Текст книги "Без права на наследство"

Глава II

Капитан Редж остановился на полпути, возле ряда домов, составлявших Розмари-Лейн, достал ключ и открыл одну из дверей. Внутри их встретила женщина в поношенном вдовьем чепце, в руке у нее была свеча.

– Моя племянница, – заявил капитан, представляя ей Магдален, – приехала с визитом в Йорк. Она готова снять у вас свободную спальню. Пожалуйста, позаботьтесь о свежих простынях. А миссис Редж наверху? Отлично. Не дадите нам свечу? Милая, будуар миссис Редж на втором этаже, позвольте проводить вас.

Он пошел по лестнице первым, освещая дорогу, а дама во вдовьем чепце жалобно прошептала:

– Надеюсь, вы заплатите, мисс. Ваш дядя давно уже не платил.

Капитан открыл дверь на втором этаже, в комнате находилась женщина в платье цвета темного янтаря. На руках у нее были старые перчатки. Она читала потрепанную книгу при свете единственной свечи. Круглое лицо женщины окружали оборки чепца с зелеными лентами, глаза у нее были голубые, блеклого оттенка, и, когда она оторвалась от книги, взгляд был рассеянным, Магдален она не заметила.

– Миссис Редж, – воскликнул капитан, как будто хотел разбудить ее или заставить очнуться.

Дама медленно встала. Она оказалась очень, очень высокой – на два-три дюйма выше шести футов[1]1
  Примерно 1 метр 85 см. – Примеч. перев.


[Закрыть]. Гиганты обоего пола, по воле природы, обычно бывают добросердечны. Рядом с миссис Редж ягненок показался бы настоящим хищником.

– Чаю, капитан? – спросила миссис Редж, глядя на мужа сверху вниз – даже встав на цыпочки, он едва дотянулся бы ей до плеча.

– Дорогая, это младшая мисс Ванстоун, – сказал капитан в ответ. – Наша родственница, я встретил ее в результате счастливой случайности. Она здесь переночует. Наша гостья!

Капитан говорил с женой так, словно она находилась в полусне и с трудом понимала его. Но женщина уже широко улыбалась.

– О, правда? Прошу вас, мисс, присаживайтесь. Извините, в смысле, я рада… – она беспомощно взглянула на мужа.

– Конечно, рада! – громогласно воскликнул капитан.

– Конечно, рада, – эхом отозвалась великанша в янтарном платье.

– Миссис Редж не глухая, но она немного медленная, – пояснил капитан, обращаясь к Магдален. – Такая уж у нее конституция. Я говорю с ней погромче, уж простите. Она так лучше понимает. Быстрее реагирует на громкие звуки, так что и вам советую говорить с ней погромче. Миссис Редж!

Она сразу встрепенулась, услышав свое имя.

– Чаю, капитан? – во второй раз спросила дама.

– Поправьте чепец, – прокричал ей капитан и снова развернулся к Магдален: – Тысяча извинений. Беда в том, что я раб своего распорядка. Всякая небрежность, неаккуратность, отклонения от правил мне глубоко противны. Я ужасно расстраиваюсь, не могу успокоиться, пока все не налажено. Увы, миссис Редж удивительно рассеянна, она нуждается в постоянном присмотре и контроле с моей стороны, точно ребенок.

Тем временем миссис Редж поправила чепец и замерла с широкой улыбкой на лице. Она рассматривала одежду Магдален.

– Вам нравится наряжаться, мисс? – внезапно поинтересовалась великанша. – Мне очень нравится.

– Покажите мисс Ванстоун ее комнату, – распорядился капитан. – Ту, свободную, спальню на четвертом этаже по фасаду. Предложите нашей гостье все необходимое для умывания. Багажа у нее с собой нет. Позаботьтесь о ней, а затем возвращайтесь и приготовьте чай.

Миссис Редж выслушала его слова с довольно озадаченным видом, но потом вышла из комнаты, а Магдален последовала за ней, на прощание капитан передал ей свечу. На лестнице миссис Редж подняла потрепанную книгу, которую читала перед их приходом и так и держала в руке, похлопала ею по лбу.

– Бедная моя голова! – проговорила великанша. – Гудит хуже обычного!

– Гудит? – в недоумении переспросила Магдален.

Но миссис Редж, без дальнейших объяснений, уже поднималась по ступенькам, и на третьем этаже прошла к одной из дверей.

– Но это ведь не четвертый этаж, – заметила Магдален. – Не моя комната?

– Подождите минутку, – попросила миссис Редж. – Только минуту, мисс, прежде чем мы пойдем выше. Гудит в голове хуже обычного. Надо подождать, пока станет чуть лучше.

– Может, позвать кого-нибудь на помощь? Домохозяйку?

– Помочь? – переспросила миссис Редж. – Благослови вас Бог, мне не нужна помощь! Я уже привыкла. Гудит в голове… сколько лет? – она погрузилась в задумчивость. – Вы бывали в Столовой Дарча в Лондоне? – внезапно спросила она с неподдельным интересом.

– Нет, – Магдален стало не по себе.

– Там начало гудеть в моей голове, – пояснила миссис Редж и снова задумалась, а потом продолжила: – Мне надо было ждать джентльменов в Столовой Дарча, и я ждала. Джентльмены пришли все вместе, джентльмены были голодные, джентльмены все разом стали делать заказы… – она схватилась за голову, а потом снова похлопала по лбу старой книгой.

– Вы должны были запомнить все заказы, разделить их? – решила подсказать девушка. – И это вас совсем сбило с толку?

– Именно! – Миссис Редж обрадовалась, и ее буквально прорвало: – Вареная свинина с зеленью и гороховым пудингом для номера один. Тушеная говядина с морковью и пирог с крыжовником для номера два. Баранину порезать быстрее и хорошо прожаренную и пожирнее для номера три. Треску с пастернаком, затем две котлеты, чтобы только очень горячие, иначе я вас убью, для номера четыре. Пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Морковь и пирог с крыжовником – гороховый пудинг и пожирнее – свинина и говядина и баранина, все порезать и быстрее – портер для первого, эль для остальных – черствый хлеб, свежий хлеб – этот джентльмен любит сыр, а тот джентльмен нет – Матильда, Тильда, Тильда, Тильда, пятьдесят раз, пока я не забыла свое имя, – о, боже, боже, боже! Все сразу, одновременно, все сердятся, в голове гудит, в моей бедной голове. Словно гудят сорок тысяч пчел – не говорите капитану! Только не говорите капитану! – несчастная сильнее стала хлопать книгой по лбу, ухватив том обеими руками и с ужасом глядя на дверь.

– Тише, тише, – проговорила Магдален. – Капитан не услышит. Теперь я поняла, что с вами. Позвольте…

Она намочила полотенце в воде и прижала его к разгоряченному и покрасневшему лбу миссис Редж, которая подчинилась ей с кротостью маленького ребенка.

– Какая у вас красивая рука, – пролепетала бедная женщина, испытывая облегчение. – Какая мягкая, белая рука. Я стараюсь быть леди, я всегда ношу перчатки, но руки у меня не такие. Я хорошо одеваюсь, меня это радует. Я всегда счастлива, когда разглядываю свои вещи. Вы ведь не рассердитесь на меня? Можно примерить вашу шляпку?

Магдален охотно протянула ей головной убор, и великанша водрузила его на макушку и стала крутиться перед зеркалом.

– У меня тоже есть красивая шляпка, только эта черная, а моя белая. Я надевала ее, когда капитан на мне женился.

– Где вы его встретили? – спросила Магдален, которая хотела между прочим побольше узнать о новом знакомом.

– В Столовой Дарча, – ответила миссис Редж. – Он был самый голодный и самый громкий из всех. Я ошиблась с его заказом больше, чем с остальными. Он ругался, он так ругался! А когда перестал ругаться, он на мне женился. На мне и другие хотели жениться. Почему бы и нет? Когда внезапно получаешь наследство, разве у тебя нет шанса стать леди? Я получила немного денег и капитана. Он был самый маленький и самый умный из всех. Он позаботился обо мне и о деньгах. Вот я здесь, а денег больше нет. Положите полотенце на стол, оно должно быть на месте. Не передвигайте бритву, прошу вас, иначе я ее не найду потом. Утром я должна сразу знать, где что лежит. Капитан сам бриться не станет! Он научил меня. Я его стригу, брею, подстригаю ему ногти – он так заботится о ногтях! А еще о брюках и туфлях. И утром должна быть газета. А еще завтрак, обед и ужин, и чай… – она осеклась на полуслове, внезапно пораженная воспоминанием, огляделась вокруг, увидела упавшую на пол книгу и в отчаянии всплеснула руками. – Я потеряла место! – беспомощно пролепетала она. – О, смилуйтесь, что со мной станет? Я потеряла место.

– Не страшно, я скоро найду для вас новое, – заверила ее Магдален.

Она подняла книгу и обнаружила, что это всего лишь старомодный «Трактат об искусстве кулинарии» с обычными разделами: «Рыба», «Мясо», «Дичь» и массой рецептов. Пролистав несколько страниц, она заметила следы капель. Над книгой плакали?

– Новое? – эхом отозвалась миссис Редж. – Спасибо, но место мое тут. Простите, что плачу. Вы бы тоже заплакали, если бы перепутали весь ужин капитана. Обычно, когда я берусь за эту книгу, в моей голове снова гудит. Почему так? Иногда я думаю, что все прошло, но оно возвращается. Смотрите: вот это он заказал на завтрак. «Омлет с травами. Взбейте два яйца с небольшим количеством воды или молока, а также солью, перцем, шнитт-луком и петрушкой. Все измельчите». Вот – «все измельчите»! Как я смогу измельчить, когда оно все перемешано и находится в жидкости? «Положите на сковороду кусочек сливочного масла размером с ваш большой палец». Посмотрите на мой большой палец, а теперь на ваш. Какой размер мне выбрать? «Растопите, но не доводя до коричневого цвета». Если не коричневый, то какой должен быть цвет? Они не говорят, они думают, что я сама знаю. «Влейте омлет». Ну, это просто, это я смогу. А вот дальше: «Дайте ему схватиться, приподнимите за края и переверните, чтобы обжарить дважды». О, сколько же раз я должна его обжаривать? Бедная моя голова! «Омлет должен быть мягким; прикройте сковороду тарелкой и переверните». Что именно перевернуть? Прошу – можно еще раз намочить полотенце? Так что перевернуть: тарелку или сковороду?

– Прикройте сковороду тарелкой. А потом переверните их вместе. Думаю, так, – ответила Магдален, вновь прикладывая ко лбу великанши мокрое полотенце.

– Спасибо. Повторите, пожалуйста.

Магдален повторила свой совет про тарелку и сковороду.

– Ах, вот в чем дело! – с энтузиазмом воскликнула миссис Редж. – Теперь ясно! Столько омлетов перемешалось в моей голове, и все поджарены неправильно! Весьма вам обязана. Я немного устала.

Она зажмурилась с сонным видом. В это время дверь внизу открылась, до женщин донесся голос капитана, сразу стимулировавший активность его супруги.

– Миссис Редж! – кричал он. – Миссис Редж!

Она вскочила в панике.

– О, что он мне сказал сделать? Так много, так много, я забыла.

– Он сказал позаботиться обо мне, но я сама справлюсь. Я помню, что надо делать мне. Моя комната – по фасаду на четвертом этаже. Я пойду наверх. Ступайте к нему, – Магдален слегка подтолкнула великаншу, забрала свечу и пошла на поиски своей предполагаемой спальни.

Комната была тесной и плохо обставленной. В былые дни мисс Гарт не предложила бы такую в Ком-Рейвене даже слугам. Но тут было тихо, и девушка смогла на несколько минут остаться в одиночестве. Она заперлась и бездумно прошлась туда-сюда, оглядываясь по сторонам. Шаткий столик, тусклое зеркало – она поддалась импульсу и взглянула на себя, а потом махнула рукой: «Какая разница, бледна я или нет? Фрэнк меня не увидит, а остальное не имеет значения».

Она сняла пальто, отложила его и шляпку в сторону, затем села, чтобы собраться с мыслями. День оказался слишком утомительным. Прошлое отзывалось болью в душе, будущее оставалось неопределенным. Она встала и замерла перед задернутыми занавесками, почти наслаждаясь пустотой вокруг и темнотой за окном.

«Нора! – подумала она с нежностью. – Думает ли Нора обо мне? Если бы я обладала ее терпением! Если бы я только могла забыть, что нам должен Майкл Ванстоун!»

При мысле о дяде она помрачнела и снова прошлась туда-сюда по комнате, напоминавшей теперь клетку. «Нет! Я не остановлюсь, пока долг не будет уплачен!» – но тут же она вспомнила Фрэнка, и настроение изменилось. Ей было жалко юношу, которого уносил теперь корабль в неведомую даль.

Глаза ее наполнились слезами. Она нетерпеливо смахнула их и отперла дверь. «Любая компания поможет разогнать отчаяние», – решила она и вышла из комнаты. В ее распоряжении полоумная псевдотетушка и мошенник, претендующий на роль дядюшки. Она едва не рассмеялась, спускаясь по лестнице на второй этаж. Она не знала, чем закончится ее авантюра, и не слишком заботилась об этом.

Капитан Редж горделиво восседал перед чайным подносом. Сбоку от него сидела миссис Редж, которая не сводила с мужа преданных собачьих глаз. С другой стороны стоял пустой стул, приготовленный для Магдален.

– Как вам комната? – поинтересовался капитан. – Надеюсь, миссис Редж была вам полезна? Молоко? Сахар? Попробуйте местный Йоркский хлеб, он превосходен. Наша трапеза скудна, но я с искренней радостью разделю ее с вами.

– Приправить солью, перцем, шнитт-луком и петрушкой, – пробормотала миссис Редж, очевидно, мучимая мыслью о завтрашнем омлете.

– Сядьте прямо! – приказал ей капитан, а затем вновь обратился к Магдален: – Пока вы были наверху, я обдумывал ваше положение с точки зрения моих интересов. Если вы захотите завтра принять мой опыт, он в вашем распоряжении. Вы можете усомниться в том, насколько я подхожу на роль советчика, так что у вас пока есть шанс лучше узнать мой характер. Ложный стыд мне чужд. Вы видите мою жену. Мой дом, мою еду. Все просто.

Когда с чаем было покончено, миссис Редж повиновалась жесту мужа и удалилась в угол комнаты, вернувшись к своей потрепанной кулинарной книге. «Все измельчить, – бормотала она себе под нос. – Настоящая путаница».

– Поставьте ноги прямо! – прикрикнул капитан, указав на тяжелые ступни жены, которые она вытянула вперед, и вновь обернулся к Магдален: – Вам нужно отдохнуть после долгой поездки.

С этими словами он проводил ее к видавшей виды софе, а сам придвинул стул и уселся, словно доктор рядом с пациенткой.

– А теперь поговорим о деле и о моей недостойной особе. Нет-нет, никаких извинений, никаких возражений! Будем придерживаться фактов. Кто я такой? Да, я мошенник и бродяга, именно поэтому могу вам пригодиться. Есть разные типы мошенников, меня можно назвать жуликом.

Его бесстыдство превосходило ожидания Магдален. Капитан говорил без смущения, без иронии или вызова, непринужденно улыбаясь. С искренним взглядом. Слышала ли его жена? Магдален покосилась на огромную даму в углу комнаты, но та была полностью поглощена чтением. Судя по всему, она достигла критической точки в приготовлении воображаемого омлета – трудилась над определением размера порции сливочного масла. По крайней мере, ее больше всего занимал собственный большой палец.

– Не надо удивляться. Жулик – всего лишь слово. Некое определение, набор звуков или букв. Я умею располагать к себе людей, устанавливать добрые отношения. Узколобые завистники считают это аморальным трюком. Но разве нет других презираемых кем-то занятий? Скажем, журналиста называют бумагомаракой, а как насмехаются над мясниками? Все зависит от точки зрения. Взгляните на сиуацию моими глазами. Мне продолжать?

– Да. Я позже честно скажу, что об этом думаю.

– Итак, я человек нуждающийся, – заявил капитан Редж, прочистив горло и слегка расправив плечи, словно изготовившись в атаку. – Не вдаваясь в причины того, почему я оказался в таком положении, задам вопрос: разве помогать нуждающимся не есть долг христианина? Отрицательный ответ меня просто шокирует. Но если вы согласны, спрошу еще: почему надо обвинять меня в том, что я даю христианам шанс исполнить их долг? Но обязан ли честный человек тратить свои сбережения на беззаботного незнакомца, не сумевшего накопить свой капитал? Какие могут быть основания для этого? Да боже мой! Достаточное основание, что у него есть деньги. В девяти случаях из десяти человек, претендующий на сбережения другого, действует под фальшивым предлогом. Да, я не даю солидным и состоятельным людям избежать их духовных обязательств делиться с ближними. Прибегаю я при этом к обману? Конечно. Землепашцы не полагаются на милости природы и возделывают ниву, а я возделываю жадное общество накопителей. Землепашцы вскапывают, пашут, сеют, поливают, собирают урожай. Так почему же я должен пребывать в праздности? Я взываю к благородным чувствам людей, я учитываю слабости человека, но так же не уверен в завтрашнем дне, как любой другой труженик. Когда-нибудь идеи прогресса и просвещения смахнут пыль устаревших моральных предрассудков, и труд мошенника будет признан вполне достойным. И когда это произойдет, умоляю, не надо извлекать меня из могилы и устраивать почетные похороны или оскорблять меня возведением национального памятника в мою честь! Воздайте мне должное скромным надгробием и краткой эпитафией: «Здесь лежит Редж, признанный потомками: он пахал, сеял и пожинал ниву своего общества, и просвещенное человечество благодарно ему за образцовый урожай».

Капитан замолчал, не потому что иссякли слова, а лишь для того, чтобы перевести дух. Несмотря на усталость и тревогу, Магдален не могла удержаться – пламенная речь самозваного дядюшки разбудила ее природное чувство юмора.

– И насколько тучной оказалась Йоркская нива? – полюбопытствовала она, невольно воспользовавшись женским очарованием, как инструментом, способным парировать выпад капитана.

Редж продемонстрировал полы износившегося кафтана.

– Дитя мое, нива тучна повсеместно, все дело в мастерстве ее обработки. В одиночестве любому преуспеть тяжело. Даже истинному знатоку нужен умный помощник, а с этим мне не повезло. Я сторонюсь собратьев по ремеслу, в любой момент готовых сдаться магистрату или донести на сотоварища. Но самое страшное – их тупость, неспособность увидеть выгоду. В свое время я успешно работал в одиночестве, но, увы, слава оказалась губительна. Вот уже третий раз на пути с севера я останавливаюсь в этом примечательном городе. По прибытии я заглянул в свои книги и убедился: здесь меня слишком хорошо знают. То же могу сказать про Лидс, Скарборо, Хэрроугейт и многие другие места. Неминуемое следствие? Ресурсы мои исчерпаны, добрые родственники находят меня слишком нищим, чтобы поддерживать отношения.

– Что за книги? – не поняла Магдален.

– Вы их еще увидите. Можете доверять мне или нет, но я доверяю вам безоговорочно.

Он встал и прошел в смежную комнату. Магдален вновь покосилась на миссис Редж. Та была погружена в свои кулинарные кошмары. Жестом она репетировала, как будет переворачивать сковороду вместе с тарелкой. Капитан вернулся с аккуратной черной коробкой, запертой на латунный замок. Из коробки он извлек несколько пухлых записных книжек, каждая из которых была аккуратно обернута листом пергамента и заперта на крошечный замочек.

– Я человек организованный, во всем люблю порядок, такова моя природа. Мне нравится ясность и простота. Перед вами моя коммерческая библиотека: ежедневник, гроссбух, книга районов, книга писем, книга заметок и т. д. Можете заглянуть в любую из них. Вы не найдете там ни кляксы, ни помарки, все записи упорядочены. Взгляните вокруг: все вещи на своих местах. Моя одежда вычищена, я выбрит и чист. Мой разум пребывает в такой же гармонии!

Капитан раскрыл один из блокнотов. Почерк у него был ровный и красивый, колонки цифр выглядели безупречно, красными чернилами были сделаны особые пометы. И действительно: ни клякс, ни пятен, ни помарок. Мошенничество он превратил в точную науку, подвластную методу и системе, а счета вел с последовательностью первоклассного коммерсанта.

– Вам все это кажется слишком сложным? – поинтересовался капитан, довольный произведенным впечатлением. – На деле все просто. И я избегаю ошибок менее опытных коллег. Я ничего не выпрашиваю, не приближаюсь к настоящим богачам, – типичные промахи новичков. Люди со скромными средствами обычно щедрее. Сэр Джон с капиталом в сорок тысяч фунтов и землями в десятке графств не простит нищему, обманувшему его на соверен! Он потратит гораздо больше, чтобы нанять тех, кто накажет бедолагу. Он считает это заботой о своих деньгах. Вы слышали, чтобы Ротшильд или Бэринг кинули пятипенсовик на милостыню? Будьте уверены: пятипенсовик в кармане банкира лежит прочнее, чем в кармане торговки креветками на Скелдергейт. Я формировал свой бюджет за счет скромных и достойных людей в разных концах страны. В книге номер один содержится описание районов, которые я посетил, собрана полезная информация о военных, духовных и сельских кварталах и поселениях. В книге второй перечислены лица, с которыми я имел дело: семья офицера, павшего при Ватерлоо, жена бедного священника, пораженного внезапным безумием, вдова скотовода, убитого взбесившимся быком, и прочие. В книге третьей названы люди, которые слышали о семье того офицера, жене священника и вдове скотовода, те, кто говорил мне «да» и «нет», люди, к которым стоит обратиться снова, и те, кого нужно избегать, и многие прочие. В книге четвертой собраны образцы подписей и почерков, которые я успел освоить, а также послания, направленные лицам, с которыми я имел дело. В книге пятой и шестой ведется учет моего участия в благотворительных фондах, и тому подобное. Я веду записи, отражающие повседневные наблюдения и размышления о жизни, описывающие потенциальные трудности и выводы из прежнего опыта, погоду и климат, политические и общественные события, колебания моего здоровья, перемены в разуме миссис Редж, нашу еду, платежи, принципы. Так вот работает мельница мошенника, дитя мое. Теперь вы знаете, кто я и как живу. И что же – вы готовы воспользоваться моим опытом?

– Не сомневаюсь, что вы справедливы к себе, ваш опыт впечатляет, – тихо ответила Магдален.

– Я могу продолжить, – произнес капитан. – И что же вы скажете теперь? Готовы воспользоваться услугами мошенника, который имеет честь приходиться вам дальним родственником?

– Позвольте мне помедлить с ответом. Когда я спустилась к чаю, вы сказали, что обдумывали, как действовать в моих интересах. Могу я узнать, что вы имели в виду?

– Конечно! На данный момент клерк из Лондона, направленный на ваши поиски, уже сообщил о вас мистеру Хакстеблу и распространил сведения в отелях. Ему остается лишь надеяться, что вы пошлете за багажом в хранилище на вокзале, где его сегодня оставили. Но вы туда не придете и никого не пошлете, так что клерк окажется в тупике и направит запрос своим нанимателям в Лондон. Они вынуждены будут обратиться к детективу полиции, но все это приведет к потере времени. На все это уйдет день, может быть, полтора. Если вы останетесь в Йорке, попытаетесь связаться с мистером Хакстеблом, вас тут же найдут. С другой стороны, если вы покинете город раньше, чем прибудет детектив (но, конечно, не поездом!), вы поставите сыщиков в затруднительное положение. Они не смогут определить ваши дальнейшие передвижения. Что скажете?

– Я вижу лишь один изъян – это ни к чему меня не ведет.

– Это ведет к тому, что вы уходите от преследования. А дальше вы можете найти путь на сцену, как того желаете. Тут я смогу дать вам советы на основе своего опыта.

– Я обдумаю это, отвечу вам завтра утром.

Капитан Редж выглядел разочарованным. Он не ожидал такой сдержанности со стороны девушки.

– Почему бы не решить все сразу? – проворчал он. – Всего лишь…

– Мне нужно обдумать больше обстоятельств, чем вы предполагаете. Есть то, что вам неизвестно.

– Не могу ли я…

– Простите, капитан Редж, нет. Я благодарна вам за гостеприимство и пожелаю теперь доброй ночи. Я устала, пора отдыхать.

Жизненный опыт подсказал капитану верное решение:

– Ну конечно, вы же устали! Как я могу быть столь непростительно груб! Мы обо всем поговорим завтра. Позвольте предложить вам свечу. Миссис Редж!

Великанша, утомленная умственными усилиями, уснула. Звук голоса капитана заставил ее мгновенно вскочить. Полусонная и растерянная, она уставилась на него, пытаясь сообразить, что к чему.

– Помогите мисс Ванстоун, – распорядился ее супруг.

Миссис Редж беспомощно перевела взгляд на девушку. Она пробормотала что-то тихо про омлет, пытаясь сообразить, чего именно от нее ждут. Магдален не стала ждать дальше – она мягко взяла женщину за руку и повела за собой.

– Предмет, о котором я не знаю? – проговорил капитан Редж, оставшись в одиночестве. – Неужели за всем этим стоит джентльмен?