Текст книги "История флагов. От рыцарских знамен до государственных штандартов"

Итак, в конце XI века в Палестине и Малой Азии начинают формироваться «государства крестоносцев». Первым из них считается графство Эдесское на берегах Евфрата, основанное в 1098 году. Центром государства являлся древний город Эдесса (бывш. Адма). Одновременно с этим складывается Антиохийское княжество, несколькими годами позднее – графство Триполи. Особого внимания заслуживает Иерусалимское королевство, основанное в 1099 году, главой которого стал Готфрид Бульонский. Интересно, что ему предложили титул короля вновь созданного государства, но он отказался, предпочтя титул Защитника (Хранителя) Гроба Господня. А вот его брат-наследник Балдуин уже оказался не столь щепетилен и в 1100 году, после смерти своего предшественника, принял королевский титул. Формально правителю Иерусалимского королевства подчинялись также графство Эдесское, княжество Антиохийское и графство Триполи. В качестве основного символа Иерусалимского королевства использовался только что рассмотренный нами Иерусалимский крест.

Вообще говорить об «эмблемах» или тем более «гербах», соответствовавших государствам крестоносцев в их ранние годы, следует очень осторожно. До нас дошло совсем немного источников, по которым можно было бы судить, каков был статус изображений, ныне именующихся «гербами» этих политических образований. Так, значительная часть изданий и сайтов, посвященных истории государств крестоносцев, например, указывают в качестве «герба Антиохийского княжества» щит, разделенный на четыре части, две из которых окрашены в алый цвет, а две другие – синие – испещрены изображениями золотых «королевских лилий». Но, вероятнее всего, в первые десятилетия существования княжества того, что мы привыкли именовать государственным гербом, попросту не существовало, и с княжеством Антиохийским стали ассоциировать изображение, принадлежавшее Боэмунду VI (Боэмунду Красивому), правителю Антиохии в XIII столетии (годы жизни 1237–1275) (рис. 2.7).

Рис. 2.7. Щит Боэмунда VI

Таким образом, можно предположить, что гербы у вновь созданных государств появились далеко не сразу. В то время они уже начали формироваться в рыцарско-феодальной среде, и первоначально в качестве государственных гербов (в частности, на территориях «государств крестоносцев») использовались щиты тех правителей и военачальников, которые играли наиболее значительную роль в политической деятельности.

Около 1118–1119 года на Святой земле был создан орден тамплиеров (от фр. templiers – «храмовники»), который впоследствии войдет в историю как одна из самых загадочных и самых могущественных организаций Средневековья. В XIV столетии сказочно богатый орден попадет в немилость к католической церкви и большинству европейских правителей, представители его будут подвергаться пыткам и казням… Что же касается официального названия, тамплиеры также были известны как «орден бедных рыцарей Христа», «орден бедных рыцарей Иерусалимского храма» или «бедные воины Христа и Храма Соломона».

ПРЕВРАТНОСТИ СУДЬБЫ

Изначально тамплиеры представляли себя как духовно-рыцарский орден, созданный (как и многие другие подобные организации) с целью защиты паломников в Святой земле. Эти рыцари превозносили «благородную нищету», и даже на печати тамплиеров были изображены два рыцаря, восседающих на одном коне: это символизировало бедность и братство. Орден быстро богател благодаря участию его представителей в захватнических походах и покровительству сильных мира сего. Но… слишком сильные конкуренты не были нужны ни церкви, ни королям. В 1307 году начались аресты и обвинения во всех смертных грехах. Процессам над тамплиерами посвящено множество книг и кинофильмов.

Известным символом тамплиеров становится так называемый «лапчатый», или «тамплиерский», крест: прямой с расширяющимися концами. Правда, подобные изображения использовали и многие другие организации крестоносцев (рис. 2.8). Так как тамплиеры быстро завоевали известность и популярность, подражали им многие; тем более что ни у одного ордена не было, например, «монополии» на красный цвет. Он ассоциировался с готовностью проливать кровь за свои идеалы и ради защиты христианской веры. И черные, и красные кресты в качестве эмблем разнообразных средневековых духовно-рыцарских организаций и даже частных лиц встречались достаточно часто. Возможно также, что алый крест на белом фоне закрепил в качестве эмблемы тамплиеров основатель ордена и его первый великий магистр – Гуго де Пейн.

Рис. 2.8. Разные варианты «лапчатого», или «тамплиерского», креста

Монах-историк, участник Пятого крестового похода Жак де Витри (ок. 1180–1240) в начале XIII столетия писал о том, что тамплиеры выступают в походы «под черно-белым знаменем», и объясняет символику этих цветов следующим образом: рыцари хотели показать, что они добры и великодушны в отношении своих друзей и единомышленников, но беспощадны по отношению к врагам. Упоминание о знамени (правда, довольно туманное) можно найти и в более раннем, нежели труды де Витри, уставе тамплиеров. Так что, видимо, некие черно-белые знамена развевались над колоннами рыцарей Храма уже к середине XII века. Но как именно они выглядели и что олицетворяли, почему были черно-белыми – однозначно не установлено. Есть предположение, что это были прямоугольные полотнища, разделенные по горизонтали на две равновеликие полосы – черную и белую. Можно также встретить версию, что знамя тамплиеров представляло собой два квадратных полотнища – черное и белое, укрепленных одно над другим на древке, или даже черно-белое полотнище «шахматной» раскраски.

Благодаря французским правителям и рыцарям, внесшим значительный вклад в историю духовно-рыцарских орденов, вексиллология обогатилась еще одним интересным понятием – орифламма (от лат. aurum – «золото», flamma – «пламя»). Сейчас это знамя описывают в основном как боевой штандарт французских королей, выглядевший следующим образом: узкое длинное полотнище алого цвета с двумя либо тремя «косицами» – видимо, с течением времени форма орифламмы изменялась (рис. 2.9).

Рис. 2.9. Варианты того, как могла выглядеть средневековая орифламма французских королей

Согласно различным упоминаниям, на полотнище изображались либо золотое солнце, окруженное сиянием, либо золотые звезды и имя Дионисия Парижского: видимо, первоначально орифламма представляла собой хоругвь аббатства Сен-Дени, основанного в честь этого святого. Какую роль играла орифламма? Вероятно, примерно такую же, как русские хоругви: находясь в храме, она могла извлекаться на свет во время религиозных праздников, и в то же время орифламма «принимала участие» в военных походах, олицетворяя покровительство святых французским войскам и поднимая боевой дух. Ее поднимали на высоком древке с началом боя – скорее всего, в тех частях, которым предводительствовал сам король. Родилась эта традиция, видимо, при Филиппе I и его наследнике Людовике VI Толстом. Возможно, что «истинная», старая орифламма выносилась из храма лишь в исключительных случаях, а в походах использовались ее копии. Так или иначе, есть упоминания о том, что орифламма несколько раз была захвачена врагом во время военных действий.

СВЯТОЙ ДИОНИСИЙ

Согласно преданиям, святой Дионисий в III веке проповедовал христианство на землях Римской империи и стал первым епископом Парижа, именовавшегося тогда Лютецией. И он, и его сподвижники были обезглавлены по приказу римских властей на вершине горы, которая впоследствии получила название Монмартр (от фр. Montmartre – гора мучеников). Через некоторое время на месте предполагаемого захоронения святого выросла церковь, а сам он стал почитаться как покровитель Парижа, французских королей и Франции в целом.

Практически одновременно с рождением ордена тамплиеров в Европе (и, соответственно, также и в среде феодалов и рыцарства на Святой земле) начинают складываться правила геральдики. Некоторые исследователи утверждают, что этот процесс начался только во время Второго крестового похода (1147–1149), но источники позволяют судить о том, что первые образцы того, что мы можем назвать гербами (и, соответственно, правила их составления), формировались и ранее – в 1110–1140-х годах.

По большому счету, к «предкам гербов» мы можем отнести многие изображения Древнего Востока и античного мира. Одна из характерных примет герба – символичность изображения – проявляла себя уже тогда. Да, размещая на штандарте, например, изображение волка или другого животного, воин хотел прежде всего заручиться покровительством божества, которому это животное посвящалось. И в то же время здесь играли роль и характеристики изображенного существа: сила, скорость, хитрость, которые так необходимы воину. Но все же именно в эпоху Средневековья герб – и, соответственно, геральдика – превращается в стройную систему со своими правилами и жесткой регламентацией. Какие у этого были причины?

Во-первых, усложнялась и становилась более многоступенчатой структура феодального общества в каждом из европейских государств. Нужны были четкие представления о том, кто чей хозяин, где чья земля, что и кому принадлежит.

Во-вторых, потоки завоевателей, отправлявшихся в Святую землю, нужно было упорядочивать. Необходимо было узнавать «своих», быстро и уверенно ориентироваться в системе многотысячных отрядов.

В-третьих, в это время уже складывается определенная система «рыцарских ценностей», в соответствии с которой огромное значение придавалось личным заслугам. Воины жаждали не только обогатиться и передать своим наследникам землю, драгоценности и привилегии – им хотелось вписать свое имя в анналы истории, добиться того, чтобы их, заслуженных воинов, вспоминали наряду с правителями и святыми. И герб, который наглядно и доступно мог рассказать об основных заслугах рода и конкретного человека, подходил для этого как нельзя лучше (рис. 2.10).

Рис. 2.10. Рыцарь. Изображение из «Манесского кодекса». Ок. 1300

В первое время, видимо, рыцари (или все те, кто нуждался в каких-либо личных отличительных знаках) просто выбирали по своему желанию изображения, так или иначе находившие отклик в их душе и соответствовавшие их представлениям. В основном это были все те же волки, леопарды, хищные птицы, которые с глубокой древности являлись олицетворением соответствующих воинских качеств. Но первоначально это были все же не гербы, а скорее эмблемы. В чем разница?

Надо сказать, что часто между этими понятиями ставят знак равенства. Например, в некоторых словарях можно увидеть фразу «герб – эмблема государства». В конце XIX – начале ХХ века гербами часто называли накладные металлические опознавательные знаки на фуражках и пряжках ремней гимназистов, студентов, госслужащих – что тоже не совсем верно. На самом деле различия между эмблемой и гербом все же есть.

В Древней Греции слово «эмблема» (ἔμβλημα) означало некую накладную деталь, украшение (например, щита или шлема), инкрустацию. Иногда это слово переводят как «вставка». В Риме смысл несколько изменился – там эмблемами называли в первую очередь знаки принадлежности к чему-либо: например, к военному подразделению. Впрочем, слово «эмблема» сохраняло также и значение «дополнительное украшение». Сейчас мы в основном понимаем эмблему как некую аллегорию, иносказание – причем достаточно прозрачное. Если символическое изображение допускает какие-либо индивидуальные толкования (например, символическая живопись рассчитана именно на то, что зритель сам найдет в произведении дополнительные смыслы), то эмблема всегда однозначна. Например, со времен античной Греции лира является эмблемой, олицетворением искусства музыки. Считалось, что с этим инструментом неразлучен бог Аполлон (рис. 2.11).

Рис. 2.11. Чарльз Мейнер. Аполлон. Ок. 1800. Художественный музей Кливленда

Что же касается герба (скорее всего, слово происходит от немецкого erbe – «наследие»), то он, с одной стороны, является разновидностью эмблемы, а с другой – более сложен, чем она.

Герб, так же как и эмблема, в иносказательной форме представляет нам отличительные черты того человека (или той организации, того населенного пункта, того предприятия), которому принадлежит. Но подчиняется более строгим правилам, нежели эмблема, – правилам геральдики, которые определяют внешний вид герба, его основные элементы, правила их «прочтения». Иногда исследователи – особенно неопытные – формулируют разницу между эмблемой и гербом, например, таким образом: мол, герб всегда имеет в своей основе щит, а кроме того, изображение на нем всегда симметрично. Но это не совсем так. Действительно, средневековые рыцарские гербы ассоциировались именно со щитами, так как на них гербы было удобнее всего размещать. Да и государственные гербы в большинстве случаев содержали в себе изображение щита той или иной формы. Но, например, сейчас существует множество государственных гербов, не имеющих в своем составе изображения щита. Да и симметрия – понятие довольно относительное. Скажем, если в качестве «щитодержателей» выступают единорог и лев (один – справа, другой – слева), то можно ли назвать изображение строго симметричным?

Можно сказать так: ранние эмблемы, которые размещались на щитах и плащах рыцарей незадолго до Первого крестового похода и во время оного, были достаточно просты, создавались довольно стихийно и в первую очередь являлись опознавательными знаками конкретной личности. Пришедшие им на смену гербы постепенно становятся не просто «личными значками», они уже могут рассказывать историю не отдельного воина, а целого рода, и создаются по жестким правилам. Кроме того, гербы начинают передавать по наследству. Если эмблемы у отца, сына и внука могли быть разными, да и на протяжении своей жизни воин мог избирать для себя разные эмблемы в зависимости от ситуации, то герб уже сопровождал семью на протяжении многих десятилетий или даже столетий, превращаясь в родовой знак. Около середины XIV века гербом уже могли награждать при пожаловании дворянского достоинства. В Средние века начали также появляться гербы, не имеющие отношения к феодально-рыцарской прослойке: городские, корпоративные, цеховые. Свои гербы также могли иметь монашеские ордена и частные лица неаристократического происхождения.

Постепенно складывалась систематизация гербов: например, родовые гербы начали делить на дворянские, мещанские и т. д. «Классические» гербы получили несколько вариаций «по рангам». Например, «большим» назывался герб, содержавший все изначальные элементы и использовавшийся в особо торжественных случаях; «средним» – тот, который содержал только основные элементы; «малым» – только щит или щит, увенчанный короной. Основные элементы мы рассмотрим на примере герба рода наших соотечественников, графов Орловых (рис. 2.12). Мы не будем сейчас заниматься подробным истолкованием элементов герба, так как предметом нашего изучения является все же не геральдика; это отступление нужно нам прежде всего потому, что в дальнейшем мы будем постоянно сталкиваться с гербами, расположенными на знаменах и флагах.

Рис. 2.12. Герб рода Орловых

Итак, центром композиции герба рода Орловых является геральдический щит, на котором размещается определенный «комплект» геральдических элементов, характеризующих историю и заслуги (в данном случае рода или конкретного человека). Иногда – как здесь – на основной щит может накладываться «малый щит» или «малый щиток», несущий на себе дополнительные детали: например, в том случае, если герб по какой-то причине видоизменялся или его владельцы получили дополнительные территории либо привилегии.

Щитодержателями в данном случае выступают два закованных в латы воина, но это могли быть также разнообразные животные или даже аллегорические фигуры.

Над щитом может располагаться геральдическая корона, символизирующая, например, принадлежность к правящему дому, дарованные правителем особые привилегии или знатность самого владеющего гербом рода. Корона не обязательно означала прямое родство с королевской (царской) семьей: существовали княжеские, баронские короны и так далее. На гербе Орловых – корона графская.

Элементом герба также мог быть размещенный над щитом шлем, по цвету и украшениям которого «считывалось» социальное положение и знатность обладателя герба. Над щитом и короной в гербе Орловых – три «турнирных» шлема.

Над шлемом может размещаться так называемый нашлемник, в данном случае это орлиные крылья, двуглавый орел и лев.

Шлемы в гербе часто сопровождаются наметом. В ранние времена рыцарства так назывался кусок ткани, который рыцарь укреплял на шлеме, чтобы он не раскалялся от южного солнца. Намет ниспадал на плечи рыцаря; с течением времени он превращался в лохмотья, в которых, впрочем, видели военную доблесть: разорванный намет доказывал, что его хозяин не отсиживался в палатке, а принимал участие во множестве походов. «Гербовый намет» приобретал черты изысканного орнамента. В гербе Орловых намет хорошо виден за турнирными шлемами: сине-золотой справа и красно-золотой слева. «Позвольте, – может сказать читатель, – я явственно вижу, что все наоборот: синее – слева и красное – справа!» Это верно, но лишь отчасти. Дело в том, что в данном случае мы имеем дело с «геральдическим» чтением сторон. Так как в старину щит с гербом нес сам рыцарь или оруженосец, то и стороны «отсчитывались» от него. Таким образом, при рассмотрении герба левая от зрителя сторона именуется правой, а правая от зрителя – левой. К этому нужно привыкнуть и обязательно учитывать при чтении герба.

Частым элементом герба является мантия. В данном случае – на гербе рода Орловых – она отсутствует, а вот в личном гербе Григория Орлова, фаворита императрицы Екатерины, имевшего титул князя Римской империи, мантия имелась (рис. 2.13).

Рис. 2.13. Герб Григория Орлова. 1790-е

В нижней части герба может располагаться какой-либо орден; щитодержатели обычно стоят на основании (его также называют «постамент» или «почва»), которое тоже является элементом герба. Если на «почве» располагаются какие-либо изображения (растения, соцветия и так далее) они тоже имеют символическое истолкование. Как, например, розы, чертополох и клевер на гербе Великобритании.

И наконец, девиз, который выражает позицию владельца (владельцев) герба и характеризует их заслуги. Девиз рода Орловых, расположенный ниже щита, гласит: «Fortitudine et constantia», что по-латыни означает «Храбростью и постоянством». Девизная лента может служить основанием.

Все элементы герба и цвета, в которые они окрашены, подлежат истолкованию и несут определенный смысл.

ЧТО ТАКОЕ БУРЕЛЕТ?

В некоторых гербах над шлемом можно увидеть бурелет (бурлет). Так (от франц. bourrelet – «жгут») называлась матерчатая трубка-жгут, набитая шерстью, которую укрепляли на вершине шлема для того, чтобы смягчить возможные удары. Когда сложилась гербовая система и за рыцарями закрепились определенные цвета, бурелет, так же как и другие элементы облачения и вооружения, начали окрашивать в цвета знамени и герба, принадлежавших воину.

С течением времени складывалась система наименований и правил использования разных тинктур – так принято называть цвета и «покрытия» элементов герба. Начиналось все с двух металлов – золота и серебра и пяти цветов (они же «финифти», или «эмали): червлень (красный), лазурь (синий), зелень, чернь и пурпур. К ним добавляли меха – в основном горностаевый и беличий. Но с течением времени к этим основным элементам добавлялись новые.

Во времена первых крестовых походов в Европе понимание основных тинктур было более или менее единым. Например, золото ассоциировалось с основными христианскими добродетелями – верой и милосердием, а также символизировало щедрость и состоятельность. Красный цвет означал мужество, смелость, великодушие, а также символизировал готовность проливать кровь за веру или правителя. Но с течением времени, с развитием геральдики в каждом отдельно взятом государстве истолкование цветов и элементов несколько изменялось в соответствии с местными традициями или историческими событиями. Так, черный цвет где-то остался символом осторожности и постоянства, где-то начал восприниматься как олицетворение скорби, а где-то – как, например, в Германии – начал использоваться в государственной геральдике как олицетворение уважения к памяти предков и их мудрости.

Когда появились государственные гербы (а они родились позже, нежели частные), они тоже формировались по строгим геральдическим правилам и содержали все необходимые элементы. Таким образом, герб стал гораздо более сложным по сравнению с эмблемой.

Но в конце XVIII – начале XIX века начинается обратный процесс. Многочисленные революции в Европе, покончившие с королевскими династиями, привели к тому, что многие государственные гербы начали ассоциироваться с ненавистной властью. Поэтому государственная символика менялась в соответствии с изменившимися условиями. Гербы изменялись, упрощались, приобретали новые элементы… Щиты, мантии, скипетры и многое другое начинает исчезать с государственных гербов. Конечно, это происходило не повсеместно, но в целом можно сказать, что различия между гербом и эмблемой вновь сгладились. И в наши дни многие государства имеют символы, которые чаще именуют эмблемами, нежели гербами: например, Франция (рис. 2.14).

Рис. 2.14. Эмблема Франции. В настоящее время в государстве обсуждается вопрос об ее изменении

На французской эмблеме расположены щит-пельта в форме полумесяца, украшенный буквами «RF» (République Française), а также оливковая ветвь – символ мира, и дубовая ветвь – символ мудрости. Также на эмблеме присутствует фасций – символ власти древнеримских правителей, пучок прутьев с воткнутым в него боевым топориком. В данном случае он олицетворяет правосудие.

Схожая ситуация и с государственной символикой Алжира. Там в качестве герба-эмблемы используется печать, в центре которой изображены Атласские горы и заводские строения, напоминающие об источниках благосостояния государства – нефти и газе. Также там можно рассмотреть символические изображения различных сельскохозяйственных культур. Всю композицию освещает восходящее солнце – символ новой эры и добрых надежд, рядом с которым – «рука Фатимы»: символическое изображение руки дочери пророка Мухаммеда, дающее защиту (рис. 2.15).

Рис. 2.15. Эмблема Алжира

Впрочем, вернемся в Средневековье.

Между первым и вторым крестовыми походами в Европе формируется основа геральдической системы. В число популярных фигур, изображаемых сначала на личных эмблемах, а позднее – на гербах, входят львы, орлы, медведи, грифоны. Едва ли не каждый герб содержит в себе изображение креста, который приобретает самые разные цвета и формы. Конечно же, обладатели гербов стремились так или иначе представить свои военные заслуги: изображенная на щите башня могла символизировать захваченный вражеский замок, частокол – взятое и разрушенное укрепление, мост – преодоленную водную преграду или собственно захват моста во время наступления.

Используются и стилизованные изображения растений. Например, одним из древнейших символов, использовавшихся еще в Античности и перекочевавших в Средневековье, была роза. Ее считали олицетворением красоты и верности, глубины помыслов. С распространением христианской традиции роза – самый прекрасный, по мнению людей, цветок – стала восприниматься как символ Богоматери. Неспроста одним из главных украшений средневекового готического собора становится витражное окно в виде стилизованной розы (рис. 2.16). Правда, были и некоторые тонкости: белая роза воспринималась как олицетворение чистоты, целомудрия и света, алая же – в первую очередь означала земную красоту, страсть и радость. Правда, обладатели гербов, изображая эти цветы на щите, могли обогатить их дополнительными значениями – многое зависело и от того, в каких сочетаниях предстают те или иные элементы.

Рис. 2.16. Витражная «готическая роза» собора Нотр-Дам в Париже

Цветок лилии у большинства из нас безоговорочно связывается с французскими королями и их ближайшими соратниками. И в самом деле, именно в эпоху Средневековья этот символ прочно занял место на геральдических щитах французских монархов. Тем не менее история «геральдической лилии», или «fleur de lys/lis», значительно длиннее.

Еще на Древнем Востоке, в Ассирии, Палестине и многих других землях, лилия почиталась как символ непорочности и чистоты, а с распространением христианства ее стали воспринимать как олицетворение бессмертного духа, как один из атрибутов Девы Марии. Существует предание о том, что вождь франков Хлодвиг I (ок. 466–511), после того как принял христианство, получил от ангелов золотую лилию в знак особого небесного благоволения. Но когда лилия превратилась в «официальный» символ французских королей? Однозначного ответа на этот вопрос не существует. Обычно появление лилии как устоявшегося популярного символа связывают с правлением Людовика VII (ок. 1120–1180). Но печати и щиты с изображением лилии появлялись и ранее (рис. 2.17). Даже на изображениях X столетия, представляющих интерьеры королевских апартаментов, можно рассмотреть в украшениях трона и декоре стенных панелей нечто напоминающее лилейные соцветия. К концу XII века золотые лилии в синем поле уже становятся привычным символом французской правящей династии.

Рис. 2.17. Французская геральдическая лилия

А что же «рядовые» рыцари?

Параллельно с возникновением личных гербов у них появляются и личные гербовые знамена. Чем знатнее человек, чем выше его ранг – тем больше были размеры его гербового знамени. Самые большие – королевские и императорские. Это полотнище уже не только служило ориентиром для воинов или обозначало местопребывание владельца, оно начинало ассоциироваться с определенной территорией, с земельными владениями хозяина герба и знамени.

Гербы начинают появляться не только на щитах и знаменах – их изображения наносят на личные печати, детали вооружения, доспехи, конские попоны.

Распространенной была практика, когда в виде особой милости или за особые заслуги король (или просто «высший по рангу» феодал) позволял разместить какую-либо деталь своего герба на гербе или знамени своего вассала. Так, золотую лилию можно было увидеть не только на королевских знаменах Франции, но и на гербах и штандартах особо приближенных к королю дворян (вспомните уже известный вам щит Боэмунда VI, усеянный лилиями).

Развитию гербов, гербовых знамен, разнообразной рыцарской символики и собственно геральдики способствовала традиция проведения турниров (рис. 2.18). Первые упоминания о подобном действе и первое описание его правил относятся ко второй половине XI столетия, и, видимо, родиной турниров является Франция. Расцвет культуры турниров пришелся на XIV–XV века. Основной сутью турнира была демонстрация рыцарской доблести и героизма. Также, видимо, они оказывали значительное «воспитательное воздействие» на молодых воинов. Поводом для проведения турнира могла стать одержанная королем победа, заключение военного союза или династического брака; также турнир был тем самым «зрелищем», которое, как мы знаем, еще в эпоху Древнего мира было способом привлечь к себе внимание и порадовать подданных.

Рис. 2.18. Рыцарский турнир. Изображение из «Манесского кодекса». Ок. 1300

Отправляясь на турнир, рыцарь и его свита должны были выглядеть как можно более празднично. Поверх доспехов надевались тканевые накидки с гербами, на боевых коней накидывали тяжелые, расшитые попоны – конечно же, их тоже украшали гербы хозяина. В «гербовые» цвета окрашивались плащи, бурлеты и наметы – все это создавало яркую, запоминающуюся картину (рис. 2.19).

Рис. 2.19. Рыцарский турнир. Рисунок из «Книги турниров» Рене Анжуйского. Ок. 1460. Национальная библиотека Франции

ВАЖНАЯ ДОЛЖНОСТЬ

Распорядителем на рыцарских турнирах и некоторых других торжествах был герольд (от лат. heraldus – «глашатай»; есть также версия о происхождении этого термина от немецкого herald – «заслуженный воин»: подобные ветераны в средневековой Германии получали право руководить турнирами и выступать судьями в разнообразных «геральдических спорах»). Именно благодаря герольдам были сформулированы основные правила составления гербов и сложилась наука геральдика.

Помимо гербового знамени, которое постепенно превращалось в олицетворение прав и привилегий своего владельца, в Средние века по-прежнему использовались различные виды того, что мы уже именовали штандартами. В разных государствах они назывались по-разному и делились на разные категории, но в целом можно выделить два основных вида.

Во-первых, это собственно военный штандарт, представляющий собой длинное, сужающееся к концу полотнище, окрашенное в «гербовые цвета» владельца и несущее на себе элементы символики его герба. Для подобного элемента, который ассоциируется с определенным владельцем, но не является гербом сам по себе, обычно используется понятие «бедж». Такой штандарт, как и в прошлые времена, служил ориентиром для войск, но при этом не отмечал местонахождение владельца.

Во-вторых, использовались небольшие флажки – также гербовых цветов, – которые уже обозначали непосредственное присутствие хозяина герба и гербового знамени.

В 1147–1149 годах состоялся Второй крестовый поход – не слишком удачный с точки зрения завоеваний (мусульмане нанесли крестоносцам несколько ощутимых поражений: например, битва при Инабе, Сирия), но зато отчасти способствовавший развитию геральдики и, соответственно, вексиллологии. Неудачи спровоцировали противоречия между крестоносцами разных государств (в частности, Франции и Германии), что частично послужило причиной еще большей дифференциации символики и, следовательно, большему разнообразию.

В Испании около 1160 года сформировался духовно-рыцарский «орден Сантьяго», или Великий военный орден Меча святого Иакова Компостельского. Ему соответствовал крест особенной формы (рис. 2.20). Членами ордена (существующего, кстати, по сей день) были многие известные люди. Например, художника Диего Веласкеса произвел в рыцари король Филипп IV, и на известнейшей картине «Менины», где Веласкес представил свой автопортрет, на одеянии живописца можно рассмотреть алый удлиненный крест.

Рис. 2.20. Крест ордена св. Иакова

Но когда же появились флаги, которые мы могли бы уже с уверенностью называть не рыцарскими, не королевскими, а «стопроцентно государственными»? Когда флаги начали олицетворять не человека, обладающего властью над определенной территорией, а собственно эту территорию?

Это один из тех вопросов, которые в специальной литературе освещаются очень по-разному. И чтобы попытаться ответить на него (или хотя бы рассмотреть самые популярные точки зрения, потому что в данном вопросе все очень неоднозначно), нам нужно разобраться в некоторых терминологических и исторических хитросплетениях.