Текст книги "Переход. Возможная реальность (сборник)"

Умут Кемельбекова
Переход. Возможная реальность (сборник)

© Фонд “Новое тысячелетие”, 2017

© Кемельбекова У.Б., текст, 2017

* * *

То, что возможно в возможности, не нуждается в действительности

Переход

Мальчик бежал и бежал вдоль аллеи и вдоль газонов, по свежевыложенным плитам мраморных узорчатых дорог. Дороги сплетались в серпантин, поднимались все выше и выше к небу, солнцу. Они сплелись в радугу, опустились на другом конце бесконечности края земли. Там сидела его мать, перебирала полевые цветы, складывая их в венок. Мальчик спустился по радуге прямо к матери на колени, заглянул в ее лицо и увидел в ее глазах счастье. Счастье именно такое. Мальчик это знал. Надо только лежать на коленях, когда мама разбирает полевые цветы, плетет венок. Заглянуть в ее глаза и увидишь счастье. Потом мама наденет венок на твою голову, целует, смеется, и говорит: – Ты, мой рыжий ангел.

Мальчик протянул руки, чтобы обнять мать и тут Рыжий Боб проснулся. Он всегда просыпался на этом месте. Ни разу он не обнимал мать во сне. А наяву? Это было в другой жизни.

Из той другой жизни он помнил только одно. Они гуляли с матерью в лесу и вышли на поляну всю в цветах. – Мама, мама! Это как в твоих сказках! Мы в сказке?

– Да, мой ангел, мы в сказке, а эти цветы – волшебные – засмеялась мать – сейчас сплету тебе венок.

Они набрали охапку цветов, уселись тут же на поляне. Он бегал за бабочками, мать, разбирая цветы, плела венок. Наконец, она позвала его: – Душа моя, мой ангел!

Он прибежал, улегся у нее на коленях, заглядывая в ее лицо. Мать, смеясь, надела на его голову венок и сказала – Ты, мой рыжий ангел! Этот венок волшебный, он может исполнить одно твое желание. А теперь пора возвращаться. Скоро вечер, а до города еще далеко.

Они долго шли по обочине шоссе. Мимо проносились машины. Некоторые останавливались, водители предлагали подвезти до города, но мать отказывалась. – Лучше мы будет идти пешком, любоваться и беседовать с тобой.

Они подошли к станции и остановились перед подземным переходом, ведущим на платформу.

Мать огляделась. На шоссе не было ни одного человека. Она взяла его за руку. Войдя в переход, увидели: недалеко от входа под единственной лампочкой, плохо освещавшей пространство, сидели двое. Замедлив шаг и крепко сжав его руку, мать направилась вперед.

Поравнялись с сидящими на полу – женщиной и девочкой. Перед ними лежал носовой платок с несколькими монетами.

Необъяснимый страх охватил его. Он почувствовал, что мать еще крепче сжала руку и прибавила шаг, стараясь скорее миновать сидящих. Но тут он споткнулся. Он не упал, так как мать крепко держала его руку, но венок соскочил с головы и упал на носовой платок перед девочкой.

На мгновение все замерли, и за это мгновение он успел проводить взглядом венок, рассмотреть зеленую каемку на носовом платке, поднять глаза и встретиться взглядом с девочкой.

В глазах девочки встретил не страх и не испуг – любопытство. Глаза блестели как черные арбузные семечки.

Выдернул руку из ладони матери, потянулся за венком, продолжая неотрывно смотреть в глаза девочки.

Девочка тоже потянулась за венком, не отводя взгляда. Она первой дотянулась, подняла венок и протянула ему. Он взял венок и только тут обернулся. Посмотрел на мать.

Мать в легком летнем платье в лучах света, падающего в переход, с охапкой цветов, собранных на поляне, молча смотрела на женщину, закутанную в черную ткань, сидящую на полу, смотрящую снизу вверх, наклонив голову к плечу.

Он перевел взгляд на девочку и, подчиняясь необъяснимому порыву, подошел к ней и положил венок ей на голову. Быстро сделал шаг назад, взял руку матери и только тут впервые посмотрел на женщину. – Спасибо, мальчик. – сказала она.

Они с матерью, не оглядываясь, прошли длинным переходом, Вышли на платформу.

Мать купила билеты. Сели на скамейку. Только тогда спросил ее – Ты обиделась, что я подарил венок – твой подарок?

– Нет, мой рыжий ангел. Ты сделал сегодня первое доброе дело. Пусть их будет много в твоей жизни. А свой поступок будешь вспоминать и, если будет трудно – он даст тебе силы. Добрые дела как ступени приведут тебя в страну сказок.

– А ты будешь в этой стране?

– Я всегда буду с тобой. Ты успел загадать желание?

– Нет – грустно покачал он головой.

– Не грусти – улыбнулась мать. У нас остались цветы. Приедем домой, и я сплету тебе новый венок.

На платформе никого не было. Предыдущая электричка прошла совсем недавно. Она обняла его. Молча сидели в ожидании.

Память, как обычно, увлекла в далекое детство и Рыжий Боб, закрыв глаза, сидел, прислушиваясь к шуму дождя. Рыжий Боб был бомжем. Никто не знал его настоящего имени. Рыжие волосы непослушными грязными клочьями свисали из-под шляпы, скрывая лицо. Он сидел в подземном переходе, ожидая, когда кончится дождь.

В такой дождь сидят дома. Не скоро дождешься, когда пройдет кто-нибудь и подаст милостыню. «Пройти что ли к вокзалу – больше шансов, а то к обеду ничего не наберу. Правда, там – конкуренция. Безрукая калека и безногий старик собирали все, что мог дать людской поток: от выхода из метро до перехода. Самое бойкое место. В переходе регулярно располагались музыканты и странная певица, певшая русские народные песни, выделяя отдельные слова песен громким вскрикиванием.

Может, в такой дождь они сидят дома – подумал Рыжий Боб. То, что у них есть дом было очевидно. Рассудив, что у него может не быть конкурентов, Рыжий Боб поднялся и пошел к Курскому вокзалу.

Как он и предполагал, не было ни калеки, ни безногого. Но стоять под дождем ему тоже не хотелось, и он спустился в переход в надежде что музыканты и певица не пришли.

Но ошибся.

Правда, не совсем. В переходе сидел новенький и играл на гармошке. Играл хорошо. Рыжий Боб решил познакомиться с гармонистом, подошел поближе. Гармонист сидел на складном стульчике, на полу перед ним стояла табличка. В деревянной рамочке было написано. «Хочу заработать на издание своей книги».

Рыжий Боб уселся недалеко и стал слушать, ожидая, когда гармонист сделает перерыв. Гармонист доиграл песню и посмотрел на Рыжего Боба:

– Здравствуйте – сказал он.

– И тебе не хворать – ответил Рыжий Боб. – Новенький? Или давно побираешься?

– Я не побираюсь – резко ответил гармонист с обидой. Я работаю. Написано ведь «Хочу заработать на издание своей книги».

– Значит, работаешь? – усмехнулся Рыжий Боб.

– Работаю и заработаю.

– А что за книгу хочешь издать?

– О жизни своей. Как жил. Мысли свои хочу передать. Вы, наверно, книг не читаете?

– Почему же? У меня времени много. Все время – моё. Я вообще книгочей. Слышали про таких?

– Какие же книги Вы читаете и где их берете?

– Да сколько людей теперь книги просто выбрасывают на помойку. Да и у книжных магазинов куча книг. На Покровке в книжном «Ходасевич» выбираю. Вчера кто-то принес Диккенса и Иллиаду. Поэзию несут всех сортов. От Пушкина, естественно, до Вознесенского.

Он хотел продолжить, но увидел, как в переход спускаются девушка и молодой человек. Гармонист тоже увидел их, взял гармонь и стал играть романс на стихи Есенина «Клен ты мой опавший».

Повинуясь странному чувству, Рыжий Боб встал рядом с гармонистом и стал читать стихи.

Девушка с молодым человеком поравнялись с ними, замедлили шаг и прошли мимо, но, отойдя несколько шагов, остановились и дослушали стихи. Потом молодой человек достал кошелек, вернулся и положил гармонисту купюру в пятьсот рублей. Кивнув Рыжему Бобу, вернулся к своей спутнице. Гармонист поблагодарил. Рыжий Боб молча смотрел вслед уходящим.

– Вы так хорошо читали – сказал гармонист. Слушал бы и слушал. А Вы еще знаете?

– Есенина?

– Не обязательно.

– Так Вы же только русские народные мелодии играете. – неожиданно для себя перешел на «Вы» Рыжий Боб.

– Обижаете – весело отьветил гармонист. – Могу сыграть Лунную сонату. А какие стихи Вы прочитаете под нее?

– Надо подумать – ответил Рыжий Боб. – Пожалуй, подойдет стихотворение, посвященное Николаю Гумилеву. Я сборник стихов Аргутинского-Долгорукого приглядел у «Ходасевича». Попробуем?

Он встал лицом к гармонисту. Гармонист взял гармонь, полились звуки известной сонаты. Рыжий Боб стал читать.

 
Благородство надежд доверяют бумаге,
грозный символ судьбы усмирит божество.
Все нам видится сон, как величье отваги:
остающейся волен дарить волшебство!
И упал он, отнюдь, не на скошенный клевер –
на далёкую, тёмную, вечную клеть,
развернувшись плечами в недружеский север,
где полярной звездою означена твердь.
 
 
Млечный путь не отметил мелькнувшей потери,
друг-пиит не скорбел, к изголовью припав.
Но неслись по саванне забытые звери,
и застыл на бегу недоступный жираф.
 

Он закончил читать. Последние звуки мелодии замерли в гулком пространстве перехода. Несколько секунд стояла тишина. Вдруг услышал, как за его спиной зазвучали аплодисменты. Он обернулся и увидел, что человек семь стояли вокруг них и хлопали. От неожиданности он смущенно улыбнулся. Гармонист встал и поклонился, а зрители подходили и улыбаясь складывали в коробку купюры. Удачи! Издайте книгу! – раздавались пожелания.

Гармонист собрал деньги, пересчитал их и спросил: Делим пополам?

– Дайте мне рублей пятьсот на обед. Мне же не надо издавать книгу. Я бы Вам помог, но не имею возможности.

– Вы же уже помогли! – горячо сказал гармонист. – Хотите, поедем ко мне. Вы приведете себя в порядок, мы пообедаем.

– Нет, нет, нет! Вот этого не надо. Это – лишнее. У каждого – своя жизнь. Я доволен, что помог Вам. Хотелось бы почитать Вашу книгу. Люблю читать мемуары. У Вас, конечно, была интересная жизнь.

– Жизнь каждого человека – уникальна. Я думаю иногда: если бы все писали мемуары какую картину увидели бы? И чтобы каждый написал, о чем мечтал и что сделал для воплощения мечты? Что получилось? – А я бы не стал писать мемуары – ответил Рыжий Боб. – Описывал бы поток жизни.

– Так пишите!

Они помолчали. – Я, наверно, пойду. Что-то очень устал – сказал гармонист.

– Сейчас придет дальняя электричка – ответил Рыжий Боб. – Самое время поиграть. Народ пойдет.

– А Вы мне поможете? Почитаете? С Вами хорошо получается.

– Попробуем.

Гармонист заиграл. Рыжий Боб прислушался к мелодии и стал читать. Мимо шли прохожие. Многие сначала удивленно смотрели, переводили взгляд на табличку, подходили, пополняя коробку. Некоторые останавливались, слушали.

Поток людей стал редеть.

– Ну, вот. Наступил перерыв. Теперь до четырех электричек не будет. Можно собираться.

Гармонист пересчитал деньги. – Еще немного и я соберу нужную сумму. – обрадовался он. – Спасибо Вам большое – поблагодарил он, протягивая Рыжему Бобу пятисотрублевую купюру. Он собрал стульчик, гармонь, коробку. – До свидания – попрощался он. – Попробуйте написать рассказ.

Они вместе вышли из перехода. Гармонист вошел в метро. Рыжий Боб купил в киоске у метро шаурму, несколько чебуреков, две бутылки воды и пошел к дому, который сейчас служил ему пристанищем. Он поднялся на верхний этаж пешком, чтобы жильцы не слышали, как останавливается лифт. Обязательно находились такие, которые выглядывали, кто приехал, и могли спросить к кому и зачем, вызвать полицию. Дверь на чердак была закрыта. Рыжий Боб без труда открыл замок.

Съел шаурму и чебурек. Покопавшись в вещах, достал тетрадку и ручку. Найдя чистую страницу, крупным красивым почерком написал «Привокзальная площадь». Подумал и дописал «Рассказы Рыжего Боба».

Через год на книжных лотках перехода появилась книга. «Привокзальная площадь. Рассказы Рыжего Боба».

Мыслящее облако

Наступила Пасха. День удивительно теплый. Солнечный. Со всех сторон слышалось «Христос Воскресе!».

Мы с Генкой к обеду уже набрали почти двадцать пять тысяч, не считая мелочи.

– Что будем делать? – спросил Генка. – Пора разговляться. Купим кулич и еду с водкой.

Мне не хотелось ни кулича, ни водки. Мне вообще не хотелось праздновать. В праздники, особенно в Пасху, подают хорошо. А что праздновать? Я вообще в праздники люблю быть в одиночестве. Найти какой-нибудь чердак или подвал. Их становилось все меньше. Найти такое место было большой удачей.

– Может, сначала пойдем к Хомяку помоемся? – предложил я Генке.

– Да мы же недавно мылись. Месяц еще не прошел, – удивился Генка. – Хомяк у нас половину отберет!

– Ну, не половину, допустим, а только тысячу.

– С каждого, с каждого по тысяче! – возбужденно уточнил Генка.

– Да знаю я! Давай мне десять тысяч, и я пойду к Хомяку, сниму койку на сутки. Праздник ведь. Христос Воскресе!

– Воистину Воскресе! – радостно воскликнул Генка. – А остальные мне? Мелочь еще не считали!

– Сам посчитаешь. Давай рубли.

Генка выбрал все сторублевки. Их оказалось 43 купюры. Остальные добавил пятидесятирублевыми.

– Хомяк мелкими не берет, – напомнил Генка.

– Разменяю у Рафика.

Генка нетерпеливо посмотрел по сторонам.

– Пошел, есть охота.

– Беги уж.

Генка побежал в сторону вокзала, а я, получив у Рафика, торговавшего шаурмой, вместо пачки денег две пятитысячные купюры, направился к Хомяку.

С Хомяком познакомились случайно. Генка сидел неподалеку от перехода с табличкой «помогите купить билет домой». Я – у другого выхода с табличкой «согласен на любую работу, надо заработать на билет».

Напротив находился социальный магазин, где для пенсионеров была скидка. Я наблюдал за толпой, пытаясь вычислить, кто подойдет первым.

Из магазина вышел, опираясь на палку, мужчина средних лет в кепке, какие теперь не носят, и с корзиной в руке. Оглядел площадку перед магазином и направился ко мне. «Дачник, – подумал я, – будет просить, чтобы помог на даче».

– Значит, на любую работу согласны? – спросил мужчина, указывая палкой на табличку. Он поставил корзину на землю.

– И даже тяжелую. Могу на даче поработать.

Я поднялся, чтобы легче было разговаривать. Увидел, как Генка тоже поднялся и идет к нам.

– Дачи нет. В городе маюсь, – ответил мужчина, тяжело дыша. Маленькие заплывшие глазки осматривали меня, останавливаясь на солцезащитных очках, торчащих в нагрудном кармане моей рубашки, на ремне с необычной бляшкой, которую Генка нашел в мусорном контейнере и принес мне.

– Работа не тяжелая, – продолжал мужчина, видимо, довольный осмотром. – Клиентов мне надо для хостела.

Подошел Генка.

Мужчина замолчал, вопросительно посмотрел на Генку.

– Это со мной, – успокоил я его – мы вместе работаем, если попадается большая работа.

– Что делать-то надо? – деловито спросил Генка, всем своим видом показывая, что готов хоть сейчас свернуть горы.

– Надо клиентов для хостела искать, – повторил мужчина.

– Чего? – не понял Генка.

– Надо найти тех, кто хочет койку снять в квартире, чтобы переночевать, – пояснил я.

– Квартира однокомнатная? – неожиданно спросил Генка. – Сам на кухне спишь?

– Не надо упрощать, – вдруг обиделся мужчина.

– Хостел имеет пять номеров и столовую. У меня свой кабинет администратора.

Такой размах впечатлил. Генка уважительно молчал, не вмешиваясь в дальнейшие переговоры.

– Надо искать клиентов не особо привлекая внимание, – почему-то тихо произнес мужчина.

– Почему? – искренне удивился я. – Ведь чем больше людей знают о вашем хостеле, тем лучше.

– Верно, конечно, но я не хочу, чтобы соседи знали. Я тут родился и вырос. Много знакомых. Ищите среди приезжих: переночевали и уехали.

Генка понимающе кивнул, но промолчал.

– Надо посмотреть, чтобы убедительно рассказывать о достоинствах, – сказал я.

– Конечно, конечно! – охотно согласился мужчина. – Надо осмотреться, познакомиться.

– И оплату обсудить, – все-таки не выдержал Генка.

– Обсудим, – добродушно произнес мужчина и потянулся за корзиной.

Генка опередил его:

– Чего, уж, там. Давай донесу. Показывай дорогу.

– Тут недалеко. Минут десять идти. Лялин переулок.

Мы с Генкой знали этот переулок.

– Вы-то за десять минут не дойдете, – сказал я.

– Клиентам надо говорить, что рядом с метро. Дойдут. Не заблудятся.

– Да клиента нужно привести, – сказал Генка, – чтоб наверняка.

– Это как вам будет угодно.

Свернув в Яковоапостольский переулок и пройдя через двор, оказались в Большом Казенном. Пройдя еще метров двести мужчина остановился у красивого старого дома.

– Пришли.

Мы поднялись на второй этаж. Мужчина открыл железную дверь квартиры.

– Проходите, – пригласил он.

Квартира была громадная. Слева в широкий коридор выходило шесть дверей. В конце коридора – огромная кухня. Справа – два туалета, ванна и гардеробная.

Комнаты были примерно одинаковыми. В каждой по шесть кроватей. Прикроватные тумбочки. Стульев не было.

Ванна, душевая кабина, биде.

– Хорошо укомплектовано, – отметил я, а Генка показал глазами на биде и ухмыльнулся.

После осмотра прошли на кухню, где стояли две газовые плиты и три холодильника. На стене висели застекленные полки с посудой. Посередине кухни – обеденный стол, за которым могли разместиться человек десять.

Вкруг стола – несколько стульев и одно кресло, в которое и сел мужчина, кивком головы указав нам на стулья.

– Давайте знакомиться. Меня зовут Роман Викторович Хомяков.

– Рыжий Боб, – ответил я, а Генка, протянув руку, представился: – Геннадий Федорович Стебельков.

До этого я не знал его полного имени.

Хомяков пожал ему руку. Глядя на меня сказал: – Хорошо, Рыжий Боб. Условия простые: за каждого клиента – двадцать рублей. Оплата наличными сразу. За сто – пять тысяч, как только наберется сотня.

Лицо у Генки вытянулось:

– Двадцать рублей под ногами лежат – не ленись поднимать.

– Получается, что все – ленивые: не поднимают деньги, которые под ногами? А если каждый день всего по три клиента приводить, расчет за месяц – сразу пять тысяч.

– Главное не сказали. Сколько стоит за ночь? – вдруг оживился Генка.

– Простите, забыл сказать – четыреста рублей за сутки. Совсем недорого. Кругом дороже в два-три раза.

Я быстро подсчитал: если по 50 рублей за клиента, то больше десяти процентов. Совсем не плохо и справедливо. А сам он сколько имеет, если все места заняты весь месяц? Результат меня впечатлил: триста шестьдесят тысяч в месяц! Конечно, налоги и накладные, но остается немалая сумма.

– Согласен! – сказал я и посмотрел на Генку.

– Подумаю, – он хмуро смотрел в пол, недовольный тем, что я с ним не посоветовался.

– А Вы не боитесь? Всякие постояльцы могут быть.

Хомяков усмехнулся и крикнул куда-то вглубь квартиры:

– Сенька, иди, познакомься.

Из комнаты, с табличкой «Администратор», вышел мужчина. Один его вид внушал такой страх, что мысль о нарушении порядка не приходила в голову. «Боксер» решил я и не ошибся.

– Сенька у нас боксер, мастер спорта. У него не забалуешь – расхохотался Хомяков. Повернулся к боксеру и представил нас:

– Вот Рыжий Боб и Геннадий Федорович будут нам клиентов поставлять.

– Пора, Роман Викторович. Все готово давно, – ответил Сенька и добавил, обращаясь к нам: – Ведите, ведите клиентов. Заживем!

С этими словами скрылся в администраторской.

– Договорились? Ясность есть? Польза была? – Хомяков повеселел, будто все места были уже заняты, потирал руки.

– С Богом, дорогие! Если сегодня приведете клиента – поставлю бутылку!

Когда мы оказались на улице, Генка спросил:

– Ты серьезно собираешься искать клиентов для этого Хомяка?

– А почему бы нет, между делом. Постоим на платформе с табличками, когда приходят поезда дальнего следования.

– Почему дальнего? Кто издалека у них дела серьезные и едут надолго. Надо встречать из близлежащих городов. Оттуда едут ненадолго. Им только переночевать.

– Ты увлекся, – засмеялся я. – Уже есть план и стратегия.

– Да я так, – смутился Генка, – интересно, как это мы клиентов будем искать? А тебе зачем такой приработок? Ты на даче можешь за день отработать пять тысяч.

– У меня другая мысль, – сказал я. – Оплату буду брать бартером.

– Это как?

– Пожить у него несколько дней. Помыться, поспать в постели. Нас же ни в какой хостел не пустят. Наберем сотню и спросим. Если согласится – продолжим, а нет – найдем, куда деньги девать.

– А если обманет?

– Это от нас зависит. Чем скорее наберем сотню, тем надежнее. Кто ж ему клиентов будет искать, если обманет?

– Пошли, изучим расписание поездов – сказал Генка.

Ближайшие поезда были из Курска, Орла и Тулы.

Подготовили таблички с надписью «Хостел рядом. Сутки – 400 руб.». Стали прохаживаться по платформе в ожидании первого поезда.

Поезд прибыл без опоздания. Пассажиры заполнили платформу. Мы стояли по обеим сторонам. Первый клиент подошел к Генке. Это был немолодой мужчина с большим чемоданом без колесиков. После недолгой беседы они направились к выходу. Проходя мимо меня, Генка подмигнул. Я услышал, как мужчина спросил:

– Не поможете донести чемодан?

– Сто рублей, – ответил Генка, ни секунды не думая.

Я восхищенно посмотрел на него: от этой работы он не откажется.

Через минуту ко мне подошли двое парней. С рюкзаками и с чемоданами на колесиках.

– Рядом – это сколько идти? – спросил один из них.

– Десять минут.

– Ты как? – спросил он у спутника.

– Годится, – ответил тот и спросил: – Куда идти?

– Я провожу, – сказал я, пряча табличку в пакет.

– Вот это сервис, – улыбнулся он и мы пошли к выходу.

У самого дома я увидел Генку, быстро идущего навстречу. Он прошел мимо, не взглянув в мою сторону. «Вот конспиратор!» – удивился я. – Для него это игра!»

Позвонил, и Хомяков сразу открыл дверь, словно стоял за нею. Радостная улыбка освещала его лицо.

До позднего вечера встречали поезда. К ночи все места в хостеле были заняты. Ни мы, ни Хомяков не ожидали такого успеха. Стенька встречал каждого клиента, и провожал к свободной кровати. Был необычайно возбужден.

Когда последний клиент закрыл дверь в свою комнату, в квартире наступила тишина. Хомяк провел нас на кухню, усадил за накрытый стол с бутылкой водки посередине. Из администраторской появился Боксер, и мы отметили ко всеобщему удовольствию первый заезд клиентов.

Через неделю мы привели сотого клиента. Могли бы и раньше, но два дня все номера были заняты.

– Выдам вам пять тысяч, и сами разберетесь, кому сколько? – спросил Хомяк.

– Да, пожалуй, – ответил я.

– Все-таки скажите, кто сколько клиентов привел? Я считал, конечно, но вдруг ошибся, – сказал Генка.

– Вы, Геннадий Федорович, сорок три клиента, а Рыжий Боб – остальных, – сказал Хомяк.

– Да-да, у меня столько же получилось. Просто хотелось не ошибиться, – согласился Генка. – В общем, сами разберемся.

Хомяк стал отсчитывать деньги и замер, когда я сказал:

– А можно часть получить бартером?

– Каким еще бартером? – насторожился Хомяк. Боксер, стоящий рядом, переступил с ноги на ногу, автоматически занимая позицию для боя. Генка тут же отошел в сторону.

– Мы бы хотели на сутки снять два места, помыться и выспаться, – быстро произнес я, а Генка выдохнул, будто просил не я, а он.

Хомяк замер. Боксер смотрел на нас, не зная, что ему делать. Напряженное молчание затянулось. Но тут Боксер почти закричал:

– Мест нету! Нету мест! Все занято!

Генка растерянно уставился на меня.

Я взглянул на Хомяка. Он смотрел мне в глаза несколько мгновений, как будто вспомнил что-то важное.

– Не ори! – сказал он Боксеру и, повернувшись к нам, продолжил:

– Сейчас, действительно, мест нет, но вечером как раз выезжают двое, правда, из разных комнат. Будете в разных комнатах жить. Приходите к одиннадцати, когда все спать лягут. Помоетесь. А одежда у вас имеется?

– Купим в секонд-хенде. Не беспокойтесь, – успокоил я.

Хомяк отсчитал пять тысяч, и мы ушли.

На Покровке в секонд-хенде приобрели рубашки, джинсы и туфли. В «Дикси» мыло, шампунь, зубные щетки и пасту. Тут же на углу купили шаурму и пошли на Чистопрудный бульвар. Сидели на скамейке у фонтана, наблюдая за публикой до позднего вечера.

Около одиннадцати мы были у Хомяка. Боксер открыл дверь:

– Все уже спят, – сказал он. – Кто первый пойдет в ванну?

– Пусть Генка, – ответил я. – А мне где ждать? На кухне?

– Заходи ко мне в администраторскую.

Генка пошел в ванну, я за Боксером.

В администраторской мы еще не были. Таких комнат я не видел. Она была маленькая и без окон.

Увидев мое удивление, Боксер объяснил:

– Такие комнаты без окон называли «тещиными», или еще «темными». Здесь раньше жила прислуга. Дому больше ста лет.

Я оглядел комнату: небольшой шкаф, кровать, стол и стул. На кровати – ноутбук. На столе – лампа.

– Ночь будет спокойная, – сказал Боксер, усаживаясь на кровать, и указав мне на стул. – До утра никто не выедет. Можно будет поспать.

– А много работы ночью?

– Разбудить тех, кто выезжает. В основном, к ночным поездам. Чтобы не уснуть, я в игры играю, – показал он на ноутбук.

– Еще можно читать, – сказал я, – в Интернете любую книгу можно скачать.

– Некогда книги читать, – ответил он. – Да и не люблю! А ты книгочей? Что скачиваешь?

– Я бумажные книги читаю. Компьютер держать негде, – пошутил я.

– А, ну да, извини не подумал. А книги где берешь?

– В библиотеках. Имени Жуковского напротив твоего дома. На Покровке – имени Достоевского, на Сретенке – Тургеневка. Книжный магазин «Ходасевич» на Покровке. Там книги на улице в ящиках лежат. Бесплатно. Народ несет. Чего там только нет. За всю жизнь не перечитаешь.

Боксер не успел ответить – в комнату вошел Генка.

– С легким паром! – хохотнул Боксер. – Вспомнил, как в ванной мыться?

– Да ты не думай. Мы иногда в ножлежку ходим мыться.

– Пойдем, покажу, где спать будешь, – прервал его Боксер.

Я пошел в ванную. Пролежал там не меньше часа. Услышал тихий стук в дверь и голос Боксера: – Ты там живой?

– Живой, выйду сейчас, – успокоил я его.

Он провел меня к комнате, указал на пустую кровать. На прикроватной тумбочке горел ночник. Я бросил сумку под кровать, залез под одеяло и мгновенно уснул.

Проснулся от того, что кто-то тряс за плечо.

– Вставай, милок. Мне убраться надо, – произнес женский голос. – Роман Викторович давно пришел, да и дружок твой уже чаю попил.

Я открыл глаза. Меня разбудила пожилая женщина в синем халате и в шапочке – уборщица.

На кухне за столом сидели Хомяк, Боксер и Генка. На столе стояла тарелка с бутербродами с колбасой и сыром. На другой лежали несколько яиц и один помидор.

– Доброе утро, – сказал я, подходя к столу.

– Доброе, – ответил Хомяк, Боксер отодвинул стул рядом с собой.

– Завтраком угощают за счет заведения, – весело сказал Генка, наливая чай, и хохотнул, – Приятного аппетита!

– Отдохнули? – спросил Хомяк.

– Вполне, – ответил я. Хорошо сработали. Комнаты не пустовали.

– Продолжим в том же духе?

– Именно, в том же.

Он меня понял.

– Значит, часть будете брать бартером?

– Хотелось бы.

Хомяк, видимо, был готов к такому повороту, потому что не задумываясь согласился.

– Но, – сказал он, – с вас будет дороже.

Генка встрепенулся:

– А сколько?

– За сутки – тысячу.

Генка присвистнул.

– Меня устраивает, – согласился я.

– Договорились, – заключил Хомяк. Он был доволен. Я тоже. Генка пожал плечами:

– Разберемся.

Вот так мы неожиданно оказались при работе и при деньгах. Иногда в месяц выходило тысяч двадцать. Генка больше ни разу не воспользовался бартером, а я регулярно.

По моим подсчетам, сегодня должны были выехать трое. «Поискать клиентов что-ли? – подумал я и направился к вокзалу. Через полчаса должен был прибыть поезд из Орла.

Вытащив табличку, расположился на платформе. С другой стороны стоял парень, видимо, встречающий. Посмотрел с любопытством на табличку. Через несколько минут подошел ко мне:

– Здравствуйте. У вас написано «рядом с метро», а где это? Нам нужно поселиться ближе к Лялиному переулку.

Я удивился: неужели Хомяк дал рекламу?

– Хостел находится прямо в Лялином переулке. А вы откуда узнали о нем?

– Правда! Не может быть! Вот удача! – закричал он. – Не знал я ничего. Просто спросил. Так хостел находиться в Лялином переулке?

– В Лялином переулке. Могу отвести прямо сейчас. Очень хороший хостел. Не пожалеете.

– Два места найдется? Я приятеля встречаю.

– Найдется.

Я спрятал табличку. Клиенты были найдены.

Поезд прибыл. Парень рассматривал пассажиров. Наконец, замахал руками. К нему подошел мужчина лет сорока. Они беседовали несколько минут потом направились ко мне:

– Можем идти.

Я шел на полшага впереди, слышал их разговор. Молодой человек рассказывал, как стоял на платформе и увидел меня.

– Понимаешь, просто хотел спросить, где Лялин переулок, – почему-то тихим голосом сказал он. – Оказалось, что хостел находиться в Лялином переулке. Это опять совпадение? Что ты думаешь?

– Думаю, что действует мыслящее облако, – ответил мужчина.

– Значит, все правда. Мы попали в мыслящее облако?

Мужчина не успел ответить. Я остановился и сказал:

– Пришли. На второй этаж, пожалуйста.

Нам открыл Боксер. Увидев меня, обрадованно воскликнул:

– Христос Воскресе!

– Воистину Воскресе! – ответил я Боксеру и кивнул клиентам: – Проходите.

– Да-да, проходите! – Боксер пропустил клиентов в квартиру. – Сейчас расположимся в лучшем виде. Как раз в одном номере освободились три места. Уже и уборку сделали.

Он проводил клиентов в номер и подошел ко мне:

– Осталось еще одно место.

– Не осталось, – прервал я его. – Хочу заселиться на сутки. Праздник ведь.

– Нет проблем, – ответил Боксер и отправился на кухню.

Приезжие заняли две кровати рядом у окна. Третья была у выхода.

– Я тоже на сутки. Меня зовут Боб.

– А я думал, Вы здесь работаете, – сказал парень.

– Работаю здесь, живу далеко. Иногда здесь ночую.

– Удобно, конечно, – согласился мужчина и представился:

– Тимофей.

– Дмитрий, – сказал парень.

Мне хотелось спросить, о каком это мыслящем облаке они говорили, но не знал, как начать разговор. Пока раздумывал, они разложили вещи и Тимофей остановился и спросил:

– Вы знаете писателя-фантаста Александра Беляева?

От неожиданности я несколько секунд молчал, но за эти несколько секунд успел заметить, какое разочарование отразилось в их глазах. Дмитрий огорчился больше.

Я пришел в себя и ответил:

– Кто же его не знает. «Человек-амфибия», «Голова профессора Доуэля»…

Тимофей облегченно вздохнул. Дмитрий разулыбался.

– А вы знаете, где он написал эти романы?

– Нет.

– В Москве! – воскликнул он.

– Точнее, в Лялином переулке, – добавил Тимофей. – Он жил тогда в Лялином переулке в доме номер 14.

– Надо же, – удивился я.

– Мы приехали посмотреть на этот дом, – сказал Дмитрий.

– А можно мне с вами? – неожиданно для себя спросил я.

– Конечно, – сказал Тимофей, а Дмитрий добавил: – Чем больше людей будут знать об этом, тем лучше.

Я не совсем понял его замечание, но решил промолчать.

Вышли из арки в переулок. Прямо напротив – школа. Это был дом под номером 12.

Прошли мимо школы и остановились у дома № 14. Дом был странный. Первый этаж явно из прошлого века. Роскошные высокие окна, второй был достроен с обычными окнами.

– Нумерация домов могла с тех пор поменяться, – заметил Тимофей. – Жил он здесь в 1925 году. И первая дочь у него родилась здесь 5 марта 1925 года.