Текст книги "Непопулярные животные"

Выдра и харассмент

Жила-была в Москве молодая выдра Маша. Крупная, усатая, с длинной жесткой шерстью и широким носом. Все у выдры было хорошо: училась она в МГУ, родители давали много денег на шмот и на кофе с пирожными. Даже машина у выдры была – подержанный «Смарт». Лишь одно делало выдру несчастной – повышенное внимание мужла.

Стоит выдра в пробке, читает сообщения в соцсетях – непременно всякое мужло сигналит и орет. Паркуется – снова прибежит какой-нибудь самец и пристает со своими поучениями. Мол, воон еще сколько места. Выдра, конечно, не молчала, потому что у нее был маленький смартик, а у самцов гелики размером с сарай. Едет выдра на метро – и тут нет покоя от мужла. Обязательно какой-нибудь самец раздвинет ноги и трется об нее коленкой. И выдра ему:

– Сдвинь рогатку, не такой уж он у тебя и большой!

Лечилась выдра от своих травм вместе с другими жертвами насилия. Группа женской солидарности собиралась два раза в неделю. Состояли в ней выдра Мария, барсучка Марина, енотка Варвара, хомячка Катя, медведица Надя и лебедь Андрей. Бывало, засядут в психологическом центре после занятий, пьют чай из термоса, едят печенье и делятся негативным опытом.

Больше всех выступал лебедь Андрей, который считал себя Полиной. То к нему приставали алкаши, то какие-то школьники свистели вслед, то сосед опять назвал членодевкой, то батя-лебедь грозился взять ремень и выбить из него всю дурь. Андрей боролся с мужским шовинизмом и подумывал над тем, чтобы нести яйца. Был он огромной статной птицей с длиннейшей шеей и ухоженными перьями. Лапки Андрей мазал кремом «Виши», для перьев использовал израильскую косметику, а клюв красил матовой помадой «Буржуа», которая не стиралась при еде.

Нагрянул ковид, пришлось им всем встречаться в доме у лебедя Андрея. Батя-лебедь был этому очень рад. Он как бы случайно оставлял на столе пачку презервативов и улетал с мамой-лебедем на дачу.

Андрей эти презервативы сразу выбрасывал, ведь всем известно, что лебедю не на что надевать резинку. Пенис он сворачивает, как серпантин, и прячет в клоаку. И вообще лебедь Андрей предпочитал называть свой пенис клитором.

Но однажды после отлета родителей лебедь Андрей не нашел на столе резиновые изделия. Порадовался он, что отец уважает его женское достоинство, и побежал в магазин за чаем. Первой пришла выдра Маша с печеньем. А вот и лебедь с пачкой «Липтона» в клюве. Впустил он выдру, а сам на кухню, проверить, есть ли чистые кружки. Смотрит, трех штук не хватает. Крикнул он выдре:

– Посмотри у меня в спальне на тумбочке!

Заходит выдра в комнату лебедя, видит, на тумбочке грязная кружка, банка смазки, консилер и презервативы. Испугалась выдра, уронила печенье, запищала на весь дом:

– Ах ты гад, ах ты насильник! Ты нарочно заманил меня в спальню, чтобы показать эту гадость!

– Это гнусная клевета! – зашипел лебедь Андрей. – Всем известно, что я девушка!

Влетает он в спальню, а выдра пшик ему перцовым баллончиком прямо в клюв!

Тут и другие феминистки набежали. Енотка Варвара его царапает когтями, медведица Надя встала на дыбы и ревет, а хомячка Катя залезла прямо в клоаку и там царапается.

Понял лебедь, что его дело труба, и вылетел в окно. Кружит над домом, а внизу стоит барсучка, морду задрала, удивляется, что там за крики. Елозит хомячка Катя у бедного лебедя в клоаке так, что невозможно терпеть. Набух лебединый пенис и выстрелил прямо в морду барсучке.

– Помогите! – кричит барсучка. – Сдохни, проклятый насильник!

Сосед-медведь достал охотничье ружье и высунулся в окно, хоть и не понял, кто кого насилует.

Увидел лебедь торчащий ствол и взмыл за облака. Пищит от страха хомячка Катя. А лебедь ей говорит:

– Я решила покончить с феминизмом. Если ты транс-женщина, довольно глупо собираться и базарить с течными самками, я лучше поищу самца своего вида для создания семьи.

– Это кого ты назвал течными самками, сраный трансгендыр?! – пищит хомячка Катя. – Я все расскажу девчонкам!

– Заткнись и не двигайся, – кричит лебедь Андрей. – А то трансгендыр насрет с высоты восемь километров.

Испугалась хомячка Катя, покрепче уцепилась за пенис лебедя. Долго лебедь летал над Москвой, надеясь, что феминистки заскучают и уйдут. Возвращается, видит – окно открыто, в квартире темно. Залетает, а там фем-актив на кровати сидит.

– Попался! – ревет медведица Надя. – Вот мы тебя!

А выдра ей:

– Не надо поспешных выводов. Я разобралась в ситуации и думаю, что Полина слишком застенчива, поэтому не могла открыто выразить свои чувства ко мне.

А хомячка Катя вылезает, вся в лебедином дерьме, и пищит:

– Убери свои перепончатые лапы от Полины, она моя!

Дерутся выдра с хомячкой, а другие феминистки их стыдят. Оно и понятно, у Варвары муж Непопулярный Енот, у Нади жених медведь Руслан, а у барсучки Черный Барсук из Конго. Им легко говорить, что феминистке для самореализации не нужен мужик.

Летают по комнате клочья шерсти, выдра зализывает раны, хомячка в душе отмывается, а лебедь перед зеркалом сидит – чистит перья, поправляет макияж. Вот и родители лебедя вернулись с дачи: позвонил им сосед-медведь и сказал, что их сын устроил оргию. Застеснялись феминистки и сразу разбежались по домам, только хомячка Катя застряла в сливе и пришлось бате-лебедю ее доставать тросиком.

Наутро лебедь Андрей написал подругам, что больше не видит себя в роли трансфеминистки и хочет стать обычным мужлом. Уж очень болела клоака, изодранная Катей.

Но не так-то легко мужлу уйти от течных самок. Выдра Маша присылала лебедю нежелательные подарки, караулила его удома и писала на стенах: «У лебедя Андрея сифак и гонорея!»

Хотел Андрей обсудить харассмент, да было уже не с кем.

Вагина Гиены

Жила-была гиена Полина, которая любила писать стихи. Считалась гиена отличной хозяйкой: держала весь квартал в чистоте и готовила из падали вкусные котлетки. Муж-гиена и сын-гиена были всегда хорошо одеты и поглажены. Муж на работе кушал приготовленный гиеной ланч и слал Полине милые эсэмэски, а сын дарил гиене картинки с подписью «Дорогой мамочке!». Соберется вечером у телевизора семья гиен и хохочет. Такие уж они, гиены.

Всем была довольна Полина, но хотелось ей всенародного признания. Писала гиена стихи об актуальных проблемах. Например, о любви и отношениях, о природе и вкусной еде. Вывешивала она стихи на яндекс-дзене, но там их никто не читал. Позвонила ей однажды подруга, росомаха Елена, и пригласила ее на фестиваль феминистской поэзии в «Этажах».

Говорит Елена гиене:

– Только не надо читать всякую графомань. Ну, там, про любовь и цветочки-хуечки. У нас не какой-то там союз пейсателей Верхней Пышмы, нужны настоящие стихи. Например, про принятие себя, исследование телесности, проблемы гендера, рождаемость и аборты, давление кровавого режима на женское самосознание.

– Окей, – отвечает гиена. – Постараюсь удовлетворить все ваши запросы.

Вечером отправила гиена сына и мужа спать и села за ноутбук, даже посуду не помыла. Сидит в творческих муках, вспоминает наказы росомахи. Пожалуй, если напишет что-то не то, Елена ее оцарапает своими огромными когтями. Сделала себе гиена чашечку эспрессо и начала:

 
Я гиена-вагина!
Я вагина гиены!
Моя вагина – как хуй,
Взрывающий общественные устои,
Моя вагина ебет ваши полушария,
Тупое самосознание мужское,
Моя пятнистая телесность
Принесет мне мировую известность,
Мою вагину в лапу толщиной
Сосет мужик-гиена,
Моя вагина огромной колбасой
Болтается ниже колена,
Мой сын, как Магеллан,
Искал пролив в моем родовом канале,
И всякий абьюзер-еблан
чует мой клитор у себя в анале!
Моя вагина – не дыра,
а ручной пулемет,
моя вагина под крики «Ура!»
врагов разорвет!
Моя вагина сношает мертвые тела
пособников режима,
мои зубы вонзятся в Империю Зла,
мы вместе сокрушим ее!
 

Проснулся муж гиены, вышел попить водички. Показала ему Полина свои новые стихи, и муж их похвалил.

– Отличные, – говорит, – стихи. Внушають.

– Нет, Саша, ты мне правду скажи! – требует гиена. – Наверное, это ужасные стихи, и меня все звери засмеют.

Поморщился муж и добавил:

– Однако слишком много восклицательных знаков.

– И ничего не много, – обиделась Полина.

Хотел муж сказать, что не стоит писать про особенности его половой жизни, но промолчал. Во-первых, у Полины зубы были больше, чем у него, а во-вторых, ее канал все равно никто не читал.

Настал день фестиваля. Надела гиена красивое платье в цветочек и туфли на каблуках, распечатала стихи, положила их в клатч и побежала в «Этажи». Приходит в назначенное место, а там никого, только росомаха Елена возится с проектором и у дверей зала царевна-лебедь красит клюв.

– Полина, – представилась гиена.

– Очень приятно, я тоже Полина, – ответила царевна-лебедь. – Я трансфеминистка, а вы?

– А я самая обычная патриархальная феминистка, – ответила гиена и побежала вытирать стулья спиртовой салфеточкой, чтобы не подцепить заразу.

Тут прибежали другие поэтки – хомячка, барсучка, медведица, выдра и енотка. Все они были москвичками и очень злобно глядели на лебедя Полину.

– А где же публика? – спросила гиена.

– Очень нам нужна какая-то публика! – пропищала хомячка. – Мы самодостаточные женщины и ни в какой публике не нуждаемся.

Тут в зал случайно заглянул лев, узнал, что за мероприятие проходит, и скромно сел в уголке. Зашел барсук с фляжкой коньяка, за ним енот с полторашкой пива и скунс с ведром попкорна. Уселись в заднем ряду и ждут.

– Ну, можно начинать, – говорит росомаха Елена. – Публики даже больше, чем нужно. Вы, мужчина с пивом, я вас попрошу выйти. Объявляю наш вечер феминистской поэзии открытым.

Енот, конечно, никуда не вышел, зато достал смартфон и начал снимать.

Первой влезла на сцену хомячка. Поправила микрофон и пищит:

– Я сейчас зачитаю мою новую поэму «Порванная жопа мужла», это про то, как я летала в клоаке одного шовинистического лебедя, который притворялся феминисткой.

Остальные поэтки понимающе засмеялись, а лебедь Полина заерзал на стуле.

Гиена достала из клатча бумажку и начала повторять свои стихи. И пока выступали другие поэтки, она выучила их наизусть.

– А сейчас начинающий автор гиена Полина прочитает нам стихи про исследование телесности, – объявила росомаха Елена.

Гиена прыгнула на сцену и зарычала:

 
Я гиена-вагина!
Я вагина гиены!
Моя вагина – как хуй,
Взрывающий общественные устои…
 

Запищала хомячка, заревела медведица, заверещал скунс, зарыдал от смеха лев. Смутилась гиена, но прорычала стихи до конца.

– Позвольте! – крикнула выдра. – Зачем нам эти идиотские откровения о вашей половой жизни? Мы тут только и думаем, как обрести независимость от мужиков, а вы наделяете себя какими-то нелепыми маскулинными чертами и сочиняете безвкусную порнуху! Я категорически против утверждения, что вагина – это хуй! Вы оскорбляете своими писульками саму идею вагины, низводите ее высокий вселенский смысл до банального утилитарного стручка!

– Эти стихи – говно! – крикнула барсучка.

– Это вообще не стихи! – пропищала хомячка.

– Мой кузен Тупорылый Лось такое сочиняет, когда выпьет! – проревела медведица.

– А по-моему, нормальный рэпчик, – сказал лев, но на него все зашикали.

– Видите ли, моя вагина находится в моем клиторе, – нервно захохотала гиена, – а мой клитор похож на член. Это настоящее исследование своей телесности. Я ничего не выдумываю, могу показать, если не верите!

– Вон отсюда! – запищала хомячка. – А то жопу порву!

– Она не шутит! – курлыкнула царевна-лебедь. Схватила она гиену под мышки и вылетела с ней в окно. Хорошо, что гиена ходила в спортзал и следила за весом, иначе лежала бы сейчас под ракитовым кустом.

Довезла царевна-лебедь гиену до дома на такси, дала свое перо и говорит:

– Если тебя будут преследовать, звони по этому номеру, и я прилечу тебе на помощь.

– Спасибо, царевна-лебедь! – крикнула гиена, и лебедь улетела в сторону Москвы.

Заходит гиена в интернет, а там тысячи хейтеров обсуждают видео, предлагают скинуться на проститута, называют ее шлюхой, графоманкой, падальщицей, тупой пиздой и тупым хуем. Пишут феминистки, что это не стихи, а говно гиены. И какой-то скунс предлагает ее посадить за мат на публичном выступлении.

Испугалась гиена, стало ей очень стыдно, поняла она, что ее стихи настоящее говно гиены, и решила покончить с собой. Даже веревку намылила. Хорошо, что муж вернулся с работы пораньше. Увидел он, как все ругают гиену, и начал хохотать, а вместе с ним захохотала и Полина. И сын тоже хохотал, когда прибежал из школы, потому что какой-то барсук прислал ему ссылку.

Такие уж они, эти гиены, всегда хохочут. Несерьезно относятся к великой русской литературе.

Хиджаб Надежды

Жила-была медведица Надя, феминистка и студентка МГУ. Сделал ей однажды предложение гималайский медведь Руслан. Был он скромным кавказским парнем, изучал живопись и жил на деньги папы-нефтяника. Были у Руслана скромная квартира в центре Москвы площадью 150 квадратных метров и небольшая трехэтажная дача, с горнолыжной трассой и пляжем. Стоял домик медведя Руслана на берегу быстрой речки, любил Руслан поплавать и поваляться на песочке, наслаждаясь красивым видом, хотя имелись у него на даче бассейн под открытым небом и бассейн в цокольном этаже. И после помолвки пригласил он Надежду на дачу, поесть шашлыков.

Долго Надя готовилась к поездке: читала Коран и шила себе хиджаб. У всяких там глупых радикальных феминисток хиджаб считается символом угнетения женщин, клеткой, в которую шовинистические самцы сажают безвольных самок. Но Надя была интерсекциональной феминисткой и уважала права мусульман.

Подъезжает утром Руслан к ее хрущевке, и Надя выходит с двумя чемоданами, в мешковатых штанах, огромном черном платье и черном хиджабе. Только нос из него торчит.

Испугался Руслан. Решил он сперва, что в чемоданах взрывчатка, а зверь в хиджабе террорист-смертник. А Надя ему говорит:

– Нравится? Я даже сшила исламский купальник!

Закрыл Руслан морду лапой, но делать нечего, повез невесту на дачу. И всю дорогу Надежда рассуждала о Коране и о женщинах в мусульманском мире, а Руслан зевал и говорил только «да» и «наверное».

Приезжают на виллу, а там никого, если не считать повара, горничных, садовника и охрану.

– А где все? – спрашивает Надя.

– Я думал, ты хочешь побыть со мной вдвоем, – оправдывается Руслан.

– Неприлично мусульманской девушке быть наедине с мужчиной, если они еще не женаты, – говорит Надя.

Делать нечего, вызвал Руслан сестер, Зульфию и Гузель. Жили они на батиной вилле в километре от домика Руслана. Приплывают на катере гималайские медведицы, обе в пляжных сандалиях от Джимми Чу, Зульфия в маленьком платье от Версаче, Гузель в шортах от Кавалли и в топе без бретелек.

Уставились на Надю Зульфия и Гузель, но ничего не сказали по поводу ее наряда. Уселись в шезлонгах на пристани, пьют сухое мартини со льдом.

А Надя им:

– С каких это пор мусульманки употребляют алкоголь?

– Это не алкоголь, а домашний лимонад из бузины с травами, – наврала Гузель. – Его просто налили в бутылку из-под мартини, потому что не было другой тары.

– А можно мне тоже лимонада? – говорит Надя.

– Изволь, – говорит Зульфия громким голосом. – Сейчас повар Руслана нальет тебе лимонада в другую бутылку из-под мартини.

Сидит Надя в шезлонге, пьет лимонад, беседует с сестрами Руслана. Она им про Жижека, Секацкого и Исраэля Шамира, они ей о клубах да парнях. Солнышко припекает, жарко медведице в мусульманском наряде. А Руслан с поваром на берегу жарят барбекю. Переворачивает Руслан щипцами свиные ребрышки. Озверела Надя от жары и запаха свинины, подбегает к Руслану:

– А почему ты халяльное не ешь? Почему не молишься?

– Так я атеист, – отвечает медведь Руслан.

Еще больше озверела Надя. Зря она, что ли, Коран читала? Начала она убеждать Руслана принять ислам. А Руслан в ответ только «нет» и «наверное».

Обернулась Надя, видит, Зульфия и Гузель скинули свои бесстыдные наряды и сидят топлесс, в крошечных стрингах.

– Надо и мне надеть купальник, – буркнула Надя и побежала распаковывать чемоданы.

Вернулась Надежда через час, вся взопревшая. Натянула она гидрокостюм, а поверх него паранджу. Даже морды не видно.

А сестры Руслана уже все ребрышки обглодали и собрались купаться. Встала Зульфия на гальку и ну колотить лапами по воде! Вытаскивает крупную форель. Схватила Гузель рыбу и несет Руслану, чтобы пожарил для гостьи халяль, раз уж она такая правоверная.

Долго резвились молодые медведицы у берега, а Руслан прыгнул с трамплина чуть ли не на середину реки. Он-то был кандидатом в мастера спорта, поэтому ничего не боялся.

Решила Надя тоже прыгнуть, да только забыла, что на ней паранджа. Споткнулась пару раз, пока по лесенке лезла, и полетела черной ласточкой в самую быстрину. Уносит ее вода, а Руслан где-то вдалеке кричит:

– Надежда, Надежда!

Хочет Надя вынырнуть, да запуталась лапами в парандже. Опустилась медведица на дно. Явились ей русалки и говорят:

– Что, красна девица, ислам хотела принять? Это мы устроим.

Схватили Надежду за одежды и потащили в поддонный дворец. Ведут ее в хоромы, там сидит на хрустальном троне сам Морской Царь с веслом и остро гой, рядом на троне пониже царица Водяница в мантии из пены, а опричь нее – ряд морских девиц, сажением зеньчужным украшенных.

Тут царица Водяница молвит:

– Отгадай-ка ты, красна девица, три загадки мои обычные, отгадаешь – пущу на волюшку, а коль разумом ты не искусная, повелит Царь Морской казнить тебя казнью лютою, вельми ужасною, неизбежною.

– Окей, – отвечает медведица Надя.

– Волос долог, да ум короток, – говорит царица Водяница. – Ну-ка, о ком это?

– Не о ком, а о чем, – отвечает Надя. – Это о гендерных стереотипах. Я встречала абсолютно тупых длинноволосых парней.

– Муж – это голова, а жена тогда что? – спрашивает царица Водяница.

– А жена не является тупой мужерабыней, которая реализует себя только через мужика и подстраивается под все его требования, – отвечает Надя.

– Тогда почему на тебе паранджа? – спрашивает царица Водяница.

– Ну я это, – ревет медведица. – Я интерсекциональная феминистка, уважаю мультикультурализм.

– Третий ответ неверный, – смеется Морской Царь. – Повелеваю содрать с этого животного шкуру и сделать из нее ковер! А мы будем этот ковер топтать!

Явились вдруг три акулы и ну сдирать с медведицы Нади ее толстую шкуру! Зубами в ее тело нежное впиваются, давят на грудь. А одна акула прямо за морду ее хватает. Заревела Надежда, замахала лапами.

Видит, лежит она на пристани, Руслан дует ей в рот, а его сестры длинными когтями сдирают с нее гидрокостюм.

Подарила Наде Зульфия несколько платьев, которые носила, пока на диету не села, а Гузель нашла растянутый купальник. И выходные прошли отлично, а Надя передумала принимать ислам и купалась только в бассейне.

Изомальт хомячки Кати

Жила-была в Москве хомячка Катя. Была она учительницей русского и литературы, феминисткой, гражданской активисткой, поэткой и кондитеркой-любительницей. Состояла Катя в женской группе поддержки жертв насилия и посещала спортивный клуб «Мальчик-с-Пальчик», где гуру Джунгарский Хомяк обучал маленьких женщин йоге и искусству восточных единоборств. Короче, вела хомячка насыщенную жизнь, а не сидела в этих ваших интернетах и не кормила хейтеров.

Одна беда была в жизни хомячки Кати: не замечал ее лебедь Андрей. Ведь он считал себя Полиной, а недавно выкрасил перья в розовый цвет и начал утверждать, что он фламинго.

Любила Катя украшать тортики. То сделает фигурки из шоколада, то розочки из крема. Но больше всего Катерина уважала изомальт. Накупила она целую кучу силиконовых формочек, силиконовых досок и красителей, целыми днями упражнялась: то сделает прозрачные цветы с тончайшими лепестками, то морские волны с пеной, то леденцы с рисунками. Леденцы она обычно дарила ученикам, а торты приносила на школьные праздники. Зверята с удовольствием ломали готические башни, цветы и морские волны, Кате было немного жаль свои творения, но на то они и торты, чтобы их есть.

Тут пришел ковид. Не могла бедная Катя есть свои тортики сама, а в группе женской поддержки ее попросили не отвлекать участниц от обсуждения своими финтифлюшками. Но делать новые красивые тортики так хотелось!

И однажды лебедь Андрей нашел у себя под дверью коробку, а в ней маленький белый тортик с алым сердечком из изомальта. Сам Андрей сладкое не любил и подарил тортик соседским медвежатам, а те были очень рады.

Через день под дверью стоял тортик побольше – с голубым озером из глазури и двумя целующимися лебедями. Снова медвежата были рады.

Через неделю Андрей обнаружил у двери стол на колесах, а на нем огромный торт, украшенный по мотивам картин Айвазовского – в бурных бирюзовых волнах торчал бриг «Меркурий». Позвонил Андрей в квартиру медведей, а мама-медведица пробурчала:

– Извините, я боюсь диабета.

Сидит Андрей на площадке, курит, матерится, смотрит на подарок и думает, что с ним делать. Целые сутки убила Катя, чтобы построить этот торт! Кучу денег потратила на перевозку и грузчиков! Хоть она и дура, женский труд надо уважать. Да вот и она сама прячется в уголке за мусорным пакетом.

Позвонил Андрей приятелю, белому медведю Фоме. Примчался через час огромный красавец-медведь на новеньком мотоцикле, в черной косухе и кожаных штанах с вырезом на заду. Еле поместился в лифт, поднимается. Испугалась хомячка Катя, увидев здоровенного самца.

– Здорово, Андрюха, – прорычал медведь. – Это и есть шедевр ебанутой училки? Щас мы с ним разберемся.

Цапнул медведь бриг «Меркурий» и ну его грызть, осколки во все стороны летят.

Заплакала хомячка. Хоть и знала, что век торта недолог.

А медведь все хрустит и хрустит, уже до верхнего коржа добрался, морда в креме и глазури перемазана. Даже лебедь снизошел до торта и поклевал минутку.

Плачет хомячка все громче.

Спрашивает Фома:

– Что это там пищит?

– Сама сталкерша и пищит, – отвечает Андрей. – Ладно, хватит жрать, щас я надеру твои булки, пока они не слиплись.

Открыл Андрей дверь в квартиру, пытается Фома зайти, а не влезает, уж больно много сожрал. Андрей его тянет изнутри, медведь кряхтит, черная кожа трещит. И белый медвежий зад в дверном проеме торчит.

Тут Катя выбегает из своего укрытия и ну рвать шерсть с жопы медведя!

– Эй, что это? – рычит Фома.

Озверела Катерина, применила главный прием Джунгарского Хомяка. Прыгнула в медвежий анус и ну царапать прямую кишку!

– Ооооо, дааа! – стонет Фома. – Насилуй меня полностью!

– Хватит реветь, идиот! – шипит лебедь Андрей. – Соберись, активнее работай лапами!

– А ты мне не указывай, ебаный фламинго, – огрызается медведь. – Вот кину тебя в игнор!

Поднатужился медведь, сжал зад, чуть не померла хомячка Катя. Дернул лебедь Фому за передние лапы, пролез медведь, рухнул на пол, отдувается. А хомячка испугалась, мечется в черном тоннеле, думает, смерть ее пришла.

– Живот крутит, – жалуется медведь.

Хочет Фома в туалет, а никак, там дверь еще меньше входной. Вынес Андрей тазик для медведя. Обрушился на Катю селевый поток, запищала она что есть мочи. А добрый лебедь уже ложку принес и ведет поисково-спасательные работы. Не может он оставить девушку в беде. Уцепилась Катя за ложку, вылезла на поверхность, сидит на краю тазика и плачет.

– Ну вы извращуги, – говорит Фома.

Пошла Катя принимать душ и попала в слив. Льется вода, булькает Катя в трубе, слышит громкие голоса. Один курлыкает, другой ревет, совсем стыд потеряли.

Пять часов играли парни в Фаркрай[7]7
  Far Cry – серия компьютерных игр в жанре шутера от первого лица и action-adventure.


[Закрыть], хорошо еще, вспомнили про хомячку и достали ее тросиком.

Застыдилась хомячка и убежала домой. А наутро Андрей нашел под дверью белый тортик с разбитым сердечком.