Текст книги "Изумрудный шторм"
Автор книги: Уильям Дитрих
Жанр: Детективная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава 9
Любой человек польщен, когда ему предлагают работу, но зачастую не может при этом удержаться от мысли, что сам наниматель, по всей вероятности, предпочел бы не заниматься тем, о чем просит. Так и я – какое-то время казалось, что мне повезло, но ровно до тех пор, пока Фротте не дал понять, что спас меня ради того, что выглядело чистой воды самоубийством. Уходя от преследования полиции, мы добрались до фермы неподалеку от Парижа и спрятали карету в просторном амбаре, а сами прошли в каменный дом с дощатыми полами, потолочными балками ручной отделки и огромным камином, где пылал огонь – в таком можно было зажарить целиком барашка. Там меня ждала Астиза, нетерпеливая, рассерженная и взволнованная, а вот нашего сына нигде не было видно.
– Где Гарри? – спросил я ее первым делом.
Проблема любви заключается в том, что человек склонен преувеличивать и все остальные эмоции – от вожделения до отвращения. В глазах моей супруги светилась такая мука, такие гнев и боль от потери, что я тотчас осекся. Радость моментально превратилась в ужас. Такого удара я не ожидал и почувствовал себя страшно виноватым, хотя полностью моей вины в том не было. Представьте себе картину рая, представьте, что, сделав всего один шаг, вы по волшебству можете перенестись туда, где все прекрасно, где царят счастье и умиротворение. Такое волшебство то и дело происходит с влюбленными в красивых местах. А теперь представьте картину ада. Астиза оказалась там, видела весь этот ужас, и тут я попался ей на глаза.
Это было несправедливо, однако же, почему я, отец, должен был спрашивать у нее, где мой собственный сын? Я устыдился из-за этой своей оплошности и одновременно ощутил страшную пустоту, которая охватывает человека, потерявшего своего ребенка. Но я старался не показывать этого, по крайней мере до тех пор, пока не узнаю всю правду.
– Он все еще в гостинице? – задал я новый вопрос.
Глаза Астизы так и полыхнули гневом.
– Эти уроды жандармы его похитили! – воскликнула она. – Я прибежала в гостиницу и увидела, что нянька связана и с кляпом во рту, а нашего Гарри нигде нет. Девушка сказала, что какие-то мужчины ворвались в комнату и схватили его вскоре после того, как мы ушли к Нито.
О бог ты мой! Однажды я уже терял сына, когда он попал к пиратам-варварам, и вот теперь снова… Почему мой мальчик то и дело теряется, как какая-нибудь закладка от книги? Пытка, во время которой меня окунали с головой в ледяную воду, казалась теперь сущим пустяком в сравнении с потерей ребенка, ставшего заложником в политических играх. Я на чем свет стоит молча клял Леона Мартеля. Он еще пожалеет, что не убил меня в подвале.
Астизе никак не удавалось изгнать обвинительные нотки из голоса. Моя жена ждала от меня быстрых действий, а я все медлил. Она хотела остаться с Гарри, а я настоял, чтобы она пошла со мной – хотел похвастаться перед ней, какой я умный и ловкий. Она хотела вернуться к своим изысканиям, я же хотел сыграть решающую роль в судьбе Луизианы.
Кажется, греки называют это спесью.
– Ну, а ты? – сдавленным голосом спросил я.
– Я убежала от одной банды шпионов и попала в лапы другой. Мерзавцы! – Женщина вся так и кипела от нетерпения. – Вместо того чтобы гоняться за французскими бандитами, они заперли меня здесь, а сами отправились на твои поиски. Скажи, Итан, а что если Гарри… мертв?
– Ни в коем случае, мадам! – поспешил успокоить ее Фротте. – Он – заложник.
– Да откуда вы знаете?
– Пока он жив, его можно использовать, манипулируя вами. Что же касается наших действий… Нельзя бросаться спасать его, не составив предварительно плана. Иначе можно совершить ошибку, которая будет стоить ему жизни. Вы же не хотите, чтобы ваш мальчик погиб в перестрелке?
Этот новый шпион подтвердил, что Астизу спасли какие-то драчуны-англичане, когда одна банда хулиганов схлестнулась с другой. Ну почему меня вечно преследуют какие-то негодяи – с настойчивостью чаек, гоняющихся за рыбным косяком?.. Дурнота подкатила к горлу. Я потерял сына из-за куска зеленой стекляшки…
Из-за камня, который мог бы прокормить нашу семью до конца жизни.
– Хуже просто не придумаешь, – пробормотал я. – Французы забрали нашего единственного ребенка?
– Чтобы контролировать вас, а не причинить ему вред, – поспешил заверить меня Шарль.
– А вы, выходит, спасли мою жену?
– Да, и с той же целью. Манипулировать вами.
По крайней мере, он был откровенен. Шпион всегда поймет другого шпиона, и Фротте был уверен, что мотив у его врагов тот же. Агенты зависят друг от друга и являются настоящими мастерами самого гнусного расчета и двойной игры – в противном случае все остались бы без работы.
– Каким образом? – поинтересовался я у него.
– Нам, британцам, необходимо, чтобы вы поспешили на помощь и освободили Туссен-Лувертюра, этого Черного Спартака из Санто-Доминго, из ледяной французской темницы. Мы считаем, что Лувертюр может знать правду о сказочных сокровищах Монтесумы и что, опираясь на его показания, мы сможем сами отыскать их. Ну, и тогда у нас будет с чем пойти на переговоры с Мартелем и добиться, чтобы тот освободил вашего сына и отдал изумруд – при условии, конечно, что действительно важные секреты не попадут в руки французам. А вы, сами того не желая, вновь стали необходимы, Итан Гейдж. Стали ключевым игроком в противостоянии Англии и Франции.
Мало чести.
– Но я изо всех сил стремился отойти от дел, – возразил я. – А теперь, что же, прикажете привязать к рукам и ногам ниточки? Итан Гейдж – марионетка! И теперь вы хотите, чтобы я вытащил из тюрьмы какого-то негра? Как?
– По плану, вы должны бежать оттуда на летающей машине. На сооружении, похожем на птицу, которое называется планер.
Забавно.
– Я уже летал однажды, на французском воздушном шаре, – вспомнил я. – Это куда как ужаснее совещания министров по налоговой реформе. И гораздо катастрофичнее, чем любовница, желающая обсудить будущее ваших отношений. Тогда Астиза упала в Нил, а я приземлился в море. Уверяю вас, Господь не случайно создал человека без крыльев. У него были на то веские причины. Он хотел, чтобы мы оставались на земле.
– У нас и жабр тоже нет, но вы же плаваете и ныряете в море, – возразил Фротте. – Да, да, нам все известно о ваших приключениях в Триполи с Робертом Фултоном и его подводной лодкой. Перестаньте, Гейдж, сейчас у нас на дворе начало девятнадцатого века. А вы у нас – человек науки, и кому, как не вам, радоваться такой перспективе!
– Считаю своей перспективой достойный уход на покой. Собирался обеспечить себе безбедную старость продажей камня, который было совсем не трудно украсть, но из-за которого теперь моя семейная жизнь разваливается на куски.
– Да, ваш камень перехватил Мартель, а это означает, что ваш выход в отставку откладывается до той поры, пока вы его не вернете. Он похитил вашего единственного сына, пытался похитить жену… Ваша единственная надежда – предложить ему что-то взамен, а это, в свою очередь, означает, что вы должны стать союзником Англии. Сэр Сидней Смит считает вас самым опытным и удачливым охотником за сокровищами в мире. Доставьте нам Лувертюра, и все наладится, вы сможете вернуться к прежней жизни.
Говорил Шарль искренне, однако эти его комплименты показались мне сильно преувеличенными, поскольку, несмотря на все усилия, на все эти «вгрызания» в туннели и могилы я до сих пор оставался без денег. Но я всегда был падок на лесть. А еще – привык к испытаниям, которые подкидывает судьба. И все равно я упрямо замотал головой.
– Надеюсь, вы понимаете, что я, как обычно, не имею ни малейшего представления о том, что происходит.
– На кону в этой игре предотвращение вторжения Бонапарта в Англию, а также разрушение его планов по завоеванию всего мира. Если это произойдет, значит, мы сражались напрасно и конец цивилизации неминуем. Боюсь, именно вы являетесь ключевой фигурой в этой игре.
У меня разболелась голова.
– Но я всего лишь американец. Я – нейтральная сторона и пытаюсь помочь в переговорах о покупке земель у первого консула.
– Только ты можешь спасти нашего Гарри, любовь моя! – вмешалась в наш спор моя супруга.
– Астиза, ты же знаешь, сердце у меня тоже разбито, – повернулся я к ней.
– Но я мать, Итан. – Тут крыть было нечем. – Именно из-за Гора мы снова воссоединились. Дороже него у меня никого нет. И мы должны сделать все, чтобы спасти его!
– Но я хотел обеспечить тебе спокойную и безбедную жизнь, чтобы ты могла заниматься своими изысканиями, – устало заметил я. – И всеми силами избегать подобных дилемм. Таков был план.
Моя любимая глубоко вздохнула, точно призывала на помощь все свои силы и храбрость.
– Видимо, у судьбы на нас другие планы, – сказала она. – Этот Мартель бросил нам слишком дерзкий и неожиданный вызов, а затем боги послали нам англичан, и вместе с ними появилась хоть и хрупкая, но надежда. Думаю, боги наказали нас за то, что мы расслабились и были беспечны, но теперь появился шанс исправиться. Единственный способ вернуть Гарри – это дать за него выкуп. Дать то, о чем мечтает каждый.
Дело в том, что моя Астиза верила в судьбу и оттого была наделена хладнокровием, присущим немногим людям. Приятно, конечно, не взваливать всю вину на себя, что, впрочем, ничуть не мешало ей молча укорять в произошедшем меня. Будь я обычным парнем, ничего этого не случилось бы. Но в том-то и фокус: она вышла за меня именно потому, что парень я необычный. Хотя теперь, наверное, жалела об этом.
Как же сложно разобраться во всех этих эмоциях!
Я обернулся к Фротте и со всей решимостью произнес:
– Итак, потерянные сокровища ацтеков…
– И эта информация ни за что не должна попасть в лапы к французам, – добавил он.
Как-то Бенджамин Франклин сказал: «Любой гражданин, попавший между двумя юристами, подобен рыбке, оказавшейся между двумя котами». То же самое, подумал я, можно отнести и ко мне, американцу, попавшему в эти жернова между двумя мощнейшими европейскими державами. Для меня это сводилось к трудному выбору между двумя любимыми существами. Британия изобрела свободу и завещала ее Америке, всегда стояла за порядок и предсказуемость. Франция провозгласила права человека и помогла нам выиграть нашу революцию; она славилась лучшей в мире кухней – и одновременно заключила сделку с самим дьяволом, призвав к власти Наполеона. Две эти страны ненавидели друг друга потому, что были очень схожи в плане идеализма. И Янки Дудль – то есть я – оказался где-то посередине.
Бен также говорил: «Первая ошибка в политике – это ввязаться в нее». Но сам он следовал этому совету не лучше меня. Явился с дипломатической миссией в Париж, бесстыдно флиртовал с дамами, одновременно распинаясь передо мной по поводу святости брака…
– Так где именно находится сокровище? – спросил я у Шарля.
– Это вы и должны выяснить. Оно было потеряно для истории вплоть до восстания рабов в Санто-Доминго, а затем вдруг всплывает ваш изумруд. Годами ходили слухи, будто бы черный генерал наслушался легенд о его местонахождении и надеялся найти его и поддержать тем самым финансово свою страну. Ну, а затем Леклерк заманил Лувертюра, этого Спартака негров, в ловушку. И теперь тот заперт в тюрьме в горах Джура, и они надеются, что Лувертюр не выдержит и выдаст местонахождение сокровищ в обмен на свободу. Но он не сдается. Сидит там, как устрица в своей раковине, и медленно умирает от холода. Никто не принимал всерьез эту историю с сокровищами ровно до тех пор, пока не возникли вы с этим своим камнем. И теперь обе стороны опасаются, что тайна так и умрет с Лувертюром.
– Стало быть, Мартель считает, что раз у меня есть изумруд, то я знаю, где спрятаны и все остальные сокровища?
– Да. А Сидней Смит в отличие от него просто думает, что вы можете узнать, где оно. Лувертюр может довериться вам, если вы расскажете ему об изумруде и о своем мальчике.
– Но почему тогда Мартель спрашивал меня и о летающих машинах?
– Одна из легенд гласит, что ацтеки или их потомки умели летать. И что якобы в число сокровищ входят образчики или чертежи этих сказочных летательных аппаратов.
– Полная ерунда! Почему же они тогда не победили конкистадоров?
– Возможно, секрет был утерян или же сохранились только фрагменты… В любом случае, не имеет значения, правдива эта история или нет. Важно то, что Мартель считает ее правдой. Если б он мог прийти к Наполеону с летающими машинами, этой частью фантастических сокровищ, то обрел бы не только богатство, но и власть.
Если б Леон Мартель был обычным здравомыслящим человеком, он бы успокоился и наслаждался той жизнью, что у него есть, а не той, какая могла бы быть. Но, увы, все амбициозные люди устроены совсем иначе, не так ли?
– Боюсь, тут я вам совершенно бесполезен, – вздохнул я. – И вообще, я слышу обо всем этом в первый раз.
– Вы американец, вы придерживаетесь нейтралитета, и вы даже своего рода герой. Именно такой, как вы, человек сможет убедить Туссен-Лувертюра, что надеяться можно только на Англию. Передайте ему, что, выдав нам тайну ацтекских сокровищ, он тем самым поспособствует освобождению Гаити от французского рабства. Победа Британии – это победа Лувертюра, а ее поражение приведет лишь к еще более сильному порабощению и без того угнетенного черного населения Санто-Доминго. У вас есть мотивация освободить его из темницы, доставить в безопасное место и узнать все, что ему известно.
– Что за мотивация?
– Ну, скажем, десять процентов от стоимости сокровищ. Это для начала.
– Десять процентов? А почему не всё?
– Чтобы провернуть все это, Гейдж, вам понадобится не только опыт британских экспертов, но и специальное снаряжение. Львиная доля отойдет к Короне, ну и на восстания черных рабов, плюс расходы. Уверяю, вы все равно станете очень и очень богаты.
Я нахмурился.
– Рисковать жизнью за какие-то десять процентов? Неделю назад у меня был в руках целый изумруд, и никаких забот.
– Так то было неделю назад.
– Неужели ты не понимаешь, Итан? – вмешалась Астиза. – Чтобы вернуть сына, нам надо спасти Лувертюра, затем заполучить сокровище и узнать секрет летающих аппаратов!
– Вот только прошу никаких «мы», – проворчал я. – Довольно того, что я затащил тебя в эту опасную ловушку. – То были не пустые слова и не проявление галантности: я смертельно боялся потерять и свою жену тоже.
– План англичан таков. Я должна попасть в камеру Лувертюра, предварительно убедив французов-охранников, что я шлюха и смогу выведать у него секреты, – самым невозмутимым тоном произнесла она. – Он – известный ходок и обожает женщин всех цветов кожи. Французы подумают, что я работаю на них, а британцы пусть думают, что на них. На самом же деле мы просто спасаем сына.
– Вы обладаете незаурядным умом истинной шпионки, мадам, – восхищенно заметил Фротте.
– Но если у меня не получится, – возразил я, – ты останешься запертой в этой темнице!
– Поэтому у тебя должно получиться, Итан. Мы должны сторговаться с Мартелем, чтобы получить нашего Гарри, – ответила Астиза.
– А потом прикончить Мартеля, – кивнул Шарль. – Там, где вам заблагорассудится.
Глава 10
И вот теперь, после кражи изумруда и похищения нашего сына, я карабкался по тюремной стене в ужасную – несмотря на апрель – погоду во французских Альпах. Когда женщина в окне Фор-де-Жу открыла рот, чтобы закричать, я приложил палец к губам и многозначительно приподнял брови. Трудно быть галантным, когда свисаешь на веревке с крючка над глубокой пропастью, да еще нагруженный оборудованием, да еще когда в лицо тебе летит мокрый снег, но я изо всех сил старался очаровать эту особу.
А потому не слишком удивился, заметив, что она раздумала поднимать тревогу. Я ободряюще улыбнулся ей, и она, подавшись поближе к окну, стала всматриваться во тьму, чтобы разглядеть меня во всей красе. Я махнул дамочке рукой, давая понять, чтобы она подождала немного, а затем продолжил ползти, как краб, все выше по зубчатой стене. И вот, наконец, я перевалился через нее и почувствовал, что у меня дрожит и ноет от напряжения каждая мышца. Посмотрел вниз. Ни аэронавта Джорджа Кейли, ни его хитроумного приспособления нигде не было видно, однако я все равно подергал за веревку, давая ему сигнал. Веревка дернулась в ответ, точно леска с крючком, на который попалась рыба.
Ладно, ближе к делу. Я огляделся в поисках стражи (они были внутри, как и предполагалось, бездельники), затем танцующим шагом направился по парапету к двери в башню. Красотка приоткрыла окно на небольшую щелочку и смотрела на меня с любопытством.
– Скажите, мсье, зачем это вы висели, как паук, за моим окном? – поинтересовалась она. Такая пухленькая, аппетитная, в рубенсовском стиле… Бог ты мой, как это некстати иногда быть женатым!
– Не паук, а бабочка, и крылья мои трепетали, когда я летел на огонь любви, – весело солгал я. Я всегда так поступал с незнакомыми женщинами.
После этого я легонько чмокнул ее в щеку, и она вздрогнула, а потом слегка покраснела от смущения. И да, я помнил о том, что моя жена теоретически находится где-то здесь, в замке, только ниже, и притворяется давно потерянной любовницей Лувертюра. Что тут скажешь? Наш брак по-своему уникален, и на кону судьба целой страны, уже не говоря о спасении храброго маленького Гарри.
– Но, мсье, – смущенная и заинтригованная начала красотка, – разве я вас знаю?
– Если вы знаете, что такое любовное томление, если, как и я, поклоняетесь красоте, если вы мечтательны по натуре своей, то тогда вы способны зреть в самый корень моего сердца. Пожалуйста, прошу, потерпите еще несколько минут. Я все расскажу, скоро, очень скоро! – И я бережно отодвинул женщину в сторону и закрыл дверь. Повезло, что я нарвался на романтическую дурочку, которая живет, словно во сне, и легко спутает меня с любым другим обожателем, попавшимся на глаза.
Затем я подбежал к углу башни и ухватился за веревку. И ко мне стала подниматься летательная машина Кейли – цилиндр из тонких палочек и прутиков, завернутых в полотно, сооружение столь же легкое и хрупкое, как листик с прожилками. Я подхватил его и положил на парапет, а затем бросил веревку вниз, чтобы изобретатель тоже мог подняться по ней. Согласно плану он должен был собрать машину, пока я занимаюсь поисками и спасением негра. Если к тому времени мы оба уцелеем, придется доверить свои жизни этому сооружению из тонкой решетчатой основы и промасленного куска хлопковой ткани.
Что ж, все быстрее, чем ждать, пока на шею тебе обрушится нож гильотины.
На протяжении нескольких дней Джордж Кейли старался убедить меня, что он знает, что делает.
– Крылья Дедала и Икара не были мифом, мистер Гейдж, – говорил он, пока мы с ним готовились к выполнению задания. – Человек не только будет летать, он уже летал.
Я скептически глянул вверх.
– Что-то я никогда такого не видел.
– Примерно году в восемьсот семьдесят пятом бербер Ибн Фирнас[9]9
Ибн Фирнас (он же Аббас) – ученый и изобретатель, родился в мусульманской Испании в 816 году, изобрел искусственные крылья.
[Закрыть], используя искусственные крылья, прыгнул с горы близ Кордовы. Монах Эйлмер[10]10
Эйлмер (он же Элер) – английский монах-бенедиктинец, жил в XI в.
[Закрыть] прыгнул на крыльях с башни аббатства Малсбери незадолго до начала нормандского завоевания. Леонардо да Винчи сделал множество чертежей летательных аппаратов, а буквально десять лет тому назад испанец по имени Диего Агилера[11]11
Диего Агилера (1757-1799) – испанский изобретатель, пионер аэронавтики.
[Закрыть] слетел с самой высокой части замка Корунья-дель-Конде.
– И что же со всеми с ними случилось?
– О, они упали на землю. Но никто не погиб. Первые два отделались переломами костей, а Агилера так и вовсе просто синяками.
– Что ж, прогресс налицо.
– Я изучал строение птичьих крыльев, а также проанализировал ошибки своих предшественников, и пришел к выводу, что их машинам не хватало хвоста. Уверен, мы сможем спрыгнуть с башни Фор-де-Жу и пролететь по воздуху несколько миль, что исключает любое преследование. Только лишь мужество – вот что нам необходимо.
– Ну, знаете ли, грань между героизмом и идиотизмом зачастую очень размыта. В этих вопросах я был настоящим экспертом.
– Мои пробные модели показали, что изогнутые крылья обеспечивают более высокий подъем, как у птиц; надо лишь правильно распределить вес. Но главная проблема – это остановка и приземление. Мне надо соорудить некое подобие ног и когтей раптора.
– Так вы что же, предлагаете контролируемое падение со склона горы на большой скорости? А затем? Мы рухнем и разобьемся, так, что ли? Это я чтобы знать, к чему быть готовым.
– Нет. Я предлагаю сесть на воду. Приземление в озере.
– Приземление там, где нет земли? В конце зимы? В ледяную замерзшую воду?
– Да, возможно, в замерзшую воду. Французы будут потрясены, они никак этого не ожидают, верно? Изобретательность против романтических порывов души – вот в чем, Итан, секрет англичан. Но это только первый шаг. Настанет день, и самый обычный человек будет летать, куда душе угодно, в роскоши и комфорте, будет сидеть себе в больших мягких креслах в плывущей по небу кабине, и обслуживать его будут красивейшие девушки – будут подавать ему блюда, достойные воскресного обеда.
По всей очевидности, этого человека следовало бы поместить в дом для умалишенных, и я не смеялся над ним открыто лишь потому, что у нас имелся план, как пробраться в темницу к Лувертюру, а вот как выбраться оттуда, мы тогда не знали. А если б даже и знали, за нами бы наверняка устремился в погоню целый гарнизон свирепых стражников. Французы не пожалели усилий и средств, чтобы засадить Черного Спартака за решетку, и Кейли был единственным человеком, способным изобрести и обеспечить путь к отступлению.
Когда любой другой вариант грозит казнью или заключением, безумие выглядит в сравнении с ним привлекательным. Ну, я и согласился.
Джордж называл свою искусственную птичку планером.
– К сожалению, аппарат может лишь спускаться, а не подниматься, – заметил он.
– Я и сам могу спуститься, – проворчал я в ответ.
– Но ведь не с легкостью же перышка, верно?
– Честно говоря, как-то не слишком хочется падать.
– Не падать, а плавно, как по перилам, скользить вниз.
Наша стратегия опиралась на три элемента. Планер готовился для отступления; я должен был открыть камеру заключенного, а Астиза – провести предварительную подготовку, пустив в ход все свои чары. У Лувертюра была репутация заядлого распутника, и я, честно говоря, даже немного ему завидовал. У него были черные, белые и смуглокожие жены и любовницы, и Астизе пришлось обратиться к французу, коменданту, и представиться одной из таких наложниц. Она намекнула этому французу, что попробует выведать у заключенного тайну сокровищ с теплотой, особенно ценной в столь суровых условиях. Моя жена обещала ради этого соблазнить Лувертюра и в обмен требовала лишь небольшую долю от найденных сокровищ. Она объяснила, что покинула раздираемую войнами колонию в тропиках и теперь пытается как-то устроиться в холодной и неприветливой Франции.
Я был далеко не в восторге от ее спокойствия и уверенности, что эту задачу удастся осуществить. Чем порочней мужчина, тем невиннее, как он надеется, его жена. Но мне, как никому другому, было известно, насколько неотразимой и упорной может быть Астиза в достижении любой цели. Я, фигурально выражаясь, посылал ее в клетку со львом и теперь надеялся, что она сможет убедить Лувертюра принять участие в этой безумной авантюре – побеге из тюрьмы, – причем без долгих раздумий и возражений с его стороны. Хуже того, я был практически уверен, что все у нее получится. Ведь Астиза могла быть одновременно соблазнительной и безжалостной, убедительной и отрешенной, привлекательной и твердой, как сталь, – и все это давалось ей без малейшего труда. Наполеон настойчиво твердил, что по природе своей женщины стоят куда как ниже мужчин, однако всякий раз, встречаясь с представительницами прекрасного пола, я сомневался в правильности этого его высказывания.
Для соблазнения Лувертюра у нас были две причины. Первая заключалась в том, что Астиза, притворившись его любовницей, может потребовать закрыть глазок в его камеру – ведь любовникам надо создать интимную обстановку, – и это даст мне время вытащить Лувертюра через крышу. А вторая сводилась к тому, что генерала надо было подготовить к спасению, подготовить к тому, что его будут вытаскивать через дыру, а затем катапультировать, и что времени для споров с ним у нас не будет. Мы должны пролететь над крепостными сооружениями и с помощью Кейли и его аппарата приземлиться где-то на заснеженной лужайке, где нас ждала встреча с Фротте и его шпионской командой. Затем мы должны были перебраться через границу со Швейцарией и уже оттуда по Рейну добраться к Северному морю и Британии.
Ну, во всяком случае, таков был наш план.
– А на сколько человек рассчитан этот летающий аппарат? – спросил я Кейли.
– По моим расчетам, на троих, – ответил изобретатель.
– А я насчитал, что нас будет четверо. – Азартные игры учат человека арифметике.
– Ко времени приземления, – заметил Фротте, – один из вас наверняка будет мертв. К тому же у нас нет времени на изобретение новой летательной машины.
Определенный резон в его рассуждениях был. Хотя, конечно, не слишком грела мысль о том, что один из нас наверняка погибнет.
Первым препятствием, которое я должен был преодолеть, оказалось окно-фонарь на крыше камеры заключенного. Через него днем проникал свет, но стекла в нем не было – его заменяли толстые стальные прутья.
– Да мне придется их пилить до самой Пасхи! – заметил я. Праздник этот начинался через четыре дня после запланированного нами вторжения в тюрьму.
– У английской науки, Итан, на все найдется ответ, – поспешил утешить меня Фротте. Я не понимал, почему этот шпион, уроженец Франции, так преклоняется перед всем английским, хотя и подозревал, что это наверняка как-то связано с вознаграждениями, которые он получал от сэра Сиднея Смита. Или же, возможно, я судил по себе. Ведь и я тоже ученый и мастер на все руки – разбираюсь в электричестве, антиквариате, снайперской стрельбе и подводных лодках…
Но прежде мне нужно было успокоить девушку в окне. Кто же мог предположить, что я столкнусь с такой красоткой, белокурой женщиной, томящейся в темнице, прямо как Рапунцель[12]12
Рапунцель – героиня одноименной сказки братьев Гримм, девушка с длинными золотистыми волосами, которая была заточена в высокой башне.
[Закрыть], которая с нетерпением ожидала свидания со мной, женатым мужчиной. Я был слишком хорошо воспитан, чтобы обмануть ее ожидания, но даже если б и хотел изменить жене, времени на это у меня все равно не было. Что же делать? Пока Кейли поднимался, я снова постучал в дверь к девице.
Астиза – я был в том абсолютно уверен – нетерпеливо поджидала меня в камере Лувертюра, что находилась ниже.
Красавица тотчас откликнулась и распахнула не только дверь, но и полу своего плаща, чтобы показать – под ним ровным счетом ничего нет. За то время, что я отсутствовал, она успела развести огонь в небольшом камине и подрумянить щеки. И теперь эта женщина тихо ахнула и ухватила меня за рукав.
– Входите, пока не окоченели от холода!
Ну уж нет, милая.
– Рад, что вы ожидали меня с таким нетерпением, – сказал я ей.
– Дело в том, что папа все время следит за мной, – сообщила она. – Вы поступили очень умно, перебравшись через крепостную стену.
Неужели это дочь коменданта? И отсутствие удивления на ее мордашке говорило о том, что подобные визиты имели место регулярно? Что ж, глядя на нее, можно было понять почему. Ей нравились внимание мужчин и дорогой мех норки.
– Меня очень беспокоит ваш папа, – прошептал я. – Только что видел вон там, на парапете, чью-то тень. Наверное, это солдат, который идет будить вашего отца.
Глаза красавицы расширились от страха.
– Самое безопасное для вас – притвориться спящей, – добавил я. – А я тем временем выжду и понаблюдаю. Лежите тихонько, как мышка, и не вздумайте пошевелиться, какой бы шум ни услышали. А когда мы убедимся, что все тихо и тревогу бить не надо, я к вам вернусь. Чуть позже. Дайте мне час, самое большее. Ты ведь будешь меня ждать, славная моя?
Она радостно закивала, не подозревая о надувательстве и предвкушая любовное свидание. Слава богу, что это не моя дочь, слава богу, что у меня вообще нет дочерей, поскольку растить и воспитывать девушек – настоящая морока. Да к своей дочери я бы такого типа, как я, и на пятьсот ярдов не подпустил бы!
– Жди меня в постельке, – велел я комендантской дочке. – И помни – ни звука!
– Как вы галантны! – Плащ соскользнул у нее с одного плеча, когда она притворяла за мной дверь. Я успел лишь заметить пышную белую грудь, а затем поздравил себя с тем, что устоял перед соблазном и не подверг риску нашу миссию. Ну, а уж как супруг, я был просто образцом верности.
Да. Итак, вперед, к Астизе и Лувертюру, которые ждали меня в камере.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?