Текст книги "Безветрия. Книга 1"

Глава 2

Сегодняшняя смена была странной. Клиентов куда меньше, чем обычно, всего пятеро за весь день. Приходила милая супружеская пара в возрасте. При заказе дама прочитала надпись на бейджике и сказала, какое у меня красивое имя. А мужчина попросил самый вкусный кофе для своей жены, у которой было день рождения. Не знаю, какой из них самый вкусный, поэтому сделала свой любимый и нарисовала сердечко сверху. Они долго сидели в кофейне и разговаривали. Я старалась не смотреть в их сторону. Невольно думала, что уже никогда не увижу, как состарится моя мама. Может быть, она бы тоже ходила в подобные места со своим мужем и сидела, держась с ним за руку. Еще забегали маленький мальчик лет двенадцати, молодая девушка, которая сделала заказ не глядя, потому что говорила по телефону, и мужчина средних лет. Я запомнила их, потому что сегодня каждый новый посетитель был редкостью.

После смены я не спеша иду домой, зная, что ко мне обязательно заявится Катя с рассказом об очередном неудачном свидании. Ведь она каждый раз натыкается на одни и те же грабли.

Пока я шла, начался дождь. Прекратился совсем недавно, а теперь снова идет. У меня нет с собой зонта (никогда их не ношу), поэтому надеваю капюшон и ускоряю шаг, чтоб не промокнуть окончательно. Не хватало еще простудиться.

Мое внимание привлекает человек через дорогу. Кажется, я его уже видела сегодня. Сейчас получается рассмотреть лучше. Черная накидка, скрывающая почти все тело и голову, не позволяет сделать какие-либо выводы о человеке, но я почти уверена, что это мужчина. Странный наряд не предвещает ничего хорошего, а учитывая, что на меня ведут охоту, следует сейчас же что-то предпринять.

Я меняю курс. Идеальнее всего было бы вызвать такси, но время– дорогой ресурс, и боюсь, мне не по карману. Если я права, и странный человек в нелепом наряде -мой отчим, то он не знает где я живу, только место работы. Иначе бы не стал караулить меня весь день. Теперь моя решимость увольняться выросла втрое. Чтобы спокойно прожить еще хотя бы неделю, прежде чем найду новое жилье, придется сейчас идти через непонятные дворы, в обход, наматывая круги и пытаясь скрыться из виду.

Иду другой дорогой, стараюсь не оглядываться. Чувствую, как больно стучит сердце, будто готовясь вырваться наружу, но чудом умудряюсь сохранять трезвость ума. Вечные погони хоть и стали привычными, но еще не настолько, чтоб перестать бояться. Новый поворот, главное не потеряться самой, ведь эти пути никогда не имели необходимости до этого момента. У меня нет уверенности, что это именно он, но как тогда объяснить пугающий наряд и преследование? Мне спокойнее думать, что это обычный маньяк, чем мой отчим. Да, простой маньяк, который караулил меня весь день, а под ночь начал преследовать, когда на улицах ни души.

Нет, нельзя идти домой. Шагов за спиной не слышу, но дикая тревожность не отпускает. Я не могу позволить себе такой риск. И так пришлось отказаться от нормальной жизни из-за этого умалишенного. Но во мне еще жива надежда, что когда-нибудь он оставит меня в покое, я смогу получить профессию и увидеть мир. Нет, я абсолютно не готова умереть сейчас.

Делаю звонок Кате, она почти моментально снимает трубку:

– Вик? А я как раз к тебе собираюсь. Я такое расскажу!

Пытаюсь незаметно оглянуться назад, замечаю едва уловимую тень за углом одного из домов. Слишком близко ко мне.

– А может, посидим у тебя для разнообразия? Хорошо? Я уже около твоего дома.

Надеюсь, не слышно, как дрожит голос, но на всякий случай уже придумала сказку про плохую связь. Я не люблю ей врать, но делаю это слишком часто в попытках защитить от правды.

– Я думала, мы будем как обычно, – говорит Катя, а я слышу растерянность в ее голосе.– Может, вместе до тебя дойдем и посидим?

– Кать, пожалуйста. Мне так лень идти обратно, я почти дошла до твоего подъезда, – снова смотрю назад. На этот раз никого не видно и не слышно.

Вероятно, я ставлю Катю под удар, направляя потенциального преследователя (кем бы он ни был) к ее дому, но я подумала об этом трижды прежде чем звонить. Отчиму нужна я и никто другой. Он не причинит вреда ей ни при каких обстоятельствах.

– Ну, ладно, – тянет она, и я слышу легкий вздох.– Квартиру-то помнишь?

Помню. Положительно мычу в трубку и сбрасываю. Я не смогу чувствовать себя защищенной, пока не окажусь хотя бы в подъезде. Даже этот разговор дался мне с трудом. Кате я немного солгала. Опять. До ее дома идти еще минут десять, и мне кажется, я снова слышу шорохи за спиной. Этот короткий путь кажется вечностью, будто вместо асфальта беговая дорожка, и я стою на месте, пока тот странный человек стремительно приближается. Стараюсь не оглядываться, но нервно поворачиваю голову вполоборота каждые пять минут. Не заметила, как перешла на бег. Лишь бы это был не он. Ведь в таком случае отчим уже понял, что его раскрыли, а значит и действовать начнет быстрее. А я так устала от этих игр. Уже давно кажусь себе намного старше, чем есть. Обычно люди в моем возрасте мечтают о любви, путешествиях, успешном будущем. Я же мечтаю о банальном спокойствии. Чтобы просыпаться и не думать о том, что у меня на хвосте человек из прошлого, который пытается разрушить мое настоящее и лишить будущего. Моя жизнь лишь недавно обрела иллюзию покоя, только ночные кошмары напоминают мне о жестокой реальности. И я не хочу лишиться и этого.

Добегаю до Кати даже быстрее, чем ожидала. Она тепло улыбается, открывая дверь своей уютной квартиры. Мы отличаемся. У нее всегда стоят цветы, пускай порой она им не рада, и везде приятный аромат. Всегда есть выпечка, несмотря на то, что подруга сидит на вечных диетах. Все вещи лежат в небольшом беспорядке, но это не выглядит грязно. В ее квартире всегда тепло и свет, когда в моей– абсолютный мрак. Лампы включаются только для Кати, чтоб та не испугалась моей вампирской жизни. Холодильник либо пуст, либо наполнен исключительно полуфабрикатами. Вещи строго на своих местах, ведь их не так уж и много, из-за чего квартира кажется пустой, будто в ней и не живет никто. Единственное место, в котором есть намек на жизнь, это маленький стол на кухне, на котором стоят ваза с конфетами, два бокала и статуэтка ангела, которую принесла Катя.

– Ты чего такая бледная, Вик? – спрашивает она, трогая мой лоб.– Все хорошо?

Она всегда переживает за мое здоровье. Просит взять зонт с утра, если идет дождь, хоть и знает, что я не послушаю, приносит лекарства, если я простужусь, и ругает, когда игнорирую симптомы болезни. За это время Катя стала для меня больше старшей сестрой, чем подругой.

– На улице холодно и дождь, не переживай. Лучше расскажи, как все прошло.

Устраиваюсь поудобнее и слабо улыбаюсь, вновь стараясь вытеснить мысли об отчиме Катиными рассказами. Всегда помогает. Заметила это еще в самые первые дни нашего знакомства. Мы сидели у нее дома, и она рассказывала о своих путешествиях по миру вместе с родителями, а я, сиротка без гроша в кармане, слушала ее, и все мои переживания временно отступали. Но, разумеется, Катя отказалась начинать свой рассказ, пока не сделала мне чай и не принесла градусник с пледом.

– Короче! – начинает она, укутывая меня тремя слоями пледа.– В этот раз все правда было идеально! Он подарил большой букет гипсофил, а не одну жалкую розочку в целлофане, открыл мне дверь, пододвинул стул, интересовался моей жизнью, а не говорил только лишь о себе, сам оплатил ужин, а потом еще и до дома проводил!

Катя буквально светилась от восторга. Да, этот парень явно покорил ее сердце. Помню, в прошлый раз она была ужасно злая, потому что тип на свидании рассказывал ей про разные виды ящериц и не давал даже слово вставить, открыто заявил, что заинтересовался ею только потому, что Катя похожа на одну из них, а потом не стал платить за ужин даже пополам, потому что копит деньги на какой-то дорогой вид пресмыкающихся. Подруга была в ярости и отказалась верить в то, что, может быть, похожа на ящерицу, считая их мерзкими. Мне же кажется, они милые, но с Катей не имеют ничего общего.

– Ничего себе. Да это не парень, а мечта, – улыбаюсь я, делая глоток чая.

– Мне кажется, мы не сойдемся с ним, – Катя отпивает вино, наблюдая за моей реакцией. Я округляю глаза.

– И почему ты так думаешь? В этот то раз что не так?

– Ну, он в конце свидания не сказал, что хочет увидеть меня снова, и сейчас все еще не написал. Кажется, я ему не понравилась…

Тяжело вздыхаю и глажу ее по голове с легкой улыбкой. Катя ложится на мое плечо, и хоть я не вижу лица подруги, почти уверена, что она смешно дует губы. Если собрать все ее рассказы о неудачных свиданиях, можно было бы издать целый сборник. Но для меня это никак не поддается объяснению. Являясь обладательницей очаровательной улыбки, доброго сердца и ясных глаз, моя красавица терпит неудачу за неудачей, однако не сдается.

– Может, он занят?

– Может.

Она вздыхает и убирает бокал на стол, чтобы обнять меня.

В этот вечер мы много болтали, в основном говорила она, а я задавала уточняющие вопросы. Вспомнили наше знакомство. Катя сказала, что я была похожа на брошенного щенка, поэтому она не смогла пройти мимо. В очередной раз подумала, насколько же я ей благодарна, но вслух не сказала. Она и так знает. На мою весть о смене работы Катя отреагировала острее, чем я ожидала. Спросила, будем ли мы видеться так же часто, как сейчас. Я не знаю, но ответила положительно. Буду делать все, что в моих силах. Все, чтобы жизнь продолжала иметь иллюзию спокойствия.

Страшный человек в черной мантии все меньше имеет значение, а его образ постепенно исчезает из моей головы. Мы так и засыпаем на неудобном диване и в обычной одежде. На мне теплый плед, которым я успеваю поделиться, прежде чем засну. Она держит меня за руку, аккуратно сплетая пальцы, а я так хочу, чтобы сегодняшняя ночь обошлась без кошмаров.

Глава 3

До своего ухода мама успела поведать мне одну весьма странную мудрость. Я никогда не могла представить ситуацию, в которой она бы мне пригодилась. Однако сейчас это стало моим главным заветом: будь осторожна со знакомствами. Иногда нас способны спасти даже самые нелепые встречи, но порой лучше навсегда остаться незнакомцами с теми, кто нравится нам больше всего.

Я привыкла никому не доверять. Если быть честной, то даже не помню, когда говорила с кем-либо по душам в последний раз. Вероятно, с мамой, когда она еще была жива. Отчим даже не знал, в каком я классе, едва ли его интересовали мои чувства. Понятия не имею, почему пыталась называть его «папой», когда остро чувствовала ледяные глыбы между нами. Возможно, хотела создать хотя бы видимость обычной семьи, но шутка в том, что ее у меня никогда не было. Отец исчез настолько давно, что его образ почти полностью стерся из моей памяти. Разговоры о нем были под строгим запретом и обрывались, только я осмеливалась их начать. Единственное, что мне известно – я его точная копия. Мама говорила, что не хочет вспоминать того, кто нас бросил. Но ни разу не пытался связаться со мной за эти годы, и я искренне сомневаюсь, что когда-либо захочет это сделать. Может быть, его вообще уже нет в живых. В таком случае, я полная сирота, которую преследует тиран-отчим из жажды мести. Звучит как сюжет дешевого детектива, какие показывают по женским каналам.

Как бы я ни любила Катю, я не смогу рассказать ей всего. Хотя такая ситуация неоднократно воспроизводилась в моей голове. Однако если бы с такой историей пришли ко мне– я бы не поверила. Ведь это действительно бред. Поэтому каждый раз, представляя наш разговор с Катей, прихожу к выводу, что лучше все оставить как есть, по крайней мере, пока не стало хуже. В конце концов, она не поверит в байку про воров во второй раз.

И все же, мой светловолосый ангел– мое единственное спасение. Так страшно порой выходить на улицу, но перспектива просидеть всю оставшуюся жизнь в четырех стенах пугает еще больше. Иногда позволяю себе небольшие прогулки, например, сегодня Катя уговорила меня на поход в парк аттракционов. Отказаться от детства мне пришлось уже давно, но в моей подруге живет вечный ребенок. Такие места, как парки с аттракционами, зоопарки и океанариумы вызывают у нее неподдельный восторг, а мне приходится ее в этом поддерживать.

– Я уже выхожу, – говорю в трубку, действительно завязывая шнурки на кроссовках. Терпеть не могу опаздывать. В нашем дуэте за это отвечает Катя, я же обычно прихожу минут на десять раньше. Временами подруга напоминает мне маму. Та тоже вечно опаздывала и пыталась привить эту привычку и мне, говоря фразу из любимого фильма: «Королевы не опаздывают, просто все остальные приходят раньше». Видимо, мне не суждено стать королевой.

После инцидента с преследованием (хотя мне не нравится, что я называю это именно так) прошла неделя. Разобраться, кто же это был, так и не вышло. Того человека я больше не видела, но не могу сказать, что меня это сильно радует. Я по-прежнему не знаю его мотивов, а неизвестность – паршивое чувство. Конечно, есть шанс, что у меня паранойя и я придумала себе это преследование, но он настолько мал, что даже не трачу времени на его обдумывание. К тому же, мне не дает покоя вид того мужчины – накидка с непонятными алыми узорами у ног и на капюшоне. Похоже на ритуальные символы из документалок, которые я смотрю. Ткань явно дорогая, качественный пошив. Последние годы отчим сильно пил, из-за чего наносил мне все более жестокие увечья и почти бросил работу. Не думаю, что такое изделие было бы ему по карману. Тогда кто это? Неужели я успела перейти дорогу кому-то еще?

Закрываю квартиру и ощущаю едкий запах краски, от которого начинает кружиться голова. Лифт не работает, но это не сильно огорчает – все равно им не пользуюсь. Выхожу из подъезда и моментально оглядываюсь по сторонам– никого. Я еще не определила, в какой ситуации безопаснее всего, потому что на меня могут напасть даже в квартире. Не привыкла доверять людям, опасаюсь знакомств, но, оказавшись одна на улице, чувствую себя еще более незащищено, поэтому тороплюсь вызвать такси.

Я так и не нашла себе новое жилье, приходится жить на старой квартире и делать вид, что все как обычно. Меньше всего сейчас хочется, чтобы Катя задавала лишние вопросы или приходила проверять самочувствие. После увольнения она и без того начала наблюдать за мной с особой внимательностью, боясь, что мы отдалимся. Я же боюсь, что мишень у меня на лбу может навредить и ей. Именно поэтому продолжаю делать вид, что со мной ничего не происходит, что уволилась я из-за выгодного предложения, и меня уж точно не пытается убить маньяк-отчим. Сажусь в такси, пусть это не самый безопасный вид передвижения, и направляюсь в парк. Мы хотя бы будем в людном месте, и подруга не подумает, что со мной что-то не так.

Всю жизнь приходится притворяться. Ради других я была послушной дочерью, немой жертвой, спокойной подругой и сильной девочкой, которая стойко пережила смерть матери. Но в какой-то момент совсем забыла, чего на самом деле хочу я, а не обстоятельства. Я с детства хотела собаку. Но завести ее не позволяют вечные переезды. Не знаю, сколько еще я смогу прожить и на кого оставить питомца в случае чего, ведь у Кати аллергия, а больше у меня никого нет. Видимо, мне суждено полное одиночество, отдающее концы в Винбурге.

Как ни странно, сегодня нет ни пробок, ни дождя. И хорошо, ведь я опять не взяла зонт. Приезжаю на место быстрее нужного и сажусь на лавочку в самом центре парка. Вокруг полно людей, но это именно то, что мне нужно. Четырнадцатилетняя я, которая до ужаса боялась толпы, сейчас бы билась в истерике. Она бы не поверила, что в девятнадцать меня, наоборот, страшит одиночество. Мне спокойней, когда вокруг люди, никто не замахнется ножом, не утащит в кусты и не попытается убить. А еще создается ощущение, что я все-таки не одна в целом мире. Но сердце даже сейчас нервно колотится, заставляя меня снова теребить кольца на пальцах в попытках восстановить дыхание.

Катя опаздывает. Так всегда бывает, а сегодня я еще и приехала раньше запланированных десяти минут. Рассматриваю парк. Милая пара ест мороженое на соседней скамейке, с другой стороны от меня девушка говорит с кем то по телефону. У нее такой беззаботный вид. Интересно, какого это – иметь нормальную жизнь?

Если не брать в учет исчезновение отца, то до четырнадцати лет моя жизнь была вполне нормальной. Только это было так давно, что почти перестало казаться правдой. Отчим ремонтировал машины, мама работала адвокатом и всей душой ненавидела свою работу, а я старалась хорошо учиться в школе. В целом, мы ничем не отличались от большинства, но потом привычная жизнь начала трескаться и разваливаться, пока от нее не осталось ничего, кроме воспоминаний. Хотя даже их я не смогу назвать счастливыми, они испачкались гнилью последних лет, стали дешевой подделкой или же всегда такими и были.

Тяжело вздыхаю, пытаясь понять, что чувствую на этот счет. Не знаю. Последние годы эмоции стали роскошью и я совсем перестала в них разбираться. Только после переезда в Винбург появилось немного времени, чтоб обдумать все прожитое и понять, насколько это страшно. До этого жила по правилу: хочешь жить – засунь эмоции поглубже и делай то, что велит разум. Меня бы уже не было, трать я чуть больше ресурсов на нелепые чувства. Лишь Катя понемногу смогла разбудить во мне то, что я так старательно прятала. И я ей за это благодарна.

Стоило мне о ней подумать, и подруга резко хватает меня за плечи, обрывая поток моих мыслей и крича забавное «Бу». Слегка вздрагиваю от неожиданности. Недаром говорят: «Вспомнишь солнышко– вот и лучик». Волосы ее немного потрепаны, будто она бежала, но выглядит все равно потрясающе. К слову, я не удивляюсь.

– Давно ждешь?

– Вовсе нет, – улыбаюсь я, пусть эти полчаса и казались мне вечностью.– Куда пойдем? Мне без разницы, веди куда угодно.

Подруга широко улыбается, а я слишком поздно осознаю свою ошибку. Видимо, впереди меня ждут самые тошнотные аттракционы этого парка. Радует лишь то, что погода сегодня пасмурная, ведь даже в Винбурге бывают солнечные деньки.

Американские горки меня пугают, пускай я успела увидеть вещи пострашнее. Они и были первым аттракционом, на который мы пошли.

Катя будто узнала весь список моих скрытых страхов и взяла ответственность меня от них избавить.

Учитывая мою тревожность, огромные механизмы, которые делают крутые повороты, крутятся, резко падают вниз или взлетают, точно не для меня. Но Кате нравилось, она заливисто смеялась на любом аттракционе, и, не успев слезть с одного, бежала к следующему.

За два долгих часа мы побывали на огромном количестве разных штук, и было только одно место, которое понравилось мне, но не понравилось Кате – комната страха.

– Зачем ты меня сюда привела? – ныла подруга, а я чувствовала, что на моей руке останутся следы от ее пальцев. Она старалась держаться как можно ближе ко мне, а я лишь наслаждалась ее духами – легкий, цветочный аромат. Кажется, так пахнет лето.

– Ну смешно же.

– В каком месте? Они выпрыгивают и за ноги хватают, да еще и темно так, блин, пошли от сюда, пожалуйста…

Я не стала спорить. Наверное, Катя и не заметила, как от страха впилась ногтями мне в кожу. Не знаю, чем ей так не понравились забавные клоуны, которым я уже успела придумать имена, но мне пришлось выйти оттуда куда раньше, чем хотелось. Подобные места меня притягивали. В них я смотрела в лицо людям в уродливых масках и знала, что все это лишь постановка. Им платят, чтобы пугать любителей пощекотать нервишки. Они здоровы и на самом деле не желают тебе зла. Это место кажется мне куда правдивей, чем реальная жизнь, где примерный семьянин может внезапно тронуться умом и попытаться зарезать падчерицу.

– Мне нужно заесть стресс, -Катя выглядит недовольной, а я прилагаю усилия, чтобы не засмеяться.

Она тащит меня к ларьку с мороженным. Мама часто покупала домой шоколадное, именно поэтому беру черничное. Молодой продавец с интересом разглядывает Катю, а мне слишком хорошо знаком этот взгляд. В ответ на подмигивание его ждет холодное равнодушие, заставляющее занервничать. Она забирает оба рожка и только сейчас одаривает юношу безразличной улыбкой.

– Спасибо, – говорит Катя и пробует мое мороженое, прежде чем отдать.– Эй, а твое вкуснее. Может, махнемся?

– Можешь хоть оба съесть, только потом не жалуйся, что из-за меня страдает твоя диета.

– Эх, Вика, какая же ты злая, – она драматично вздыхает и отдает мне мой рожок.– И бесстрашная. Вообще ничего не боишься, что ли? Я тебя специально на самые жуткие аттракционы водила, хоть бы раз вскрикнула.

– Спасибо, что проверила мои нервы, – отшучиваюсь я. Лучше ей не знать, что страшит меня на самом деле.

Доходим до лавочки, и Катя недоверчиво трогает ее рукой, проверяя правдивость таблички «Покрашено».

– Уже высохло, – сообщает она мне и уверенно садится.

На ней как всегда шикарное платье. Белое, в пол, с узорами на рукавах и кружевом на подоле. Будет жаль, если такую красоту испортит ярко-зеленая краска, поэтому сажусь рядом с ней. Пускай, на мне всего лишь черные джинсы, но в случае чего сверкать зелеными попами будем вместе.

– А щекотки-то хоть боишься?

– Боюсь.

Не знаю, почему ее так волнуют мои страхи, но решила придумать его себе, чтобы удовлетворить интерес подруги.

Мы так и сидели, рассуждая обо всем на свете. Выяснилось, что тот парень ей снова написал, сначала они мило общались, но со временем ее начала напрягать его мания контроля. Этот тип велел докладывать ему о всех передвижениях и высылать в доказательство фото-отчет, объясняя это тем, что просто волнуется. Они сходили на еще одно свидание, на котором он уже не был так обходителен, и Катя с ним попрощалась.

– Кто бы мог подумать, что люди умеют так хорошо притворяться? Сначала показался таким милым, но на деле он полный козел! На последнем свидании даже не дал мне выбрать еду самой. Сказал, что следует следить за фигурой, и выбрал мне какой-то салат! – подруга громко возмущается, явно не понимая, как прекрасный принц мог оказаться ничтожеством.– Я просто забрала вещи и ушла.

– Правильно. Не трать нервы на ему подобных. Зачем ты вообще ходишь на эти свидания?

– Ну как же? Я еще надеюсь найти своего человека. Кто хочет состариться в одиночестве? Тебе бы тоже не помешало хоть иногда с кем-то знакомиться. Сколько парней ты уже отвергла?

Я лишь улыбаюсь. Опять же, я не могу рассказать ей всего. Из-за этого подобные ситуации возникают довольно часто. Кате не понять, почему я избегаю знакомств, почему не завожу страницы в социальных сетях, не гуляю ночью и так часто переезжаю. И как бы мне ни хотелось рассказать ей, как мне тяжело, как я пугаюсь каждого шороха, возвращаясь домой, и как сильно скучаю по маме, я не могу этого сделать. Дружба со мной и так может быть ей опасна. Кто знает, как далеко зайдет отчим? Поэтому не хочу втягивать ее в это еще больше.

– А вообще, ты права, я уделяю этому слишком много внимания. Поэтому предлагаю устроить ночевку! Пошли!

Она берет меня под руку и поднимает с лавочки. Стараюсь незаметно посмотреть на платье Кати и улыбаюсь, наблюдая его чистым. Мы идем к ней домой, не забыв прихватить бутылку вина по пути и шоколадный торт. Катя сказала, что сегодня можно нарушить диету, потому что есть повод, но я не совсем поняла какой.

Мы сидим у нее дома, в уютной гостиной с картинами на стенах и цветами в вазах. Аромат в комнате отдаленно напоминает ее духи. По телевизору играет какой-то фильм, но как бы я ни старалась вникнуть в сюжет, все равно чувство, что смотрю в обратной перемотке.

– Слишком много родственных связей. Я уже запуталась, кто чей сын. Может, включим другой фильм?

– Ага, выбирай, – она не смотрит на меня, разглядывая что-то в телефоне.– А мы хорошо получились вот здесь.

Катя протягивает мне его, показывая нашу фотографию. Я видела, что она делала снимки на протяжении всей прогулки, но не разделяю сейчас ее восторга. Хотя фотография действительно ничего: мы сидим в кресле аттракциона и ждем, пока его запустят. У подруги счастливая улыбка, она подмигивает камере и показывает два пальца вверх, мое же лицо не выражает ничего определенного. Я не смотрю в камеру, не улыбаюсь, но в глазах нет привычной печали, что я вижу в зеркале по утрам. Поэтому снимок мне действительно нравится.

– Можно, я выложу?

– Извини, мне не нравится, как я выгляжу. Можешь выложить фото без меня?

Ее бесит моя «низкая самооценка». Уже наперед знаю, что она скажет, но лучше выслушать лекцию о том, как важно любить себя, чем объяснять причины, почему я не хочу светиться в социальных сетях.

– Блин, Вика! Ты же такая хорошенькая! И не только я это вижу. У тебя такие шикарные волосы и глаза красивые! Да и фигура хорошая. Не пойму, почему ты ее прячешь? Свои достоинства нужно демонстрировать, а не скрывать сотней слоев одежды.

Милая Катя… Если бы ты знала, что именно я прячу. Порой так противно, что отношения с единственным дорогим мне человеком построены на лжи. Она ведь даже думает, что мои волосы – это качественная работа мастера. Интересно, является ли хотя бы половина того, что ей известно обо мне, правдой? Сильно сомневаюсь.

Однажды Катя потянула меня за рукав кофты, и она задралась по локоть. Глубокий длинный шрам на руке был причиной ужаса в ее глазах, и я бы не хотела увидеть его снова. Сказала, что в детстве упала с дерева и зацепилась за ветку. Но на все отметины отчима оправданий не придумать. Некоторые он оставлял специально, а не в пьяном угаре– вырисовывал изображения ножом и давил сильнее при сопротивлении. Отчим не обладал особой оригинальностью, поэтому из особых рисунков у меня есть лишь звездочка на бедре. За все эти годы он не трогал только лицо, потому что считал меня похожей на маму, хотя она бы не согласилась. Сколь жесток бы Женя ни был, я не могу отрицать его любовь к ней.

На наставления Кати лишь киваю и решаю посмотреть остальные фотографии. На одной подруга делает селфи и показывает странный жест, на другой я покупаю для нее сладкую вату, здесь мы снова готовимся к очередному аттракциону. Слабо улыбаюсь и приближаю снимок, чтобы лучше рассмотреть лица, но улыбка почти моментально спадает с моего лица. На первый взгляд, ничего необычного: две подружки пришли в парк аттракционов, чтобы повеселиться и вспомнить детство. Почти на каждом снимке они улыбаются или общаются, но лишь одна деталь на этих милых фотографиях вселяет в меня ужас.

Дрожащими пальцами быстро пролистываю все снимки до конца. Сердце нервно колотится, а когда я дохожу до самой первой фотографии, страх накрывает меня новой волной. Моя сладкая иллюзия вновь стала покрываться гнилью, и я чувствую, как с каждым днем погружаюсь в это болото все больше. Та сказка, которую я так отчаянно лепила из лжи и нелепых надежд, все сильнее обретает ясность. И выходит так, что в какой бы выдуманный мною мир я ни пыталась сбежать, мне уже никогда не избавиться от преследующего меня кошмара. Ведь он и есть моя жизнь.

Выключаю телефон и, пользуясь тем, что Катя временно отошла за едой, корчусь от боли. Еще немного, и желудок вывернется наизнанку. Ведь страшный человек в мантии никуда не ушел. Он лишь привел друзей.