, пообещав вернуться через год, ликвидировав там своё дело, и объявите, что завещаете нам все свое состояние. Поняли?

Мистер Кэмп нерешительно почесал в голове.

– Но ведь она узнает об этом, в конце концов, – возразил он.

– Может быть, да, – сказал мистер Райт, – а может быть и нет. Во всяком случае, у меня будет достаточно времени для женитьбы, а вы потом сможете написать, что сами женились, или пожертвовали все деньги на благотворительные учреждения.

Он заказал еще пива и тихим голосом посвятил мистера Кэмпа в некоторые подробности своей жизни.

– Я знаю вас не более десяти дней, но к вам у меня доверия больше, чем к тем, кого я знаю десятки лет.

Старик осушил свою кружку и в сопровождении мистера Райта отправился за сундуком к себе на квартиру, чтобы перенести его к новоявленному племяннику. К счастью последнего, в сундуке находились хороший костюм и пара ботинок, и ему оставалось приобрести для своего дядюшки лишь мягкую фетровую шляпу и вызолоченные часы с цепочкой. На следующий вечер, одевшись по-праздничному, мистер Кэмп в сопровождении своего племянника отправился с первым визитом к его невесте.

Мистер Райт, тоже одетый с иголочки, направился вместе с ним к маленькой табачной лавочке, содержавшейся вдовой Брэдшау, и радостно поздоровался с молодой девушкой, стоявшей за прилавком; мистер Кэмп держал себя с достоинством обладателя большого состояния и ждал, когда его представят.

– Это мой дядя из Новой Зеландии, о котором я вам говорил, – быстро произнёс мистер Райт. – Он приехал вчера вечером.

– Добрый вечер, мисс! – с важностью сказал мистер Кэмп и, опустившись на стоявший тут же стул, попросил сигару. Его удивление граничило почти с досадой, когда он узнал, что лучшие имевшиеся в лавочке сигары стоили лишь шесть пенсов штука.

– Ну, что же делать, – сказал он, подозрительно нюхая её. – Можете вы мне дать сдачу с пятидесятифунтового билета?

Мисс Брэдшау, с трудом скрывая своё удивление, сказала, что посмотрит, и начала рыться в кассе, но, к счастью, у мистера Кэмпа нашлось несколько соверенов, забытых в жилетном кармане. Пять минут спустя он сидел в маленькой гостиной позади лавочки, рассказывая о своей жизни пораженным слушателям.

– Насколько мне известно, – сказал он в ответ на вопрос миссис Брэдшау, – Джордж – мой единственный родственник. Как он, так и я, совершенно одиноки, и я очень рад, что разыскал его.

– Жаль, что вы так далеко живёте друг от друга, – вздохнула миссис Брэдшау.

– Это ненадолго, – сказал мистер Кэмп. – Я вскоре возвращаюсь туда, а через год, ликвидировав свои дела, вернусь сюда, так как Джордж любезно предложил мне поселиться с ним.

– Он не проиграет, в этом я уверена, – лукаво промолвила миссис Брэдшау.

– Материально, конечно, нет, – сказал старик. – Но я думаю, он не придаёт большого значения деньгам.

– Я поступил бы точно так же, если бы у вас даже не было ни гроша, – поспешил заявить мистер Райт.

Мистер Кэмп, растроганный этими словами, пожал ему руку и вернулся к рассказу о своих приключениях в Новой Зеландии.

– Послушайте, – сказал он на обратном пути своему племяннику, – это ваша игра, а не моя и она становится несколько дорогой. Я не могу быть богатым дядей и не делать трат. Сколько, вы говорили, у вас в банке?

– Мы должны быть как можно более экономными, – поспешил возразить мистер Райт.

– Да, но всё же я чувствую, что мне нужно немного раскошелиться, – настаивал старик.

– Расскажите им, сколько вы уже потратили, – это произведёт такое же впечатление и обойдётся гораздо дешевле. Завтра вам следует отправиться туда одному. Зайдите как бы за покупкой сигары.

Мистер Кэмп послушался, и на другой день, посидев и поболтав в лавке, был приглашён в гостиную, где, помня наставления мистера Райта, поражал своих слушательниц рассказами о своих прежних тратах.

– Кажется, всё идет прекрасно, – сказал мистер Райт, выслушав доклад старика, – но вам следует остерегаться перевешивать.

Мистер Кэмп кивнул головой.

– Я могу из них веревки вить. Завтра вечером вам удастся остаться с Бэллой наедине.

Мистер Райт вспыхнул от удовольствия.

– Как вы это устроили? Это ведь будет в первый раз, что я останусь с ней наедине.

– Она останется завтра в лавке. Мать хочет погулять и провести вечер со мной.

– Что же вы сделали для этого? – нахмурившись, спросил мистер Райт.

– Я, ничего, – спокойно возразил старик. – Это они сделали. Старуха сказала, что хоть раз в жизни она хочет испытать, как это люди могут тратить деньги, как воду.

– Деньги, как воду? – в ужасе воскликнул мистер Райт.

– Мне все равно, – сказал мистер Кэмп. – Я могу заболеть или что-либо вроде этого. Мне и самому не хочется идти.

– Сколько это будет стоить? – спросил мистер Райт, возбуждённо шагая по комнате.

Богатый дядюшка быстро прикинул расходы в уме.

– Она хочет пойти в «Импайр» поужинать там, а, кроме того, надо нанять извозчика и проч. Я думаю, потребуется около двух фунтов стерлингов, а может быть и больше. Но я могу и заболеть…

Мистер Райт выложил деньги.

– Удивительно, как скоро они сошлись, – сказала Бэлла, проводив старика и мать и вернувшись в лавку. – Я никогда еще не видела, чтобы мама так быстро сходилась с людьми.

– Надеюсь, что он нравится и вам? – спросил мистер Райт.

– Он – милый, – сказала Бэлла. – Подумайте только, иметь столько денег. Интересно, как он себя чувствует?

Глаза мисс Брэдшау заблестели, но в этот момент в лавке послышался звон колокольчика, и раздался веселый свист. Девушка вышла из комнаты, а мистер Райт, усевшись плотнее в своё кресло, мрачно взглянул на вошедшего.

– Добрый вечер! – сказал гость. – Мне нужно шестипенсового табаку на два пенса. Как мы поживаем сегодня? Сидим и добываем пропитание?

Мисс Брэдшау предложила ему держать себя приличнее.

– Я всегда веду себя прилично. Сегодня ночью мне снились вы, и я не мог успокоиться до тех пор, пока не увидел вас. Это был ужасный сон.

– Какой же? – спросила мисс Брэдшау.

– Мне приснилось, что вы вышли замуж, – сказал мистер Хилл, смотря на неё и улыбаясь.

Мисс Брэдшау покачала головой.

– За кого же? – поинтересовалась, однако, она.

– За меня, – просто сказал он. – Я проснулся весь в холодном поту! Алло! Да там, кажется, Джордж? Как вы поживаете, Джордж? Лучше?

– Великолепно! – с достоинством сказал мистер Райт в ответ заглядывавшему в дверь и приветливо кивавшему ему Хиллу.

– Но почему этого не видно? – спросил весельчак. – Или вы промочили себе ноги? Или…

– Да успокойтесь вы! – улыбаясь, остановила его мисс Брэдшау.

– Правильно, – согласился мистер Хилл, опускаясь на стоявший около прилавка стул и поглаживая свои усики. – Но вы не стали бы говорить со мной так, если бы знали, какой у меня сегодня был ужасный день.

– Что же вы делали? – спросила девушка.

– Работал, – ответил он, тяжело вздыхая. – А где же миллионер? Я кстати зашёл посмотреть на него.

– Он и мама поехали в «Импайр»!..

Мистер Хилл три раза громко и протяжно свистнул и, задумчиво улыбаясь, вышел из лавки.

На следующий день он опять пришел за сигарой, но Бэлла встретила его холодно; простодушный же мистер Кэмп, очарованный его манерами, уделил ему не мало внимания.

– Он совсем такой, каким был я в его годы, – сказал старик, – весельчак!..

– Я не чета вам, – возразил мистер Хилл, медленно прокладывая себе дорогу в гостиную. – Я не вожу молодых дам по ресторанам. Рассказывают, будто вы приехали сюда жениться, или это мне приснилось?

– Послушайте только его, – краснея, сказал мистер Кэмп, в то время как миссис Брэдшау укоризненно качала головой.

– Этот человек каждую женщину сделает счастливой, – заметил мистер Хилл. – Он, наверное, не знает, сколько денег у него в кармане. Воображаю, как выгодно пришивать пуговицы такому человеку. Просто золотые россыпи…

– Почему вы им ничего не сказали о письме из Новой Зеландии, как я вам велел? – прорычал он, лишь только они вышли из лавки.

– Я забыл об этом, – ответил мистер Кэмп. – К тому же, послушайтесь моего совета, для полной удачи дела мне следует здесь задержаться.

Мистер Райт неприятно рассмеялся.

– Пожалуй, но дело веду я, а не вы. А поэтому завтра днём вы отправитесь к ним и объявите, что уезжаете.

На другое утро, надавав целую кучу инструкций мистеру Кэмпу, Райт отправился на работу с более легким сердцем. По возвращении домой он уже не застал Кэмпа у себя и, переодевшись, в свою очередь отправился в лавочку Брэдшау.

К своему неудовольствию, здесь он опять столкнулся с Хиллом, а вскоре убедился, что мистер Кэмп до сих пор ни одним словом не обмолвился о своём отъезде. На его кашель и грозные взгляды не обращалось никакого внимания, и, наконец, нерешительным голосом он сам заговорил на эту тему. Его слова были встречены протестами и выражением сожалений.

– У меня духу не хватило сказать вам об этом, – сказал мистер Кэмп. – Не помню, приходилось ли мне когда-либо чувствовать себя таким счастливым, как здесь.

– Но разве ваш отъезд требует такой экстренности? – спросила миссис Брэдшау.

– Послушайтесь моего совета и отдохните здесь ещё несколько деньков перед отъездом, – советовал мистер Хилл.

– Обещаете? – спросила Бэлла.

– Хорошо, хорошо, – сказал мистер Кэмп, – может быть…

– Он должен уехать! – воскликнул обеспокоенный мистер Райт.

– Пусть он сам говорит! – возмущенно сказала Бэлла.

– Ну, хоть ещё недельку, – сказал мистер Кэмп. – Что пользы в том, если имеешь деньги, а доставить себе удовольствия не можешь?

– Неделю! – воскликнул мистер Райт вне себя от ярости и ужаса. – Неделю! Ещё неделю? Но вы сказали мне…

– О, не слушайте его, – сказала миссис Брэдшау. – Ворчун! Ведь это его личное дело, не так ли?

Она погладила мистера Кампа по руке; он ответил ей тем же, а свободной рукой наполнил свой стакан пивом (уже четвертый) и ласковым взглядом обвёл всю компанию.

– Джордж! – сказал он вдруг.

– Да, – хриплым от волнения голосом отозвался Райт.

– Ты захватил с собой мой бумажник?

– Нет, – резко ответил тот. – Не захватил.

– Жаль, – сказал старик. – Ну, так одолжи мне фунта два или же сбегай за бумажником, – добавил он с лукавой усмешкой.

Лицо мистера Райта отразило бессильную злобу.

– Для чего… для чего он вам нужен? – задыхаясь, спросил он.

Мистер Кэмп, укоризненно качая головой, с мягким упрёком в глазах спокойно сказал:

– Мне осталось пробыть здесь всего несколько дней, поэтому надо ковать железо пока горячо.

У мистера Райта помутилось в голове, но, овладев собой, он вынул кошелёк и передал деньги. Миссис Брэдшау после некоторых возражений пошла наверх, надеть шляпу.

– Пока она одевается, ты, Джордж, сбегай и найми коляску, да выбери лошадь получше, серую в яблоках, если можно…

Мистер Кэмп, возвратившись в полночь домой, застал молодого человека бодрствующим и, присев на кончик стула, спокойно выслушал свою характеристику, которой, казалось, конца не будет.

– Не огорчайтесь, – сказал он, воспользовавшись минутной паузой. – Уже осталось недолго.

– Недолго? – задыхаясь, воскликнул мистер Райт. – Первым делом завтра вы получите телеграмму, вызывающую вас домой. Понимаете?

– Нет, не понимаю, – спокойно сказал мистер Кэмп. – Я никуда и никогда не уеду. Никогда! Я останусь здесь и буду ухаживать за миссис Брэдшау.

Мистер Райт в изнеможении опустился на стул, но, придя в себя, стал доказывать неосуществимость этого проекта. Наконец, он решительно заявил:

– Или вы пойдете и скажете им о телеграмме, или же я пойду и расскажу им правду.

– Это последнее устроит вас? – спросил мистер Кэмп.

– Не более, конечно, чем первое, – сказал молодой человек, – но, во всяком случае, это будет дешевле. В одном я могу поклясться, что вы от меня не получите ни гроша; но если поступите по первому моему предложению, то получите от меня ещё соверен на счастье. Теперь обдумайте это хорошенько.

Мистер Кэмп подумал и, после безрезультатной попытки увеличить сумму обещанной награды до пяти фунтов, сошёлся с мистером Райтом на двух.

Новость, объявленная мистером Кэмпом, привела всех в отчаяние. Миссис Брэдшау отказывалась верить своим ушам и приняла это известие лишь тогда, когда мистер Райт повторил и подтвердил всё, сказанное мистером Кэмпом.

– Но вы вернетесь? – спросил мистер Хилл.

– Конечно! Джордж – мой единственный родственник, и мне следует позаботиться о нём.

– Как же, как же! – с благоговением произнесла миссис Брэдшау.

– А потом, здесь остаётесь вы и Бэлла, два таких прекрасных существа…

Дамы потупили глаза.

– И Чарли Хилл: не помню, нравился ли мне когда-либо кто-нибудь так, как он. Это сущий ветер, но у него доброе сердце и красивое лицо…

– He расхваливайте уж так! – сказал вспыхнувший от удовольствия мистер Хилл, поймав брошенный на старика свирепый взгляд Райта.

– Умный, веселый молодой человек, – закончил мистер Кэмп. – Джордж?

– Да, – отозвался мистер Райт.

– Я ухожу. Мне нужно поспеть на Саусэмптонский поезд, но я не хочу, чтобы ты меня провожал. Мне хочется остаться одному. Оставайся здесь и развлекай их. И, пока я не забыл, одолжи мне два фунта стерлингов из тех пятидесяти, которые я дал тебе вчера на папиросы. Я роздал всю свою мелочь.

Он поднял глаза и встретился взглядом с мистером Райтом. Этот последний, слишком взволнованный прощанием, молча вынул деньги и передал их старику.

– Мы никогда не знаем, что нас ожидает! – торжественно сказал мистер Кэмп, вставая и застёгивая свой пиджак. – Я – старый человек, и люблю, чтобы дела были в порядке. Я провёл почти целый день в совещании с моим адвокатом, и если что-нибудь случится с моим бренным телом, то это ничего не изменит. Половину своего состояния я завещал Джорджу.

Среди глубокого благоговейного молчания он встал и обошёл всех, пожимая им руки.

– Другую половину, – медленно добавил он, останавливаясь у полуоткрытой двери, – другую половину и мои золотые часы с цепочкой я завещал моему дорогому молодому другу Чарли Хиллу. Всего доброго, Джордж!..