Текст книги "Выбравший бездну"

Глава 9

Воин оказался там, где и ожидал Маг, – на тонком плане Плотного мира людей. По понятиям Мага, это было довольно-таки скучное, однообразное местечко, состоящее из газообразного тонкого вещества. Здесь было не на чем разместиться, поэтому Воин устроился для наблюдения на своей грифоньей колеснице. Ксантогриффа и Меланогриффа лениво взмахивали крыльями, удерживая ее в полете, а отсутствующий вид их хозяина ясно говорил, что его высшее зрение блуждает не здесь. Однако Воин сразу же почувствовал появление Мага и отвлекся от своего занятия.

– Явился, бездельник! – приветствовал он Мага. – Ну, присаживайся.

Он подвинулся на своем месте, освобождая часть сиденья Магу. Тот примостился рядом с ним.

– Как дела? – спросил Маг. – Случилось что-нибудь интересное?

– Пока ничего особенного, – ответил Воин. – Все как в прошлый раз. Людей еще слишком мало, прошло всего несколько поколений.

– А чем они занимаются?

– Как обычно – строят жилища, добывают еду, растят детенышей. Между собой грызутся, но в меру. У них уже сложились определенные иерархические отношения – есть вожак, приближенные особи, ну, и все остальные.

– Точь в точь как у стайных животных, – заметил Маг. – Об этом мне рассказывала… – он запнулся, – одна моя близкая приятельница.

Гелас понимающе ухмыльнулся.

– Я и не знал, что у тебя есть близкие приятельницы, – подмигнул он Магу.

Маг промолчал. Веревка его на поясе радостно взмахнула кисточкой. Как будто она мало воображала о себе и без этого! К счастью, Воин быстро оставил эту тему.

– Стайное поведение я хорошо знаю, – сказал он. – Как-никак, местных животных я разрабатывал сам. Но у людей есть и свои особенности – я покажу их тебе, – он заглянул в плотный мир, – когда увижу. Посмотри-ка сюда, сейчас я слежу за этой группой.

Маг взглянул в указанном Геласом направлении. На берегу реки, протекающей по буйному вечнозеленому лесу, виднелось около десятка крытых листьями хижин. Около них сновали почти голые люди, не похожие на тех, у которых побывал Маг.

– Этот лес называется – джунгли, – сообщил Гелас. – Все необходимое для жизни они добывают в нем и в речке. Они ничего обо мне не знают, справляются сами. И успешно, должен заметить.

– Неужели нет никакой разницы? – усомнился Маг.

– Ремесла они, конечно, осваивают медленнее, – признал Воин. – Но я нарочно поместил их в такое место, где им нетрудно будет обеспечить себя. А теперь посмотри туда…

Маг увидел почти такую же картину. На берегу реки, протекающей по буйному вечнозеленому лесу, виднелось около десятка крытых шкурами хижин. Около них сновали полуодетые люди, не похожие ни на тех, у которых побывал Маг, ни на тех, которых он только что видел.

– Этот лес называется – тайга, – услышал он голос Геласа.

– А в чем разница? – спросил он.

– Да, пожалуй, только в языке, – ответил Воин. – Эти люди ничего не знают друг о друге, и, естественно, их язык и речь развиваются независимо.

– Ты хочешь сказать, что когда они встретятся, то не поймут друг друга?

– Хм-м… пожалуй, да. – Воин задумался. – Для них это такие большие расстояния – мне как-то и в голову не пришло, что они могут преодолеть их. В любом случае, это произойдет еще не скоро. Об этом пока рано думать.

– В этом мире есть и другие поселения? – обеспокоенно спросил Маг.

– Сколько угодно. Я постарался заселить все подходящие места, для надежности. А почему тебя это так волнует?

– Я просто подумал… Те, которые жили в долине, говорили на одном языке, но все равно не слишком-то уживались друг с другом.

– А мы для чего здесь? – напомнил Воин. – Неужели двое творцов не справятся с таким пустяковым делом?

– Один раз уже пришлось начинать сначала, – напомнил ему в ответ Маг.

– Не углядели, конечно, – признал тот. – Но, прямо скажем, мы и не перетрудились. Но теперь мы сделаем все, как надо.

– А ты знаешь, как надо?

– Разумеется. Как тебе известно, некоторые из них станут такими же, как мы. Поскольку новые творцы не должны представлять опасность для поднебесной, нужно, чтобы каждая божественная искра развивалась дружественной всем остальным. Значит, каждый из людей должен делать другим добро или хотя бы не причинять зла.

– То древо божественного самосознания неспроста называется также и древом познания добра и зла, – задумался вслух Маг. – Как можно делать добро или не делать зла, если не знаешь, что это такое? Ведь в таком случае можно быть уверенным, что делаешь добро, а на самом деле… Все не так просто, Гелас. Я – творец, но даже я не взялся бы отличить добро от зла.

– Раз ты – творец, значит, ты это можешь, – уверенно заявил Гелас. – Я – творец, и я могу отличить добро от зла. И я могу научить этому людей.

– Разве этому можно научить? – снова усомнился Маг.

– Ну и помощничек мне достался! – недовольно буркнул Воин. – Чему ты можешь научить других, если сам во всем сомневаешься? Как ты заставишь поверить себе других, если сам себе не веришь?

– Я как-то пока и не думал, что мне придется учить и заставлять, – пожал плечами Маг. – Хотя бы понять их для начала – и то уже хорошо. Да и как ты представляешь себе их обучение?

– Очень просто, – пустился в объяснения Воин. – Мы следим за их развитием, пока не улавливаем момент, когда нам пора вмешиваться, и тогда появляемся перед ними. Они пока ничего не знают о нас, кроме тех, которые остались после наводнения, но тех немного, – и для них это полная неожиданность. Они обалдевают от изумления и проникаются благоговением к нам. И вот тогда, понимаешь, мы объясняем им, в чем они не правы. Это произведет огромное впечатление, а значит, сработает. После чего они начинают следовать нашим поучениям, и дальше все идет нормально.

– Да? – озадаченно пробормотал Маг. – Ну, за неимением другого плана…

– Главное – не пропустить нужный момент, – повторил Воин.

Они сидели на колеснице и вглядывались в плотный мир. В поселении, за которым наблюдал Воин, наступал вечер.

– Смотри, – подтолкнул он Мага. – Видишь, что они делают перед сном?

Люди внизу развели большой костер и расселись вокруг. Некоторые принесли с собой круглые предметы с плоской поверхностью.

– Что это у них? – спросил Маг.

– Барабаны.

– А что это такое?

– То, во что барабанят.

– А-а…

Люди с барабанами застучали по ним колотушками. Другие захлопали в ладоши и затянули песню. Остальные встали у костра и пошли вокруг огня, повторяя ритмичные движения.

– Ну и что? – спросил Маг. – Поют и танцуют.

– Не туда смотришь. Смотри на тонких планах, – подсказал ему Воин.

Маг перевел внимание на тонкие планы и увидел образующуюся над селением воронку. Тонкое вещество втягивалось в нее и устремлялось к поющим людям.

– Вижу, – сказал он. – Они воздействуют на тонкие энергии.

– Вот именно, – подтвердил Воин. – Так не делает ни одно животное. Я постоянно наблюдаю это, но так и не понял, зачем они это делают.

– А по-моему, все очевидно. – Маг пристально разглядывал танцующих. – Когда я был в плотном теле, то не мог обходиться только энергией – мне нужна была и пища плотного мира. Божественная искра людей принадлежит тонким мирам, она не может обходиться только плотной пищей. Ей нужна энергия тонких миров. Через пение и танец люди взаимодействуют с ними и подкармливают искру.

– Как любопытно… – протянул Воин. Некоторое время они молча наблюдали за людьми. – Сколько на них смотрю, а до такого не додумался. Пожалуй, ты прав. Я замечал – чем ярче в человеке искра, тем больше и чаще он занимается чем-нибудь подобным.

– Да, более крупным искрам нужно больше пищи, – согласился Маг. – А разве ты не замечал этого в прежних людях?

– У них это происходило, когда они молились мне. Я считал, что таким способом они разговаривают со мной.

– А эти люди не знают тебя, но все-таки обращаются к тонким мирам, – отметил Маг. – Это инстинкт искры.

– Может быть, так они молятся прямо Единому? – высказал догадку Воин.

– Кто знает, – развел руками Маг. – Значит, пение – это обращение к высшим мирам. Это молитва.

– И танец тоже, – продолжил его мысль Воин. – возможно, это верно и для нас, творцов. Никогда бы такого не подумал.

– Я тоже.

Они переглянулись. Чего только не узнаешь о себе, изучая этих смертных!

Люди закончили петь и разошлись до хижинам. В селении наступила ночь.

– А другие ведут себя так же? – поинтересовался Маг.

– В точности, – подтвердил Воин. – Кроме того, у живых существ плотного мира есть странная привычка спать. Я сейчас вдруг подумал: может, изучить ее получше? Может, в ней кроется разгадка наших ночей Единого?

– А разве не ты заложил в них это свойство?

– Нет, оно проявилось само, когда все было уже создано.

– Как интересно! Я был уверен, что это сделал ты…

Оглушительный рев вызова оборвал их обсуждение. Оба подскочили на месте и ошеломленно уставились друг на друга. Первым пришел в себя Маг.

– Это Император, – догадался он.

– Он самый, – выдавил из себя Воин.

– Здесь не обошлось без Посоха Силы. Без Посоха сюда не докличешься.

– Что ему нужно?

– Сейчас узнаем. Давай двигай в наш мир – отсюда с ним не поговоришь.

Мгновение спустя Маг исчез с колесницы. Не сходя с места, он телепортировался в Аалан. Воин потянул грифонов за вожжи и убрал колесницу из проявления, а затем с тяжелым вздохом последовал за Магом. Он не любил телепортироваться лишний раз, к тому же не было случая, чтобы вызов Императора предвещал что-то хорошее.

Маг не знал за собой никаких нераскрытых проступков, поэтому подумал, что опять пропустил какую-нибудь особенную ночь. Однако, когда он вернулся в свой мир, там был день. Было неясно, из-за чего стоило устраивать такой шум.

Вызов Посоха смолк, и очень кстати. В тонких мирах от него можно было оглохнуть. Маг откликнулся Императору, тот потребовал, чтобы он немедленно отправлялся в Вильнаррат.

Маг явился туда первым – редчайший, даже единственный случай – и довольно долго просидел в своем кресле, пока в гептаграмме портала не возник Воин. Криво усмехнувшись, Гелас занял свое место за столом.

– А где остальные? – спросил он.

В голове Мага мелькнула мгновенная догадка.

– Подозреваю, что их не будет, – высказал ее он. – Что-то подсказывает мне, что мы удостоились личного внимания Императора.

– Но почему здесь, в Вильнаррате? Он мог бы поговорить с нами так.

Маг промедлил с ответом. Он вспомнил Нерею, сказавшую как нечто само собой разумеющееся, что она не может увидеть дела Властей в хрониках Акаши.

– В последнюю ночь семнадцати лун выяснилось, что купол Вильнаррата не впускает внешние звуки, – сказал наконец он. – Возможно, верно и обратное.

– Ты хочешь сказать…

– …Что Император не хочет, чтобы нас подслушивали. Мы, Власти, не задумываемся над этим, мы привыкли иметь свободный доступ к любой информации, но некоторые из Сил, возможно, страдают излишним любопытством. После такого шума оно наверняка могло в них проснуться.

Гептаграмма засветилась. Оба замолчали и взглянули на портал, наблюдая за появлением Императора. По суровому лицу старшего из Властей невозможно было определить, разгневан он или это его обычное выражение. Император прошел к своему креслу и неторопливо уселся туда. Магу даже показалось, что он проделывает это нарочито медленно. Наконец Император остановил на них взгляд.

– Что вы там натворили? – зазвучал его грозный голос. – Что вы устроили со своими подопечными? Это так вы выполняете порученное дело?

Оба промолчали. Император переводил взгляд с одного из них на другого и явно ждал ответа. Маг взглянул на съежившегося Воина и решил начать первым.

– Что вы имеете в виду? – спросил он.

– Это дурацкое наводнение, – прорычал Император, – которое погубило почти всю популяцию и оборвало ее естественное развитие. И еще более дурацкую идею населить мир различными разновидностями людей! Как будто было мало проблем с одной!

Ого, подумалось Магу, а Император-то, оказывается, следил за их деятельностью по хроникам Акаши. Можно было даже прикинуть, как часто он в них заглядывает.

– Нам показалось, что люди развиваются неправильно. – Вообще-то Маг принял на веру слова рыжего, но, в отличие от бедняги, ему было не впервой получать по шее от Императора. – И мы решили исправить опыт.

– Во-первых, не опыт, а последствия твоей идиотской проделки! – любезно поправил его Император. – А во-вторых, как вы додумались до того, что люди развиваются неправильно? Разве вам известно, как правильно? Почему вы не посоветовались с остальными?

– Ну, мы подумали… – промямлил Гелас, – в общем, советуются, когда есть сомнения. А мы были уверены…

– Что дало вам такую уверенность?

Здесь Маг не знал, что ответить. Если бы он сам был уверен в этом, как Гелас…

– Дело в том, что они повели себя в полном противоречии с нашими законами, – заговорил Воин. – а поскольку они считаются такими же, как мы… Ну, я и решил, что мы где-то недоглядели. Все-таки у нас нет никакого опыта…

А молодец рыжий, глянул на него Маг, не говорит, что занимался людьми практически в одиночку. Правда тогда Воину пришлось бы сказать, что он чуть ли не умышленно отстранял от дел своего напарника, а тот был только рад отлынивать от них. Короче, оба хороши.

– Вы разобрались, почему они себя так повели?

– Мы разберемся…

– Как вы разберетесь, если их уже нет? – нахмурился Император. – И где гарантия, что это не повторится? Что не будет еще хуже?

– Теперь мы будем бдительнее, – пообещал Воин. – Мы не будем спускать с них глаз. Мы во всем разберемся, мы как раз сейчас этим и занимались. А то, что теперь там много разных племен, так это для надежности. Все они развиваются независимо – какие выйдут лучше, тех можно оставить, а остальных удалить.

– Все было сделано тщательно, – добавил Маг. – Мы сохранили часть прежних людей, чтобы искра не разбежалась по мирам.

– Хоть на это у вас хватило ума, – проворчал Император. – Но в остальном, боюсь, вы только осложнили дело. Я хочу строго предупредить вас – в следующий раз ни в коем случае не принимайте крайние меры, не посоветовавшись с остальными Властями. А когда будете советоваться, предъявите серьезные доказательства и обоснования необходимости таких мер. Безо всяких там «нам показалось».

Оба дружно кивнули.

– Я хочу обратить ваше внимание, что там было слишком много нечисти промежуточных миров, – сказал Император уже более сдержанным тоном. – Узнайте поскорее, чем вызвано загрязнение, почему она туда слетается, потому что эта гадость влияет на людей не в лучшую сторону. Я как раз собирался указать вам на это, но вы успели раньше.

Теперь Маг удостоверился, что Император пристально наблюдал за их работой, хотя пока в нее не вмешивался. В людских поселениях, действительно, было множество всевозможных паразитов и пожирателей нечистот промежуточных миров, но Маг тогда был слишком занят другим делом, чтобы задуматься, откуда они берутся в таком количестве и чем питаются.

– У них и на плотном плане не чище – я обратил внимание, когда был там. – Маг брезгливо поморщился: не обратить внимания было невозможно.

– Превосходно, – обронил Император. – Раз это тебе уже знакомо, ты этим и займешься. Вы все поняли? Тогда приступайте.

Он встал и направился к порталу. Когда он исчез и гептаграмма потухла, Воин с Магом взглянули друг на друга.

– Сказал бы я, как называется эта работенка, – проворчал Маг. – Можно подумать, что это тебе незнакомо.

– Надеюсь, тебе не вздумается ослушаться приказа Императора? – Воин тщетно пытался скрыть довольное выражение на своей физиономии. Ему было чему радоваться – эта работа была не только грязной, но и непростой. Катастрофическое загрязнение тонких планов людского мира оставалось совершенно необъяснимым для него. Ему не раз приходило в голову, что во всех промежуточных мирах не найдется столько грязеедов, сколько их накапливалось на небольшом участке этого мира. Подобные низшие сущности промежуточных миров были не способны к самостоятельному размножению, поэтому оставалось только думать, что они слетелись к людям буквально отовсюду. Это было одной из причин, заставивших его, по выражению Императора, «принять крайние меры». – Ты, надеюсь, понимаешь, что у меня там и без этого уйма дел, а ты до сих пор, мягко говоря, там не урабатывался? Должен же и ты наконец сделать хоть что-то полезное.

– Возись теперь с этим рассадником, – недовольно буркнул Маг. – Вечно всякая дрянь достается мне – не то что какому-нибудь рыжему.

– Златокудрому, – привычно поправил его Гелас.

– Какая разница… – пожал плечами Маг. – Пошли отсюда, что ли?

Они вышли из-за стола и один за другим исчезли в портале.

Маг перелетал от одного людского поселения к другому. Людей было пока мало, но везде было одно и то же. Его настроение неуклонно портилось. Тем больше, чем больше к нему примешивалась мысль, что рыжий где-то здесь поблизости, что он подглядывает за своим напарником и посмеивается.

– Великий ассенизатор, инспектор навозных куч! – возмущался он вслух. – И свалок… и помойных ям… и сортиров… – демонстрировал он обширное знакомство с человеческими понятиями, не имеющими соответствия в языке творцов.

– Нечего было таскать яблоки, – съехидничала с пояса Талеста.

– Вредина, – отозвался Маг. – Никчемная, скверная, дрянная веревка с невыносимым нравом! И почему я не спустил тебя обратно в колодец предназначения?

– Потому что он исчез, – невозмутимо сообщила веревка.

– Жаль, – в тон ей ответил Маг.

– А почему ты, собственно, расшумелся? – поинтересовалась она.

– Эта нечисть местного промежуточного плана не разбежалась по другим мирам, она вся здесь, – проконстатировал он прискорбный факт.

– Рыжий недоработал, нужно было устроить наводнение и на высших планах. Теперь она голодная и настроена агрессивно.

– Тебе, я полагаю, она не опасна? – Заботливая интонация Талесты была хуже любого ехидства.

– Как-нибудь выживу, – успокаивающе сказал Маг. – Дело в том, что все эти низшие сущности настроены агрессивно по отношению к новым людям. Я чувствую, что они хотят добыть свою пищу любой ценой.

– А что они едят?

– Понятия не имею.

– Если не ошибаюсь, Император как раз и поручил тебе обзавестись этим понятием?

– Опять подслушивала?

– И подсматривала. Должна же я быть в курсе твоих дел. – Веревка взмахнула кисточкой для убедительности.

– Совершенно не должна, – заверил ее Маг. – Но раз уж ты в это сунулась, может быть, посоветуешь, с чего мне начать?

– А не поговорить ли тебе с ними? Узнать, чего им не хватает?

– Не смеши меня, Талеста. Они слишком примитивны, у них нет даже крохотного рассудка. Животные плотного мира – и то разумнее их.

– Тогда проследи за ними. Если им чего-то хочется, они, конечно, постараются добыть себе это.

– Я следил. Они просто роятся над людскими жилищами и ждут.

– Проследи еще. Они ждут – и ты подожди.

С досадливым вздохом Маг признал, что веревка была права. Нужно было набраться терпения и понаблюдать за грязеедами. Он с отвращением покосился на кишащие скопления, взглянуть на которые побрезговал бы любой из уважающих себя творцов, затем вгляделся пристальнее. С почтительного расстояния – чтобы не распугать их, как объяснил он себе.

Живая, кишащая масса роилась над людскими селениями наподобие тучи мелких вампиров плотных миров. Издали она казалась неопределенного грязно-бурого цвета, но, если присмотреться, она была пестрой. Большинство грязеедов были черными и грязно-коричневыми, но встречались и более светлые особи, преимущественно неприятных желто-зеленых и красноватых оттенков. Маг напряг высшее зрение, чтобы разглядеть их в подробностях. Бесформенные продолговатые сгустки материи промежуточных миров озабоченно сновали в куче, задевая друг друга, источая примитивные ощущения – в основном голод и злобу.

Вдруг движение кучи изменилось. Часть грязеедов устремилась вниз, в селение. Там определенно что-то происходило. Маг направил взгляд вслед за ними и увидел, что на улице селения ссорятся две женщины. Начало ссоры он пропустил, из последующей перепалки было невозможно выяснить причину. Женщины ожесточенно обзывали друг дружку уже известными Магу словами, затем вцепились друг дружке в волосы. Маг перевел внимание на тонкие планы, где суетились грязееды, и замер от изумления.

От женщин исходили потоки тонкого вещества, причем очень низкопробного. По понятиям творцов, это были потоки грязи и нечистот. Грязееды кидались на них и жадно пожирали мерзкую субстанцию. Те, которым не хватало пищи, кидались на дерущихся и впивались в промежуточное вещество, из которого частично состояли тела женщин. Особенности плотного зрения людей не позволяли им увидеть ни этой составляющей своих тел, ни прицепившихся к ней существ, но укусы грязеедов вызывали в женщинах возрастающее раздражение, и они свирепели все больше и больше. Они давали друг дружке тумаки, царапали лица, пока их не растащили сбежавшиеся на шум соседи.

– Ну и ну! – встряхнул головой Маг, когда скандал закончился, а грязееды нехотя расстались со своей добычей и вернулись в кучу. – Вот, значит, что они едят!

Куча снова встрепенулась. Маг взглянул, куда метнулись грязееды, уже догадываясь, что увидит там. Какой-то мужчина бил мальчишку. Вся картина повторилась – от укусов невидимых тварей мужчина пришел в исступление и оставил ребенка, только когда тот повалился замертво.

– Ну и кошмар! – ужаснулся Маг.

– Кошмар, – подтвердила веревка.

– Что же делать с этими мерзкими тварями? – Для него не было сомнений, что с ними нужно что-то делать. – Может быть, уничтожить их всех?

– А что тогда делать с этой грязью? – напомнила веревка. – Должен же ее кто-то подчищать?

– Было бы нормально, если бы они ее подчищали, – возразил Маг, – но они заставляют людей выделять ее. Их здесь слишком много, им не хватает самопроизвольных людских выделений. Может быть, разогнать их?

– Им, говоришь, не хватает еды? – Веревка подняла узелок и вгляделась в клубящуюся над селением тучу. – Их здесь гораздо больше, чем могут прокормить люди. Ты утверждаешь, что в этом мире остались все грязееды, которые жили здесь до наводнения?

– Наверное, – пожал плечами Маг. – Иначе откуда бы их столько взялось?

– Я на их месте отправилась бы на поиски еды. – Забавно было слышать такие рассуждения от Талесты, которая, как и Маг, питалась тонкой энергией. – Но, раз они не уходят отсюда, то, может быть, они не могут? Может быть, они местные?

– Как это понимать – местные? – недоуменно спросил Маг.

– А еще всеведущий! – пренебрежительно фыркнула веревка. – Местные – значит, творения этого мира, которые не могут покинуть его пределы. Как эти люди, животные и прочие его обитатели.

– Но кто их мог сотворить? Мы совершенно точно не творили здесь такую дрянь.

– А сами люди! – напомнила Талеста. – В них тоже есть искра, значит, они тоже творцы!

Маг довольно долго молчал, вникая в слова веревки. Это нужно было проверять, но в этом, безусловно, что-то было.

– Замечательная мысль, Талеста! – объявил наконец он. – Я сейчас же возьмусь за ее проверку.

– Возьмись. – Веревка гордо вскинула узелок. – И сколько раз тебе говорить, что меня зовут не Талеста, а Талиханаран…

– Милая моя Талесточка, мне никогда в жизни этого не выговорить! – засмеялся Маг.

– Хорош хозяин, который даже не может выговорить мое имя, – пробурчала довольная веревка. – И почему я тебе служу?

– Потому что колодец предназначения исчез, а ты не успела вовремя нырнуть обратно, – покаянно сказал Маг.

– Видно, так мне и придется служить тебе дальше. – Талеста прикинулась огорченной, но, затем с важным видом завертела узелком по сторонам. – Так когда ты начнешь проверять мою мысль?

– Думаешь, это будет очень приятным занятием?

Маг был уверен в обратном.

– Зато полезным. – Веревка разделяла уверенность Мага по этому поводу.

Изучать грязеедов было занятием не для брезгливых, но в Маге, наконец, проснулось любопытство. Неужели искра способна к творчеству даже на самых ранних стадиях развития? Естественно, оно было неосознанным – ведь люди не могли видеть его результатов. Но, может быть, его видела сама искра – тогда как это проверить? Маг пересчитал вьющихся над селением тварей и стал наблюдать. Они, несомненно, питались дурной энергией, выделяющейся при вспышках в людях дурных чувств. Они, несомненно, провоцировали выделение этой энергии. Однако, пересчитывая их после каждой вспышки, Маг обнаруживал, что их количество оставалось неизменным.

– Нет, так мне ничего не узнать, – подвел он итог, пронаблюдав за поселением несколько местных дней.

– Значит, моя мысль не подтвердилась? – приуныла Талеста.

– Вовсе не значит. – Маг сказал это не для ее утешения, он чувствовал, что находится на правильном пути. – Я уже выяснил кое-что интересное.

– Что?

– Люди не видят грязеедов, но ощущают их как-то иначе. По названиям, которые они дают своим ощущениям, заметно, что они угадывают цвет вызвавшего их грязееда. Зеленая тоска, желтая зависть, багровая ярость… и, конечно, худшие их разновидности – черные. Они наиболее свирепы и прожорливы.

– Но тебе не удалось заметить, могут ли люди создавать их?

– Возможно, я слишком мало наблюдал за ними. Если бы новые грязееды появлялись так часто, их здесь было бы гораздо больше. Возможно, искра вновь созданных людей недостаточно развита даже для того, чтобы создавать грязеедов, и лучше было бы понаблюдать за теми людьми, кто остался после наводнения. Может быть появление новых тварей связано не с выделением грязи, а происходит как-то иначе. Исследование только началось, веревочка.

– И что ты будешь делать дальше? – взбодрилась веревка.

– Вернусь в тонкие миры. Посмотрю в хрониках Акаши, как вели себя прежние люди. Возможно, там я угляжу, чего не заметил здесь или чего нет здесь. Хроники можно просматривать с любой скоростью, а здесь время идет до отвращения медленно.

– Ты не будешь советоваться с Воином?

– Пока нет. – В памяти Мага было еще свежо устроенное Воином наводнение. – Рыжий слишком прямолинеен и тороплив, склонен к поспешным выводам. Я поговорю с ним, когда у меня будут хоть какие-то факты.

Мгновение спустя он уже материализовывался в мире Аала.