Текст книги "Объединяй и завоевывай"

Уоррен Мерфи, Ричард Сапир
Объединяй и завоевывай

Пролог

Великое землетрясение с самого начала именовалось таковым, поскольку затронуло не один только Мехико.

Прежде всего, разумеется, заколебалась земля. Огромная долина, где расположился город Мехико, затряслась подобно игральной кости, которую сунули в стаканчик и стали подбрасывать на ладони.

Почва дрогнула даже на севере страны в Рио-Гранде. Затрепетали джунгли на границе с Гватемалой. Затем затрясло леса в Канкуне, ходуном заходил Акапулько, и даже песчаная коса у залива Теуантепек просыпалась белоснежным пляжным песочком.

Не было уголка в Мексике, которого бы не коснулась эта напасть. Древнейшие пирамиды Чичен-Ицы вздыхали и волновались, словно сочувствуя новейшим, рассыпавшимся в прах небоскребам. Трепетал Монте-Альбан, корчился Юкатан. Ископаемый Теотиуакан, такой старый, что уже никто не помнил, какая цивилизация его возвела, врос в землю еще на четверть дюйма.

В такт колебаниям закачались ветви деревьев в лесах Чьяпаса на юге. Вековая пыль поднялась с развалин дворцов майя в Паленке и Копане.

Кроме всего прочего, это самое землетрясение сильно озадачило некоего путника в джунглях, который собирался и уже приложил немало усилий к тому, чтобы, в свою очередь, потрясти столицу да и все государство.

Подкоманданте Верапас в униформе цвета хаки, пробираясь сквозь заросли, временами настороженно вскидывал голову, обмотанную красной банданой.

Лицо Верапаса скрывала черная шерстяная лыжная маска. Причем из дырки для рта, прорезанной для удобства дыхания и обмена мнениями, торчала дымящаяся трубка.

Когда огромные деревья вокруг заколебались, он поднял руку и коротко приказал на языке майя:

– Подождите!

Следовавшие за ним хуаресистас замерли.

Даже опустившись на колени, он не расстался с трубкой. Его зеленые, словно у мифической птицы Кецаль, глаза напряженно всматривались в заросли. Впрочем, периодически, склонив голову набок, он пытался определить на слух характер опасности, о которой предупреждал его неожиданный гул.

Джунгли Лакандона – родина индейцев майя и миштеков – пришли в полнейший беспорядок. Казалось, деревья вокруг гнулись и скрипели от бури, но бури-то никакой не было! Стоял прохладный мартовский денек, и в воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения.

Однако почва под высокими армейскими ботинками Верапаса ходила ходуном.

– Нок[1]1
  Эквивалент испанского слова «землетрясение».


[Закрыть]! – отрывисто пролаял он на майя. – Всем встать на колени и переждать!

Хуаресистас подчинились. Это были смелые парни. Не парни, в сущности, а мальчишки. Худые, как тростинки, все в темно-коричневом хаки, таких же, как у командира, черных лыжных шапочках и масках. От вожака их отличало только отсутствие трубки да карие глаза – глаза индейцев. Белых среди юношей не было.

К какому роду-племени относился подкоманданте, не знал никто. В том числе и хуаресистас. Хотя слухи по этому поводу ходили самые разнообразные.

Некоторые считали, что он иезуит-расстрига, в средствах массовой информации даже упоминалось некое имя. Другие полагали, что он – лишенный наследства сын крупного плантатора, неустанно эксплуатировавшего майя. Его называли американцем, кубинцем, гватемальцем, даже маоистом, членом левацкой группы «Сендеро люминосо», весьма популярной в горах Перу. Но ни один человек не называл его «индио». Зеленые глаза Верапаса свидетельствовали, что индейцем он не был.

Считалось, что подкоманданте особенно благоволит индейцам майя: они подчинялись ему беспрекословно.

Пока земля гудела и сотрясалась, вожак, припав на колено и прищурившись, тщательно осматривал свой АК-47.

Вдруг далеко на севере, в небе, показался дымный след. Он увеличивался в размерах, клубился и расползался над линией горизонта, как отвратительный гриб.

– Осмотреться! – приказал подкоманданте.

Хуаресистас тотчас вскарабкались на деревья, несмотря на опасность обнаружить себя солдатами федеральной армии. Они старались получше рассмотреть клубящийся на горизонте столб дыма.

На пожар не похоже – слишком уж темным, непроницаемым и огромным было дымное облако. Так мог дымить только Попокатепетль – вулкан, известный под этим названием на севере у ацтеков. Подобные извержения случались и раньше.

Никогда, правда, вулкан не коптил еще с такой яростью.

– Попо! – разом воскликнули майя. – Это Попо!

– Огня не видно, – заключил один из них.

Верапас пыхнул трубкой.

– Пока не видно. Но очень может быть, что скоро займется.

– И что это значит, господин Верапас?

– Это значит, – начал подкоманданте, – что скоро мы увидим огонь, в котором корчится проклятый Мехико, вполне достойный подобной пытки. Время пришло. Пора нам выбираться из джунглей. С сегодняшнего дня нашей главной и единственной целью становится столица.

Хуаресистас спрыгнули с деревьев на землю и теперь пребывали в некотором возбуждении. Оно не имело ничего общего с конвульсиями, от которых содрогалась земля.

Просто парни знали, что отныне они приобретают новый статус: превращаются из жалких повстанцев, защищающих от правительства свои бедные хижины, в полноправных борцов за свободу и участников гражданской войны.

Глава 1

Выступление в Кигали напоминало затянувшуюся дурную шутку. Верховный главнокомандующий вождь Стомика Магут Ферозе Анин прибыл в руандийскую столицу, пытаясь спастись бегством от своего разъяренного народа, численность которого означенный черный джентльмен здорово подсократил – даже щедрые дяди из Организации Объединенных Наций решили, что кормить в стране уже некого. О том, что ООН приостановила помощь, и поведал Верховный главнокомандующий собравшимся по такому случаю журналистам.

– Я больше не революционер, – сообщил он в заключение. – И жажду только одного – покоя.

Поскольку последние слова он произнес отчетливо и к тому же улыбаясь подкупающей белозубой улыбкой, ему поверили. Более того, сообщили об этом всему миру в тайной надежде, что все, сказанное вождем, – правда.

Таков был первый день пребывания диктатора в Кигали.

На пятый день он пригласил на обед одного не слишком влиятельного руандийского генерала.

– Этой страной можно завладеть за два месяца, – сообщил он генералу самым доверительным тоном. Рядом, у спинки кресла, покоилась трость диктатора с массивным золотым набалдашником, а на пальце у него голубым огнем полыхал перстень с бриллиантом чистейшей воды.

– У вас есть солдаты, у меня – гениальное предвидение ситуации и военный талант. Вместе мы... – Он многозначительно замолчал и взмахнул рукой, предоставляя генералу возможность обдумать сказанное.

Не слишком влиятельный генерал явно заинтересовался. Тем не менее слова, что вырвались у него изо рта, не в полной мере соответствовали утвердившемуся на лице выражению.

– Солдаты у меня есть, «уи». Но что касается ваших военных талантов... Боюсь, они слишком дорого обошлись Стомику. Страна теперь напоминает разложившийся под солнцем труп. Даже если там вдруг найдут нефть, некому будет ее добывать.

– У меня есть деньги, «мон женераль».

– Из достоверных источников мне известно, что вы пересекли руандийскую границу на своих двоих и ничего, кроме бумажника и палки с золотым набалдашником, с собой не захватили, «мон ами».

Они говорили по-французски – так по обыкновению общались образованные жители постколониальной Западной Африки.

– Я припрятал сундучок с сокровищами, – прошептал Анин.

– Где же?

– Ну знаете ли...

– Судя по всему, этот самый сундучок вы оставили в Ногонгоге, где сейчас беспорядки.

– Ни одна живая душа знать не знает о нем.

– Полагаю, у вас уже ничего нет. – Генерал принялся за бифштекс из антилопы. На тарелке показался красноватый сок. Руандиец задумчиво взял кофейную ложечку и, зачерпывая кровавую жидкость, стал прихлебывать своеобразное «консоме».

Над обедающими склонился официант, наполнил бокалы. Он был белый, а обедали заговорщики в лучшем французском ресторане в Кигали. Не то чтобы бывший Верховный главнокомандующий не доверял аборигенам – просто не хотел рисковать, особенно в этот решающий момент, когда требовалось заручиться военной помощью в дополнение к своим военным талантам.

– Когда-то я управлял народом, – по-прежнему гнул свое Анин. – При вашей поддержке я объявлю Стомику войну и верну все свои богатства, которые, естественно, разделю с самыми преданными друзьями.

– Не интересуюсь я революциями, – с набитым ртом промолвил не слишком влиятельный генерал. – Я – африканский патриот.

– Зачем же вы тогда согласились на встречу со мной? – возмутился Анин.

Собеседник наградил его улыбкой, в которой сквозила наивная хитрость.

– Потому, – ответил он, – что на свое маленькое жалованье я не могу позволить себе обед в таком вот ресторане.

И тут бессловесный белый официант подложил Анину кругленький счетец, после чего исчез, словно привидение.

Бывший Верховный главнокомандующий не без некоторой доли отвращения полез в свой весьма отощавший бумажник. Он-то рассчитывал, что за обед заплатит приглашенный, продемонстрировав тем самым лояльность по отношению к новому повелителю.

Счет лежал рядом с серебряным подносом, который его отчасти скрывал.

Магут Ферозе Анин без излишнего энтузиазма отодвинул поднос и под ним обнаружил небольшой кусочек картона, на котором красными чернилами было выведено: «Вы – огонь».

Наморщив гладкий, как колено, лоб, Анин перевернул карточку. На обратной стороне значились еще два слова по-английски: «Я – Огнетушитель».

– Это что еще такое? – взвыл Магут Ферозе, поднимаясь в полный рост.

Тотчас появился метрдотель. Извиняясь и кланяясь, он на безупречном французском выразил свое сочувствие Анину, а также послал на розыски дерзкого официанта, который, впрочем, обнаружен не был. Разузнать о нем тоже ничего не удалось, было установлено лишь, что он американец, нанятый на работу тем же злополучным утром.

– Как зовут дерзнувшего? – грозно осведомился Анин, когда они с не слишком влиятельным генералом выходили через черный ход, чтобы не привлекать излишнего внимания к особе последнего. Метрдотель с готовностью сообщил:

– Он представился Фьюри.

– Его следовало бы уволить за то, что он изгадил мне обед, – процедил Магут Ферозе и воинственно взмахнул тростью. – Уволить и выслать за пределы страны. Каждый африканец знает, что американцы спят и видят, чтобы я помер. Не преуспев в своих происках на территории моей родины, они перебрались сюда, в нейтральную Руанду.

Голос Анина так и звенел на высокой ноте, казалось, он вот-вот сорвется. Так что метрдотель посчитал за лучшее разорвать злополучный счет и лично вызвать бывшему Верховному главнокомандующему такси, нежели дожидаться, когда того от злости хватит удар на пороге его заведения.

Садясь в машину Магут Ферозе Анин позволил себе улыбнуться. Лучшего и в самом деле не придумаешь! За исключением, пожалуй, того, что не слишком влиятельный генерал отрекся от революционного дела. Что ж, на Африканском континенте есть и другие, раздираемые противоречиями нации. По большому счету после «холодной войны» многие африканцы испытывали трудности и находились на грани гражданской войны. Взять, к примеру, Бурунди...

По дороге в гостиницу Анин тем не менее задумался над содержанием записки. Что же, черт возьми, хотел сказать официант, передавая ему эту странную карточку?

Потом он решил, что официант – просто-напросто агент Организации Объединенных Наций и хотел его запугать. В самом деле, что им оставалось еще, коль скоро не удалось наложить на него лапу, когда он был в силе?

Через два дня Анин объявился в Бужумбуре, благополучно избежав оплаты за гостиницу в Кигали.

Когда же поздно вечером Магут Ферозе осознал, что ни один бурундийский генерал на его зов не явится, он решил обратиться к прислуге отеля.

– Так вот, – заявил он портье по телефону, – принесешь мне порцию жареной зебры со всеми прибамбасами, бутылку лучшего в гостинице вина, если оно, разумеется, французское, и обеспечишь блондинку – тоже француженку.

Блондинка явилась, благоухая французскими духами, и улыбалась Анину пока он пожирал филе из зебры.

Под совместные гиканье и смех они опустошили бутылку вина, после чего Магут Ферозе предался чувственным радостям. Вдоволь натешившись, он погрузился в глубокий сон. Ему снилась женщина, угождавшая его малейшим желаниям и прихотям, подчеркивая тем самым примат сильного пола по отношению к слабому.

Переворачиваясь во сне на живот, Анин случайно задел своим перстнем что-то твердое.

Послышался щелчок.

– Иветт?.. – в страхе прошептал он.

Лежавшее на месте блондинки нечто округлое не издало ни малейшего звука. Замерев от ужаса, Анин все же протянул руку. «Это» было холодным на ощупь и в рассеянном свете африканской луны отливало металлическим блеском!

Тотчас ударив по кнопке выключателя, Анин обнаружил у себя в постели огромный огнетушитель. Причем манометр выступал над краем одеяла, и к нему алой ленточкой была прикреплена визитная карточка. Магут Ферозе с замиранием сердца прочел: «Готовься погаснуть».

На обратной стороне стояло уже знакомое: «Огнетушитель».

Как метеор выскочив из постели, Анин позвонил управляющему.

– Ко мне в номер проникли злоумышленники! – закричал он.

Снова последовали извинения и заверения, что подобное не повторится. Минуту спустя – уже с глазу на глаз – управляющий торжественно порвал чек.

– Разумеется, можете находиться у нас, сколько вам заблагорассудится, генерал Анин. Плата будет начисляться только с полудня этого дня.

– Я требую, чтобы меня избавили от уплаты в течение двух суток! Нет, трех. Пусть для вас и ваших агентов безопасности это послужит хорошим уроком.

Управляющему ничего не оставалось делать, кроме как согласиться. Репутация пятизвездочного отеля значила больше, нежели какие-то несколько тысяч долларов.

Управляющий и его свита удалились, унося с собой пресловутый огнетушитель, и тут Анин понял, что спать ему совсем расхотелось. Да, в Бужумбуре тоже небезопасно. Возможно, Дар-эс-Салам или Мапуту встретят величайшего военного гения всех времен и народов более благосклонно.

Сунувшись в туалет, он обнаружил там перепеленутую простынями чрезвычайно злобную Иветт, всем своим видом напоминавшую жертву политического террора. Развязав ее, он спросил:

– Что, черт возьми, с тобой приключилось?

– Среди ночи на меня набросился мужчина, – пожаловалась она. – Белый, весь в черном. Больше и сказать-то нечего.

– Что же ты не позвала на помощь?

– Он приставил мне к виску огромный пистолет.

– Значит, он был вооружен?!

– В жизни не видела такой страшной пушки!

Анин нахмурился.

– А почему же он не тронул меня? Ведь делать нечего было – пристрелить меня во сне.

Напяливая на себя одежду, Иветт потребовала плату за визит.

Магут Ферозе в изумлении уставился на нее.

– Ты не предупредила меня об опасности и полагаешь, я тебе еще что-то должен?! – прорычал он.

– Мне платят за любовь, а не за охрану. Получил удовольствие, вот и плати!

– Уж лучше я найму девицу, которая преуспела еще и в искусстве охраны.

– Бон шанс[2]2
  Здесь: Желаю успеха (фр.).


[Закрыть]. – Иветт вовсе не собиралась покидать номер без денег и уселась в ожидании.

Под конец Анин сдался. Отказаться платить по счету в роскошном отеле куда легче, нежели спровадить назойливую девицу. Кроме того, пора убираться из Бужумбуры подобру-поздорову. И чем скорее, тем лучше.

* * *

В Найроби при поселении в гостиницу у Анина возникли определенные трудности.

– Вы хотите получить номер, в котором бы не было огнетушителя? – недоуменно уставился на него служитель.

– Нет. Я хочу вселиться в комнату на этаже, где нет пожарного щита и соответственно огнетушителей.

– Но огнетушители у нас на всех четырех этажах. Это всего лишь мера безопасности.

– У меня, знаете ли, фобия. Не могу находиться рядом с огнетушителем. Прямо аллергия какая-то!

Поскольку Магут Ферозе Анин в прошлом являлся главой государства и, кроме того, по слухам, был сказочно богат, все противопожарные принадлежности тотчас убрали. Затем он торжественно вселился в номер – и не в какой-нибудь, а президентский!

К тому времени ему стало ясно, что за ним следят.

Настало время забыть о всех революциях и заручиться надежной защитой. Самой надежной.

– Хочу нанять охрану, – заявил Анин Жану-Эрику Лофисье в офисе Агентства по службе безопасности в Найроби. Магут Ферозе обрядился в полосатую рубашечку, расстегнул ворот и привел в порядок свои курчавые седеющие волосы. Несмотря на кенийскую жару, лицо Анина выглядело безукоризненно. Опершись ладонями о массивный набалдашник трости, он ждал.

– Желаете обезопасить себя от кого-то конкретно? – осведомился белый.

– Меня преследует человек, который называет себя Огнетушитель. Кроме того, он известен также под именем Фьюри. Ничего более определенного сказать не могу.

Брови Жана-Эрика Лофисье поползли вверх.

– Если за вами охотится Огнетушитель, – мрачно сказал он, – можете считать себя мертвецом. Огнетушитель слов на ветер не бросает.

– Вы его знаете?

– Читал о его подвигах, когда был мальчишкой. Честно говоря, удивительно, что он еще жив.

– Все еще жив, хотите вы сказать, – произнес Анин и промокнул лоб огромным платком веселенького канареечного цвета.

– Что хотел, то и сказал. Временами мне кажется, что это не человек, а легенда. Бесплотный призрак, так сказать.

– Вы призваны защитить меня от него!

Жан-Эрик поднялся во весь рост, сохраняя мрачное выражение на лице.

– Не могу. И никто не сможет. Я уже сказал, Огнетушитель слов на ветер не бросает. Никогда.

– В таком случае помогите мне разузнать о нем!

– За пять тысяч франков я предоставлю вам соответствующее досье.

Верховный главнокомандующий Магут Ферозе Анин подался к французу и осторожно взял его за руку.

– С нетерпением жду вашего доклада.

– Да уж, об Огнетушителе есть что почитать. Сама мысль собрать досье на этого господина связана для меня с ностальгией по юности. Ведь только он – и никто другой – вдохновил меня заняться частным сыском.

Из офиса Анин вышел весьма озабоченный.

В другом подобном же заведении его просто-напросто подняли на смех:

– Мы с призраками не работаем.

И ни слова больше.

Под конец Анин решил воспользоваться тем, в чем преуспел на заре своей революционной деятельности: нанять обыкновенных бродяг с улицы. Эх, были бы у него АК-47 и немного «хата», чтобы эти подонки могли и пострелять, и пожевать в свое удовольствие! Его солдаты, к примеру, получали жалованье в виде наркотиков, что придавало им смелости. И глупости. Когда достойных противников не находилось, они принимались пулять в обыкновенных прохожих.

На поиски у Анина ушел целый день, но в результате ему удалось сколотить целую группу – если, разумеется, количество участников и тупое желание убивать, чтобы прокормиться, являются единственными условиями для функционирования подобной боевой единицы.

– Обеспечьте мне безопасность, – обратился он к своим охранникам в президентском номере. – Будете хорошо работать – я сделаю вас богатыми.

Свежеиспеченные солдаты удачи, осмотрев роскошный номер, тотчас ощутили притягательную силу богатства. Поэтому, пользуясь случаем, стащили из номера мыло, флакон шампуня и еще несколько мелочей.

Вернувшись после короткой отлучки в апартаменты, Анин обнаружил у себя на кровати плитку отличного шоколада. Магут Ферозе любил шоколад, а потому даже не задумался над вопросами «как» и «откуда». Поначалу все шло отлично, плитка просто таяла во рту, но вот зубы Анина клацнули обо что-то жесткое. Великий вождь выплюнул несъедобный сегмент на ладонь и тщательно его осмотрел. В коричневом сладком месиве виднелся крохотный кусочек пластмассы. Мгновенно вспомнив об отраве, Магут Ферозе тщательно расковырял шоколад зубочисткой и обнаружил крохотную модель огнетушителя, изготовленную с большим тщанием. Она, правда, сильно пострадала от соприкосновения с зубами вождя.

Анин свечой взмыл вверх.

– Здесь! Он был здесь! Проклятый Фьюри пару минут назад находился в моем номере!

Новобранцы тотчас учинили в комнате погром – они передвигали мебель, прощупывали перину и вспарывали ножами подушки, пытаясь выяснить, что внутри. Анин же, развалившись в кресле, мрачно размышлял. Видимо, в самом ближайшем будущем придется покинуть и этот номер.

Солдаты Анина перешли в апартаменты, предварительно изрешетив пулями двери. Впрочем, в Найроби, да и вообще в Африке на пистолетную стрельбу почти не обращают внимания: лидеры африканских государств, останавливаясь здесь, имеют обыкновение время от времени пристреливать нерадивых слуг или не в меру возомнивших о себе родственников. Так уж случилось, что лучшего места для подобного выяснения отношений было не сыскать.

В номер тем временем постучали.

– Ну-ка, взгляните, кто пришел, – скомандовал Магут Ферозе.

Один из людей подчинился, но, к ужасу вождя, не глянул в глазок, а широко распахнул двери.

– Стреляйте! – тотчас заорал Анин. – Стреляйте!

Доблестные новобранцы не слишком хорошо поняли, в кого именно надо стрелять, и на всякий случай открыли огонь и по тому, кто пришел, и по тому, кто его встретил.

Несчастный наемник выпал в коридор, гость же, наоборот, ввалился в номер. Поскольку они совершили этот маневр одновременно, то их головы на какой-то момент соприкоснулись. Раздался глуховатый удар, словно раскололся кокосовый орех, а затем они успокоились на одном и том же алом коврике у входа.

– Ну-ка втащите их в номер! – прошипел Магут Ферозе. – Быстро! И не забудьте закрыть дверь, придурки!

Приказание вождя было мгновенно исполнено. Анин лично обследовал тело нежданного визитера. Тот оказался белокожим, но на первый взгляд впечатления опасного человека не производил. В руке у него был зажат коричневый конверт солидных размеров.

Вождь торопливо вскрыл конверт. Оттуда выскользнула пачечка бумажных листов.

На самом верхнем значилось: «Конфиденциальный рапорт».

К рапорту был присовокуплен счет Агентства службы безопасности Найроби. Анин с отвращением выкинул его в корзину для ненужных бумаг.

Как только трупы оттащили в ванную и – за неимением лучшего места – там оставили, вождь уселся на кровать и без всяких комментариев прочитал отчет.

"Блейз Фьюри, он же Ака, он же Огнетушитель.

Гражданин Соединенных Штатов. В прошлом – «зеленый берет». Известны три успешно выполненных задания во Вьетнаме. Четвертое задание прервал из-за случившейся в семье драмы. Все его родственники были сожжены представителями преступного мира. В этой связи решил мстить и принял «ном де гер» – прозвище – Огнетушитель.

Начал личную войну с американской мафией на континенте, позже, в одиночку уничтожив целую мафиозную сеть, занялся борьбой против террористов. Вполне вероятно, что подобный вид деятельности получил одобрение и поддержку в самых высоких сферах, включая и Овальный кабинет.

На месте расправы с врагами оставляет визитные карточки черного цвета. Иногда – крохотные пластмассовые модели огнетушителя. Модус операнди включает умение вести разведку на занятой врагом территории, поиск и уничтожение враждебно настроенных элементов. Прекрасно знает тактику снайперской стрельбы, равно как и технику ликвидации тщательно оберегаемых и охраняемых субъектов.

Прозвище Огнетушитель, судя по всему, унаследовал в силу семейной традиции – его предки, отбыв воинскую повинность, служили в пожарной части родного городишки Флинт, штат Мичиган. Подозреваемый никогда сам официально в пожарных не числился.

Рост и вес до сих пор не установлены.

Цвет волос и глаз меняется в зависимости от воли автора".

– Автора? – пробормотал Анин себе под нос. – Что, черт возьми, они хотят этим сказать?

Бросив взгляд в сторону ванной. Верховный главнокомандующий понял, что задавать подобный вопрос посланцу поздновато.

Продолжая чтение, Анин все больше и больше вдумывался в текст. Его преследователь и в самом деле походил на некий фантом. Одевался он в черное, превосходно владел всеми видами рукопашного боя и воинских искусств и слыл известным экспертом по части ведения антипартизанской и психологической войны. К тому же отлично стрелял из всех видов оружия.

Более всего ставило в тупик последнее предложение отчета. Дословно говорилось следующее: «В самых широких кругах подозреваемый считается лицом вымышленным».

– Вымышленным? – Анин поднял трубку и набрал номер телефона Агентства службы безопасности.

– Соедините меня с Лофисье.

– Я слушаю.

– Это Анин. Получил ваш рапорт. Что значит «считается лицом вымышленным»?

– Вымышленный – то есть несуществующий.

– Несуществующий – значит несуществующий! В слово «вымышленный» вкладывается несколько иной смысл. Почему вы так написали?

– Потому что это самая верная характеристика нашего ужасного Огнетушителя.

– Объясните.

– Заплатите по счету, и я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы.

– Или вы объясните все прямо сейчас, или я вовсе не стану платить.

Лофисье вздохнул:

– Что ж, как вам будет угодно. Этот Блейз Фьюри и в самом деле вымышленный, поскольку он плод писательского воображения.

– Только не пытайтесь меня уверить, что меня преследует призрачное детище какого-то там писаки! По мне, так Фьюри очень даже существует.

– Судя по тому, что по миру «гуляет» более двухсот романов серии «Блейз Фьюри», за вами гоняется вымышленный персонаж.

– Романов, подумать только! Что, пресловутый Фьюри еще и романист?!

– Да нет же! Демонический Фьюри – лицо вымышленное. Тот, кто о нем писал, ничуть на него не похож. Теперь понимаете?

– Только то, что ваше агентство пытается играть со мной в детские игры! – вспылил Анин. – Вы зачем-то посылаете мне досье на человека, которого не существует. Огнетушитель, который меня преследует, живет себе и здравствует – уж будьте покойны! Он и карточки мне свои оставлял, и пластмассовые сувениры, и, кроме того – не хотелось бы вас, конечно, огорчать, – вынужден сообщить, что он пристрелил вашего посланца.

– Жана-Соля?

– Его самого. Нагло расстрелял в упор.

– Что ж, в таком случае вы – следующий, месье.

– Отнюдь, если в вашем досье содержится хотя бы толика правды! – отрезал Анин и в сердцах швырнул трубку.

Отослав досье по тому же адресу, куда предварительно был препровожден счет, Магут Ферозе Анин сердито вскочил.

– Меня обманули! – заявил он. – Придется вам выметаться отсюда.

Вооруженные головорезы и не подумали сдвинуться с места. На их лицах появилось загадочное выражение, какое обыкновенно бывает у поджидающих добычу грифонов. Двое на всякий случай даже взвели курки полуавтоматических пистолетов.

– Разумеется, когда вы сочтете нужным, – закончил фразу вождь. – Кстати, не вызвать ли мне прислугу и не заказать ли что-нибудь в номер?

На мрачных лицах сидевших затеплились одобрительные улыбки, и Анин решил больше не рыпаться. По крайней мере до завтрашнего утра.

Ночью Великий вождь никак не мог заснуть. И вовсе не потому, что рядом на полу храпели охранники. И не потому, что из ванной явственно тянуло металлическим запахом крови. Нет, просто его обуревало сильнейшее подозрение, что жизнь складывается совсем не так, как следовало бы.

Ну с какой, спрашивается, стати его преследует человек, избравший в качестве прозвища имя литературного героя?

Или это все-таки не литературный герой?

Яркий лунный свет, пробиваясь сквозь штору, бил Анину прямо в глаза. Несмотря на отдельные неудобства, здесь, в гостинице, вождь чувствовал себя в относительной безопасности.

Неожиданно луну закрыла тень, и Магут Ферозе возблагодарил естественную ширму, поскольку ему вовсе не хотелось вставать и задергивать драпировку – в его отсутствие ложе мог захватить любой из спящих рядом негодяев.

Приоткрытые же окна находились слишком высоко над землей, чтобы какой-либо злоумышленник проник в номер с улицы.

И вдруг в темноте раздался чей-то тихий голос:

– Вы – огонь.

Анин широко распахнул глаза и шевельнулся. Тень между тем надвигалась. Она снова заговорила. На сей раз на плохом французском:

– Же сви летанье. Я есть огонь тушитель.

Человек был высок ростом и облачен в тонкий черный свитер и черные же брюки со множеством карманов. На голову он надел черную шапочку или башлык с прорезями для глаз. И глаза эти смотрели безжалостно, вернее, сверкали словно куски голубоватого прозрачного льда.

– Стреляйте в него! – завопил Анин. – Стреляйте!

В кромешном мраке ночи приказ его интерпретировался чрезвычайно вольно.

Те, у кого были стволы, пригляделись и принялись палить в тех, кто имел пушки, тускло сверкавшие в лунном свете. Через мгновение в комнате началась беспорядочная стрельба. Один из раненых головорезов в смятении забегал по комнате и наткнулся на высокую фигуру в черном.

«Гость» тотчас небрежным жестом извлек из голенища клинок и, не моргнув глазом, перерезал паникеру горло. Слегка придержал труп, чтобы вытереть нож о его черные курчавые волосы, а затем отпустил. Тело с грохотом рухнуло на пол.

Это молниеносное действо не укрылось от уже привыкших к темноте глаз головорезов, все еще остававшихся в комнате.

Они разом вздохнули. Человек же в черном сказал:

– Такая судьба ждет каждого, кто станет противиться воле Огнетушителя.

Казалось, телохранители Анина только этого и ждали. Они тотчас бросились вон из спальни, предоставив бывшего Верховного главнокомандующего его хромой судьбе.

– Я не тот, кто вам нужен, – быстро проговорил Анин.

Мягко, словно кот, человек в черном приблизился к нему.

– Вы – огонь...

– Прошу вас, не называйте меня так...

– Я – Огнетушитель...

– Ну зачем меня убивать? Лично вам я ничего не сделал.

– Вы погубили слишком многих из вашего племени. Морили людей голодом, продавали в рабство исключительно для того, чтобы набить свои поганые карманы! Вы что, думали, никто ничего не узнает? Считали, что всем на свете наплевать?

– Международное сообщество успокоилось аж три года назад. Вы-то почему так озабочены?

– Озабочен – и все тут, – отрезал человек в черном. – Огнетушитель – защитник всех униженных и оскорбленных. Он слышит их призывы и спешит на помощь. Когда же выясняется, что помогать некому, их стенания всплывают в памяти как сигнал к отмщению. И вот мститель перед вами. Я – борец с несправедливостью. Победитель зла. Огнетушитель.

– У меня есть деньги. Много денег!..

– У вас нет и минуты в запасе, – хмыкнул в ответ «призрак».

– Мне говорили, что вас не существует вовсе.

– Когда будете в аду, – произнес Огнетушитель, – спросите у тех, кто по моей милости попал туда раньше, существует ли Блейз Фьюри. Они-то уж знают наверняка...

Перед носом Анина тотчас возник жутких размеров пистолет с глушителем и прочими усовершенствованиями.

Он почему-то здорово смахивал на автомат: над дулом даже красовался огромный магазин в форме диска. Прозрачный, он был до отказа наполнен злобными тупорылыми пульками. Все их рыльца, окрашенные в белое, смотрели только в одну сторону – на Анина. И каждая из них, казалось, хотела сказать только одно: «Вот и конец тебе пришел, Анин». Сотня злобных крохотных глазок с насмешкой следила за каждым движением бывшего Верховного главнокомандующего.