Текст книги "Соучастники"

Расшифровка разговора (продолжение):
Сильвия Циммерман, 14 часов 19 минут.

сц: Ну вот что Хьюго Норт по-настоящему понимал в том, как делаются фильмы? (Фыркает.) Насрать ему было на искусство кино. Хьюго сценария толком прочесть не мог, не то что его доработать. Композитора или режиссера монтажа он бы никогда в жизни подобрать не сумел.

тг: И как вам нравилось работать с таким человеком?

сц: Ну, творческие дела он в каком-то смысле оставил нам. Мне, Зандеру и Саре. И слава богу. Но вот делать вид, будто Хьюго не несет херни, было досадно… может, даже унизительно. Льстить ему и держаться с ним так, словно он всех нас спас. И все ради… (Умолкает.).

тг: Ради?

сц: Ради его денег. Мы хотели сделать следующий фильм Зандера. А кинопроизводство – это дорогое удовольствие. Без кучи денег фильма не сделаешь.

тг: И вы решили, что это – необходимая…

сц: Пожалуй, необходимая жертва. Принести в жертву немного контроля – и самоуважения – в обмен на его деньги. Едва ли я первый человек в творческой индустрии, принявший такое решение.

тг: Что, кроме денег, Хьюго привнес в компанию?

сц: Чего бы он там ни обещал и каких бы гулянок ни устраивал, он все-таки привнес в то, как у нас делались дела, какой-то безжалостный практицизм. Зандер ведь тогда был художественная натура и сноб. Его диплом крутой киношколы, одержимость постановкой кадра и оммажами… Зандер мнил себя неким визионером, желающим однажды изменить искусство кино. Но Хьюго ему мозги вправил.

тг: А как он это сделал?

сц: Точно не знаю. Потому что он мужчина, и Зандер был более расположен прислушиваться к нему? (Презрительно.) Но, слушайте, как бы мне ни было неприятно это признавать, весь механизм развлекательной индустрии крутится именно благодаря людям вроде Хьюго. Благодаря безжалостным функционерам. Тем, у кого есть деньги. Тем, кому нечего терять. Мужчинам, которым никто никогда не перечит.

Глава 14

К середине июня Хьюго прибыл в Нью-Йорк “насовсем”. В честь основания нашего предприятия он пригласил нас на ужин в частный клуб, временно служивший ему домом. Он назывался “Клуб Искра”: неброское, элегантное заведение в Сохо со стеклянной дверью и узким коридором, который вел в неожиданно просторный вестибюль. Изящное цветочное оформление, приглушенный свет, обходительный и привлекательный персонал… Ну, сами понимаете.

Хьюго и Зандер уже сидели за столом и пили аперитив. Мы с Сильвией зашли с улицы; при мне был маленький приветственный подарок – две коробки новых визиток Хьюго: плотные черные карточки с логотипом “Конквест филмс” и его именем, вытисненными золотом.

– Про-о-о-о-сто чудесно, – восхитился Хьюго, открыв первую коробку. Он почтительно взял обеими руками одну визитку и держал ее, словно священный текст. – Идеальная прелюдия к нашему чудесному ужину. Прекрасные визитки, Сара. – Он накрыл своей теплой рукой мою, глядя на меня своими зелеными глазами. – Сразу видно, что я во всем смогу на тебя рассчитывать.

Я улыбнулась в ответ, думая, невежливо ли будет освободить руку от его руки. Когда Хьюго наконец свою руку убрал, мне полегчало.

Но вообще меня распирало от гордости, когда Хьюго меня похвалил. Подтвердил, что я представляю ценность, что я хорошо сделала дело. Я оставалась китайско-американской студенткой, желающей угодить учителю, полебезить перед белым. Теперь меня передергивает – я понимаю, как сильно выросла в своих глазах от каких-то необязательных слов, сказанных человеком, которого я толком не знала. Человеком, который был моим начальником просто потому, что у него были деньги и власть.

– Бутылку вина? Или еще по коктейлю? – спросила Хьюго наша хостес.

Он сидел во главе стола, поперек которого высились его широкие плечи, и она – изящная блондинка с конским хвостом и безупречным цветом лица – естественным образом устремилась к нему.

– Милочка, напомни, как тебя звать? – Хьюго подался к ней, взял за тонкую талию.

– Меган, мистер Норт.

– Меган, называй меня Хьюго, – он улыбнулся. – Я тут проведу по меньшей мере несколько недель, так что видеться мы будем частенько.

Они обменялись заговорщическими взглядами, и она кокетливо улыбнулась.

Отправив Меган на поиски бутылки охлажденного “Моэта”, Хьюго театрально повернулся к нам.

– А теперь – чудесная новость… Мы тут с Зандером болтали о фильме и подумали: а почему бы не снимать в Лос-Анджелесе?

Когда я услышала эти слова, меня чуть не в дрожь бросило. Снимать в Лос-Анджелесе?

На Сильвию тоже сильно подействовало.

– В Лос-Анджелесе? – почти крикнула она, не веря своим ушам. Похоже, это предложение она услышала впервые. – Вы хотите снимать в Лос-Анджелесе?

– Да, это идеально, – продолжил Хьюго. – Актеры, съемочная группа – только подбирай, съемочные площадки, студии, все. И прекрасная возможность завести там связи, пригласить на съемку инвесторов, перезнакомиться со всеми агентами и всякими воротилами.

Зандер кивал и не высказывался. Я привыкла, что Зандер всеми помыкает и находится в центре внимания, но тут он, кажется, был не против уступить сцену Хьюго.

Сильвия посмотрела Зандеру в глаза; я видела, что она злится.

– И давно ты об этом с Хьюго говоришь?

Голос у нее был резкий, и Зандер, кажется, удивился.

– Да вообще-то только начали. Час назад где-то.

– Вы час это обсуждаете без моего участия и уже все решили? – вспылила Сильвия.

– Сильвия, погоди, погоди. Мы просто болтаем, – вмешался Хьюго, примирительно протягивая к ней свою крупную руку. – Не кипятись.

Зандер захихикал и замолчал, стоило Сильвии на него уставиться.

– Мы обсуждаем варианты, только и всего, – объяснил Хьюго. – Я просто подумал, что если мы хотим, чтобы эта компания наделала шуму и чтобы с этим проектом все носились, то почему бы не передислоцироваться в Лос-Анджелес?

– Да потому, что мы очень много с кем работаем здесь, – сказала Сильвия. – Студии постпроизводства, главы отделов, букеры, агенты по продажам…

– В Лос-Анджелесе два раза по столько, – напомнил ей Хьюго. – Выбор богаче, актеров больше. Мы сейчас на новой высоте, нам не нужно полагаться на наши старые связи. Их пора расширять.

– Он прав, – согласился Зандер. – Я это уже говорил. В Лос-Анджелесе все вертится вокруг кино. Не то что в Нью-Йорке, где кинопроизводство – дело десятое. Все слишком заняты, всегда есть дела поважнее. А вот в Лос-Анджелесе на него молятся. Оно для этого города – хлеб насущный.

Сильвия кивнула.

– Понимаю, просто… Мне кажется, вам нужно было сразу привлечь меня к обсуждению.

– Да мы просто выпивали, – сказал Хьюго ровным, успокоительным голосом. – А в киноиндустрии все дороги ведут в Лос-Анджелес, правда?

Все за столом посмеивались, включая меня, хоть от меня ничего и не зависело. Эта идея снимать в Лос-Анджелесе, в настоящем, действительном месте под названием Голливуд, казалась мне такой диковинной, такой экзотической. Я и близко к тем краям не бывала.

Слово “Голливуд” вызывало в воображении высоченные пальмы и бесконечно струящиеся автострады, широкие бетонные водоотводные каналы, в которые свободно могут въезжать киборги-убийцы на грузовиках, и гигантские киностудии, где нужно отмечаться в будке охраны, прежде чем огромные автоматические ворота допустят тебя в эти заповедные места. Я знала, что где-то в Лос-Анджелесе есть пляжи, на которых неизменно загорелые женщины играют на солнышке в волейбол, а постоянно накачанные мужчины выгуливают свои спортзальной лепки мускулы. Но где-то там были еще и Девушки из Долины, проститутки с золотым сердцем, начинающие модели и актеры, также исполняющие роли подозрительно фотогеничных официантов (хотя такие есть и в Нью-Йорке), сладкоречивые руководители студий, ездящие в кабриолетах, и еще более сладкоречивые агенты, ездящие в еще более быстрых кабриолетах, и начинающие озабоченные сценаристы (молодые белые мужчины, разумеется, все как один в очках), – и, конечно же, я все путала с тем образом Лос-Анджелеса, который знала по кино и телепередачам. Где-то там был и Южный Лос-Анджелес, арена беспорядков, так что, надо полагать, там и чернокожие жили, и латиноамериканцы, и масса азиатов, но об этом никак не узнать, если руководствоваться лишь тем образом, который знаешь по кино.

Надо признать, что, ни разу не побывав в Лос-Анджелесе, я знала о нем только то, что видела на экране. И как человек, работающий в кино, я догадывалась – а на самом деле, знала, – что этот образ очень и очень сомнителен.

Но все мое тело гудело от волнения. Может быть, Хьюго был прав: чтобы вывести наши карьеры на следующий уровень, нам нужно отправиться на запад – в эту сказочную страну киностудий, постельных проб и блистательных торжественных премьер в Китайском театре Граумана.

Но Сильвия думала иначе.

– Приведи хотя бы одну убедительную причину, по которой нам не следует снимать следующий фильм в Лос-Анджелесе, – сказал Зандер, пытаясь ее урезонить.

Сильвия смотрела на него едва ли не в состоянии шока.

– Потому что у некоторых тут жизнь и семья? – сказала она так, словно ответа очевиднее нельзя было и придумать.

– А-а… – Зандер слегка устыдился.

– Позволь тебе напомнить, Зандер, что у меня трое детей, – втолковывала ему Сильвия. – Старший, Нейтан, в этом году поступает в университет, так что для него сейчас очень ответственный момент. Рейчел на два года младше и все время выясняет отношения со своим парнем, а у младшего, Джейкоба, астма и через полгода бар-мицва. Не могу я взять и переехать в Лос-Анджелес, когда мне захочется, только потому, что “вся киноиндустрия там”. У некоторых, знаешь ли, есть и другие обязательства – не только фильмы делать.

Зандер кивнул. Последовала наэлектризованная пауза, мгновение, которое повисло в воздухе. Потом он подвинулся на стуле и задал другой вопрос:

– Хьюго, сколько у тебя детей?

Сильвия досадливо вскинула руку.

– Да вообще-то четверо, – сказал Хьюго, самодовольно сложив руки на коленях.

– Видишь? – продолжил Зандер. – Для Хьюго это не проблема.

– Ну, – Хьюго хмыкнул, – отец из меня не то чтобы образцовый. Это у меня наследственное.

Я сдержала смешок.

– Зандер, не начинай, – Сильвия ткнула в него пальцем. – Я – мать, я своих детей родила и восемнадцать лет день за днем растила. Я не оставлю их на другом побережье из-за того, что мне хочется быть кинопродюсером.

Уж не знаю, были ли ее последние слова скрытым выпадом в адрес Хьюго, но тогда же я поняла, что прежде ни разу не слышала, чтобы Хьюго упоминал своих детей. Удивилась ли я тому, что у него четверо детей? Да нет. Можно было ожидать, что человек, который нажил столько денег, столько деловых активов и недвижимости в разных странах, заодно наживет жену и нескольких отпрысков.

Потом я узнала, что из своих огромных денег Хьюго также платил двум няням с проживанием, семейному водителю, нескольким помощникам по хозяйству и целой команде репетиторов для детей. Сильвия жила в достатке, но до уровня обеспеченности Хьюго ей было очень далеко. То есть у нее были только репетиторы, уборщица и приходящая домработница.

Зандер мог пребывать в полном неведении относительно материнских обязанностей Сильвии, но я, проведя первые свои три года в “Фаерфлае” за составлением ее расписания, знала, сколько времени Сильвия посвящает детям. В ее электронном ежедневнике на три часа с понедельника по пятницу по-прежнему было назначено “Забрать Джейкоба”, хотя через раз это делала домработница. Я слышала, как она звонит в школу, переносит уроки музыки, договаривается насчет летнего лагеря.

Но тем вечером в Сохо я, надо признать, тоже не совсем понимала, почему наличие этих трех детей не позволяет Сильвии работать в другом месте. Я была молода, я была воодушевлена: жить, работать, снимать фильм в Лос-Анджелесе – может быть, эта давняя мечта теперь-то и могла сбыться. Может быть, одна только Сильвия ей и препятствовала.

– Значит, мы не можем снимать в Лос-Анджелесе только потому, что у твоего сына бар-мицва? – огрызнулся Зандер.

– Вот этого не надо, – буркнула Сильвия.

Хьюго сделал вид, что разряжает обстановку.

– Так-так, не стоит из-за этого заводиться. Ничего еще не решено, но я думаю, что на этом этапе не повредит метить как можно выше. Ведь кинопромышленность – не для слабых духом, правда?

Тут нас прервала Меган, которая уже несколько минут торчала где-то сзади, скорее всего, с затаенным интересом подслушивая наш разговор.

– Простите, пожалуйста, что прерываю, вы готовы сделать заказ?

– Что ж, милочка, – Хьюго без труда переключился на Меган. Я видела, какое впечатление производит на нее его вкрадчивое британское произношение, хотя Хьюго был лет на тридцать ее старше. – Я наконец-то готов. Начну с жареных гребешков. А, м-м-м, в качестве антре, как по вашу сторону Атлантики говорят… говяжьи ребрышки, пожалуйста.

– Мне бургер с кровью, – подмигнув Меган, сказал Зандер. Она в ответ улыбнулась.

Следом заказала Сильвия, а последней, разумеется, была я.

Несколько часов спустя мы вчетвером расслаблялись тремя этажами выше, в номере Хьюго в “Клубе Искра”. Мы не отказывали себе в “Лагавулине”, и горьковатый, лекарственный вкус односолодового виски тошнотворно смешивался с тремя бокалами шампанского, которые я выпила за ужином.

Надо ли говорить, что к тому моменту я была довольно сильно пьяна. Я развалилась на синем бархатном диване, закрыла глаза и чувствовала, как комната и разговор крутятся вокруг меня. Облегчением было больше не сидеть внизу за столом, на ресторанном стуле с прямой спинкой, кивая на все, что говорят мои начальники.

Чуть ли не весь ужин Хьюго занимал нас рассказами о частных самолетах и трудных сделках, об элитном курорте, который он однажды пытался построить на Мальдивах, но как-то не сложилось. Я раньше о Мальдивах не слышала и немалую часть этого разговора молча ломала голову, пытаясь представить себе, где искать эти острова на карте. Втроем они говорили о том, кто какой из Карибских островов предпочитает (Хьюго любил Мюстик, Зандер Сен-Барт, а Сильвия Ангилью), – и я опять же молилась, чтобы никто из них не повернулся ко мне и не спросил моего мнения. Весь мой отдых (не считая того лета в Сиэтле, которое, в общем, отдыхом не было) заключался в нескольких посещениях Гонконга, повидать родных, и одной поездке в Орландо, когда мне было семь.

И все-таки, хоть я и чувствовала себя не на своем месте, мне льстило, что я вообще сижу за этим столом. Эти люди из другой жизни пригласили меня, позволили пить их шампанское, заказывать блюда из их дорогого меню. Я сидела тихо, наблюдая, как общаются между собой мои начальники, и наслаждаясь изумительным томленым ягненком с весенними овощами, которого в противном случае я бы никогда не отведала. Как всегда, я была актрисой второго плана, которой иногда перепадала реплика-другая.

– Сара.

Услышав свое имя, я распахнула глаза. Я была на диване, мы выпивали после ужина, и Хьюго махал мне рукой.

– Ты с нами?

Я покраснела от неловкости. Вид у троицы был веселый.

– Да, просто… наслаждаюсь обстановкой.

– Чудесно. Скажи-ка мне вот что: я слышал, у тебя чутье на подбор актеров. Просто из любопытства – как бы ты подбирала актеров для “Яростной”?

Я рывком вернулась в рабочий режим. Это правда: чтобы сэкономить денег на “Твердую холодную синеву”, я в одиночку занималась кастингом, сочиняла характеристики ролей, связывалась с агентствами, устраивала актерские пробы и, наконец, договаривалась с агентами. С другой стороны, я знала, что бюджет “Яростной” позволял нам нанять высококлассного кастинг-директора. Но я почувствовала, что вопрос Хьюго – это некая проверка.

Несмотря на пьяный дурман, я сумела соорудить убедительный ответ.

– Как вы сами сказали, эта роль – лакомый кусок для молодой актрисы, – начала я. – Поэтому нужен кто-то очень перспективный, кто-то, кто может стать новой большой звездой. Возможно, на роль ее отца нужно имя погромче. Эта роль на самом деле требует не больше недели съемок, поэтому можно было бы найти кого-нибудь хорошо известного – имя, которое поможет привлечь агентов по продажам и прокатчиков.

Хьюго и Сильвия кивнули, а Зандер прислушивался, не меняя скептического выражения лица.

– Еще можно было бы взять кого-нибудь узнаваемого на роль детектива, может быть, бывшую звезду боевиков. Это может понравиться тем зрителям, которых молодая актриса в главной роли отпугивает.

Хьюго медленно поаплодировал.

– Ты и в самом деле такая умница, какой тебя считают. Молодец, Сара. Налейте-ка этой барышне еще!

А ведь я всего лишь обратилась к здравому смыслу.

– Сара, – заговорила Сильвия. – Ты ведь уже начала составлять списки потенциальных исполнителей с фотографиями для фильма?

– Да, какие-то соображения есть.

– Дивно, – сказал Хьюго. – Поговорим о них завтра днем в офисе. Скажем, часа в три? А сейчас я предлагаю обо всем забыть и гульнуть покруче.

Как по команде, зазвенел звонок, и я увидела в дверях нашу официантку Меган. Она распустила волосы, и на ней был уже не черно-белый служебный наряд. С ней пришли еще две женщины и мужчина; все четверо – наверное, примерно моего возраста, хороши собой, стильно одетые, белые. Юноша показался мне особенно миловидным.

За ужином я видела, как Хьюго пошептал Меган на ухо и сунул ей что-то в руку. Теперь, в номере, она приблизилась к Хьюго, и ее тонкая рука с блестящим бежевым лаком на ногтях поместила нечто невидимое в его протянутую ладонь.

Наркотики, предположила я. Я почувствовала краткий, внезапный зуд предвкушения – это я-то, наркотиков почти никогда не употреблявшая. Возбуждение от этого беззакония как будто заострило в комнате углы.

Изменилась энергия в нашей группе. Внимание Хьюго и Зандера вдруг оказалось направлено только на этих трех женщин, а нас Сильвией уже от мебели не отличали. Я сместилась к окну и глазела на улицу, где самозабвенно бродили зачарованные этим знойным вечером прохожие.

– Сейчас еще люди придут, – небрежно сказал мне Хьюго. – Люди, с которыми тебе очень нужно познакомиться, Сара.

Он бросил на меня многозначительный взгляд. Я не знала, как это понимать.

Ответить я не успела; Сильвия решительно встала, вскинув на плечо свою увесистую сумку “Малбери”.

– Хьюго, – прервала она их с Меган тет-а-тет. – Уже поздно, мне к детям пора. Вы с Зандером делайте что хотите, а Сару я увожу.

Она посмотрела на меня. Я знала, что этому взгляду перечить нельзя.

– Ох нет, не порти ей вечер, – взмолился Хьюго и повернулся ко мне. – Пожалуйста, оставайся, если хочешь. Мы тут сейчас за нечто особенное примемся. Что скажешь?

Мне было любопытно, я хотела узнать, что произойдет в этой комнате, но я опасалась так явно противиться Сильвии.

– Сара, идем, – велела она. – У нас завтра рано утром встреча. Нам пора.

– Разве?

Я попыталась вспомнить наше расписание на утро, едва не выпалила, что никакой встречи нет. Но Сильвия сверлила меня взглядом. Я нехотя двинулась к двери. Раз в жизни мне хотелось, чтобы она дала мне поблажку.

– Простите, мне, наверное, надо идти, – заплетающимся языком извинилась я в пространство.

– Не переживай, – ответил Хьюго. Сильвия вела меня к двери. – Впереди еще много вечеринок.

И когда закрылась дверь, в коридоре слышался излишне громкий смех Меган.

Я не понимала, насколько я пьяна, пока Сильвия не вытолкнула меня за стеклянную дверь на улицу. После кондиционера влажный вечерний воздух ударил мне в лицо.

– Я тебя, кажется, раньше такой пьянющей не видела.

В голосе Сильвии был обычный укор, но было и тепло, словно она говорила со старой подругой.

– Да ничего страшного, – попыталась я защититься и повернула голову, высматривая вход в метро. – Черт, на L целую вечность добираться.

– Сара, – строго сказала Сара. – Сегодня вечером ты домой на метро не поедешь.

– Знаешь, сколько стоит такси до Уильямсберга?

Это был риторический вопрос; знать этого, понятно, Сильвия не могла. Она почти никогда не покидала Манхэттена.

– Уже поздно, – она крепко взяла меня за правое плечо и посмотрела мне прямо в глаза. – Бери такси. Компания возместит.

– Серьезно?

Я непомерно обрадовалась этой новости; Сильвия поймала желтую машину и поместила меня в нее. Сунула мне в руку две двадцатидолларовых купюры.

– Чек не забудь взять.

Я кивнула и пробормотала водителю свой адрес. Машина тронулась, оставив Сильвию на темном тротуаре. Все еще плохо соображая, я оглянулась, высматривая освещенное окно, где Хьюго и Зандер радовались жизни на вечеринке, от которой меня отлучили. Но я была слишком пьяна, чтобы распознать его в рядах окон позади меня, и в блаженном дурмане обмякла на сиденье.

Я ведь тогда впервые в жизни взяла такси от Манхэттена аж до самого Бруклина. Ощущение было роскошное.