Текст книги "Еврейская мудрость. Афоризмы, притчи, изречения"

– Зачем ты так сказал? – спросил император у рабби.

– Я лишь показал, что оболочка – не главное.

Талмуд. Таанит

Н очень мудрый человек спросил меня однажды: «Если так велика сила Божественного Писания, то почему знатоки Торы неизвестны в мире, в отличие от богачей и знатных вельмож? Весь мир шумит об этих людях и их делах, а о тех, кто изучает Тору, ничего не слышно!» В ответ я сказал ему: «Как ты знаешь, в богатых домах все самое ценное – часы, сундуки с дорогой одеждой и прочее – обычно хранится во внутренних покоях, где живет сам хозяин. Другие вещи, не столь ценные как эти, хранятся в проходных комнатах. А менее всего ценное, например кочерга и совок, чтобы топить печь, хранится в прихожей. Вот и здесь так же: этот мир – прихожая. Что же находится в прихожей? Самое малоценное. Вот потому и не слышно в этом мире ничего о тех, кто изучает Тору, слова которой драгоценнее золота».

Хафец Хаим «Открою уста свои в притче»

Глупцы те, кто всю жизнь только копит деньги, забыв о том, для чего были посланы в этот мир! Почему бы им не брать пример с возницы, который не поедет даже в соседнюю деревню, если не сможет на этом заработать для своей семьи хоть немного сверх того, что покроет пропитание его самого и его лошадей? Нам же приходится отправляться гораздо дальше: из вышнего мира – в этот мир. Так разве не очевидно, что не стоило пускаться в столь дальний путь, чтобы получить только пропитание для тела и ничего сверх того не обрести, что пригодилось бы в грядущем мире? И не понимают этого люди потому, что злое начало ослепляет их разум. Они напоминают одного не очень мудрого человека, который однажды побывал в далеком поселении, в нескольких днях пути от его дома.

– Что ты успел там сделать? – спросили его земляки, когда он вернулся.

– Я достал там понюшку хорошего табака! – ответил он.

Хафец Хаим «Открою уста свои в притче»

Некоторые люди так боятся насмешек, что начинают совершать недостойные поступки. Постепенно их поведение перестает им казаться предосудительным. Таких людей постоянно соблазняет злое начало, побуждая их нарушать запреты Торы. И как неубедительны их аргументы в свою защиту!

Предположим, один человек увидел ночью, что дом его друга горит, и стал стучать в его дверь с криком:

– Беги быстрей! Уже горят стены твоего дома, еще немного – и ты сам сгоришь!

Так не глупо ли поведет себя его друг, если задержится, чтобы умыться и погладить свою одежду, говоря:

– Не могу же я выйти на люди в таком виде! Если я не приму приличный вид, то надо мной станут смеяться!

И не скажут ли ему:

– Глупец! Неужели ты готов сгореть из-за нескольких насмешек от таких же глупцов?

Если нечестивец присмотрится к своим делам, то увидит, что ведет себя, как этот глупец. Он знает, что тех, кто нарушает заповеди Всевышнего, ждет вечный огонь ада.

Так почему же он сам их нарушает? Почему сам готов сгореть? Только потому, что иначе глупцы могут посмеяться над ним! Но мудрецами сказано: «Лучше всю жизнь называться безумцем, чем хотя бы час быть злодеем в глазах Всевидящего».

Хафец Хаим «Открою уста свои в притче»

Как исцелиться больным душой? Пусть придут они к мудрецам, которые лечат души: мудрецы своим поучением вернут их на верный путь и тем самым вылечат болезни их образа жизни. О тех же, кто знает, что болен, но не идет лечить душу к мудрецам, Шломо (Соломон) сказал: «Глупцы только презирают мудрость и наставление».

Рамбам «Книга Знаний». Законы об образе жизни

Вся мудрость стоит на знании о том, что есть Изначальный Сущий, благодаря Которому существует сам мир и все, что в нем находится: все это существует только в силу непреложности Его существования. Если предположить, что Его не существует, – то и мир не мог бы существовать. А если предположить, что мир не существует, – Он остался бы существовать даже с исчезновением мира, поскольку все, что есть в мире, невозможно без Него, а Он, Благословенный, не нуждается ни во всей сотворенной Им вселенной, ни в каждом из отдельных творений.

Рамбам «Книга Знаний». Фундаментальные законы Торы

У царя было двое любимых слуг. Каждому из них он дал меру пшеницы и связку льна. Умный слуга обработал лен и соткал из него скатерть, а пшеницу смолол и испек из муки хлеб. А глупый слуга ничего не сделал с царскими дарами.

Царь сказал им:

– Покажите мне то, что дал я вам!

Первый принес хлеб на столике, покрытом красивой скатертью, а второй – меру пшеницы и связку льна. И второй устыдился, что не смог порадовать царя.

Так и здесь: Всевышний дал сынам Израиля Тору, как меру пшеницы и связку льна, чтобы сами сделали из нее хлеб и одежду.

Тана де-бейт Элиягу

Образование и наука

Зови в дом твой мудрецов, и садись у ног их, где грязь от их обуви, и запоминай каждое их слово.

Пиркей авот

Судя о любом человеке, находи ему оправдание.

Пиркей авот

Кто ничему не учен, не боится греха.

Пиркей авот

Чем больше воспитаешь учеников, тем лучше.

Пиркей авот

Лучше дважды переспросить, чем однажды ошибиться.

Шолом-Алейхем

Робкий не научится, гневливый не научит.

Пиркей авот

На занятиях учеников рассаживай по их знаниям, а за обедом – по их возрасту.

Талмуд. Бава Батра

Только тот бедняк, кто беден знаниями.

Талмуд.Недарим

Невежеством никого не убедишь.

«Не знаю» – не аргумент.

Бенедикт Спиноза

Ученому человеку следует быть аккуратным и умеренным в пище и питье, соблюдать чистоту тела, обуви и одежды, следить за своей походкой и голосом, совершать добрые дела.

Дерех-Эрец Зута

Если у тебя есть знания – разве нужно тебе что-то еще? Если у тебя нет знаний – разве есть у тебя хоть что-то?

Вайикра раба

Бутылка, в которой всего одна монета, всегда звенит гораздо громче бутылки, полной монет. Так и люди: тот, кто по-настоящему учен, – скромен, а недоучка любит похвастаться своими знаниями.

Талмуд. Бава Мециа

Сидели рабби Тарфон и старцы на верхнем этаже дома Нетазы в Лоде. Спросили их:

– Что важнее: учиться Писанию или исполнять заповеди?

Сказал рабби Тарфон:

– Исполнять важнее.

Сказал рабби Акива:

– Учиться важнее.

Сказали все:

– Учиться важнее, ибо учеба ведет к исполнению заповедей.

Талмуд. Кидушин

Учись каждый день, и пусть учеба радует тебя.

Талмуд. Сангедрин

Не зазнавайся, если ты преуспел в учении.

Пиркей авот

Выдать свою дочь за невежду – все равно что отдать ее льву. Лев рвет жертву на куски и пожирает ее, не ведая стыда, так же и невежда, не стыдясь, бьет свою жену и пользуется ею.

Талмуд. Псахим

Продать свиток Торы можно только ради учения или женитьбы.

Талмуд. Мегила

Старец Гиллель каждый день ходил и искал работу. Половину заработка он тратил на пищу для семьи, а остаток отдавал сторожу дома учения. Как-то раз в пятницу работы для него не нашлось, и сторож не впустил его без оплаты. Тогда он залез на крышу и стал слушать через верхнее окно, как учат Закон Шаммай и Авталион. Дело было зимой, пошел снег и засыпал его. Утром в субботу Шаммай спросил Авталиона:

– Брат, почему так темно? Здесь всегда было светло. Может, ветер нагнал облака?

Они вышли во двор и увидели, что у окна сидит человек, весь в снегу. Тогда они взобрались наверх и помогли ему спуститься, а потом искупали его, умастили, посадили согреться у огня и сказали:

– Для такого человека можно и субботу нарушить!

Талмуд. Йома

Учиться в детстве – как писать на новой бумаге. Учиться в старости – как писать на изношенном пергаменте.

Пиркей авот

Человек, который переписывает Писание и дает читать другим, подает пример благочестия. Потому что одолжить кому-либо редкий рукописный текст – значит совершить большое благодеяние.

Талмуд. Ктубот

Учиться у молодых – все равно что есть незрелый виноград и пить молодое вино. Учиться у старцев – все равно что есть спелый виноград и пить выдержанное вино.

Пиркей авот

Вот каков должен быть мудрец: скромен, расторопен, исполнен достоинств, необидчив, всеми любим, обходителен с домашними; и пусть он избегает грехов, судит о каждом по делам его и говорит: «В этом мире мне ничего не нужно, ибо этот мир мне не принадлежит», пусть он усердно учится, стелит одежды свои мудрецам под ноги, и пусть никто не увидит в нем ничего дурного.

Аерех-Эрец Зута

Стараниями изучивших Писание умножается мудрость.

Талмуд. Бава Батра

Сердиться на своего учителя – все равно что сердиться на Божественное присутствие.

Талмуд. Сангедрин

Однажды старый раввин навестил молодого, известного своим благочестием, и был поражен тем, насколько тот погружен в молитвы и книги. Старик спросил, что помогло ему целиком посвятить себя изучению Писания, устояв перед всеми соблазнами молодости, когда его соседи ведут себя столь шумно и вряд ли праведно. Молодой раввин ответил: «В мороз можно согреться по-разному. Можно одеться потеплее, а можно разжечь огонь. Но одежда согревает только одного, а огонь – всех, кто с ним рядом».

Еврейская притча

Однажды пришел к раввину человек. Раввин спросил:

– Зачем ты пришел?

– Я пришел, чтобы у тебя учиться, – ответил человек.

– Ты ошибся дверью, – ответил раввин. – Я не учитель.

– Почему ты его прогнал и не поговорил с ним? – удивленно спросила раввина жена.

– Потому что большинство из тех, кто говорят, что хотят изучать Писание, глупы. На самом деле они хотят таким образом укрыться от мира, – сказал раввин.

На другой день к раввину пришел другой человек. И его раввин спросил:

– Зачем ты пришел?

– Я пришел, чтобы вместе с тобой послужить людям, – ответил пришедший.

И ему раввин ответил:

– Уходи, ты ошибся дверью.

Жена снова удивилась и спросила его:

– Он ведь не говорил, что хочет изучать Тору. Он хотел служить людям. Почему же ты не принял его?

– Тот, кто не знает сам себя, – ответил раввин, – не может никому служить.

На третий день пришел еще один человек. Раввин и его спросил:

– Зачем ты пришел?

– Мне не хватает ума, – ответил тот. – Не мог бы ты помочь мне восполнить этот недостаток?

Раввин поцеловал его и сказал:

– Входи, я ждал тебя.

Еврейская притча

К раввину пришел образованный молодой еврей и сказал, что хочет изучать Талмуд.

– Ты знаешь арамейский язык? – спросил раввин.

– Нет.

– А иврит?

– Тоже не знаю.

– Может быть, ты изучал Тору?

– Нет. Но я изучал философию и даже защитил диссертацию по логике. А к вам я пришел, чтобы расширить свои знания.

– Думаю, ты еще не готов изучать Талмуд, – сказал раввин. – А чтобы проверить это, задам тебе простую логическую задачу. Если сможешь ее решить, то так и быть, возьму тебя в ученики. Ответь на один вопрос. Два человека спустились по дымоходу. У одного лицо чистое, у другого грязное. Кто из них пойдет умываться?

– Проще простого – конечно, тот, у которого лицо грязное!

– Нет. Рассуждай логически: тот, который с грязным лицом, посмотрит на того, у кого чистое лицо, и решит, что у него тоже чистое лицо. А тот, который с чистым лицом, посмотрит на другого, с грязным лицом, подумает, что он тоже измазался, и пойдет умываться.

– Как просто! – поразился юноша. – Рабби, пожалуйста, дайте мне еще одну задачу!

– Что ж, слушай. Два человека спустились по дымоходу. У одного лицо чистое, у другого грязное. Кто из них пойдет умываться?

– Мы ведь это уже выяснили: тот, у которого лицо чистое!

– А вот и нет. Они оба пойдут умываться. Подумай: тот, у которого чистое лицо, увидит грязное лицо другого, решит, что сам перемазался и пойдет умываться. А другой, с грязным лицом, увидит, что первый пошел умываться, и поймет, что и у него лицо грязное. И он тоже пойдет умываться.

– Об этом я не подумал… Пожалуйста, задайте мне еще одну задачу!

– Что ж, слушай… Два человека спустились по дымоходу. У одного лицо чистое, у другого грязное. Кто из них пойдет умываться?

– Видимо, оба?

– А вот и нет, никто из них не пойдет умываться. Рассуждай логически: тот, что с грязным лицом, увидит чистое лицо другого и не пойдет умываться. А другой, с чистым лицом, увидит, что первый не пошел умываться, подумает, что сам чистый, и тоже не пойдет умываться.

Молодой философ приуныл.

– Я ведь на самом деле очень хочу изучать Талмуд… Пожалуйста, задайте какую-нибудь другую задачу!

– Что ж, слушай. Два человека спустились по дымоходу…

– Знаю, ни один из них не пойдет умываться!

– Ты снова дал неверный ответ. Подумай сам: как могут двое спуститься по одному и тому же дымоходу и у одного лицо будет грязным, а у другого чистым? Разве ты не понял, что сам вопрос лишен смысла? А если ты готов отвечать на любой бессмысленный вопрос, то все твои ответы, и вся твоя жизнь будут так же бессмысленны! Видишь теперь, что всей твоей логики и философии мало, чтобы изучать Талмуд?

Еврейская притча

Сослаться на авторитет не значит привести довод.

Бенедикт Спиноза

Наука совсем не эгоистическое удовольствие. Те счастливцы, что могут отдаться научным задачам, сами первые должны отдавать свои знания на службу человечеству.

Карл Маркс

В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот может достигнуть ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам.

Карл Маркс

Научные истины всегда парадоксальны, если судить на основании повседневного опыта, который улавливает лишь обманчивую видимость вещей.

Карл Маркс

Наука – это не законченная книга и никогда ею не станет. С каждым большим достижением встают новые вопросы. Всякий прогресс со временем выявляет новые, все более непреодолимые препятствия.

Альберт Эйнштейн

Наука – это драма, драма идей.

Альберт Эйнштейн

Философию можно считать первоосновой любого научного поиска, если понимать под ней поиск наиболее общего, универсального знания. При этом остальные науки также влияют и на самих ученых, и на философию целого поколения.

Альберт Эйнштейн

Наука – это реальность. А вот вера в то, что можно получить из неведомого источника то, что она неспособна нам дать, – это иллюзия.

Зигмунд Фрейд

У меня нет своего учения. Я лишь что-то показываю. Я показываю реальную жизнь – то, на что обычно не смотрят или смотрят слишком редко. Я беру собеседника за руку и подвожу к окну. Я распахиваю окно и показываю то, что находится снаружи. У меня нет учения, но я веду беседу.

Мартин Бубер

Чтобы хоть что-то понять о науке, нужно серьезно заниматься ею.

Эмиль Дюркгейм

Из Писания и Талмуда мы знаем, что самая большая мудрость – в покорности воле Бога и добрых делах. Но о том, кто учится и при этом не размышляет об изученном и не стремится претворить свои знания в дела, мудрецы говорят: «Кто изучает, но не исполняет, – лучше бы не родился на свет!»

Хафец Хаим «Открою уста свои в притче»

У одного раввина был способный ученик, которого раввин обучал, пока тот и сам не стал настоящим знатоком Торы. Ученик переехал в другой город, учился там еще несколько лет и так хорошо изучил Талмуд, что стал его великим знатоком и законоучителем. Прошло несколько лет, и однажды на постоялом дворе он встретился со своим старым наставником раввином. Тот был очень рад, назвал молодого раввина своим гостем и попросил хозяина в его честь подать лучшее вино и угощение. Хозяин удивился и спросил:

– Принято младшему почитал старшего, почему же ты поступаешь наоборот?

Раввин ответил:

– Этот юноша – мой ученик. Первые свои знания он получил от меня и благодаря мне достиг большой учености. Поэтому я никогда не забуду его и поэтому я так рад его видеть.

Хафец Хаим «Открою уста свои в притче»

Достойный вид смирения – смириться перед своими наставниками, мудрецами и праведниками, что идут верным путем. Ученик думает: «Они – повинуются Всевышнему и любят Его», – поэтому почитает их, а себя принижает. Это хороший вид смирения, потому что он думает: «Благодаря скромности я буду приближен к мудрецам, и я буду учиться у них, они наставят меня и проведут по путям Всевышнего». Другой хороший вид смирения – смириться перед своими учениками и помогать им в учении, умному и глупому – объяснять по уму, добродушно и настойчиво, пока не поймут. Учитель не должен говорить: «Как же объяснить ему, чтобы понял, если голова его тверже камня?» Нужно объяснять раз за разом, не спеша и доходчиво, пока не поймет. Все знают и ты знаешь, как был награжден рабби Прейд, который одному ученику повторял объяснение четыреста раз! Но есть и третий достойный вид смирения – учиться вместе с начинающими и спрашивать у них то, что неизвестно тебе. Не говори: «Как же мне учиться у них? Ведь они знают меньше меня!» Ибо об этом сказано: «Я набирался ума от каждого, кто учил меня».

Орхот цадиким. Врата смирения

Каждый день и час прилагай к учению усердие и размышление – и будет у тебя жизнь и почести, и увидишь плоды дел своих в этом мире, и воспитаешь в себе все добрые качества, какие только есть в этом мире.

Орхот цадиким. Врата Торы

Лентяи склонны к безделью, поэтому им л тяжелы заповеди, и их душам трудно изучать Тору Они убегают из дома учения, чтобы найти место, где можно отдохнуть. Они дремлют в синагоге, потому что сказано: «Лень клонит в сон», – что естественно для человека. Но царь Шломо (Соломон) предостерег нас: «Стоит лишь немного поспать или подремать, или полежать без дела – и не заметишь, как придет бедность твоя».

Лентяй оправдывает свою лень. Он говорит: «Телу полезно отдыхать, чтобы восстановить силы. Имея силы, человек способен на многое». Ленивец любит слушать пустые разговоры. Он говорит, что от этого он умнеет. То есть он старается оправдать свое неучение тем, что исполняет заповедь.

Орхот цадиким. Врата лени

Был такой случай. Двое заспорили о том, можно ли рассердить Гиллеля.

– Уж я-то выведу знаменитого учителя из терпения! – говорил один.

Побились об заклад в четыреста зуз. Было это в канун субботы, Гиллель собирался мыться. Подошел тот, кто собирался рассердить его, к двери дома Гиллеля и закричал:

– Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?

Оделся Гиллель, вышел и спросил пришедшего:

– Что тебе угодно, сын мой?

– Хочу спросить тебя.

– Спрашивай, дитя мое, спрашивай.

– Отчего у вавилонян головы неправильной формы?

– Сын мой, – сказал Гиллель, – важный вопрос задал ты мне, и я отвечу: оттого, что у вавилонян нет хороших повивальных бабок.

Спрашивавший ушел. Но через некоторое время вернулся и снова закричал:

– Кто здесь Гиллель?

Оделся Гиллель и вышел к нему.

– Чего хочешь ты, сын мой?

– Хочу задать вопрос.

– Спрашивай, сын мой, спрашивай.

– Отчего у тармудян глаза больные?

– Важный вопрос, сын мой, задал ты мне, и я отвечу: оттого, что они живут в песчаных местностях.

Ушел спрашивавший, но вскоре вернулся и закричал:

– Кто здесь Гиллель?

Оделся Гиллель и вышел к нему.

– Что угодно тебе, сын мой?

– Хочу задать вопрос.

– Спрашивай, дитя мое, спрашивай.

– Отчего у апракийцев ступни широкие?

– Важный вопрос задал ты мне, сын мой, и я отвечу: оттого, что они живут среди болот.

– У меня еще много вопросов, но боюсь рассердить тебя.

– Спрашивай обо всем, как пожелаешь, и я отвечу!

– Тот ли ты Гиллель, которого величают князем израильским?

– Да.

– Пусть же не будет много тебе подобных в Израиле!

– Почему, сын мой?

– Потому что из-за тебя я потерял четыреста зуз – мне не удалось тебя рассердить.

– Будь же впредь осмотрительней. Ты не раз четыреста зуз потеряешь, а рассердить Гиллеля тебе не удастся.

Сефер га-Агада. Гиллель Старший

Вышел в годы римского владычества указ, запрещающий евреям заниматься изучением Торы. Некий Папус бен Йегуда, видя, как рабби Акива продолжает по-прежнему устраивать собрания и всенародно преподавать Святое учение, спросил его:

– Рабби! Неужели ты не боишься гнева императора?

– Папус, – ответил Акива, – люди считают тебя умным человеком, а рассуждаешь ты сейчас не лучше любого глупца. Расскажу я тебе притчу.

Шла лисица по берегу реки и видит: рыбки мечутся туда-сюда в страшной тревоге. Спрашивает лисица: «От кого вы бежите, рыбки?» – «Спасаемся, – отвечают они, – от сетей, закинутых в реку». «Так выходите лучше на берег, – говорит лисица, – заживем мирно вместе!» Отвечают рыбки: «Про тебя, лисица, говорят, что ты умнейшее из животных, а рассуждаешь ты не лучше любого глупца. Ты рассуди: если в реке, где нам жить назначено, мы очутились в такой опасности, то как же мы выйдем на сушу, где нас верная гибель ждет?»

Точно так же и я отвечу тебе, Папус: если и теперь, продолжая изучать Тору, в которой залог жизни и долгоденствия нашего, мы вынуждены трепетать за свою жизнь, то что же будет с нами, когда мы сами откажемся от Святой Торы нашей?

Сефер га-Агада. Рабби Акива

Из Вавилона Гиллель вышел в возрасте сорока лет, сорок лет слушал учение мудрецов и сорок лет был пастырем добрым своего века. Рассказывают про Гиллеля, что ни одной науки и ни одного наречия он не оставлял без изучения. Изучал он также голоса гор, равнин и долин, шелест деревьев и трав, язык зверей и животных, голоса демонов, притчи, басни и сказки народные.

Сефер га-Агада. Гиллель Старший

Рабби Элиэзер бен Гиркан до двадцати двух лет ничему не учился. У его отца было богатое хозяйство, и все дети работали в поле. Как-то раз Элиэзеру досталась каменистая полоса, и отец увидел, что он плачет.

– Почему ты плачешь? – спросил он сына. – Если тебе трудно, можешь перейти на черноземное поле.

Но и там отец застал Элиэзера в слезах и спросил:

– А теперь-то ты почему плачешь? Разве и здесь тебе трудно работать?

– Нет, – ответил сын. – Я плачу потому, что хочу учиться, но не имею возможности.

– Тебе же уже больше двадцати! – сказал отец удивленно. – Зачем тебе учиться? Вот женишься, родятся у тебя дети – их и отправишь учиться.

Сын промолчал. Но однажды он пришел к отцу и сказал:

– Я иду учиться к знаменитому рабан Йоханану бен Закаю.

– Если сегодня не обработаешь свой участок поля, я больше не стану тебя кормить! – воскликнул отец. – И чтобы я больше не слышал от тебя об учебе!

Но на следующий день Элиэзер все же убежал с поля и отправился к знаменитому раввину в Иерусалим. Тот принял его и стал учить, но Элиэзеру приходилось три года перебиваться с хлеба на воду и жить на постоялом дворе в маленькой комнатке.

Братья Элиэзера говорили отцу:

– Наш брат поступил очень плохо! Ты должен сказать ему что лишаешь его наследства!

Отец и сам об этом подумал, поэтому отправился в Иерусалим. А в это время там собрались все самые знатные люди. Рабан Йоханан узнал о приезде отца Элиэзера, пригласил его и усадил среди самых почетных гостей. Потом он сказал Элиэзеру:

– Держи слово перед нами.

– Что же я могу сказать, учитель? Всему что знаю, я научился от тебя, – ответил Элиэзер.

– Нет, сын мой, – сказал рабан Йоханан. – Ты не водоем, а родник, из которого струится чистая живая вода…

И Элиэзер, уступая общему желанию, встал и начал говорить. Он говорил вдохновенно, лицо его сияло, подобно солнцу. Никто еще не слыхал такой прекрасной речи.

Знаменитый рабан Йоханан поднялся, обнял Элиэзера и воскликнул:

– Трижды славлю Авраама, Исаака и Иакова за то, что явился этот муж в потомстве их!

– О ком говорит патриарх? – спросил отец.

– О твоем сыне Элиэзере, – ответили ему.

Тогда старик встал и сказал:

– Жители Иерусалима, слушайте! Я пришел, чтобы сказать своему сыну Элиэзеру, что лишаю его доли в наследстве. Но теперь скажу, что завещаю все свое имущество ему одному!

Элиэзер ответил:

– Отец! Если бы я просил у Господа земли, то Он и без тебя дал бы мне земли. И если бы я просил золота, то Господь бы наделил меня и золотом. Но я не прошу у Господа ничего кроме знания.

Еврейская притча

Во время пребывания в академии рабби Акива ежедневно направлялся в лес и приносил связку дров, половину продавал и половину оставлял для собственного пользования. Он щепал лучину для своих вечерних занятий, и соседи роптали, говоря ему:

– Акива, ты нас совсем закоптил дымом. Лучше продавай нам свои дрова и покупай хорошее масло для лампады!

– Нет, друзья мои, – отвечал Акива, – дрова лучше. В каждом полене заключается целых три возможности: читать при лучине, греться у очага и, наконец, полено может и подушкой послужить.

Сефер га-Агада. Рабби Акива

Если тот, кто много учился, похваляется своими знаниями сверх меры, они уйдут от него.

Талмуд. Псахим

Школа Шаммая и школа Гиллеля три года спорили о том, какая из них правильнее толкует Закон. И раздался Глас небесный:

– И те, и другие учат слову Божьему, но предпочтительнее поступать по толкованиям школы Гиллеля.

– Но если и те, и другие учат слову Божьему, то чем школа Гиллеля лучше?

– Тем, что ее ученики, следуя духу кротости и смиренномудрия, преподавали не только свое учение, но и учение школы Шаммая.

При этом толкования школы Шаммая они всегда излагали прежде собственных.

Еврейская притча

Про Йоханана бен Закая рассказывали: ни разу за свою жизнь не вел он разговора ненаучного. Никто раньше него не являлся в академию. Не было случая, чтобы он вздремнул хотя бы на минуту за все время занятий в академии. Не уходил из академии, пока там оставался хоть один человек. Никто не заставал его иначе, чем занятого учением. Никому не позволял он открывать двери ученикам, а делал это сам. Никогда не высказывал он суждения, не воспринятого им от своих учителей. При встрече он первый приветствовал каждого, даже любого иноплеменника на улице.

Сефер га-Агада. Рабан Йоханан бен Закай

У входа в науку следует выставить то же требование, что и у входа в ад: «Здесь нужно, чтоб душа была тверда, здесь страх не должен подавать совета».

Карл Маркс

Рабби Тарфон подобен был сложенным в пирамиду орехам: тронешь один – все покатятся с шумом один за другим. Бывало, спросит его ученик о чем-то – и услышит от рабби Тарфона множество изречений из Торы, Мишны, Галахи и Агады. И ученик выходит от него с богатым, благодатным запасом знания.

Сефер га-Агада. Рабби Тарфон

Если мудрецы изощряют свой ум в изучении Святого Закона, они возвеличатся, ибо сказано в стихе: «Воссядь на колесницу». Но благословение это только для тех, чье желание искренно. Поэтому дальше в стихе сказано: «Воссядь на колесницу ради истины». А чтобы не подумали, что благословение и для тех, кто возгордился полученными знаниями, стих продолжается так: «Воссядь на колесницу ради истины и кротости и правды».

Талмуд. Coma

Из астрологического манускрипта (XIV в.)