Автор книги: Вадим Глушаков
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Камарилья представляла собой печальный финал политического разложения прогрессивной в совсем недавнем прошлом Германии. Если фигура президента Гинденбурга еще внушала немецким политическим кругам уважение, хоть и символическое, то назначенного на должность канцлера Франца фон Папена все считали идиотом. На протяжении нескольких месяцев он лихорадочно пытался сформировать коалицию правых и центристских политических сил, однако у него из этого ничего не вышло. Как бы он ни крутил все имевшиеся на то время немецкие правые политические силы, в центре коалиции неизменно оказывалась НСДАП. Ложиться под Гитлера никто из правых не имел не малейшего желания в силу его низкого происхождения и еще более низкой политической нравственности. Вся эта прусская аристократия, может, и придерживалась правых взглядов, но идиотами они не были, а потому видели насквозь как Гитлера, так и его партию, собранную из отбросов немецкого общества. Замутненный маразмом ум Гинденбурга вечно путался в оскорблениях, предназначенных Адольфу Гитлеру. Фельдмаршал называл его то богемским (в смысле чешским), то австрийским ефрейтором, то просто ефрейтором. Едкая суть этих оскорблений оставалась, однако, неизменной, несмотря на фельдмаршальский маразм. Более унизительного звания, чем ефрейтор, среди военных не существовало. Оно считалось даже не званием, а некой особой формой оскорбления. С легкой руки пребывавшего в маразме Гинденбурга эта презрительная кличка Гитлера вошла в историю потому, что ее подхватила за точность прусская аристократия, вся поголовно потомственно офицерская по происхождению.
К концу осени 1932 года политэкономическая ситуация в Германии накалилась до предела. Очередные парламентские выборы, состоявшиеся 6 ноября 1932 года, ничего не решили, лишь ухудшив политическое положение в стране. Народ окончательно устал от Веймарского порядка с его никогда не заканчивающимися выборами, тотальным хаосом и экономической несостоятельностью. Если Ноябрьская революция 1918 года прошла под лозунгами «мира и хлеба», то в ноябре 1932 года назревал военный путч под лозунгами «порядка и хлеба». Перед президентом Гинденбургом встал сложный выбор – ввести в Германии военную диктатуру или нет? Сделать это ему было несложно. Рейхсвер без колебаний пошел бы за ним, и даже серьезного сопротивления среди широких народных масс такое решение в тот момент не вызвало бы. Гитлера как левые, так и правые боялись куда больше, чем немецкую армию. Никакой военной диктатуры, однако, в Германии не получилось. Почему? Такой политический выход был при тех обстоятельствах не самым худшим. Изучать этот вопрос немецкие историки не хотят по сей день. Они предпочитают рыться в гитлеровском, геббельсовском, геринговском грязном подсознании, как будто других виновников у немецкой трагедии не было. Складывается впечатление, что германские правящие круги до сих пор хотят свалить на «этих» всю вину, отведя даже тень обвинения от германской правящей элиты того времени, чьи политические наследники правят в ФРГ и поныне. Никто из камарильи Гинденбурга серьезно не пострадал в результате всего произошедшего в Германии, за исключением разве что генерала Шлейхера, которого в 1934 году застрелили нацисты по приказу Гитлера в «Ночь длинных ножей». Папена после войны союзники ненадолго посадили в тюрьму. Оскара фон Гинденбурга вообще никто не трогал. Еще одним важным членом камарильи являлся руководитель президентской канцелярии Отто Мейснер, он умудрился оставаться на этой должности вплоть до мая 1945 года. Ему также не вынесли никакого наказания за все содеянное.
Скорее всего, осенью 1932 года старый фельдмаршал был уже недееспособным по умственным и физическим причинам, потому и не состоялся военный переворот, вместо него произошел переворот нацистский, закулисный. Политическими процессами в разваливающейся Германии полностью руководила камарилья, члены которой к тому моменту уже перессорились. Как гласит официальная немецкая история, генерал Шлейхер, самый большой интриган из них всех, нанес удар в спину Папену, 3 декабря 1932 года заняв с помощью интриг его место. Однако на посту канцлера Шлейхеру удалось продержаться всего 57 дней, после чего он получил ответный удар от Папена: тот посредством еще более жутких интриг занял место вице-канцлера, назначив при этом канцлером Адольфа Гитлера, которого он и стоявшие за ним идиоты намеревались контролировать. Именно Франц фон Папен, другие члены камарильи, президент Гинденбург, а главное, целый ряд представителей крупного германского капитала и некоторые ведущие политики несут главную ответственность за то, что 30 января 1933 года Адольф Гитлер пришел к власти в Германии… абсолютно законным путем.
Франц фон Папен был мелким политическим интриганом
Глава 8
Адольф Гитлер
Адольф Гитлер родился в австрийской деревне на границе с Баварией 20 апреля 1889 года. Это была типичная мелкобуржуазная провинциальная семья того времени, отец работал таможенным чиновником, мать вела домашнее хозяйство. Школу будущий фюрер германской нации не закончил, но в 1907 году отправился покорять Вену. Он увлекался живописью и хотел поступить в столичную Академию изобразительных искусств. Его туда два раза не приняли, на чем образование Гитлера закончилось. Крупнейший в германской истории политический деятель, таким образом, имел незаконченное среднее образование. Шесть лет молодой человек шатался по большому городу без дела, ведя совершенно бесцельное, но богемное в его понимании существование. Жил он сначала на гроши, доставшиеся ему в наследство от умершей матери. Когда эти деньги закончились, начал перебиваться случайными заработками. Причем становиться рабочим Гитлер категорически не желал, хотя, не имея профессии и образования, другого экономического пути у него в Вене просто не существовало. Однако это было ниже его достоинства – с этим у Гитлера уже тогда имелись большие психологические сложности. Он предпочитал рисовать дешевые акварели и открытки. Прокормить эта жалкая мазня не могла, зато она давала право называть себя художником, если кто-то задавал вопрос, чем он занимается в Вене. Гитлер не сильно страдал из-за отсутствия денег, хотя жил бедно, иногда очень бедно. У него не имелось никакого имущества, питался он совсем плохо. За шесть лет, проведенных в Вене, у него ни разу не было собственной комнаты, только койка – либо в приюте для бездомных, либо в мужском общежитии, когда дела шли чуть лучше. Окружение будущего фюрера было соответствующим. В неимоверно пафосной на то время австро-венгерской столице общество делилось по социальным слоям очень строго. Гитлер жил на венском дне, подняться с которого у него не было никаких шансов. Ни о каких барышнях, особенно приличных, при таком финансовом положении и речи быть не могло. Ему с трудом удавалось прокормить себя одного, причем часто даже это у Гитлера не получалось. Содержать еще одного человека в то время он был не в состоянии. Первая женщина в его жизни, согласно историческим исследованиям, появилась только в 1916 году на войне, когда ему было уже 27 лет. Таким печальным образом, на дне, он провел шесть лет – лучшие годы молодости. Когда Адольф приехал в Вену, ему было 18 лет; когда ее покинул, в 1913 году, – исполнилось уже 24.
Весной 1913 года Гитлер отправился в Мюнхен. Он получил отцовское наследство, не бог весть какие деньги, но достаточные для такого несостоятельного гражданина, чтобы попробовать начать все сначала в другом большом городе. Многие историки утверждают, что Гитлер поехал в Мюнхен по политическим причинам, мол, уже в то время он был отпетым немецким националистом. Действительно, среди австрийских немцев преобладали расистские настроения. Империя была наполовину славянской, частично венгерской, немного цыганской и тотально еврейской, что приводило к росту расовых предрассудков среди немецкого меньшинства. Евреи составляли большинство венской, пражской и будапештской элиты. В финансово-экономическом плане им принадлежало пол-империи. Подавляющая часть врачей, адвокатов, инженеров, деятелей культуры, писателей и журналистов, художников и музыкантов в Австро-Венгрии имели еврейские корни. Историки часто говорят о том, что гитлеровский паталогический антисемитизм также окончательно оформился в Вене. Это, вероятно, не совсем так, о чем подробнее речь пойдет ниже. Однако некоторые «еврейские» детали стоит уточнить именно в этой, венской, части нашего повествования. Многие венские клиенты художника Гитлера были евреями, будь он в то время таким уж отъявленным антисемитом, вряд ли они бы покупали его художества. Еще более странной выглядит история его сестры Ангелы Гитлер, которая работала в Вене экономкой на кухне еврейской частной школы. Здоровая, крепкая крестьянская баба, она часто с палкой в руках защищала еврейских детей от местных хулиганов.
Стать баварским художником Адольф Гитлер не успел. Через год после его переезда в Мюнхен началась Первая мировая война, и он, наконец, нашел себе дело по душе. Гитлер стал солдатом, затем героем. Вся его бурная политическая биография покоилась на военном фундаменте – его считали простым солдатом и обыкновенным героем. Это была наглая геббельсовская ложь. Гитлер не был простым солдатом. Простые солдаты жили на Западном фронте от силы несколько месяцев, затем их либо убивали либо калечили. Ефрейтор Гитлер продержался на Западном фронте 45 месяцев, получив при этом всего одно несерьезное ранение осколком шального снаряда, когда сидел в укрытии очень далеко от передовой. Ефрейтор Гитлер служил в армии вестовым при штабе полка, а не простым бойцом в окопах. Затем он устроился рисовать полковую газету в штабе. Стоило спросить любого ветерана немецкой армии того времени, что он о таком «простом солдате» думает, и ответ был бы неизменным – «тыловая крыса». Куда более странно, однако, обстояли дела с гитлеровским геройством. По документам он действительно был героем войны, кавалером Железного креста 1-го и 2-го класса. Это было очень серьезно. Такому солдату и говорить ничего не требовалось, достаточно было нацепить оба ордена на грудь, и все знали, что перед ними герой. Железный крест 2-го класса был знаком отличия не очень важным, им были отмечены миллионы солдат. А вот Железный крест 1-го класса, получить которой можно было только после креста 2-го класса, считался наградой исключительной, его выдавали только за героические поступки.
История получения Гитлером Железного креста 1-го класса окутана густым историческим туманом (как и многое другое в его биографии). Вроде бы он вовремя доставил донесение артиллеристам, чтобы те не стреляли по позициям, на которых оказалось немецкое пехотное подразделение. Для получения Железного креста 1-го класса такого подвига было явно недостаточно. На самом деле главным в наградном деле всегда был офицер, писавший представление, а не сам героический солдат. Здесь неувязки в жизнеописании Гитлера становятся совсем уж явными. Представление к высокой награде сделал лейтенант Гутман – непосредственный начальник ефрейтора Гитлера. Мало того, крайне вероятно, что именно этот человек приложил большие личные усилия, дабы протолкнуть эту награду. Другими словами, это был Железный крест Гутмана, а не Гитлера, причем лейтенант отлично понимал, что он делает для ефрейтора, вылепляя из него героя, – прокладывает путь в будущее. Без всякого сомнения, лейтенант Гутман, если он такое устроил, отлично относился к своему подчиненному, а значит, у них были хорошие отношения. В этом вопросе имеется только одна несуразность. Лейтенант Гутман был евреем. Если Гитлер был таким отпетым антисемитом, то не заметить это в тесных окопах, где солдаты сутками напролет сидели без дела и трепали языками, было нереально. Судьба лейтенанта стала еще одной странностью в этой очень запутанной истории. Нацистские власти относились к Гутману весьма сдержанно, чтобы не сказать с уважением, вплоть до 1939 года, когда ему позволили без проблем покинуть Германию вместе с семьей. Придя к власти, Адольф Гитлер зачистил всех людей из своего прошлого вплоть до той деревни, в которой родился. Те, кто оставил в его душе теплый след, таких, правда, было немного, он вознаградил, с остальными поступил крайне жестко. Без всяких сомнений, Гитлер помнил своего командира лейтенанта Гутмана, который сделал его героем, а потому уважительное отношение нацистских властей к этому человеку было, скорее всего, личным отношением к нему именно Гитлера.
Немецкие и другие западные историки написали об Адольфе Гитлере больше литературы, чем о любом другом политическом деятеле в истории человечества, при этом в его биографии по сей день зияют огромные черные дыры, в которые никто из исследователей по какой-то причине не вникает. Почему? Вероятно, потому, что все преступления нацизма эти историки попытались свалить на сумасшедшего Гитлера, прикрывая миллионы других людей, которые во всем этом участвовали. В гестапо состояло более 40 тысяч человек. В отличие от СС, на фронте гестаповцы не служили, то есть в мае 1945 года почти все они были живы. Теоретически всех этих людей нужно было судить, причем любой суд большинство из них приговорил бы к высшей мере наказания за то, что они сделали. Где эти 40 тысяч гестаповских осужденных? Считаные из них в действительности предстали перед судом. Начальник гестапо во французском городе Лион, отпетый садист и шизофреник Клаус Барби по кличке Лионский Мясник, после войны при помощи американских спецслужб бежал в Боливию, где они его пристроили в местную хунту советником по борьбе с коммунистами. Лишь в 1983 году этого человека с большим трудом смогли привезти во Францию, чтобы судить. Сколько таких гестаповских «начальников» растворилось на просторах Южной Америки, по сегодняшний день никто не знает, а главное, и знать не хочет. Весь немецкий генералитет никакого наказания за содеянное не понес. Лишь некоторые после войны отсидели в тюрьме от силы по нескольку лет, пока американское правительство не выпустило их всех, чтобы достичь примирения с народом новообразованной Федеративной Республики Германии.
Генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн был, вероятно, самым талантливым полководцем Гитлера. Племянник Гинденбурга считался среди немецкого генералитета бесспорным лидером. Нацистом он был не меньшим, чем Адольф Гитлер, просто в силу своего аристократического происхождения и военной должности говорить ему всю эту нацистскую мерзость по радио, как Гитлеру, не требовалось. Однако именно такие люди, как Манштейн, совершили самые страшные преступления нацизма. Осенью 1941 года по приказу Манштейна в оккупированном его войсками Крыму устроили геноцид: расстреляли всех евреев, всех коммунистов, всех советских работников, любого по малейшему подозрению. Его антисемитские высказывания были никак не мягче гитлеровских – уничтожить всех, до последнего ребенка. Именно Манштейн сжег осенью 1943 года пол-Украины. После поражения на Курской дуге вермахту пришлось спешно отступать с Левобережной Украины до Днепра, чтобы успеть закрепиться там и не пустить большевиков дальше. Стремясь задержать продвижение Красной Армии, командовавший немецкими войсками Манштейн отдал приказ о выжженной земле – ничего после себя не оставлять. Англичане задержали Манштейна в 1945 году и поместили с другими генералами вермахта, чтобы они описали боевые действия Второй мировой войны для дальнейшего изучения. Лишь в 1948 году под давлением СССР британское правительство судило фельдмаршала. Приговор был не слишком суровым – 18 лет. В одном только Крыму по приказу Манштейна убили более 50 тысяч человек. Однако главный цинизм был не в мягкости приговора, а в том, что произошло затем. По требованию Уинстона Черчилля и Конрада Аденауэра в 1953 году фельдмаршала освободили. Затем его назначили советником министра обороны ФРГ. Еще он написал книгу «Потерянные победы», в 1955 году ставшую на Западе бестселлером, в которой всю вину за поражение Германии возложил на Адольфа Гитлера. Если бы не безумный «богемский ефрейтор», цитировал он своего дядю, мы победили бы… Западные историки по сей день не заглядывают в черные дыры гитлеровской биографии, чтобы не обнаружить в них таких людей, как фельдмаршал Манштейн и многих других ему подобных.
После окончания Первой мировой войны Гитлеру было некуда из армии идти. Ему миновало 30 лет, у него не было дома, семьи, профессии. В армии его считали за человека, за героя с двумя Железными крестами на груди, в Германии он был никем. Его перевели в воинскую часть, дислоцированную в Мюнхене, накануне советских событий в городе. Бавария в политическом плане бурлила больше, чем кто-либо в Германии во время Ноябрьской революции. Местного короля свергли даже на два дня раньше кайзера. В этом месте гитлеровской биографии начинаются, пожалуй, самые большие ее странности. Действующей баварской властью после свержения монархии осенью 1918 года стали Советы рабочих и солдатских депутатов. Весной 1919 года Адольфа Гитлера выбирают от его воинской части советским депутатом. Без сомнения, помогли Железные кресты и ораторские способности, коими он к тому времени уже в достаточной степени обладал. Дальше – больше. Части Мюнхенского гарнизона во время советских событий весны 1919 года приказом правительства объявляются Баварской Красной Армией. Некоторые из этих подразделений даже вступили в бой с фрайкором и другими врагами Баварской Советской Республики. Воинская часть, в которой служил Гитлер, стреляла во фрайкор. Надо понимать, что Гитлер, будучи советским депутатом, являлся де-факто одним из командиров своего подразделения. После разгрома Баварской Советской Республики в отношении Адольфа Гитлера, как депутата Совета рабочих и солдатских депутатов, а также командира Красной Армии, начали расследование, которое вроде ничем не закончилось… или немецкие историки просто оставили эту часть его биографии за плотной завесой. Вот его первые нацистские политические шаги, сделанные всего через несколько месяцев в дешевой пивной «Штернекерброй», изучены немецкими историками до миллиметра, хотя ничего там такого особенного в уже успокоившемся Мюнхене не происходило. Без всякого сомнения, в политику Адольф Гитлер попал раньше, чем утверждают немецкие историки. Просто весной 1919 года он был левым, а осенью того же года – правым. В общем, в 1919 году будущий фюрер представлял собой крайне гибкого политика. Гитлер в то время не был сумасшедшим или каким-то невероятно убежденным с юных лет человеком. Таким он станет позднее, озверев в ходе «борьбы» с врагами нации.
В 1919 году ефрейтор Гитлер не был ни правым, ни левым, он просто искал место под солнцем в стране, охваченной революцией и контрреволюцией. Пытаться вновь заделаться художником в голодной, разоренной послевоенной Германии или в развалившейся Австро-Венгрии было верхом безумия. С другой стороны, два Железных креста и хорошие ораторские способности в столь смутный час могли послужить входным билетом в немецкую политику, которая в 1919 году стала, кажется, самым большим в Германии бизнесом. Советская власть в Мюнхене весной 1919 года насчитывала всего несколько тысяч активистов. Когда 1 мая фрайкор ворвался в город, около тысячи из них было убито. Со всеми остальными провели разъяснительную работу. Довольно вероятно, что такую беседу провели и с Адольфом Гитлером. Тогда он, наверное, и сменил политические взгляды – дело для того времени обычное. Миллионы немцев, запутавшись в вихре политических перемен, становились в те дни то левыми, то правыми. После разгрома Советской республики в Баварии установили полувоенную диктатуру. Теперь всем заправлял рейхсвер. Баварской идеологией и пропагандой занималось армейское разведуправление. Начальником отдела пропаганды в нем служил гауптман Карл Майр. Именно этот человек дал Адольфу Гитлеру страшную путевку в немецкую политическую жизнь. Не заметить кавалера двух Железных крестов с такими демагогическими способностями среди доставшегося ему после разгрома баварских Советов человеческого материала гауптман Майр, естественно, не мог. Он завербовал ефрейтора в качестве агента разведуправления и немедленно отправил на дело. После недельных курсов для пропагандистов Адольфа Гитлера подрядили читать солдатам политинформации крайне правого толка. В его обязанности также входило находить военнослужащих, придерживающихся левых взглядов, и докладывать о них в разведуправление. Затем ему поручили ходить на собрания различных баварских политических партий и докладывать обо всем, что там происходило. Таких партий на то время в Мюнхене насчитывалось огромное число. Все они были карликовыми по размеру и безумными по содержанию. В столь тревожный час за ними требовался глаз да глаз.
Карьера Гитлера в армейской разведке устремилась вверх с немыслимой быстротой. Он стал агентом гауптмана Майра в июне 1919 года, а уже 12 сентября, через каких-то три месяца, отправился по заданию начальства на собрание Немецкой рабочей партии в пивную низшей городской категории под названием «Штернекерброй», чтобы узнать, чем эта партия дышит. Это собрание жалкой кучки представителей дна баварского общества вошло в мировую историю как одно из решающих для человечества событий. Ход собрания – кто что на нем сказал и как все происходило, – изучено исторической наукой куда лучше, чем ход сражения при Ватерлоо или какой-либо другой крупный факт мировой истории. В пивной находилась пара десятков человек – исключительно отбросы общества или городские сумасшедшие – типичная для подобной партии того времени картина. За столом в президиуме сидело руководство во главе с основателем партии слесарем Дрекслером. Собрание шло вяло и нудно. Обсудили бюджет: на счетах партии было семь с половиной рейхсмарок. Стали читать идиотские письма из регионов, обращенные к центральному комитету. Докладчики сменяли друг друга, неся бессмысленный бред, которым обычно наполнена голова людей такого сорта. Адольф Гитлер, как любой здравомыслящий человек, раздраженно слушал весь этот вздор и, очевидно, проклинал начальство, отправившее его на столь глубокое мюнхенское дно. Затем случилось оно – роковое событие, – как ни одно другое в истории спровоцировавшее разорение Европы. Слово взял какой-то опустившийся тип, объявивший себя профессором. Этот «профессор» начал излагать идею объединения Баварии с Австрией, для чего, естественно, требовалось выйти из состава Германии. Идея эта была в Мюнхене стара как мир и бродила в умах многих горожан наряду с другими политическими крайностями. Бавария и Австрия были близкими, добрыми, южными, а главное, католическими соседями. Отношения между ними были куда более теплыми, нежели с пруссаками – далекими, агрессивными протестантами, проживающими на севере. Этого политического бреда великогермански настроенный Адольф Гитлер не выдержал. Он решительно забрался на трибуну и разгромил оппонента с таким треском, что вся партия не просто проснулась и оторвалась от своего пива, но, кажется, впервые в партийной истории стала слушать докладчика с неподдельным интересом. Гитлер оказался в этом мелком политическом болоте настоящим китом. Во-первых, в плане политической грамотности он был на голову выше всех присутствующих вместе взятых. Во-вторых, уже тогда он был отличным оратором. И, наконец, в-третьих, он великолепно разбирался в тонкостях Австрийско-Баварского вопроса, потому как был австрийцем и баварцем одновременно. Разделавшись с партийным собранием, разъяренный идиотизмом этого городского отребья, собравшегося в пивной, Адольф Гитлер с гордым видом покинул помещение, уверенный в том, что больше никогда в своей жизни не увидит ни эту партию, ни этих идиотов. В этот самый миг начался печальный отсчет трагического этапа в ходе мировой истории.
Через несколько дней Гитлер получил от слесаря Дрекслера по почте письмо с предложением вступить в ряды партии и занять место в ее центральном комитете. Гитлеровские историки пишут о том, как смешно ему было читать это послание. Однако начальству в разведуправлении такое предложение смешным не показалось, и вскоре Адольф Гитлер стал членом Немецкой рабочей партии, а также одним из ее руководителей. В партии на тот момент насчитывалось 40 человек. Идеология ее была проще некуда – чтобы понимал каждый без долгих объяснений. Надо спасать нацию от внутренних врагов – евреев, коммунистов и капиталистов. Они ударили нас ножом в спину и пьют нашу кровь, из-за них мы проиграли войну, теперь французы и поляки грабят нашу родину. Вот как выглядела нацистская идеология осенью 1919 года. Без всяких сомнений, на первом этапе (вероятно, до 1923 года) это был проект армейской разведки, а не Адольфа Гитлера или каких-нибудь нацистов. Самих нацистов, тех, кого мы все знаем из истории, в политической природе тогда еще не существовало. Во время первого серьезного выступления НСДАП на немецкой политической сцене – мюнхенского Пивного путча осенью 1923 года – плечом к плечу с фюрером во главе колонны путчистов шел разве что Герман Геринг. Где-то там, далеко позади, рядовым штурмовиком маршировал Генрих Гиммлер. Рудольф Гесс тогда трудился секретарем Гитлера, а главным философом партии считался Альфред Розенберг – вот и все нацисты по состоянию на 1923 год. Немецкая рабочая партия росла медленно и сложно, слишком большой на то время в Мюнхене была политическая конкуренция. К тому же и население, устав от революционных волнений, стало держаться от политики подальше. В 1920 году Адольф Гитлер уволился из армии и с головой ушел в новое дело. В 1921 году он сместил слесаря Дрекслера с поста лидера Национал-социалистической немецкой рабочей партии (национал-социалистическое начало добавили к названию в 1920 году, скопировав его у одной политической силы в соседней Австрии).
В те годы НСДАП, несомненно, существовала на средства разведуправления рейхсвера, других серьезных источников финансирования у Гитлера не было. Членских взносов хватало разве что на покупку почтовых марок для огромной массы рассылаемых по стране нацистских писем. В декабре 1920 года новый начальник отдела пропаганды армейского разведуправления гауптман Эрнест Рём извлек с самого городского дна и купил для НСДАП разорившуюся желтую, помойную, патологически антисемитскую мюнхенскую газету Völkischer Beobachter («Народный обозреватель»). Рём сменил на должности предыдущего непосредственного армейского начальника Адольфа Гитлера, гауптмана Майра. Впоследствии Рём возглавит СА и станет видным деятелем НСДАП. Настолько видным, что испугавшись влияния Рёма в партии, Гитлер прикажет убить его вместе с ближайшим окружением из СА в Ночь длинных ножей. Нет сомнений, что Эрнест Рём сыграл в деле становления нацизма в период с 1919 по 1923 год не меньшую роль, нежели сам Адольф Гитлер, скорее всего, даже большую. Если принять во внимание тот факт, что делал он это не как частное лицо, а как офицер рейхсвера, на средства и по приказу рейхсвера, то можно довести этот печальный вывод до конца – НСДАП являлась политическим проектом немецкой армии. Редкий немецкий историк сделает такой вывод, хотя факты неопровержимы: Рём – начальник Гитлера, он действующий офицер рейхсвера, который выполняет приказы командования, а Гитлер выполняет его приказы. Лишь где-то в 1923 году, когда нацисты достаточно окрепли, чтобы самостоятельно выйти на оперативный политический простор, связь с армией обрывается… но не до конца. Эрнест Рём увольняется из вооруженных сил осенью 1923 года, чтобы полностью перейти на партийную работу. Гитлер так поступил тремя годами ранее. Очевидно, именно осенью 1923 года произошел разрыв отношений между нацистами и рейхсвером – во время Пивного путча, когда армия не поддержала нацистов. Нацистскому хвосту не удалось тогда повилять армейской собакой. Слишком глупым и неумелым вышел путч, слишком гротескными и неопытными оказались нацистские фигуры, попытавшиеся сыграть серьезную партию на баварской политической сцене.
Дела в НСДАП шли хорошо только тогда, когда немецкому народу жилось плохо. Чем хуже было немцам, тем лучше становилось Гитлеру. С 1920 по 1922 год жизнь партии протекала вяло. Однако когда экономическая ситуация начала стремительно ухудшаться из-за гиперинфляции, репутация НСДАП в Баварии рванула вверх. Затем французская армия оккупировала Рурскую область, и для нацистов наступил их звездный, как они тогда подумали, час. Националистические настроения среди немецкого народа росли как на дрожжах. Гиперинфляция после французского вторжения сорвалась с тормозов и буквально за несколько дней разнесла Веймарскую финансовую систему в щепки. Центральная власть в Берлине зашаталась, как в революционном 1919 году. Позднее Гитлер говорил, что устроить в стране переворот его вдохновил пример лидера турецких националистов Ататюрка, который с небольшим отрядом отправился в поход на Анкару, а затем взял власть во всей стране, победив при этом многочисленных врагов, потому что его поддержал народ. Гитлер говорил: «Муссолини стал первым учеником Ататюрка, я был вторым». Лидер итальянских фашистов Бенито Муссолини успешно провел осенью 1922 года «Марш на Рим» и взял власть в стране, не сделав при этом ни единого выстрела, потому как его поддержали народные массы. И Ататюрк, и Муссолини были главными политическими героями того времени. Адольф Гитлер решил, что нечто подобное можно устроить и в Германии, нужно лишь дождаться удобного политического момента, когда терпение широких слоев населения будет исчерпано. Немецкий случай, однако, разительно отличался от итальянского и турецкого. Германия была совсем другой страной. Вряд ли 34-летний несостоявшийся художник, за спиной у которого было всего лишь четыре года провинциального политического опыта, тогда хорошо понимал, что он делает.
Пивной путч стал дешевым политическим фарсом, над которым затем смеялась вся страна, хотя он и обагрился кровью. Все случившееся действительно напоминало водевиль в провинциальном театре. Мюнхенское дело обстояло следующим образом. Обстановка в Германии накалялась на протяжении всего 1923 года, после того как французские войска вторглись в Рурскую область. Двадцать шестого сентября того же года новое берлинское правительство Штреземана объявило в стране чрезвычайное положение. В тот же день консервативное мюнхенское правительство ввело чрезвычайное положение в Баварии и назначило новым премьер-министром Густава фон Кара, монархиста ультраправых взглядов. В Баварии в тот день по сути была сформирована ультраправая диктатура. В ее состав вошли премьер-министр Густав фон Кар, командующий дислоцированными в Баварии частями рейхсвера, генерал Отто фон Лоссов и начальник баварской полиции Ханс фон Зайсер. Между либеральным правительством в Берлине и консервативным в Мюнхене незамедлительно начались серьезные трения. Противостояние между Берлином и Мюнхеном – дело историческое, его корни невероятно глубоки. Бавария всегда была на особом положении в Германии, неким южным католическим соперником северной протестантской Пруссии. Осенью 1923 года все противоречия – региональные и политические – наложились друг на друга и привели к серьезной конфронтации между баварским и немецким правительствами. Именно этот момент Адольф Гитлер решил использовать для того, чтобы повторить политическую дерзость Муссолини. Он обратился к баварской диктатуре с предложением пойти на Берлин «до того, как Берлин пойдет на Мюнхен». Хотя Гитлер и его партия на то время и были крупными игроками среди баварских ультраправых, главную скрипку в Мюнхене все же играла правая номенклатура, обладавшая рычагами реальной власти – армией, полицией, государственным аппаратом. А потому призыв Гитлера пойти на Берлин Густав фон Кар воспринял несерьезно. Реальная власть в городе принадлежала ему, а пустая болтовня нацистов, кроме усмешки, никакой реакции у мюнхенской номенклатуры не вызвала. Ну, действительно, кто из числа правящих чиновников в здравом уме пойдет на военный переворот в стране? Дело чиновника сидеть в кабинете, заниматься демагогией, плести интриги, ползти вверх по карьерной лестнице. Какой к черту переворот, да еще вооруженный? Этих людей из теплого кресла лишний раз не вытащить.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?