Текст книги "Выбравший бездну"

Глава 27

Жрица прикладывала все силы, чтобы удержать людей в смирении, в благоговении перед высшим. В четком понимании границ дозволенного и недозволенного. Она даже пошла на то, чтобы довести до их сведения, что враг человечества низвержен и теперь ничто не мешает им следовать путем добра. Но в человечество словно бы вселилась строптивая, неуправляемая сущность Мага. Люди были готовы следовать любым путем, но только тем, который испытали они сами. Стряхнув с себя поучения свыше, они спешили наделать собственных ошибок, наделать и раскаяться, чтобы затем наделать их снова. Они искали собственные истины, рождающиеся в муках.

Они творили собственные миры. Сила воображения легко поднимала их за пределы плотного мира, создавая там пространства, живущие по своим правилам, наделенные своей жизнью. Каждый вносил туда небольшой вклад, но людей было много. Они передавали миры друг другу через слова и книги, и каждый добавлял туда еще одну черту, по мере сил принимая участие в творении. Миры ширились, обрастали подробностями, и вскоре даже творцы стали частыми гостями в этих мирах-набросках, пока еще несовершенных, но свежих и увлекательных.

Бывало и такое, что творцам приходилось вступать в сражения с вырвавшимися оттуда созданиями. Это была чистая сила, не знающая себе применения в тонких мирах, но ищущая и деятельная. Ее жажда деятельности выражалась в нападении на все встреченное, похожая на жажду ребенка сломать все подвернувшиеся под руку игрушки. Власти вылетали на бои, как прежде на границу Запретной Зоны для сражения с кошмарами Гекаты, но теперь Запретная Зона исчезла, а сама Геката с удовольствием участвовала в битвах, радуясь возможности размяться.

Жрица бдительно следила за Гекатой, выискивая ее ошибки и злоупотребления, надеясь уличить ее, как когда-то уличила Мага. Она даже мечтала, чтобы Геката совершила что-нибудь противозаконное, чтобы скорее отправить ее в Бездну и очистить мироздание от этой своевольной, возмущающей Власти. Однако, та проявляла очень мало интереса к людям – то ли они ей были и впрямь безразличны, то ли она доверяла влиянию Мага. Вместо этого она, наверстывая упущенное, носилась по мирам и разглядывала чужие творения, творила и сама, но понемногу. Казалось, она приценивалась, выбирала, что же такое ей сотворить, на чем остановиться. Жрица не понимала ее и не доверяла ей, но придраться было не к чему, а в людском мире разрасталась масса проблем. Время их мира ускорилось, его катастрофически не хватало, и мало-помалу она оставила слежку.

Мага было запрещено упоминать, но разговоры не смолкали. Трудно сказать, что выиграли Власти от того, что теперь ушедшего называли безымянным словом «он». «Он сказал бы…», «он сделал бы…», «а вот он бы…» – оказалось, добиться всеобщего осуждения было гораздо легче, чем всеобщего забвения. Осужденный продолжал влиять на творцов, и куда больше, чем когда он жил среди них.

Никто, даже Нерея, не допускал и мысли, что он вернется, – все знали, что из Бездны не возвращаются. В ту ночь она позволила ему уговорить себя, но когда он исчез, сомнения охватили ее и превратились в уверенность – он обещал ей вернуться просто так, чтобы утешить ее. Из Бездны не возвращаются.

Она поддалась беспросветному отчаянию, проклиная судьбу, подарившую ей только одну ночь его любви. Она не выходила из своего купола, способная только вспоминать звук его голоса, отблеск волос, белым снегом рассыпавшихся по подушке, удивительный свет его светло-серых глаз. Он был самым лучшим, а его осудили – как такое возможно? Нерея не умела ненавидеть, но горькое изумление не покидало ее.

Но прошло немного времени, и у нее появилась причина справиться с отчаянием. Впервые в жизни она не думала в объятиях мужчины о детях, и вдруг поняла, что скоро станет матерью. Небывалое событие, не случавшееся среди творцов уже много пробуждений подряд, – но Нерея не задумывалась об этом. Она могла думать только о том, будет ли ее ребенок похож на своего отца.

Однажды она услышала вызов. Она не ответила, но кто-то из творцов упорно требовал отзыва. Нерея нехотя откликнулась, досадуя на назойливого собеседника.

– Это Императрица, – послышался голос. – Можно мне встретиться с тобой?

Императрица? Одна из тех, кто послал его в Бездну? Нерею затрясло.

– Зачем? – спросила она.

– Нам нужно поговорить… – Императрица запнулась, – о важном деле.

– У меня нет важных дел.

– Поверь мне, это важно, – сказала та. – Не столько для меня или тебя, сколько для него…

– Приходите, – быстро сказала Нерея.

Линии портала вспыхнули нежно-зеленым светом, и на них появилась Императрица – красивая, пышная.

– Рада тебя видеть, девочка моя, – шагнула она из портала. – Как мне помнится, в последнее время ты была дружна с Магом?

Она не колеблясь произнесла запретное имя – видимо, запрет существовал только для Сил.

– Это имеет какое-то значение? – Нерея не сумела скрыть враждебные нотки в голосе.

– Очень большое, девочка моя.

– Я не ваша девочка!

– Ладно, пусть будет – его девочка, – добродушно улыбнулась Императрица. – Мне хотелось бы поговорить с тобой о людях – о тех самых людях, из-за которых он… получил это наказание.

– Наказание? – возмущенно воскликнула Нерея. – Наказание – это если бы потом он остался здесь! А это не наказание, это… это… убийство!

– Нет, Нерея. – Императрица покачала головой. – Он не может умереть, как это делают смертные. Не знаю, что с ним происходит там, в Бездне, но его сознание по-прежнему существует. Таковы условия Бездны. Как ты помнишь, творец осужден там не на смерть, а на вечные муки.

– Неужели вы думаете, что я способна обрадоваться его вечным мукам? – ужаснулась Нерея. – Уж лучше смерть!

– Ошибаешься, – возразила ей Императрица. – Пока нет смерти, есть надежда. Мне хотелось бы рассказать тебе о людях; дело в том, что у них есть мир наподобие нашей Бездны, так называемый ад. Осужденные у них тоже не возвращаются из этого ада. Но, понимаешь, ад сотворен самими людьми, поэтому их творческая мысль способна влиять на него. В частности, если хотя бы один человек верит, что искра, попавшая в ад, может покинуть его, она освободится оттуда.

– Но зачем вы говорите мне об этом? – Во взгляде Нереи проступило недоумение. – Какое мне дело до ада этих людей?

– Подумай, девочка…

– Зачем вы дразните меня! – вспылила Нерея. – Все знают, что Бездна – не ад, она сотворена Единым! Вы убили его, а теперь пришли сюда смеяться надо мной, да?! – Она подступила к Императрице вплотную, тряся сжатыми кулачками перед ее лицом.

– Нет, что ты! – отступила та. – У меня и в мыслях не было смеяться над тобой…

– Уходите! Уходите сейчас же!

– Я думала… – Императрица оборвала фразу на полуслове и пристально взглянула на Нерею, затем неодобрительно качнула головой и исчезла в портале.

Оставшись одна, та бросилась на ложе и разрыдалась.

Разочарованная Императрица вернулась к себе. Она надеялась получить союзницу, но, кажется, переоценила Нерею. Глупая девчонка, и что он в ней нашел? Нет, он был куда проницательнее…

Походив по мягкому полу купола, она постепенно успокоилась. В конце концов, не важно, что на уме у этой маленькой дурочки. Важно, что есть хотя бы один творец, который верит, что он вернется.

Счет человеческих искр пошел на миллионы. Люди густо населяли свой шарик, проникали в недоступные места, обживали необживаемые. Они создали множество механических устройств, совершенно бессмысленных в тонких мирах, но полезных в условиях плотного мира. Творцам оставалось только удивляться их изобретательности. Жрица тщетно пыталась сохранить в них благоговение перед Единым – люди нашли массу интересных вещей, не выходя за пределы плотного мира, а поклонение Единому стало у них признаком ограниченности и отсталости.

Жрице было трудно убедить себя, что весь этот обвал начался только из-за расклада Мага, и она заподозрила, что здесь не обошлось без Гекаты. Может быть, та втайне разложила еще одну мандалу Чаши Судьбы? Она снова начала слежку и обнаружила, что Геката перестала бесцельно бродить по чужим мирам. Самая могущественная из Властей увлеченно занималась собственным творчеством.

Теперь она работала иначе, чем прежде. Если раньше она создавала миры широко и размашисто, одним движением мысли, закладывая в них основную идею и оставляя доработки желающим, то сейчас она старательно возилась с каждой подробностью. Она создавала целую систему миров с основным светилом в центре. Глядя, как тщательно Геката выверяет размещение миров, подбирает состав и температурный режим каждого мира, как она прокручивает время системы вперед, а затем стирает все, вносит едва заметные изменения и начинает все сначала, Жрица заподозрила неладное. Она не забыла, с какой тщательностью они вшестером создавали мир для пары эдемских зверюшек.

Жрица наблюдала за Гекатой, и ее подозрения крепли. Закончив минеральную часть, Геката стала создавать флору и фауну, закладывая в миры основы и проверяя эволюционный процесс. Похоже, она собиралась заселить сразу несколько миров, каждый со своими условиями и особенностями, со своей жизнью. Когда она начала работать над существами, пригодными к заселению искрой, Жрица почувствовала, что больше не может оставаться в стороне и замалчивать эти возмутительные намерения. Она оставила людей на Геласа и перенеслась в Аалан, чтобы поделиться подозрениями с Императором.

Тот посмотрел хроники и согласился с ней, что творчество Гекаты выглядит очень подозрительным. Однако, несмотря на очевидные догадки, обвинять ее было пока не в чем. С другой стороны, Императору было ясно, что, когда подозрения сбудутся, вмешиваться будет уже поздно. Но с Гекатой было непросто говорить напрямик, и он решил созвать собрание для обсуждения развития людей, а затем, как бы заодно, затронуть и эту тему.

Он послал общий вызов Властям, выждал немного и перенесся в Вильнаррат. Все шестеро были уже на местах – Геката, в отличие от Мага, не имела привычки опаздывать. Император заметил, что она не сменила кресло Мага на свое прежнее. Если на первом собрании это еще можно было объяснить как-то иначе, то теперь было очевидно, что она оставила себе кресло с символами Мага умышленно.

– Я считаю, что нам следует обсудить состояние дел в человеческом мире, – сказал он, усевшись на своем обычном месте во главе стола. – Давайте начнем с отчета наших исполнителей. Рассказывай, Хриза, что вы с Геласом предприняли, чтобы нейтрализовать расклад Мага?

Жрица приняла деловой вид, стараясь не замечать насмешливого, пронизывающего взгляда сидевшей напротив Гекаты.

– Я с прискорбием должна сообщить, что все попытки противостоять влиянию Мага пока не дали никаких заметных результатов, – сказала она официальным тоном. – Полагаю, присутствующие примут во внимание, что карты Таро – один из самых могущественных талисманов власти. Но мы с Геласом не теряем надежды, и, разумеется, работа продолжается.

– Как обстоят дела с отношением людей к творцам, к Единому? – поинтересовался Император. – Можем мы как-то повлиять на них с этой стороны?

– Хм-м… в общем, мы стараемся… – замялась Жрица.

– Совершенно бесполезно, – подал голос Воин с другого конца стола. – Те, на кого нужно бы повлиять, давно не считаются ни с творцами, ни с Единым. А те, на кого мы еще можем влиять… они не стоят никакого влияния. Вероятно, нужны другие средства, но мне пока ничего подходящего на ум не идет. Маг, тот живо придумал бы…

– Опомнись, что ты говоришь! – оборвала его Жрица. – Так и стал бы он тебе придумывать!

Геката хмыкнула. Воин замолчал и смущенно заерзал в кресле.

– Продолжай, Гелас, – подбодрил его Император, сделав вид, что ничего не заметил. – Чем там занимаются эти люди?

– Творят, – ответил Воин. – И еще воюют.

– Как обычно, – подытожил Император.

– Не совсем, – заметил тот. – Они изобрели орудия массового творчества. И орудия массового уничтожения.

– Ну да, их же стало много. – Император понимающе кивнул.

– Орудия массового уничтожения – это для тех, кто не заслуживает индивидуального уничтожения? – поинтересовалась Геката.

– Вроде того, – подтвердил Гелас.

– А орудия массового творчества – это для тех, кто не способен к индивидуальному?

– Примерно так. Но и они кое-чего достигают – берут массой. Это мы, творцы, привыкли работать отдельно. Конечно, нас не так много, как этих людей… В последнее время мне все чаще кажется, что они разнесут свой шарик к чертям, – поделился он своими тайными опасениями.

– Кто такие черти? – спросила Судья.

– Это один их продуктов их творчества, впрочем, уже устаревший, – пояснил Воин. – К ним посылают все, что нежелательно иметь поблизости.

– И получается?

– Когда как. Все-таки люди – это еще не мы, да и слово в плотном мире обладает недостаточной силой.

– Нужно проследить, чтобы не разнесли, – вставил замечание молчаливый Иерофант. – Иначе куда мы денем миллионы бездомных искр?

– Да, Гелас. – Император сразу посерьезнел. – Этого допускать нельзя. Действуйте другими средствами. Даже если люди не прислушиваются к служителям Жрицы, к чему-то же они прислушиваются? Проследите, как они сами влияют друг на друга, а затем делайте то же самое. Это личность трудно убедить, а толпа внушаема. Ищите способы.

– Конечно, – поддакнула Жрица. – Мы постараемся, громовержец.

– Если у вас все, то тогда, может быть, вернемся к своим делам? – предложила Геката, никогда не отличавшаяся ни тактом, ни терпением. – У меня уйма работы.

– Кстати, о твоей работе, – ухватился за ее слова Император. – Можешь ты объяснить нам, над чем ты работаешь?

– Это еще зачем? – Она вскинула на него изумленный взгляд. – С каких это пор творцы должны объяснять, над чем они работают? Когда закончу, сами увидите.

– Видишь ли… – Он запнулся на мгновение, не зная, как начать, не разозлив вспыльчивую Гекату. – Твоя работа… она внушает определенные подозрения. Слишком уж она похожа на нашу разработку для человеческого мира…

– На ваш несчастный жалкий первый блин?! – воскликнула она, выдавая отнюдь не поверхностное знакомство с человеческой речью. – В котором вы сделали все ошибки, какие только можно было сделать? Не смеши меня, Гор.

– Значит, ты признаешь, – осторожно спросил Император, – что занимаешься подобным проектом?

– Занимаюсь, – пожала она плечами. – Ну и что?

– А то, что опыты с божественной искрой запрещены, – выразительно напомнил ей он.

– Но это будет не опыт, – невозмутимо ответила Геката. – Это будет внесение божественной искры в условия, подходящие для развития.

– Я не разрешаю этого! – Он грозно сдвинул брови.

– А и не спрашиваю твоего разрешения, – как ни в чем не бывало ответила та. – Ветви эдемских деревьев ломятся от плодов. Для чего-то эти плоды созревают – так не пропадать же урожаю!

– Ты не посмеешь… – начал он.

– Еще как посмею! – перебил его властный голос Гекаты. – Хотя… – сказала она уже другим тоном, – в этом пробуждении можешь ни о чем не беспокоиться. Слишком мало времени осталось до конца – это у меня только предварительные разработки.

– Но ты не думай, что в следующем пробуждении я тебе позволю…

– Я и не думаю. Ты лучше сам подумай о том, кем ты проснешься в следующем пробуждении. Может быть, после своего сверхмудрого решения избавиться от Мага ты не станешь Императором и ничего уже не сможешь запретить.

– Может быть, и ты не станешь Властью! – рассердился он.

– Возможно, – согласилась она. – Но я останусь Гекатой. Значит, я сделаю задуманное.

– Ты посмеешь нарушить один из главных запретов Единого? – просверлил ее взгляд Императора.

– Может быть, некоторые запреты существуют только для того, чтобы их когда-нибудь нарушили, – лукаво усмехнулась Геката.

– За нарушение этого запрета отправляют в Бездну!

– Дурак ты, Гор, – издевательски хмыкнула она. – Ну что ты можешь сделать с теми, кто не боится Бездны? Да и почему ты так уверен, что в следующем пробуждении Единый выпустит эту палку на свободу? – Она бросила небрежный кивок на Посох Силы.

– Потому что, – ответил он ей разъяренным взглядом, – без Посоха здесь не будет порядка. Потому что тогда творцы не будут чтить законы Единого. Наши талисманы менялись от пробуждения к пробуждению, но только не этот. Посох Силы появлялся всегда.

– Если даже он и появится… – по губам Гекаты заскользила торжествующая улыбка, – однажды ты уже не сумел отправить меня в Бездну. Посмотрим, что будет в следующий раз.

Она засмеялась в лицо Императору. Это был открытый бунт, пусть пока на словах, но Властям было хорошо известно, что слова Гекаты никогда не расходились с делами. Следующее пробуждение обещало стать жарким.

– Надеюсь, что ты одумаешься, Геката. – Он понял, что проиграл эту схватку, и попытался отступить с достоинством. – До следующего пробуждения еще есть время, и все мы будем надеяться, что нам не придется снова разбираться с тобой.

– Надейтесь, – разрешила Геката. – А теперь, когда мы объяснились, я полагаю, нам нечего здесь засиживаться? – Она упорно присваивала привилегию Императора закрыть собрание.

– Ну, если ни у кого нет никаких замечаний… – Он окинул взглядом стол.

– Простите, – подала голос со своего места Судья. – У меня есть замечание.

Геката нахмурилась и глянула на нее, как на досадную помеху.

– Говори, – разрешил Император.

– На днях я услышала разговор двух Сил, – заговорила Судья, – случайно, конечно. Так вот, один из них рассказывал другому, что видел здесь, в Аалане, сильфиду. Мне пока не удалось проверить, но…

– Сильфиду? – переспросил Император. – Кто это? Или что это?

– Это одно из литанийских творений Мага, – пояснила Императрица.

Геката сдавленно хихикнула. Остальные изумленно переглянулись. Было чему изумляться – Аалан состоял из тонкого вещества, настолько тонкого, что в нем не могли существовать творения. В нем могли находиться только творцы. Кроме того, ни одно из творений не могло самостоятельно покинуть свой мир – эта способность была привилегией творцов.

– Говоришь, это не проверено, Юстина? – обратился к Судье Император. – Одно из двух: либо тебе послышалось, либо им показалось. В Аалане не может быть никаких творений.

– Неужели непонятно, Гор? – прозвучал насмешливый голос Гекаты. – Маленькое создание стало творцом и, наверное, явилось в Аалан разыскивать своего создателя. Плохие у тебя шпионы. – Она бросила ехидный взгляд на Жрицу. – Усердия им хватает, а вот ума…

Император сделал движение бровями, словно намереваясь заставить ее замолчать, но сдержался.

– Проверь это, Юстина, – сказал он. – Когда узнаешь все в точности, сообщишь мне. И закончим на этом.

– Ну наконец-то, – с облегчением сказала Геката, первой вставая из-за стола. – Кстати, хотите новость? Я только что узнала ее – у одной из Сил родился сын. Его сын.

Она повернулась и исчезла в портале. Остальные шестеро онемело сидели за столом, переваривая эту новость. Родился новый бог. Каким он будет?

Глава 28

Сознание вернулось к нему в достаточной степени, чтобы он мог понять это. Он открыл глаза, затем закрыл, повторил это несколько раз. Никакой разницы.

Значит, это и была Бездна. По крайней мере, здесь были верх и низ. Его ощущения подсказывали, что низ располагался там, где у него ноги. Маг опустил взгляд вниз и увидел свое тело, обнаженное, слабо светящееся в темноте. Значит, зрение исправно служило ему. Однако на нем не было ни плаща Ариндаля, ни рубашки Сейдулы, ни братьев Трапабанов – талисманы покинули его, пока он в виде белого вихря путешествовал в Бездну, благоразумно решив, что на этом их служба закончилась. И кто осудил бы их за это? Во всяком случае, не он.

Он попробовал поднять руку. Ощущение было такое, словно он проносит ее через необычайно плотную жидкость. Не донеся ее и до половины, Маг вдруг почувствовал приступ слабости и остановил движение, чтобы понять, чем он вызван.

Вот оно что – здесь почти нет тонкой энергии, которой питаются творцы. Маг никогда не интересовался, какие вечные муки ожидают попавших в Бездну; итак, по крайней мере голодные муки здесь обеспечены. Он вспомнил, как ему приходилось терпеть человеческий голод, когда он был бродягой в человеческом мире. Ладно, сказал он себе, потерпим и этот.

Что-то шевельнулось на его ступне и поползло вверх. Маг быстро глянул туда и увидел Талесту. Веревка с трудом карабкалась по его ноге к своему привычному месту на поясе.

– Ты здесь? – удивленно спросил Маг. – А я думал…

– Что ты думал? – проворчала она.

– Что ты отстала от меня, как другие талисманы, пока я спускался сюда. Полагаю, это был головокружительный спуск.

– Да уж, – фыркнула Талеста. – Но ты же знаешь, какая я цепкая! – гордо добавила она.

– Да, веревочка, – улыбнулся он. – Знаю.

Она устроилась у него на поясе и завертела узелком по сторонам.

– Сзади, – сказала она, – на тебя прет какое-то чучело.

Маг извернулся на месте и с огромным трудом повернулся туда, куда указывала Талеста. Там на черном фоне показалось бурое сияние, становившееся все ярче. В центре этого сияния виднелось жуткого вида существо, похожее на демонов человеческого мира. Чешуйчатое, бордово-черное, с мощной мускулатурой и отвратительной мордой, оно с усилием взмахивало кожистыми перепончатыми крыльями. Существо летело прямо на Мага, а Маг ломал голову, что же ему делать, когда они столкнутся нос к носу, – он был здесь совершенно беспомощным.

Пролетев еще немного, демон наконец заметил Мага. Вздрогнув от неожиданности, он свернул в сторону и торопливо забил крыльями, исчезая во тьме. Маг вздохнул с облегчением. Несмотря на его беспомощность, его здесь боялись – уже хорошо. Демон выглядел упитанным – интересно, что он жрет? Судя по его могучим мышцам, передвижение здесь было непростым делом. Ладно, придется осваивать.

– Маловато здесь пищи, – недовольно сказала веревка.

Она так же, как и Маг, питалась тонкой энергией.

– Ничего, веревочка, – утешил ее он. – Потерпи немного, пока мы не выберемся отсюда.

– Выберемся, говоришь? – засомневалась она.

– Конечно, – ответил Маг. – Еще с тех пор, когда я жил среди людей, я твердо усвоил одно – как бы ни было трудно, каким безвыходным ни казалось бы положение, не все еще потеряно, пока у тебя есть хотя бы кусок веревки, за который ты можешь удержаться.

– Целая веревка, – скромно поправила его Талеста.

– Вот видишь, а у меня есть даже целая веревка – значит, не все еще потеряно, – он улыбнулся. – Так-то, Талиханаранталджапанрехандалеста.

Она долго ничего не отвечала. Магу даже показалось, что он слышит ее изумленное, растерянное молчание.

– Но ведь ты же… – раздался наконец ее нерешительный голос. – Ты же всегда утверждал, что не можешь выговорить мое полное имя…

– Я говорил правду, веревочка, – сказал он. – Просто мне захотелось проверить, смогу ли я сделать невозможное.

– Ну тогда ладно, – утешилась она. – Что ты собираешься делать?

– Для начала – хотя бы научиться передвигаться. Здесь слишком мало энергии для того, чтобы я мог телепортироваться.

– Здесь, по-моему, передвигаются на крыльях, – намекнула веревка.

– Но где их взять?

– Вырастить, конечно.

– Попробую. Временем я, кажется, не ограничен.

Ценой неимоверных усилий он отрастил себе пару крыльев. Они оказались черными, под цвет этого мира, но на другое у него не хватило сил. После нескольких неудачных попыток Магу наконец удалось сдвинуться с места. Он взмахнул крыльями и начал подниматься вверх.