Текст книги "Шагающая смерть"

Глава 21

Что хорошего в этих исследовательских центрах, спрашиваю я вас? Миллиарды йен уйдут на их строительство, миллионы – на укомплектование штатом и оборудованием. Горстка людей, изолированная на многие годы в забытом Богом месте. И все это ради чего?

Свидетельские показания, представленные комитету Земной Гегемонии по ассигнованиям Франсуа Дакре, 2512 год Всеобщей эры

В белом сиянии звезды медленно вращалось огромное колесо, создавая центробежную гравитацию для тридцати двух мужчин и женщин, находящихся на борту. ИЦГК Альтаира был одним из пятидесяти Исследовательских Центров Глубокого Космоса, разбросанных по всему космическому пространству, разведанному человечеством. Эти центры предназначались для изучения всевозможных астрофизических феноменов, начиная от гравитационных волн и кончая приливными эффектами Капеллы А и В.

Альтаир, звезда А7, не имеющая собственной планетной системы и удаленная от земли всего на шестнадцать световых лет, находилась под пристальным вниманием ученых с 2236 года. Высокая скорость ее вращения, равнявшаяся на экваторе 160 милям в секунду, послужила основанием для отправки в ее окрестности одной из станций ИЦГК для изучения влияния вращения звезды на ее магнитное поле и солнечный ветер. Хотя с тех пор прошло уже три столетия, Альтаир еще не полностью раскрыл свои секреты.

– Странно, – задумчиво сказала доктор Жанна Шофилд, поднимая свои темно-карие глаза от панели и устремляя их в никуда. От ее левого В-разъема шел кабель цефлинка, по которому необработанные данные, полученные станционными сканерами, поступали непосредственно в банк данных ее памяти. – Этого не должно было случиться.

– Что там у тебя?

Для доктора Поля Эрнандеса жизнь и работа на ИЦГК Альтаира давно превратилась в привычную рутину. Заявления типа: «Странно» или «Этого не могло случиться» – обычно предшествовали сообщению о какой-нибудь неудаче, серьезной поломке аппаратуры, сбою программного обеспечения ИИ станции, происходившими в результате человеческой ошибки. Будучи математиком, он жил по законам этой науки, полагаясь на порядок, логическое мышление и успокоительную предсказуемость чисел. Нарушения давно заведенного порядка ему были ненавистны.

– Магнитные эффекты на К-частоте, – с отрешенным видом сказала Шофилд.

– Какая-то сила искривляет солнечный ветер, и я не в состоянии предположить, что это может быть.

Эрнандес отставил в сторону чашечку кофе, которую держал в руках, и нахмурился.

– Корабль?

Космические корабли использовали достаточно мощные магнитные поля, которые могли отклонять субатомные частицы, пыль и одиночные молекулы газа, что на огромных скоростях движения представляло серьезную опасность.

– В ближайшую неделю здесь не должно быть никакого корабля.

– Термические эффекты не отмечаются, – ответила Шофилд. Звездолеты, запертые в гиперпространстве, как правило, накапливают огромное количество тепла, отдать. которое они способны только в нормальном пространстве. В инфракрасном излучении корабли похожи на маленькие звезды, способные светиться еще несколько часов после выхода из К-Т континуума. – Нет, ничего. Просто след в солнечном ветре, похожий… о, Боже…

– Что такое?

– Боже Праведный! – Эти слова прозвучали так, словно она возвещала о великом побоище. Тонкое лицо Шофилд побледнело, его черты окаменели, взгляд был прикован к чему-то, что возникло перед ее мысленным взором.

– Проклятье, что ты такое увидела?

Он схватил ее за запястье, пытаясь оторвать ладонь от интерфейса, но не смог сдвинуть ее с места, не смог вывести из транса, заставившего ее застыть над панелью.

Одного мимолетного взгляда на столбцы данных на экране было достаточно, чтобы понять, что перед ними – движущаяся цель, что-то невероятно огромное, не меньше километра в длину. Леденящий страх проник в его душу. Там, снаружи, ничего быть не могло. Ему пришло на ум, что наконец замечено приближение ксенофобного звездолета, но, к несчастью, заметила его команда безоружной исследовательской станции.

Далее Пол Эрнандес совершил самый героический поступок за всю свою пятидесятивосьмилетнюю жизнь. Сев рядом с Жанной Шофилд, он послал сигнал тревоги, затем, выдернув шнур ее цефлинка, сделал непредсказуемое – подключился сам.

– Мы только что вышли, Повелитель Жизни. – Третий Контроллер достиг разветвленной проекции, выходящей из ближайшей стены. Слова, выбранные им, свидетельствовали о завершенности… и облегчении. – Переход, похоже, был благополучным.

– Похоже? – В этом единственном вопросе скрывалось многое. – Выполняя эту миссию, от которой столько зависит, мы не можем позволить себе сомневаться.

– Достигающие завершили предписанную им геометрию и теперь мертвы. – Но последнее слово можно было перевести также как «пусты». – До тех пор, пока мы не изучим их останки, нельзя сказать наверняка, чего именно они достигли.

– Тем временем Постигающие пытаются подтвердить новую геометрию. Сделать какие-либо выводы по их первоначальным наблюдениям, как всегда, очень трудно. Тем не менее, наша цель – звезда – близка и, кажется, как мы и ожидали, является близким аналогом нашего родного солнца. Постигающие продолжают искать планеты. Хотя, возможно, что эта звезда бесплодна.

Повелитель Жизни ощутил острую боль разочарования. Бесплодна! В этом слове заключалась болезненная потеря, напрасно потраченные усилия и утрата цели. Все зависело от обнаруженного здесь источника электромагнитных излучений: это открытие предвещало присутствие цивилизации с развитым космоплаванием. Возможно ли, чтобы подобное излучение имело естественное происхождение и было продуктом Вселенной, которая все чаще и чаще потешается над философией ДалРиссов, суть которой заключается в том, что Вселенная и Жизнь едины?

Его ближайшее окружение, бурлившее жизненными процессами, ответа на этот вопрос не давало. Сами стены мостика Корабля были живыми и чутким чувствам Повелителя Жизни представлялись в качестве некоего пульсирующего энергетического каркаса. Пустоту, что царила за стенами Корабля, он не воспринимал. Пустоту, что по-прежнему продолжала насмехаться над логикой, верованиями ДалРиссов, несмотря на опыт, приобретенный в течение восьми тысяч циклов. В этом он полагался на странные чувства Постигающих – жизненных форм, созданных специально для прямого восприятия электромагнитных волн спектра определенной длины. Пронизанная этими волнами Вселенная, насколько знал Повелитель Жизни, была вывернута наизнанку и поставлена с ног на голову и считалась скорее мертвой, пустой, чем живой.

– Остается еще одна возможность, – сказал Третий Контроллер. – Источник тепла, казавшийся мертвым, похоже, является источником электромагнитного излучения. – Два его верхних отростка открылись, выразив озабоченность. – Здесь присутствует некоторая странность. Этот источник тепла может быть искусственного происхождения.

– Тогда подойдите ближе. Мы попробуем дотянуться до него и проверить источник.

– А если это Хаос?

Повелитель Жизни застыл. Пройти такое расстояние, поставить на карту так много и думать о неудаче было невозможно.

– Тогда мы умрем, – сказал он. – А с нами и наш мир.

Глава 22

На войне ничто не может заменить победу.

Генерал Дуглас Макартур, середина XX века

Восемь месяцев спустя Дэв находился далеко от Мидгарда, на самых задворках планеты. Его разведывательный страйдер под названием «Разрушитель Дэва» стоял посреди пространства, которое, вероятно, когда-то было ложем самого глубокого и широкого из океанов планеты. Сейчас же ландшафт был убог и гол и представлял собой бесконечную равнину светло-песочного цвета. Доказательством тому, что равнина однажды была морским дном, служили многочисленные кристаллы соли в грунте, поблескивающие в скудном свете как мелкие алмазы. Когда-нибудь, когда Локи станет Фрейром, соленая вода снова закроет эту землю, где уже не будет аммония, метана и морозов, из-за которых планета эта до прибытия человека оставалась безжизненной.

Но в данный момент прошлое Локи волновало его гораздо меньше, чем деятельность, кипевшая вокруг. В километре от него на ровной платформе совершили посадку несколько аэрокосмолетов, в то время как четырехногий автогрузчик стоял в двух-трех сотнях метров от него. С десяток человек в скафандрах помогали выгрузить из брюха уолкера[15]15
  шагающее транспортное средство


[Закрыть] серую, отливающую перламутром сферу, бережно опускаемую на землю с помощью монокабеля.

Остальные солдаты из линейной пехоты и страйдеры образовали охранный периметр вокруг автопогрузчика и транспортов. Вездеход на воздушной подушке скользил над однообразной пустыней, едва касаясь грунта и вздымая тучи кристаллов соли и пыли. Тем временем страйдеры первого взвода «Ассасинов» Алессандро неустанно патрулировали местность, готовые в любую минуту встретить появление противника смертоносным огнем. Знакомый «Полководец» устремился в сторону страйдера Дэва. Нанофляжное покрытие «Клинка убийцы» пока бездействовало, и огромная машина представала выкрашенной в цвета роты: синий с белым кантом.

– Здравствуй, лейтенант, – прозвучал в его голове голос Кати, когда ее страйдер подошел ближе. – Ну, как себя чувствует номер три?

Дэв сжал пальцы из дюрасплава на левой руке «Разрушителя» и указал на людей, занимавшихся установкой серой сферы.

– Почти закопчено, капитан, – ответил он. – Мы будем готовы к запуску через пять минут.

– Есть какие-нибудь сведения о целях?

– Никаких. Все тихо. Похоже, мы застали их врасплох.

Дэв изучающим взглядом обвел бомбовую команду. Они уже отсоединяли от сферы кабель. Тяжеловесный автогрузчик предусмотрительно отошел в сторону, оставляя копошащихся вокруг смертоносного груза людей одних.

Эту операцию они окрестили «Джигоку», хотя говорящие на англике солдаты из команды Дэва тотчас исказили название, и теперь оно звучало на разные варианты: операция «Чикаго», операция «Жиголо» и даже «Джи-гок-ю».[16]16
  нецензурное ругательство на смеси англика и нихонго


[Закрыть] На самом деле «Джигоку» на нихонго означает «Гадес», подземное царство теней по древней мифологии. Никто не объяснил, правда, что именно имелось в виду: были ли ксенофобы обитателями этой преисподней или предполагалось в результате операции отправить их туда, но в любом случае название было выбрано весьма удачно.

– Мы разместились здесь, лейтенант, – послышался в голове Дэва другой голос, на канале стратегической связи. Он обернулся. На другом краю мертвого моря одна из фигур в бронескафандре подняла руки. – Чикаго три, готовы к броску.

– Вас понял, сержант Уилкинс, – ответил Дэв. – Пусть ваши люди покинут зону.

Здесь предстояло продемонстрировать силу двух видов нового оружия. Он сам, думал Дэв, имел некоторое отношение к ним обоим. Однако он не был уверен в том, каким именно образом сложилась связь с пенетраторами. Ему сказали, что те записи, которые он сделал на Норвежской гряде, легли в основу идеи, но Дэв полагал, что рано или поздно кто-нибудь все-таки додумался бы до этого. А его так называемый подвиг на Норвежской гряде только и состоял в том, что он случайно оказался в гнезде ксенофобов.

Пенетраторы планетной коры, как было названо новое оружие, обещали положить конец владычеству ксенофобов. Каждый из пенетраторов был произведен на основе наноимитации захваченных транспортных сфер ксенов и нес на себе боевой термоядерный заряд мощностью в 100 килотонн. Это была своего рода глубинная ядерная бомба. По правде говоря, Дэв почему-то не испытывал к ней особого доверия.

Вторая идея, которой он очень гордился, состояла в повторном открытии смешанного ведения боя. На его взгляд, в войне против ксенов это было не менее важным, чем пенетраторы с ядерными боеголовками, и могло произвести в военном искусстве настоящую революцию.

Концепция ведения боя смешанными силами пережила время и пространство. Она существовала на протяжении всей военной истории человечества. Кавалерия выступала в сотрудничестве с пешими воинами, лучники бок о бок сражались с копьеносцами, танки с пехотой. С каждым новым витком военной техники и военной науки на поле сражения наряду со старыми появлялись новые достижения различных военных дисциплин, но постепенно, с поступательным развитием прогресса, устаревали и они.

Уорстрайдеры были потомками больших, громоздких бронированных военных машин на гусеничном ходу, имевших широкое распространение в XX и XXI веках. Они имели хорошее вооружение, были высокоманевренными и скоростными. Казалось, что рядом с ними пехоте делать нечего. Более того, считалось, что пешие воины только сдерживали бы их передвижение.

В результате, несмотря на то, что войска продолжали комплектоваться солдатами линейной пехоты, выполнявшими крайне ограниченные задачи, отношение к ним из-за их ограниченных возможностей и полной непригодности для серьезных операций было повсеместно презрительным. Бытовало мнение, что в условиях современной войны нахождение на поле боя было смертельно опасным для пехотинца и могло продолжаться не более нескольких минут. Исход боя в войне XXVII века решали уорстрайдеры.

Но Дэв был и оператором страйдера, и солдатом пехоты, и имел возможность наблюдать за боем как глазами пилота уорстрайдера, так и глазами утопающего в грязи насмерть испуганного «леггера». Первое, что он сделал после того, как снова был принят в отряд «Ассасинов», предложил создать специальные Комбинированные Армейские Группы, сокращенно КАГ.

Очень серьезным противником на поле боя были столкеры, но наибольшую опасность для страйдеров представляли гаммы, которым несть числа. Человек, облаченный в бронированный скафандр, не может противостоять военной мощи альф, но он в силах справиться с гаммами. В своем рапорте Военному командованию Гегемонии Дэв сообщил, что взводы линейной пехоты целесообразно дополнять легкими страйдерами типа LaG-42 «Призрак» или RLN-90 «Скаут». Чтобы решить вопрос мобильности, он предлагал использовать для транспортировки пехотинцев аэрокосмолеты типа «Штормового ветра» и «Молнии», которые и так входили в комбинированные воинские подразделения и оказывали поддержку уорстрайдерам с воздуха. Боевая рота, как утверждал Дэв, должна представлять собой тесное единение трех видов Вооруженных сил – страйдеров, аэрокосмолетов и наземных войск.

Гегвоенком еще продолжал рассматривать его концепцию, что в некоторых кругах само по себе считалось ересью. Тем временем Катя Алессандро попросила себе в поддержку взвод пехотинцев и поставила во главе них Дэва, предложив попробовать его идею КАГ в действии. Они называли себя «Коммандос Камерона».

Почти семь месяце работал он с сержантом Уилкинс и ее подчиненными. Они изучали вопросы тактики и занимались военной подготовкой, бесконечной муштрой. Когда «Молоты Тора» получили приказ об участии в операции «Джигоку», он нашел занятие и для своих коммандос. Им следовало доставить пенетраторы на место назначения, в то время как уорстрайдеры несли патруль.

Работать с ними Дэву оказалось очень легко. Это был первый взвод роты «Браво», второго локианского полка, «Ульвенвакт» Мидгарда. С многими из них он уже был знаком. Новая команда уже показала себя в бою. Метание глубинных зарядов в зоны комплексов подземных деформационных путей ксенофобов было менее опасным мероприятием, чем встреча с ними один на один, однако без риска и здесь не обходилось.

Последний из пехотинцев Дэва взошел на борт «Штормового ветра». Серая перламутровая сфера осталась лежать в одиночестве, в трехстах метрах в стороне. Взревели турбины двигателей, и VK-141, взметнув тучу пыли, поднялся в воздух.

– В зоне сброса заряда никого из персонала не осталось, лейтенант, – послышался мысленный голос Уилкипс. Дэв снова переключился на частоту Кати.

– К сбросу заряда готовы, капитан. Детонация должна произойти на глубине 1700 метров.

– Благодарю вас, лейтенант. Приготовьтесь к операции.

Оставаясь на связи, он уловил ее быстрый диалог с военным командованием Гегемонии. Согласно договору с имперской администрацией, на Асгарде боеголовки пенетраторов были в нейтральном положении. Привести их в боевую готовность мог только имперский дайхио, Шотаро Такахаши, лично, посредством кодовой связи.

– Нам и самим лучше поторопиться, капитан, чтобы покинуть опасную зону, – напомнил ей Дэв, когда она закончила разговор. – Согласно картам, тоннель здесь пролегает достаточно близко от поверхности, в каких-нибудь пятистах метрах, так что могут возникнуть неприятности.

Уорстрайдеры двинулись в северном направлении к низкой горной гряде на краю равнины. Там уже собрались все остальные машины: транспортные средства, страйдеры, вездеходы. Отряд «Коммандос Камерона», облаченный в черные с красным бронескафандры, тоже был здесь и приветствовал приближение «Скаута» Камерона веселыми криками. Поднявшись на вершину холма, он поднял в приветствии правую руку страйдера, вооруженную автоматической пушкой «Циклон-5К».

– Здравствуйте, лейтенант! – прокричал рядовой Далке, воспользовавшись внешним громкоговорителем. В разреженной атмосфере Локи его голос прогудел басом. – На этот раз нам нужно угодить прямо в их жадные глотки!

От чувства единения с машиной Дэва объял священный трепет. Это было нечто большее, чем просто высокая техномегаломания, возникающая при подключении цефлинка к ИИ машины, он чувствовал себя одним целым со страйдером. Это было его место.

– Вот оно, лейтенант, – крикнул рядовой Розен. – Большое дело!

Когда несколько месяцев назад операция «Джигоку» только начиналась, наведение пенетраторов планетной коры считалось скорее искусством, чем наукой. Конечно, с помощью трех и более станций обнаружения ГСА можно было получить голографические изображения подземных деформационных путей, но эти данные были, как правило, весьма приблизительными, и картина тоннельных разветвлений ксенофобов представлялась далеко не полной.

Позже, по мере того, как техники научились расшифровывать отраженные ударные волны, возникающие в результате многократных детонаций ядерных зарядов в глубоких слоях локианской коры, ИИ стал выдавать более детальные стереоскопические карты ксенофобных путей. Разрушение комплекса пришельцев могло дать больше информации о тоннельных разветвлениях и подземных деформационных путях, чем было известно до атаки, что, в свою очередь, позволит уничтожить тысячи километров глубинных коридоров ксенов.

Теперь забрезжила перспектива возникновения оружия нового поколения и технологии его производства. Мезонные сканеры могли с такой же легкостью демонстрировать нутро планеты, с какой медицинские нанозонды показывают внутренности человеческого тела. Самонаводящиеся автопенетраторы были способны нести боеголовки на глубину в тысячи километров, проникая в самые потаенные и недоступные гнезда ксенофобов. Однако пока эта техника, находясь еще в стадии конструкторской разработки, пребывала в зачаточном состоянии. Но, судя по тому, как шли дела, могло статься, что она не будет востребована вовсе. У них неплохо получалось и с прямым сбрасыванием заряда в зоны, обнаруженные с помощью эхокартироваиия.

– Лейтенант Камерон? – услышал он официальное обращение Кати. – Не окажите ли вы честь?

– С удовольствием, капитан.

На фоне видимой им картинки замигал кодовый сигнал. Такахаши был на связи, осуществляемой с помощью искусственного спутника космической связи, поскольку Кольцо Асгарда в данный момент находилось за горизонтом Локи, следовательно, за пределами прямой видимости. Дайхио называл кодовые группы слов, менявшиеся изо дня в день. Когда он закончит, Гегемония сможет пустить в дело все три боеголовки, лежавшие на поверхности планеты.

– Подтверждаю готовность оружия. Боеголовка номер три заряжена и к пуску готова.

– Станции один и два сообщают о готовности оружия к пуску.

Это был голос инспектора штаб-квартиры Военного командования Гегемонии, переданный с Асгарда по системе спутниковой связи. Он прозвучал буднично и надменно, словно говорил не военный, имеющий дело со смертельно опасным оружием, а инженер, докладывающий о работоспособности техники.

– Всем станциям приготовиться.

Осторожно покопавшись в памяти, Дэв нашел частоту нейтральной сферы. Особая группа кодовых слов приведет в действие ее пенетрационные поля.

– Внимание, все станции, – сказал Гегвоенком. – Можете начинать запуск.

– Хорошо, – ответила Катя. – Начинаем!

Дэв нажал кнопку пуска и сразу ощутил мощный электромагнитный всплеск пенетрационных полей. Система начала функционировать. После одиночного всплеска поле стабилизировалось. Сфера, лежавшая в пустыне, в километре от них, исчезла, медленно погрузившись в песчаный грунт.

– Чикаго три, – передала Катя Гегвоенкому, – уже в пути.

Дэв следил за отсчетом времени, отмечаемом сигнальными вспышками на его картинке обзора. С включенными на полную мощность электромагнитными полями пенетраторы должны проходить в деформированных горных породах со скоростью примерно пять метров в секунду. Согласно ГСА ксенофобный комплекс находился на глубине 1700 метров. Следовательно, снаряд достигнет его через пять с половиной минут.

Как оказалось, проблема состояла в том, что ксенофобный комплекс представлял собой не единственный подземный путь в деформированной горной породе, их было множество – десятки запутанных лабиринтов на разных уровнях в разных пластах. Первая сеть разветвлений, если верить трехмерному изображению сейсмических карт, начиналась на глубине пятисот метров от поверхности равнины. Таким образом, первого уровня ксенофобного гнезда снаряд достигнет уже через две минуты.

Никто в Гегвоенкоме не знал, что подумают ксенофобы относительно транспортных сфер, созданных по украденной у них технологии и вторгшихся в их подземное царство. По правде говоря, военное командование до сих пор не решило, думают ли ксенофобы вообще, во всяком случае, в том смысле, как это свойственно людям. Известно было только то, что за собой сферы оставляли вертикальные шахты деформированной скальной породы. Когда этот трюк проделывался ранее, почти сразу же за прохождением сфер из верхних слоев на поверхность высовывались ксенофобы, как будто их разбирает любопытство.

Внутренние часы Дэва показали, что две минуты прошли.

– Станция Три, отмечаем появление ГСА, – сообщили из штаб-квартиры Гевоенкома, – силой четыре целых и три десятых.

– Транспорт? – спросила Катя.

– Ответ отрицательный, третий. Источник поднимается, в настоящий момент глубина составляет сто двадцать метров, сила толчка пять-пять.

– Это они идут поиграть, – сказал Дэв. – Всем приготовиться.

Он в последний раз проверил состояние всех систем своего «Скаута». Снял правую пушку с предохранителя и послал первый 27-миллиметровый снаряд в магазин.

На равнине, в том месте, где несколько минут назад покоилась сфера, появился плюмаж дыма. Вибрация грунта стала ощутимее, а клубы дыма гуще. К вечно мрачному небу Локи взметнулся черный столб. В дымном мареве что-то шевелилось.

– Воздушный наблюдатель четыре-семь, – послышался голос. – Вижу цель.

– Капитан? – позвал Дэв, обращаясь к командиру роты.

– Действуйте по вашему усмотрению, лейтенант.

– Лейтенант Бенсон, – позвал Дэв. – Цель ваша. Огонь.

Находившийся справа от него приземистый четырехногий «Каллиоп» выпустил по мишени залп ракет класса Т-30. Они вылетели ослепительно белыми вспышками с дымовым шлейфом и вонзились в еле различимую форму. Последовала серия взрывов, поднявшая в воздух тучи песка, дыма и гари. Ударная волна всколыхнула землю.

Тем временем по каналу деформированной скальной породы поднимались все новые и новые ксены и быстро рассредоточивались по поверхности. Мгновение спустя уже не было ни одного уорстрайдера, который не принимал бы участия в артобстреле безобразных форм, рассыпавшихся по всей соляной пустыне. На них сыпался град снарядов, ракет, лился поток энергетических зарядов.

Радиосвязь стала затруднительной. Охотники переключились на лазеры, установив беспрерывный обмен информацией, позволивший слаженно координировать действия по выбору и поражению целей. Работа велась четко, чисто и эффективно. Крупные ксенофобные транспорты были выведены из строя прежде, чем успели преобразоваться в боевые модели. Извивавшиеся и корчившиеся на земле части инопланетных машин уничтожались лазерными лучами или энергетическими потоками. Появилось два ксенозомби: «Призрак» и «Полководец», по тотчас были поражены и обездвижены, превратившись в бесполезные груды металла. В небе, завывая турбинами, носилась, поливая смертоносным огнем и круша ракетами машины противника, тройка AV-21 «Молнии». Из сообщений, переданных «Чикаго один» и «Чикаго два» явствовало, что сражение шло и там.

Тяжелое орудие Дэва, тоже не умолкая ни на минуту, посылало отрывистые очереди снарядов в клубок огня, дыма и металла, в который превратилась зона обстрела. Все свое внимание он главным образом сконцентрировал на альфах. Воины его КАГ заняли боевые позиции по обе стороны от страйдера. Не обращая внимания на грохот разрывов и артиллерийские залпы над головой, они проворно и точно смертоносным огнем уничтожали гаммы, как только те появлялись поблизости. Ни одна ксеномашина не сумела подойти к гребню ближе пятидесяти метров.

Внутренние часы Дэва продолжали отсчитывать секунды. С тех пор, как пенетратор скрылся в недрах планеты, прошло пять минут сорок секунд. Дэв, напрягая все органы чувств, имевшиеся у страйдера, вслушивался в грохот боя, стараясь обнаружить признаки детонации боеголовки. Но, конечно, он ничего не слышал. Если пенетратор взорвался по расписанию, в первую миллионную долю секунды в глубине земли на расстоянии одной мили от поверхности образовалось газовое облако, полость в десятки метров в поперечнике, заполненная кипящей плазмой, разогретой до температуры, превышающей миллион градусов. Давление в месте взрыва достигло нескольких миллионов атмосфер. Затем наступает гидродинамическая фаза, длящаяся несколько десятков долей секунды. Немыслимая температура и давление создают ударную волну, расходящуюся во всех направлениях от эпицентра взрыва со скоростью распространения звука в толще камня, которая зависит от плотности породы. Сколько секунд пройдет, прежде чем взрывная волна достигнет…

Сначала он почувствовал под подошвами ног «Скаута» далекое дрожание, которое мгновенно переросло в сильный толчок. По песчаному ложу прошла видимая рябь.

– Дамы и господа, – прозвучал в его голове голос из штаб-квартиры Гегвоенкома, – мы только что на всех трех устройствах зарегистрировали факт детонации.

Он услышал, как солдаты второго Локианского полка прокричали «ура». Дэв попытался представить себе, что произошло под землей, но не смог. Теоретически взрывная волна должна была расплавить горную породу в радиусе нескольких метров от первоначально возникшей полости и в радиусе нескольких сотен метров сделать скалы пластичными или превратить их в груду щебня. Какое действие это окажет на ксенов, точно известно не было. Но ни одно физическое тело не может выдержать избыточного давления, превышающего несколько миллионов тонн на один квадратный сантиметр поверхности, а также смещения горных пород под воздействием ударной волны.

К этому времени Дэв пережил уже пятнадцать подобных операций, но каждый раз он поражался тому, что такая исполинская сила, возникающая в беспросветной мгле локианских глубин, не прорывается наружу. Ни разу не образовывался кратер, не появлялись клубы дыма, не было утечки тепла или радиации, только вибрация… и вторичные толчки, возникающие через несколько дней в результате того, что возникшая первоначально полость обрушивается и заполняется камнями.

Вследствие трех одновременно проведенных ядерных взрывов была уничтожена значительная часть сети лабиринтов подземных путей ксенофобов. Если картина недр Локи, представленная тектониками на основании данных, собранных за последние два месяца, верна, то только что было уничтожено последнее гнездо ксенофобов на планете. Война была закончена.

«Все кончено…» – подумал он неосторожно отчетливо, и его слова разнеслись по коммуникационной сети.

Снаружи продолжалось ликование. Солдаты в черных с красным бронескафандрах прыгали и веселились, как пятилетние детишки, даже страйдеры красноречиво жестикулировали тяжелыми орудийными стволами, выражая тем самым свой восторг. Дэв был оглушен.

– Скажи это еще раз, лейтенант, – попросила Катя.

– Простите, капитан. Я подумал вслух. Трудно поверить, что все кончено.

– Ты так думаешь?

– А разве нет? Согласно последней сводке, это было последнее крупное гнездо. Ты думаешь, их выжило достаточно много, чтобы воссоединиться?

Поскольку установить расположение тоннелей ксенофобов возможно только по регистрируемым ГСА, никто не может быть уверенным в том, что сделанная карта их подземных ходов была полной. С другой стороны, если взрывать каждый километр подземных тоннелей, то в скором времени вся кора Локи будет разбита и превратится в радиоактивный ад. Пока в стратегическую задачу Вооруженных сил входило выявление и уничтожение главных скоплений ксенофобов, так называемые «города». Большие следовало разрушить, а те, что находились в тоннелях между зонами взрывов, предполагалось изолировать. Вопрос теперь состоял в том, были ли изолированные ксены живыми? Могли ли они воссоединиться с другими выжившими собратьями и восстановить тоннельную систему?

Этот вопрос в последние месяцы больше всего на свете волновал Военное командование Гегемонии и стратегические умы Империи, но пока ответить на него никто с уверенностью не мог. Вооруженным силам Локи нельзя было расслабляться. Кто-то – кто именно, Дэв не помнил – сказал, что вечная бдительность является неотъемлемой ценой свободы. На Локи на карту ставилась не свобода, а выживание.

– Дьявольщина, я не знаю, – сказала Катя. – Ясно только одно – для нас война не окончилась. Ты не слышал последние сплетни? Нас переправляют.

– Что? Куда?

– Кто знает? Вероятно, здешние шишки решили, что, раз мы сумели победить ксенов здесь, то сможем победить их и в другом месте. Возможно, нас хотят перебросить на одну из потерянных планет, чтобы отвоевать ее обратно. Например, Лунг Ши.

Дэв задумался, пытаясь разобраться в собственных чувствах, но так ничего и не выяснил. Он все еще был опьянен победой.

– Я думал, наше место – на Локи.

– Наше место в Гвардии Гегемонии, лейтенант. Мы пойдем туда, куда нас отправят. Что касается меня, то я уверена, что это будет Лунг Ши.

– Мне кажется… мне бы хотелось этого, – сказал Дэв. Он вспомнил, как видел отца в последний раз живым, и испытал сильный прилив энергии. – Да, мне очень хотелось бы этого.

Но военные решения подчиняются своей собственной логике, которая редко совпадает с желаниями и страхами личного состава, призванного выполнять эти решения. В это время вдали от Локи разворачивались другие события, требовавшие немедленного вмешательства.