Текст книги "Аллея королевы Луизы, 32"

11

Диане приснились абрикосы. Огромными с кулак, плодами было усеяно все дерево. Она потянулась к ним, а кто-то ударил по руке и сказал: “Не трожь, это не кошерная пища!”, а Диане так хотелось абрикос, что она заплакала. Слезы, журча, текли из ее глаз, и она не понимала, неужели их так много, что они журчат? Она посмотрела и увидела, что сидит на берегу Тетерева, под ней глубокий черный омут, а в нем плещутся золотистые камбалы. А потом ее кто-то позвал. И она увидела, что на другом берегу Тетерева стоит красивая женщина с белыми волосами гладко зачесанными назад. “Ты хочешь взять возлюбленного моего? – спросила женщина.– Увы, никому он не достанется…”, и исчезла, а вместо нее вдоль берега речки ходит толстая рябая курица и кудахчет.

Диана проснулась и поняла, что курица ей не приснилась. Она, в самом деле, кудахтала где-то рядом.

Круглый солнечный зайчик полз по неприкрытому животу Дианы. А она посмотрела на него, и поняла, что больше всего на свете ей хотелось бы увидеть его не таким, какой он есть – плоским и соблазнительным, как на картинках в “Плейбое”, а выпуклым, нахально растущим вместе с набирающим силы жизненным ростком внутри.

– Ну, возьми на ручки! – вдруг пропищал детский голос со двора. Диана вздрогнула и, завернувшись в колючее одеяло, подползла к чердачной двери.

Карапуз лет трех шлепал по кирпичной дорожке, вцепившись в подол застиранного халата Люси. Та несла таз с бельем и вполголоса выговаривала малышу.

– Ну и что?– заныл малыш.– Все равно возьми.

Чердачная дверь скрипнула, и Люся подняла голову.

– Проснулась? – сказала она.– Спускайся, я тебя накормлю.

– А где Валдис?

– Он еще часов в восемь уехал. Они утром встали, заменили ему стекло, он сразу и уехал. Сказал, чтобы ты ждала его и не вздумала никуда отсюда уезжать.

12

В девятом часу Валдис, позвонив в Каунас, узнал, что его разыскивает Гусь. В девять они уже разговаривали в сквере у университета, где Гусь работал программистом компьютеров.

– Я сегодня приехал на работу в трамвае!– весело сказал Гусь, выбрасывая пустую бутылку из-под датского пива в мусорку. Валдис кивнул, давая понять, что оценил нелепость такого способа передвижения.

– У меня взорвали машину.

– Наконец-то купишь новую.

– Вообще-то, это совсем не смешно.

– Пойдем.

Валдис взял его под локоть и провел мимо памятника Канту к булочной, где оставил машину.

– Как тебе это нравится? – спросил он Гуся, показывая дырки на сиденье.

Гусь присвистнул. Потом удивленно посмотрел на лобовое стекло.

– Я его уже заменил, – сказал Валдис.

– Когда это случилось?– спросил Гусь.

– Вчера вечером. Около двенадцати.

– Белый “Патроль”?

– Да. Откуда ты знаешь?

– Соседи видели, как перед взрывом мужичок крутился у моей “Омеги”, а потом сел в белый джип и уехал. В джипе был еще кто-то, кто его ждал.

– Похож на кого-нибудь?

Гусь пожал плечами.

– Я уже думал об этом. Никого такого не припоминаю. Во всяком случае, из местных. Может кто из ваших, или поляки?

– Вряд ли. Но одно я знаю точно – к делу, которым я занимаюсь сейчас, это никакого отношения не имеет.

– Почему?

– Ты-то в нем не участвуешь.

– Да. Зато мы вместе участвовали в нескольких делах, за которые есть, кому нам мстить.

– Ладно. Разберемся.

– Мне покупать новую машину или нет? Не хотелось бы, чтобы ее тоже взорвали.

– Дурак ты, братец,– сказал Валдис.– Посмотри еще раз на мое сиденье. Охотятся не за нашими машинами, а за нами. Просто твоя почему-то взорвалась раньше, чем ты в нее сел.

– Я не люблю, когда за мной охотятся,– сказал Гусь.

– Разберемся,– повторил Валдис.– С этим-то мы разберемся.

И вдруг он вспомнил то, что ему говорили в Польше.

– Я, кажется, знаю, откуда это идет. Твой приятель звонил ментам о том, что у него угнали машину?

Гусь насторожился.

– Должен был.

– Звонил или нет?

– Черт его знает!– завелся Гусь.– Поехали! Я его удавлю, если он этого не сделал.

Валдис довез Гуся до кинотеатра “Родина”, дальше тот поехал на такси. Они сговорились встретиться у памятника Канту в двенадцать часов. “Должен же я хоть показаться на работе”,– сказал Гусь.

Мимо Южного вокзала, через двухъярусный мост и Правую набережную, Валдис выбрался на дорогу к Циммербуде.

Вчерашняя стрельба у магазина “Спутник” сбила его с толку. Он связал ее с делом Ливенталя и потому утром, уезжая с Пайзы, наказал Люсе ни в коем случае не отпускать Диану со двора. Сам собирался проверить ее квартиру. Но теперь он был уверен, что их с Гусем заказал Белорус. Диану можно было отвезти домой. Хотя… Если намерения Эдика настолько серьезны, то ему ничего не стоит привязать сюда и Диану. Значит, ей придется пожить там, где ее не достанут руки Эдика. По крайней мере, до той поры, пока Валдис их не укоротит.

Ну, хорошо,– думал Валдис,– мальчики отдельно, девочки – отдельно. С киллером все ясно. Найти белый “Патроль” не трудно. Но что это объясняет в деле Ливенталя?

– Твой приехал,– услышал Валдис голос Люси, когда подходил к двери.

И остановился, взявшись за ручку. Что-то внутри него щелкнуло. Он не знал, нравится ему, что его так назвали или нет?

Женщины сидели на табуретках друг против друга, свесившись над ведром. Чистили картошку.

– Есть хочешь? – спросила Люся.

– Да.

– Сейчас я тебе что-нибудь поджарю.

– Ты не хочешь еще пару дней пожить здесь?– спросил Валдис Диану.

– В интересах дела?

Он не понял, шутит она или нет. Диана спросила это, не поднимая головы от пакета с картошкой.

– Ну и вообще… – сказал он.– Тебе же тут нравится?

– Хорошо, мой господин.

“М-да… – подумал Валдис.– Ничего, пройдет”.

– Где Игорь? – спросил он у Люси.

– В гараже возится. Где же ему еще быть?

Валдис пошел в гараж. Игорь возился в яме под “Жигулями”, которые готовил к продаже. Валдис оглянулся, нет ли кого поблизости, и сказал:

– Мне нужна моя машинка.

Игорь исчез под автомобилем и через несколько секунд появился с грязной промасленной тряпкой. Валдис какое-то время смотрел на сверток в руке Игоря, а потом сказал:

– Сделаем так – ты это спрячь на его родное место, а мне достань тот “бульдог”, что я давеча принес.

Игорь выругался.

– Что ты мне голову морочишь?– сказал он, с кряхтением выбираясь из ямы.– Дай то, нет, дай это… У меня работы невпроворот. Ты мне сказал запрятать его подальше, я и запрятал. Теперь кучу металлолома придется перекидывать.

– Ладно,– сказал Валдис.– С меня бутылка.

– Две,– сказал Игорь.

– Две бутылки.

– “Старого Кёнигсберга”.

– Черт с тобой! Давай, доставай мне машинку.

13

В это время Гусь, сидя за рулем синего “Гольфа”, на второй передаче разогнался с десяти метров и въехал в угол дома на улице имени Павлика Морозова. Потом вышел из того, во что превратился “Фольксваген”, и полюбовался на свое произведение.

– Это тебе штраф в материальном выражении,– сказал он тощему мужику с желтыми белками глаз и обвисшими усами под острым носом.

– А вот – моральная компенсация,– сказал Гусь, неожиданно точно и сильно всаживая кулак под ребра усатому. Тот икнул, выпучил желтые белки глаз и завалился на асфальт. Гусь подождал пока усатый придет в себя, поднял его, поставил и коротким ударом костяшками пальцев свернул ему нос в сторону. Усатый, схватившись за лицо, тихо отчаянно завыл.

– Это тебе на память,– сказал Гусь.– И попробуй только выпрямить его. Тогда я приду и сверну тебе голову. И молись за меня, сука, потому что я ведь мог и удавкой воспользоваться.

Через ближайший проходной подъезд Гусь вышел со двора на улицу и поймал первую же попавшуюся машину.

– К университету, пожалуйста,– попросил он водителя.

14

Валдис нарушил все свои правила. Он целый день мотался по Кёнигсбергу из конца в конец. Засветился даже на рынке, где купил целый ворох колбасы, шоколадок и соков. “Люсе пригодится”,– подумал он, украдкой поглядывая по сторонам. Там его и увидел один из четырех уголовников, нанятых Эдиком Белорусом для поисков Валдиса. Этого звали Паша Гвоздь, и от остальных он отличался сообразительностью и приближенностью к Эдику. Он единственный из всех шестерок знал, что за голову Валдиса Эдик собирается отвалить киллеру, нанятому в Брянске, тридцать тысяч зеленых. Быстро обежав стоянки у рынка, он разыскал черный БМВ” – тройку” с литовскими номерами, и поставил свой “Опель” так, чтобы не упустить Валдиса. Теперь он должен был по рации донести Эдику о своих достижениях. Однако Гвоздь не сделал этого, рассудив, что грешно и непатриотично отпускать тридцать тысяч долларов за границу. Он, Паша Литвиненко, по кличке Гвоздь, тоже очень неплохо сможет ими распорядиться.

БМВ покрутился по городу, но все в таких местах, что Гвоздю не представлялось случая выказать свою удаль.

Около пяти вечера БМВ по Советскому проспекту направился к выходу из города. Пройдя под окружной дорогой, он свернул налево, к птицефабрикам, и Гвоздю пришлось сильно отстать, потому что дорога эта довольно пустынна, и он боялся, что Валдис его заметит. Но потом он вспомнил, что впереди дорога раздваивается, испугался, что упустит БМВ, и прибавил скорости. Через пару километров его ждал нечаянный подарок – черный БМВ Валдиса стоял на обочине перед мостом возле озера.

Гвоздь на небольшой скорости проехал мимо, внимательно осмотрев пустую машину под деревьями и берег озера, но Валдиса не увидел. В полукилометре за мостом, он развернулся и направился назад. Возле БМВ по-прежнему никого не было.

Гвоздь поставил “Вектру” напротив, через дорогу. Сердце у него колотилось, и он немного посидел в машине, покуривая, надеясь, что оно успокоится. Ему еще не приходилось стрелять в людей, и хотя Паша был убежден, что дело это несложное, руки у него дрожали. Все-таки он заглушил мотор, вытащил из-под сиденья “ТТ”, и сунул его в специально приспособленный для этого карман с внутренней стороны джинсовой жилетки.

Паша походил вокруг БМВ, заглянул в него, стараясь не прикасаться, чтоб не возбудить сигнализацию. Эта машина нравилась Гвоздю, и он твердо решил купить такую же, как только получит от Эдика деньги. Эта мысль укрепила его дух, и он решительно зашагал к озеру.

Сначала он увидел двух лебедей, жадно собирающих куски белого хлеба с коричневой поверхности воды. Потом Валдиса. Тот сидел на бревне спиной к Гвоздю и кидал лебедям хлеб. Гвоздь достал пистолет и осторожно подошел ближе.

– Эй ты, Валдис!– крикнул Гвоздь. Можно было и не кричать, но так уж у Гвоздя получилось.

– Да?– сказал Валдис, не оборачиваясь.

– Посмотри на меня,– сказал Гвоздь.

– Успею еще насмотреться.

– Может, и не успеешь,– сказал Гвоздь, поднимая пистолет.– Смерть твоя пришла.

– Да?!– удивился Валдис, оборачиваясь.– А ты – кто?

– Я – Паша Гвоздь.

– Жалко мне тебя, Паша,– сказал Валдис.

– Ах, ты…

Договорить Гвоздь не успел, потому что в затылок его вошла пуля и вынесла добрую половину Пашиного лба над левой бровью.

– Вот это да!– сказал Гусь, когда перевернул Пашу и увидел, что стало с его головой.– Маленький, а злой!

Он с уважением посмотрел на “бульдог” в своей руке.

– Не тот,– сказал Валдис.– Гвоздь какой-то.

– Не тот,– согласился Гусь.– А какого рожна этому надо было?

Валдис не ответил. Он подошел к озеру и стал тщательно мыть руки в его темной воде.

– Большую охоту затеял Эдик,– сказал Гусь.

– Машинку не выбрасывай,– сказал Валдис, зная, что Гусь уже собрался закинуть револьвер в озеро.

– А куда его?– удивился Гусь.

– Придержи. Может пригодиться.

Потом они закинули Гвоздя в озеро. Валдис посмотрел на свои руки и опять пошел мыть их.

– Послушай,– задумчиво сказал Гусь, глядя, как Валдис полощется в воде.– Я в его машине видел рацию.

– Ну? Это интересно.

Валдис выпрямился и стоял, потряхивая кистями.

– Может мне попробовать продать тебя?– спросил Гусь.

– Думаешь Эдик на это купится?

– Хрен его знает. Но терять-то нам нечего.

Валдис подумал.

– Ну, пойдем. Попробуй.

Ответил не Эдик. Голос был хриплым и низким.

– Зачем он тебе?

– Если б я хотел говорить с тобой, дерьмо, я бы тебя не по рации вызвал. Ты бы сам ко мне на карачках приполз. Скажи Белорусу, что с ним хочет Гусь говорить.

Там помолчали. Потом в машине раздался моложавый голос Эдика:

– Ты еще жив?

– Я надеюсь, что переживу тебя.

– Чего тебе надо?

– Купишь у нас Валдиса?

Эдик надолго замолчал. Гусь не торопил. Но когда надоело ждать, он спросил:

– Ты там ничем не подавился?

– У кого это – у вас? – спросил Эдик.

– У нас,– сказал Гусь, указывая на себя и Валдиса.

– Вы же с ним были друзьями.

– Были. Но я не люблю, когда взрываются мои машины, даже если они и старые. Мы тебе Валдиса, а ты нам – пятьдесят штук, и мы мирно расходимся.

– Пятьдесят штук?!– удивился Эдик.– Ты что думаешь, я нефтью торгую?

– Я думаю, а чего это я с тобой вошкаюсь? Мне проще взять у Валдиса десять штук, и сказать ему кто за ним охотится. Ему это будет интересно. Я считаю, что такой поворот обойдется тебе дороже. И мне удобнее. Окажу приятелю услугу, избавлюсь от любителя класть бомбы в мои машины, еще и с прибылью останусь.

– Что же ты так не сделал?

– Сделаю, не волнуйся, если ты мне не заплатишь. Просто хочу хорошую машину купить. Ты же мою сломал. И потом – я ведь не один.

– Тридцать, – сказал Эдик.

Гусь смерил Валдиса взглядом и сказал:

– Тридцать – за такую голову? Не жадничай, Эдик.

– Ну, хорошо,– голос у Белоруса стал жестким.– Сорок. Все. Как ты это сделаешь?

– От окружной налево идет дорога на Люблино. Знаешь?

– Знаю.

– Едешь по ней до озера, а там ровно в восемь вечера я тебя встречу.

– Откуда я знаю, может там меня засада ждет?

– Но ведь и я не знаю, с кем ты приедешь. И потому – прошу без глупостей. Мои люди будут ждать меня в городе. Если я не приеду с деньгами, они тебя и в Белоруссии достанут.

– А тот ублюдок, что называет себя Гвоздем, он где?

– Молодец,– тихо сказал Валдис.– Быстро он нас накрыл.

– Вышел погулять,– сказал Гусь.– Все, отбой.

Он ударил по рации ногой, оторвав ее с креплений под радиоприемником, и выбросил в кювет.

– Между прочим,– сказал Валдис,– а с чего ты взял, что я дал бы тебе десять тысяч?

В восемь часов вечера на дороге со стороны окружной показался синий “Опель – Сенатор”. Гусь стоял, прислонившись к БМВ, и курил. Когда он увидел в “Сенаторе” трех человек, то выплюнул сигарету и отошел за машину. “Опель” остановился в нескольких метрах. Из него выскочили двое с короткими “калашниковыми” наизготовку. Гусь выставил руки с пистолетом на крышу БМВ.

– Не двигаться!– крикнул он.– Я стреляю лучше вас.

– Спокойно, Гусь,– сказал, вылезая из машины третий, тот самый бритоголовый, которого Гусь недавно разбудил стволом ружья.– Не надо резких движений. Мы приехали пока не за тобой, нам нужен Валдис. Где он?

– Я договаривался с Белорусом. Почему он не приехал?

– Не смог. Где Валдис?

– Не помню,– сказал Гусь.

Бритоголовый ухмыльнулся, полез в машину и вытащил чемоданчик.

– Тут твой гонорар,– сказал он, все еще ухмыляясь и размахивая в воздухе чемоданчиком.– Это поможет тебе вспомнить?

– Может быть. Если там то, что мне обещано. Тащи его сюда, посчитаем.

– Ты нам не доверяешь, Гусь?– удивился бритоголовый.

– Нет.

Бритоголовый вальяжной походкой направился к БМВ.

– Положи “дипломат” на багажник и открой его,– сказал Гусь.

В чемоданчике лежали четыре пачки долларов в банковской упаковке.

– Разорви упаковки, рассыпь купюры и дай мне одну.

Упаковки были не “куклами”, а доллары – настоящими.

– Мы работаем честно, Гусь.

– Слушай, дядя,– сказал бритоголовому Гусь.– Мы с тобой в детстве на одном очке не сидели и одну пайку на нарах тоже не хлебали. Я тебя не знаю, так что я для кого Гусь, а для тебя, фраер, Иван Иваныч. Запомнил?

– Я запомнил,– сузил глаза бритоголовый.– Я тебя хорошо запомнил.

– Теперь закрой портфель и поставь его на землю у машины. И отойди к своим молокососам. А я тебе скажу, где Валдис.

Бритоголовый, пятясь, отошел к “Сенатору”.

– Валдис в кювете за “Вектрой” под куском брезента,– сказал Гусь.– Можете его забрать.

Бритоголовый, переводя взгляд с Гуся на “Вектру”, лихорадочно соображал, нет ли здесь подвоха, но ему ничего не оставалось, как пойти и самому проверить.

– Не спускай с него глаз,– сказал он одному из автоматчиков, а второго кивком позвал с собой.

Гусю было видно, как они зашли за машину Гвоздя, и автоматчик наклонился, чтобы сдернуть брезент. В ту же секунду Гусь три раза нажал на спусковой крючок “макарова”, и тот, кому было велено не спускать глаз, мешком осел на землю у колес “Омеги”. Гусь мгновенно повернулся с пистолетом в сторону “Вектры”, но там было тихо.

– Валдис,– позвал он.

Тишина.

Гусь, держа пистолет впереди себя обеими руками, бросился через дорогу.

Автоматчик лежал лицом вниз, из его шеи фонтанчиком била кровь. У бритоголового было две дыры – одна в груди и другая чуть ниже правого глаза. Валдис лежал, закинув руки за голову, и жевал травинку.

– Мать твою!..– заорал Гусь.– Ты, какого хрена тут разлегся?

– Я думаю, – сказал Валдис.

– О чем, черт бы тебя побрал?

– Где Белорус?

– Не знаю.

– Это плохо,– сказал, вставая и отряхиваясь, Валдис.

– Морду бы тебе набить,– мечтательно сказал Гусь.– Да не время. Пойду, посмотрю, нет ли чего интересного?

Валдис вынул деньги из чемоданчика, сунул их в отделение для перчаток и, положив в “дипломат” пистолеты, отшвырнул его в сторону от дороги. Он видел, что Гусь наполовину скрылся в “Сенаторе” и оттуда торчал только зад. В это время Валдис и услышал высокий звук мощного мотора. Какая-то машина шла по шоссе с большой скоростью. Он прислушался. Звук доносился со стороны Люблино.

– Гусь!– крикнул Валдис. Но тот не слышал, был слишком занят чем-то.

Внезапно из-за поворота, скрытого деревьями, вынырнул белый “Патроль”.

– Гусь!!!

Машина была уже в полусотне метров, а Валдис только что выбросил оружие. У “Сенатора” валялся автомат, но ему было не успеть к нему. Перед тем, как броситься в кювет, Валдис заметил, как Гусь начал выбираться из машины. Потом, уже скатившись с дороги, он услышал треск длинной очереди.

“Патроль”, не сбавляя скорости, промчался мимо и метрах в тридцати стал разворачиваться. Валдис по кювету добежал до “Сенатора”, схватил автомат и, склонившись, обогнул машину. Гусь лежал на спине, раскинув руки, и на его зеленой футболке расплывались, соединяясь в одно, три багровых пятна.

За рулем джипа, пригнувшись к рулю, сидел Белорус. Из правого окна, высунувшись почти наполовину, торчал широколицый мужик с тонкими усиками и в, низко надвинутой, бейсбольной шапочке козырьком назад. В руках у него был большой старый АК, из которого он угрюмо целился в Валдиса. Валдис успел дать четыре или пять коротких очередей по Эдику, и “Патроль” стал вилять, а ему пришлось метнуться за “Сенатор”. Джип, сильно забирая вправо, направился прямиком на ограждение моста, сбил его и боком свалился в озеро. Валдис побежал на мост, и когда в радужном пятне, быстро растекавшемся по поверхности озера, показалась лысеющая голова усатого, уже без шапочки, он разрядил в нее остатки патронов из магазина АКС. Голова медленно исчезла, густо окрашивая воду красным. Валдис бросил туда же автомат и вернулся к Гусю.

Одна из его трех ран темнела дырой на футболке как раз под левой грудной мышцей. Валдис подумал, что даже не знает, есть ли у Гуся родственники? Судя по тому, что он исправно ходил на официальную работу, у него вполне могла быть семья.

Он закрыл Гусю глаза, услышал, что кто-то едет, и заторопился.

– Прости, брат, – сказал он.– Ты знаешь, что я уже ничем не могу тебе помочь.

В Люблино Валдис выбросил в окно перчатки. Но руки были в тальке и, миновав поселок, он остановился у первого же болотца и вымыл их.

15

Доехав до поворота на Циммербуде, Валдис почему-то не смог повернуть руль налево и прошмыгнул мимо, по прямой – на Фишхаузен. Стрелка на часах двигалась к девяти. Валдис прикинул, что до Юодкранте ему пришлось бы добираться еще часа два, и стал вспоминать, нет ли поближе тихих пансионатов, где можно переночевать без предъявления паспорта? Если не считать того визита, который они с Ремизовым нанесли местному пляжу, то он здесь был очень давно и потому ничего более тихого, чем турбазы Гросс Курена, известные своей терпимостью к ночным посетителям, вспомнить не мог. Впрочем, для начала, Валдис решил заехать в Янтарный – прихватить что-нибудь на ужин. В конце концов, с едой он мог переночевать в машине, хотя и не любил этого делать.

“Кстати, о машине, – подумал Валдис. – Странно, что при такой пальбе ее не задела ни одна пуля. Или задела? Надо бы остановиться и осмотреть внимательнее. Не хватало еще нарваться на ментов с дырами от очереди на багажнике”. Он прошел кругловский поворот и свернул на обочину к куче соленого песка, оставленного дорожниками.

На БМВ не было ни единой царапины. Валдис сел за руль, закурил и только тут почувствовал, что до сих пор находится в напряжении. Он растопырил пальцы. Они не дрожали, хотя Валдис чувствовал, как его трясет изнутри. Он докурил сигарету, бросил ее через полуоткрытое окно на дорогу, взялся за ключ и в боковое зеркало увидел, что к машине подошла высокая рыжеволосая молодая женщина. Одета она была в простенький сарафан на тонких лямках, не скрывавший стройного сильного тела.

– Вы меня до Янтарного не подвезете?– спросила женщина.

Валдис никогда не брал попутчиков. Исключения делал только изредка, да и то – для беременных или женщин с детьми. Он не остановился бы, махни эта рыжая рукой ему на ходу. Но сейчас он стоял, а женщина не кокетничала и не старалась выпятить свои прелести, покупая его.

– Так как?– спросила она.– Возьмете?

Валдис перегнулся через рычаг коробки передач и открыл правую дверь.

Женщина села и небрежно одернула задравшийся подол сарафана. Ноги ее были в золотистом загаре, который хорошо оттеняли белые мягкие спортивные туфли.

Ехали молча. Валдис думал о том, что сейчас будет очень трудно искать родственников Гуся. Уже к ночи они будут обложены милицией, как волки. Валдис убеждал себя, что за ним нет никакой вины, хоть это и он привлек Гуся к этой работе. Тот знал, на что идет. И все же Валдису было очень скверно.

– Вам где нужно выйти?– спросил Валдис рыжую попутчицу, когда показались первые дома Янтарного.

– А мне и не нужно выходить,– сказала она.

Валдис посмотрел на нее. Она улыбнулась и сказала:

– Я пошутила. Мне надо в магазин.

Он не ответил и свернул к магазину. Купил три пол-литровых банки пива, копченый балык скумбрии, сыр и хлеб. Водка была из России, и он остерегся ее покупать, хотя больше всего ему сейчас хотелось именно водки. Решил посмотреть в киосках.

Выйдя из магазина, наткнулся на резную доску объявлений. Он может, и прошел бы мимо, если б не крупные буквы, выведенные синим фломастером на листке клетчатой бумаги: “ Продается /сдается внаем/ пол. дома в пос. Кленовое”. Валдис постоял, подумал, но, не вспомнив поселка с таким названием, повернулся, ища у кого бы спросить? Наткнулся на рыжую. Та стояла за его плечом и тоже изучала доску объявлений.

– Где это – Кленовое? – спросил Валдис.

– Тут, неподалеку. Я могу показать. Мне как раз нужно в ту сторону.

“Можно подумать, что она навязывается”, – решил Валдис, вглядываясь в ее лицо. Но оно было непроницаемо. Слегка удлиненное, с тонким носом и желтоватыми глазами, оно не выражало ничего, кроме доброжелательности. Что-то в нем было хищное, но впечатление это не задерживалось в сознании. Солнце золотило пушок на ее левой щеке.

– Хорошо, – сказал Валдис.– Поехали. Я только куплю еще кое-что в палатках.

Палаток было несколько, но только в одной из них, под плакатиком “Водка Калининградская”, он нашел то, что искал. Взял две бутылки. Хватило бы и одной, но уже много лет он придерживался правила, что спиртное никогда не бывает лишним. Кроме того, он чувствовал, что сегодня одной бутылки ему может не хватить.

– Вы хотите снять квартиру в Кленовом?– спросила рыжая, когда они отъехали от палаток.

– Не знаю. Посмотрим.

– Если Вам нужна эта квартира на недолгий срок, то думаю, что у Вас ничего не получится. Я знаю тех, кто ее сдает. Им нужны деньги, они переезжают и вообще собираются продавать свою часть дома. Если и сдадут кому, то не меньше, чем на год.

– Посмотрим,– повторил Валдис.

– У Вас неприятности?– спросила рыжая.

“О, черт!– подумал Валдис.– Тебе-то, какое дело?!”

– Куда поворачивать?– резко спросил он.

– Направо,– сказала рыжая и замолчала.

В Кленовом она указала Валдису дом, который тот искал, но сама выходить из машины не стала. Наоборот, как показалось Валдису, глубже устроилась в кресле, прячась за затемненными стеклами.

Переговоры с хозяйкой ничего не дали. Она хотела деньги сразу за год, а лучше – за три. Но Валдис не очень-то ее и уговаривал. Он заметил, что из дома напротив вылезло все семейство, и стало разглядывать его и БМВ, а какая-то бабка, проходя мимо, остановилась и прислушивалась к тому, что говорит хозяйка.

– Ко мне приезжала одна пара… – говорила еще хозяйка, когда Валдис повернулся и пошел к машине.

– Я живу на хуторе,– сказала рыжая, не глядя на него.– В двух километрах отсюда. У нас на чердаке есть две комнаты, которыми мы с отцом не пользуемся. Мне кажется, Вы с ним могли бы договориться.

– А Вам не кажется,– спросил Валдис,– что это все как-то слишком кстати?

– Нет, – сказала рыжая.– Это все – совершенно случайно. Не думаете же Вы, что я подстерегла Вас на дороге?

– Может, Вы и водку пьете?– спросил Валдис.

– Иногда.

“Черт с тобой”, – подумал Валдис.

– Показывайте, где ваш хутор?– сказал он.

– Прямо. Нужно проехать через Кленовое, а потом я покажу.

Они добрались до железной дороги, но не стали пересекать ее, а поехали вдоль по мостовой, где булыжник местами был разобран, и белели песчаные провалы. Вскоре кончилась и она, и через поле пошла колея, нарезанная тракторами и грузовиками. Валдис ехал по обочине так, чтобы колеса его машины шли по гребням, стараясь не угодить в борозды, но все равно, БМВ шуршал брюхом по сорнякам, а в его правый бок скреблись колосья озимой ржи.

Хутор был окружен живой еловой изгородью. Ели давно уже никто не подрезал, они выросли и стояли стеной, так что самого дома за ними не было видно. А дом – приземистый, с оспинами осыпавшейся штукатурки, открывшей глиняные стены, и с черными дощатыми дверьми – примостился у небольшого заросшего дубами холма, горбом торчавшим из-за черепичной крыши. Этот самый дом поразил Валдиса своей древностью. Он вышел из машины перед воротами из еловых жердей и стоял, разглядывая реликтовое строение. Он много помотался за последние годы по Прибалтике, Пруссии и Европе, но ничего подобного нигде не встречал. Этот дом не знал ремонта лет триста, если вообще его кто-то когда-то ремонтировал. А, судя по тому, какими низкими были его покривившиеся от времени, раскорячившиеся стены, какими подслеповатыми квадратные с коваными навесами-уголками окна, дому было не меньше четырех-пяти сотен лет. С крышей, вдвое превышавшей высоту стен, крытой потемневшей черепицей, он походил на покрытый плесенью гриб-моховик.

Рыжая откинула в сторону жерди и, приглашая, повела рукой в сторону двора с одинокой телегой посредине.

Ветер волновал ее сарафан и шевелил огнем сверкавшие пряди волос. Тело под сарафаном хорошо просматривалось, а волосы отливали красной медью. За ней, растопырив оглобли, тонула в сорняках телега. Дальше – раздобревший и расплывшийся дом с белыми в желтых проплешинах стенами и красно-коричневой крышей, подернутой зеленью, на фоне темно-зеленого холма укрытого пеной дубовых крон. И на всем – разлитая акварель заходящего солнца. А сверху – разбавленное розовым небо.

Это был гениальный сюжет. Валдис почувствовал, как мелкими иголками покалывает кончики пальцев, и чтобы ослабить это чувство, он забарабанил ими по воздуху, стряхивая напряжение. Он вдруг вспомнил запах конопляного масла.

“Все,– подумал Валдис.– Успокойся. Лучше вспомни, кто ты есть сейчас. Тебе пора выпить”.

Он вытянул руку. Пальцы дрожали.

“Если я сейчас не выпью – взбешусь,– подумал он.– Ни до какого Гросс Курена я уже не доеду. Не примут здесь, загоню машину в поле и напьюсь там”.

Валдис сел в машину и завел ее во двор.