Текст книги "Те, кто в опасности"

– Хорош ерундить!

Он увел ее в дальний конец помещения и заставил сесть. Потом знаком подозвал одного из людей в маске. Заговорил по-арабски, и Кайла удивленно взглянула на него.

– Я не хочу, чтобы этой женщине причиняли вред. Она стоит больше, чем твоя жалкая жизнь. Понятно?

– Понятно, господин.

Человек в знак уважения коснулся груди.

– Почему ты говоришь на этом языке, Роже? Кто ты? Кто эти люди? Где капитан Франклин? Я хочу поговорить с ним, – умоляла Кайла.

– Это будет затруднительно. У капитана две пули в голове. – Он похлопал по пистолету на поясе. – Хватит вопросов. Ты должна спокойно ждать здесь. Я скоро вернусь. Думаю, ты начала понимать, что должна беспрекословно повиноваться мне.

* * *

Вернувшись на мостик, Роже увидел, что дядя стоит у руля. Камаль опытный моряк, он всю жизнь плавал по океану на самых разных судах: от крошечных дау до гигантских танкеров. Роже взглянул на компас и увидел, что Камаль выбрал курс, противоположный тому, которым шел Франклин. Они направлялись обратно, туда, откуда пришли. Роже прошел на крыло мостика и посмотрел назад. В кильватере шли на буксире три катера, что объясняло уменьшение скорости. Камаль старался не залить их кильватерной волной «Дельфина». Роже подошел к дяде.

– Ты уже связался с дау?

Камаль прищурил глаза от дыма самокрутки с турецким табаком, которую держал в губах.

– Еще нет, но скоро свяжусь, – ответил он.

– Девчонка сумела отправить сообщение матери. Как только рассветет, нас будут искать весь американский флот и авиация. Ее мать очень влиятельна.

– До восхода все будет сделано, – заверил Камаль, улыбнулся и показал вперед. Прямо впереди на горизонте неожиданно вспыхнул красный сигнал тревоги, отразившийся в гребнях волн. – А вот и они, – довольно сказал он.

Суда быстро сближались. Когда между ними оставалось несколько сот метров, Камаль выключил двигатель и развернул «Дельфина» поперек ветра, создав участок спокойной воды для дау. Древний корабль подошел к «Дельфину», и люди на палубе поймали причальные тросы. Как только дау прочно привязали, пленников перегнали на нее и отправили в носовой трюм. Только Кайлу, которая упиралась и плакала, потащили в каюту Камаля в палубной надстройке дау, заперли ее и оставили у входа охранника.

Несколько арабских моряков быстро открыли кормовой трюм дау. Оттуда они перенесли на «Дельфин» пять тяжелых тюков. Как только те оказались на палубе яхты, брезент развернули, явив в каждом тюке по дюжине больших пакетов в ярко желтой пластиковой оболочке с китайскими иероглифами. Эти пакеты переносили в трюм по три человека, осторожно, обращаясь с грузом подчеркнуто почтительно. В каждом пакете было по тридцать килограммов пластиковой взрывчатки.

– Живей! – кричал Роже. – Детонаторы не взведены. Переносить пакеты не опасно.

Роже и Камаль вслед за работниками спустились в трюм «Дельфина» и следили, как пакеты укладывают вдоль киля под машинным отделением. Роже оставил Камаля готовить взрывы, а сам прошел в офис оружейника. Джорджи-Порджи сидел на полу, рядом стоял охранник.

– Развяжи его! – приказал Роже охраннику, и тот послушно просунул штык между запястьями Джорджи и перерезал нейлоновый шнур. Лезвие задело грязную руку.

– Этот зверь порезал меня, – заскулил Джорджи. – Смотри, кровь!

– Открой сейф! – Роже не обратил внимания на его жалобы, и Джорджи-Порджи принялся сетовать, причитая еще громче. Роже достал из кобуры пистолет и выстрелил ему в ногу. Пуля раздробила коленную чашечку. Оружейник громко закричал. – Открой сейф, – повторил Роже и направил «токарева» на вторую ногу.

– Не стреляй, хватит! – взмолился Джорджи и пополз к сейфу, стоявшему у переборки за столом. Раненую ногу он волок по полу, оставляя кровавый след. Постанывая от боли, он завозился с замком, крутя диск вперед-назад. Послышался щелчок, и Джорджи потянул за ручку. Дверца сейфа открылась.

– Спасибо! – сказал Роже и выстрелил ему в голову. Джорджи-Порджи бросило лицом вперед, его здоровая нога судорожно задергалась. Роже кивнул; охранник схватил Джорджи за ногу, которая еще дергалась, и оттащил труп в сторону. Роже наклонился к сейфу и быстро просмотрел содержимое.

Судовые документы, в том числе перечень грузов и регистрационный сертификат Больших Каймановых островов, он отбросил, зато прихватил толстую стопку паспортов экипажа. Дед найдет достойное применение подлинным зеленым американским и бордовым европейским книжечкам. Под столом стояла брезентовая сумка – ее он приметил еще в прежние посещения офиса. Роже сложил в нее паспорта. В сейфе также оказалось около пятидесяти тысяч долларов США в банкнотах различного достоинства; не пересчитывая, он положил их к паспортам. На стальной полке под наличными стояли пять коробочек с ювелирными изделиями. На первой коробочке, которую он взял в руки, было написано «Графф. Лондон»[21]21
  Известная фирма, торгующая ювелирными украшениями.


[Закрыть]. Роже открыл крышку. Бриллианты в ожерелье, лежавшем на белом атласном поддоне, были величиной с перепелиное яйцо и сверкали, как солнце в горном ручье. Роже знал, что когда-то они принадлежали американской наследнице состояния Вулворта. Вот это его действительно заинтересовало.

– Спасибо, миссис Хейзел Бэннок, – с улыбкой сказал он. – Однако сомневаюсь, чтобы «Цветы ислама» прислали вам оформленную по правилам расписку.

Он знал, что в других ювелирных шкатулках, и поэтому не стал открывать их, а просто свалил в сумку. Потом кивнул охраннику, и они бегом поднялись по трапу на главную палубу. Дядя Камаль ждал у поручня. Роже отдал ему сумку.

– Береги ее как зеницу ока, достопочтенный дядюшка.

– А ты куда? – спросил Камаль, когда Роже опять повернул к трапу.

– Нужно сделать перед уходом кое-что еще.

– У тебя очень мало времени. До взрыва – всего час сорок пять.

– Мне хватит, – ответил Роже.

Он перегнулся через поручень и резко свистнул. Отобранные лично им трое подняли головы. Каждый держал в руках специальный упаковочный ящик, присланный дедом по просьбе Роже. Он поманил троицу, и люди с ящиками поднялись к нему на палубу «Дельфина». Роже быстро отвел их в опустевшие комнаты Кайлы. В гостиной он остановился перед картиной Гогена. Как всегда, яркие краски порадовали его, но изображение обнаженного женского тела задевало его религиозное чувство. Тем не менее он снял картину с крюка и положил изображением вниз на кровать. Специально купленным складным ножом он отсоединил холст от рамы. Раму выбросил, а картину оставил лежать вниз изображением. Потом прошел в частную столовую владельцев, снял с передней переборки «Кувшинки» Моне, положил на обеденный стол и тоже вынул из рамы. Работая, он размышлял над тем, что в прошлом году похожая картина ушла на аукционе за 98,5 миллиона фунтов. Потом снял с боковой переборки «Реку в Арле» Ван Гога и положил рядом с Моне. Снял раму и несколько мгновений потратил, восхищаясь замечательными полотнами. Дед не любитель живописи, но, когда Роже объяснил ему, сколько стоят эти три картины, тот удивился и обрадовался неожиданному дополнению к своей военной добыче. Все это время люди с ящиками с крайним удивлением наблюдали за действиями Роже.

Каждый ящик был изготовлен точно по размерам картины. Размеры Роже взял из каталога в интернете. Он упаковал Гогена и с облегчением обнаружил, что дедовы плотники поработали прекрасно: картина отлично разместилась. Остальные две так же уютно устроились в своих упаковках. Роже закрыл ящики и приказал отнести их на главную палубу. К тому времени как Роже поднялся сам, дядя Камаль был уже очень встревожен.

– Что так долго, Адам? Таймер на детонаторах нельзя переустановить. Нужно торопиться.

Они перебрались в дау и по команде Камаля отвалили от яхты. Роже лично проследил за тем, как ящики с корзинами уложили в передний трюм. Камаль развернул дау и полным ходом повел ее на восток. Роже стоял рядом с дядей у массивного деревянного штурвала и смотрел назад, за корму.

– Жаль, не удалось забрать не только девчонку, но и яхту, – сказал он. – Она стоит очень дорого.

– А сколько стоят пятьдесят лет в американской тюрьме? – спросил Камаль. – Столько ты получил бы, если бы сглупил и попытался сохранить ее. – Он взглянул на часы. – Еще семь минут.

Когда эти семь минут прошли, раздался грандиозный взрыв и ночное небо осветилось, словно на заре. Несколько секунд спустя взрывная волна обрушилась на дау, натянув паруса и до боли нажав на барабанные перепонки. Потом сияние исчезло, и снова воцарилась тьма.

– Пусть теперь неверные попробуют ее найти, – довольно сказал Камаль.

– Сколько дней плавания до Рас-эль-Мандеба? – спросил Роже. – Шесть?

– Больше, – ответил Камаль. – Нам нельзя идти прямым курсом. Надо дойти до побережья Кении и смешаться с рыбачьими судами.

* * *

Глубокий снег на полосе в Фарнборо, в Англии, задержал ее на тридцать шесть часов, так что возвращение из Абу-Зары в Штаты заняло почти четыре дня, но даже после этого она не отправилась домой, в Хьюстон. Хейзел полетела прямо в Вашингтон.

Генри Бэннок всегда держал на Ист-кэпитол-стрит большую старомодную квартиру, выходящую окнами на Линкольн-парк. Это был самый дорогой район города, но Генри нравилась близость к коридорам власти, когда заседал сенат. По той же причине Хейзел после его смерти сохранила эту квартиру, но полностью ее обновила. С этой идеальной позиции можно было повести наступление на администрацию. С самого возвращения Хейзел не давала покоя сенатору Рейнольдсу из Техаса и штату Белого дома. У нее уже состоялась короткая встреча с президентом, и тот пообещал лично следить за поисками «Дельфина» и ее дочери. «Бэннок ойл» внесла большой вклад в его избирательный фонд. Несмотря на свои левые взгляды, Хейзел всегда считала, что нельзя все яйца класть в одну корзину, и именно на такой случай поддерживала деньгами и республиканцев, и демократов; сейчас она использовала это.

Полковник военно-воздушных сил Питер Робертс из администрации президента был неофициально назначен связным на время кризиса, и даже Хейзел пришлось признать, что в трудных обстоятельствах он действовал безупречно.

Американский военный наблюдательный спутник получил приказ произвести разведку, пролетев над районом последнего контакта с «Дельфином» дважды, на высоте в 47,5 и 39,8 километра с орбитальной скоростью почти семь тысяч миль в час. К несчастью, он ничего не обнаружил. В этом районе находились три больших контейнеровоза и множество мелких судов, но «Дельфина» не было.

По приказу президента эскадренный миноносец «Манила-бей» с управляемыми ракетами двинулся на юг от своей контрольной позиции в Аденском заливе у побережья Йемена. Но ему предстояло преодолеть еще 1200 миль, чтобы добраться в нужный район.

Полковник Робертс срочно связался с американскими посольствами в странах Ближнего Востока и Африки. Пользуясь полномочиями, предоставленными президентом, он попросил осторожно навести справки во всех правительствах, и дружественных, и враждебных. Эти расспросы ничего не дали. Кроме прерванного сообщения Кайлы, никаких следов «Дельфина» не обнаружилось. Дни тянулись, Хейзел буквально сходила с ума. На столе в ее квартире на Ист-кэпитол-стрит зазвонил телефон. Хейзел подбежала и схватила трубку до второго звонка.

– Бэннок, – сказала она. – Кто говорит?

– Питер Робертс, миссис Бэннок.

Она не дала ему продолжить, но сразу вмешалась:

– Доброе утро, полковник. Есть новости?

– Да, кое-какие есть.

Когда она услышала это, у нее перехватило дыхание. Начало не обнадеживало.

– Нашли «Дельфин»? – спросила она, но Робертс не ответил на вопрос.

– Я бы не хотел говорить по этой линии. Предпочитаю лично увидеться с вами, миссис Бэннок.

– Сколько времени вам нужно, чтобы добраться сюда? – спросила она.

– Движение сегодня ужасное, но я буду у вас через двадцать минут или раньше.

Она повесила трубку и позвонила консьержу в вестибюль.

– Я жду полковника Робертса. Вы его знаете. Он здесь часто бывал в последние дни. Когда он придет, сразу пошлите его ко мне.

Робертсу потребовалось двадцать три минуты. Она открыла дверь после первого же звонка.

– Входите, полковник.

Она разглядывала его лицо, стараясь раньше, чем он заговорит, понять, с чем он пришел. Полковник отдал служанке-мексиканке пальто и вслед за Хейзел прошел в ее гостиную. Здесь она повернулась к нему, не в силах больше сдерживаться.

– Что?

– Вы знаете, что флот США направил эсминец к последнему месту, где был «Дельфин». Несколько часов назад корабль достиг этой точки.

Она схватила его за руку.

– Не тяните, полковник. Что они нашли?

Он неловко провел руками по густым полуседым волосам.

– Только плавающие обломки.

Она смотрела на него. Ее лицо ничего не выражало.

– И что? – спросила она наконец. – О чем это говорит? Откуда мы знаем, что это имеет отношение к яхте или к моей дочери?

– Там обнаружен спасательный жилет. Он с вашей яхты. На жилете ее название.

– Это ничего не доказывает, – сказала она и увидела выражение жалости на его лице.

– «Манила-бей» получил приказ вернуться на прежнюю патрульную позицию, – сказал полковник.

– Нет! – вскрикнула она. – Нет! Не верю. Нельзя прекращать поиски!

– Миссис Бэннок, район обыскали с помощью корабля, самолетов и спутника. «Дельфин» большое судно. Если он на поверхности, его невозможно не заметить.

– Вы считаете, что яхта затонула и моя дочь утонула с ней? – спросила она. – Что Кайла мертва? Вы это говорите? Тогда как вы объясните сообщение Кайлы о незнакомых людях на борту?

– При всем моем к вам уважении, миссис Бэннок, это сообщение видели только вы. А у нас есть свидетельство – плавучие обломки, – мягко ответил он. – Думаю, пора сделать объявление для прессы об исчезновении «Дельфина»…

– Нет! – перебила она. – Это значило бы признать, что Кайла мертва. – Она подошла к окну и посмотрела на парк, стараясь взять себя в руки. Потом снова повернулась к полковнику. – Моя дочь жива, – решительно сказала она. – Я знаю это материнским чутьем. Мой ребенок жив!

– Мы все на это надеемся, но с каждым днем надежда слабеет.

– Я не сдамся! – закричала Хейзел. – И вы не смеете!

– Конечно нет. Но нужно подумать и о других обстоятельствах.

– Каких например?

Она очень рассердилась и испугалась.

– В этой части Индийского океана наблюдается очень сильная сейсмическая активность на дне. В последнее время зарегистрировано несколько цунами…

Она снова перебила:

– Приливные волны. Думаете, «Дельфин» затонул от приливной волны? И моя дочь утонула?

– Поверьте, миссис Бэннок, мы все вам сочувствуем…

Она вырвала руку.

– Мне не нужно ваше проклятое сочувствие. Я хочу, чтобы вы нашли мою дочь.

* * *

Хейзел сидела в прекрасной спальне своей роскошной квартиры, смотрела на самый могущественный город на земле и чувствовала себя одиноко как никогда. На нее волнами накатывало отчаяние, и всякий раз требовалось все больше времени, чтобы выбраться на поверхность. Она тонула в одиночестве. Самый могущественный в мире человек не мог ей помочь. Никто не может. Тут она задумалась.

«Возможно, есть еще последний выбор». Хейзел почувствовала, как в душной тьме вспыхивает крошечный огонек надежды. Она вспомнила голос и последние сказанные ей слова: «Если я вам понадоблюсь, достаточно одного слова». Гордость сжала ей горло и едва не задушила. Она назвала его высокомерным ублюдком, и, конечно, таков он и есть. Грубый, черствый, самоуверенный ублюдок.

«Именно такой человек мне сейчас нужен», – сказала она себе. Усмирив гордость, она протянула руку к телефону. Позвонила Агате в Хьюстон.

– Есть новости, миссис Бэннок?

Агата любит Кайлу почти так же сильно, как она.

– Да, нашли следы «Дельфина».

– А Кайла, какие новости о Кайле?

– Пока ничего, но скоро будут, – пообещала Хейзел и быстро продолжила, предупреждая следующий вопрос: – У нас есть номер срочного вызова Гектора Кросса из «Кроссбоу секьюрити»?

– Минутку, миссис Бэннок, – сказала Агата и почти сразу продолжила: – Это его спутниковый телефон. Контакт круглосуточный… – Она набрала номер и продолжила: – Надо быть мужественными, миссис Бэннок. Ради Кайлы нужно быть сильными.

– Я люблю вас, Агата, – ответила Хейзел и услышала, как та ахнула от неожиданности и радости. Уже очень давно Агате никто такого не говорил.

Хейзел знала, что в Абу-Заре уже за полночь, но Гектор ответил после третьего гудка, и говорил тоном острым, как шпага.

– Гектор Кросс.

– Вы мне очень нужны, Кросс, – сказала она. – Точно как вы говорили.

– В чем дело? – спросил Гектор.

– Яхта с моей дочерью исчезла в море. Но Кайла успела отправить мне сообщение о вооруженных людях на борту. Здесь, в Вашингтоне, на это как будто не очень обращают внимание. К несчастью, я так расстроилась, что по ошибке стерла сообщение из памяти телефона и потому ничего не могу доказать. Может, они считают, что я выдумываю. Что это просто мои фантазии. – Она пыталась сдержать дрожь в голосе. – Нашли обломки. И уперлись в это. Пытаются доказать мне, что она мертва.

«Я знал, что дело плохо, – подумал Гектор, – но не думал, что настолько».

Он продолжал сдержанно и бесстрастно:

– Где это?

Хейзел повторила координаты, которые сообщил ей Робертс. Почему Кросс не выражает сочувствия? Мог бы уважительно отнестись к ее горю, сказать несколько ласковых слов. Нет, ведь он грубый, черствый, самоуверенный ублюдок, и так себя и ведет.

– Когда? – спросил он, и Хейзел ответила.

Он молчал. Она ждала. Потом не выдержала:

– Алло. Вы еще здесь?

– Я думаю, – ответил Гектор.

– Местные шишки считают, что «Дельфин» затонул от приливной волны.

Она больше не могла молчать.

– Херня! – протянул он, и это крепкое выражение заставило ее сердце дрогнуть от радости. Именно так сказал бы Гении Бэннок.

– Почему вы так думаете? – спросила она, стремясь узнать что-нибудь обнадеживающее.

– Приливных волн на глубине не бывает. Только когда они достигают берегов, вздымается цунами. – Он снова молчал целую минуту. Потом спросил: – Выкуп еще не потребовали?

– Нет. Ничего. Здесь хотят обратиться с просьбой ко всем, кто что-нибудь знает… – начала она, но Гектор оборвал ее:

– Господи помилуй, нам нельзя это допустить.

Она обрадовалась, услышав это «нам». Он в ее команде. Гектор снова замолчал. Хейзел с трудом переносила ожидание.

– Ладно. Попробую поймать след.

– Расскажите!

Она почувствовала, как крепнет надежда, но он ответил уклончиво.

– Сколько времени вам потребуется, чтобы вернуться на «Зару» номер восемь?

– Самое большее, сорок часов.

– Там все и произойдет. Прилетайте! – приказал он. – Хочу, чтобы вы были там, когда он покажется из укрытия.

– Кто? Кто покажется из укрытия? – спросила она.

– Зверь, – ответил он.

* * *

Тридцать пять часов спустя, когда приземлился ее самолет, он ждал в аэропорту Сиди-эль-Разиг.

– Быстро добрались, – сказал он, встречая ее у трапа «Гольфстрима-5»[22]22
  Самолет бизнес-класса для полетов на большие расстояния; в производстве с 1997 года.


[Закрыть].

– Мы только на сорок минут задержались в Фарнборо для дозаправки, и почти по всей Европе и на востоке нас сопровождал попутный ветер в 50 узлов. – Они обменялись рукопожатием. – Есть успехи?

Прежде всего Хейзел заметила: он только что побрился. Во-вторых, она поняла, что это делает его отвратительно привлекательным. Она сразу почувствовала себя виноватой в том, что в такую минуту думает о его внешности. Предает любимую дочь.

«Тише, Хейзел, девочка! Он совсем не в твоем вкусе, – строго сказала она себе. – Он всего лишь наемный работник, и в других обстоятельствах чистил бы твой плавательный бассейн».

– Пошли! – Он взял ее за руку выше локтя, и Хейзел, к своему удивлению, не отстранилась. – Я перевел нашу оперативную базу с номера восемь в здешний терминал. Гораздо ближе к центру событий. – Когда дошли до административного здания, он сказал: – Я приказал приготовить для вас комнату. Скромная, но есть кондиционер и отдельная ванная. Я привез с собой ваш багаж с номера восемь.

Он провел ее в помещение, из которого контролировали перекачку нефти по трубопроводу. Помещение большое, оборудованное электроникой. Кабинет управляющего станцией на возвышении и отделен от остального помещения стеклянной звуконепроницаемой стеной. Управляющий впустил Хейзел в свою безопасную, защищенную от прослушивания контору. Потом извинился и вышел. Гектор показал на стул, который тот освободил, и Хейзел упала на него. Она страшно устала. Гектор позвонил в столовую, и почти сразу стюард принес поднос, накрытый тонким муслином. Он поставил его перед Хейзел, и она неожиданно поняла, что с самого Вашингтона почти ничего не ела.

– Я прихватил с номера восемь повара, – сказал Гектор, отпустив стюарда.

На тарелках веджвудского[23]23
  Веджвуд, полное наименование «Джозайя Веджвуд и сыновья» (англ. Wedgwood, Josiah Wedgwood & Sons) – английская фирма по изготовлению посуды, знаменитая торговая марка.


[Закрыть] фарфора были разложены холодные закуски, снеппер[24]24
  Океанская рыба с высокими вкусовыми качествами.


[Закрыть] из залива и салаты.

– Я знаю, что до заката вы не пьете вино, – сказал он, открывая бутылку «Санпеллегрино»[25]25
  Минеральная вода итальянского производства.


[Закрыть] и наливая воду в ее стакан.

Рыба оказалась великолепной. Хейзел старалась в его присутствии не глотать жадно, но он тактично отвернулся к компьютерному экрану, позволил доесть и снова повернулся к ней.

– Хорошо. На все время операции здесь будет наш ситуационный центр. Мы постараемся не обсуждать важную информацию за его пределами. А теперь расскажите все что знаете! – приказал он. – Постарайтесь не упустить ни малейших подробностей, какими бы незначительными они вам ни казались.

Хейзел заговорила негромко, но четко. К концу рассказа руки у нее дрожали и она заметно побледнела.

– Успокойтесь, миссис Бэннок. На это может потребоваться много времени. Ешьте и берегите силы. – Он заметил ее нетерпение и сдержал улыбку. – Хорошо, больше никаких нотаций. Вы теперь большая девочка.

– Я рассказала все, что знаю. Что скажете вы?

– Пока ничего конкретного, но теперь, выслушав ваш рассказ, я гораздо лучше представляю, с чем мы имеем дело.

Он повернулся к большой карте на экране, прикрепленном к противоположной стене. С помощью клавиатуры компьютера он мог передвигать по карте электронную указку.

– Посмотрим на район событий. Можно ли считать случайностью, что «Дельфин» исчез на самом пороге самого важного оплота «Аль-Кайды» к западу от Пакистана?

Гектор передвинул указку с севера Индийского океана к восточному берегу Аденского залива.

– Йемен! Главный центр международного терроризма. – Потом прочертил указкой короткий путь через пролив Баб-эль-Мандеб к восточному побережью Африки. – Уютные соседи Йемена за Красным морем или за Аденским проливом – Пунтленд[26]26
  Пунтленд – автономный район в восточной части Сомали. Назван в честь древней земли Пунт, с которой торговали египетские фараоны.


[Закрыть] в Сомали, Эритрея и Эфиопия. Здесь у нас Круг Сатаны, – сказал он. – Кипящее гнездо фанатичных исламских убийц. – Кросс передвинул указку на относительно небольшое расстояние дальше на юг. – Вот здесь был ваш «Дельфин», прямо у них в челюстях. – Он встал, подошел к окну, заложил руки за спину и стоял, глядя на голубые воды залива. Потом снова повернулся к ней и выпятил подбородок. – А они знали о корабле.

– С чего вы взяли? – спросила она.

– Потому что вы ежегодно плывете именно этим маршрутом, верно?

Она наклонила голову, признавая его правоту.

– Но вам-то откуда это известно?

– Миссис Бэннок, вы мой босс. Я считаю своим долгом знать о вас как можно больше. Я даже знаю, какую школу вы окончили.

– Докажите! – вызывающе сказала она.

– Женскую среднюю школу Хершель в Кейптауне. – Не дожидаясь подтверждения, он продолжал: – Ежегодно «Дельфин» заходит в Кейптаун, чтобы вы могли навестить мать, живущую здесь в вашем винном поместье. Я это знаю, и они это знали.

– Как глупо с моей стороны, – смущенно сказала Хейзел.

– Вероятно, они кого-то взяли на борт в Кейптауне. Они готовили засаду, но «Дельфин» быстроходное судно, а океан велик. Кто-то должен был руководить ими. Но это все предположения. Можно проверить, не появился ли в экипаже в Кейптауне кто-нибудь новый?

Она кивнула.

– Очень просто, – сказала она. – «Дельфин» принадлежит частной компании в Базеле, в Швейцарии. Все управление осуществляется оттуда.

– Включая наем и увольнение?

– Да.

Гектор взглянул на стенные часы, которые показывали время во всех главных столицах мира.

– В Цюрихе 14:00. Можете позвонить отсюда своему человеку?

Она кивнула и по памяти набрала номер.

– Пожалуйста, соедините меня с герром Людвигом Груббером. Говорит миссис Хейзел Бэннок. – Гектора позабавила стремительность, с которой отозвался Людвиг. – Мистер Груббер? Можете сказать мне, набирал ли «Дельфин» экипаж в Кейптауне? Да, я подожду. – Ждать пришлось недолго, Груббер снова взял трубку. – Да, отсканируйте и пошлите по моему обычному электронному адресу. Спасибо, мистер Груббер. Передайте мои наилучшие пожелания вашему батюшке. – Она повесила трубку и посмотрела на Гектора. – В Кейптауне «Дельфин» принял на борт временного третьего стюарда.

– Конечно, у него были отличные рекомендации, иначе ему бы не разрешили подняться на борт? – спросил Гектор, и Хейзел неохотно кивнула, потом собралась с духом и сказала:

– Очевидно, это был друг моей дочери. Она поручилась за него.

– Но она ничего вам о нем не рассказывала, пока вы не улетели из Кейптауна сюда?

Она покачала головой и отвела взгляд. Гектору ужасно не хотелось наблюдать, как она приходит к выводу, что, возможно, ее дочь вовсе не невинная девственница.

«Отвратительный всезнайка, – сердито подумала она, – и оскорбительно думает о Кайле».

Хейзел не хотелось смотреть на него. Она вспомнила, как Генри сказал о нем в тот единственный раз, когда они говорили о Гекторе: «Он отличный работяга, действует быстро и обычно без осечек».

– Как зовут этого ее друга? – продолжал мягко расспрашивать Гектор. Он понимал, что она кипит от ярости. Она взглянула в свой блокнот.

– Роже Марсель Моро.

– Похоже на приятного молодого француза. У вас есть копия его паспорта?

– В Базеле сканируют его для меня.

Пятнадцать минут спустя на экране лэптопа Хейзел появилось изображение. Гектор изучил его.

– Дата рождения – 3 октября 1973 года. Место рождения – остров Реюньон в Индийском океане. Ну что, горячо?

Он снял телефонную трубку.

– Кому вы звоните?

– Другу в Париж. Он главный инспектор французского Европола.

Он быстро заговорил по-французски; Хейзел не успевала следить за разговором. Очевидно, Кросса передавали по цепочке от одного к другому. Наконец он, по-видимому, добрался до цели, потому что последовали многочисленные возгласы «Allons, mon brave!» и «Courage!» и «Formidable!»[27]27
  «Ну-ну, дружище!», «Держись!», «Потрясно!» (фр.).


[Закрыть]. Наконец он повесил трубку и повернулся к Хейзел.

– Мой приятель Пьер Жак обещал в течение часа прислать копию свидетельства о рождении этого Роже. Иногда мне нравятся компьютеры и жизнерадостные французские полицейские. А вам?

Он впервые улыбнулся ей. Странно, как при этом изменилось и смягчилось его лицо.

– Продолжим нашу небольшую фантастическую реконструкцию? – предложил он. – Теперь у них на борту есть свой человек, а у него какое-то электронное оборудование, вероятно, передатчик. Благодаря ему они знают точное положение яхты. Их шлюпки занимают позицию в засаде, но тут начинается паника! Их главная цель – миссис Бэннок – сходит с судна в Кейптауне. Для них это полная неожиданность. Но вдруг паника прекращается. Мисс Кайла Бэннок остается на борту, и они с Роже добрые друзья. Она ему доверяет. Это почти так же хорошо, как заполучить в свои лапы ее мать. План продолжает осуществляться.

Хейзел обхватила себя руками и вздрогнула.

– Это ужасно.

– Но не безнадежно. Надежда есть, – пообещал он. – Теперь все идет согласно плану. «Дельфин» попадает в засаду. Роже помогает пиратам подняться на борт и захватить быстроходное судно. Умный парень этот Роже. Экипаж захвачен. Есть только одно «но» – маленький сигнал на экране. Кайла Бэннок – умная храбрая девушка. Даже в ужасный миг своего пленения она умудряется послать матери текстовое сообщение. – Гектор замолчал и посмотрел на экран. – Прошу прощения. Кажется, пришла почта.

Он нажал на клавишу, открывая сообщение, коротко выругался, но тут же извинился.

– Не стесняйтесь. Я начинаю привыкать, – сказала Хейзел. – Что пишут?

– Наш младший корабельный стюард при рождении на Реюньоне был назван Адам Абдул Типпо Тип. В 2008 году согласно документу, выданному в Оверне на юге Франции, Адам сменил имя на Роже Марсель Моро.

Он несколько мгновений молчал, изучая свидетельство о рождении.

Хейзел нетерпеливо вмешалась:

– Это имя о чем-нибудь вам говорит?

Кросс покачал головой.

– Нет, ничего, – признался он. – Однако есть и хорошая новость: ваша дочь почти несомненно жива.

– В таком случае где она? – взмолилась Хейзел.

– Почти наверняка в плену у араба. Она ведь бесценна. Они ни за что не причинят ей вреда.

– А «Дельфин»?

Она удивленно качнула головой.

– Корабль они затопили. Слишком очевидная цель. Самолеты военно-воздушных сил США разыскали бы его через несколько часов после сообщения об исчезновении. Полагаю, они взорвали ему днище. Вероятно, яхта лежит на глубине в несколько тысяч футов на дне Маскаренского бассейна у Мадагаскара. Не сомневаюсь, что она застрахована от захвата пиратами.

– Деньги не имеют значения, – сказала Хейзел.

– В моем ограниченном опыте деньги всегда были важны. Какова сумма страховки?

– Сто пятьдесят два миллиона евро. Боже, Кросс, человеческие чувства для вас ничего не значат?

– Очень немного, – подтвердил он. – В данный момент меня заботит только одно – как найти и освободить вашу дочь. Однако солнце садится. – Он встал и потянулся. – Давайте-ка выпьем. Мы нервничаем, но нам не стоит ссориться. Для этого есть много других подходящих людей. Водка и свежий лаймовый сок со льдом подойдут?

– Да, вы не ошиблись. Я училась в женской средней школе Хершель.

Он понял: это предложение мира. Налил прозрачную водку поверх кристаллов льда в высокий бокал, добавил сока. Хейзел с улыбкой поблагодарила. Потом он налил себе шотландского виски, и они подняли бокалы. Оба отпили, что-то одобрительно пробормотали, Хейзел откинулась в кресле и посмотрела Кроссу в лицо.

– Мой муж как-то сказал, что вы всегда действуете быстро. Сейчас вы уверены, Кросс? – спросила она.

Он коснулся своего носа.

– По мне, пахнет неплохо. Лучше, чем простой намек. Есть сценарий, в котором все стыкуется.

– Тогда где же моя дочь? Если ее взяли в заложницы, почему не требуют выкуп? С исчезновения «Дельфина» прошло почти десять дней.

– Им нужно время, чтобы уйти. Плывут, очевидно, на медленной, неприметной дау. Хотят попасть в свои территориальные воды, где военные флоты западных держав их не достанут, а уж тогда выйти из укрытия. И еще хотят, чтобы от нервотрепки и неуверенности вы смягчились и устали.

– Сколько еще ждать?

– Они делают четырнадцать узлов и, если идут в Аден или Пунтленд, уже почти у цели, – сказал он. – Еще два-три дня, не больше.

– Вы уже упоминали Пунтленд. Никогда раньше о нем не слыхала.

– Он на северо-востоке Сомали, на Большом Африканском Роге. Это негостеприимная полупустыня, сухая и неровная, в три раза больше Нью-Мексико. От остальной Африки он буквально отрезан высокими горами западного края Восточно-Африканской рифтовой долины. Эти горы отсекают и преобладающие западные ветры, которые оставляют на их склонах все свои дожди. Растительность Пунтленда – редкая акация, колючий кустарник и чахлая трава. Однако стратегически страна занимает очень важное положение, охраняя подступы к Красному морю. На исходе гражданской войны Пунтленд отделился от Сомали и провозгласил автономию. Назван он по имени древней земли Пунт, упоминаемой в преданиях Древнего Египта. Считается, что именно в эту страну в 1550 году до н. э. царица Хатшепсут направила свою знаменитую экспедицию. Теперь страной управляет банда независимых полевых командиров, которые никому не подчиняются и по-своему понимают закон и справедливость на своей территории.