Текст книги "Заблуждения толпы"

Уильям Бернстайн
Заблуждения толпы

© William J Bernstein, 2021

© Издание на русском языке AST Publishers, 2024

* * *

Посвящается Кейт, Джоанне и Максу

Прелюдия

Почти два столетия назад молодой шотландец по имени Чарльз Маккей одновременно и красочно напал на подданных Бога и мамоны. Рожденный в 1814 году, он сделал выдающуюся литературную карьеру, получил признание как популярный поэт, автор баллад, корреспондент и редактор британских газет времен гражданской войны в США. Но потомки запомнили его прежде всего за сочинение 1841 года (автору едва исполнилось двадцать семь лет) под названием «Мемуар о необычайно распространенных заблуждениях»; в этом тексте приводилось множество исторических эпизодов массового безумия, религиозного и финансового¹. С тех пор книга Маккея переиздается регулярно.

Автор скрупулезно излагал хроники религиозного безумия, которое охватило Европу накануне 1000 года от Рождества Христова – в ожидании конца времен, – и не оставлял без должного внимания поразительное религиозное исступление времен крестовых походов. А самые известные главы книги подробно описывали финансовые махинации и приступы самообмана в период голландской тюльпаномании 1630-х годов [1]1
  Ажиотажный спрос на луковицы тюльпанов, вызванный тем, что в торговлю такими луковицами (точнее, фьючерсами – контрактами на их приобретение в перспективе – на них) вступили непрофессиональные спекулянты; перегретый рынок рухнул в 1637 г., и одним из следствий краха было надолго установившееся в обществе неприятие биржевых игр. Эта история подробно описана в книге Ч. Маккея. – Примеч. перев.


[Закрыть] – наряду с двойным биржевым пузырем в Париже и Лондоне в 1719–1720 годах [2]2
  Об этой мании см. в основном тексте книги (гл. 3). – Примеч. ред.


[Закрыть]. Эти эпизоды, изложенные Маккеем в первых трех главах, и принесли его книге долгую славу [3]3
  Позднее книга выходила под названием «Мемуар о чрезвычайно распространенных заблуждениях и безумствах толпы», а сегодня на нее чаще всего ссылаются как на «Распространенные массовые заблуждения». – Примеч. автора.


[Закрыть]. После первого издания «Мемуара» финансовые мании обуревали общество столь часто, регулярно и обширно, что и спустя почти два столетия после написания эта книга по-прежнему считается важнейшим пособием для профессионалов в области финансов².

Маккей, конечно, далеко не первым осознал заразную природу человеческой иррациональности. Рассмотрим, например, следующий отрывок из Геродота³:

«Царь Дарий во время своего правления велел призвать эллинов, бывших при нем, и спросил, за какую цену согласны они съесть своих покойных родителей. А те отвечали, что ни за что на свете не сделают этого. Тогда Дарий призвал индийцев, так называемых каллатиев, которые едят тела покойных родителей, и спросил их через толмача, за какую цену они согласятся сжечь на костре своих покойных родителей. А те громко вскричали и просили царя не кощунствовать. Таковы обычаи народов, и, мне кажется, прав Пиндар, когда говорит, что обычай – царь всего» [4]4
  Перевод Г. Стратановского. – Примеч. ред.


[Закрыть].

Да, эллины, то есть древние греки, были интеллектуалами античности, и Дарию, похоже, было приятно унизить этих зазнаек, похвалявшихся своей риторикой. Его невысказанное послание грекам звучало так: пусть вы наиболее образованный народ среди всех людей, но вы такие же иррациональные, как и все мы; вам просто лучше удается объяснять, почему, несмотря на все доказательства обратного, вы в чем-либо правы.

Люди античности, как и сам Маккей, были хорошо осведомлены о человеческой иррациональности и расхожих маниях, однако они не могли установить точных биологических, эволюционных и психосоциальных источников этих маний. Маккей, например, наверняка должен был задаваться вопросом, почему людские группы время от времени соблазняются одними и теми же смехотворно выгодными иллюзиями.

Сегодня мы гораздо лучше понимаем, как это происходит. Во-первых, экономисты установили, что люди интуитивно рассчитывают на крайне высокие и крайне редкие прибыли, скажем, приобретая лотерейные билеты, покупка которых обыкновенно означает потерю денег, но которые прельщают многих химерой невообразимого богатства. Кроме того, за последние десятилетия нейробиологи сумели описать базовый физиологическо-психологический механизм, лежащий в основе алчности и страха, – речь о так называемой лимбической системе, расположенной поблизости вертикальной плоскости, что разделяет правое и левое полушария мозга. Симметричная пара структур лимбической системы, иначе говоря, прилежащие ядра, находится, соответственно, за обоими глазами, а другая пара, миндалевидные тела, примыкает к вискам.

Используя функциональную магнитно-резонансную томографию (ФМРТ), исследователи обнаружили, что прилежащие ядра активируются посредством фактического вознаграждения, но и, причем куда интенсивнее, в ожидании награды, будь та кулинарной, сексуальной, социальной или финансовой. А вот миндалевидные тела порождают отвращение, страх и неприятие. Если, к примеру, вы обожаете лазанью своей тетушки Фло, ваши прилежащие ядра и их связи будут активироваться быстрее по пути к ее дому, а предвкушение, вероятно, достигнет пика, когда вы уловите аромат свежеприготовленного блюда. Но уже после первого куска возбуждение начинает утихать, а если тетушка еще скажет, что лазанья, увы, подгорела, то ваши позитивные ожидания почти полностью рассеются⁴.

Преимущества активной схемы упреждения выглядят очевидными; Мать-природа благосклонна к тем, кто предвкушает и стремится к цели, тогда как удовольствие от насыщения, однажды обретенное, сулит мало эволюционных перспектив. Сильнее прочего прилежащие ядра стимулируются, пожалуй, знанием о том, что некоторые из людей вокруг нас без видимых усилий становятся богатыми. Как отмечает экономический историк Чарльз Киндлбергер, «нет ничего более тревожного для благополучия и здравости суждений, чем встреча с разбогатевшим другом»⁵.

Писатели и историки на протяжении столетий твердили, что люди используют могучий человеческий интеллект вовсе не для беспристрастного познания мира, а скорее для того, чтобы рационализировать соответствие фактов своим эмоциональным предубеждениям. В книге журналиста Дэвида Халберстэма «Лучшие и самые умные» наглядно показано, как самые блестящие политики Америки тешили себя иллюзиями относительно военного вмешательства в дела Вьетнама (к слову, эта склонность вновь проявляется сегодня: наши недавние зарубежные приключения говорят о том, что мы не смогли успешно освоить эту кривую обучения)⁶.

За последние несколько десятилетий психологи накопили экспериментальные данные по поводу предпочтений, отдаваемых людьми рационализации перед рациональностью. Сталкиваясь с фактами и данными, которые противоречат нашим глубоко укоренившимся убеждениям, мы обычно нисколько не торопимся пересмотреть или изменить свои убеждения. Чаще всего мы избегаем противоречивых фактов и данных, а когда ускользнуть от них нет возможности, наши ошибочные оценки порой становятся жестче, и даже, что еще более удивительно, мы начинаем распространять их усерднее прежнего. Коротко говоря, человеческая «рациональность» представляет собой хрупкую крышку над бурлящим котлом уловок самообмана, что очень ярко и зримо продемонстрировал Маккей.

Собственное поведение Маккея служит доказательством того, что даже сугубо рациональные и хорошо информированные наблюдатели могут быть подвержены финансовой мании. Вскоре после публикации в 1841 году «Распространенных массовых заблуждений» в Англии вспыхнула финансовая мания, порожденная индустрией высоких технологий того времени, а именно железными дорогами, причем этот пузырь превосходил размерами упоминавшиеся выше пузыри в Париже и Лондоне в 1719–1720 годах. Инвесторы, расхватывая акции, способствовали тому, что длина английских путей выросла с двух тысяч миль в 1843 году до пяти тысяч миль в 1848 году; планировалась прокладка еще тысяч миль, но эти пути так и не были построены, а компании в конце концов обанкротились. Казалось бы, если кто и должен был предвидеть их крах, так это Маккей.

Увы, провидца из него не вышло. В годы этой мании он работал редактором в газете «Глазго Аргус», освещал продолжавшееся строительство железных дорог вполне оптимистично, а во втором издании «Распространенных массовых заблуждений» в 1852 году удостоил эту манию лишь краткой сноски.

Финансовые мании можно рассматривать как трагедию, подобно «Гамлету» или «Макбету»: выпукло прописанные персонажи, знакомая сюжетная линия, хорошо отрепетированные актерами реплики. Повествование контролируется четырьмя действующими лицами: это талантливые и беспринципные поборники финансовых схем; это доверчивая публика, которая покупается на посулы; это пресса, отчаянно раздувающая азарт; это, наконец, политики, которые одновременно суют руку в кассу и стыдливо отводят глаза от костра коррупции.

Первые, то есть махинаторы, следуют классическому трагическому пути Шекспира и, следовательно, являются самыми интересными из персонажей. Большинство здесь составляют даровитые и трудолюбивые провидцы, которые раньше других интуитивно осознают выгоды для общества от внедрения новой технологии. Осуществляя свои замыслы, они становятся богатыми и могущественными; в капиталистическом обществе, которое судит людей по богатству, они делаются, так сказать, львами своей нации. Когда мошенническая схема наконец лопается, эти люди оказываются опозоренными банкротами и обычно (но не всегда) чудом избегают тюремного заключения.

Публика предстает легкой добычей, падкой на уговоры красноречивых и харизматичных мошенников. Осознанные инвестиции требуют редкого сочетания математических способностей, технологических знаний и, что наиболее важно, практического понимания экономической истории. Но люди в массе своей предпочитают, как правило, данным и фактам красивые истории; сталкиваясь с подобными вызовами, они обычно прислушиваются к мнению окружающих и убедительным рассказам, среди которых, возможно, приятнее всего история о легком способе разбогатеть посредством вложения средств в новые технологии.

Пресса становится жертвой мошенников аналогично широкой публике. Журналисты состязаются друг с другом в том, кто бойче и красочнее опишет революционные начинания блестящих бизнесменов, которые с пугающей частотой попадают на обложки журналов – сначала как герои, а затем как обвиняемые и преступники.

Наконец, финансовые мании подчиняют себе амбициозных политиков, чьи репутация и популярность подкрепляются экономическим процветанием, которое возникает на короткий срок благодаря спекулятивным схемам; позднее политиков нередко застают за набегами, образно выражаясь, на банку с печеньем.

При это сам нарратив финансовых маний варьируется не слишком сильно. Большинство спекулятивных схем строится с учетом двух факторов – поразительных новых технологий, сулящих процветание для всех, и легкого кредита. Сегодня в США не более 10 процентов денежной массы состоит из фактически находящихся в обращении банкнот и монет; остальное существует в форме кредита, который создается банковской системой в определенных пределах по собственному желанию. Это, в свою очередь, обуславливается тем, насколько оптимистично настроены банки, ипотечные компании и другие кредиторы в отношении погашения долгов. Перед нами настолько парадоксальное и шокирующее зрелище, что нелишним будет повторить: именно банки печатают деньги. В самом деле, они столь же маниакально-депрессивны, как и публика, которой они служат, и в разгар эйфории банки часто раздувают пламя спекуляций, самоотверженно «зарабатывая деньги», что наиболее ярко проявилось, например, в преддверии финансового кризиса 2007–2009 годов.

Для пузыря характерны четыре важнейших признака. Во-первых, финансовые спекуляции начинают доминировать над всякой деятельностью, исключая только обыденные социальные взаимодействия; везде и всюду люди при встречах обсуждают не погоду, семью или спорт, а какие-то акции и вложения в недвижимость. Во-вторых, разумные профессионалы бросают надежную, хорошо оплачиваемую работу и берутся спекулировать вышеупомянутыми финансовыми активами. В-третьих, здравый скепсис наталкивается на яростное сопротивление; хотя всегда имеются те, кто, будучи достаточно взрослым и памятливым, уже видел исполнение такой пьесы и знает, каков будет финал, их предупреждения отметают с презрением и насмешками (в последние десятилетия обычно доводится слышать сакраментальные четыре слова: «Вы просто не понимаете». И последний признак: обычно спокойные наблюдатели начинают давать диковинные финансовые прогнозы. Согласно этим прогнозам, цены на активы не просто должны увеличиться или уменьшиться на 10, 20 или 30 процентов за определенный срок, но удвоиться или утроиться (или прибавить лишний ноль к итоговой сумме).

* * *

Помимо трех глав, посвященных финансовым маниям, в «Распространенных массовых заблуждениях» мы находим три длинные главы с описанием религиозных маний – одна по библейским пророчествам, вторая по крестовым походам и третья о преследовании ведьм. Может показаться, что религиозные и финансовые мании имеют мало общего между собой, однако лежащие в их основе причины сходны: это желание улучшить свое благополучие в этой или следующей жизни. Факторы, усиливающие распространение финансовых и религиозных массовых заблуждений, также схожи: это жестко запрограммированная человеческая склонность к подражанию, фабрикации и потреблению убедительных историй – и стремление к обретению статуса.

Религиозные мании выглядят почти неотъемлемой чертой человеческой истории. Довольно недавний пример нам дает трагедия храма Солнца [5]5
  Орден храма Солнца или орден Солнечного храма – неотамплиерская секта в Швейцарии. Согласно доктрине секты, спастись от неминуемого конца света было возможно, только очистившись самосожжением в «пламени Солнца»; это искупление якобы переносило праведных на Сириус. – Примеч. перев.


[Закрыть]. Вечером 4 октября 1994 года жителей швейцарской деревни Шейри испугало пламя над фермерским домом, что стоял на склоне горы над поселением. Прибывшие пожарные увидели странное и жуткое зрелище: двадцать два мертвых тела, большинство в красных, черных или белых плащах, несколько женщин в золотых. Все жертвы, кроме трех, были застрелены, вдобавок у десяти на головах были пластиковые пакеты. Большинство погибших лежало кружком, головами наружу; на полу валялись гильзы и пустые бутылки из-под шампанского.

Это было только начало; за следующие два с половиной года в Швейцарии и Канаде выявили еще десятки жертв (убийств и самоубийств), их число составило в общей сложности семьдесят четыре человека. Все это были члены секты или их дети; все смерти, последовавшие за трагедией в Шейри, произошли через несколько дней после равноденствия или солнцестояния.

Секту возглавляли двое мужчин: загадочный, обаятельный и привлекательный сорокашестилетний бельгийский врач по имени Люк Журе, который в 1993 году бежал из Канады, где его обвиняли в заговоре и нелегальном хранении оружия, и семидесятилетний канадец французского происхождения по имени Жозеф Ди Мамбро. Среди потенциальных жертв оказались жена и сын Жана Вюарне, уважаемого французского спортсмена, чемпиона Олимпийских игр 1960 года в лыжных гонках (позднее он передал свое знаменитое имя международному производителю солнцезащитных очков) [6]6
  Имеется в виду бренд «Вюарне» французской компании «Спороптик Пулье». – Примеч. перев.


[Закрыть]. Перед гибелью младший Вюарне сказал репортеру: «Знаете, разговоры о жизни и смерти начинались снова и снова. Журе объяснял, что бояться нечего, наоборот, надо радоваться. Я начал чувствовать себя близким к самопожертвованию»⁷.

Последних жертв храма Солнца обнаружили 24 марта 1997 года; двумя днями позже полиция на ранчо Санта-Фе, недалеко от Сан-Диего, нашла тела тридцати девяти членов другой эсхатологической религиозной секты – секты Небесных врат [7]7
  Американское религиозное движение, основанное «свидетелями Откровения» Бонни Неттлс и Маршаллом Эпплуайтом; в середине 1970-х численность группы насчитывала несколько сот человек. Учение этой секты гласило, что праведники способны переродиться в сверхъестественных внеземных существ, пройдя сквозь «небесные врата» на «следующий уровень эволюции». – Примеч. перев.


[Закрыть], которые тоже свели счеты с жизнью приблизительно в равноденствие, будучи убеждены, что после смерти их унесет с планеты космический корабль, спрятанный в хвосте кометы Хейла-Боппа⁸.

Религиозные секты храма Солнца и Небесных врат – лишь два примера из длинного списка хорошо известных современных апокалиптических групп: тут можно вспомнить и Храм народов Джима Джонса [8]8
  Американское религиозное движение, в учении которого сочетались христианские и коммунистические идеи; в Гайане («тропическом социалистическом раю») община арендовала сельскохозяйственные угодья, а массовое самоубийство было во многом спровоцировано преследованиями со стороны властей США. – Примеч. перев.


[Закрыть], где массовые самоубийства / убийства в Гайане в 1978 году унесли жизни 918 человек; и «Ветвь Давидову» в Уэйко, штат Техас, где противостояние с чрезмерно ревностными федеральными властями погубило 86 человек в 1993 году; и кровожадную японскую группу «Аум Синрике», совершившую атаку с применением нервно-паралитического газа в токийском метро в 1995 году [9]9
  Эта буддийская апокалиптическая секта еще до теракта в метро подозревалась в совершении ритуальных убийств, а также первой в мире использовала химические вещества для террористического нападения (1994). – Примеч. перев.


[Закрыть]. Во всех этих группах поражает то обстоятельство, что многие из их членов, скажем, Журе и Вуарне, были людьми образованными и даже высокоучеными.

Массовые заблуждения по поводу конца света не являются приметой исключительно современного мира; история средневековой Европы пестрит обилием аналогичных, пусть и менее запоминающихся эпизодов. Современные нейропсихологические исследования проливают некоторый свет на то, почему группы разумных, просвещенных и хорошо приспособленных людей обманывают себя, уверяя всех вокруг, что конец света наступит определенным образом и зачастую в определенную дату. Люди постигают мир через нарративы; как бы мы ни льстили себе, рассуждая о нашей индивидуальной рациональности, хороший нарратив, сколь угодно неполноценный аналитически, откладывается в уме, находит эмоциональный отклик и убеждает больше, чем самые, казалось бы, неоспоримые факты и данные.

Сравнительно недавно психологи пришли к пониманию того, насколько эффективно эти убедительные нарративы сокрушают наши аналитические способности. Возможно, самая захватывающая из всех историй – это рассказ о конце времен; если мы осознаем свое место в этом нарративе, тогда всем нам хочется присутствовать при развязке. Сюжет о конце времен прочно укоренен во многих мировых религиях, особенно во всех трех авраамических религиях [10]10
  То есть в иудаизме, христианстве и исламе – религиях, восходящих к ветхозаветному патриарху Аврааму. – Примеч. перев.


[Закрыть]; он настолько распространен, что стал почти обыденностью, спрятался за множеством ежедневных заголовков и твитов, а сам между тем восходит едва ли не к заре цивилизации (а то и к более ранним временам).

Нами движет не только стремление узнать «остаток истории»; эсхатологический нарратив обладает также еще одним соблазнительным преимуществом: он обещает избавление от человеческого существования, которое Томас Гоббс когда-то описал как «одинокое, бедное, беспросветное, тупое и кратковременное» [11]11
  Левиафан, ч. 1, гл. XIII. Перевод А. Гутермана. – Примеч. ред.


[Закрыть] и которое пронизано коррупцией, потворствующей богачам и владетелям в ущерб праведникам. Немногие нарративы утешают лучше того, который обещает второе пришествие Спасителя, призванное исправить всяческую несправедливость. Эта тоска по новому началу хорошо заметна в Библии – особенно в книгах пророков Иезекииля и Даниила – и в Откровении, послужившем исходным материалом для ряда поздних кровавых сект.

* * *

Зарождающаяся область эволюционной психологии предлагает нам убедительное описание механизма распространения массовых маний. Примерно через десять тысяч лет после того, как древние племена перешли из Сибири в Северную Америку в конце последнего ледникового периода, люди обосновались на пространстве от субарктики до Великих равнин и тропического бассейна Амазонки. Биологическая эволюция шла достаточно медленно и не успевала вырабатывать крайне специфические навыки, необходимые для выживания в такой разнообразной среде; например, потребовалось бы слишком много времени, чтобы развить генетически талант к изготовлению каяков на субарктическом побережье, затем талант к охоте на буйволов на Великих равнинах, а далее – талант к изготовлению духовых трубок в бассейне Амазонки. (Примерами оперативного развития эволюционной адаптации человека могут служить выработка переносимости лактозы у взрослых североевропейцев и переносимость высоты у тибетцев – по оценкам, период приспосабливания в каждом случае занял от 3000 до 10 000 лет.)⁹

Вместо того чтобы закреплять в наших генах особую способность делать каяки, охотиться на буйволов или создавать духовые трубки для стрельбы ядовитыми стрелами, эволюция закодировала в наших организмах универсальный навык подражания. При достаточно большом количестве населения и достаточном количестве проб и ошибок кто-то в конце концов придумает, как построить, к примеру, надежный каяк, а остальные смогут точно имитировать этот процесс¹⁰.

Мы, люди, имитируем больше и чаще других видов животных; как только возникает полезное нововведение, остальные быстро берут его на вооружение. Однако наша склонность к подражанию также способствует усугублению неадаптивного поведения, и главной особенностью здесь выступают фантазии и заблуждения. Правда, в современном постиндустриальном обществе подражательное усвоение навыков фактически увеличивает наш экономический потенциал, зато оно куда меньше способствует выживанию вида, если сравнивать, скажем, с досовременной эпохой в субарктических регионах, на Великих равнинах или в бассейне Амазонки. Тем самым в современном мире компромисс между имитацией адаптивного и дезадаптивного поведения становится менее благоприятным для вида, нежели было в прошлом, и ныне мы вынуждены жить с предрасположенностью к подражанию, унаследованной от позднего плейстоцена и все более дорогостоящей в наши дни, – а одним из ее наиболее значимых и опасных проявлений и предстает коллективная вера в скорый конец света.

Люди не только охотнее реагируют на истории, чем на факты и данные; предварительные исследования показывают, что чем убедительнее история, тем больше она подрывает наши навыки критического мышления¹¹. Предполагается, кроме того, наличие внутреннего конфликта интересов между поставщиками и потребителями мнений: первые хотят внушить обществу наиболее убедительные из потенциальных нарративов, тогда как вторые, будучи людьми рациональными, должны сознательно чураться этих нарративов и полагаться только на данные, факты и аналитическую дисциплину.

Человеческая склонность к самообману тесно связана с нашей готовностью верить в убедительные повествования. Люди умеют выявлять признаки того, что другие им лгут, но способность обманывать себя как бы лишает нас этого умения и тем самым делает из каждого отличного обманщика¹². На протяжении всей истории человечества относительно немногие из главных пропагандистов массовых религиозных заблуждений и вправду оказывались откровенными аферистами – какими они рисовались скептически настроенным сторонним наблюдателям; скорее большинство из них составляли жертвы искреннего самообмана, поддавшиеся собственным заблуждениям.

Примерно 150 лет назад протестантское христианство выдвинуло доктрину, известную специалистам как «диспенсациональный премилленаризм» (если кратко, то «диспенсационализм»); современные сторонники этой доктрины отточили ее до самого убедительного на свете нарратива о грядущем конце времен. Пусть содержательное наполнение учения варьируется в зависимости от конкретного теологического направления, базовый нарратив гласит, что евреи вернутся в Израиль, восстановят Иерусалимский храм и возобновят в нем жертвоприношения. Затем Римская империя вновь возникнет на карте мира в форме конфедерации из десяти государств под руководством харизматичного, блестящего и внешне привлекательного лидера, который окажется антихристом, земным проявлением дьявола, и вступит в семилетний союз с евреями. Через три с половиной года антихрист предаст евреев и тем самым ускорит вторжение в Израиль не только русских, но и двухсот миллионов китайцев, которые ради достижения этой цели перейдут Гималаи.

* * *

Далее последует катастрофическая ядерная война, Армагеддон и другие ужасы, известные под общим названием Скорби. В конце семилетнего периода Христос возвратится к людям, чтобы победить антихриста и установить Свое тысячелетнее царство. Погибнут миллиарды человек. Христиане, нашедшие Иисуса, сумеют, конечно, спастись от Армагеддона и Скорби, они вознесутся на небеса – будут восхищены, и это случится прямо перед началом погибели. У евреев дела будут обстоять несколько хуже; треть из них обратится в христианство, станет проповедовать остальному человечеству и так переживет Скорбь. Остальным двум третям не повезет.

Нынешнюю поляризацию американского общества невозможно полностью понять без практического понимания вышеупомянутого диспенсационалистского нарратива, который большинству хорошо образованных граждан светской ориентации кажется, мягко говоря, странным. Напротив, для значительного меньшинства американцев эта последовательность предсказанных событий знакома ничуть не меньше «Ромео и Джульетты» или «Крестного отца», а популярность телепроповедников вроде Джерри Фолуэлла, Джима Баккера или Джимми Сваггарта твердо опирается на диспенсационалистские взгляды.

Сразу несколько причин побуждают принимать во внимание этот диспенсационалистский нарратив о конце времен. Центральная роль Израиля в этой системе верований, в частности, эпизод с восстановлением храма, сильно повлияла на ближневосточную политику США. Безусловная американская поддержка тактики Израиля по укреплению на Западном берегу Иордана и очевидный отказ от решения о создании там двух равноправных государств можно напрямую увязать с пропагандой евангелистов, то есть так называемых христианских сионистов, которые ныне намного влиятельнее былых еврейских сионистов. Действительно, благословение на открытии и закрытии нового посольства США в Иерусалиме в мае 2018 года произносили проповедники-диспенсационалисты. Один из них, Роберт Джеффресс, однажды заявил, что Гитлер помог организовать возвращение евреев в Израиль, а другой, Джон Хэги, назвал ураган «Катрина» карой Божьей за греховность Нового Орлеана¹³.

Даже легкий фатализм в отношении неизбежности Армагеддона в ядерный век чрезвычайно опасен. Опрос фонда Пью в 2010 году показал, что более трети американцев верят – Иисус вернется к людям еще при их жизни, а большинство из этого числа верит, что будет вознесено¹⁴. К числу таких американцев принадлежал Рональд Рейган, который со знанием дела обсуждал вопросы диспенсационалистского богословия с тем же Джерри Фолуэллом. Проповедники, большинство из которых симпатизирует диспенсационализму, составляют почти четверть армии США; их влияние особенно заметно в Военно-воздушной академии, подразделение которой управляет большей частью ядерного арсенала США¹⁵. В 1964 году, когда Дэниел Эллсберг и его босс в корпорации «РЭНД» [12]12
  Д. Эллсберг – американский военный аналитик, специалист по ядерным стратегиям, в 1971 г. передал прессе так называемые документы Пентагона – информацию по войне во Вьетнаме и ее предыстории. – Примеч. перев.


[Закрыть], незадолго до этого проводившие аудит комсостава ядерных сил США, посмотрели фильм о докторе Стрейнджлаве и Джеке Риппере [13]13
  В другом варианте перевода на русский этот генерал носил фамилию «Потрошиллинг». – Примеч. ред.


[Закрыть], генерале-психопате из САК [14]14
  Стратегических аэрокосмических сил. – Примеч. перев.


[Закрыть], зацикленном на фторировании питьевой воды (эту одержимость даже сегодня разделяют отдельные диспенсационалисты) и начинающем Третью мировую войну, они отмечали, что фильм вполне мог оказаться и документальным¹⁶.

На протяжении всей истории рода людского христиане называли евреев слугами антихриста, и само это понятие чревато трагическими последствиями. И в наши дни для некоторых экстремистов-проповедников этот ярлык, выданный отдельному человеку или группе, выступает оправданием убийства.

Наконец, диспенсационализм сам по себе порой приводит к массовым смертям, как случилось в 1993 году в Уэйко, штат Техас, когда секта «Ветви Давидовой», возглавляемая одержимым книгой Откровение Дэвидом Корешем, вступила в противостояние с федеральными чиновниками, не понимавшими, с кем именно они столкнулись.

Учитывая, что корни апокалиптического мировоззрения обнаруживаются как в Новом, так и в Ветхом Завете, что они, вполне вероятно, восходят к древнему многобожию Плодородного полумесяца [15]15
  Регион Ближнего Востока с обилием зимних осадков; включает Египет, Месопотамию, Сирию, Ирак и Левант. – Примеч. перев.


[Закрыть], вряд ли нас должно удивлять, что сценарии Судного дня как в версии израильских экстремистов, так и в версии «Исламского государства» поразительно схожи со сценарием христиан-диспенсационалистов. Различаются все три версии только в том, кому выпало быть героем, а кому суждено пасть. Нынешние мусульманские приверженцы идеи о конце света почти безоговорочно признают евреев слугами антихриста, а потрясающая способность «Исламского государства» привлекать новобранцев со всего мира на поля брани в Сирии и Ираке в немалой степени обусловлена повествованием о последних временах, заимствованным непосредственно из хадисов, то есть из изречений Пророка Мухаммада [16]16
  Строго говоря, хадисы – не изречения, а предания о словах и деяниях Пророка. На основании хадисов выносится сунна – практическое решение, определяющее какую-либо конкретную сторону жизни мусульманского мира. – Примеч. перев.


[Закрыть].

* * *

Если мы хотим понять, как возникают и распространяются социальные эпидемии наподобие финансовых пузырей и насильственных апокалиптических маний конца времен, не менее поучительным будет изучить те обстоятельства, при которых они не появляются. Наше современное понимание того, как толпа способна иногда вести себя разумно, восходит к осени 1906 года, когда новатор-эрудит (и двоюродный брат Чарльза Дарвина) Фрэнсис Гальтон посетил ежегодную выставку мяса и птицы Западной Англии в Плимуте. Там он поставил эксперимент и убедился в том, что большая группа людей может действовать с поразительной рациональностью. Приблизительно восемьсот участников купили билеты на состязания по взвешиванию быков – по шесть пенсов за билет, причем призы присуждались за наиболее точную догадку о весе «мясного» животного, то есть без головы и внутренних органов. Удивительно, но медианное предположение, 1207 фунтов, менее чем на процент отличалось от фактического веса, 1198 фунтов. Средняя оценка составила 1197 фунтов; Гальтон не привел эту цифру в своей первой статье в журнале «Нейчур», посчитав, что медианное значение, то есть среднее между оценками, более показательно с теоретической точки зрения, нежели более точное фактическое среднее¹⁷.

Вывод Гальтона относительно истинности коллективного знания с тех пор неоднократно подтверждался¹⁸. Совсем недавно репортер журнала «Нью-йоркер» Джеймс Суровецки подвел итоги этих теоретизирований в своем бестселлере «Мудрость толпы», где он изложил три основания для эффективного понимания толпы: независимый индивидуальный анализ, разнообразие индивидуального опыта и знаний, а также эффективный способ делиться мнениями¹⁹.

Итак, что же такое, применительно к нашим целям, «толпа» – мудрецы Фрэнсиса Гальтона и Джеймса Суровецки или неразумное сборище, по версии Люка Журе, Жозефа Ди Мамбро и Дэвида Кореша?

Сумасбродов от мудрых отличает степень взаимодействия членов группы друг с другом. Сомнительно, чтобы все или даже большинство из восьмисот участников эксперимента Гальтона когда-либо физически собирались в одну группу. Ключевая особенность его эксперимента, о которой обычно забывают, состояла в том, что учитывался «мясной» вес быка. Конкурсантам полагалось заполнить карточку со своим именем и адресом, чтобы победителя можно было уведомить почтой; а поскольку результат оставался неизвестным до тех пор, пока быка позже не забили, это мешало участникам эксперимента объединяться в группу перед заполнением карточек.

Несколько лет назад финансовый специалист Джоэл Гринблатт воспроизвел вариант эксперимента Гальтона в гарлемской школе, предъявив детям приоткрытую коробку, где лежало 1776 мармеладок. Опять-таки, среднее значение догадок, изложенных на учетных карточках, оказалось удивительно точным – 1771 мармеладка. Далее Гринблатт поочередно опросил детей, и результаты опроса изрядно подпортили точность коллективного суждения: по «открытым» оценкам в коробке должно было находиться всего 850 мармеладок²⁰.

Таким образом, чем теснее взаимодействует группа, тем больше она ведет себя подобно толпе и тем менее точными становятся ее оценки. Иногда взаимодействие в толпе делается настолько интенсивным, что приводит к безумию. Как лаконично выразился Фридрих Ницше²¹: «Безумие единиц – исключение, а безумие целых групп, партий, народов, времен – правило» [17]17
  Перевод Ю. Антоновского. – Примеч. ред.


[Закрыть]. Маккей тоже это осознавал; пожалуй, самая известная цитата из «Распространенных массовых заблуждений» гласит: «Люди, как говорится, думают стадно; мы покажем, что и с ума они сходят стадно, а вот в себя приходят медленно и поодиночке»²².