Текст книги "Игры Богов"

• • •

На следующий день Даша была одета в платье серо-коричневого цвета наподобие тех, что носили в 50-е годы прошлого столетия. Платье ей, современной девушке, явно не шло. На ней оно сидело как-то старомодно, а чёрные туфли на каблуках смотрелись как-то грубовато. Адаму впервые не понравился её внешний вид, хотя он был несказанно рад созерцать её. Он намеревался подловить её одну. Однако она постоянно была с кем-то и не обращала на него внимания, точнее, обращала – но делала это аккуратно и завуалированно: Адам подмечал все её движения и тайные боковые взгляды.

Даша, как и большинство девушек, любила фотографироваться. Сначала она сфотографировалась с однокурсниками, а затем принялась снимать их, весело позвав особняком стоявшего парня:

– Никита, что ты стоишь один? А ну-ка присоединяйся к нам.

После того как Никита присоединился к ребятам, она нажала своим пальчиком кнопку телефона, откуда раздался щелчок. Отошла влево, туда, где открывался отличный вид на Адама, и вновь нажала на кнопку. Он был уверен, что попал в объектив и теперь его образ был зафиксирован у неё на сотовом.

Прошло две недели. Они не общались, но Адам каждый день наблюдал за ней. Наблюдал: как она пьёт чай с подругами; как в их сопровождении прогуливается по коридорам Академии; как спускается по лестнице в гардеробную и как возвращается оттуда, смешно просунув свой пальчик в отверстие гардеробного номерка и покручивая им; как, заметив его приближение, сворачивает в женский туалет, открывая дверь и брезгливо приговаривая: «Фу-у! Ну и накурено тут».

Адам был настолько под впечатлением, что на следующий день по ошибке посетил не мужской, а женский туалет. Девушки, прихорашивавшиеся там, увидели его и рассмеялись.

Терпение его иссякало с каждым новым днём, и в Адаме всё больше нарастало желание подойти к ней, взять её за руку и отправиться в бесконечную прогулку по Москве. И случай представился: эффектной походкой она вышла из кафе на третьем этаже, не забыв, как обычно, не менее эффектным движением отбросить прядь своих притягательно густых волос со лба и целенаправленным взглядом обвести пространство вокруг. Он последовал за ней, окликнув её. Она словно ждала его оклика и в ту же секунду повернулась.

Они стали спускаться по ступенькам всё той же лестницы; их шаги были беззвучны и легки, как пушинки, словно оба днями напролёт оттачивали технику передвижения ногами по твёрдой поверхности.

– Как дела, Даша?

– Нормально. – Голос у неё прозвучал бесцветно, а лицо казалось безразличным, слегка надменным.

– Ты выглядишь просто восхитительно.

Она поблагодарила его за комплимент. Чувствовалась какая-то отстранённость в её голосе. Ей хотелось скорее покинуть общество Адама, который старался не сдаваться в своих намерениях сблизиться с ней.

– Я потерял номер твоего телефона. Не продиктуешь заново?

– А ты его никогда и не знал, – насмешливо-высокомерным тоном проговорила она. – Нет, я не дам тебе свой номер.

После этой фразы его словно кувалдой ударили в грудь.

– Но почему? – сдавленно спросил он, чувствуя тупую боль глубоко внутри.

– Ну, хотя бы потому, что мы мало знакомы.

«Дурочка, я спросил у тебя номер, чтобы ближе познакомиться», – разочарованно думал Адам, а сам вслух смело продолжил, претендуя на оригинальность следующего вопроса:

– Хорошо, кто в таком случае тебя будет защищать, а, Даша?

Однако временами, когда она оказывалась в центре его внимания, он чувствовал, что именно она – та, кто способна его защитить, а он всего лишь маленькое беззащитное дитя под надёжным крылом матери в мире суровой реальности.

Наступила неловкая пауза. Он с нетерпением ждал её ответа. И она ответила с лукавой улыбкой:

– Мои родители. Мой жених.

Снова удар в грудь: тяжёлый и причинивший ему неимоверную боль.

– Какой жених? – выдавил он, стараясь изо всех сил совладать с эмоциями.

Адам точно не претендовал на роль жениха, по крайней мере – на данном этапе их взаимоотношений.

– Мне нужно торопиться, у нас занятие началось, – промолвила она, ускользнув от ответа.

– Почему ты избегаешь меня, Даша?

– Я? Я не избегаю тебя. Вот сейчас я же разговариваю с тобой.

– Мне от таких разговоров мало пользы, – возразил Адам.

– Мне надо на лекцию.

– Зачем тебе лекция? Я сам тебе прочитаю её на три года вперёд.

– Нет, я не могу… Всё, я иду на лекцию, – произнесла она нехотя, в глубине души сопротивляясь чему-то, будто желала дальнейшего продолжения разговора.

Адам проводил её до двери кабинета, как верный телохранитель, только успев вопросить:

– Ты завтра будешь?

– Да.

После недолгого, на этот раз не столь воодушевляющего на подвиги диалога он обдумывал, что сделал не так. Может, он был с ней резок? Но что за вздор! Может, не так подошёл к ней? Может, ей не понравился его внешний вид? Когда Адам, неделю не брившийся и полгода не стригшийся, в чёрном бархатном пиджаке, чёрной водолазке и чёрных брюках явился в ректорат Академии (во время подачи документов на соискательство в аспирантуру), проректор мягко сделал ему выговор, прозвучавший иронично:

– Выглядите вы, молодой человек, как-то диковато…

Итак, что получалось? У него несерьёзное лицо, но он с серьёзными, как танк, намерениями, с диковатым внешним видом и диковатыми манерами ухаживания плюс с напускной бравадой. Ну куда уж без неё – без бравады-то? – тогда взаимоотношения могут перетечь в скучное русло, где двоим плавать вместе определённо не захочется.

Может, она испугалась, когда он завёл речь о телефоне? Само собой разумеется, Адам поспешил за женским советом, без которого просто не обойтись в деле покорения сердца возлюбленной. Он был готов опросить тысячи женщин ради этого высокого, благородного дела, не жалея времени. Он позвонил одной, встретился с другой, обменялся письмами в интернете с третьей – все по школьной и университетской скамье, а также справился у знакомой абхазки по Академии. Тут, надо сказать, он получил однотипный ответ, который одновременно утешил и растревожил его и так неспокойное сердце:

– Зачем нужна такая девушка, которая охотно даёт номер телефона тебе – малознакомому парню, который пусть ей и нравится? Я, если бы была на её месте, тебе тоже не дала бы номер. Потерзала бы некоторое время, посмотрела бы на твою реакцию…

Получалось, что все они соглашались с Дашей и были с ней как бы в духовном сговоре. Вместе с тем все в один голос заявили о проявлении разумной настойчивости в ухаживании за возлюбленной.

Возможно, Даша проверяла Адама на прочность и была не против того, чтобы он испытывал душевное страдание. Да, он испытывал что-то вроде страдания, но внешне держался уверенно. Он здоровался с ней легко и непринуждённо, будто между ними и не было разговора (о телефоне), который словно развёл мосты между ними.

Может, она опасалась того, что он попользуется ею, а затем избавится как от ненужной вещи? Конечно, она защищала себя. А что он хотел? Чтоб она вот так сразу, с первым попавшимся – в мир мутных страстей?

Женщина – своеобразный клубок чувств. Знакомясь с ней, необходимо разобраться в её чувствах, перепадах настроения, если хочешь сблизиться с ней и заполучить её в качестве награды, иначе тебя ожидает крах, сравнимый с крахом на фондовой бирже, когда пускаешься с головой в мировой оборот ценных бумаг без анализа сопутствующих тенденций и рисков.

День, два, три… Он думал только о Даше, больше ни о ком другом. Как же ему хотелось взять её нежную руку, прижать к своей щеке и провозгласить: «Я люблю тебя, дорогая. Ты смысл всей моей жизни!» С каждым взглядом, с каждой встречей, с каждым «привет» он всё больше влюблялся в неё.

По советам друзей Адам какое-то время не искал встречи с ней, и она, как ему показалось, забеспокоилась. В одиночестве она часто начала проходить мимо него, когда он стоял в кругу слушателей, словно манила его за собой.

В его голове заиграли следующие мысли о предполагаемых мотивах Даши:

«Даша не знала, куда себя деть. Что же делать? Она чувствует себя дурочкой, после того как объявила, что у неё есть родители и жених, которые будут оберегать её. Не стоило ей этого говорить – он прекратил всякие попытки ухаживать за ней. Она полагала, что он с каждым днём, каждой минутой, каждой секундой всё более удаляется от неё. Она представила, как он утопает в объятиях другой не менее красивой девушки, и от этой мысли ей стало дурно. Нет! – она не отдаст его никому. Она думала о нём постоянно, думала о том, что он не такой как все. В нём есть что-то особенное. Его манера поведения, умение держаться – просто сногсшибательны. Женское чутьё подсказывало ей начинать действовать. Она пойдёт на всё, но только чтобы он остался с ней. Она не станет его ни с кем делить. Она будет иметь в жизни всё красивое: дом, одежду, машину и мужчину. Ей так хотелось, чтоб он обнял её и поцеловал, признался в любви. Но всё же ещё не настало время, поэтому она будет проявлять хладнокровие в отношениях с Адамом. Будет вести с ним осторожно, присматриваясь к нему. Она боится ошибиться. Если она отдастся ему так сразу, он потеряет к ней всякий интерес – и будет она отвергнута и опозорена. А честь и достоинство для неё превыше всего, поэтому он будет играть в её игру и по её правилам. Если она потеряет неприступность, то это станет для него пройденным этапом, чего не должно случиться ни в коей мере».

Она вошла в кафе и, увидев Адама, остановилась, а потом резко развернулась и вышла из зала. Адам посидел с минуту за столиком и, поторапливаемый жаждой встречи с ней, также вынырнул из кафе. Она стояла в углу холла, украдкой посматривала на него и разговаривала по телефону, быть может, с подругой, выкладывая ей всё про него и выслушивая рекомендации по поводу того, как вести себя дальше. В голове у неё стоял дым коромыслом, срочно несите спасательные вёдра – тушить пожар!

Адам посмотрел ей в глаза, а она – ему – и что-то первобытно-страстное сверкнуло в их взглядах. Она продолжила разговаривать по телефону, он же зашагал на лекцию.

• • •

Однажды Адам засиделся с Гошей в кафе. Уже как десять минут шёл семинар по «Мировой экономике».

– Ну что, пойдём на пару или забьём? – риторически вопросил скучным голосом Гоша, долговязый парень с влажными волнистыми чёрными волосами, зачёсанными назад.

Одетый в модный прикид, он был больше похож на ведущего популярных музыкальных телеканалов, чем на слушателя строгой Дипломатической академии.

Адам не успел ответить, потому что вошла Даша.

– А вон твоя девчонка, – оживился Гоша.

Адаму было приятно слышать, что друг назвал Дашу его девушкой. Но приятнее ему было бы вдвойне, если бы она сама считала его своим парнем.

Она безупречной походкой прошла к стойке. В её умении передвигаться угадывалась некая претензия на значимость, которая свойственна людям, знающим, что хотят от жизни. Её походка настолько сводила Адама с ума, что если бы он был председателем конкурса «Мисс Вселенная Походка», а Даша бы участвовала в нём, он без раздумий подговорил бы всех остальных членов жюри присудить ей победу.

В руках она держала куртку-пуховик и сумочку. Она что-то заказала и села за столик боком к ребятам. Теперь она была без подруг и сокурсников. Самое время побыть с ней наедине!

«Почему Даша не на паре? – удивлённо размышлял Адам. – Неужели прогуливает занятия? Это на неё не похоже».

– Гоша, посиди со мной ещё немножко, – произнёс Адам, пытаясь сдержать накатившее волнение и моля про себя, чтобы не появился кто-либо и не подсел к ней, разрушив тем самым его планы.

Безумие какое-то. Почему он постоянно волнуется, когда видит её?

– Конечно, не вопрос.

– Я сейчас к ней подойду.

– Спокойно. Общайся с ней отстранённо, словно ты есть и одновременно тебя нет. Не показывай свою заинтересованность.

– Ок.

Тем временем она взяла тарелку со стойки. В призрачном свете настенных светильников трудно было разглядеть, что лежало в тарелке. Даша села не боком к ребятам, а спиной.

«Странно. Почему она сменила позицию?» – напряжённо размышлял Адам.

– Ладно, я пойду на семинар.

– Давай, увидимся. Спасибо тебе.

– Да не за что, дружище, – бросил Гоша, слегка хлопнув Адама по плечу. – А тебе ни пуха ни пера.

Адам перевёл дыхание и твёрдой походкой направился к ней, стараясь просчитать в голове возможные варианты её поведения. Именно сейчас представился шанс побыть с ней тет-а-тет, пообщаться и узнать её лучше. Всё-таки она оставалась для него таинственной девушкой, и это волей-неволей влекло его к ней.

Неожиданно Адама пронзила мысль о том, что она пошлёт его куда подальше и не захочет общаться с ним. Ведь так бывало неоднократно. Конечно, она его откровенно не посылала, но всякий раз, когда он приглашал её поужинать или сходить куда-нибудь, она отказывалась, деликатно ссылаясь на «сегодня не могу… сегодня я занята».

Он стоял позади неё, она взяла в правую руку нож, а в левую – вилку. Сам того не ожидая он положил руки на спинку её стула. Макушка Даши находилась на довольно близком расстоянии от его губ. Поцеловать её в щёчку было бы и смелостью, и наглостью, но вместо поцелуя, обдав её своим дыханием, смешавшимся с тонким запахом её дорогих духов, он произнёс:

– Даша, привет. Могу я составить тебе компанию? – Сказать эту фразу получилось у него легко, без всякого напряжения в голосе.

Вилка и нож выскользнули у неё из рук. Она судорожным движением прижала руку к губам. Адаму показалось, что она слишком взволнована его нежданным появлением. Неужели она думала, что он уйдёт, не поговорив с ней? Хотя Адам особо не жаловал это кафе, оно явилось в настоящий момент идеальным местом, предрасполагающим к беседе.

Даша ответила:

– Да, конечно.

Ответ взбодрил Адама.

Он ломал голову над тем, куда сесть: справа от неё или слева – на обоих стульях лежали её вещи.

Она с проворностью, которой можно было позавидовать, переложила сумочку на другой стул, словно ждала момента, когда Адам подсядет к ней. От удивления он едва не подпрыгнул до потолка.

Как ни странно, но сейчас, когда он сидел рядом с ней, он не чувствовал волнения – наоборот, раскрепощение завладело им. Он чувствовал себя свободно, раскованно, словно они были действительно знакомы на протяжении многих лет.

Молча они просидели секунд десять-пятнадцать, и она первая заговорила:

– Только что зачёт сдала. Страшно проголодалась, вот и зашла пообедать.

В тарелке у неё лежала гречка с говяжьей отбивной. Она красиво разделала на мелкие кусочки мясо, отложила нож в сторону, легонько нацепила на вилку кусочек и обмакнула его в томатном соусе. В её жестах и движениях прослеживались ставшие привычными для Адама дворянско-аристократические манеры.

Он посмотрел ей в глаза и чуть заметно улыбнулся: ему нравилось, как она потребляет пищу. В какой-то миг он поймал себя на мысли о том, что не прочь присоединиться к ней и съесть вместе с ней её обед.

– Вчера поздно легла. До ночи зубрила.

– Ты молодец, – похвалил её Адам.

– А ты, я гляжу, не на паре.

Адам невольно залюбовался её пальцами, тонкими, нежными, идеально подходившими для игры на фортепиано, филигранно созданными природой. На левом среднем поблёскивало колечко, достаточно дорогое, судя по инкрустированному бриллианту.

Что она всё о паре, да о паре? Ему охота с ней побыть, а не идти на пару.

– На занятия чего-то не хочется. – И Адам начал неудержимо рассказывать о себе, о том, что привело его в Академию, где он учился до этого заведения и кем работал.

Повествовал он об опасных приключениях в одном экзотическом месте, начитавшись в детстве сказок, о страшных болезнях, которые можно там подцепить, а Даша внимательно слушала его, время от времени выверенными движениями отправляя себе кушанье в рот.

– Если тебе кто-нибудь предложит поехать туда, – уверенно продолжал Адам, – ни за что не соглашайся.

Она старалась незаметно прожёвывать пищу и немножко смущалась от постоянного взгляда на неё.

– Да, ты прав, – покорно согласилась она.

От этих слов у Адама дух захватило. Ему казалось, что она полностью в его власти и он может делать с ней всё, что захочет. Всё-таки правильно говорят: если хочешь казаться настоящим мужчиной в глазах девушки, женщины, действуй уверенно, смотри ей в глаза, не волнуйся, будь раскрепощённым.

Он начал размышлять о том, как дотронуться до её руки: накрыть своей или слегка сжать её, притянуть к своей щеке, ощутив нежность её кожи, – и признаться Даше в том, что она ему сильно нравится. Право, от этих размышлений его обдало приятной дрожью, не сравнимой ни с какой другой дрожью, которую доселе приходилось ему испытывать.

– Всё ясно, – резюмировала она. – А ты сейчас работаешь или так – сам по себе? – Она вальяжно взмахнула рукой, будто намеревалась вложить в этот жест и в слово «так» полёт свободной птицы, характеризующей его нынешний статус, не обременённый никакими обязательствами.

Адама одновременно взволновал и рассмешил этот вопрос. Взволновал он его потому, что он бездельничал и был всецело представлен самому себе, а рассмешил по причине того самого жеста, вызвавшего в его воображении полёт свободной птицы.

– Сам по себе, – объявил он твёрдым тоном, стараясь не выказать волнения.

Она не собиралась переходить на другую тему и, глядя ему в глаза, продолжала наступление, дабы узнать, кто он собственно по жизни и каковы его перспективы.

– А твои родители чем занимаются?

Вопрос, слетевший с её уст, на этот раз сбил Адама с толку. Тут же в его голове зародились мысли о том, что задала она его не просто так, не из чистого любопытства. Он мог солгать, если бы сказал, что его отец крутой бизнесмен, но прекрасно понимал: ложь рано или поздно раскроется, и это сыграет не в его пользу.

– Они врачи, – ответил Адам, размышляя о том, спросить ли Дашу о её родителях, но она его опередила.

– У них своя клиника?

– Скорее поликлиника, – рассмеялся Адам. – Нет у них пока собственной клиники. Они работают в городской поликлинике.

– Понятно, – кивнула она.

Адам сменил тему и окунулся в рассуждения о музыке и кино.

– Он великолепный певец, – повествовал Адам об известном на весь мир испаноязычном исполнителе, которому давно перевалило за пятьдесят лет. – У него восхитительный голос.

– Ага, – кивнула Даша.

Отлично! – она соглашается с ним.

– Скорее знаменитым он стал совершенно по другой причине, – нежданно возразила она. – У него женщин не сосчитать.

По правде сказать, Адама разочаровали её слова, сердце у него упало. Вряд ли певца прославили любовные связи. Прославил его вне всяких сомнений обворожительный голос, которым он чудесно исполнял песни.

Даша допивала чай; в чашке смешно просился ей в уста заварочный пакетик, который она забыла вынуть.

Её следующий вопрос также стал для Адама неожиданностью:

– А что нужно для того, чтобы стать послом?

Адам на мгновение озадачился, стараясь подобрать логичный ответ.

– Как тебе сказать, Даша. Можно им вообще не стать.

Она слушала и наматывала на ус.

Он посмотрел ей в глаза в надежде найти… Впрочем, что он хотел найти в них? Понимание? Глаза её, как и всё лицо, на сей момент оставались спокойными, свободными от эмоций и волнения, но вместе с тем испытующими, как бы говорящими о том, что «милок, давай-ка выкладывай всё, что знаешь о тайнах дипломатической карьеры». И он, словно загипнотизированный, продолжил:

– Ты можешь сколько угодно тужиться, но максимум дорастёшь до советника, если у тебя нет связей.

– До советника? – недоверчивым тоном вопросила она.

– Э-мм… советник в дипломатии – это как полковник в армии. Максимум станешь советником-посланником, – безразличным тоном продолжал Адам, как бы давая понять, что для него игры с назначениями на должность не имеют никакого значения. – Понимаешь, Даша, – теперь её имя невольно просилось ему на язык, – во внешнеполитическом ведомстве почти как и везде: если есть мохнатая лапа – прорвёшься.

Она кивнула в знак понимания. По её глазам Адам догадался, что тема представляет для неё живой интерес.

– С другой стороны, как фишка ляжет, может повезти так, что станешь послом в той стране, о которой я тебе рассказал.

– Не хотелось бы туда, – с опаской в голосе проговорила Даша. – Из твоих рассказов о ней это, должно быть, жуткое место.

– Да уж, несладкое. – И Адам рассмеялся так громко, что группа из трёх слушателей: один парень и две девушки, сидевшие через столик, устремили любопытные взгляды на него.

Как только она закончила трапезу, Адам предложил заказать пирожные, переживая, что она может уйти раньше времени, а ему хотелось продлить минуты общения с ней. Поблагодарив, она отказалась, достала из сумочки Dirol и, ловко выхватив из пачки подушечку, двумя пальчиками отправила жевательную резинку себе в рот. В данную минуту она со скучающим видом, облокотившись на стол и опёршись ладошкой о щёку, сидела и слушала, по сути, неинтересную болтовню Адама, который вновь окунулся в рассуждения о представителях творческих профессий.

Очевидно, после того как Адам дал ей понять, что послом он вряд ли станет и вообще у него нет никаких амбиций и перспектив, интерес в её глазах к дальнейшей беседе с ним погас. Ну их, эти разговоры ни о чём! Пустая болтовня. Кому она нужна?

Крепко и одновременно нежно обнять и поцеловать её – стало бы для него наслаждением в данное мгновение. Словно догадываясь о его нескромных намерениях, она первая прервала молчание, посмотрев ему в глаза, которые в данный миг жадно изучали её.

– Ладно, мне пора. Ещё дел много, а я ничего не успеваю.

Она встала. При мысли о расставании с ней он ощутил зачатки боли, которая тотчас улетучилась бы, если бы Даша продолжала сидеть рядом с ним, а он наслаждался бы очарованием её глаз, губ, рук и шеи – настолько женственных творений, соединившихся в едином целом, что любование ими продолжалось бы целыми днями, часами, минутами.

Он следовал позади неё и наблюдал, как неуклюже она спускается по ступенькам из кафе. На мгновение ему стало не по себе: у него действительно не хватает опыта ухаживания за девушками, женщинами. Она в туфельках на шпильках могла легко споткнуться, а Адам не оказался бы рядом в нужную секунду и не смог бы подхватить её во время падения. И что случилось бы тогда? Даже ужасно представить.

«Эх, дубинушка ты стоеросовая, надо было вначале спуститься тебе и протянуть ей руку», – корил он себя.

В один прекрасный день подвернулся случай поухаживать за женщиной, приехавшей из Латвии по служебной линии в российское внешнеполитическое ведомство. У мадам, видимо, имевшей дворянские корни, настолько были взыскательные манеры, что Адам не мог ей угодить ни в чём. А если быть точным, то он не прилагал никаких усилий к ухаживанию. Она, заметив глазом светской львицы подобный недостаток молодого человека, занимавшего относительно высокое место в обществе, стала поддевать его в тот момент, когда он, встретив её у порога, собирался было уйти:

– А кто мне будет помогать снимать пальто? Такому симпатичному молодому человеку, да ещё дипломату, надо бы учиться ухаживать за дамами.

Адам кое-как помог ей снять пальто и повесить на вешалку. То был его первый скудный опыт в ухаживании за женщиной.

Настало время прощаться с Дашей. Он посмотрел ей в глаза, она – ему. Сейчас как никогда он почувствовал нарастающий магнетизм между ними.

– Мне было приятно пообщаться с тобой, – прощебетала она чувственным голосом, – спасибо.

– Взаимно, Даша. Завтра увидимся, – бодро ответил Адам.

– Хорошо, – в голосе её прозвучала игривая застенчивость, – до завтра.

Она повернулась к нему спиной, чтобы уйти и лишить его своей волшебной ауры, которая по живительной силе была не менее ценна, чем воздух, которым дышал Адам.

«Ну каков прекрасен день! Да, да! Это свершилось! Я нравлюсь ей, она – мне! Мы нераздельное целое; мы сила, которую никогда и никому не суждено победить; мы – любовь».

В предвкушении триумфа он потирал ладоши, провожая восторженным взглядом её стройный стан.