Текст книги "Монархи Британии"

Победитель: Генрих V

Ночь смерти своего отца принц Генри Монмутский провел за необычным для себя занятием – уединенной молитвой в Вестминстерском аббатстве. До этого его ночи обычно проходили в пьяных кутежах в лондонском «веселом квартале» Истчип. Но эта ночь в Вестминстере изменила его так же сильно, как Томаса Бекета – избрание архиепископом. Мало кто из исторических личностей так же твердо следовал избранным раз и навсегда целям, как новый король Англии Генрих V. Коронация совершилась 9 апреля 1413 года, накануне Пасхи; Генриху тогда было 25 лет. Накануне он по обычаю посвятил в рыцари пять десятков знатных юношей, среди которых были и давние соперники Ланкастеров – Мортимеры и Моубри. Этим новый король хотел показать, что уверен в правах своей династии и не боится соперников. Тогда же состоялось первое посвящение в рыцари основанного Генрихом IV ордена Бани – его назвали так потому, что перед обрядом посвящения кандидаты мылись; для тех времен это было редким и знаменательным событием.

Во время пышной коронации Генрих проехал из Тауэра в Вестминстер во главе процессии новопосвященных рыцарей и всех лордов королевства. В соборе он поднялся на помост напротив алтаря, обтянутый золотой парчой. Лицо молодого короля было бесстрастным, на губах не играла обычная улыбка. Таким же он оставался и на банкете после коронации, когда восседал в мраморном кресле, «прекрасный и печальный, как ангел»[63]63
  Цит. по: Earle P. The life and times of Henry V. London, 1975. P. 96.


[Закрыть], то ли прощаясь с беззаботной юностью, то ли мечтая о будущих великих делах. За окном бушевала снежная буря, в чем многие увидели дурное предзнаменование, а во дворце шумел пир и слуги разносили по громадному залу яства, от которых у современного гурмана наверняка случилось бы несварение желудка. Лучшие французские менестрели играли музыку, которую король очень любил. Но Генрих не ел и не пил, а сидел так же неподвижно, глядя прямо перед собой. Он не ел еще три дня – как отшельник, готовящийся к святому видению, Генрих V начинал свое царствование с очищения от всех грехов тела и души.

Бурную молодость принца Генри прославили Шекспир и другие авторы, но все они жили намного позже. Свидетельства современников куда сдержаннее. Томас Элмхем писал: «В юности принц был усердным служителем сладострастия и излишне увлекался музыкой. Превосходя пределы приличия, он служил Венере наравне с Марсом и среди доблестных трудов войны находил отдых в излишествах, свойственных необузданной юности»[64]64
  Earle P. Op. cit. P. 87.


[Закрыть]. То же говорит Тит Ливий Фруловизий: «Пока был жив его отец король, он главным образом предавался радостям Венеры и Марса и прочим удовольствиям юности»[65]65
  The First English Life of King Henry the Fifth. Oxford, 1911. P. 17.


[Закрыть]. Принц родился 9 августа 1387 года в валлийском замке Монмут, от которого и получил свое прозвище, как это было свойственно английским королям – можно вспомнить Генриха IV Болингброка и Генриха VI Виндзора. Генрих был старшим среди детей будущего Генриха IV; сразу после него родились Томас (герцог Кларенс), Джон (герцог Бедфорд) и Хэмфри (герцог Глостер). Еще был жив их могущественный дед Джон Гонт, прославленный строительством замков – главный из них, Кенильворт, считался самым мощным в Англии. Отец Генриха был еще графом Дерби и в промежутках между войнами прилежно занимался увеличением своих владений. Немалое приданое принесла ему Мэри де Бохун, дочь графа Херефорда, которую он взял замуж совсем молодой. Генриха она родила в 17 лет, а умерла в 24 во время очередных родов. Мэри была хохотушкой, любившей петь и играть на лютне. В момент рождения первенца графа Генриха не было рядом – он отправился на юг, чтобы помешать готовящейся высадке французов.

Воспитывался принц, по всей видимости, в Кортфилде близ Монмута, где до XVIII века хранилась «колыбель принца Гарри». В архивах графства Ланкастер сохранилась запись о болезни Генриха в 1395 году и о купленных для него книгах, мече и арфе. Всю свою недолгую жизнь он не расставался с этими предметами, хотя главным, конечно, был меч. Воспитание юноши было типичным для того времени. Дети знатных баронов с пеленок учились сидеть на коне и владеть оружием. Лет в десять их отдавали в пажи кому-нибудь из отцовских друзей; в четырнадцать они уже становились сквайрами в дружине и ждали посвящения в рыцари после первых боевых подвигов. Генрих прошел тот же путь – в десять лет выступал на турнире в замке Плаши «на прекрасном жеребце под черным седлом, обтянутым шелком»[66]66
  Цит. по: Earle P. P. 27.


[Закрыть], а в шестнадцать впервые сражался в бою. С восьми лет он целыми днями пропадал на охоте, которая была в те времена настоящей школой, помогающей постигать искусство войны. Ему посвящена книга об охоте, написанная его кузеном Эдуардом, герцогом Йоркским, и подробно повествующая о тонкостях этого занятия. Охотник не должен лениться; он встает на рассвете, «видит сладостный и дивный восход в ясную погоду и слышит песни мелких пташек»[67]67
  Цит. по: Earle P. P. 27.


[Закрыть]. Он учится справляться с коварством дикой кошки, с быстрыми ногами оленя и клыками свирепого кабана, который «может распороть мужчину от колена до груди и одним ударом убить его до смерти». Вечером, приходя домой, охотник омывает ноги, расслабляет уставшее тело, ест и «предается радостям жизни». Так Генрих жил бы еще долго, если бы не вмешался неумолимый политический расчет.

Уже в десять лет его отправили учиться в Оксфордский университет, которым управлял его дядя Генри Бофорт, епископ Винчестера. Похоже, способного к наукам юношу отец хотел видеть в сане епископа, но этому мешал веселый нрав Генриха. В Оксфорде долго помнили о дерзких выходках молодого Ланкастера, не уступавшего в озорстве старшим товарищам. В 1394 году умерла мать Генриха, а в 1398 году его отец был осужден на десять лет тюрьмы по обвинению в заговоре. Однако добрый король Ричард не распространил опалу на Генриха; более того, он взял его под свою опеку и пообещал ежегодно выделять 500 ливров. В мае 1399 года Ричард взял Генриха с собой в Ирландию и там посвятил его в рыцари. В августе, когда Ланкастер-старший высадился с армией в Йоркшире, Генрих и его брат Хэмфри на всякий случай были отосланы в замок Трим, но и там на их свободу никто не посягал. Хронист Оттерборн пишет, что король жаловался Генриху на вероломство его отца, но тот поклялся в своей полной невиновности, и Ричард поверил ему. Действительно, хитрый Болингброк вряд ли стал бы раскрывать свои планы двенадцатилетнему сыну, с которым никогда не был особенно близок.

В сентябре Генрих IV захватил престол, и его сын стал принцем Уэльским. Кроме того, отец сделал его кавалером ордена Бани, герцогом Корнуолла и чуть позже Аквитании. 3 ноября парламент попросил «не увозить принца из королевства», поскольку долгое отсутствие на родине последних двух королей привело к резкому ухудшению управления. Тогда же отец предложил Генриху жениться на десятилетней Изабелле, дочери французского короля, которую совсем недавно сватали за Ричарда. В январе враги Ланкастеров попытались отравить короля и его детей на пиру, но яд оказался слабым и все четверо скоро поправились. Тогда начался открытый мятеж; заговорщики соединились с королем Шотландии и вместе начали разорять северные графства. Хроники писали, что Генрих вместе с отцом отправился летом в поход на север, но, скорее всего, он оставался в Лондоне и замещал короля на совете.

Осенью 1400 года вспыхнуло восстание и в Уэльсе во главе с Оуэном Глендауром. Этот потомок валлийских королей, разбогатевший благодаря дружбе с королем Ричардом, выждал удобный момент и захватил почти весь Уэльс, объявив о восстановлении независимости. На этот раз принц принял несомненное участие в подавлении мятежа, а весной следующего года уже самостоятельно освобождал от восставших валлийские замки. С ним вместе был прославленный храбрец Генри Перси по прозвищу Хотспир (Горячее Копье), сын графа Нортумберленда. 28 мая им удалось взять мощный замок Конвей, но Перси уехал и принц не мог в одиночку справиться с разраставшимся восстанием. Тогда ему на помошь пришел король, который отругал сына за неспособность и отослал в Лондон, назначив его воспитателем Томаса Перси, дядю Хотспира. Однако король тоже не смог справиться с Глендауром, да и восстания сторонников Ричарда требовали его присутствия в других местах, поэтому в 1403 году он снова назначил сына своим представителем в Уэльсе и вручил ему десятитысячную армию. Уже в мае Генрих сумел потеснить Глендаура и сжечь его резиденцию в Сихерте. Однако прижимистый король не торопился выделять сыну деньги, и принцу пришлось продать собственные драгоценности, чтобы заплатить жалованье солдатам.

Этого явно не хватало, и Глендаур опять перешел в наступление. К тому же в июле семейство Перси подняло восстание на севере; король и принц с двух сторон напали на мятежников. 21 июля 1403 года состоялось решающее сражение при Шрусбери. Как ни странно, великий воин Генрих за свою жизнь участвовал всего в двух крупных сражениях и о первом предпочитал не вспоминать – там он проливал английскую кровь, к тому же его противниками были двое бывших друзей, Томас Перси и Хотспир. Войско мятежников насчитывало 10 тысяч человек, королевское было чуть больше. 16-летний Генрих вел свой отряд в наступление вверх по холму и испытал на себе всю страшную силу английских длинных луков. Стрелы скосили чуть ли не треть его людей, и он сам был ранен в лицо, но сумел пробиться наверх и сдерживать натиск врагов до подхода отца. Шекспир в своей хронике утверждает, что Генрих лично заколол Хотспира в поединке, но источники об этом умалчивают. Во всяком случае, опасный враг Ланкастеров был убит, а Томас Перси взят в плен и казнен. Отрубленную голову Хотспира повесили в Йорке на мосту, под которым должен был пройти старый граф Нортумберленд, сдавшийся на милость короля.

После победы Генрих IV вернулся в Лондон, оставив сына выздоравливать и заодно разбираться с Глендауром. Целый год военные действия шли довольно вяло; принц в это время поправлял здоровье в Херефорде. Осенью следующего года он вернулся в Уэльс и еще год вел безуспешную войну среди гор и лесов. Валлийцы применяли любимую тактику: неожиданно нападали на королевские войска, забрасывали их градом стрел и камней и быстро отступали. В ноябре 1405 года принц отправился в Шотландию с таким большим войском, что шотландцы сдались без боя и подписали мир. В следующем году парламент поблагодарил принца за его усилия и предложил королю вновь отправить его в Уэльс.

Однако прежде Генрих принял участие в суде над лоллардами. Движение этих сектантов – последователей Джона Уиклифа – распространилось в Англии так широко, что довольно терпимый в вопросах веры Генрих IV был вынужден принять меры. До двухсот лоллардов по его приказу было казнено или брошено в темницу. Нет никаких свидетельств, что принц пытался облегчить их участь. С ранних лет он был рыцарем и милостиво относился к побежденным врагам, но мягкость к еретикам не относилась к числу его добродетелей. К тому же лолларды не признавали себя побежденными, а сурово обличали прелатов и королевских чиновников – «слуг Велиала». Позже их идейные наследники, пуритане, попортили немало крови потомкам Генриха, но пока главной проблемой оставался Уэльс. Только осенью 1408 года войска принца взяли крепость Абериствит – последний оплот Глендаура. Отважный вождь валлийцев скрывался в лесах еще два года, а потом исчез неведомо куда.

В это время принц уже был занят другими, более приятными делами. Король часто болел, и Генриху приходилось замещать его в совете. Однако после суровой походной жизни он не смог справиться со столичными искушениями. Именно к тому периоду относится тот образ разгульного принца Гарри, который был создан Шекспиром и другими поздними авторами. Принц сдружился с молодыми дворянами, вместе с ними просиживал ночи в кабаках и затевал драки. Однажды он даже избил главного судью, который вынес суровый приговор одному из собутыльников Генриха. Он изобретал невероятные фасоны одежды и однажды явился к отцу в наряде из голубого атласа, с которого свешивалось множество ниток с иголками. Король разбранил его, на что Генрих пожал плечами и сказал, что не захотел менять свое повседневное платье. Однако такие анекдоты не должны заслонять тот факт, что принц приобретал все большее влияние в государственных делах, проявляя немалую твердость. Так, он сумел отвергнуть притязания архиепископа Арундела на управление Оксфордским университетом, что тут же усилило придворную группировку Бофортов, которые вовсю пользовались болезнью короля.

Генриха беспокоило положение дел во Франции. Его отец не желал продолжать войну и гораздо больше заботился об укреплении своей власти в Англии. Но принц всячески приближал начало военных действий; одни историки объясняют это юношеским стремлением к славе, но другие указывают, что только война могла удержать в повиновении английских баронов, привыкших жить грабежом и начисто забывших об управлении своими поместьями. Миролюбие уже стоило короны Ричарду II, и Генрих не мог не помнить об этом. Тут подвернулся удобный случай: союзник Англии герцог Бургундский, бывший регентом при безумном короле Карле VI, терпел поражения от антианглийской партии арманьяков. Он обратился за помощью в Лондон, и принц вопреки сопротивлению отца добился отправки во Францию отряда во главе с Гилбертом де Умфравилем. В ноябре 1411 года бургундцы и англичане разбили арманьяков при Сен-Клу; в благодарность герцог предложил Генриху руку своей дочери, но тот отказался. Он уже наметил себе невесту – десятилетнюю Екатерину, дочь короля Карла. Такой брак мог бы значительно укрепить права принца на французский престол.

Король продолжал болеть. Пользуясь этим, его брат Генри Бофорт попытался вынудить его отказаться от власти в пользу сына. Вероятно, это делалось с согласия принца, поскольку после отказа отца он покинул королевский совет. Его тут же заменили на брата Томаса, который прервал приготовления к войне и поссорился с бургундцами. Однако враги во главе с архиепископом Арунделом не успокоились; они обвинили принца в растрате денег, полученных им из казны на укрепление Кале. После этого обиженный Генрих нашел забвение в новых пирушках и сумасбродных выходках. Весной 1413 года стало ясно, что король умирает. Его отношения с сыном до конца оставались натянутыми; недоброжелатели утверждали, что Генрих проник к умирающему отцу и выкрал у него корону, в которой вечером красовался перед своими друзьями в Истчипе. Как бы то ни было, 20 марта 1413 года Генрих IV скончался и принц был провозглашен королем Генрихом V. Некоторые современники считали, что на изменение характера Генриха повлияла снежная буря, случившаяся во время коронации; другие верили, что он лишь изображал из себя беззаботного повесу, чтобы усыпить бдительность врагов.

Во всяком случае, веселый принц Гарри стал другим человеком. Больше всего его занимали события во Франции, поэтому он постарался как можно скорее урегулировать английские дела. Генри Бофорт был сразу же назначен канцлером, и его семейство еще более усилило свои позиции. Чтобы не ссориться с архиепископом Арунделом, его брата сделали королевским казначеем. В мае собрался первый парламент нового царствования, на котором Генрих постарался произвести хорошее впечатление. Выживших мятежников выпустили из тюрем, а останки свергнутого Ричарда II были перенесены из Лэнгли в Вестминстер и захоронены с почестями. Уже первые меры Генриха выявили в нем справедливого, но строгого монарха. Это быстро ощутили на себе лолларды, вождь которых, сэр Джон Олдкасл, оказался в Тауэре. Однако влияние сектантов было в то время так велико, что Олдкасл смог бежать из тюрьмы, а его сторонники попытались совершить покушение на короля в Элтеме, где он праздновал Рождество. Генрих срочно перебрался в Лондон; тогда лолларды наметили на поле Сент-Джайлс близ столицы всеобщее собрание своих единомышленников. Король действовал решительно – по его приказу войска заняли поле и заперли все лондонские ворота, не выпуская из них членов секты. Еретикам пришлось уйти в подполье, а Олдкасл был схвачен и казнен в 1418 году, когда король уже воевал во Франции.

Парламент в Лестере, собравшийся в апреле 1414 года, был посвящен в основном церковным делам. Архиепископ Арундел недавно умер и его преемником избрали Генри Чичели. Он-то и выступил с обращением к королю, в котором просил немедленно начать войну с Францией, откуда лолларды якобы получали помощь. На самом деле просьба Чичели была скорее попыткой отвлечь Генриха от борьбы с ересью. Среди лоллардов было немало клириков, вплоть до приоров и настоятелей монастырей, и король намеревался конфисковать их владения, в чем епископы справедливо увидели дальнейшее наступление на привилегии церкви. Они надеялись, что возобновление французской кампании заставит Генриха забыть о церковных землях, и так и случилось. Правда, вначале король отправил за море епископов Дарема и Норича для переговоров о мире, но английские условия были заведомо неприемлемыми: признание прав Генриха на французскую корону и возвращение Англии всех областей, переданных ей по кабальному договору в Бретиньи. Французские придворные были возмущены требованиями молодого короля; несмотря на прошлые победы англичан, Франция по-прежнему оставалась больше и сильнее своей соперницы. Ее население в десять раз превышало население Англии, а армия значительно усилилась благодаря реформам Карла V. Правда, слабость центральной власти и борьба между феодалами ослабляли страну, но ни одна из враждующих группировок не питала особой любви к англичанам.

Французы отпустили послов восвояси, вручив им «подарок» для короля – теннисные шарики. Тем самым они намекали, что молодому монарху лучше играть в детские игры, чем мериться силами с Францией. Получив дары, Генрих воскликнул: «Ничего, если Бог позволит, я через пару месяцев сыграю с ними в такую игру, что им больше не захочется шутить!»[68]68
  Цит. по: Labarge M. W. Henry V. N.Y., 1976. P. 72.


[Закрыть] Но оказалось, что золота в казне мало, поэтому пришлось срочно просить денег на поход у парламента и церкви. Тем временем французы в апреле 1415 года все же пошли на заключение перемирия, но соблюдать его никто не собирался. Уже тогда король решил отправиться летом на войну, принял меры по охране границ Шотландии и Уэльса и назначил брата, герцога Бедфорда, регентом на время своего отсутствия. На этом посту Джону Ланкастеру предстояло пробыть целых двадцать лет, поскольку с тех пор Генрих появлялся на родине лишь эпизодически и на короткое время. Вскоре король отправился в Портсмут – наблюдать за снаряжением флота. В июле был раскрыт очередной заговор: три знатных барона пожелали свергнуть Генриха и возвести на престол его кузена Ричарда Йоркского. Но тот возмутился их намерениями и сам донес обо всем брату, что позволило ему избежать наказания. Трое главных заговорщиков были обезглавлены, но остальных король помиловал.

Наконец 11 августа английская армия покинула Портсмут. Полторы тысячи кораблей увозили во Францию 2500 конных рыцарей, 8000 валлийских стрелков и почти тридцать тысяч пехотинцев. Через два дня они высадились в устье Сены; первым же приказом Генрих под страхом смерти запретил всякое насилие над мирными жителями. Почти месяц англичан задерживала крепость Гарфлер; в это время Генрих послал герольда к дофину, сыну Карла VI, предлагая ему решить спор за корону в честном поединке. Однако трусоватый дофин, которому к тому же исполнилось всего 12 лет, вовсе не горел желанием сражаться с полным боевого пыла королем. 5 октября состоялся военный совет; все время осады в английском лагере свирепствовали болезни, прежде всего дизентерия: голодные солдаты жадно набрасывались на недозрелые фрукты. Многие даже предлагали вернуться обратно, но Генрих настоял на том, чтобы пробиваться сушей к Кале. Герцога Кларенса с заболевшими отправили в Англию, после чего у Генриха осталось не более 15 тысяч солдат. С ними он 8 октября начал поход через Нормандию, оставив в Гарфлере весь обоз и даже артиллерию.

Захватив Фекан и Арк, англичане попытались преодолеть Сомму у Аббвиля, но французы успели разрушить мосты. Генриху пришлось двигаться вдоль реки на Амьен и Корби. 19 октября армия нашла, наконец, брод у Бетанкура, перешла реку и двинулась в сторону Кале, почти не встречая сопротивления. 24-го утром войско Генриха форсировало реку Тернуаз; в это время разведчики сообщили о приближении мощного французского войска. Это была армия коннетабля Франции Шарля д’Альбре численностью до тридцати тысяч человек. Она гналась за англичанами от самого Руана и наконец преградила им дорогу на Кале. Король тут же остановил солдат и велел им готовиться к битве. Французы встали лагерем близ деревни Мезонсей, где всю ночь пировали и играли в кости на пленников, которых рассчитывали взять в будущем сражении. Англичане же по приказу Генриха преклонили колени, молясь о победе. Сам король тоже молился, сказав: «Бог доверил мне этих людей, и Он же повергнет гордыню французов, которые сейчас бахвалятся своими многолюдством и силой»[69]69
  Цит. по: Earle P. P. 138.


[Закрыть]. Уповая на Господа, король не пренебрег и практическими мерами – послал разведчиков, чтобы тщательно изучить окрестности. По некоторым данным, коннетабль д’Альбре предложил англичанам перемирие, но поверить в это трудно. Французы были уверены в победе, а их враги измучены долгим маршем. Провиант у них давно кончился, и вопреки благим намерениям короля приходилось грабить население. Оно не оставалось в долгу, устраивая налеты на английский арьергард и добивая отставших.

Утром 25 октября англичане заняли удобную позицию у южного края узкой теснины, окруженной густым лесом. Французам для атаки пришлось входить в теснину по частям, разделившись на три колонны. Впереди двигались пешие воины и арбалетчики, сзади – тяжелая рыцарская конница. Англичане также выстроились тремя соединениями, состоявшими из спешенных всадников и копейщиков. Между ними и впереди занимали позиции валлийские и английские лучники. Перед строем был сооружен частокол для защиты от кавалерийской атаки. Настроение у английских бойцов было невеселым; они слишком хорошо видели неравенство сил. По легенде, сам король велел не платить за него выкуп, если он попадет в плен. Часа два противники простояли на месте; коннетабль надеялся, что английский король по юношеской горячности поспешит в атаку и первым войдет в теснину. Догадавшись об этом, Генрих велел начать ложное наступление и тут же вернуться на прежние позиции. Когда французы обнаружили, что их обманули, было уже поздно – рыцари стремительно неслись вперед.

Английские лучники встретили наступающих тучей стрел. Какое-то время рыцари еще пробивались вперед, но вскоре упавшие и мечущиеся в панике лошади перегородили лощину и сделали движение невозможным. Тогда в атаку пошла первая колонна французов во главе с самим Шарлем д’Альбре. От недавних дождей земля размокла, и рыцари еле передвигали ноги, представляя собой прекрасную мишень. Правда, им удалось дойти до вражеских позиций, но тут лучники взялись за мечи и топоры и обрушились на неприятеля с флангов. За считаные минуты колонна прекратила существование: все французы, включая самого коннетабля, были убиты или взяты в плен. Тут же в бой пошла вторая колонна во главе с герцогом Алансонским; она сумела прорваться в центр английского войска, и герцог своей рукой ранил брата Генриха, Хэмфри Глостера. Король кинулся на выручку брату и сам получил удар мечом по голове. Прежде, чем он опомнился и приказал не трогать герцога, тот был окружен и погиб с большинством своих воинов. Остальные в беспорядке отступили; в это время Генрих получил известие о том, что французы напали на английский лагерь и грабят его. Поняв, что теперь ему придется обороняться на два фронта, король велел перебить всех пленных, кроме самых знатных. Оказалось, что на лагерь напали обычные мародеры из числа местных крестьян. Сопротивление французов было уже невозможно; после нерешительной атаки их третья колонна повернулась и побежала. Битву завершила стремительная атака английской конницы во главе с самим королем. Спаслись лишь те французские воины, которые вовремя укрылись в лесу.

Разгром был полным, хотя сражение продолжалось всего три часа. Потери французов составляли от пяти до десяти тысяч человек, в основном знатных рыцарей. Погибли герцоги Брабанта, Бара, Алансона и около девяноста графов. Английские хронисты уверяли, что их войско потеряло всего 14 человек, но это явная неправда. Скорее можно доверять французским авторам, оценившим английские потери в 1600 человек; среди погибших были герцог Йоркский и граф Саффолк. О достаточно больших потерях говорит и то, что англичане не смогли преследовать врага и до утра простояли в Мезонсее, предавая земле убитых с той и другой стороны. Генриху не понравилось название деревни, означающее «пастушья хижина», и он велел именовать битву в честь близлежащего замка – Азенкурской. Под этим названием она и вошла в историю как одна из самых впечатляющих побед английского оружия. В ней погибли едва ли не все вожди арманьяков, а их противники-бургундцы повели дело прямиком к капитуляции перед англичанами.

Но сразу после Азенкура Генрих не рисковал задерживаться во Франции, опасаясь нападения свежих сил неприятеля. 29 октября его поредевшая армия прибыла в Кале, а уже 16 ноября король высадился в Дувре. Лондонцы устроили ему торжественную встречу как «новому Александру», но сам король держался подчеркнуто скромно, отнеся все свои успехи на счет Господа. Он предстал перед толпой в том же помятом шлеме, в каком был на поле битвы. Собравшийся еще в его отсутствие парламент выразил свое восхищение тем, что пожизненно передал королю таможенные сборы с шерсти и другие пошлины, а также церковную десятину за текущий год. Генрих оставался в Англии до лета 1417 года, решая дела, возникшие в его отсутствие. Следуя своей политике примирения с оппозицией, он вернул владения наследникам Перси и Мортимеров и заключил мир с последними сторонниками Глендаура в Уэльсе. Шотландская угроза была ослаблена недавним пленением молодого короля Шотландии Якова IV; однако Генрих велел освободить Якова и заключил с ним почетный мир. Одновременно он провел переговоры с представителями многих европейских держав. Наиболее важным стал визит в Англию в апреле 1416 года римского короля Сигизмунда, который добивался помощи Генриха в борьбе с расколом римской церкви. Ради этого был созван собор в Констанце, где английские представители поддержали имперскую партию – в частности, проголосовали за казнь вождя чешских еретиков Яна Гуса. В ответ Сигизмунд обещал содействовать заключению мира с Францией.

Между тем французы понемногу собрались с силами и возобновили военные действия. В мае их флот напал на берега Англии; одновременно сухопутные силы осадили Гарфлер. Экспедиция герцога Бедфорда сняла осаду; на переговорах, где посредничали Сигизмунд и граф Вильгельм Голландский, Генрих предложил заключить перемирие на три года. Однако группировка графа Арманьяка, под влиянием которой находился дофин Карл, еще рассчитывала победить. Благодаря Сигизмунду Генрих сумел перетянуть на свою сторону нескольких европейских правителей, в том числе герцога Бургундского. После секретных переговоров с королем в Кале тот 8 августа заявил, что признает права Генриха на французский трон. Правда, помогать новому союзнику он не спешил, но одного бездействия крупнейшего феодала Франции хватало, чтобы сделать позиции дофина почти безнадежными.

16 октября Генрих вернулся в Англию и тут же созвал парламент. Под влиянием воинственных призывов канцлера Бофорта общины без возражений выделили еще больше денег на новую войну, которая должна была покончить с домом Валуа. Всю зиму король набирал войска, готовил снаряжение и строил в Саутгемптоне новые большие корабли. С этого началось существование великого британского флота; до этого корабли снаряжались отдельными феодалами или конфисковывались у торговцев. Тогда же по приказу Генриха были созданы первые в английской истории военные и военно-морские уставы. 25 апреля 1417 года король проехал на прощание по улицам Лондона, встреченный бурей ликования, а 23 июля отплыл из Саутгемптона с армией из 50 тысяч человек.

1 августа громадный английский флот высадился на том же месте в устье Сены. Менее искусный полководец на месте Генриха направился бы прямо к Руану – столице Нормандии. Но король построил план кампании по-иному; прежде всего он решил завладеть городами и замками Центральной Нормандии, откуда открывался путь как в Париж, так и в прежние английские владения – Анжу и Мен. Захватив Тук и Довийар, англичане подступили к Кану и 4 сентября взяли этот древний город штурмом. После этого почти без сопротивления армия Генриха завладела Байё, Алансоном и Аржантеном и дошла до самого Ле-Мана. В Алансоне король встретился с герцогом Бретани, который согласился вступить с ним в союз и принести вассальную клятву. По всей Франции арманьяки с увлечением дрались с бургундцами, а англичане продвигались все дальше. 2 января они взяли Фалез, родину Вильгельма Завоевателя. Из почтения к предку Генрих велел не трогать город; он вообще старался поддерживать порядок в своих войсках и не допускать тех вопиющих насилий, которыми «прославились» отряды Черного Принца или графа Солсбери.

До середины лета король находился в Кане, пока его помощники успешно продолжали наступление. Герцог Глостер взял Шербур, граф Уорик осадил мощную крепость Домфрон, а Кларенс подступил к Руану, который был главной целью англичан на данном этапе. К концу июля почти вся Нормандия оказалась в руках Генриха, и он с Уориком и Солсбери отправился осаждать город. При любых осадах он прежде всего уделял внимание организации снабжения – осаждающие в те времена чаще страдали от голода, чем осажденные. Он также стремился создать несколько линий укреплений, которые одновременно образовывали форпост перед крепостью противника и предохраняли его собственные войска от внезапного удара с тыла. При осаде Руана было особенно важно блокировать Сену, поскольку французские корабли могли прервать сообщение английского войска с Гарфлером, откуда доставлялись припасы и подкрепления. Задачу блокирования выполнил флот, предоставленный родичем и союзником Генриха – королем Португалии. Выше по течению англичане перегородили реку деревянным мостом, который простоял всю осаду, несмотря на постоянные попытки французов его поджечь. Генрих велел перетащить несколько кораблей по суше на расстояние трех миль, чтобы добиться превосходства на воде. Обрушившись с двух сторон на французские корабли, англичане вынудили осажденных затопить их; одновременно был сожжен руанский арсенал, который находился на левом берегу Сены. Однако город еще держался, надеясь на помощь. В это время бургундцы и их сторонники устроили в Париже резню, убив графа Арманьякского и сотни его сторонников.