Текст книги "Стратегия. Спасатель"

Странные люди эти «тактики». Порой у меня складывалось впечатление, что многие из них реальной жизни просто не знают. В прошлой жизни я очень редко вмешивался в их профильные споры, это фехтование тысячу раз выверенными, как им кажется, аргументами. И неизбежными штампами. «Зачем плодить разнобой в боеприпасе, это очень плохо!» Плохо где? На войне. В армии. А в жизни? А в жизни все по-другому, тут все жизненно, как карта ляжет. Знаете, что на полярных станциях теперь оружия нет? Не положено. Умереть не встать: кругом белые медведи, а оружие полярникам не положено: нет, видите ли, на станциях условий для хранения – и не выдают! Вот и берут люди свое, если оно есть, конечно. Кто что. Какая тут может быть унификация?

Знаю многих, кто, обладая двенадцатым, категорически отказывается от «двадцатки» – зачем, мол, если гладкий ствол уже есть? А по мне – так в лесной ходовой охоте лучше «двадцаточки» вообще ничего нет: легкие, маневренные, носить их одно удовольствие, стрелять – тем более, об отдаче не думаешь, таскать меньше, звук потише, зверь успокаивается быстрей. Двадцатый калибр заставляет стрелять точнее, думать чаще. Однако он не моден. Раньше двенадцатый был не моден, в СССР стреляли шестнадцатым калибром, ныне практически забытым. Кстати, знаю пару закоренелых браконьеров, которые, кроме «двадцатки» и «мелкашки», никакого другого оружия и не признают. «А зачем нам грохот на весь лес?» К чему все это говорю? К тому, что, опровергая мифы, не стоит плодить новые. Люди, будьте гибче, вдумчивей, адаптивней. И спокойнее. Ваше от вас никуда не уйдет, если вы всерьез намерены это взять, конечно.

Впрочем, никому ничего не навязываю. Вам жить. Я живу – так.

На четвертый день отправился на разведку.

Решил так – высоты терять не буду. Еще один штамп: экстренно спускайтесь вниз, к рекам и дуйте вдоль потоков, постепенно выходя к рекам большим – мол, люди по рекам селятся. Хрень все это. Люди давно уже селятся не по рекам, а по дорогам, в нашей стране есть куча рек, больших и малых, где тысячами километров – безжизненные места. И все потому, что нет дорог. Высоту стоит покидать лишь тогда, когда там негде жить и нечего есть. В противном случае высота – ваш единственный шанс получить наиболее ценную информацию об окружающем мире, добраться до кругозоров и увидеть воочию земли окрест. В моем случае, имея столь шикарную базу, валиться в овраги через буераки и заросли плотного кустарника нет никакой необходимости. И искать мне нужно не реки, а дороги.

А вот если этот мир настолько древний, что в нем нет дорог… Тогда дело кислое. Тогда, скорее всего, в первой же речной деревне, которую исцарапанный дурень с убитой на курумнике обувью и струпьями на ногах вскоре найдет на свою голову, его сразу превратят в раба. В том случае, если не сожрут под мозговой горошек. Это к вопросу о поисках жилья методом лазанья по таежным провалам и ущельям. Больше скажу – бойтесь ущелий. Думаю, и альпинисты со мной согласятся.

Разведку я начал вести кругами.

Основная цель – посмотреть, как выглядит твое место со стороны, определить и надежно запомнить основные ориентиры. Радиус будем повышать установленным шагом, пока не наткнемся на что-либо интересное, информативное. Первый круг я сделал на удалении в пятьдесят метров и довольно быстро определил пару деревьев, приметных с большинства ракурсов. Второй – через сто метров, хоть и лень было. На тропы особого внимания не обращал. Каждый лес полон ими, многие думают, что тут ходят грибники или охотники. Ну да, тропами… Троп в этом лесу много, живности хватает. Тропы эти не людские – зверовые, при определенном навыке нетрудно предположить, что за зверь их проложил. Сшибает он, как лось, вылезшие поверху ветки, или же натоптанная тропка вдруг ныряет в низкие кусты, выдавая очередной путь кабаньих миграций. Эти тропы – не ваша цель. Зверь идет по своим делам, к пастбищам, местам засад, к водопою или к лежке – ничто из того меня сейчас не интересует. А вот к дороге зверь не пойдет, даже если умеет пересекать ее в ускоренном темпе в случае необходимости.

Вскоре я уже неплохо представлял себе пятно своей местности и особенности здешнего ландшафта: не заблужусь, издалека примечу. После чего сделал неожиданное для многих – спокойно пошел назад, на поляну. Секрет прост: тут стоит перезагрузиться. Знаете, как перед экзаменом. Если тебе удалось поспать хотя бы пару часиков перед решающим броском в институт – сам удивляешься, сколько же ты запомнил, а! Не удалось, тупо прозубрив всю ночь, – так и будешь тупарем сидеть перед преподом, удивляясь на следующее утро: почему не сдал-то?! Ведь помню же!

Попил я неспешно чайку, закусил мяском с лепешками, покурил всласть трубочку. И опять направился в чащу, уже уверенно, зряче. Заглубился метров на двести и практически сразу же нашел искомое.

Передо мной лежала дорога. Лесная грунтовка обрывалась практически у моих ног.

Аккуратненько так обрывалась, точно под девяносто градусов обрезанная поперек перед тремя соснами. Все ровно как в мультфильме. Такого не бывает, даже если допустить, что по лесу варварски прокатился тяжелый трактор «Катерпиллер» с мощным отвалом, а следом – тяжелый грейдер. Поваленных деревьев нет, словно их заботливо убрали, но нет и поврежденных. Грунтовка, лежавшая передо мной, была ровная, прямая как стрела, неплохо спланированная и со следами. Застарелыми следами проезда автотранспорта. Или транспорта колесного, так точнее. Тут такой нюанс: следы тоже обрывались прямо возле трех сосен. Бывает? Нет, скажите, как этого можно добиться, а? Колесную ось перед собой выкатить? И лишь через некоторое время я сообразил: так выглядят писательские штучки, халатность Кукловодов.

Встав прямо на дороге, прикинул направление на хижину за спиной. Получалось так, что таинственная грунтовая дорога вела прямо на заветную полянку. Туда ее и тянули, да не дотянули, обгадились. Или же волшебный карандаш на писательской карте тупо не довел линию, дрогнула рука, а потом робот-конструктор слепо выполнил указания чертежа. Раз так, то я вправе предположить: ветку автодороги тянули от некой магистрали, куда она должна врезаться. «Или не врезаться! – вспомнил я шаловливый карандаш Автора. – Точность сборки карт тут явно не в почете». Я представил себе карту местности, вид сверху – будто шлепнули на лес пятно полянки и так же небрежно кинули дорогу к ней.

Хорошо. Примем эту небрежность за версию. А пока прогуляемся, тем более что проблема поиска генерального ориентира снята самым надежным образом – у меня теперь есть персональная дорога.

Я медленно пошел по вырубке, присматриваясь и прислушиваясь. Дорога тянулась метров на восемьсот. И опять упиралась в деревья, что заставило меня подобраться: очевидно, через сколько-то метров появится еще один рукотворный объект. Так оно и вышло: после недолгого – метров сто – блуждания между кустами и невысокими деревьями я вышел на оперативный простор.

Это уже серьезно, это целая магистраль.

Я оглянулся – никаких признаков того, что неподалеку в лесу таится еще одна дорога. Ну фокусники… Единственная особенность места – одинокое обугленное дерево, пробитое молнией. Хорошая примета, эту огромную черную «вилку» издалека заметишь. Итак, писательский комплекс «моя поляна – халтурная лесная грунтовка» сориентирован почти точно по линии «север – юг». Главная дорога расположена на перевале широтно. Да, это именно перевал, по обе стороны от меня дорога извивается, огибая большие каменюки, по длинным, в меру пологим склонам. Прямо передо мной – высокий каменистый холм с редкими деревьями на боковых площадках и вершине. Непременно заберусь. Местность вокруг больше холмистая, чем выраженно гористая, отчасти напоминает мне северные отроги ГКХ, если подъезжать к ним со стороны Ставрополья, например, к Хадыженску. Или алтайские предгорья… Нет, все-таки Хадыжи, растительность похожая. Ну это мы еще успеем рассмотреть с самого верха. А пока меня интересует другое – следы на дороге. Они есть в изобилии.

Я почувствовал, как заколотилось сердце. Ура? Или еще не ура?

Во всяком случае, меня тут вряд ли зажарят на костре с гастрономическими целями: не дикарский мир. По дороге катался автотранспорт, причем не редко. Последние следы совсем свежие, не далее как вчера машина прошла. А на полянке ничего не слышно, километр густого леса надежно глушил звук. Впрочем, если не дизель, то и ближе не расслышишь. Я присел, рассмотрел следы колес внимательней. Что же, судя по характерному агрессивному рисунку протектора – в этой местности рулят джипы.

Сделанное только что открытие почти не изменило степени моей алертности.

Наличие автотранспорта никак не влияет на меру дружелюбия владельцев – кто его знает, что за черти тут гоняют и с какими целями. Встав, я посмотрел по сторонам. Достал бинокль. Дорога на восток просматривается хорошо, километра на три – никого и ничего не заметно, леса, горочки, кустарник. Западное направление видно неважно, дорога обильна зигзагами, много скрытых участков. Нужно лезть вверх. И полез.

Обувь у меня вполне подходящая. Опробовав продукцию многих фирм, я остановился на «меррелях» – нравятся они. Практически у всех моделей есть очень важная для меня особенность: кроме собственно удобных и продуманных колодок, фирма на обувь ставит очень жесткие, несминаемые и неубиваемые задники – ногу такие башмаки держат отменно, фиксируют плотно. Да и сама подошва ноская. Конечно, при выборе главенствуют индивидуальные особенности и свой опыт. Мой говорит следующее: любая обувь при полевом интенсиве подлежит замене через год. Любая. Тогда зачем платить дороже? Поэтому совета я не дам, думайте сами.

Наверх шел легко, просто в кайф! Однако даже при подъеме я старался следовать базовым принципам маскировки, в конкретном случае – не высовывайся за силуэт поверхности. Буквально – не светись на фоне неба. Тело обдувал легкий северный ветерок, горизонт постепенно опускался вниз. Вот я и на вершине, стою среди скупой зелени, прижавшись спиной к одной из пяти невысоких сосен плоской обзорной площадки.

Красота какая, да сюда билеты продавать можно!

«Ах, какая панорама! Ой, какие горы! А есть у вас текила со льдом?»

На востоке от меня – река, течет по меридиану, куда – с полной точностью пока непонятно, однако если учесть рельеф округи, то смело предположу – на юг. Внушительная, матерая, широкая, судоходная. Вот только есть ли на ней суда? Если джипы на грунтовках есть, то и суда должны быть. Я попытался в бинокль прочесать доступный взгляду кусок речной акватории, но безуспешно – тут не такая оптика нужна. Да и штатив не помешал бы. До реки километров тридцать, не меньше, поэтому подробно разглядеть что-либо не удается.

Ну, и стоит ли необдуманно терять высоту, спеша спускаться в первое же попавшееся ущелье с комарами и гнилью? И со змеями, кстати. Ядовитых гадов я здесь пока не видел, но у ручейка мне повстречались два полоза – повезло им, что хозяин поляны при мясе… Значит, и зловредные имеются.

Дорога, судя по всему, к реке в обозримом пространстве не выходит, километров десять к востоку, и все, далее грунтовка круто сворачивает к северу и надежно прячется в лесу. На всем ее протяжении я не вижу никаких интересных объектов типа жилья или автомашин. Дорожных знаков тоже нет. Это плохо.

Однако не наблюдаю и одиноко бредущих измученных людей с тощими котомками за спиной или неспешных угрюмых всадников с луками за плечами, нет, славтехосподи, и бодро вышагивающего строя солдат со щербатыми алебардами с подозрительными пятнами на клинках. Хорошо, в общем.

На север от меня горизонт заполняет протяженный горный массив, там вершины уже гораздо более серьезны, чем здешние, – настоящие, вдали проглядываются остроконечные пики с белыми шапками снежников и ледников. А что у нас на западе?

Я обернулся и немедленно присел – помните правило?

С этой высоты главная дорога просматривалась отлично на всем протяжении, до почти симметричного поворота к северу. Все повороты и изгибы как на ладони…

Километрах в полутора от меня, в низине, струился дым. Видать, основное уже сгорело до моего визита, теперь остатки техники догорали.

Автомобиль. Сгоревший автомобиль, похоже, легковой.

Эта дистанция моему «Никону» вполне по силам… И что там?

Плохо дело, возле сгоревшей машины неподвижно лежит человек.

Хотя, скорее всего, это – труп. Поза, как принято говорить в таких случаях, не совсем естественная. В одежде, судя по тому, что рубашка не на голове, по земле за ноги не таскали. Какие-то коробки рядом… Вскрытые. Перевернутые. Точно, выпотрошенные. Тряпки валяются. Нет, так ничего больше, чем уже увиденное, не разглядишь. Хочешь знать, Федя, – дуй туда, к месту происшествия. Хочу ли я узнать?

Хочу! Страшновато, но хочу.

В конце концов, тут типа моя земля, я уже с нею сжился. И это происшествие – на моей территории. Кроме того, скрывать не буду, оставить без внимания такой объем материальных ценностей я просто не мог. У меня даже точила нет, фонарика нет… Кроме того, сейчас любая подобная находка – источник информации. Так что разведка и последующая мародерка неизбежна, как победа здравого смысла. А то, что там труп… Так ты ведь готов к этому, Федор, не так ли? Пушки из рук Кукловодов получал, о чем думал? Как даденными стволами перед друзьями хвастаться будешь? Нет, милый Федя, ты уже тогда понимал, что трупы тебе еще не раз по пути встретятся. А то и сам сотворишь страшное, если не захочешь сдаться обстоятельствам.

А я не хочу, ой как не хочу.

Короче, в путь! Но сначала еще раз оглядел предстоящий маршрут.

Место для разведки плохое, низины в окружении холмов, в плане обзорности – хуже не придумаешь… Скатится с перевала непрошеная машина – не заметишь и не увидишь до последнего момента. Кто-либо появится с запада – та же история, дорога змеится меж каменных нагромождений на участке метров в триста. Поэтому я постарался заранее выбрать попутные схроны и присмотреть варианты экстренных пряток. Со стороны реки по-прежнему тихо, никаких движений.

Хорошая тут горочка. О! Вот что я придумал. Нужно будет проведать этот чудный холмик к вечеру. Забраться наверх и дождаться там темноты. Посижу, посмотрю, не светятся ли где окна жилищ, не горят ли в долине огни костров, не пылает ли вдалеке зарево пожарищ. Экипируюсь да посижу на обзорной площадке. И куртку нужно будет взять обязательно. Вечерами тут весьма прохладно, а на высоте ночью – так вполне себе холодновато будет.

Спустившись со своего наблюдательного пункта к дороге, я изготовил маузер, собрав его в карабин, и отрегулировал портупею покороче, так чтобы агрегат висел под рукой, и неспешным шагом двинул на запад, периодически останавливаясь на прослушку. Вскоре я уже подходил к месту, по дороге успев определиться в главном – там, скорее всего, случилось ограбление или финал долгой погони.

Трагедия разворачивалась на большой поляне.

Точно – это была скоростная и агрессивная погоня, и думать нечего. Обе машины пришли с запада. Отчетливо видно, как первая машина, потеряв управление, слетела с трассы, пошла по густой траве, пока не вкрячилась в яму, заросшую кустарником, где окончательно потеряла скорость и замерла навеки. Фуф! Мне полегчало. Вариант «погоня» с самого начала моих рассуждений оказывался много лучше варианта местной засады. На хрена мне в ближних окрестностях нужны в соседушках разбойники-засадники?

Машина преследователей проехала по дороге дальше, затем аккуратно свернула, подкатывая к добыче уже не торопясь. Похоже, ее пассажиры особо уже не опасались ответки, значит, еще раньше вели интенсивный либо точный огонь на поражение, стрельбой сбив преследуемую машину с дороги.

Труп. И это – водитель.

Молодого мужика за руки вытащили из-за руля и бросили на земле. Уже мертвого или тут добили? Я перевернул труп, да, пуля попала в спину. Пистолет или карабин? Пока не могу определить наверняка, опыта маловато. Ничего, Федя, приобретешь… Все же карабин, подобных ранений насмотрелся. Я вслушался в себя, проверил ощущения. Ну что? Что чувствуешь, брат-попаданец? Не воротит? Не воротит, нормально я себя чувствую. Основная кровь осталась на водительском сиденье. Да и была бы, не скуксился. А вот стыд есть – не привык я трупы обирать, тут за звериные практики не спрячешься, тут огромный охотничий опыт тебе, Федя, не помощник, решай эти уравнения самостоятельно.

И я решил – вы понимаете, как и что.

С мародеркой – сразу облом. Мужика выпотрошили. Все карманы вывернуты, все мало-мальски ценное забрали. Значит, либо преследователи не очень богаты, либо в этом мире материальных ништяков маловато, каждая мелочь в цене. Суки… Оставили лишь часы на руке, залитые кровью так, что отмывать замаешься. А я все-таки попробую. Дешевые электронные «касио», еще идут! Воспользовавшись случаем, поправил свои – всего-то ничего разница, можно считать, что достаточно точно определил. Час тридцать семь. Как их отмыть? В воду нельзя, никакие они не защитные, одноразовая игрушка, сразу сдохнут. Да и не отмывается такое, засохшая свернувшаяся кровь все равно уже въелась в щели намертво, будут тебе, Федя, не часики, а рассадник бактерий. Ладно, возьму домой, попробую почистить в спокойной обстановке.

А что на дороге?

Постоял послушал – хм, да в этом мире у меня уже появилось любимое занятие. Тишина. Точнее – оперативная тишина. Птицы чирикают, трава колышется, в ней бегает мелкая и очень мелкая живность.

На всякий случай я еще раз тщательно осмотрел снятую с убитого легкую полотняную куртку. Ага! А вот этот карманчик, на «молнии», правый внутренний нижний? Они редко встречаются, не каждый вспомнит. Хотя видно его неплохо. Почему не вскрыли? В чем причина? Подумав, я решил, что причиной может быть спешка, желание побыстрей покинуть это место и отправиться в обратный путь либо недостаток освещения. Или и то и другое одновременно. Если так, то долгая погоня завершалась поздним вечером, а обыск убиенного нападающие производили уже в темноте. Что же, тогда можно и не заметить.

Это меняет дело! Начинаем все заново, потом еще и полянку осмотрим.

Из застегнутого кармана водительской куртки я добыл:

– плоскую коробочку с аспирином,

– давно высохшую влажную салфетку в упаковке с осыпавшейся краской,

– чистый носовой платок,

– сложенный вчетверо лист бумаги в небольшом пластиковом файле.

Не это ли вы искали, романтики с большой грунтовой дороги, а?

Скорее всего, нет. Имея такую цель, ты не просто обыщешь, ты буквально выпотрошишь одежду по швам, невзирая на освещенность. И свет найдешь, и время для этого. На листе была нарисована схема, но не полная схема окружающей местности, а лишь часть незнакомой, где основным объектом были несколько ориентиров, примерные расстояния до них и заветный крестик в правом верхнем углу. Клад, мать твою! Успокойся, Федя, давай считать, что это не клад, это – какой-то тайник, применяй знакомые тебе по играм термины! Зачем тебе нужен этот клад с золотишком и брюликами? Нет, в перспективе он конечно же лишним не будет… Но это в далекой и туманной перспективе. А вот тайник, в котором рачительным хозяином захоронки спрятаны тщательно отобранные товары народного и военного потребления, – уже сейчас в самый раз.

Интересные тут люди катаются – сплошь бандиты. Разве станет нормальный семейный человек держать материальные излишки не в амбаре или подвале, а в лесу у черта на рогах? Значит, убитый был немногим лучше своих роковых преследователей.

Местность, изображенную на карте, я не узнал, что немудрено: я тут вообще ничего еще не знаю, уверенно узнаю лишь окрестности родной полянки и горку, на вершине которой просидел битый час. Однако приметные базовые ориентиры, ради фиксации которых хозяином документа (или иным автором) и городился весь этот топографический огород, весьма необычны, их не спутаешь. Озеро, скала… Одна эта трехглавая скала чего стоит.

Я сложил все найденное в «куликовку», а схему положил в нагрудный карман рубашки.

Тут все, подойдем к машине. От нее мало что осталось.

Судя по габаритам, обгорелым дугам и отсутствию полноразмерных дверей здесь угробили небольшой открытый джип, но не «Вранглер» или «Корандо», те помассивней будут. Не «Паджеро»-трехдверка… Что-то японское, но более легкое, из разряда «самураев» и «джимни». Угробили не специально, это был бы верх глупости. Или я излишне хорошо думаю о местных? Две пустые изодранные картонные коробки. Нет, излишне хорошо я думаю об аборигенах. Вместо того чтобы взять тару с собой, они ее порвали. Что же там такое было? Вскоре я нашел ответ в виде двух «бичпакетов», типа хорошо знакомого россиянину «доширака». Красные коробки, полностью покрытые иероглифами, без всяких там переводов. Точно, в темноте грабили. Забираем! То, что надо! Если они еще и острые, то вообще красота, специй мне катастрофически не хватает.

Поиск следов я начал своим любимым способом – движением по кругу – и, не пройдя и половины, обнаружил таковые возле кустов перед лесным мыском. Кровь крупными каплями. Раненый человек торопливо убегал в чащу. Пассажир. Его не стали искать в темноте. Я, кстати, тоже не стал бы ломиться ночью в местный лес, тут такие следы бывают… Преследователей, вероятно, интересовала именно машина, главный трофей. Убегающий в темноту человек, если он был без ценной ноши, оказался малоинтересен для дорожных разбойников. Либо не настолько интересен, чтобы гоняться за ним впотьмах, рискуя нарваться на выстрел или нож, неожиданно выставленный из-за сосны. Они не заметили, что он ранен, и ранен тяжело.

Но я это вижу, поэтому пойду по кровавым следам, дело знакомое: сколько пришлось на ранних моих охотах побродить по каплям… зверя добрать надо, это категорически, нормальные охотники подранков не бросают. Сколько же вытекло-то! Куда это зацепило парня? Хорошо одно – голову можно часто к земле не опускать. В чащобном месте, где недавно обильно пролилась кровь, долго ходить с опущенной головой крайне не рекомендуется: рискуете пополнить бурый ручеек и своей кровушкой…

Я нашел его через двести метров – дальше пассажир уйти не смог, и немудрено. С таким ранением в ногу и в отсутствие возможности сразу поставить жгут долго не проживешь.

Умерший как-то полубоком лежал на спине. Да, яркая личность… Видный мужчина, хоть и тощий. И куртка на нем яркая, желто-зеленая. Что никак не помогло возможным преследователям: ночью все кошки серы.

Что ж, опять мародерить будем, Федя. Ты уже привык? Привыкнешь.

Убегающий пассажир действительно не прихватил ничего особо ценного, с точки зрения бандитов. Куртка, точнее, пластиковая ветровка с капюшоном, без обилия карманов. Пустые, кстати. Очень грязная футболка некогда белого цвета. Цветастый, чуть ли не школьный рюкзачок… Что здесь? Еще одна грязная футболка. Противно, но, может, и взял бы себе, если бы не детский размер: пассажир худой, как швабра. Я не тощий.

Ха! Вот это удачно – в отдельном полиэтиленовом пакетике чистые запасные носки и плавки. Фляжка с водой, почти полная. На самом дне лежала вскрытая пачка патронов 12-го калибра. Красненькие «динамит нобель», пулевые, двенадцать штук. Что-то все у меня цифра «12» получается…

А ствола нет – забрали, гады.

Боги внеземные! Фонарик-«заводун»! Сбоку утапливаемая в корпус ручка – покрутишь ее, и какое-то время единственный LED-светодиод лупит довольно прилично. Уже одного этого мне хватило бы до чувства полного удовлетворения.

Но я перевернул труп. И понял, почему он так странно лежал. Он лежал на своем оружии. Фирменный двуствольный обрез, а точнее, «хаудах» – «Hudson», приобретший бешеную популярность после выхода в прокат «Бешеных Максов», где именно такой ствол таскал юный австралиец Мел Гибсон. У приятеля такой есть, в виде сувенирной модели. Откинул стволы – две стреляные гильзы. К обрезу прилагался кожаный чехол, в коем его и следовало таскать, лихо выхватывая его чуть ли не из-за головы. Как в кино. Я недоверчиво вытащил сбрую и приспособил ее за спиной – никогда не верил, что такое возможно в реале. Попробовал – получается! На предохранительном ремешке установлена точно такая же металлическая пластинка, как на открытой смитовской кобуре. Тронешь пальцем – мигом отщелкивается. А так держит как влитая.

Спасибо тебе, добрый необычный человек!

Считай, что ты после смерти выполнил, может быть, свою самую главную миссию – вооружил Спасателя. Теперь у меня есть убойный гладкий ствол, все так же малопригодный для нормальной охоты, как и уже имеющееся оружие, и целых двадцать патронов к нему. Диковинный ствол, но знаменитый. Хотя если уж исходить из требований легендарности девайса, то я бы предпочел классический двуствольный шотган «Winchester Widowmaker» из столь любимых в детстве Fallout 1–2. Я позже плагином такой и в третий «фалл» вставил…

Но и за этот спасибо!

Дальнейшие поиски ничего не дали, пусто.

Своего дарителя я уложил в яму, тщательно закидал землей и ветками – хоть какое-то захоронение. Точно так же поступил и с телом водителя – с перерывами на уже привычную прослушку и осмотр местности. Дело сделано, можно и нужно идти домой, мне еще ночные бдения предстоят. Я и пошел, привыкая к новой для себя ружейной тяжести за спиной.

Для кого плохой день, для меня – удачный. Посмотрим теперь, какая ночь будет. Тут, вижу, всякое бывает. Перед поворотом я бросил прощальный взгляд на место происшествия, и мне, уж не знаю, к месту или нет, вспомнился старый анекдот.

Тот, где деревенская бабка в финале говорит встреченному в лесочке мужику:

– Как я узнала, что ты американский шпион? Так у нас на Вологодчине негры сроду не водились!