Текст книги "Секс, трава, виагра"

Виагра

Спрос рождает предложение. Со спросом было всё нормально. Один мой знакомый чех с прикольной фамилией Маньяк сказал, что у него есть куча знакомых, жаждущих купить Виагру. А в Чехии она только по рецептам, да и стоит сумасшедших денег. Одна таблетка примерно 20 долларов. А он слышал, что русские через интернет покупают заменитель Виагры в Индии. И что неплохо бы замутить бизнес по продаже этой самой Виагры. Без рецепта и за полцены.

Предложение меня заинтересовало, и я стал расспрашивать знакомых вебмастеров, что, где и как. И в итоге познакомился через скайп с парнем из Минска. Его никнейм был ТимУл. Он мне рассказал, что продаёт Дженерик Виагру и что изготовляют ее не в Индии, а в Пакистане. Где у него связи на местном фармацевтическом заводе. Обговорили цену, виртуально стукнули по рукам, и я перечислил ему деньги через вебмани за 100 таблеток из расчёта 1 доллар за штуку. Итого 100 долларов.

ТимУл связался со своим человеком в Пакистане. Дал ему мой адрес и попросил прислать хорошему человеку в Праге посылку с таблетками. Общались они на английском языке. То ли пакистанец плохо знал английский, то ли ТимУл ему недостаточно точно объяснил, но в итоге из Пакистана мне послали заказную посылку, где в сопроводительных документах чёрным по белому было написано – заменитель Виагры.

Мне же домой пришло извещение о пришедшей на моё имя посылке и что мне следует явиться на таможню по поводу этой самой посылки. Я явился.

Таможня располагалась в том же здании, что и почта, но на последнем этаже. Большой полукруглый зал, разделённый на секции с окошечками, за которыми находились таможенники. Секции были условно разделены полупрозрачными перегородками, так что можно было слышать, что именно растамаживает сосед. Я подошёл к самому первому окошку и протянул извещение. Мужик в форме, примерно моего возраста, взял бумажку, пробежал её глазами и на весь зал заявил:

– Вы по поводу Виагры? Вам к окошку номер пять.

В таможенном зале наступила тишина. Все устремили взгляды на любителя Виагры, то есть на меня. Подхожу к пятому окошку, протягиваю бумажку и так же громко говорю:

– Я по поводу таблеток.

Таможенница лет двадцати пяти с интересом берёт у меня бумагу, что-то ищет в компьютере и уточняет:

– Вам пришла посылка с сотней таблеток Виагры. Это для бизнеса?

– Нет, – отвечаю я, – для собственного потребления.

Тишина в зале становится ещё тише. Даже мухи замолкают.

– Зачем тебе столько жрать Виагры? – не выдерживает таможенник из соседнего окна.

«Так я тебе всё и выложил, – думаю я. – Одно дело покупать что-то для личных целей, и совсем другое – для продажи. Насчитают налоги, штрафы, плюс отсутствие лицензии. Взгреют так, что мама не горюй».

– У меня жена и две любовницы, – начинаю я врать напропалую, – и ещё секретарша. С ней я тоже сплю. И ещё к соседке иногда забегаю по выходным. А здоровье уже не то. Не молод: 39 в прошлом месяце стукнуло.

– А зачем ты стока себе баб завёл? – не унимается соседский таможенник.

– Не могу отказать женщине, – сокрушаюсь я, – такой вот дурацкий характер.

– Так и запишем, – резюмирует девица. – Таблетки синего цвета в количестве ста штук, купленные для собственного потребления в связи с плохой потенцией.

Народ в зале начинает оживлённо гудеть.

– Про потенцию не надо записывать, – скромно прошу я.

– Хорошо, – соглашается девица, – про потенцию не будем. Вот тут распишитесь и ждите, мы вас вызовем. Проведём экспертизу и вызовем. Нельзя покупать подделку за рубежом. Там более, эти таблетки по рецептам.

И я под любопытные взгляды посетителей покидаю помещение пражской таможни.

Прибегаю домой, включаю компьютер, связываюсь с ТимУлом. Рассказываю про таможню и ругаюсь, что пакистанский товарищ прислал таблетки заказным письмом и в описании написал, что это заменитель Виагры.

– Я разберусь, – обещает ТимУл, – я поговорю с ним и вставлю втык. Не переживай.

И ТимУл поговорил с пакистанцем. Но, судя по всему, с английским у того было совсем плохо. Потому что через неделю мне в почтовый ящик упало извещение с таможни. Я вначале подумал, что это вызов для разбора первой посылки. Но нет. Неграмотный пакистанский фармацевт прислал мне второе заказное письмо с сотней голубых таблеток.

– Зачем вам ещё сто таблеток Виагры? – спросила меня знакомая девица из пятого окошка.

В зале никто не работал, все внимательно прислушивались к нашей беседе. Лишь в дальнем углу один таможенник рассказывал своему коллеге о моём предыдущем визите. Коллега в тот день находился в отпуске и был не в курсе о воскресшем Казанове.

– Для собственного потребления, – искренне улыбнувшись, ответил я, – познакомился недавно в Карловых Варах с блондинкой. Одинокая девушка, муж недавно бросил. А ей всего 20 лет. А у меня жена, две любовницы и секретарша.

– И соседка, – подсказал таможенник из окошка рядом.

– Точно, и соседка, – положив руку на сердце, уточнил я, – но она по выходным. Суббота и воскресенье.

– Так и запишем, – хмыкнуло пятое окошко, – для собственного потребления. Сто таблеток. Идите, мы вас вызовем. После экспертизы.

И я пошёл. Пришёл домой, включил компьютер. Связался с ТимУлом. И долго высказывал ему всё, что думаю о прекрасной стране Пакистан.

– Неудобно получилось, – покаянно сказал ТимУл, – я ща с ним свяжусь и объясню, что тебе ничего посылать не надо. Что ты и так у таможни на крючке. Прям вот сейчас связываюсь и всё разруливаю.

И ТимУл связался со своим пакистанцем и сказал ему на своём прекрасном английском языке, который он изучал в спецшколе, что не надо больше в Прагу посылать Виагру. Не надо. Стоп, баста.

Пакистанец не учился английскому языку в минской спецшколе. Где он учился этому языку, можно только догадываться. Потому что через неделю он прислал мне очередную посылку. Но уже с двумя сотнями таблеток.

На таможне меня ждали. Как родного. Был аншлаг. В пятом окошке, кроме девицы, на стульчике расположился заместитель начальника таможни. В разговор он не встревал, но внимательно нас слушал, иногда крякая от удовольствия.

– Вам пришло 200 таблеток заменителя Виагры, – мило улыбаясь, сообщило мне пятое окошко, – зачем вам столько?

– Для собственного потребления, – так же мило улыбнувшись, ответил я.

– 400 таблеток для собственного потребления? Вам плохо не будет?

– Будет, – согласился я, – но вот такой характер. Не могу отказать женщинам. И ещё я люблю всё закупать впрок. У меня дома в подвале 70 рулонов туалетной бумаги, 50 коробок с консервами и 90 упаковок памперсов для взрослых.

– А памперсы вам зачем? – удивилось пятое окно.

– Да я когда женщину вижу, у меня организм не выдерживает, – совершенно серьёзно ответил я.

Зал грохнул от хохота. Заместитель начальника сполз под стол, держась за живот. Веселье у мужской половины таможни продолжалось минут десять, пока, наконец, все не успокоились и пятое окошко не выдало мне знакомую фразу про экспертизу и «мы вас вызовем».

Где-то месяца через полтора меня вызвали. Но не в таможню, а в суд. Где за покупку подделки влепили по тысяче долларов штрафа за каждую посылку.

А с ТимУлом я больше не связывался и больше его ни о чём не просил. Ну его на фиг.

Танечка

– Добрый день.

– Здравствуй, Танечка.

– Вадим, я хотела с вами поговорить.

– Мне нравится с тобой разговаривать. Но мы же договаривались на ты. Когда ты мне выкаешь, я чувствую себя не в своей тарелке.

– Хорошо, на ты.

– Отлично. О чём будем говорить?

– О любви.

– Кхм. О чём? О любви? А о какой любви мы будем говорить?

– О моей. Я люблю тебя.

Пауза. Тишина.

– Спасибо, Танечка. Это очень мило и неожиданно.

– Да не за что.

– Нет, правда. Спасибо. Мне очень приятно, что ты испытываешь ко мне такие чувства. Ты мне очень нравишься.

– Вадим, а ты за меня замуж выйдешь?

– Ты хотела сказать, возьму ли я тебя замуж?

– Ну да, я ошиблась. Возьмёшь меня замуж?

– Танечка, но я вообще-то женат, да и тебе сейчас никак замуж нельзя.

– Я знаю, что ты женат. Я имела в виду, что ты женишься когда-нибудь на мне? Когда что-нибудь случится и у тебя не будет жены.

– Не знаю. Я же не знаю, когда это будет и что с нами будет. И будет ли вообще.

– Понятно. Но я буду тебя ждать.

– Уверена? Это же долго будет. Да и ты за это время обязательно встретишь другого, не такого старого, как я, и полюбишь его.

– Вадим, сейчас я люблю тебя. Очень сильно. И хочу, чтобы ты знал об этом. И что ты не старый, а очень красивый. Ты даже красивее моего папы.

– Спасибо тебе, Танечка. Спасибо за искренность и за комплименты.

– Это не комплименты. Это правда. Ты самый лучший.

– Всё равно спасибо.

– Пожалуйста.

– Танечка, я правда очень и очень тронут твоим признанием. И жалко, что не могу ответить тебе. Я люблю другую.

– Я знаю. И я знаю, что тётя Галя тебя тоже любит. Но я тебя люблю сильнее. И я подожду.

– Долго ждать придётся.

– Ничего, я усидчивая.

– Ты смешная. Забавная и очень милая.

– А ты красивый.

– Ну, ты же меня совсем не знаешь. Вдруг я плохой?

– Нет. Ты хороший. Ты не можешь быть плохим. Я бы не смогла полюбить плохого человека.

– Да, логика железная.

– Вадим, только ты не рассказывай о том, что я тебе призналась.

– Хорошо, не буду. Это будет наш с тобой секрет.

– Ладно. Секрет. Наш с тобой.

– Договорились.

– Вадим.

– Что, Танечка?

– А ты целоваться умеешь?

– Умею.

– А меня научишь?

– Нет.

– Жалко.

– Ничего, Танечка. Тебя другой научит, когда придёт время.

– Уху. А гулять завтра в парк с нами пойдёшь?

– Пойду.

– Классно. Ты самый лучший из мужчин. Я люблю тебя.

И Танечка выбегает из комнаты. Мне 26 лет. Женат. Трое детей. И несколько минут назад дочка наших друзей призналась мне в любви. Танечке 6 лет.

Часики

Он увидел эти часы во вторник, когда ждал её после работы. Увидел и сразу подумал: надо купить. И подарить ей. А то она постоянно опаздывает. Вот и сейчас. Двадцать минут он уже пританцовывает возле этой витрины, а её всё нет и нет. Надо бы всё-таки купить нормальные зимние ботинки. Тем более и деньги есть. А то в этих осенних туфельках долго не проходишь. Холодно. Даже шерстяные носки не помогают. Вот возьмёт завтра и в обеденный перерыв сбегает и купит. Кожаные. Чтобы стоять и спокойно ждать свою любимую женщину.

А часики хороши. И ей наверняка понравятся. Интересно, сколько стоят?

Телефонный звонок.

– Извини, я опоздаю на полчаса. Задержали. Погрейся где-нибудь. А потом я приеду и тебя погрею. Хорошо?

– Конечно, дорогая. Жду.

От её слов стало теплее. Сбив снег с осенних штиблет, забежал в часовой магазин.

– Девушка, вот эти часики. Сколько стоят? Да, что на витрине. Сколько? Однако, не дёшево. А, ну если швейцарские, то да, нормальная цена. Да, да.

Прикинул в уме. На зимние ботинки всё равно хватало. Эх, гулять так гулять.

– Девушка, я возьму часики. Мне их упакуйте как подарок. Хорошо? Не с витрины? У вас их сколько? Всего два экземпляра? Отлично. Почти эксклюзив.

Расплатился. Пачка денег уменьшилась вдвое. Продавщица упаковала часики, протянула ему. Через стекло витрины он увидел её. Полчаса ещё не прошло, а она уже тут. Сюрприза не получилось. Вышел на улицу, обнял, вручил коробочку. Она затормошила, быстрей домой, посмотрим, что там в коробочке. Дома открыла её, обомлела.

– Это мне? Эти часики ты мне подарил? Какие они красивые…

Заплакала. Он бегал вокруг неё и не знал, что делать. Потом обнял и долго слушал шёпот про то, что никто ей никогда ничего подобного не дарил. Гладил по голове и думал: её надо баловать. Подарками. Вниманием. Она это заслужила. Она хорошая.

Она потом весь вечер и следующий день носилась с этими часиками. Примеряла, постоянно смотрела время. Разглядывала циферблат и золотые сердечки на нём.

– Буду смотреть на них и думать о тебе, – говорила.

На следующий день он собрался за ботинками, да коллега отговорил. Пообещал через два-три дня свозить в какой-то крутой обувной магазин. Чтобы уж обувь так обувь. Грела. А не просто ноги прикрыть. Договорились на субботу.

А в пятницу утром позвонила она. На работу.

– Милый, я у тебя часики забыла. Ремешок расстегнулся, и они выпали. На диване, наверное. Глянешь вечером?

– Да, да. Конечно, гляну. Наверняка там валяются.

А сам с фотографической точностью вспомнил, что она уходила с часами. Они висели на её руке. И в такси она садилась в них. Он от неё заразился тем, что беспрестанно смотрел на эту швейцарскую игрушку.

После обеда отпросился с работы и помчался домой. На всякий случай обыскал диван и потом всю квартиру. Часов нигде не было. Присел. Задумался. Судя по всему, часики выпали в такси. Или на улице. Дома их точно не было.

Что делать? Она же расстроится. Она же, как ребёнок, им радовалась.

Оделся. Вышел на улицу. Бегом к знакомому магазину. Та же продавщица. Узнала.

– Часики я у вас покупал. В витрине вот висят. Это последние? Больше таких нет? Я возьму. Да, да, солю я их. Нет, подарочную упаковку не надо. Вы мне ремешок к ним попрочнее подберите просто, и всё.

Взял часы. Бегом домой. Она должна быть с минуты на минуту. Придёт, а он так небрежно достанет часики и скажет, что нашёл за диваном. И ремешок новый подарит. Чтобы не теряла. И она будет счастлива, что часики нашлись. А ботинки? Да хрен с ними, с этими ботинками. В осенних походит. Тем более весна уже скоро…

Он тогда не знал, что спустя несколько лет его жена будет перебирать старые бумаги. И, подойдя к нему, вдруг растерянно спросит:

– Помнишь, ты мне часики подарил, швейцарские. Я их на нашу годовщину всегда надеваю. А почему на одни и те же часы два гарантийных талона и два чека? Только даты разные. С разницей в три дня.

Чешка

– Жениться тебе надо, барин, – высказалась Елена, выслушав короткое содержание моей жизни за последние пять месяцев.

Сидевший рядом с ней её муж Гонза одобрительно кивнул – надо.

С Леной я был знаком давно. Лет 12—15. Виделись мы раз в полгода, так как жили в разных частях города. При встречах делились новостями, обещали встречаться чаще и снова разбегались. Иногда созванивались. В последнее время вместо телефонов использовали «Фейсбук». В общем, старые приятели. У которых нет друг от друга секретов.

Елена четвёртый год была замужем за Гонзой. Весёлым, слегка заикающимся чехом с татуированными руками. По-русски Гонза не говорил, но понимать понимал. Из богатейшего русского языка он почему-то выучил всего три слова, и то матерных. И вставлял их в разной последовательности в разговоры. Елена пыталась объяснить своему мужу-полиглоту, что это не совсем прилично, а точнее говоря, совсем не прилично. Но Гонза делал вид, что не понимает выдвигаемых претензий, и отвечал: «Ты же меня сама научила».

Самый курьёзный случай произошёл в Объединённых Арабских Эмиратах в прошлом году, когда однажды вечером Елена с мужем посетила какой-то очень модный ресторан в Дубаях. Когда они зашли в зал, Гонза окинул взглядом шикарное заведение общественного питания и кромко заявил:

– Сука, блядь, пидорасы.

В ресторане повисла тишина. Почти вся мужская половина посетителей перестала есть и выжидательно уставилась на Гонзу. Как потом рассказывала Елена:

– Я поняла, что русских за границей не просто много, а очень много.

А Гонза улыбнулся всей своей лучезарной улыбкой и, повернувшись к застывшей супруге, спросил уже на своём родном языке:

– Куда сядем, дорогая?

«Послышалось», – прошелестело над столиками.

Лена на полусогнутых, нарочито громко говоря на чешском, села за столик. А вечером в номере устроила мужу скандал, результатом которого стала договорённость, что свои лингвистические способности Гонза будет проявлять только дома. А на публике они будут общаться только на чешском языке. На этом и порешили.

Эту весёлую историю я услышал в начале нашего вечернего разговора. Потом поведал свою. Менее весёлую. И услышал в ответ фразу из моего любимого фильма «Формула любви».

– Не хочу я жениться, – ответил я, – чё-то не срастается у меня с тётками. Не везёт.

– Мож, не там ищешь? – спросила Елена.

– А у тебя что, рыбные места в глубинке есть, где выращивают девок исключительно по «Домострою»? – вопросом на вопрос ответил я.

– Да при чём тут «Домострой»? – сказала Елена. – Я имею в виду, что не в той среде ищешь. Тебе надо среди чешок себе девушку завести. Они попроще, без наших вот этих русских прибамбасов.

– Ну не знаю, – протянул я, – я как-то тока с нашими встречался. Опыта с иностранками не имею.

– А что там иметь-то? – удивилась Елена. – Всё то же самое. Ноги, сиськи, попа. Баба, она и в Чехии баба.

– Блядь, сука, пидорасы, – подтвердил Гонза.

– Тем более что у меня на примете есть одна знакомая. Замуж хочет. Детей нет, – продолжала Елена, покосившись на мужа. – Недавно была у нас в гостях, жаловалась на одиночество и нерастраченную любовь.

– Кто такая, почему не знаю? – заинтересовался я.

– Знакомая Гонзы, – отчиталась Лена, – в одном дворе росли. Менеджером в фармацевтической компании работает. Своя квартира, машина. Симпатичная. Готовить любит.

– Странно, с такими достоинствами и на свободе, – недоверчиво протянул я, – а фармацевтическая фирма, случайно, не «Пфайзер»? А то у меня сильная неприязнь к этой фирме.

– Да мужики ей что-то сплошные козлы попадаются. Она понарассказывала, караул. То импотент, то аферист попадётся. Не везёт по жизни человеку. А насчёт фирмы не помню. Может, и «Пфайзер».

– А давай попробуем, – махнул я рукой, – фотки есть? Мож, действительно мне с чешкой повезёт.

– Сука, бля … – начал было Гонза.

– Заткнись, милый, – оборвала его Елена, – у нас серьёзный разговор, а ты опять свою шарманку включил.

Гонза обиженно замолчал.

А я допил чай, распрощался и отбыл домой. Холостяковать.

На следующий день Лена сбросила мне на почту фотографии Зденки. Жгучая брюнетка. Спортивная фигура. Черты лица немного грубоваты. Но в целом очень даже симпатичная и интересная дама.

Написал о своём впечатлении Елене. Получил в ответ СМС: «Я твои фотки ей показала. Ты ей понравился».

«Ну, раз понравился, – решил я, – значит, надо знакомиться». Договорились на ближайшую пятницу у Гонзы с Еленой дома.

Но знакомства не получилось, потому что накануне Зденка попала в аварию. В её чёрную «Мазду» воткнулась «Шкода Фаворит» на перекрёстке с пьяным в хлам украинцем. Результат – открытый перелом левой руки и ушиб лица.

Услышав эту безрадостную новость по телефону, я тут же предложил навестить бедную женщину. Но Елена это сразу же отвергла.

– Ты с ума сошёл? – сказала она. – у Зденки на пол-лица синяк. Какое знакомиться?

– Да мне-то всё равно, чего там на лице, – промямлил было я, – главное, чтобы человек хороший был.

– Это тебе всё равно, – ответила Лена, – а девушкам не всё равно. Жди выздоровления.

И я стал ждать. Ожидание тянулось медленно. Было лето. Работы почти не было. Отпуск я уже отгулял. Свободного времени валом. Прождав и промучившись три дня, я всё-таки решил действовать. Узнал у Елены, в какой больнице и в какой палате лежит несчастная, поклявшись не попадаться ей на глаза.

Понедельник, 10 утра. Сходил в парикмахерскую. Тщательно побрился. Освежился своим любимым одеколоном от фирмы «Ла Мартина». Оделся в тёмно-синий пьеркарденовский костюм. Под пиджак белую с голубым рубчиком сорочку, привезённую из Афин. На ноги натянул замшевые мокасины, тоже голубого цвета. Глянул на себя в зеркало. Красавчег.

Спустился в гараж. В кладовке лежали три плетёные корзины, сложенные одна в другую по принципу матрёшки. Вытащил самую большую из них. Сел в машину. Доехал до цветочного магазина, где и заполнил корзину белыми ромашками.

Затем я быстренько домчался до Буловки. Старинной больницы на левом берегу Влтавы. Отделение хирургии. Железный лифт, скрипя, довёз меня до пятого этажа. Чистенькое отделение. Длинный коридор, покрашенный в бежевый цвет. Рядом с входом открытая дверь в сестринскую.

В сестринской на стульях за столом сидели три медсестры и пили чай. Две тоненькие блондинки, завёрнутые в белые халаты, и толстенькая рыжая деваха с круглым лицом. Я вошёл, остановился в дверях. В руках корзина с цветами. Пауза. И тишина. Про чай все мгновенно забыли.

– Добрый день, – сказал я, – не могли бы вы передать корзинку в 10 палату для Зденки Душковой.

Первой очнулась сидящая ближе ко мне одна из блондинок. Она вскочила и схватила корзинку двумя руками.

– Я передам, – сказала, – а от кого?

– От тайного поклонника, – ляпнул я.

– Ой, как мило, – расцвела блондинка, – а вы сами не хотите передать?

– Я же тайный поклонник, – напомнил я ей.

– Даша, тебе уколы делать, давай я отнесу, – подала голос толстушка.

– Я потом уколы, отнесу цветы и сразу займусь, – сорвалась с места блондинка в сторону 10 палаты.

А я галантно поклонился, сказал «До свидания» и ушёл, оставив после себя только запах дорогого парфюма.

Через пол часа пришло СМС: «Спасибо за цветы. Зденка».

Быстро она меня вычислила. Ответил: «Пожалуйста».

И завязалась у нас переписка через СМС. Про погоду, про житьё-бытьё, про Прагу. Целую неделю переписывались. Перелом у Зденки был сложный, рука заживала медленно, и её не отпускали из больницы домой.

Наступил следующий понедельник. Ровнов в 10 утра сбрил недельную щетину. Оделся, обулся. Вытащил из подвала среднюю корзинку. Но поехал не в цветочный, а в продуктовый. Киви, манго, авокадо, папайя, пара груш, пара банальных бананов, несколько яблок. Получился очень симпатичный и аппетитный натюрморт.

Еду на Буловку. Знакомый лифт. Пятый этаж. Знакомый светлый коридор. Захожу в сестринскую. Всё те же, только без чая. На этот раз расторопнее всех оказывается толстушка, так как сидит ближе всех к двери.

– В 10? Зденке Душковой? От тайного поклонника?

– Да, – улыбаюсь тающей от переполнявших её чувств толстушке.

– Как романтично, – говорит та и уплывает в сторону 10 палаты.

Две блондинки выглядят расстроенными. Только сейчас обращаю внимание на то, как они похожи. «Близняшки», – догадываюсь я.

– До свидания, девушки, – улыбка нерасторопным сёстрам.

– До свидания, пан тайный поклонник, – одновременно отвечают те.

Спускаюсь. Сажусь в машину. Приходит СМС:

– Большое спасибо за фрукты.

– Пожалуйста, – отвечаю.

Вечером звонит Елена.

– Вадик, ты где так научился красиво за девушками ухаживать? – задумчиво спрашивает.

– В далёком детстве, – скромно отвечаю я.

– Ты же говорил, что у тебя было тяжёлое детство, – не отстаёт Елена.

– Вот поэтому и научился, – отвечаю. – Например, когда я был студентом, то у меня постоянно не хватало денег. А хотелось и поесть хорошо, и выпить, и в кино сходить. Что делал я? Покупал бутылку самого дешёвого вина и шёл к знакомым девчонкам в общагу. Приходил, бутылку на стол. Здрасьте, я к вам не с пустыми руками. Девчонки обалдевали от такого внимания, быстренько организовывали закуску. Выпивали по чуть-чуть. Большую часть вина оприходовал я. Ну и наедался от пуза. И все оставались довольными. Девушки от проявленного к ним внимания. И я сыт и пьян.

– А кино? – спрашивает Лена.

– А в кино меня знакомая контролёрша билетов пускала бесплатно, – отвечаю.

Елена хмыкает. Желает успехов. Я прошу передать привет Гонзе. Она передаёт. В трубке слышатся знакомые три матерных слова.

Проходит ещё неделя. Полная СМС посланий. Рука заживает. Дело движется к выписке.

Опять понедельник. 10 утра. Всё тот же костюм, мокасины. Рубашка, правда, другая. Последняя, самая маленькая корзинка. Заезжаю в «Палладиум». Заполняю корзинку шоколадками в форме сердечек. Разных видов. Опять натюрморт. Сладкий. Везу всё это в больницу, до упора включив в машине кондиционер, чтобы ничего не растаяло.

Только выхожу из лифта, как сталкиваюсь с толстушкой. Она жадно заглядывает в корзинку. Охает. Блондинок не видно.

– А вашу Зденку Душкову в среду выписывают, – сообщает заговорщецки.

– Отличные новости, – улыбаюсь толстушке, – передадите в 10 палату?

– Конечно, конечно, – забирая у меня корзинку, кивает толстушка.

Возвращаюсь в лифт. Спускаюсь вниз. Еду домой. Тишина в эфире. Лишь спустя два часа приходит СМС:

– Спасибо.

– Пожалуйста, – отстукиваю в ответ.

Зденку выписывают не в среду, а в четверг. Пара дней проходит в переписке. Пока я не ставлю вопрос ребром. Где и когда мы встретимся? Договариваемся на воскресенье в пять вечера. В ресторане «Феллини на Зличине».

Жарко. Ограничиваюсь рубашкой с коротким рукавом. Костюм остаётся в шкафу. Приезжаю на 10 минут раньше. Ровно в 17:00 на такси прибывает Зденка. Рука в гипсе. Красивое лёгкое шёлковое платье. Белые туфельки. Знакомимся. Заходим в ресторан. Зал пустой. Лишь в углу скромно попивает пиво какая-то парочка. Я галантно отодвигаю стул.

– Sedněte, prosim, – говорю.

Зденка поворачивается ко мне.

– А почему ты мне, как собаке, говоришь? – спрашивает обиженно. Глаза у неё становятся злыми.

– Э-э-э-э-э-э, извини, – сокрушаюсь я, – я приставку si постоянно забываю. Извини. Правильно Sedněte si, prosim. Прости. Я не хотел обидеть. Иностранец же.

– Да, правильно Sedněte si, – говорит Зденка и садится.

Официант приносит меню. Зденка молча, поджав губы, выбирает еду. Ситуация действительно дурацкая. Получается, что я ей сказал – сидеть, пожалуйста. Действительно, как собаке.

– Прости ещё раз, – примирительно говорю я, – у меня всегда проблемы с этим si. Вроде и язык знаю неплохо, а вот на таких простых вещах иногда прокалываюсь.

– Меня ещё так никто не оскорблял, – цедит сквозь зубы Зденка, – вы, русские, слишком самоуверенные, заносчивые и грубые люди.

– Да я же не специально, – отчаянно защищаюсь я, – мы нормальный народ. Добрые и открытые.

– И ещё вы пьяные садитесь за руль, – не слушая меня, шипит Зденка.

– Да в тебя не русский врезался, а украинец, – возмущаюсь в свою очередь я.

– Какая разница? – повышает голос Зденка, – Он меня ещё и курвой обозвал, когда из разбитой машины вывалился.

– Действительно, какая разница? – соглашаюсь я со Зденкой, так же повышая голос – никакой разницы. Особенно, если учесть, что я вообще не пью.

– Что ты на меня кричишь? – возмущается Зденка. – Вначале как с собакой обращался, теперь вот кричит.

Я замолкаю. Да и что тут говорить? Подходит официант. Интересуется, выбрали мы что нибудь? Отвечаю, что ещё нет. Что у нас бурные дебаты по поводу сегодняшнего ужина.

– А я не буду есть, – Зденка встаёт из-за стола, – я не буду есть с русским шовинистом.

На языке вертится ответ про то, что я не буду есть с чешской дурой, но я сдерживаюсь. Зденка идёт к выходу. В дверях останавливается. Поворачивается ко мне. Прекрасная в своём гневе. Картину лишь портит гипс на руке.

– И ещё у меня аллергия на шоколад, – громко чеканит и уходит.

– Странно, что 68 год не припомнила, – бросаю я в сторону ушедшей чешки.

Заказываю еду. Ужинаю в одиночестве.

На следующий день звонок от Лены.

– Ну и что у вас произошло? – спрашивает осторожно.

– Разность менталитетов, – отвечаю я, – различное культурное наследие и моя вопиющая безграмотность.

– Она говорит, что ты её оскорбил, – говорит Елена.

– Не со зла, – отвечаю, – а, как уже говорил, из-за пробелов в образовании. У тебя есть знакомая учительница чешского языка? Симпатичная.

– Нету, – подумав, отвечает Лена, – у меня вон свой учитель есть. Кстати, спасибо тебе за книжку. Гонза теперь мне каждый вечер перед сном по одному твоему рассказу читает.

– Да не за что, – улыбаюсь я, – привет ему передавай.

– Гонзик, тебе привет от Вадима, – кричит Лена на другом конце провода.

– Секс, трава, виагра, – слышу я Гонзу.

– О, да у вас прогресс налицо, – веселюсь я.

– А то, – довольно отвечает Лена, – жалко, у тебя со Зденкой ничего не вышло.

– Язык надо выучить, а потом уже в отношения с иностранками суваться, – говорю я, – но всё равно, спасибо тебе.

– Давай, дорогой, – отвечает Елена, – береги себя.

Прощаемся. Вешаю трубку. Открываю ноутбук.

Стучу по клавишам, набираю первую строку: «Жениться тебе, барин, надо…»