Текст книги "Золотой Лис"

«Майкл!» У Изабеллы сразу улучшилось настроение; она взглянула на часы. Был седьмой час. Наверное, он уже дома. «Вот человек, который мне сейчас нужен».

Проехав по узкой дорожке, петляющей по чахлой эвкалиптовой роще, которая обозначала границу поместья Майкла, она увидела его «фольксваген-комби», припаркованный у входа в дом. Старый добрый «валиант» в конце концов все же приказал долго жить. Она невольно улыбнулась, вспомнив драматическое повествование Майкла о том, как в его моторе вдруг случилось короткое замыкание, причем произошло это в самый час пик, посреди забитой машинами улицы, и в итоге сие древнее средство передвижения устроило себе шикарные огненные похороны в стиле викингов, создав при этом пятимильную пробку; все, попавшие в нее, вынуждены были выступить в роли траурного кортежа. Она подметила, что «комби», купленный им по случаю в каком-то комиссионном магазине, выглядит не намного лучше своего предшественника.

Одна половина жестяной крыши усадьбы Майкла была выкрашена в радующий глаз светло-зеленый цвет, другая была покрыта первосортной рыжей ржавчиной. Видно, его трудовой энтузиазм иссяк в самый разгар ремонтных работ.

Кроме того, Майкл оборудовал вдоль края своих владений взлетно-посадочную полосу и зарегистрировал ее в министерстве гражданской авиации в качестве частного аэродрома Его старенький «сесна-центурион» стоял в ангаре, воздвигнутом в дальнем конце фруктового сада. Он был сооружен из листов рифленого железа, которые Майкл приобрел по дешевке на свалке металлолома. Само собой разумеется, что эта конструкция полностью соответствовала фирменному стилю Майкла.

Она обнаружила самого хозяина в ангаре, где он что-то ремонтировал, забравшись внутрь своего бело-голубого лайнера. Она потянула за штанину его комбинезона, он вылез оттуда задом наперед и изобразил должные удивление и радость. Они не виделись почти целый год.

Поцеловав ее по-братски, он выудил из старого ржавого холодильника в углу бутылку вина и наполнил два бокала. Только тогда Изабелла заметила, что он выглядит каким-то нервным и рассеянным. Он то и дело смотрел на часы и подбегал к двери ангара. Она почувствовала обиду и разочарование.

– Я вижу, ты кого-то ждешь, – сказала она. – Извини, Микки. Мне нужно было позвонить заранее. Надеюсь, я не очень нарушила твои планы.

– Да нет, что ты. Все в порядке, – заверил он ее, но тут же вскочил на ноги с видимым облегчением. – Но вообще-то… по правде сказать… – Он запнулся и вновь выразительно посмотрел на дверь поверх ее головы.

«Кто-то из его любовников, – с горечью подумала она. – Он не хочет, чтобы я увидела его последнее увлечение. И именно сейчас, когда он так мне нужен». Она не на шутку рассердилась и отбыла, толком не попрощавшись.

Выруливая на шоссе через рощу, она наблюдала за ним в зеркало заднего вида. Он стоял посреди двора такой грустный и одинокий, что весь ее гнев сразу прошел.

«Мой бедный маленький Микки, – думала она. – Ты так же одинок и несчастен, как и я».

Она притормозила у ворот поместья, затем выехала на шоссе и повернула на восток, в сторону основной городской магистрали, ведущей обратно в Сандтон. Навстречу ей двигалась какая-то машина, невзрачного вида серый фургон. Когда они поравнялись, она непроизвольно бросила взгляд на водителя и тут же выпрямилась на сиденье, чтобы тот не мог увидеть ее лица. За рулем фургона сидел ее брат Бен. Он не заметил ее, ибо был поглощен беседой с чернокожим пассажиром, расположившимся рядом с ним. Этот человек был гораздо темнее Бена, очевидно, чистокровный зулус или коса, с необыкновенно красивым лицом, выдававшим сильную и страстную натуру. Такие лица обычно запоминаются надолго.

Она притормозила свой «порше», чтобы получше рассмотреть в зеркало удаляющийся фургон. Неожиданно его задние фары загорелись, и один из красных огоньков часто замигал, показывая, что фургон намерен повернуть. Через секунду он и впрямь повернул, причем на дорожку, ведущую к дому Майкла, и вскоре скрылся среди голубых эвкалиптов.

«Ну что ж, тайна раскрыта, – пробормотала Изабелла, прибавляя скорость. – Хотя совершенно непонятно, почему это Майкл не хотел, чтобы я встретилась с Беном. Он прекрасно знает, что именно я устроила его на работу в «Каприкорн». – Она еще немного поразмышляла над этой загадочной историей. – Наверное, все дело в том человеке рядом с Беном. Да, личность весьма примечательная. Интересно, кто он?»

Было уже темно, время приближалось к восьми вечера, когда она наконец въехала в подземный гараж дома Гарри в Сандтоне.

– Черт побери, – приветствовал ее Гарри, как только она вошла в гостиную. – Где тебя черти носят? Ты знаешь, который теперь час? – Он и Холли были в вечерних нарядах. Ей редко доводилось видеть Гарри таким рассерженным.

– Боже мой! Бал! Прости, ради Бога, я совсем забыла!

Гарри взглянул ей в лицо и моментально смягчился.

– Бедняжка Белла. Судя по твоему виду, денек у тебя выдался что надо. Ладно, переодевайся скорее, мы тебя подождем.

– Нет-нет, – запротестовала она. – Идите. Я вас догоню.

Для Изабеллы вечер превратился в сплошную пытку. По милости Холли ее соседом по столу оказался университетский профессор, жуткий зануда. Узнав, что она сенатор, он весь вечер приставал к ней с разговорами о политике.

– Вам не кажется, что этой политики мне хватает и без вас? – язвительно спросила она, после чего он насупился и притих.

Уехала она рано и сразу легла спать. Но выспаться ей так и не удалось; ее преследовали кошмары. Снилась маленькая обритая обезьянка в военной форме, привязанная к белому пластмассовому стульчику.

Затем ей приснилось, что истязаемое существо внезапно превратилось в Никки, в ее маленького Никки в боевой маскировочной форме. Она проснулась в холодном поту; ее трясло от пережитого во сне и наяву ужаса.

Больше она не пыталась заснуть из страха, что этот кошмар повторится. Сидела в кресле и читала, пока за окнами не забрезжил робкий рассвет. Тогда она набрала ванну, но не успела даже залезть в нее, ибо в эту минуту в дверь ее спальни постучали. Открыв, она увидела Гарри, который стоял на пороге в шелковом ночном халате. Волосы его были растрепаны, глаза опухли от сна и близоруко щурились.

– Мне только что позвонил отец из Велтевердена, – сообщил он ей.

– В такое время? Что случилось? Что-нибудь с бабушкой?

– Нет. Он просил передать, что они оба здоровы.

– Так в чем же дело?

– Он хочет, чтобы мы с тобой немедленно прилетели в Велтеверден.

– Мы оба?

– Да. Ты и я. И немедленно.

– И зачем мы ему так срочно понадобились?

– Он не сказал. Сказал только, что это вопрос жизни и смерти.

Она пораженно уставилась на Гарри:

– Что все это может означать?

– За сколько ты успеешь собраться – полчаса хватит?

– Конечно.

– Тогда я позвоню сейчас в аэропорт «Лансериа» и распоряжусь, чтобы «лир» и пилоты были готовы к нашему прибытию. – Он сверился с часами. – Думаю, мы будем в Кейптауне еще до десяти часов.

Когда они приземлились в кейптаунском аэропорту, шофер Клонки уже поджидал их с машиной. Он доставил их прямо в Велтеверден.

Шаса и Сантэн ждали их в оружейной комнате. По давней семейной традиции в этой комнате решались самые трудные и неприятные вопросы, и здесь же выносились приговоры – причем зачастую в буквальном смысле этого слова. Ибо именно здесь стояло большое кожаное кресло, которое Шаса когда-то использовал для телесных наказаний трех своих сыновей. Так что вызовы в оружейную комнату всегда воспринимались как нечто чрезвычайное, и Изабелла, войдя в нее вместе с Гарри, испытала смутное предчувствие какой-то катастрофы.

За старым письменным столом плечом к плечу стояли бабушка и Шаса; выражение их лиц было настолько мрачным, что Изабелла резко остановилась, и Гарри с ходу налетел на нее, толкнув ее в спину. Но она этого даже не почувствовала.

– В чем дело? – испуганно спросила она и только тут заметила няню, стоявшую у каменного камина; ее присутствие в этой комнате было в высшей степени необычным. Было видно, что старая служанка плакала как раз перед их приходом. Лицо ее опухло, глаза покраснели, вся она как-то горестно поникла. В руке она сжимала намокший носовой платок.

– О, мисс Белла, – всхлипывала она. – Мне так жаль, дитя мое. Но я должна была это сделать – ради твоего же блага…

– О чем ты, няня, что случилось? – Изабелла шагнула к ней, намереваясь утешить старуху, и тут снова остановилась как вкопанная.

Ощущение ужасного, непоправимого несчастья нахлынуло на нее, когда она поняла, что за предмет лежит на столе перед бабушкой и Шасой.

– Что же ты наделала, няня? – похолодевшими губами прошептала она, вне себя от отчаяния. – Ты погубила нас.

На столе лежал ее заветный журнал в кожаном переплете. Няня каким-то образом залезла в ее сейф.

– Ты погубила меня и моего ребенка. Няня, как ты могла?

Журнал был раскрыт на той странице, где хранился локон Никки. Рядом на столе были разложены его вязаный башмачок и копия свидетельства о рождении.

– Ах ты старая любопытная дура. – На смену ее отчаянию пришла бессильная ярость. – Ты даже не представляешь, что ты натворила. Ты убила моего Никки. Я никогда не прощу тебе этого, никогда.

Няня жалобно взвыла, прижала ко рту мокрый носовой платок и выбежала из комнаты.

– Она сделала это, потому что любит тебя, Белла, – сурово осадил ее Шаса. – Она сделала то, что ты сама должна была сделать еще восемь лет назад.

– Это ее не касается. И вас всех это не касается. Вы ничего не понимаете. Если вы влезете в это дело, Никки и Рамон окажутся в страшной опасности.

Она бросилась к столу, схватила журнал и прижала его к груди.

– Это мое. Вы не имеете права вмешиваться.

– Что здесь происходит? – Гарри подошел к Изабелле и встал рядом с ней. – Послушай, Белла, если у тебя неприятности, это касается всех нас. Мы одна семья. Мы должны помогать друг другу.

– Да, Белла, Гарри абсолютно прав. Мы должны быть вместе.

– Если бы у тебя хватило ума сразу прийти к нам и все рассказать… – Сантэн махнула рукой и села за письменный стол. – Ладно, упреки нам сейчас не помогут. Нам нужно выпутываться из этой истории – общими усилиями. Сядь, Белла. Многое нам уже ясно. Все остальное мы хотим узнать от тебя. Расскажи нам все о Никки и Рамоне.

Ноги Изабеллы дрожали и подгибались от обуревавших ее эмоций; все происходящее казалось ей продолжением ночного кошмара. Гарри обнял ее за плечи своей могучей рукой:

– Все в порядке, Белла. Теперь ты не одна, мы все поддержим тебя. Кто такой Никки? Кто такой Рамон?

– Никки – мой сын. Рамон – его отец, – прошептала она и уткнулась лицом в его необъятную грудь, такую теплую и уютную.

Они дали ей немного поплакать, затем Сантэн подняла телефонную трубку:

– Я вызову доктора Саундерса. Он сделает ей успокоительный укол.

Изабелла круто повернулась к ней:

– Не надо, бабушка. Это ни к чему. Я сейчас приду в себя. Дайте мне еще минуту.

Сантэн положила трубку обратно на рычаг, Гарри подвел Изабеллу к кожаному дивану, усадил ее и сел рядом с ней. Шаса пристроился с другого бока, и они долго так сидели, обнимая ее с обеих сторон.

– Ну хорошо, – сказала наконец Сантэн. – Довольно. Для рыданий у тебя еще будет время. Теперь же нам надо заняться делом.

Изабелла выпрямилась; Шаса вынул из кармана пиджака носовой платок и вручил его ей.

– Расскажи нам, как все это произошло, – потребовала Сантэн.

Изабелла сделала глубокий вздох, собираясь с мыслями.

– Я познакомилась с Рамоном на концерте «Роллинг стоунз» в Гайд-парке, когда мы с па жили в Лондоне, – прошептала она.

Мало-помалу ее голос становился тверже. Ее рассказ занял почти полчаса. Она объяснила им, почему они с Рамоном не могли сразу пожениться и почему они решили уехать на время в Испанию, где и родился Никки.

– Я собиралась привезти его сюда, в Велтеверден. Мы с Рамоном решили обвенчаться у нас в Велтевердене, как только он разведется.

Затем она рассказала им, как Рамон и Никки были похищены. Она описала водяную пытку, которой подвергли ее ребенка, то, как ее заставили смотреть видеозапись этого ужаса, и тот беспросветный кошмар, в который с тех пор превратилось ее существование.

– Что хотели от тебя эти таинственные люди? Какую цену пришлось тебе заплатить за безопасность Рамона и Никки? Что они получили от тебя в обмен на разрешение повидаться с Никки? – резко спросил ее Шаса.

Сантэн стукнула своей тростью о деревянный пол.

– В данный момент это несущественно. С этим мы разберемся позже.

– Нет. – Изабелла покачала головой. – Я отвечу сейчас. От меня ничего не хотели. Судя по всему, они таким образом принуждали Рамона что-то для них делать. А в качестве вознаграждения позволяли мне видеться с ними обоими, Рамоном и Николасом.

– Ты лжешь, Белла, – сурово оборвал ее Шаса. – Рамон Мачадо использовал тебя. Тебя заставили работать на него и его хозяев.

– Да нет же. – Она была поражена той легкостью, с которой он ее раскусил. – Рамон столь же беспомощен, как и я. Нам обоим угрожали, нас шантажируют…

– Перестань, Белла, – прервал ее Шаса. – Расплачиваться пришлось именно тебе. Николас стал заложником. Рамон же выступает в роли злого кукольника, дергающего за веревочки, к которым вы оба привязаны.

Она закричала так, будто у нее вырвали сердце:

– Нет! Это не так! Рамон…

– Я расскажу тебе, кто такой Рамон де Сантьяго-и-Мачадо. Да-да, ведь ты снабдила нас его родословной, полным именем и датой рождения, – заметил Шаса, и Изабелла судорожно прижала к груди журнал. – Как ты знаешь, у меня есть влиятельные друзья в Израиле. В их число входит и директор МОССАД. Я связался с ним. Он пропустил имя твоего Рамона через их компьютер. Они подключили к этому делу ЦРУ. Наша национальная служба безопасности также располагает весьма любопытными материалами на Рамона де Сантьяго-и-Мачадо. В течение трех дней после того, как няня принесла нам твой журнал, я разузнал массу интересного о твоем ненаглядном Рамоне.

Он вскочил с дивана и подошел к письменному столу. Он выдвинул один из ящиков, достал оттуда толстую папку и грохнул ею о кофейный столик, стоявший прямо перед Изабеллой. Из-под обложки веером рассыпались газетные вырезки, фотографии, копии документов и стопки спрессованных компьютерных распечаток.

– Прошлой ночью мне доставили это израильской диппочтой из Тель-Авива. Я не стал вызывать тебя, пока не ознакомился со всеми этими материалами. Должен сказать, здесь есть что посмотреть и почитать. – Шаса поднял одну из фотографий. – Здесь запечатлен триумфальный въезд Фиделя Кастро в Гавану в январе 1959 года. Во втором джипе Че Гевара и Рамон. – Он перевернул лицом вверх еще одну глянцевую черно-белую фотографию. – Конго, 1965 год. Бригада Патриса Лумумбы. Второй белый человек слева – Рамон. Рядом тела казненных повстанцев из племени симба. – Он взял еще один снимок. – Это Рамон со своим кузеном Фиделем Кастро после сражения в заливе Кочинос. Судя по всему, Рамон сыграл важную роль в сборе информации о предстоящей высадке десанта. – Он перелистал пачку фотографий. – А вот эта сделана совсем недавно. Генерал-полковник Рамон де Сантьяго-и-Мачадо, глава Африканского отдела Четвертого управления КГБ, получает высокую награду – орден Ленина – из рук Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева. Прекрасно смотрится в этом мундире, правда, Белла? Взгляни-ка на все эти ордена, медали.

Она отпрянула от протянутой ей фотографии, словно ее отец держал в руке черную змею мамбу.

Гарри наклонился и взял снимок у Шасы.

– Это твой Рамон? – осведомился он, держа его прямо перед ее глазами. Она потупилась, но ничего не ответила. – Белла, будь умницей. Скажи честно, это Рамон?

Она по-прежнему молчала. Шасе пришлось причинить ей новую боль, чтобы заставить наконец взглянуть правде в глаза:

– Все это с самого начала было инсценировкой. Очевидно, он заранее наметил тебя в качестве своей очередной жертвы. Можно с уверенностью утверждать, что именно он организовал похищение твоего сына и эту водяную пытку. И это он манипулировал тобой все эти годы. Кстати, тебе известно, что его прозвали Эль Зорро Дорадо? Похоже, эту кличку, Золотой Лис, подобрал ему сам Кастро.

Изабелла резко вскинула голову. На память ей пришла фраза, сказанная десантником Хосе, приятелем Никки, та самая фраза, что в свое время ее сильно озадачила. «Пеле настоящий лисенок, Эль Зорро может им гордиться». И это стало последней крохотной деталью, которая все поставила на свои места.

– Эль Зорро – ну конечно же. – Губы ее сжались; в глазах сверкнула первая искорка жгучей ненависти. Она инстинктивно перевела взгляд на свою бабку; ее слово в любой ситуации было последним. – Что же нам теперь делать, бабушка? – спросила она.

– Ну, для начала мы вырвем из их когтей Николаса, – бодро заявила она.

– Бабушка, ты сама не знаешь, что говоришь, – запротестовал Гарри. Он был явно ошеломлен происшедшим.

– Я всегда знаю, что говорю, – твердо сообщила ему Сантэн Кортни-Малькомесс. – Я поручаю это дело тебе, Гарри. Отложи все свои дела. Используй любые средства. Наплевать, во что это обойдется. Мне нужен этот ребенок. Это все, что имеет сейчас значение. Я достаточно ясно выражаюсь, молодой человек?

Озадаченное лицо Гарри постепенно прояснилось. Его губы медленно растянулись в ухмылке.

– Да, бабушка, ты выражаешься предельно ясно.

* * *

Гарри превратил оружейную комнату в Велтевердене в свой оперативный штаб.

Разумеется, он мог бы выбрать для этой цели любое из дюжины куда лучше оборудованных помещений одного из деловых центров или конференц-залов Кортни. Однако ни одно из них не обладало этой особой семейной атмосферой, создававшей ощущение безопасности и надежности, ведь эта комната столько лет была центром всей их жизни. Так что никто из них не подверг сомнению правильность его выбора.

– Это чисто семейное дело. Мы не станем привлекать никого из посторонних, если только в этом не будет крайней необходимости, – предупредил он остальных.

Первым делом он установил по обе стороны письменного стола два больших стенда на подставках. На один из них он повесил крупномасштабную карту Африки к югу от Сахары. Второй он пока оставил пустым, за исключением одной фотографии, которую он приколол в самом верху.

Это был один из снимков Николаса, сделанных Изабеллой на песчаном пляже. Он был в одних плавках, со взъерошенными ветром волосами, пропитавшимися морской солью; он весело смеялся прямо в объектив.

– Эта фотография будет все время напоминать мне, из-за чего весь этот сыр-бор, – заявил им Гарри. – Я хочу, чтобы это лицо отпечаталось у меня в памяти. Как верно заметила бабушка – с этой минуты все прочее не имеет никакого значения. Только это лицо. Только этот ребенок.

Нахмурившись, он долго смотрел на фотографию. «Все это, конечно, хорошо, молодой человек, вот только где вас искать?»

Он повернулся к Изабелле, сидевшей за письменным столом, и положил перед ней тяжелый том справочника «Мировая авиация» Джейна.

– О’кей, Белла. Предположим, что из Лусаки на эту базу, где ты встречалась с Никки, ты летела на советском военно-транспортном самолете. Попробуем определить, что это был за самолет. – Он раскрыл книгу и стал перелистывать страницы перед ее носом.

– Вот он, – заявила она, ткнув пальцем в одну из иллюстраций.

– Ты уверена? – спросил он и заглянул через ее плечо. – «Ил-76». Кодовое наименование НАТО «Кандид», – вслух прочитал он. – Джейн оценивает его крейсерскую скорость примерно в 750—800 километров в час.

Он занес эту цифру в свой штурманский блокнот.

– Хорошо, пойдем дальше; ты говорила, что самолет взял курс 300 градусов по магнитному азимуту, а время полета составило два часа пятьдесят минут. Нам известно, что в итоге вы оказались на побережье Атлантического океана – давай-ка мы все отметим на карте.

Он подошел к карте и принялся работать циркулем и угломером.

– Гарри, – в голосе Изабеллы прозвучали тревожные нотки, – послушай, ведь из того, что Никки был там в прошлом году, еще не следует, что он и сейчас там, а?

– Само собой, – отозвался он, не отрываясь от карты. – Однако судя по тому, что ты нам рассказала, Никки, похоже, постоянно живет в этом лагере. Он ходит там в школу, у него уже успели появиться друзья, он даже приобрел там репутацию великого футболиста – недаром же его прозвали Пеле. – Он обернулся и весь расплылся в добродушной улыбке, стремясь успокоить ее; в своих очках он напоминал сейчас огромного дружелюбного карася. – Из донесений израильской и южноафриканской разведок можно сделать вывод, что твой приятель Эль Зорро все еще орудует в Анголе. Всего четырнадцать дней назад его видел в Луанде один из агентов ЦРУ. А кроме того, нам надо с чего-то начать. Так что, пока мы не установим с полной уверенностью, что Никки там нет, будем считать, что он все еще на этой базе.

Он сделал шаг назад и посмотрел на карту.

– Более или менее все ясно, – пробормотал он. – Это должно быть где-то к северу от Луанды и к югу от границы Заира. В этом районе есть пять, нет, вру, шесть рек, впадающих в океан и отстоящих миль на сто друг от друга. В любом случае встречный ветер мог заставить «кандид» отклониться от курса градусов на десять в ту или иную сторону.

Он вернулся к столу и взял в руки большой лист ватмана, на котором Изабелла набросала по памяти контуры взлетно-посадочной полосы и устья реки. Он критически изучил ее творение и задумчиво покачал головой:

– Это могла быть любая из шести рек, отмеченных на карте. – Он близоруко сощурился, вглядываясь в карту. – Значит, так: Таби, Амбриз, Катакана, Чикамба, Мабубас, Квикабо – эти названия тебе хоть о чем-то говорят, Белла?

Она, в свою очередь, покачала головой.

– Никки называл базу «Терцио».

– Ну, это скорее всего ее кодовое название, – сказал Гарри и приколол ее чертеж на второй стенд рядом с фотографией Никки.

– Итак, какие будут соображения? – Он посмотрел на Сантэн и Шасу. – Что ты думаешь по этому поводу, отец?

– Это в тысяче километров от границы Намибии, ближайшей дружественной нам территории. Так что любая попытка добраться до Никки сушей исключается.

– Как насчет вертолетов? – предложила Сантэн. Сын и внук одновременно покачали головами.

– Слишком далеко; без дозаправки не долететь, – заявил Гарри, и Шаса согласно кивнул.

– Учти, лететь придется над районом боевых действий. Согласно последним данным нашей разведки, кубинцы покрыли всю намибийскую границу сплошной сетью радаров, а чуть севернее границы в Лубанго базируются истребители «МиГ-23», их там по меньшей мере эскадрилья.

– А если использовать «лир»? – настаивала Сантэн; они оба рассмеялись.

– Мы не сможем перегнать «МиГ», бабушка, – терпеливо разъяснял Гарри. – К тому же «МиГ» вооружен несколько лучше, чем наш «лир».

– Все это так, но ты сможешь облететь их, уйти в сторону открытого моря, а затем вернуться к побережью уже вне пределов их досягаемости. Насколько мне известно, истребители имеют весьма ограниченный радиус действия, а «лир» свободно долетает до Маврикия.

Они, как по команде, перестали улыбаться и посмотрели друг на друга.

– М-да, а ты думал, она смогла так разбогатеть, будучи обыкновенной глупой женщиной? – осведомился Гарри; затем он обратился уже непосредственно к ней: – Ну хорошо, допустим, мы добрались до этой базы на «лире», и что дальше? Мы не сможем приземлиться или взлететь – для этого «лиру» необходима тысячеметровая полоса. По словам Беллы, их полоса гораздо короче; более того, похоже, мы имеем место с партизанским тренировочным лагерем, охраняемым южноамериканскими или же скорее всего кубинскими десантниками. Вряд ли они просто так согласятся отдать нам Никки; боюсь, может развернуться жаркая дискуссия.

– Конечно. Я с самого начала предполагала, что нам предстоит большая драка, – кивнула Сантэн. – Значит, пора посылать за Шоном.

– За Шоном? – Шаса растерянно моргнул. – Как же я сам не додумался.

– Бабуля, я тебя просто обожаю! – воскликнула Изабелла и бросилась к телефону. – Международная, примите срочный заказ: Родезия, Булавайо, казармы Баллантайна.

Звонка пришлось дожидаться почти два часа; за это время Гарри связался с аэропортом и отдал распоряжения своим пилотам. Когда Шон наконец подошел к телефону, «лир» уже был в воздухе, держа курс на Булавайо.

– Дай-ка поговорю с ним, – сказал Гарри и отнял трубку у Изабеллы. Препирательства продолжались минуту, после чего Гарри рявкнул: – Не вешай мне лапшу на уши, Шон. Самое позднее через час «лир» будет в аэропорту Булавайо. Я хочу, чтобы твоя волосатая задница без промедления оказалась на его борту. Если нужно, я позвоню генералу Уоллзу или самому Яну Смиту. Ты должен быть здесь. Ты нужен семье. – Он повесил трубку и виновато посмотрел на Сантэн: – Извини, бабушка.

– Это выражение я уже не раз слышала, – пробурчала она. – А вообще-то пара сильных словечек иной раз просто творит чудеса.

Шон Кортни, майор «Скаутов Баллантайна», стоял посреди оружейной комнаты в Велтевердене перед импровизированным оперативным табло и изучал фотографию своего племянника. Чин майора и место заместителя командира он получил всего три месяца назад. Роланду Баллантайну после многолетних усилий все же удалось заманить его в свой полк на постоянную должность.

– Сразу видно, что это маменькин сынок. Весь в Беллу. Такой же невзрачный замухрышка. – Шон весело подмигнул ей. – Неудивительно, что она прятала его от всех.

Она показала ему язык. При виде его она воспрянула духом; надежда вспыхнула в ее сердце с новой силой. Он был таким бодрым, самодовольным, решительным, он излучал такую непоколебимую веру в собственные силы и бессмертие, что она готова была и сама поверить в его всемогущество.

– Когда они снова разрешат тебе повидаться с Никки? – спросил он; она на секунду задумалась. Она не могла рассказать ему о данном ей обещании организовать встречу, как только завершатся испытания «Синдекса-25». Это означало бы при всех признаться в совершенном ею предательстве.

– Думаю, скоро. Я не виделась с Никки вот уже почти целый год. Наверняка ждать осталось недолго. Считанные недели, а может, и дни.

– Ты никуда не поедешь, – вмешался Гарри. – Мы не можем допустить, чтобы ты вновь оказалась в их лапах.

– Да заткнись ты, Гарри, – взорвался Шон. – Разумеется, ей придется ехать. Иначе каким же образом мы, по-твоему, сможем узнать, где они держат Никки?

– Я полагал… – грозно начал Гарри, покраснев от возмущения.

– Ладно-ладно, приятель. Давай заключим небольшое соглашение. Я руковожу боевой операцией – ты отвечаешь за ее материальное обеспечение и тыл. Ну что, по рукам?

– Решено! – вынесла свой приговор Сантэн. – Именно так мы и поступим. Продолжай, Шон. Расскажи нам, как ты собираешься это осуществить.

– О’кей. В общих чертах план такой. Детали обсудим позже. Во-первых, следует признать, что нам предстоит провести чисто наступательную операцию. Мы наверняка столкнемся с чертовски сильным сопротивлением. Они, естественно, попытаются нас прикончить – значит, нам нужно будет перебить их всех, прежде чем они очухаются. Времени у нас будет в обрез. Так что если мы хотим заполучить Никки, придется за него подраться. Однако если что-то пойдет не так, как надо, может разразиться жуткий политический скандал как у нас в стране, так и за рубежом. Вдобавок нас могут обвинить в чем угодно от терроризма до преднамеренного убийства. Ну что, все готовы рискнуть?

Он оглядел сосредоточенные лица своих слушателей. Все они не колеблясь утвердительно кивнули.

– Отлично. С этим разобрались. Теперь что касается наших практических шагов. Пока мы будем исходить из того, что Никки находится в северной Анголе на этой самой базе на побережье. Белла отправляется туда так же, как и в прошлый раз. Как только она окажется рядом с Никки, она сообщает об этом нам.

– Как? – осведомился Гарри.

– А вот это уже твоя проблема. В твоем распоряжении имеется вся «Кортни коммьюникейшнс». Пусть они сконструируют какой-нибудь миниатюрный радиопередатчик или хотя бы импульсный повторитель. Прибыв на место, Белла включит его, и мы будем знать, где нас с нетерпением ждут.

– Хорошо, – согласился Гарри. – У нас есть электронные указатели, которые применяются для территории при геологической разведке с воздуха. Думаю, нам удастся приспособить один из них для этой цели. Но каким образом Белла протащит его на базу?

– Опять это твоя проблема, – бесцеремонно объявил Шон. – Так, пойдем дальше. Итак, Белла попадет в интересующую нас зону. Дает нам знать о себе. Мы приходим на ее зов…

– Как? – опять поинтересовался Гарри.

– Есть только один путь – с моря. – Шон провел ладонью по карте через южную Атлантику к оконечности Африканского континента.

– В Валвис-Бэй расположен наш рыбоконсервный завод. Я имею в виду, Гарри, твои новые океанские траулеры, ну те, что ты гоняешь в Вима-Симаунт. Они делают почти тридцать узлов в час и имеют запас хода в четыре тысячи миль.

– Черт побери, неплохая идея! – просиял Гарри. – «Лансер» только что закончил капитальный ремонт на кейптаунской верфи. В данный момент он находится в море, на обратном пути в Валвис-Бэй. Я распоряжусь, чтобы его там задержали, заправили топливом и подготовили к выходу в море. Его капитан Ван дер Берг первоклассный моряк.

– Не забудь сказать им, чтобы они выгрузили сети и прочее громоздкое снаряжение, которое нам не понадобится, – добавил Шон.

– Правильно. А еще я дополнительно застрахую его на все случаи жизни. Знаю я, как ты обращаешься с техникой. – Гарри вновь начал кипятиться. – В прошлом году ты сменил четыре «лендкрузера», черт бы тебя побрал.

– Ладно, хватит препираться. – Сантэн решительно вернула их к делу. – Ты мне лучше вот что скажи, Шон. Ты что, собираешься завести «Лансер» в эту речку?

– Нет, бабушка. Мы воспользуемся надувными десантными лодками с подвесным мотором и высадимся прямо на пляж. У нас есть знакомые на военно-морской базе в Симонстауне?

– Я знакома с министром обороны, – вмешалась Белла. – И с адмиралом Кейтером.

– Замечательно! – Шон удовлетворенно кивнул. – Если тебе удастся раздобыть лодки, постарайся получить разрешение прихватить с собой еще и с десяток добровольцев из числа экипажей для небольшой внеплановой увеселительной прогулки. Эти морские десантники горячие ребята, и ради такого случая они будут готовы отдать полжизни. В разговоре с их начальством напирай на то, что мы собираемся прихлопнуть тренировочный лагерь АНК и тем самым оказываем им бесплатную услугу.

– Я тоже знаю министра. Так что я пойду к нему вместе с Беллой, – заявила Сантэн. – Можешь не сомневаться, я выбью из него все необходимое тебе снаряжение. Ты только дай мне полный список, Шон.

– К завтрашнему утру он будет готов.